Кмерон пригладил полы странного серого мундира и бросил вопросительный взгляд на собеседницу.
      – Ты уверена, что именно такую одежду носили тогда? – обеспокоенно поинтересовался он. – Очень не хочется рисковать. Необходимо, чтобы в этот раз все прошло без сучка без задоринки.
      Его собеседница, темноволосая девушка, кивнула:
      – Совет самым тщательным образом проверил все мелочи, вплоть до последней пуговицы. В то время носили только такие двубортные мундиры. Я завершила свою работу.
      – Послушай, Трия, – продолжил Кмерон, – ты ведь могла допустить мелкие неточности. Сама понимаешь, как такая оплошность может подмочить твою репутацию, если о ней станет известно.
      Уловив в его голосе язвительные нотки, Трия отвела восхищенный взгляд от мундира и пристально посмотрела на Кмерона:
      – Мы рассчитываем на тебя, Кмерон.
      Кмерон улыбнулся. Она говорила с той привычной резкостью, которая в прошлом не раз провоцировала между ними яростные ссоры.
      «В прошлом», – подумал он, и его улыбка стала холодной и саркастической.
      Трия не сводила с него теперь уже хмурого взгляда.
      – Ты уверен, что сумеешь сделать это? – с сомнением поинтересовалась она. – После всего…
      Его глаза сузились.
      – Я сам потребовал, чтобы мне поручили это задание. Ты что-то имеешь против этого, Трия?
      Девушка резко покачала головой. Короткие пряди темных волос хлестнули ее по щекам, и она отвернулась. Ее ресницы закрывали выражение глаз.
      «Она удивлена, – решил Кмерон, внимательно следивший за собеседницей. – Если бы я не знал ее так хорошо, то подумал бы, что она искренне заботится обо мне. Но это означало бы, что у нее доброе сердце, а я лучше других знаю, что она холодна как лед».
      – Нет, я ничего не имею против того, что задание поручили тебе. – Она высокомерно посмотрела на него. – Просто, прежде чем ты отправишься туда, хотела убедиться, что у тебя не возникло никаких сомнений относительно этого дела. Очень захотелось утвердиться в этом. Это твоя последняя возможность.
      Гримаса исказила его лицо, и он с вызовом спросил:
      – Это угроза, моя дорогая?
      – Да, мой дорогой, угроза, – подтвердила девушка.
      – Успокойся, Трия. Я знаю, на что иду. – Он слегка нагнулся, приподнял ее подбородок и ласково провел большим пальцем по щеке. – Кроме тебя, во мне никто не сомневается.
      – У тебя уже были неудачи.
      Кмерон резко опустил руку.
      – Ты прекрасно знаешь, почему у меня были неудачи. Я попадал не в то время. Один раз попытался попасть в 1863-й, а очутился в 1847-м. – Его глаза гневно сверкнули.
      – И все равно задание можно было выполнить. Ты уже дважды оправдывался тем, что попадал в другое время.
      – В первый раз жертве было всего пять лет, – с отвращением покачал головой Кмерон.
      – В нашей организации не место сентиментальным людям, Кмерон, – вкрадчиво произнесла темноволосая девушка. – Надеюсь, ты уже понял это?
      Он поднял бровь:
      – Сентиментальным? Давай сразу расставим все точки над «и», командир. Я не пинаю щенков, не мучаю котят и… – его губы скривились в усмешке, – не убиваю детей. Если в этот раз я окажусь слишком далеко от нужного времени и обнаружу, что человек, которого мне поручено убить, все еще ребенок, я поступлю как и раньше.
      Трия окинула его пристальным взглядом, словно решая, насколько серьезна угроза.
      – Я окажу тебе большую услугу, – наконец сказала она. – О твоих словах никто, кроме меня, не узнает. Не бойся, они останутся между нами.
      – Чертовски мило с твоей стороны! – хрипло рассмеялся Кмерон. – Что вы мне можете сделать, Трия? Убить? Вопрос довольно спорный, ты не находишь?
      Трия сделала несколько шагов и показала на длинный предмет, лежащий на гладких блестящих плитках пола.
      – Тогда бери свое оружие. Отправляйся в прошлое и докажи, что мои опасения напрасны и глупы.
      Кмерон наклонился и поднял оружие. Вынув из ножен саблю с медным эфесом, он восхищенно присвистнул:
      – Как тебе удалось достать эту штуку?
      – Никак. Не забывай, тебе нужно знать только самое необходимое. Мы ведь договорились, что чем меньше будем знать, тем…
      – Ладно, забудь, что я об этом спрашивал. – Кмерон повесил саблю на пояс. – У меня такое впечатление, Трия, будто ты считаешь, что я стараюсь выведать у тебя секретную информацию. Знаешь, как это называется? Паранойя.
      Девушка, не сводя с него внимательного взгляда, напряженно выпрямилась:
      – Ты готов?
      Кмерон сунул руку под ворот серого мундира и достал оттуда странной формы кулон, украшенный разноцветными драгоценными камнями.
      – До свидания, Трия, – мягко попрощался он.
      – Я постоянно спрашивала себя… – Девушка замолчала, и суровые морщинки вокруг ее рта предательски выдали ее волнение. – Почему ты потребовал, чтобы это задание поручили тебе?
      Кмерон долго и пристально смотрел на нее. На его щеках играли желваки. Наконец, пожав плечами, он ответил:
      – По крайней мере, я не буду сидеть сложа руки и ждать, когда это произойдет! А может, просто не хочется, чтобы мое убийство оказалось на чьей-либо совести… Даже на твоей, Трия.
      – Кмерон… – Девушка сделала к нему шаг и протянула руки, но тут же опустила их.
      Кмерон продолжал внимательно смотреть на нее.
      – Ты сама говорила, что сейчас не место сантиментам, верно? Помнишь древнюю крылатую фразу: «Идущие на смерть приветствуют тебя»?
      Теплота моментально исчезла из ярких голубых глаз Трии, и в них появилась привычная холодность. Она сделала шаг назад.
      – До свидания, Кмерон, – попрощалась девушка, высоко подняв подбородок. – Мы надеемся на тебя. Смотри, не подведи нас.
      Кмерон снова улыбнулся, бросил на темноволосую девушку прощальный взгляд и, положив аккуратно пальцы на два камня, сверкавшие на кулоне, исчез.

      – Это не простой кулон, – сказал старик, – это прибор, с помощью которого можно путешествовать во времени.
      Торри посмотрела на своего деда, его глаза лихорадочно блестели, и она быстро опустила голову, пытаясь скрыть страх, охвативший ее.
      «Выходит, Кристина и Гарри были правы, – грустно подумала она. – Дедушка сошел с ума». Ее пальцы сжали ожерелье, и ребро золотого кулона, который она держала, врезалось ей в ладонь.
      Нет! Они ошибались… она уверена, что они ошибались. Но тогда как объяснить его странные слова? Торри покачала головой, будто хотела прогнать предательские мысли.
      Она сидела у кровати старика, устроившись на краешке старинного кресла-качалки, и смотрела в большое открытое окно. За окном раскинулась весенняя Виргиния. Она любила виргинскую весну, любила сладкий аромат цветущих повсюду жимолости и жасмина, но эта весна была непохожа на другие. Торри смотрела на все эти давно знакомые виргинские красоты и словно не видела их.
      Ей хотелось высунуться в окно и попросить замолчать птичек, щебечущих в кустах азалии, а розы – перестать цвести. Торри не хотела, чтобы весенний аромат убаюкивал ее и убеждал, будто все в порядке. Она была уверена в обратном.
      Самое обидное, что она была не в силах что-нибудь предпринять и не могла остановить происходящее, точно так же как не могла запретить щебетать птицам или раскрываться цветам под лучами утреннего солнца. Натаниэля Гамильтона, ее любимого дедушку, увозили сегодня в санаторий «Саннисайд», и она не могла помешать этому ужасному событию.
      Торри Гамильтон посмотрела вниз из окна второго этажа. Перед особняком Гамильтонов, на подъездной дороге, стояла машина скорой помощи, которая должна была увезти деда. Поначалу Торри была готова совершить какой-нибудь отчаянный поступок и не дать им забрать дедушку, но после этого странного утверждения о предназначении кулона у нее появились сомнения. А вдруг Кристина все-таки не ошибалась?
      Но даже если ее тетя была права… даже если у дедушки не все в порядке с головой… Торри все равно не хотела, чтобы его увозили. Она могла бы и сама ухаживать за ним, если бы ему разрешили остаться дома. Санаторий «Саннисайд»! Какое лицемерное и смешное название! На самом деле этот так называемый «санаторий» являлся не чем иным, как лечебницей для богатых умалишенных.
      – Дедушка, ты устал, – вздохнула Торри. Она взяла его руку и ласково погладила. – Слушание дела о твоей дееспособности было очень трудным и для тебя, и для меня. Я прекрасно понимаю, какое потрясение ты испытал, когда узнал, что тетя Кристина главная виновница этого кошмара.
      Натаниэль Гамильтон тяжело вздохнул.
      – Да, – согласился он – это было сильным потрясением. Жена моего сына упекает своего свекра в психбольницу! Если бы Джереми был жив… Знаешь, впервые я поблагодарил Бога за то, что он не дожил до этого позора. – Старик растерянно покачал головой. – Не понимаю, почему Кристина сделала это. Я всегда по-доброму относился к ней. – Натаниэль вопросительно посмотрел на внучку. – Почему, Торри? Почему она солгала? Почему сказала судье, будто я пытался задушить ее? Зачем эта ложь?
      Торри Гамильтон закрыла глаза и вспомнила весь ужас драмы, разыгравшейся в зале суда. Слушание, казалось, забрало все силы всегда полного энергии деда. Перед ее мысленным взором вновь возникли зал суда и свидетельское место. Дедушка отвечает на град вопросов адвоката Кристины. Адвокат забрасывал его вопросами до тех пор, пока у старика не задрожали руки. А кончилось все тем, что Натаниэль Гамильтон упал в обморок прямо на свидетельском месте. Торри с громким криком бросилась к нему… Даже если она проживет тысячу лет, то все равно никогда не простит Кристине те кошмарные минуты… Это был страшный момент: Торри показалось, что у деда не выдержало сердце.
      Она открыла глаза, и на ее ресницах задрожали слезы.
      – Не знаю, деда, – прошептала Торри – много лет назад она придумала ему это ласковое имя – «деда». – Конечно, Кристина подкупила свидетелей и врача, но, клянусь тебе, – она наклонилась к нему и изобразила уверенную улыбку, – тебе недолго придется быть в «Саннисайде». Вот увидишь, тебе даже обои в комнате не успеют надоесть!
      Легкая улыбка тронула уголки губ старика.
      – Чудесно, моя дорогая, – кивнул он и потрепал внучку по руке. – Уверен, что на обоях у них маргаритки или что-нибудь еще не менее противное.
      – Я серьезно, – заявила Торри и откинула волосы с плеч. – Они еще не победили нас. Я найду самого лучшего адвоката и устрою им настоящее сражение. Конечно, нужно было сделать это раньше, но мне и в голову не приходило, что мистер Беннингтон может проиграть дело.
      – Бедный Артур очень переживал поражение, он стареет, так же как и я. – Старик посмотрел на внучку снизу вверх. – Забудь о другом адвокате. Кристина стала твоей опекуншей. Она будет контролировать твое наследство, дорогая, до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год.
      – Двадцать один мне исполнится через год, деда… но тебе не придется ждать так долго, обещаю! – многозначительно проговорила девушка. – Я обязательно вытащу тебя из «Саннисайда»… и мне все равно, что для этого придется сделать. Деньги я как-нибудь достану. Я смогу… смогу… – Торри отчаянно искала выход. – …Я смогу заложить этот кулон! Если камни настоящие…
      – Нет, нет! – неожиданно закричал Натаниэль Гамильтон и быстро накрыл рукой кулон. От громкого крика и резкого движения у него начался приступ кашля. Торри придерживала его, пока кашель не стих. Наконец старик устало откинулся на подушки. – Никогда, никогда не делай этого! – тихим голосом взмолился он. – Кулон никогда не должен попадать в чужие руки… Если он попадет в плохие руки, то произойдет катастрофа! Путешествиями во времени можно пользоваться как оружием, моя дорогая, поверь мне!
      Губы Торри задрожали и раздвинулись, будто ее ударили. Глаза девушки встретились с его вопросительным взглядом, и она поняла, что не сумела скрыть боль в своих глазах.
      – Ты мне не веришь, – печально покачал головой Натаниэль, и его густые седые брови нахмурились. В голосе старика послышалось удивление. – Ты думаешь, как Кристина и твой парень Гарри, будто я сошел с ума.
      – Он больше не мой парень, – взволнованно возразила Торри. – Неужели ты думаешь, что я продолжаю дружить с ним после того, как он пытался уговорить меня дать показания против тебя?
      Глаза старика гневно вспыхнули.
      – Внучка, – с грустным вздохом произнес он, – по крайней мере хоть с этим нам повезло. Я знал, что рано или поздно ты разглядишь, что прячется за его блестящим фасадом.
      – Деда, пожалуйста, давай не будем сейчас говорить о Гарри.
      – Ну хорошо, не будем. И не горюй, что пришлось расстаться с ним. Очень скоро ты обязательно встретишь настоящего парня… Сразу после того, как воспользуешься кулоном.
      Торри была уверена, что ничто уже не может усилить ее горе, но сейчас ее сердце пронзила резкая боль.
      – Да, конечно, – мягко согласилась девушка.
      Натаниэль Гамильтон грустно усмехнулся:
      – Пытаешься задобрить выжившего из ума старика, да? Ничего, все в порядке. Вот увидишь, скоро ты все поймешь. А сейчас, дорогая, внимательно посмотри на кулон. Ты не узнаешь его?
      Торри постаралась спокойно посмотреть на кулон, который лежал на ладони деда. Кулон имел форму ромба. Длина его равнялась примерно трем дюймам, а ширина – двум. Сделан он был из золота. По крайней мере, Торри показалось, что из золота, если судить по весу самого кулона и длинной цепочки. У нее промелькнула мысль, что она вряд ли стала бы носить такой кулон. Если быть честной, то он показался ей безобразным.
      В каждом углу кулона сверкал драгоценный камень: рубин, сапфир, изумруд и алмаз. Все камни были довольно большими. «Интересно, они настоящие?» – подумала Торри. Она никогда особенно не интересовалась драгоценностями и не могла отличить настоящие камни от фальшивых. У нее было мало драгоценностей: только алмазные сережки и кольцо с аметистом.
      Она поднесла кулон к свету и с любопытством внимательно всмотрелась в него. Она обратила внимание на то, что камни в кулоне сильно отличались от драгоценных камней, которые ей доводилось видеть раньше. Они были хорошо отшлифованы, но внутри, где-то в глубине, было заметно какое-то легкое движение, как будто под твердой кристаллической поверхностью камни были вовсе не такими уж и твердыми.
      В центре кулона располагался слегка выступающий маленький ромб, придающий украшению своеобразие. На нем был выгравирован какой-то знак, но гравировка была такой старой и так стерлась, что ничего нельзя было разобрать. Торри вынуждена была признать, что она никогда не видела такого странного украшения, разве что…
      Девушка быстро посмотрела на деда и радостно улыбнулась.
      – Вспомнила, – кивнула она. – Это кулон с портрета… тот самый, который носила первая Виктория Гамильтон, правильно?
      Натаниэль Гамильтон кивнул:
      – Твоя тезка. Когда ей было около двадцати лет, она исчезла на какое-то время, потом таинственным образом вернулась. Этот кулон принадлежал ей. Виктория вышла замуж, и кулон передавался по наследству среди Гамильтонов до тех пор, пока не попал к моему отцу, а от него – ко мне. Яже передаю его тебе.
      Торри подняла кулон, и длинная цепочка закачалась у нее на пальцах. Она лихорадочно пыталась найти какие-нибудь нейтральные, безопасные слова, чтобы не обидеть дедушку.
      – Понимаешь, дело в том, что он не очень подходит к моему наряду, – пошутила она и посмотрела на свои джинсы-варенки, темно-фиолетовую тенниску и яркую ситцевую куртку.
      – Знаю, это не твой стиль, – рассмеялся дед, но тут же посерьезнел. – К кулону прилагается еще один подарок.
      Он пошарил под одеялом и через несколько секунд достал маленькую книгу. Она была переплетена в потрескавшуюся от времени синюю кожу, и у нее был такой ветхий вид, что казалось, книга рассыплется, стоит до нее дотронуться. Старик протянул книгу, и Торри осторожно взяла ее.
      – Это дневник первой Виктории, – пояснил Натаниэль Гамильтон, – в котором она описала свое приключение. Ты все поймешь после того, как прочитаешь его. Он расскажет тебе, как путешествовать во времени. Обещай, что прочитаешь его ради меня, малышка Торри. Обещаешь?
      Ласкательное имя заставило Торри особенно остро почувствовать вину, и на глаза навернулись невольные слезы. Она закусила нижнюю губу и отвернулась, быстро мигая и стараясь смахнуть слезы. Ее сердце, казалось, громко вскрикнуло от боли, когда она получила это недвусмысленное доказательство помешательства дедушки.
      – Да, деда, – тихо ответила она, – но я…
      – Виктория, дорогая, ты наверху? – донесся с лестницы веселый женский голос.
      Торри Гамильтон решительно сказала:
      – Это Кристина. Если она посмеет сунуть сюда свой нос, я…
      – Спрячь кулон и дневник, – торопливо прервал ее дед. – Как бы ты ни поступила с ними, Торри, ни в коем случае не отдавай их Кристине. И смотри, ни слова Гарри… К тому же он тебе ни за что не поверит! – рассмеялся старик. – С какой бы радостью они ухватились за эту историю и использовали ее на слушании в качестве доказательства моего помешательства!
      – Я не скажу им, – пообещала девушка.
      Она порывисто нагнулась и прижалась к нему лицом. На старческой щеке Торри почувствовала слезы, и горло ей сдавило от горя. Черт бы тебя побрал, Кристина!
      – Послушай, – прошептала она. – Помнишь, как я приехала сюда? – Натаниэль Гамильтон кивнул. – Тогда мне было так одиноко и я была сильно напугана. Кристина встретила меня в аэропорту и сказала, что мой папа поступил глупо, когда забрал маму на Средний Восток. Она говорила это с таким видом, будто он виноват в том, что самолет разбился.
      Торри отодвинулась от деда, в глазах ее блестели слезы. Она с удивлением обнаружила, что, несмотря на прошедшие десять с лишним лет, эти воспоминания по-прежнему вызывают боль.
      – Прости, что встретить тебя я послал Кристину, – извинился Натаниэль. – Тогда я еще не знал, какой злой она может быть. В те дни я еще не пришел в себя после смерти сына. Он был прекрасным человеком… – В глазах старика появилась сильная усталость. – Хорошие люди уходят один за другим.
      Торри ласково похлопала старика по руке:
      – В тот день, когда я приехала жить к тебе, Кристина втащила меня за руку на крыльцо, помнишь? У меня был плюшевый мишка Джаспер, и я вцепилась в него, изо всех сил стараясь не расплакаться. И потом ты открыл дверь…
      На губах старика заиграла слабая улыбка.
      – И ты перепугалась до смерти, когда увидела мое старое морщинистое лицо.
      – Почти до смерти! – отшутилась Торри. – Нет, – задумчиво покачала она головой. – Ты взял меня на руки и сказал, что отныне наша с тобой жизнь сильно изменится, но, может, мы сумеем поладить. И в ту самую минуту я неожиданно поняла, что все действительно будет хорошо. – Торри смахнула слезы с лица тыльной стороной ладони и застенчиво улыбнулась. – И знаешь еще что, деда? Все получилось очень хорошо. И все это только благодаря тебе.
      Карие глаза Натаниэля Гамильтона засветились от удовольствия.
      – Последние четырнадцать лет были самыми счастливыми годами в моей жизни. Я могу сравнить их разве что с годами, прожитыми с моей дорогой Мартой.
      – Спасибо. – Торри посмотрела на кулон, который он ей дал, и слезы вновь затуманили ее взор. – И спасибо за кулон.
      – Он принадлежит тебе… по праву рождения. Только будь осторожна. Всегда помни, что ты должна пользоваться кулоном, но никогда не позволяй ему использовать тебя.
      Торри Гамильтон с трудом проглотила подступивший к горлу ком.
      – Не понимаю, что ты имеешь в виду, – тихо проговорила она.
      Морщинистое лицо старика медленно расплылось в улыбке, и на какое-то мгновение Натаниэль Гамильтон вновь стал похож на самого себя, энергичного и живого.
      – Поймешь, малышка Торри. Обещаю тебе, скоро обязательно поймешь.
      Торри сжала его руку, а сама печально подумала, что он поедет в санаторий с мыслью, будто она не поверила ему.
      – Ладно, значит, я стала счастливой обладательницей старинного кулона, с помощью которого можно путешествовать во времени. В нашей семье им воспользовалась только одна маленькая старушка, чтобы узнать, был ли Марк Антоний самым красивым парнем в истории человечества?
      Шутка была вознаграждена веселым смехом, и Натаниэль пожал ей руку.
      И неожиданно Торри поняла, как ей страшно. Она слышала о болезни Альцгеймера. Может, это было началом старческого слабоумия? Может, дед скоро перестанет узнавать ее и забудет, что она его внучка? Ей защемило сердце.
      – Торри, – сказал ей Натаниэль Гамильтон, – не расстраивайся и не бойся. Обещаю, все будет в порядке. Прочитай дневник Виктории. Из него ты узнаешь больше, чем смогу рассказать я. И не беспокойся за меня. Со мной все будет в порядке. Честное слово! А ты постарайся, чтобы все получилось, как решил Господь Бог.
      В коридоре послышались быстрые решительные шаги, на лице старика мгновенно появилось выражение раздражения. Перед дверью шаги на секунду замерли, потом дверь распахнулась.
      – Ах, ах, ах, какая трогательная картина!
      Уперев руки в бока, в дверях стояла Кристина Гамильтон. Она улыбалась, но ее голубые глаза оставались холодными. Платье замысловатого фасона из какой-то цветастой ткани с кружевным гофрированным воротником было похоже на те, что носили на американском Юге красавицы предыдущего поколения. Плечи платья были приспущены. Как обычно, все, начиная с верха широкополой шляпы и до туфелек на высокой шпильке, все в Кристине было безупречно. Она перешагнула пятидесятилетний рубеж, но, как это ни странно, на ее лице не было ни одной морщины. Правда, Торри сильно подозревала, что гладкой и упругой кожей тетка обязана не каким-то сверхъестественным особенностям ее организма, а ножу хирурга.
      Легкий южный выговор Натаниэля Гамильтона всегда казался Торри естественным и приятным. Но медлительная речь Кристины, по мнению девушки, была такой же фальшивой, как она сама, и вызывала только раздражение.
      – Виктория, дорогая, – обратилась тетя Кристина к племяннице, поправляя аккуратно уложенные белокурые волосы и широко улыбаясь фальшивой улыбкой, – что это у тебя там? – Она направилась к Виктории, чтобы посмотреть на дневник.
      – Всего лишь старинная книга, – ответила Торри и протянула дневник. Воспользовавшись тем, что на долю секунды внимание тетки переключилось на дневник, она получше спрятала в кулаке цепочку с кулоном.
      Кристина весело посмотрела на Натаниэля Гамильтона.
      – О Господи, это что, подарок? – снисходительно рассмеялась она. – Как мило!
      Не дождавшись ответа ни от свекра, ни от племянницы, Кристина нахмурилась. Она слегка выпятила пухлую нижнюю губу, показывая свое раздражение.
      – Нам пора, Виктория. Пойдемте.
      Торри почувствовала, как дедушка крепко сжал ее пальцы, помогая спрятать кулон.
      – Дай нам еще одну минуту, Кристина, – спокойным голосом попросил он.
      – О Боже! – Кристина сердито пересекла всю комнату. Исчезла слащавость, она язвительно заметила: – Вы ведете себя так, будто никогда не увидите друг друга. – Она театральным жестом отдернула с окна штору и показала вниз на подъездную дорогу. – Водители «скорой помощи» получают почасовую плату, и я не намерена платить им свои деньги, пока вы будете тут сюсюкать. – И она решительно двинулась к двери, но на пороге остановилась и бросила через плечо: – Я пришлю санитаров с носилками.
      Как только Кристина вышла, Торри с дедом посмотрели друг на друга. Натаниэль обнял внучку на прощание и прижал к себе:
      – До свидания, малышка Торри.
      Девушка крепко прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо.
      – О, деда, я не вынесу этого. Я не переживу твоего отъезда, того, что ты хотя бы день проведешь в этом ужасном санатории.
      – Все в порядке, – сказал Натаниэль, пытаясь принять бравый вид. – Ты будешь приезжать навещать меня…
      – Каждый день!
      – … И мы по-прежнему будем играть в шахматы. Ничего не изменится.
      – Готов, отец?
      Торри резко повернулась к двери и гневно посмотрела на двух мужчин в белых халатах, вошедших в комнату. Они принесли длинные носилки. Вслед за ними в комнату вошла Кристина, на ходу надевая короткие белые перчатки. Она сердито посмотрела на племянницу и сказала:
      – Пора, Виктория. Перестань вести себя как глупая девчонка. Ты взрослая двадцатилетняя девушка, а не шестилетний ребенок. – Она посмотрела на ждущих санитаров и слегка смягчилась, словно поняла, что разговаривает вовсе не как любящая тетушка. – Поверь мне, милая, твоему дедушке будет намного лучше в «Саннисайде». – Она повернулась к ближайшему санитару: – Мистер Дженкинс?
      Дженкинс решительно двинулся к Натаниэлю Гамильтону. С поразительным для своих преклонных лет проворством Натаниэль вскочил с кровати и с вызовом посмотрел на санитара.
      – Я вполне в состоянии покинуть свой дом сам, Кристина, – сказал Натаниэль и стал натягивать стеганый халат, лежавший в изножье, не сводя взгляда со стоящего перед ним мистера Дженкинса, будто провоцируя его на решительные действия. Как только старик завязал на халате пояс, он показал на два чемодана, стоявшие перед дверцей гардероба.
      – Эти джентльмены, – слово «джентльмены» он произнес так, что оно звучало как оскорбление, – могут спустить мои чемоданы. Пойдем, моя дорогая. – Он поманил Торри, и она торопливо подошла к нему, спрятав наконец кулон в карман куртки. Старческая рука обняла внучку за плечи, придавая ей уверенности.
      Торри Гамильтон надменно подняла подбородок, когда они проходили мимо тетки. Она была рада, что последнее слово осталось за дедушкой. Это должно было показать Кристине, что он по-прежнему остается Натаниэлем Гамильтоном, а не ребенком, находящимся под ее контролем.
      Но чувство победы быстро испарилось, когда они пошли по коридору. Шаги раздавались гулким эхом, напоминающим Торри, что размеренная привычная жизнь закончилась навсегда. То же самое произошло с ней и четырнадцать лет назад, когда веселая безмятежная жизнь внезапно оборвалась со смертью родителей. Сейчас в ее жизни вновь происходила такая же решительная перемена. Только в этот раз рядом не будет доброго и сострадательного деды, который помог бы ей наладить новую жизнь. Сейчас в доме Торри будет жить тетя Кристина и будет пытаться командовать ею.
      И тут в голове Торри промелькнула удивившая ее мысль. Ведь с отъездом дедушки в санаторий она остается совсем одна. С Гарри она порвала всякие отношения и навсегда вычеркнула его из своей жизни. У нее никогда не было особенно много близких друзей. Самым лучшим ее другом полтора последних десятка лет был дедушка. Глаза Торри защипало от слез, и из ее груди вырвалось рыдание, прежде чем она успела взять себя в руки.
      – Полегче, – прошептал Натаниэль Гамильтон. – Не показывай ей, как тебе больно. Кристина – словно акула. Стоит ей увидеть кровь, и она тут же бросается в атаку.
      Торри сильно задрожала и обняла деда за талию, чтобы помочь спуститься по лестнице. Она шла с опущенными глазами до тех пор, пока они не оказались на первом этаже.
      «Но почему, почему Кристина сделала это? – панически подумала Торри. – Что еще она успеет сделать за один-единственный год, в течение которого будет опекуншей? Она не сможет взять ни одного доллара из шестимиллионного наследства. Единственное, чем она сможет распоряжаться, так это моим месячным довольствием, но оно ненамного больше ее собственного довольствия, которое ей платил деда». Торри бросила взгляд на дедушку, который пристально смотрел куда-то вперед.
      Лестница располагалась на одной из сторон просторного холла. На стене напротив лестницы находилась картинная галерея, состоящая из портретов Гамильтонов. Дедушка медленно подошел к старинным картинам в рамах, и его взгляд принялся жадно блуждать по портретам, запечатлевшим сотни лет истории рода Гамильтонов.
      Взгляд Торри следовал за его взглядом. Она видела, как он неторопливо прощается со знакомыми лицами. Самые большие портреты располагались большим кругом, внутри которого висели портреты поменьше. Она всегда смотрела на них в том же порядке. На самом верху – огромный яркий портрет Марты Гамильтон, любимой жены деда. Марта умерла еще до рождения Торри. Торри много, очень много раз всматривалась в добрые карие глаза бабушки и жалела, что так и не встретилась с этой ласковой на вид женщиной, которую так любил дедушка. Рядом с Мартой висел портрет Нелли Стефенсон Гамильтон, прабабки Торри. В этом портрете было совсем мало сходства с дедом, разве что спокойные карие глаза.
      Под портретом Нелли – портрет Рандольфа Гамильтона. Натаниэль рассказал ей, что Рандольф жил во время Гражданской войны. Эта картина всегда нравилась Торри, потому что Рандольф и Натаниэль Гамильтоны были похожи, как близнецы.
      На стене висело еще несколько портретов, но люди, изображенные на них, не очень сильно интересовали Торри. И наконец, в самом центре небольшой галереи находился портрет таинственной предшественницы Торри, о которой ей совсем недавно рассказывал дед. На этом портрете была изображена Виктория Гамильтон, путешественница во времени. Торри непроизвольно улыбнулась, но тут же посерьезнела. Сейчас было не до улыбок.
      В роду Гамильтонов было заметно сильное семейное сходство. Не только Рандольф и Натаниэль Гамильтоны были похожи друг на друга, словно близнецы. То же самое относилось и к обеим Викториям.
      Розовые губы, такие же, как у Торри, слегка кривились в загадочной улыбке. Может, Виктория Гамильтон так таинственно улыбалась потому, что только одна знала какие-то секреты? Мысль показалась девушке интересной, но она тут же раздраженно прогнала ее. Волосы Виктории, такие же черные и волнистые, как и волосы Торри, обрамляли красивое лицо. Они были собраны в высокий узел с помощью костяного, украшенного жемчугом гребня и колечками спадали на плечи. Глаза, правда, были голубыми, а у Торри – зелеными. Но они были такими же красивыми и так же слегка приподняты их уголки. На шее висел кулон, который сейчас лежал в кармане куртки Торри, спрятанный от Кристины. С помощью этого кулона, по словам деда, простой смертный мог превратиться в путешественника во времени.
      Пальцы девушки сжали маленькую синюю книгу, которую ей дал Натаниэль Гамильтон. «О, деда, – с печальным вздохом подумала она, – как это случилось? Когда у тебя начали сдавать мозги?» Она отвернулась от портретов и осторожно повела деда к большим двустворчатым дверям. Двери были открыты, и яркое веселое апрельское солнце осветило мрачных деда и внучку, вышедших из дома.
      Рядом с тротуаром, прямо за машиной скорой помощи, находился лимузин с шофером. В нескольких футах от большой машины Торри увидела Гарри, который стоял, скрестив руки на груди. Его красивое лицо было строже, чем обычно. На нем было написано легкое нетерпение, что показалось девушке странным, потому что обычно Гарри являлся олицетворением терпения. Терпеливость, пожалуй, была одной из самых лучших черт его характера. Ветер растрепал темные волнистые волосы, и одна прядь упала ему на лоб. Гарри раздраженно откинул ее со лба и посмотрел на Торри пристальным и каким-то странным взглядом. Заметив, что она тоже смотрит на него, он улыбнулся. Торри напряглась и высокомерно подняла подбородок.
      Что он здесь делает? Торри казалось, что еще накануне слушания ясно дала ему понять, что все отношения между ними порваны. Она опять посмотрела на Гарри, и в эту долю секунды, когда ее внимание было отвлечено, санитары в белых халатах подхватили деда и потащили к машине скорой помощи.
      Все произошло так быстро и неожиданно, что Торри даже не успела отреагировать. Через долю секунды она опомнилась и побежала за ними. Ее сердце бешено колотилось. Но когда она достигла машины, водитель захлопнул задние дверцы прямо у нее перед носом. Девушка только успела заметить выражение лица Натаниэля Гамильтона, который сидел очень прямо на носилках в салоне. Поразительная стойкость, которая помогла им пережить несколько последних страшных недель, растаяла, и сейчас на его лице застыло отчаяние, а в карих глазах – покорность судьбе.
      – Нет! – крикнула Торри Гамильтон и обоими кулаками изо всех сил ударила в дверцы «скорой помощи». – Я хочу поехать с ним! Я хочу поехать с дедой!
      – Виктория, прекрати немедленно! – На плечо Торри опустилась рука Кристины. Она развернула племянницу и потащила к лимузину. – Я не потерплю больше этого возмутительного поведения, – прошипела тетка Торри. – Ты не ребенок. Садись в машину!
      – В самом деле, Вики, – протяжно произнес Гарри своим отвратительно ленивым голосом, – не устраивай сцены перед слугами.
      «Скорая помощь» тронулась, и Торри оцепенело смотрела ей вслед. «Хорошо, – быстро сказала она себе, – главное сейчас – не сломаться. Ведь именно этого хочет Кристина. Ничего, поедем вслед за дедой». И она неторопливо направилась к лимузину.
      – Пожалуйста, поторопись, Виктория, – раздраженно заметила Кристина, шагая вслед за племянницей. – У меня еще назначена встреча.
      Торри подчеркнуто медленно повернулась и подарила тетке ледяной взгляд, потом так же неторопливо села в машину на заднее сиденье, где уже сидел Гарри. Кристина устроилась рядом с ней с другой стороны и захлопнула дверцу.
      – Что ты здесь делаешь? – холодно осведомилась Торри у Гарри.
      – Крошка, неужели ты подумала, что я оставляю тебя одну в такую минуту?
      Торри выпятила подбородок и высокомерно произнесла:
      – Я тебе не «крошка». Я не нуждаюсь в твоей заботе, и я не хочу, чтобы ты находился здесь. Кажется, я раньше ясно дала тебе это понять.
      – Не груби, Виктория, – упрекнула Кристина племянницу. – Гарри приехал помочь тебе. Так ведь, Гарри?
      Остаток длинного пути до границы имения, где находились большие ворота, они проехали в молчании. Когда лимузин приблизился к воротам, на Торри нахлынула волна тоски. Какие чувства испытывал деда, зная, что покидает свой дом… один-одинешенек? Задавал ли он себе тот же вопрос, какой задавала себе сейчас Торри? Когда теперь хлопнет она входной дверью и вбежит в дом с криком: «Это я, деда… Торри… я дома!» – как делала последние четырнадцать лет?
      Почувствовав, что слезы вот-вот вырвутся, Торри глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. «Не показывай ей своей крови», – вспомнила она совет деда. Торри сунула руку в карман куртки и нащупала острый край кулона. Стоило ей дотронуться до него, как она неожиданно успокоилась, хотя история о путешествиях во времени, казалось, подтверждала слова Кристины о том, что Натаниэль Гамильтон сошел с ума.
      Торри погладила край кулона и постаралась ни о чем не думать, закрыла глаза, борясь с нахлынувшими чувствами. Лимузин проехал через ворота и направился в сторону Ричмонда.
      – Слава Богу, все кончилось, – весело проговорила Кристина, откидываясь на спинку сиденья и самодовольно улыбаясь. – Я с радостью помогала тебе даже несмотря на то, что порой это было неприятно и вело к недоразумениям между нами. – Она замолчала и пригладила выбившийся из безукоризненной прически локон. – Вчера вечером я сказала Гарри, что если мы не сумеем отстоять интересы Виктории и позволим выжившему из ума старику завладеть ее наследством, то нам не место среди людей.
      – По-моему, вам и так уже не место среди людей, – резко произнесла Торри.
      Кристина не обратила на колкость никакого внимания и сняла перчатки.
      – Конечно, мне бы никогда не удалось сделать этого без Гарри, – с довольным видом проговорила она. – Он был моей правой рукой во время этих суровых испытаний. – Она улыбнулась Гарри, и Торри почувствовала тупую боль в животе.
      Гарри Кендалл был красивым двадцатипятилетним банкиром с большим будущим. Натаниэль Гамильтон нанял Гарри в качестве консультанта по финансовым вопросам. Гарри и Торри познакомились и после шести месяцев встреч объявили о помолвке.
      Торри искоса посмотрела нас Гарри. Кендалл был красивым парнем, этого у него не отнять. Его прическа всегда отличалась безукоризненностью. Волосы у Гарри были такие черные, что временами, когда солнце попадало на них под нужным углом, в них проскальзывали проблески синевы. Бархатистые темно-карие глаза всегда горели каким-то внутренним огнем. По крайней мере, они всегда горели, когда он смотрел на нее. Подбородок у него был волевой. Создавалось впечатление, будто Гарри Кендалл только что сошел с рекламы в журнале. Не ленивый, честолюбивый и богатый молодой человек сам сделал себе карьеру. Кендаллу пришлось немало потрудиться, чтобы достичь нынешнего высокого положения.
      И Торри Гамильтон сейчас ненавидела его. Она ненавидела и его и Кристину с их безукоризненной красотой и самодовольными лицами.
      Лимузин неожиданно свернул. Торри слегка выпрямилась и посмотрела вперед. Они больше не ехали за «скорой помощью», а направлялись к Ричмонду.
      – Водитель свернул не туда, куда нужно, – сообщила Торри Кристине. – Он перепутал дороги.
      Кристина и Гарри обменялись странными взглядами, и у Торри неожиданно появились плохие предчувствия.
      – Почему мы едем не в «Саннисайд»? – обратилась она к тетке.
      – Мы сегодня не поедем в «Саннисайд», дорогая. – Кристина открыла сумочку, достала серебряную пудреницу и немного припудрила кончик носа.
      Торри недоверчиво уставилась на нее, не веря своим ушам.
      – Не поедем в «Саннисайд»? Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что посылаете туда дедушку одного?
      Гарри и Кристина вновь обменялись странными взглядами.
      – Вики… Виктория, ты должна понять, что мы делаем это только ради тебя. Мы хотим тебе только хорошего, – попытался успокоить ее Гарри. Он разговаривал с ней, как с ребенком. – В «Саннисайде» ты могла бы испытать эмоциональный шок, если бы увидела, как его помещают в санаторий… В общем, мы решили поберечь твои нервы.
      – Вы решили?.. Вы?.. – Торри Гамильтон быстро нагнулась к водителю: – Немедленно остановите машину.
      Водитель оглянулся, и, к своему удивлению, Торри увидела незнакомого лысого мужчину.
      – Извините, мисс, – покачал он головой, – но я выполняю приказы только леди.
      Кристина повернулась к Торри. Ее лицо было невозмутимым, как у фарфоровой куклы.
      – Мы с Гарри уже обсудили этот вопрос… очень долго советовались. Сегодня мы не поедем в «Саннисайд». Все, разговор окончен! У нас назначена важная встреча, и мы с ним договорились…
      – Вы с ним договорились?.. – Никогда в жизни Торри не испытывала такой ярости. У нее даже потемнело в глазах. – Хотелось бы мне знать, кто умер и сделал вас королевой, Кристина Гамильтон? А меня одной из ваших рабынь? Да кто вы такие, черт возьми, чтобы решать за меня?
      – Я твоя тетя, – надменно ответила Кристина и напряженно прислонилась к спинке сиденья. – Хорошо, давай поговорим начистоту. Раз и навсегда расставим все точки над «и», чтобы в дальнейшем не возникало никаких недоразумений. – В ее голосе появились стальные нотки. – Сейчас музыку заказываю я, малышка… понимаешь?
      Какую-то долю секунды Торри Гамильтон казалось, что с ней или случится обморок, или, и это было более вероятно, она заедет Кристине в ее глупый маленький носик, но головокружение быстро прошло и ей удалось обуздать свой гнев. Она лишь крепче сжала край кулона в кармане.
      «Не паникуй, – велела она себе. – Ты сможешь поехать в «Саннисайд» и сама. Но они затевают какую-то пакость, что-то серьезное. Что здесь делает Гарри? Что происходит?»
      – Ладно, – кивнула Торри, стараясь говорить спокойным голосом. – В таком случае я хочу вернуться домой.
      И снова тетка и Гарри обменялись многозначительными взглядами.
      – Ну конечно, дорогая, – кивнула Кристина. – Мы как раз и едем домой.
      – Вы хотите сказать, что мы специально ездим кругами?
      – Да. Нам не хотелось устраивать сцену перед слугами. Поэтому мы и решили немного покатать тебя, все объяснить и потом поехать на встречу.
      Торри почувствовала укол страха.
      – Какую встречу? С кем?
      – С преподобным Фрейксом. Он ждет нас у себя.
      Торри нахмурилась и пожала плечами. Преподобный Фрейкс был пастором большого богатого прихода, членом которого являлась и Кристина Гамильтон. Торри никогда не нравился этот напыщенный священник, который, по ее мнению, являлся смешной карикатурой на служителя Бога.
      – Зачем? – подозрительно поинтересовалась девушка.
      Кристина посмотрела на Гарри, который словно в ответ на молчаливый знак улыбнулся, обнял Торри и слегка сжал ее плечи.
      – Я приготовил тебе чудесный сюрприз, моя дорогая. Мы едем к преподобному Фрейксу, чтобы пожениться. Правда замечательно?
      Торри Гамильтон резко выпрямилась. От изумления она лишилась дара речи.
      – Кристина помогла мне все организовать. Фрейкс тихо обвенчает нас, и мы без нежелательной шумихи спокойно отправимся в сказочное свадебное путешествие.
      В голове Торри ясно и громко прозвучал сигнал тревоги.
      – Это шутка Гарри, правда? – пробормотала она с нервным смешком. – Пусть шутка и очень плохая, но все же шутка?
      – Крошка… – Красивое лицо Гарри Кендалла неожиданно нахмурилось и стало раздраженным. – Ты считаешь шуткой мое горячее желание жениться на тебе?
      – Гарри, я тебе уже сказала, что между нами все кончено. Кончено. Finis. Понимаешь? Я не собираюсь выходить за тебя замуж ни сегодня, ни в будущем! – Торри изо всех сил старалась сдержать растущий гнев.
      – Тогда я должен настаивать на том, чтобы мы поженились, – сказал Гарри и сильнее сжал ее плечо.
      Торри окаменела при звуке его вкрадчивого холодного голоса.
      – Все, разговор закончен, – отрезала она, чувствуя, как ее охватывает ужас. – Высадите меня. Я поеду в «Саннисайд» на такси.
      Гарри Кендалл хрипло рассмеялся, и Торри испуганно посмотрела на него. Сейчас перед ней сидел абсолютно незнакомый человек. Хорошо воспитанный, вежливый молодой банкир, который прежде относился к ней с подчеркнутым уважением, исчез. Его место занял мужчина, который и не собирался скрывать своей враждебности к ней.
      – Нет, моя дорогая. – В его голосе послышались саркастические нотки. – Видишь ли, я вложил в тебя уйму сил и времени… не говоря уже о деньгах. Да, я ошибся, понадеявшись ослабить твою любовь к деду, и, может, слишком поздно понял, какая ты упрямая. Однако мои дела приняли совершенно неожиданный оборот, и мне сейчас срочно нужны деньги. – Он кивнул в направлении Кристины. – Кристина пообещала мне, что, если я помогу ей упрятать старика, она поможет мне немедленно жениться на тебе, после чего я стану управлять наследством, которое тебе оставил твой отец.
      – Что?!
      Гарри невозмутимо пожал плечами:
      – А что прикажешь делать, моя дорогая? Болезнь любимого дедушки оказалась для тебя чересчур сильным ударом и выбила из колеи. Сомневаюсь, что ты сумеешь разумно вести свои дела и распоряжаться деньгами. В общем, та же самая картина, как и с ним. Кто знает, может, ты тоже серьезно заболела? – Он вопросительно поднял темную бровь. – Известны случаи, когда безумие передается по наследству.
      – Гарри!.. – хотела выкрикнуть Торри, но вместо крика с ее губ слетел лишь хриплый шепот. Она яростно замигала, стараясь сдержать жгучие слезы. – Да это ты сошел с ума, если думаешь, что я позволю этот… этот… фарс!
      Карие глаза Гарри Кендалла, всегда такие теплые и нежные, когда он смотрел на нее, сейчас угрожающе сверкнули.
      – Ты заблуждаешься, моя дорогая, если думаешь, будто у тебя есть выбор. Мы с тобой скоро поженимся, хочешь ты этого или нет. – Его холодные глаза сузились. – И после женитьбы ты быстро научишься делать то, что я буду приказывать… иначе я упрячу тебя в лечебницу, где ты сможешь счастливо жить со своим любимым стареньким дедушкой.
      В ужасе Торри повернулась к Кристине, но ее встретил ледяной взгляд голубых глаз тетки.
      – Я бы на твоем месте послушалась его, милая. Гарри очень изобретательный мальчик. Очень изобретательный и находчивый. – Она весело подмигнула молодому банкиру, и Торри увидела, как улыбка Гарри становится злобной ухмылкой. – Не понимаю, на что ты жалуешься? Гарри относится к тем мужчинам, которые могут осчастливить любую женщину. Уж я-то знаю…
      – Спасибо, крошка, – лениво кивнул Гарри Кендалл. – Я рад, что ты так высоко меня ценишь.
      И неожиданно Торри поняла, почувствовала ужасную правду, более отвратительную, чем она предполагала. Она поняла, что Кристина и Гарри были любовниками. Они стали любовниками скорее всего задолго до того, как она познакомилась с Гарри. Их роман был хорошо продуманным и хитрым ходом. Какой же глупой и наивной она была!
      – Я не сделаю этого! – заявила Торри, стараясь быть спокойной. – Я просто наотрез откажусь. Сейчас невозможно насильно выдать замуж. Не те времена!
      – Но ты кое-что забыла, милая, – вкрадчиво напомнила ей Кристина. – Я же тебе сказала, что отныне я заказываю музыку. Натаниэль будет жить в роскошном заведении вместе с другими сумасшедшими, так сказать сливками высшего общества, за мои денежки.
      – Это деньги дедушки, – возразила Торри и опять почувствовала себя маленькой девочкой, которая более десяти лет назад попыталась спорить с тетей и доказать, каким замечательным человеком был ее папа.
      – Может быть, деньги и его, но сейчас распоряжаюсь ими я, – холодно объяснила Кристина. – Послушай меня, Виктория, и послушай внимательно. Если ты будешь упрямиться и откажешься выходить за Гарри замуж, я переведу твоего драгоценного деду в психиатрическую лечебницу штата. А тебе известно, что такое психиатрическая лечебница штата? – Длинные ресницы на долю секунды опустились и тут же вновь поднялись. Кристина пристально посмотрела в лицо племяннице. – Не думаю, что наш дорогой Натаниэль обрадуется, когда попадет туда. Уход там и в «Саннисайде» отличаются, как небо от земли, да и отдельных палат нет. Там вообще ничего нет. Мистер Гамильтон попадет в кошмарный ад, из которого ему никогда не выбраться, и виновницей этого будешь ты. Как ты будешь жить с такой виной? Неужели тебя не замучает совесть?
      Кристина откинулась на спинку и достала из золотого портсигара длинную сигарету. Гарри торопливо щелкнул изящной зажигалкой. Кристина выпустила тонкую струю дыма в лицо Торри.
      – Старикашке будет тяжело быть единственным нормальным пациентом в «Саннисайде», но ему будет во много раз тяжелее, если его переведут в лечебницу штата.
      Торри ошеломленно смотрела на тетю, не в силах поверить своим ушам.
      – Так, значит, вы знали, – прошептала она. – Вы знали, что он не сумасшедший. Вы подстроили все это, чтобы завладеть его деньгами.
      – У тебя блестящие аналитические способности, моя дорогая, – насмешливо проговорил Гарри Кендалл, лениво растягивая слова.
      – Я все расскажу полиции… я найду адвоката… я…
      – Ты не сделаешь этого и будешь спокойно сидеть и наслаждаться поездкой, – решительно прервала ее тетка.
      В ужасе Торри Гамильтон крепче сжала дневник, лежащий у нее на коленях. Значит, это был коварный заговор! Сначала Гарри и Кристина избавились от дедушки, а сейчас… От страха по спине побежали холодные мурашки. Торри поняла, что сейчас собираются избавиться и от нее. Что произойдет после свадьбы? Не исключено, что она попадет в аварию, после чего Гарри Кендалл будет свободно распоряжаться ее деньгами и беспрепятственно сможет жениться на Кристине! Или Гарри выполнит свою угрозу и ее тоже упрячет в клинику для умалишенных?
      Неужели этот кошмар происходит наяву, а не во сне? Она встречалась с Гарри целых шесть месяцев, и они часто строили планы на будущее и говорили о том, что не расстанутся до самой смерти. Он вел себя как безупречный джентльмен, был тактичным и внимательным. И только его бесчувственность по отношению к Натаниэлю Гамильтону открыла ей глаза и заставила порвать с ним. Ей не был знаком этот злобно смотрящий человек, чья рука сейчас гладила ее руку.
      Торри решительно прогнала боль и попыталась думать. «Деда, – мысленно воскликнула она, – ты был прав! Я должна была послушать тебя. Если бы только можно было вернуться назад и все изменить. Тогда я не проявила бы такой беспечности, наняла бы лучшего адвоката и обязательно сделала бы что-нибудь, чтобы спасти тебя».
      И в этот миг у Торри Гамильтон впервые промелькнула мысль: как хорошо было бы, если бы с помощью кулона, лежащего у нее в кармане, на самом деле можно было совершить путешествие во времени. Она бы вернулась в прошлое и как-нибудь помешала бы Гарри с Кристиной сломать жизнь дедушке и ей самой. Но кулон был простым украшением, пусть и старинным, и она не могла с его помощью никуда отправиться. Она попала а ловушку.
      – Ну вот мы и приехали, любимая, – вкрадчивым голосом сообщил Гарри Кендалл. – Преподобный Фрейкс ждет в доме. В кармане у меня лежит разрешение на брак вместе с очень дорогим кольцом. – Он открыл дверцу, выбрался из лимузина и протянул руку: – Пойдем, дорогая. Я не могу дождаться, когда начнется наш медовый месяц.
      Торри сглотнула подступивший к горлу ком и вышла из машины.
      Кристина и Гарри встали по бокам, а водитель направился к дому и открыл дверь.
      «Кто-нибудь, помогите мне!» – мысленно позвала на помощь Торри. И словно в ответ на ее мысленную мольбу высоко в небе, у них над головами, неожиданно очень громко закричала какая-то огромная черная птица. Гарри посмотрел вверх, и на его красивое лицо упало отвратительное белое липкое вещество. Кендалл громко выругался, а Кристина торопливо полезла в сумочку за платком.
      Все это произошло за какие-то доли секунды, но и такого крошечного отвлечения было достаточно, чтобы Торри неожиданно развернулась и помчалась со всех ног.
      Торри побежала по ухоженной лужайке и услышала за спиной громкий крик. Она устремилась к густому лесу, через который и проходила граница имения дедушки. Натаниэль Гамильтон никогда не позволял рубить деревья. На другой стороне леса расстилались огромные, покрытые травой лужайки, занимающие площадь в сто акров. Дедушка всегда говорил, что лес должен быть таким, каким его создала природа. В результате лес одичал и стал практически непроходимым. Но Торри знала его тайные тропы и надеялась, что они помогут ей спастись.
      Услышав за спиной тяжелые шаги, девушка ускорила бег. Ей бы только добежать до большого дуба, стоящего на опушке. За ним начиналась узкая тропинка. Стоит ей добраться до густого леса, заросшего кустарником и лианами, как она исчезнет.
      Дыхание Торри ускорилось, в боку закололо. С тех пор как они с Гарри стали встречаться, она забросила ежедневные пробежки и потеряла форму. Тяжело дыша, Торри оглянулась и увидела ярдах в двадцати позади двух мужчин, которые гнались за ней.
      Неожиданно она споткнулась и упала на колени, выронив дневник. Торри вскочила и помчалась дальше. Ей было так страшно, что она не стала останавливаться и возвращаться за ним. Пробежав пять ярдов, девушка поняла, что и кулон выпал у нее из кармана. Она остановилась, чтобы отдышаться, оглянулась и увидела, как он блестит на земле. Торри не могла позволить, чтобы его нашла Кристина, не колеблясь ни секунды, она вернулась за ним. Мигом добежав до того места, где уронила кулон, Торри подняла его. Верила ли она в сказки о путешествиях во времени или не верила, но дедушка поручил ей хранить кулон и особенно предупреждал, чтобы он ни в коем случае не попал к Кристине.
      Она повернулась, чтобы бежать дальше к лесу, но внезапно увидела, что дорогу ей преграждает незнакомый красивый мужчина со светло-каштановыми волосами и серыми глазами. Однако Торри Гамильтон поразили не его внезапное появление и красота, а… мундир солдата армии конфедератов и старинная винтовка в руках.
      Торри сделала шаг назад, словно пытаясь спрятаться от холодных серых глаз, и прижала кулон к груди. Неожиданно у нее сильно закружилась голова, и она упала на колени. Торри никогда в жизни не теряла сознания, но была уверена, что сейчас это с ней случится. Она оглянулась и увидела, что Гарри с водителем настигают ее. Мужчина в сером мундире не сводил с нее безжалостного взгляда. Кто такой? Охотник или кто-то из людей Гарри и Кристины? Торри бросила отчаянный взгляд на незнакомца и крепко сжала кулон.
      – Пожалуйста, – взмолилась девушка, – пожалуйста, помогите мне!
      Он пристально смотрел на Торри Гамильтон, как будто не видел и не слышал ее, потом медленно поднял ружье и направил прямо на нее.
      Торри истерично закричала, но тут же поняла, что крик раздается только у нее в голове. Внезапно все вокруг начало вращаться. Гарри Кендалл и лысый водитель бежали к ней сейчас очень медленно, как в старом кино. Прошло несколько секунд, и они тоже начали вращаться. С каждой секундой вращение все ускорялось. Наконец странный мужчина в непонятном мундире и окружающая местность превратились в смешение ярких красок, головокружительную картину, которая быстро растворилась в голубом и зеленом, золотом и сером цветах.
      Потом мир перевернулся с ног на голову… и как бы вывернулся наизнанку.
      Сейчас Торри Гамильтон вращалась в черном замкнутом круге. Она беззвучно кричала и кружилась, кружилась…
      «Где я? – мысленно кричала она. – Что со мной происходит?» Но ответа не было. Ее единственным ощущением в этом сумрачном мире было тепло камней, которых касались ее пальцы, драгоценных камней кулона у нее в руке. Вращение ускорилось. Тошнота подступила к горлу, и Торри громко застонала, Из темноты не доносилось ни звука.
      Прошла, казалось, вечность, и наконец вращение начало замедляться. Началось долгое и медленное падение. Торри летела вниз, вниз, вниз… «Как Алиса, падающая в нору кролика», – подумала маленькая частичка ее мозга, еще способная мыслить. Потом и эта частичка отключилась. Вращающийся черный вихрь засосал ее в самую середину и проглотил, как огромный черный кит.
      И тут внезапно вращение прекратилось. Неожиданно Торри почувствовала, что летит вниз. Она инстинктивно повернулась и попыталась смягчить падение. Девушка больно приземлилась на живот, и воздух с хриплым звуком вырвался из нее, как из проколотого воздушного шарика.
      Жадно хватая ртом воздух, Торри Гамильтон открыла глаза. Голова кружилась, перед глазами танцевал калейдоскоп видений. Лес… Дым… Какие-то яркие оранжевые вспышки… Бегущие и что-то кричащие люди… Громкие звуки, похожие на взрывы… Эти картинки проносились в ее мозгу. Торри с трудом поднялась на ноги, и в тот же самый миг горячий жар опалил ее лицо. Она пошатнулась, и острая боль пронзила ее голову. Сознание меркло. Теперь она знала, как умирают.
      Торри Гамильтон закрыла глаза и с судорожным вздохом погрузилась в темноту.

      Лейтенант Джейк Камерон вытер руки о порванный мундир, не обращая внимания на красное пятно, оставшееся на сером материале, и снова схватил винтовку. Он внимательно оглядел лес, раскинувшийся перед ним, и посмотрел на окровавленное тело у своих ног. От разочарования и злости на щеках у него заиграли желваки. «Как женщина… Какая там женщина! Это совсем еще девчонка! Как могла она неожиданно буквально свалиться непонятно откуда в самую гущу боя?» – недоуменно спрашивал он себя. Он не мог ответить на этот вопрос. Правда, ответ и не имел особого значения. Честно говоря, ему было наплевать, что с ней. Ему было все равно, жива она или мертва. Главное заключалось в том, что своим телом она остановила пулю, предназначенную для другого человека. И снова, хотя на этот раз он абсолютно ни в чем и не был виноват, судьба отвернулась от него и отказала ему в успехе, которого он с таким рвением добивался.
      – Глупая девчонка, – сердито пробормотал лейтенант, – что ты наделала? – Он опять осмотрел ее рану, глубокую и опасную на вид борозду на левом виске, и вздохнул. Может, оставить ее здесь, да и делу конец? Пусть ее спасает кто-нибудь другой?
      Лицо девушки наполовину было залито кровью. Джейк достал из кармана порванный платок и вытер кровь с лица. Раньше у него не было времени внимательно рассмотреть незнакомку, сейчас же он осторожно приподнял ее голову и наклонил к себе.
      Девушка… женщина… была так молода. Он нахмурился. Что она вообще здесь делала, одетая в эту странную мужскую одежду? Она должна сидеть дома с мамочкой, а не бродить по полю сражения. Его гнев вспыхнул с новой силой.
      Посмотрев более внимательно на ее рану, лейтенант Джейк Камерон решил, что это всего-навсего царапина, она не была опасной. Раны в голову всегда сильно кровоточат. Значительно больше его тревожила большая шишка у нее на затылке. Падая, девчонка ударилась затылком о камень.
      Камерон медленно повернул ее голову и посмотрел на шишку. Вот здесь действительно ничего хорошего. Неожиданно он обнаружил, что ласково гладит ее длинные темные волосы, мягкие, как шерсть котенка. Он нагнулся над неподвижным телом, и его губы почти коснулись ее уха.
      – Проснись, котенок, – прошептал он. – Пришло время отправляться домой.
      Ресницы девушки затрепетали, и глаза медленно открылись. На него растерянно смотрели два ясных изумрудно-зеленых глаза. «Она не просто хорошенькая», – решил Джейк.
      С этими длинными черными волосами, лицом в форме сердца и огромными бархатисто-зелеными глазами она была потрясающей красавицей! Он прогнал глупые мысли и заставил себя думать о деле.
      – С вами все в порядке? – поинтересовался он, стараясь говорить как можно тише. В лесу по-прежнему могли прятаться вражеские снайперы, ожидающие какого-нибудь движения или звука, чтобы открыть стрельбу.
      – Гарри… Кристина… дедушка… – произнесла она, потом ее глаза медленно закрылись.
      – Замечательно! Просто замечательно! Не забудьте в следующий раз захватить всю семью!
      Джейк сжал кулаки и выругался. Он уже было прицелился в Рида. Рида ждала легкая смерть, которые случаются сплошь и рядом в пылу боя. А сейчас из-за этой глупой девчонки, которая неизвестно откуда взялась в самой гуще боя, он не воспользовался своей пока самой лучшей возможностью покончить с Ридом.
      – Большое спасибо, – саркастически поблагодарил Джейк Камерон, сердито глядя на лежащую без сознания девушку. – Мне бы очень хотелось как-нибудь отблагодарить вас за те неприятности, которые у меня возникли благодаря вашему неожиданному появлению, но думаю, что чем скорее я от вас избавлюсь, тем будет лучше. Вам еще повезло, что я джентльмен.
      Осторожно приподняв голову над высокой травой, Джейк оглядел луг, потом внимательно посмотрел на лес, находившийся совсем близко, буквально в считанных ярдах. Он заскрипел зубами от злости и перебросил винтовку через плечо. Потом нагнулся над незнакомкой и проворчал:
      – Надеюсь, что вы хоть весите немного. Предупреждаю, в противном случае я просто выброшу вас в ближайших зарослях вереска, где и оставлю.
      Джейк сначала усадил девушку, потом наклонил вперед и перекинул себе через плечо. Затем, шатаясь, поднялся и возмущенно фыркнул.
      – Так я и думал, – сердито пробормотал лейтенант Камерон. – Вы тяжелее, чем кажетесь.
      На самом же деле девушка была очень стройной и легкой, но раздражение и кипящий внутри гнев заставляли лейтенанта придираться к этой, неизвестно откуда свалившейся на него, обузе. Незнакомка застонала. Джейк посмотрел на нее и увидел, что кровь из глубокой царапины на щеке вновь залила ее лицо. Перед его мысленным взором тут же промелькнула страшная картина – другое окровавленное лицо, искаженное болью и ожиданием смерти.
      Джейк осторожно переложил девушку в более удобное положение. Потом глубоко вздохнул. Ладно, пусть она и красавица, ну и что из этого? Неожиданно его гнев прошел, и он улыбнулся.
      – Ну хорошо, – тихо сказал лейтенант Камерон, – пойдем искать помощь. Обещаю, с этой минуты я буду более осторожен.
      Длинные ресницы затрепетали. Глаза открылись и вновь закрылись. От жалости что-то внутри Джейка будто сжалось. Это что-то давно пряталось на самом дне его души и уже много лет не давало о себе знать.
      – Пожалуй, я все-таки не оставлю тебя в зарослях вереска, – произнес Камерон. Он понимал, что поиски доктора могут оказаться долгими. – Хотя и уверен, котенок, ты доставишь мне много неприятностей, тех неприятностей, что с большой буквы «Н».
 
      Торри Гамильтон парила на облаке нереальности. Время от времени в спокойный и тихий мир снов, в котором она плавала, вторгались незнакомые лица и голоса. Однажды это было лицо дедушки, в другой раз она увидела Кристину. Деда попытался ее успокоить, Кристина же угрожающе склонилась над ней и пообещала отправить в лечебницу для умалишенных. Торри вскрикнула в бреду и снова погрузилась в неспокойный сон.
      Несколько раз ей снился какой-то незнакомец, красивый мужчина с суровым лицом и взъерошенными светло-каштановыми волосами. Сквозь туман, окутывающий ее мозг, на нее пристально смотрели его проницательные серые глаза.
      Наконец вращение остановилось, но на смену ему пришла непонятная пульсирующая боль в затылке и ощущение жжения на лбу. Ей казалось, будто ее постоянно куда-то несут и при этом очень странно встряхивают. Ощущение напомнило ей о раннем детстве. Она вспомнила, как ездила с отцом за мороженым. После долгой поездки она часто засыпала прямо в машине, и отец относил ее домой на руках.
      – Папа? – громко произнесла она, не понимая, почему зовет давно погибшего отца. Сильные руки крепче обхватили ее. Да, ее определенно куда-то несли. – Где деда? – спросила Торри. – Где мой деда?
      – Ш-ш-ш, – ответил ей шепотом мужской голос. – Успокойся, малышка. Вот увидишь, у тебя все будет в полном порядке. Извини, мне на самом деле жалко, что все так произошло.
      Торри открыла глаза и посмотрела в лицо мужчины, который нес ее. Это был тот самый незнакомец, которого она прозвала «Серые Глаза».
      – А, это вы… – медленно пробормотала Торри Гамильтон, с трудом произнося слова. – Вы останетесь со мной, когда я проснусь?
      – Конечно, девочка, я останусь с тобой. Она опять закрыла глаза и вздохнула.
      – Тогда все в порядке. Скажите дедушке, что я просто решила немного вздремнуть. А знаете, напрасно вы бродили по нашему лесу. Вы меня здорово напугали.
      – Извини.
      Торри слышала его голос, как будто он доносился издалека, из глубокого узкого тоннеля. Что она говорила? Что-то о лесе? Девушка попыталась напрячь память и вспомнить, о чем она говорила, но ничего не получилось.
      – Потерпи немного, – эхом раздался у нее в голове едва слышный мужской голос. – Мы уже почти пришли.
      И Торри Гамильтон вновь погрузилась в приятную темноту.
 
      Когда Торри проснулась, туман в голове рассеялся, и она могла ясно думать. Она огляделась по сторонам и испуганно вздрогнула, увидев, что лежит на пуховой перине в огромной старинной кровати с балдахином, укрытая пуховым стеганым одеялом. В конце огромной кровати – окно, и там, над самым горизонтом – солнце. Но всходило оно или заходило, Торри не поняла. Она глубоко вздохнула и попыталась привести свои мысли в порядок. Девушка еще раз оглядела комнату.
      Мебель была очень старой, и сердце Торри защемило от мысли: как бы обрадовался ее дедушка при виде красивого старинного секретера, стоявшего в углу, и антикварного умывальника из вишневого дерева с кувшином и чашкой, расположенного напротив кровати. Стены от пола до потолка, на все четырнадцать футов, были оклеены обоями со сложными розовыми узорами из роз. На деревянном полу – огромный светло-серый ковер. Кресло-качалка, стоявшее посреди ковра, придавало очаровательной комнате вид безмятежности и покоя.
      «Не иначе как хозяин любит старину, – подумала Торри и вскрикнула от неожиданной резкой боли. – Такое ощущение, будто попала под грузовик. Где я?»
      Она поднесла руку ко лбу и нащупала пальцами влажную тряпку. Бинт. Итак, с ней приключился какой-то несчастный случай. Почувствовав небольшую тревогу, она медленно села и осмотрела себя. Вместо джинсов и майки на ней была красивая ночная сорочка. Куртку она тоже нигде не увидела. Белые льняные кружевные рукава приятно холодили кожу. Больничного халата на ней не было. Значит, она не в больнице.
      Торри Гамильтон попыталась вспомнить, что же произошло, но последнее, что она могла вспомнить, – это бегство от Кристины и Гарри. Промелькнуло неясное воспоминание о лесе, но оно очень быстро исчезло.
      – Все это странно, – произнесла Торри, и ее голос громко прозвучал в пустой комнате.
      В дверь тихонько постучали, и девушка вздрогнула от неожиданности и испуга.
      – В… войдите.
      На пороге появился Серые Глаза, лицо из сна.
      – Добрый вечер, – поздоровался он. – Извините меня, мисс, можно войти и немного поговорить с вами… пока не пришел доктор? – Говорил он с сильным виргинским акцентом.
      Торри недоуменно посмотрела на него. Серые Глаза оказался намного старше ее. Пожалуй, ей еще не доводилось видеть такого красивого мужчину. Сердце взволнованно забилось, но она велела себе успокоиться. Одно то, что у него были замечательные серые глаза с длинными темными ресницами, красивый квадратный подбородок и просто фантастические волосы, еще не могло быть веским основанием для того, чтобы вести себя как школьница.
      Торри Гамильтон кивнула ему. Незнакомец тихо вошел в комнату и закрыл за собой дверь. На нем был изрядно поношенный двубортный серый мундир. Слева на грязном старом желтом поясе висела длинная сабля в ножнах, а справа – пистолет в кобуре. Серые брюки были заправлены в черные сапоги до колен.
      «Но ведь такие мундиры носили конфедераты в Гражданскую войну, подумала Торри, и глаза ее расширились от изумления. – Солдат армии мятежного Юга… прошлый век, Гражданская война между Севером и Югом». И вновь у нее промелькнула мысль, что нужно что-то вспомнить. Девушка знала, что это постоянно ускользающее воспоминание связано с серым мундиром, который был на незнакомце.
      Торри смело подняла подбородок, решив сразу поставить на место этого… этого незваного гостя…
      – Кто вы? – строго спросила она.
      Он удивленно поднял бровь:
      – Вы задаете этот вопрос по крайней мере уже сотый раз в течение последних двух дней. Наверное, это результат сотрясения.
      Торри почувствовала головокружение и поднесла руку к забинтованной голове.
      – Вы хотите сказать, что я нахожусь здесь целых два дня?
      – Да, примерно двое суток.
      Девушка откинулась на подушки:
      – И у меня сотрясение?
      В его лице промелькнуло легкое замешательство.
      – Да, – наконец кивнул он.
      – И все это время вы были здесь?
      Он пристально посмотрел на нее и весело рассмеялся:
      – Здесь? Нет, мэм. Если Ханна застанет меня в вашей комнате, она сдерет с меня шкуру. Я просто заглядывал к вам время от времени. Ведь в конце концов во всем виноват я. Так что я чувствую ответственность за вас. Я хотел убедиться, что с вами все в порядке.
      – Во всем виноваты вы?
      Торри вновь окинула удивленным взглядом его мундир. Конечно, она находилась в Ричмонде. Вокруг города сохранилось много старинных плантаций, которые некогда были местами боев времен Гражданской войны. Может, ее отвезли на одну из таких плантаций? Но для чего? С какой целью? Его слова напугали ее, и она вновь села.
      – Что со мной случилось? Где я?
      – Вам лучше лечь. – Серые Глаза подошел к кровати и мягко заставил ее лечь. – Сомневаюсь, что доктор разрешит вам сидеть. Вы еще очень слабы.
      Перед ее глазами действительно промелькнула черная пустота. Торри Гамильтон закрыла их и вновь открыла. Его лицо не исчезло, оно по-прежнему оставалось на том же месте, где было мгновение назад. Он находился очень близко, и это ее беспокоило.
      – Пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста, скажите, кто вы и где я.
      Незнакомец отошел от кровати.
      – Меня зовут Камерон. – Он бросил взгляд на свой мундир, как будто напомнил себе о чем-то важном. На его лице появилась странная улыбка, и Торри стало страшно. – Лейтенант Джейк Камерон, – продолжил он. – Вы в комнате для гостей в доме доктора Гамильтона.
      От Торри не укрылась горечь, промелькнувшая у него на лице. По внешнему виду ему можно было дать лет тридцать или чуть больше, но глаза его говорили о том, что на его долю выпало немало тяжелых испытаний. Девушка потерла дрожащей рукой глаза, пытаясь сосредоточиться на том, что он говорил.
      – Доктор Гамильтон? – как эхо, повторила она. Да нет, это какое-то непонятное совпадение. – Но почему меня принесли сюда? Со мной произошел какой-то несчастный случай, во время которого я и получила сотрясение мозга?
      Камерон провел рукой по щеке, покрытой легкой щетиной, потом сделал долгий выдох.
      – Значит, вы ничего не помните? – спросил он.
      – Я помню, что находилась недалеко от дома дедушки и… – Торри замолчала, подумав, а может, не нужно всего рассказывать ему о том, что она помнит. – Я помню… кое-что.
      – Видите ли, мисс, не знаю, как это получилось, но вы очутились передо мной в тот самый момент, когда я стрелял из своей винтовки.
      Глаза Торри стали круглыми от изумления.
      – Вы хотите сказать, что выстрелили в меня?
      Джейк Камерон откашлялся, и впервые она заметила тень смущения в холодных серых глазах.
      – Да, мисс, – протяжно ответил он, – так оно и было.
      – Пожалуйста, перестаньте называть меня «мисс», – раздраженно потребовала Торри. – Но дедушка не разрешает охотиться на своей территории. Не понимаю, что вы делали в лесу? И… – Она замолчала в полном смятении, потом быстро спросила: – Почему на вас этот странный мундир? И что случилось с Кристиной и Гарри?
      – Извините, но я не могу ответить ни на один из ваших вопросов. Вы можете расспросить доктора, когда он придет. – Лейтенант смущенно откашлялся. – Но прежде чем он придет сюда, я хотел бы попросить вас кое о чем.
      Торри кивнула, растерявшись от изумления.
      – Знаете, я вовсе не собирался стрелять в вас…
      Только сейчас Торри заметила, что он вертел в руках мягкую шляпу из серого фетра с широкими опущенными полями. Он нервничает? Неужели этот высокий и мускулистый мужчина, уверенный в себе, нервничает?
      Он откашлялся:
      – Скорее всего ваши родственники захотят доложить обо мне моему командиру. Конечно, я не осуждаю за это ни вас, ни их. Я даже не стану вам напоминать, что вы как с неба свалились в самую гущу боя и неожиданно очутились у меня перед винтовкой…
      Заметив, как Камерон резко поджал губы, Торри Гамильтон поняла, что все приятные слова и хорошие манеры лишь внешнее прикрытие. Лейтенант Джейк Камерон сильно сердился. Но на кого? На нее? Однако это было бессмысленно.
      – Как бы то ни было, вы можете доставить мне много неприятностей, если захотите, мисс… И мисс… – Его серые глаза резко сузились, а в голосе послышалась притворная вежливость. – … Как один из солдат, сражающихся за наше правое дело, я пришел просить вас не делать этого.
      Торри пристально смотрела на Джейка Камерона. Он что, сошел с ума? Что он имеет в виду? Какие еще солдаты сражались? Какое дело? Может, ее отвезли в лечебницу для умалишенных? Эта мысль показалась ей особенно страшной, и она с ужасом подумала, что Гарри и Кристина таким образом начали осуществлять свой коварный план.
      – А сейчас послушайте меня. – Торри чувствовала сильный страх, но старалась говорить спокойно. – Я не знаю, кто вы и как попали сюда. Но если вы не выпустите меня, я обращусь к властям!
      Темные брови Джейка Камерона нахмурились. По выражению его лица Торри ясно поняла, что ему не понравилась ее реакция. Однако она решила не обращать внимания на странный взгляд, который он бросил на нее.
      – Где моя одежда? Что вы с ней сделали? – Она попыталась вспомнить, что на ней было, и от напряжения у нее появилась боль в голове. Джинсы, майка, куртка и… кулон! – Что вы сделали с моим кулоном? – воскликнула Торри. Головная боль усилилась. Может, на нее напали бандиты? Ограбили, а потом еще и похитили?!
      – Послушайте… – Роль воспитанного южанина, которую он пытался играть, с каждой минутой удавалась ему все труднее. В его голосе появились легкие хриплые нотки. – Я ничего не знаю ни о каком кулоне. Мне очень жаль, что я выстрелил в вас, но в конце концов именно я принес вас к доктору. А ведь мог оставить умирать на поле боя. Так что не надо… – Он попытался придать мягкость голосу. – Пожалуйста, не говорите, будто я что-то у вас украл, мисс. Это неправда. – В его голосе послышалась напряженность.
      Ясность, которую она почувствовала в начале разговора, сменилась замешательством. Кулон! Деда дал ей кулон, и она должна была запомнить что-то о нем. Что-то важное…
      – Что вы сделали с моим кулоном? – снова спросила Торри, сжимая кулаки. Она сердилась не только на него, но и на себя, поскольку не могла ничего вспомнить. – Скажите мне, что вы сделали с моим кулоном? Иначе как только найду кого-нибудь, кто выслушает меня, обязательно обвиню вас в воровстве.
      – Что за шум? – произнес у нее за спиной смутно знакомый голос. – Что тут происходит?
      Торри посмотрела на дверь, и ее страх моментально сменился облегчением.
      – Дедушка! – радостно воскликнула она и сжала руки. – Даже не верится! Слава Богу, что ты вернулся! Но как ты вырвался из «Саннисайда»? Ты… – Она растерянно замолчала, когда старик подошел к кровати и недоуменно посмотрел на нее. Торри судорожно вздохнула.
      У этого старика были голубые глаза, а у ее деды – карие! Он был высок и худ. Волосы у него начали редеть, как и у ее деды. Брови точно такие же густые и с проседью, а на морщинистом лице была заметна такая же легкая строгость, что заставляло многих считать Натаниэля Гамильтона вспыльчивым и сердитым.
      Торри пристально разглядывала его лицо и отметила мелкие отличия. Наконец она убедилась, что перед ней не ее дедушка.
      В комнату вошла толстая негритянка. Она обменялась взглядами с седым мужчиной, потом он вновь посмотрел на Торри.
      – Я доктор Гамильтон, – представился он, – а это моя экономка Ханна.
      – Я… простите… – заикаясь, извинилась Торри. – Вы мне напомнили… то есть на какое-то мгновение я подумала…
      – Все в порядке. – У него был такой же грубый голос, как у ее деда. – У вас было сильное сотрясение, и во время выздоровления память нередко вытворяет подобные фокусы. – Он достал из черного чемоданчика, который ему протянула Ханна, стетоскоп и повесил на шею.
      – Мистер Джейк! Что вы здесь делаете? – строго осведомилась негритянка, уперев руки в бока. На ней была длинная, до пола, юбка, волосы повязаны платком.
      «Еще один человек из обслуживающего персонала на открытой для туристов и посвященной временам Гражданской войны плантации», – подумала Торри.
      – Извини, Ханна, – ответил Джейк и плутовато улыбнулся экономке. – Я был уверен, что ты обязательно поднимешься наверх. Понимаешь, я просто больше не могу находиться без тебя.
      Негритянка весело захохотала:
      – А мне сдается, мистер Джейк, что вы полюбили мой яблочный пирог, а не меня!
      – Это место предназначено для показа туристам? – прервала Торри маленький спектакль.
      Доктор Гамильтон, Ханна и лейтенант Камерон недоуменно посмотрели на нее.
      – Не понимаю, что вы хотите этим сказать, – пожал плечами доктор Гамильтон, – это мой дом. В случае необходимости я принимаю и лечу в нем пациентов. Можете считать, что вам повезло. Этот молодой человек спас вам жизнь. – Он показал на лейтенанта. – Нес вас на себе почти две мили, прежде чем увидел мои ворота и табличку на них. Если бы он не так быстро доставил вас сюда, вы могли бы погибнуть от потери крови.
      – Простите меня, – в отчаянии извинилась Торри, – но я все равно ничего не понимаю. Почему он принес меня к вам? Почему не отвез сразу в больницу? Пожалуйста, если бы вы только разрешили мне воспользоваться вашим телефоном…
      У изножья кровати раздался громкий судорожный вздох, и Торри бросила удивленный взгляд на лейтенанта Камерона. С его лица исчезли последние остатки приятного выражения. Он смотрел на нее так, будто перед ним было привидение.
      Торри Гамильтон откашлялась и предприняла новую попытку:
      – Я благодарна вам за то, что вы помогли мне, но моя… – Она опять замолчала, решив не рассказывать ему, что осталась на свете практически одна. – Моя тетя будет беспокоиться обо мне. Если бы я могла позвонить ей отсюда…
      Доктор Гамильтон печально покачал головой. Его строгие глаза потеплели от жалости.
      – Ложитесь и отдыхайте. Все будет хорошо, вот увидите.
      – Но если бы я только могла позвонить…
      – Ложитесь и расскажите мне, где живет ваша тетя.
      Торри сделала, как ей сказали, и закрыла глаза.
      – Она живет на окраине Ричмонда в нескольких милях от дома моего дедушки. Карвер Лейн, 721.
      – Ричмонд? Боюсь, вы можете «звонить», как вы это назвали, юная леди, сколько угодно, даже кричать во все горло, но она все равно не услышит вас, – рассмеялся доктор Гамильтон. – Мы находимся в пяти милях от Ричмонда.
      – Нет, вы не понимаете, я… – И Торри замолчала. – Можно воспользоваться вашим телефоном?
      Старик потер подбородок.
      – Юная леди, у вас просто путаются мысли, и вы не понимаете, что несете ерунду. Ложитесь и отдыхайте, а я пока осмотрю вас.
      – Вы держите меня здесь против моей воли! – заявила Торри, и ее охватила паника. Она отбросила одеяло и встала. В глазах моментально потемнело, и она покачнулась. Джейк Камерон подхватил ее и осторожно положил на кровать.
      Наконец дурнота прошла, комната перестала кружиться, и Торри посмотрела на него. Сейчас она не нашла в его лице ни следа гнева, какой был несколько минут назад, а глаза излучали искреннюю заботу… и сильное замешательство.
      – Вы совершили глупый поступок, – упрекнул ее доктор Гамильтон. – Я настоятельно рекомендую больше не пытаться вставать.
      Торри посмотрела на доктора, и ей в голову пришла мысль. Может, эти люди похитили ее? Они действовали по плану Кристины и Гарри, или их интересуют деньги? Газеты раструбили историю о недееспособности Натаниэля Гамильтона и о том, что она неожиданно оказалась наследницей огромного состояния. Так что теперь она превратилась в желанную добычу для любого мошенника.
      Торри посмотрела на Джейка Камерона. Может, он соврал ей? Может, она не падала на спину и не ударялась головой? Может, это он сам сильно ударил ее, когда она отвернулась? Она поднесла руку к голове. Рана горела… Но с другой стороны, зачем ему было стрелять, если его наняли просто похитить ее?
      Лейтенант Камерон подошел к окну. В меркнущем свете дня его лицо неожиданно приняло грубые очертания. Торри видела в окне верхушки деревьев – значит, она находится на втором этаже. Жалко, с этажом не повезло, но может, после наступления темноты она сумеет связать простыни и спуститься вниз? А возможно, удастся выбраться тайком из этой комнаты и спуститься по лестнице? Но кто знает, не будет ли ее сторожить Джейк Камерон?
      И почему доктор Гамильтон был так похож на ее дедушку? Может, это тоже часть коварного плана? Может, похитители хотели обвинить ее же деда в похищении Торри? Нет, это полная бессмыслица! И где они могли найти человека, который был бы так похож на ее деда? Единственный человек, так сильно похожий на него, был… Глаза Торри расширились от изумления. Доктор наклонился к ней со стетоскопом в руке. Сейчас его морщинистое лицо находилось очень близко от ее лица.
      – Ханна, – обратился доктор Гамильтон к экономке, – зажги, пожалуйста, лампу. – Негритянка торопливо выполнила просьбу доктора. – А сейчас дайте мне послушать ваше сердце, – обратился Гамильтон уже к Торри. – После осмотра я задам вам несколько вопросов.
      Торри все поняла. «Это он», – подумала она, и сердце учащенно забилось. Гамильтон приложил стетоскоп к ее груди. Это был Рандольф Гамильтон, портрет которого висел в дедушкином доме. Но это невозможно! Это просто невоз…
      И тут Торри неожиданно уловила постоянно ускользавшие воспоминания. Кулон. Тот самый кулон, который, по словам ее деда, первая Виктория использовала для путешествия во времени. Возможно ли?.. Неужели возможно?.. Кулон перенес ее в прошлое?.. Безумная, совершенно безумная мысль!..
      Ее взгляд быстро обратился на Джейка Камерона, и она отметила грубую линию его подбородка и необычного цвета глаза. И немедленно вспомнила все остальное… Она видела его на опушке леса во время своего безумного бегства от Кристины и Гарри. Но если она вернулась в прошлое, то как тогда она могла увидеть его в своем времени и…
      Почувствовав замешательство, Торри закрыла лицо рукой. Внутри у нее все дрожало, и она на мгновение прикрыла глаза, заставляя себя быть сильной. Если это было правдой, если сюда ее действительно привел кулон, то только тот же кулон может вернуть Торри обратно. Но кулон пропал! Она открыла глаза.
      – Он забрал мой кулон! – стараясь быть спокойной, заявила Торри Гамильтон и показала пальцем на лейтенанта Камерона. Джейк Камерон вызывающе отвернулся. Он гордо расправил плечи, и неожиданно Торри почувствовала глупость своего обвинения. Она покраснела и торопливо добавила: – Я хочу сказать… я думаю, что лейтенант Камерон забрал его. Во всяком случае кулон исчез.
      Доктор Гамильтон посмотрел на лейтенанта, потом перевел взгляд на Торри. Его сочувственные глаза внезапно стали жестокими и холодными, сейчас они были похожи на синее стекло. Рука доктора скользнула в карман легкого твидового сюртука, и он достал кулон Торри Гамильтон. Кулон лежал у него на ладони, цепочка раскачивалась, свисая с пальцев.
      – Вы говорите об этом кулоне?
      – Да, я…, – Девушка замолчала, так как лейтенант резко развернулся, быстрыми длинными шагами подошел к доктору Гамильтону и, грубо выхватив кулон из рук доктора, стал пристально его рассматривать. Рот Джейка приоткрылся от изумления.
      После нескольких секунд мертвой тишины лейтенант Камерон как-то робко посмотрел на доктора и Торри.
      – Прошу прощения, – вежливо извинился он и вернул кулон доктору. – Этот кулон меня очень удивил… я еще никогда не видел такого красивого и необычного кулона.
      – Да, – согласился доктор, очевидно, принимая извинение, – кулон довольно необычен. – Он бросил на Торри обвиняющий взгляд. – И он хранится в моей семье уже более ста лет. Три дня назад, после обеда, когда мы с экономкой отлучились из дома, кто-то украл кулон.
      Теперь пришла очередь Торри смотреть на него с открытым ртом. Конечно! Если она вернулась в прошлое, во времена Гражданской войны, то должна была встретиться с кулоном. Ведь он существовал в то время и…
      Неожиданно у нее вновь закружилась голова, и она воскликнула с легкой обидой:
      – Неужели вы хотите сказать, что я украла его у вас?
      – Юная леди, я даже не знаю, что еще можно сказать или подумать при данных обстоятельствах. Готов поспорить, во всем мире не найти второго такого кулона.
      Доктор Гамильтон отвернулся от Торри и тихо о чем-то заговорил с негритянкой. Джейк Камерон перешел на другую сторону кровати и сердито смотрел на нее сверху вниз. Он на что-то злился, и она поняла, что только что, сама того не желая, разозлила его еще сильнее. У Торри появилось ощущение, что она попала в какую-то совершенно кошмарную ситуацию и этот кошмар поглощает ее.
      Она повернулась к Джейку Камерону и спросила дрожащим голосом:
      – Пожалуйста, скажите мне, какое сегодня число?
      Он нахмурился, и выражение глаз вновь неожиданно изменилось: в них появилась подозрительность.
      – Двадцатое апреля, – ответил он.
      – А год какой? – настаивала Торри Гамильтон. – Какой сейчас год?
      Джейк пригладил волосы, надел широкополую шляпу.
      – 1863-й. – Угол его рта искривился циничной усмешкой, и эта внезапная перемена ошеломила ее. – Будто вы не знали.
      Доктор Гамильтон повернулся к ней:
      – Извините, моя дорогая, но у меня нет выбора. Этим делом придется заниматься властям. Завтра вы будете чувствовать себя уже достаточно хорошо, чтобы ответить на вопросы шерифа.
      Ханна стояла рядом с ним с опущенными глазами и скорбно качала головой. Доктор заметил, что экономка расстроена, и ласково похлопал ее по плечу.
      – Ханна, ты мне больше не нужна. Пойди и свари свой чудесный бульон из цыпленка, хорошо? Эта молодая женщина должна побыстрее вернуть силы.
      – Да, сэр, доктор Рандольф, – кивнула она и тихо вышла из комнаты, покачивая своим огромным телом из стороны в сторону.
      Торри устало откинулась на подушки, сложила руки на животе, устремив взгляд в потолок. Доктор Рандольф! Выходит, она и вправду перенеслась в прошлый век. Почувствовав, что возвращается истерика, девушка приказала себе ни о чем не думать: «Просто лежи. Просто лежи и ни о чем не думай».
      – Она прекрасная женщина, – громко проговорила Торри, с некоторым трудом выговаривая слова.
      – Да, у Ханны очень доброе сердце. Она у меня очень много лет. – Доктор Гамильтон поджал губы. – И я никому не позволю воспользоваться ее добротой… А сейчас, юная леди, вот те вопросы, которые я хотел бы задать вам, прежде чем…
      – Нет! – закричала Торри и изумленно огляделась по сторонам, удивляясь, кто мог так громко вскрикнуть. Ее мозг затуманился, и голова вновь начала болеть. – Никаких вопросов, – сказала она, закрывая глаза. – Никаких вопросов!
      – Сильная боль? – поинтересовался доктор Гамильтон.
      Торри кивнула.
      – У меня раскалывается голова. – У нее задрожала нижняя губа, и ей неожиданно сильно захотелось, чтобы сейчас здесь появился Джаспер. Хотеть своего плюшевого медвежонка – такая глупая мысль, но ей очень хотелось, чтобы он вернулся. Иногда, это было уже после того, как Торри приехала в дом к дедушке и нашла в нем счастье, она доставала из-под подушки медвежонка и прижимала к себе. Одна в темноте, она плакала, вспоминая мать и отца, погибших в авиакатастрофе. Джаспер успокаивал ее.
      Сейчас больше всего на свете ей хотелось покрепче обнять плюшевого Джаспера и выплакаться так, чтобы у нее совсем не осталось слез. Но она не могла плакать перед человеком, который был так похож на дедушку, но и не был им. И она не будет плакать перед этим странным мужчиной, играющим роль солдата, пусть даже он спас ей жизнь, хотя это и оставалось для нее спорным вопросом. Но к ее унижению, по щекам потекли слезы, прежде чем она смогла их остановить.
      – Ну, ну… – торопливо произнес доктор Гамильтон и протянул стакан воды и сложенную вдвое бумажку, в которой лежал какой-то белый порошок. – Проглотите это и сразу почувствуете себя лучше. Наверное, сейчас действительно еще не время для расспросов. Засните, юная леди, и скоро наступит завтра. Можно хотя бы узнать, как вас зовут? – Морщинки в углах его глаз углубились. – Уверен, вам самой больше понравится, если вас будут называть по имени, а не «юной леди».
      – Меня зовут Торри, – ответила девушка, вытирая слезы. – Виктория Гамильтон. Друзья называют меня Торри.
      – Как интересно!.. – задумчиво протянул доктор и потер подбородок пальцем. – У нас с вами одинаковые фамилии! Мою бабушку звали тоже Викторией.
      Гамильтон вопросительно посмотрел на девушку, затем его взгляд упал на кулон, который он по-прежнему держал в руке. Он сунул его в карман и повернулся, чтобы открыть дверь у себя за спиной. Потом жестом предложил лейтенанту Камерону выйти первым.
      Молодой человек замешкался и посмотрел на Торри так, словно хотел ей что-то сказать. В конце концов он бросил на нее взгляд, которого она не поняла, и вышел из комнаты.
      Доктор Гамильтон последовал за ним, но у двери оглянулся:
      – Сегодня отдыхайте, но завтра, Виктория Гамильтон, или как вас там зовут, я буду ждать от вас ответов на мои вопросы.
      Торри дождалась, когда в доме установится тишина, потом тихо встала с кровати и подкралась к высокому окну в конце комнаты. Головокружение прошло, но головная боль осталась. Экономка доктора Гамильтона несколько раз проведывала ее в течение вечера. На ужин она принесла чашку горячего бульона и несколько кусочков свежего печенья, но в конце концов даже эта верная медсестра оставила больную и ушла отдыхать. Сейчас Торри стояла у окна и нервно оглядывалась по сторонам, понимая, что другой такой возможности спастись у нее скорее всего не будет.
      На протяжении нескольких последних часов Торри убеждала себя, что она не сделала невозможного и не вернулась в прошлое. Она или спала, или оказалась жертвой похищения, о чем сначала и подумала. Существовало и третье объяснение: она сошла с ума. Остальные версии девушка решительно отказывалась рассматривать.
      Торри Гамильтон осторожно подняла окно, высунула голову и улыбнулась. За окном находился балкон. Сначала ей показалось странным, что нет двери и на балкон можно выйти только через окно, но потом она заметила узкую деревянную лестницу, по которой и можно было подняться на белую площадку под окном.
      Наверное, балкон с лесенкой пристроили уже после окончания строительства самого дома и он являлся наблюдательной площадкой. «Какая разница, для чего сделали этот балкон», – раздраженно подумала она. Главным было то, что он мог значительно облегчить ей побег.
      Девушка быстро отошла от окна и начала искать свою одежду. Ханна хорошо ее спрятала. Несмотря на то, что Торри обыскала каждый ящик в старом шкафу и заглянула в антикварный гардероб, она все равно не смогла найти джинсы, тенниску и куртку.
      Разочарованно вздохнув, Торри Гамильтон подошла к окну, встала к нему спиной и посмотрела на комнату.
      – Если бы я была на месте Ханны, – тихо произнесла она, – куда бы я…
      Ее слова неожиданно прервали – чья-то рука сзади накрыла ей рот. Второй рукой ее обхватили за талию. Девушка в ужасе попыталась бороться с невидимым противником, изо всех сил кусаясь и лягаясь.
      – Успокойтесь, маленькая злючка! – прошипел ей на ухо знакомый голос.
      Торри резко повернула голову через плечо. Она увидела в лунном свете улыбающегося Джейка Камерона, лицо которого находилось в тени.
      – Если я уберу руки, вы обещаете вести себя спокойно? – негромко спросил он.
      Торри кивнула, и он освободил ее. В тот же момент она резко повернулась и сильно пнула его в голень.
      Тихо, но грязно выругавшись, лейтенант, сильно хромая, добрался до сундука, стоявшего у кровати, и рухнул на него.
      – Это научит вас не пробираться тайком в чужую спальню посреди ночи! – тихо произнесла Торри Гамильтон.
      Джейк Камерон тер ушибленную ногу и сердито смотрел на нее.
      – Почему же вы тогда не позовете на помощь доктора Гамильтона, как поступила бы любая хорошо воспитанная девушка-южанка? – спросил он.
      В его голосе слышались саркастические нотки.
      – Позову, если вы сейчас же не уйдете.
      – Нет, не позовете.
      Лейтенант Камерон встал и, слегка прихрамывая, приблизился к ней. В лунном свете Торри могла довольно ясно разглядеть его лицо. Вежливый джентльмен, которым он предстал перед ней сегодня после обеда, бесследно исчез. На его месте сейчас был мужчина, всем своим видом угрожавший ей.
      – Не позовете! Вы не больше меня хотите, чтобы док пришел сюда. Это может расстроить не только мои, но и ваши планы.
      Торри начала было что-то сердито возражать, потом закусила губу и одарила незваного гостя яростным взглядом.
      – Вы хотели убежать, мисс, не так ли? – Джейк Камерон говорил с подчеркнуто южным акцентом, протяжно произнося слова.
      – Что вам нужно?
      Он показал на окно:
      – Я был на балконе и пытался тихо открыть окно, так, чтобы никто не услышал. Очень мило с вашей стороны, что вы решили мою проблему.
      – Я вас там не видела.
      Джейк Камерон выразительно поднял брови:
      – Я просто не позволил вам себя увидеть.
      – Послушайте, – высокомерно сказала Торри, испытывая при этом страх и стараясь скрыть его, – вам лучше уйти, пока я на самом деле не позвала на помощь.
      – Вы не такая слабонервная девица, чтобы бояться ночных гостей, – покачал он головой и сделал шаг вперед. – Я в этом уверен. Должен признаться, Кмер выбирает хороших агентов. Я бы вас никогда не заподозрил… с таким невинным лицом. Представляю, как вы жалеете, что из-за этого сотрясения случайно проболтались и выдали себя!
      Торри Гамильтон недоуменно покачала головой:
      – Понятия не имею, о чем вы говорите. Вы намекаете на кулон? Если да, то вы с доктором Гамильтоном ошибаетесь. Он принадлежит мне. Мне его дал мой дедушка.
      – О, я вам верю.
      Торри удивленно посмотрела на ночного гостя:
      – Верите?
      – А почему бы и не верить? – улыбнулся Джейк Камерон.
      Торри нахмурилась. По лицу Камерона пробежала насмешка, но кроме насмешки там было что-то страшное, пугающее. В открытое окно влетел порыв ветра, и девушка подернула плечами от холода. Лейтенант бросил на нее взгляд, и его глаза сузились, будто он только сейчас заметил, что на ней одна тонкая ночная сорочка. Торри непроизвольно сделала шаг назад и скрестила руки на груди.
      Джейк принес из кресла-качалки халат и грубо сказал:
      – Вот держите! Здесь холодные ночи.
      Торри надела халат и поблагодарила:
      – Спасибо.
      – Не за что, – тем же саркастическим тоном откликнулся он. – Всегда рад помочь.
      – Пожалуйста, – пробормотала Торри, чувствуя вдруг усталость, – скажите, что вам нужно?
      Лейтенант Камерон оперся на подоконник и скрестил руки на груди. Он заговорил вновь, растягивая слова, как на Юге:
      – Мисс Гамильтон, мне просто захотелось услышать историю вашей жизни. Должен признаться, давненько я не встречал такой красавицы, как вы.
      Она резко отвернулась от него и сжала кулаки.
      – Не могу в это поверить. Я потеряла дедушку, потеряла кулон… возможно, свой разум… а сейчас в довершение всего оказалась пленницей какого-то сумасшедшего доктора и его злобно ухмыляющегося помощника.
      Ответом на эту тираду был тихий смех.
      – Вы мне очень польстили, нарисовав такой портрет, но, конечно же, вы не можете всерьез думать, будто у доктора Гамильтона есть какие-то скрытые мотивы?
      Поколебавшись, Торри в конце концов повернулась к собеседнику:
      – Если честно, то даже не знаю, что и думать. Я только знаю, что незнакомый мужчина посреди ночи тайком пробирается в мою комнату и требует, чтобы я рассказала ему историю моей жизни. – Она подошла к двери и открыла ее. – Убирайтесь, лейтенант Камерон или как еще вас там зовут! – решительно проговорила девушка. – Немедленно убирайтесь!
      Он подошел к ней и, опершись одной рукой на дверь, заставил ее закрыть.
      – Хорошо, мисс Гамильтон, я вам скажу, чего хочу.
      Джейк Камерон нагнулся к ней. От него пахло табаком и виски, и у нее мелькнула мысль, а может, он просто пьян? По крайней мере алкогольное опьянение могло бы объяснить его странные слова, но, с другой стороны, вел он себя как абсолютно трезвый человек. Его губы сейчас находились всего в нескольких дюймах от ее губ.
      – Я хочу помочь вам бежать от доктора Гамильтона, – прошептал лейтенант Камерон.
      Торри подозрительно посмотрела на него, быстро отошла от двери и вернулась к окну. Сероглазый лейтенант последовал за ней и остановился рядом, не сводя взгляда с ее лица. Она же смотрела на блестящую круглую луну, которая выглядывала из-за высоких деревьев, растущих за домом доктора Гамильтона.
      – Почему вы хотите помочь мне? – наконец спросила она.
      Камерон пожал плечами:
      – Может, потому, что не верю, будто вы украли кулон. А может, потому, что я просто хороший парень.
      Торри бросила на него подозрительный взгляд, думая, что он ее разыгрывает.
      – Послушайте, – обратился к ней Джейк, – если бы у вас был телефон, кому бы вы позвонили? Или предпочли бы, чтобы я отвез вас домой в моем скиммере?
      Торри повернулась к нему и нахмурилась:
      – В чем, в чем вы бы меня отвезли домой?
      – Я хотел сказать… – Его глаза странно сверкнули, и он неторопливо ответил: —… в моей машине.
      – А вы могли бы это сделать? – спросила Торри, решив не обращать внимания на то, что он кажется самоуверенным наглецом и, вполне вероятно, лунатиком. От отчаяния она расхрабрилась. – Я с радостью заплачу вам, если поможете. Вы могли бы высадить меня на автобусной остановке или где-нибудь в городе!
      Он внимательно посмотрел на нее красивыми серыми глазами и медленно проговорил:
      – Я помогу вам вернуться домой, но, боюсь, не могу отвезти вас в своей машине.
      – Почему не сможете? – Крошечная надежда, вспыхнувшая было в ней, начала быстро затухать, и ее охватили дурные предчувствия.
      Уголки рта лейтенанта Камерона опустились в насмешливой улыбке.
      – Потому, мисс Гамильтон, что в это время еще не изобрели машин.

      Торри Гамильтон гневно посмотрела на непрошеного ночного гостя:
      – Черт побери! Наверное, вы считаете себя очень остроумным? Я думаю… – Ее висок пронзила резкая боль, и она покачнулась, борясь с наплывающей темнотой.
      Джейк Камерон обнял ее за талию и посоветовал:
      – Вам лучше вернуться в постель.
      – Будто вам не все равно, что со мной будет! – со слезами сердито откликнулась Торри.
      Да, что же с ней происходит? Слишком слабая, чтобы сопротивляться, она позволила красавцу лейтенанту помочь себе. Джейк легко, словно пушинку, взял ее на руки, отнес к кровати и осторожно опустил на пуховое одеяло.
      Когда Торри поняла, что плачет, она разозлилась. Резким движением смахнув слезы, подняла голову и смело встретилась с ним взглядом.
      – Можете сказать человеку, который прислал вас сюда, что вы хорошо потрудились. Вам удалось сбить меня с толку и даже напугать. 1863 год… машины еще не изобретены… солдаты армии конфедератов… – Торри негромко засмеялась, потом закрыла лицо руками, поняв, что попытка вести себя храбро не удалась.
      – Никто меня не посылал, – покачал головой лейтенант Камерон. – По крайней мере, меня не посылали бесцельно тратить свое время, пугая маленьких девочек. – Он бросил на нее долгий пристальный взгляд. – Если вы от Кмера, то должен вас поздравить: вы прекрасный агент. Намного лучше той швали, которой он обычно пользуется.
      Торри опустила голову и вновь закрыла лицо руками. Какое-то безумие! Один из них точно сошел с ума, и самое страшное заключалось в том, что она не знала, кто: она или этот красивый призрак?
      – В чем дело? Испугались, что сказал правду? Попал не в бровь, а в глаз? – Джейк сел на кровать, и девушка поспешно отодвинулась.
      – Ни в чем, – приглушенным голосом ответила Торри. – Если я не сплю и мне это не снится и если меня не похитили с целью получить выкуп, тогда я сошла с ума… на самом деле сошла с ума. Может, безумие действительно передается по наследству в нашем роду.
      – Вы не сошли с ума. Могу вас уверить, что вы также не спите и не похищены. Ничего такого с вами не произошло. Все испытывают подобную реакцию в первый раз: смятение, полная дезориентация, нежелание принять то, что произошло на самом деле. – Камерон осторожно смахнул большим пальцем слезу у нее со щеки, и она удивленно посмотрела на него. – Вы хоть немного понимаете, что с вами произошло, котенок?
      Неожиданная нежность этого странного человека сломала последний барьер, который помогал Торри Гамильтон держать себя в руках. Сначала она всхлипнула, потом по щекам градом покатились слезы. Когда Джейк Камерон обнял ее за плечи, она уткнулась лицом ему в грудь и тихо зарыдала. Он крепко прижал ее к себе, и через несколько секунд Торри почувствовала, как его теплая рука нежно гладит ее по спине. Эта ласка немного ее успокоила, и ей удалось кое-как взять себя в руки и перестать всхлипывать.
      – Простите, – извинилась девушка. – Я уже почти успокоилась. Со мной сейчас все в порядке.
      – Ну и хорошо. Можете еще поплакать, если хотите, – предложил Джейк, и впервые она не услышала в его голосе уверенности. – Даже я не переношу женских слез.
      Торри Гамильтон улыбнулась сквозь слезы:
      – Вы хотите сказать, что у большого крутого Джейка Камерона тоже имеются слабости?
      К ее удивлению, лейтенант, вместо того чтобы резко ответить, смущенно отвернулся. Только сейчас Торри заметила тени у него под глазами. «Из-за недостатка сна, – решила она, – или из-за перенапряжения».
      «Странный человек», – подумала девушка, попадая под гипнотическое влияние его близости. Сейчас у нее было примерно такое же ощущение, будто она сидела близко от огня. Камерон был огнем, а она мотыльком, которого тянуло к огню. Она постаралась прогнать эту дурацкую мысль. Нет, он был просто загадочным человеком, и в этом заключалось его таинственное обаяние.
      Нахмурившись, Джейк Камерон сказал:
      – Хорошо, я хочу дать вам возможность оправдаться и рассеять мои сомнения.
      «В чем оправдаться?» – подумала Торри.
      – Хотя почему я это делаю, сам не знаю. Если бы у меня была хоть капелька здравого смысла, я бы убил вас сейчас прямо здесь.
      Торри бросила испуганный взгляд на пистолет, висевший у него на боку, и провела языком по неожиданно пересохшим губам. Он мог бы убить ее, если бы захотел. Вынес бы труп через окно и…
      – Не бойтесь, – рассмеялся Джейк. – Не затем тащил вас две мили к доктору, чтобы убить ночью.
      Торри потрясла головой, надеясь ее прояснить. Она решила сменить тему разговора:
      – Что… что вы хотите сказать… будто все испытывают такую реакцию, когда проходят через это в первый раз?
      – Вы не ответили на мой вопрос. Вы знаете, что с вами произошло?
      Торри пристально посмотрела на собеседника, лишившись на мгновение дара речи. Она знала, что он скажет, и боялась услышать эти слова.
      Лейтенант Камерон встал, пересек комнату и выглянул в окно.
      – Боитесь сказать, да? Я вас совсем не виню. Когда такое впервые случилось со мной, я тоже долго не хотел в это поверить. – Он провел рукой по взъерошенным волосам. – Должен признаться, сегодня я действительно испытал настоящий шок. Я хочу сказать, что это жутковатое совпадение произвело на меня очень сильное впечатление. – Он пристально посмотрел на нее. – Если только это на самом деле совпадение… Если это совпадение, то я, пожалуй, снова готов буду поверить в Бога. – Серые глаза сузились. – Если же никакого совпадения нет, то обещаю вам, очень скоро вы поверите в дьявола. – И он тихо рассмеялся.
      В окно лился лунный свет, отражаясь в его глазах и превращая их в серебро. – Торри дотронулась дрожащей рукой до горла. «Господи, о Господи, – мысленно воскликнула она, – да куда же это меня занесло?» Вдруг ей вспомнились старые фильмы об оборотнях, лающих на луну, и она подумала, что этот странный человек мог легко сойти за какое-нибудь создание из потустороннего мира. Торри нетерпеливо прогнала эту мысль и попыталась сосредоточиться на его словах.
      – Благодаря какому-то совершенно невероятному зигзагу судьбы, или шутке богов, или, наконец, помощи Всевышнего, мы с вами оба оказались в прошлом, в одном и том же месте и в одном и том же времени. – Его серые глаза снова сузились. – И можете мне поверить, неудачнее момента для подобного чуда трудно отыскать.
      В животе у Торри забурлило от страха.
      – Что вы хотите сказать этим «в прошлом»?
      Губы лейтенанта искривились в загадочной улыбке.
      – Вы прекрасно знаете, что я хочу сказать. Взгляните в лицо фактам, Виктория Гамильтон. Чудо свершилось! О, мы никогда не верим в кулон, когда впервые им пользуемся. Когда же он срабатывает, стараемся отрицать самые очевидные факты до тех пор, пока, как нам кажется, остается единственный ответ: будто мы сошли с ума.
      Торри с трудом выдавила из себя:
      – Что вы имеете в виду?
      – Хотите верьте, хотите не верьте, но сегодня действительно двадцатое апреля 1863 года. – Камерон прислонился к стене, скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на нее. – В том случае, если ваши знания истории оставляют желать лучшего, я в двух словах обрисую вам обстановку. Америка разделилась на два враждебных лагеря, и сейчас между Севером и Югом идет гражданская война.
      Сама не зная почему, Торри Гамильтон почувствовала, что он говорит правду, и от этой мысли у нее перехватило дух. Кулон деды…
      – Этим объясняется ваш странный военный мундир, – прошептала девушка. – Но как вы узнали, что я из моего времени? Как вы узнали о кулоне?
      Джейк Камерон принялся мерить комнату шагами. Он сцепил руки за спиной, очевидно, пытаясь собраться с мыслями, чтобы ответить на очень серьезный и важный для себя вопрос. Наконец остановился у окна и снова посмотрел на луну.
      – Я тоже не из этого времени, – спокойно признался Джейк. – Если хотите знать, я даже из более далекого будущего, чем вы. А сейчас… почему бы вам не рассказать, как вы узнали о УПВ?
      – О чем?
      – О кулоне, – мягко объяснил он, но в его голосе слышались властные нотки. – Откуда вы взяли кулон?
      – Мой… мой дедушка дал мне этот кулон и… – Торри судорожно сглотнула, – и он… он сказал мне, что это не кулон, а устройство, с помощью которого можно… – Она замолчала и отвернулась. – Нет, я не могу в это поверить. Мне все это снится. Это только сон. Только во сне может произойти подобное!
      Джейк подошел к кровати и взял ее за руку:
      – Он сказал вам, что это устройство, с помощью которого можно… – Девушка испуганно посмотрела на него, и лейтенант усмехнулся. – … путешествовать во времени? – Он отпустил ее руку. Торри отодвинулась и, дрожа, попыталась осмыслить его слова. – Так оно и есть, котенок. Минуту назад я сказал, что с помощью этого кулона можно путешествовать во времени. Итак, почему вы вернулись назад во времени, Виктория Гамильтон? Ради спортивного интереса?
      – Нет… – растерянно пробормотала она.
      – Будьте осторожны, – предупредил ее Камерон. – Если вы намереваетесь играть роль ничего не понимающей простушки, то я могу решить, что вы переигрываете, и это может снова вызвать у меня подозрения. – На губах заиграла широкая циничная улыбка, но глаза оставались серьезными. – И не обольщайтесь, будто вам удалось усыпить мою бдительность.
      Торри не услышала ни слова.
      – Путешествовать во времени!.. – изумленно повторила девушка слова своего собеседника. – Значит, это правда, – растерянно пробормотала она и еще глубже вжалась в подушки.
      Джейк сел на кровать рядом. На его лице отразилась смена чувств: сначала появилась забота, потом – подозрение.
      – Похоже, я действительно перенеслась в прошлый век, – проговорила Торри хриплым от страха голосом и повернулась к нему. – Но я не хотела этого. Это произошло случайно… Я держала кулон в руке и… – Девушка схватила его за руку. – Я хочу домой, – прошептала она и через несколько секунд жалобно повторила: – Я домой хочу.
      Подозрение исчезло из его серых глаз, и Торри почувствовала большое облегчение, когда он кивнул.
      – Ладно, – сказал Джейк. – Тогда я помогу вам вернуться домой, если вы на самом деле не знаете, как это произошло. Но вам придется довериться мне.
      – Довериться вам? – Торри вопросительно посмотрела ему в глаза и увидела в них в который уже раз высокомерную уверенность.
      Он саркастически поднял бровь:
      – По-моему, у вас нет особого выбора. По крайней мере, я не слышал, чтобы кто-то еще предлагал вам стать вашим доблестным рыцарем. Завтра утром, когда доктор Гамильтон привезет шерифа, будет уже поздно. К тому же доверие будет взаимным: мне тоже придется довериться вам, и это обстоятельство, можете мне поверить, меня вовсе не радует.
      Торри закусила губу, чтобы сдержать резкий ответ, и задумалась над его словами. Он был прав. Ей просто необходима помощь. Она перепугалась до смерти и не боялась признаться себе в этом. В 1863 год она попала благодаря чистой случайности. Даже если бы ей удалось забрать у доктора Гамильтона кулон, она не знала, как им пользоваться, чтобы вернуться домой.
      Торри села и прижала колени к груди.
      – Хорошо, допустим, я доверюсь вам. И как я попаду домой? Кстати, вы мне не скажете, где я нахожусь? Только не говорите, что в доме доктора Гамильтона.
      – Где были вы перед тем, как попали сюда?
      – Около дома дедушки, недалеко от Ричмонда. – Торри Гамильтон посмотрела на него снизу вверх округлившимися от внезапной догадки глазами. – Неужели доктор мой прапрапрадед?
      Джейк Камерон бросил на нее восхищенный взгляд, притворившись, что поражен ее умом.
      – Вы уже догадались и об этом? – язвительно произнес он и мягко улыбнулся. – Если вы догадались об этом, то, значит, догадались и о другом? Вы находитесь дома и даже не знаете этого. Все дело в том, что кулон имеет одну особенность. Камни переносят вас в любое нужное вам время, но только в то же самое место, откуда вы отправлялись в путешествие.
      – Не понимаю.
      – Дом вашего дедушки построен неподалеку от того места, где я нашел вас… в лесу… только не сейчас, а в ваше время. В 1863 году его еще не было. Я отнес вас в дом дока, до которого пришлось идти около двух миль. Когда снова вернетесь в свое время, проверьте ради интереса, не было ли давным-давно на территории имения другого дома, более старого.
      Торри ошеломленно открыла рот:
      – Обязательно проверю, когда вернусь домой. – Девушка сцепила руки на коленях, чувствуя какое-то странное онемение. – Я устала, лейтенант. Пожалуйста, уйдите и дайте мне отдохнуть.
      – Извините, но завтра у нас не будет возможности поговорить с глазу на глаз, а я еще многое должен вам рассказать.
      Торри Гамильтон тяжело вздохнула:
      – Послушайте, лейтенант…
      – Называйте меня Джейком. – Камерон насмешливо улыбнулся. – В конце концов, я спас вам жизнь. Надеюсь, это дает мне право хотя бы на небольшую благодарность.
      Почувствовав, что его пристальный взгляд вновь отнимает у нее силы сопротивляться, она торопливо заговорила:
      – Хорошо, Джейк… кем бы вы ни были… то, что вы только что мне рассказали, может показаться простым и логичным вам, но я несколько ошеломлена услышанным…
      – Скажите, почему вы вернулись в прошлое?
      Неожиданные суровые нотки в его голосе заставили Торри удивленно посмотреть на собеседника. И снова она заметила в его серых глазах суровый блеск, но не поняла причины суровости.
      – Я же вам уже сказала, что по чистой случайности.
      – Значит, вы явились сюда просто так, безо всяких заданий и ничего не желая?
      Торри заколебалась, вспомнив свою мысль отправиться в прошлое, чтобы исправить то, что случилось с ее дедушкой. Она закусила губу и увидела, как в глазах Джейка вновь проснулось подозрение.
      – Что это, «Звездный путь»? – раздраженно осведомилась Торри. Увидев по выражению его лица, что он не понял вопроса, она торопливо продолжала: – Дедушка дал мне кулон перед тем, как отправиться в санаторий…
      – Куда?
      – Не обращайте внимания, это неважно. Он дал мне кулон и рассказал смешную историю о том, как с его помощью кто-то из моих предков путешествовал во времени. Его рассказ, естественно, показался мне безумным бредом, – призналась Торри и почувствовала резкий укол совести. – Если бы я знала, что кулон действительно может переносить его владельца во времени, то…
      – И что бы вы тогда сделали?
      – Ну если бы и отправилась в путешествие, то уж точно не выбрала бы Гражданскую войну! – Девушка замолчала, не желая рассказывать Джейку Камерону о своих планах помочь Натаниэлю Гамильтону.
      – Так почему же вы все-таки захотели вернуться в прошлое? – резким голосом поинтересовался лейтенант, как будто его не устраивали объяснения.
      – Я не хотела попасть сюда! – покачала головой Торри. – Это произошло совершенно случайно. Если хотите знать, то в том, что я очутилась в 1863 году, скорее всего виноваты вы.
      – Я? – Джейк Камерон удивленно посмотрел на нее. – Почему я?
      – Ну а кто прятался в лесу рядом с домом моего деда? Вы. Не отрицайте этого, – торопливо добавила она, увидев, как он открывает рот, чтобы возразить. – В ту самую минуту я держала в руке кулон. Наверное, я нечаянно что-то сделала с ним и он сработал. А так как передо мной находился солдат Гражданской войны и я подумала о прошлом веке, то кулон и перенес меня сюда. Таков принцип его работы?
      Джейк нахмурился:
      – Да, мысленная энергия действует на работу УПВ.
      – А что вы там делали? – полюбопытствовала Торри Гамильтон.
      Лейтенант растерянно покачал головой:
      – Это очень странно. Я раньше никогда не был в вашем времени. Машины, самолеты, телевидение, правильно?
      Торри кивнула.
      – Когда вы упомянули о телефоне, я подумал, что вы живете раньше. – Джейк Камерон опять покачал головой. – Нет, конечно, я читал обо всем этом, но никогда не бывал в вашем времени. – Он усмехнулся. – Хотя, может, и бывал, но заглядывал совсем ненадолго, буквально на какие-нибудь несколько секунд. Несколько раз я по ошибке попадал в не то время, но тут же убирался из него.
      В отчаянии Торри закрыла глаза:
      – Пожалуйста, я опять ничего не понимаю.
      Джейк перестал говорить шутливым тоном.
      – Итак, – серьезно и спокойно заметил он, – это была случайность. Вы даже не знали, как пользоваться УПВ?
      – Чем?
      – УПВ. Мы так называем кулон. Это сокращенное название устройства для перемещения во времени.
      Торри заколебалась, не зная, стоит ли рассказывать ему то малое, что уже знала об устройстве. Она не хотела показывать ему, что он загнал ее в угол. Дневник! Где дневник? Деда сказал, что из дневника она узнает, как пользоваться кулоном! Захватила ли она дневник с собой в прошлое? Нет, сейчас Торри вспомнила. Она уронила его, когда убегала от преследования Гарри и лысого водителя лимузина.
      Торри встала с кровати и направилась к открытому окну. Прохладный весенний воздух нежно коснулся ее лица, он нес с собой сильный аромат жимолости. И она плотнее запахнула халат.
      – А как насчет вас? – спросила она, не поворачиваясь. – Как вы попали сюда? У вас тоже есть такой же кулон, как у меня? Поэтому вы так и удивились, когда доктор Гамильтон достал его из кармана?
      Джейк ответил, не сводя пристального взгляда с ее спины:
      – Да, у меня есть такой же кулон. Все УПВ похожи друг на друга, потому что все они сделаны в одно и то же время.
      – Кто их сделал? Как они работают? – спросила Торри Гамильтон. – Я хочу узнать, есть ли этим устройствам хоть какое-то научное объяснение?
      – Вспомните, что вы мне недавно сказали. Что вы устали и хотите отдохнуть.
      – Странно, но ко мне вернулись силы. – И Торри решительно опустилась в кресло-качалку.
      – Хорошо, – кивнул Камерон, – я вам расскажу, как ученые объясняют феномен кулона. – Он начал расстегивать мундир, сшитый из плотной ткани, и Торри непроизвольно напряглась.
      – Что вы делаете?
      Джейк Камерон насмешливо посмотрел на нее.
      – Не беспокойтесь, котенок, я не совращаю малолетних. По крайней мере, до сих пор не совращал.
      Джейк Камерон был рослым мужчиной, выше шести футов, с широкими плечами и сильными руками. Когда он поднял руки над головой, поношенная белая рубашка стала прозрачной, и лунный свет очертил контуры мускулистого тела. Лицо Торри опалило жаром, а руки стали ледяными.
      Джейк опустил руки, и их взгляды на мгновение встретились. В серых глазах, в которые сейчас смотрела Торри, горел какой-то мрачный огонь. Он быстро погас, и его сменила насмешка.
      – Это мундир из чистой шерсти, – сказал лейтенант, и я не настолько холоден, как некоторые. – Он насмешливо улыбнулся. – Разочарованы?
      Торри машинально облизнула губы. Он заметил ее движение и догадался, что с ней творится.
      – Р… разочарована? С какой стати я должна быть разочарована? Не пойму, о чем вы говорите? – растерянно пробормотала она.
      – Что я разделся не для того, чтобы наброситься на вас. – Джейк направился к креслу-качалке, в котором сидела девушка, медленно расстегивая на ходу рубашку. – Однако я мог бы подарить вам немало приятных минут, если бы вы захотели этого. Обычно я стараюсь не связываться с девушками вашего возраста, но если в ваше время разница в возрасте не имеет особого значения…
      – Прекратите! – громко вскрикнула Торри Гамильтон и резко подняла руки, пытаясь защититься.
      Джейк Камерон с усмешкой застегнул рубашку. И здесь Торри охватил горячий гнев. Он наслаждался своими грубыми шуточками, выставляя ее дурой.
      – Ш-ш-ш, – прошипел Джейк, – а то разбудите весь дом. Вы же не хотите, чтобы вас застали вдвоем с мужчиной в спальне посреди ночи? – Он снова прислонился к стене и поставил одну ногу на низкий подоконник. – Знаете, на Юге леди очень легко испортить себе репутацию, так что вам лучше следить за собой, пока находитесь здесь… В девятнадцатом веке мораль была намного строже, чем в вашем двадцатом.
      Торри сжала кулаки:
      – В моем двад…
      Джейк Камерон оборвал ее на полуслове:
      – Но вернемся к теме нашего разговора. Драгоценные камни, украшающие кулон, были найдены на планете, которую открыли, когда мне было три года. – Он замолчал, заметив на ее лице недоверие. – Знаю, вам это кажется невозможным, но вспомните, что я живу в 2417 году, то есть более чем на четыреста лет позже вас.
      Торри уставилась на него, открыв рот:
      – Четыреста…
      Джейк продолжил, не обращая внимания на эффект, произведенный его словами:
      – Ученые выяснили, что эти камни обладают удивительными свойствами. Одним из них является преодоление пространственно-временного континуума. Если правильно использовать это качество камней, то можно совершить путешествие во времени. Они обладают энергией, которая способна объединиться с энергией их владельца. В некотором роде камни в кулоне можно считать живыми, почти чувствующими существами. Когда человек надевает кулон, то камни как бы настраиваются на волну своего владельца, и их энергии объединяются. Таким образом…
      – Стоп, стоп, ваше время закончилось! – прервала его Торри Гамильтон. – Вы что, на ходу придумываете всю эту галиматью? – недоверчиво осведомилась она.
      Лейтенант угрюмо сжал губы:
      – Не хотите слушать? Прекрасно. – И он отвернулся к окну.
      – Подождите… простите, – извинилась девушка, – но вы должны согласиться, что во все это довольно трудно поверить. И не могли бы вы объяснить все то же самое, только чуть покороче и попроще? Видите ли, я не сильна в точных науках.
      Его лицо посветлело, и он кивнул:
      – Извините. Я забыл, что в ваше время женщины не получали такого же фундаментального образования, как мужчины.
      – Прошу прощения, – угрожающе произнесла Торри, встала и уперла руки в бока. Она старалась говорить тихо и спокойно, но в ее голосе явственно слышался гнев. – Могу сообщить вам, что в мое время среди женщин имеются и астронавты, и доктора, и ядерные физики и… и… короче, женщины овладевают многими профессиями.
      По лицу Камерона промелькнуло удовлетворение, и Торри догадалась, что он опять разыграл ее.
      – Простите, – извинился он и отвесил притворно-вежливый поклон, – наверное, я перепутал время и говорил о каком-то другом веке… Как бы то ни было, но обнаружение необычных свойств камней оказалось удивительным открытием… особенно поначалу. Возникло так много возможностей и самых разных теорий, что головы у ученых пошли кругом. – Джейк посмотрел на пол. – Думаю, все на самом деле могло бы быть чудесно, если бы не произошло несколько важных событий. Знаете, когда много людей берутся за какое-то дело, то они обязательно что-то напортят.
      – Что случилось? – У Торри было такое ощущение, как будто этот жутковатый рассказ связывал их невидимой нитью, будто у них была общая цель, понять которую она никак не могла.
      Джейк Камерон печально вздохнул и снова отвернулся к окну. Лунный свет озарил его замечательные серые глаза, и на какое-то мгновение эти два огонька ртути слились. Потом он посмотрел на нее, и волшебство улетучилось. Зато осталось странное предчувствие чего-то непонятного, которое неизменно охватывало ее всякий раз, когда она смотрела на него.
      – Самые блестящие ученые в стране взялись за разработку машин времени, в которых использовались замечательные свойства камней, – ответил лейтенант. – Для каждого ученого было изготовлено по одному такому устройству.
      – Но почему только по одному для каждого?
      Джейк пожал плечами:
      – Ученые решили, что только они могут взять на себя риск путешествий во времени, причем было принято решение отправляться только в будущее. Все согласились, что путешествия в прошлое слишком опасны. Если окажется возможным изменить хотя бы один небольшой эпизод истории в прошлом, то самому существованию человечества может угрожать серьезная опасность.
      Ученые договорились испробовать устройства по очереди, потом хотели собраться вместе… те, конечно, кто вернется из путешествия… и решить, представляют ли путешествия во времени какую-нибудь ценность для человечества. Если кто-то не возвращался, очередной ученый мог отправиться в будущее с помощью своего устройства. Один из ученых оказался чем-то вроде золотых дел мастером, и он стал делать машины времени в виде кулонов с драгоценными камнями. У каждого камня свой цвет, каждый камень обладает индивидуальными свойствами для управления пространственно-временным континуумом прошлого или будущего. Понимаете, что я говорю?
      Торри Гамильтон растерянно кивнула, не сводя с него зачарованного взгляда.
      – Каждый камень представляет собой как бы направление движения во времени: далекое будущее и близкое будущее, далекое прошлое и близкое прошлое. Нажимая одновременно два камня, можно попытаться перенестись в нужное время в прошлом или будущем, по усмотрению путешественника. Увидев меня, вы, наверное, случайно надавили на камни и таким образом очутились в девятнадцатом веке.
      – Один из моих предков, первая Виктория в роду Гамильтонов, тоже исчезла в возрасте двадцати лет, – задумчиво произнесла Торри, – а потом таинственным образом вновь вернулась в свое время.
      Джейк Камерон напрягся:
      – Что вы хотите этим сказать?
      – Я хочу сказать, что она, может быть, тоже случайно перенеслась куда-нибудь во времени, а потом, научившись пользоваться камнями, смогла вернуться в свое время.
      Его смех удивил Торри. Этот смех был первым искренним проявлением чувств Джейка Камерона, если не считать частых вспышек гнева.
      – Думаю, так оно и было. В противном случае кулон просто никак не смог бы попасть к вам, не так ли?
      – Вы говорите, что я перенеслась в 1863 год, случайно надавив на два камня. При виде вас я подумала о Гражданской войне, и эта мысль, соединившись с энергией кулона, перенесла меня в 1863 год. Камни всегда действуют таким образом? Я имею в виду: переносят вас в то место, о котором вы думаете.
      – Нет, не всегда, – покачал головой Джейк, стараясь избежать ее вопросительного взгляда, – но очень часто. Правда, можно сказать, почти всегда.
      Торри видела, что он что-то скрывает, но слишком устала, чтобы выяснять это.
      – Но как УПВ вообще могло в прошлом попасть к моим предкам? Я имею в виду, в мое время в прошлом или позапрошлом веке? Этот кулон передавался в роду Гамильтонов из поколения в поколение уже много лет.
      – Сейчас я объясню и это.
      Торри вернулась и села в кресло-качалку.
      – Продолжайте, – сказала она после некоторой паузы.
      – Один ученый по имени Кмер первым отважился испробовать УПВ.
      – Кмер, – перебила его Торри. – Вы кажется что-то говорили, будто я его агент. Что вы хотели этим сказать?
      – Сейчас я как раз об этом и начинаю рассказывать. Кмер нарушил соглашение и, вместо того чтобы отправиться в будущее, перенесся в прошлое. Он отсутствовал всего один день, но за это время многое произошло. После его возвращения его имя и портрет не сходили с экранов компьютеров и из видеоновостей. Куда ни посмотри, повсюду был Кмер. Складывалось впечатление, будто Кмер является правителем всего мира. У него появилась своя армия. Его солдаты заполнили улицы городов, арестовывая всякого, кто мог представлять для него угрозу. Естественно, первым делом Кмер арестовал других ученых.
      Камерон отвернулся и от Торри не укрылось его волнение. Она заметила, как напряглись его мускулы, и догадалась, что и сейчас каждое слово этого печального рассказа является для него болезненным воспоминанием.
      – Кмер арестовал всех ученых. Позже стало известно, что он перенесся в прошлое, как-то изменил ход истории и стал правителем. Когда мы узнали это, было уже поздно…
      – Все равно не понимаю, – прервала его Торри. – Как он мог изменить ход истории?
      – Никто точно не знает, как он это сделал, но, очевидно, он сделал что-то в прошлом и направил ход истории в нужном для себя русле. А когда вернулся, оказался верховным правителем Канамеримекса. Кмер объявил войну большей части остального мира. Эта война продолжается и по сей день. Он забирает наших юношей и девушек, когда им исполняется шестнадцать, и посылает сражаться за свои интересы.
      – О Господи! Юноши… девушки… Вы хотите сказать, что он посылает на смерть мальчиков и девочек? – изумленно уточнила Торри Гамильтон.
      Джейк Камерон гневно сжал кулаки:
      – Да… он посылает их воевать. «Мужчины», как он их называет, сражаются на фронте, а «женщины» готовят еду и поддерживают моральный дух солдат… Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Девушки ходят по рукам, как… – Лейтенант Камерон провел рукой по лицу и судорожно вздохнул.
      – Но как путешествие в прошлое могло дать ему такую власть?
      Джейк стал ходить по комнате, сцепив руки за спиной.
      – Для того чтобы понять это, вам следует сначала узнать, какой силой обладает путешественник во времени. Человек, отправляющийся в прошлое, уже знает, что произошло в будущем, вернее, то, что должно произойти в будущем, благодаря старинным документам и учебникам истории. Если вернуться в прошлое и использовать эти знания для того, чтобы изменить ход истории, то можно изменить и будущее. Это сила, страшная сила, – повторил он напряженным голосом, – и Кмер использовал ее, чтобы стать диктатором… и обратить большинство людей в своих рабов.
      – В рабов? – недоверчиво прошептала Торри. – Неужели вы хотите сказать, что он сделал из людей самых настоящих рабов?
      – Да, я хочу сказать именно это. Кмер сделал из многих людей самых настоящих рабов. – В его голосе послышалась горечь. – Он использовал УПВ, чтобы подчинить себе армию и народ. Если он видит в ком-то соперника, то всегда может отправиться в прошлое и уничтожить всю семью соперника на многие поколения назад и вперед, таким образом искоренив весь род. Он объявил УПВ вне закона и не сумел захватить всего несколько кулонов. – Камерон повернулся к ней. – Очевидно, тот, что принадлежит вам, один их тех, которые Кмер не успел найти.
      – И вы думаете, что я его агент? – в ужасе поинтересовалась Торри Гамильтон.
      – Давайте скажем так: вы вполне вероятный кандидат на эту роль, – кивнул Джейк. – Ведь ваше полное невежество и наивность могут быть не чем иным, как хорошей игрой. Если Кмер знал, что я отправляюсь в прошлое, и знал о моих планах, то мог послать своего лучшего человека, чтобы обезвредить меня.
      Торри с трудом сглотнула подступивший к горлу ком.
      – Я не агент Кмера, – безапелляционно заявила она. – А как вы достали устройство, если он объявил их вне закона? И как у меня оказался кулон?
      – Помните, я сказал, что в самом начале у каждого ученого был свой кулон? Захватив власть, Кмер подумал, что демонстрация силы автоматически заставит ученых поддерживать его и помогать ему в борьбе за захват всей планеты. Он даже предложил им поделиться властью.
      – И что было дальше? – прервала паузу Торри, обратившись к Камерону.
      – Трое ученых поддержали его и продолжили исследования по использованию УПВ.
      – А остальные?
      – Двое погибли, но выгадали время для остальных. – Он невесело рассмеялся. – Выгадали время. Вы не находите, что каламбур получился удачным?
      – Необыкновенно удачным, – буркнула Торри и нетерпеливо заерзала в кресле. Сейчас глаза Джейка Камерона блестели еще сильнее, и этот странный блеск пугал ее. – Выгадали время для чего?
      Неожиданно лейтенант резко развернулся, отошел от окна и вновь начал мерить комнату шагами.
      – Время для побега в другое время! – с победным видом ответил он.
      – Ш-ш-ш, – предупредила девушка. – Говорите тише, а то разбудите доктора.
      Камерон остановился и тихим голосом продолжил рассказ:
      – Один ученый… его звали Хлтон… отправился в прошлое и не вернулся. Ходили слухи, будто он попытался выяснить, что изменил Кмер, и вернуть все, как было. Но так как ничего в нашем двадцать пятом веке не изменилось, скорее всего он так ничего и не сделал. Хлтон или остался в прошлом, или погиб там. Я думаю, что этот ученый стал одним из ваших предков.
      Торри Гамильтон сама удивилась тому, что никак не отреагировала на эту новость.
      – В этом есть смысл. Историю нашего рода можно проследить до отца первой Виктории, а дальше все следы обрываются. Мой отец увлекался генеалогией и… подождите, подождите… Ведь отец Виктории и дал ей этот кулон! Но, Джейк, эта Виктория была моей какой-то прабабкой. Неужели вы хотите сказать, что отец Виктории отправился из двадцать пятого века в прошлое и стал моим предком?
      Лицо лейтенанта Камерона осветила улыбка.
      – В это трудно поверить, да? Добро пожаловать в запутанный мир путешествий во времени.
      Торри покачала головой, но тут же остановилась, так как от резких движений голова вновь заболела.
      – А что произошло со вторым бежавшим ученым?
      Ответом ей было долгое молчание.
      – Он был моим дядей, – наконец ответил Джейк. – Дядя тоже бежал в прошлое, но вернулся. Кмер убил его, но дядя успел передать мне свое УПВ.
      Камерон замолчал и взял собеседницу за руку.
      Торри встала. Она смотрела на него и понимала, что в их отношениях произошла едва заметная перемена. Его серые глаза пристально изучали ее.
      – Я рассказал правду, Виктория, и я пообещал вам помочь вернуться домой. А вы согласны помочь мне?
      Стоя рядом с ним, Торри увидела, что доставала ему только до плеча. Рядом с ним она почувствовала себя очень маленькой и беспомощной, и это ощущение не вызвало у нее особой радости.
      – К… как?
      – Сначала мы должны вернуть ваш кулон. Я знаю, что доктор Гамильтон запер его в свой сейф. Вы не сможете вернуться в двадцатый век без кулона и не сумеете без него и мне помочь.
      – Помочь? Какая помощь вам от меня нужна? – спросила девушка, страшась ответа.
      Джейк Камерон откашлялся, и, к своему удивлению, Торри увидела на его лице смущение.
      – Я потерял свое УПВ.
      Девушка не поверила своим ушам.
      – Как потеряли?
      – Когда я явился сюда по причинам, которые не буду вам открывать, мне пришлось стать офицером армии Юга. А это значит, что я участвовал в нескольких сражениях. Во время одного из боев я и потерял кулон.
      Джейк продолжал держать ее за руку, но Торри освободила руку и подошла к окну.
      – Значит, вам нужна моя помощь. Как интересно!
      – Но и вам нужна моя помощь. Не забывайте этого.
      Торри бросила на него насмешливый взгляд:
      – Вы так думаете? Но вы уже объяснили, как работает устройство.
      Джейк Камерон театрально закатил глаза к потолку:
      – Существуют несколько маленьких дел, в которых вам никак не обойтись без моей маленькой помощи. Позвольте напомнить вам, что завтра приезжает шериф. – Он подошел к ней. – Меня можно будет уговорить подтвердить любую историю, которую вы захотите выдумать. Ваш кулон заперт в сейфе в кабинете дока… Не доводилось взламывать сейф? – Лейтенант бросил на нее оценивающий взгляд. Торри сердито посмотрела на него, и он улыбнулся. – А мне приходилось. Даже несмотря на то, что вы поняли основные принципы управления устройством, остается несколько тонкостей, которых вы не знаете. – Одной рукой он оперся о стену, а вторую упер в бок. – Я не настолько глуп, мисс Гамильтон, и никогда не раскрываю все свои карты.
      – Ладно, ладно, – проворчала Торри Гамильтон. – Я все понимаю. Услуга за услугу. Вы почешете спину мне, а я – вам.
      – В любое время, котенок. Только дайте знать, и я к вашим услугам.
      Торри потерла ноющий висок и подумала, что, наверное, это была неважная идея сейчас затевать весь этот разговор. Она задумчиво посмотрела на луну и звезды и спросила себя, смотрит ли сейчас на них и ее дедушка? Конечно не смотрит! Как он может на них смотреть, если еще не родился. Но с другой стороны, он уже родился и существует.
      У Торри неожиданно промелькнула интересная мысль. Сейчас она знала, что кулон действительно является машиной времени. Стоило ей вернуться в конец двадцатого века, и она могла бы снова отправиться в прошлое, но только на этот раз не далеко, а всего на несколько месяцев назад, и помешать Гарри и Кристине упрятать деда в санаторий. Подумав об этом, Торри улыбнулась. И Джейк Камерон поможет ей вернуться в ее время.
      Она посмотрела на него. Джейк вопросительно поднял брови, и его глаза задумчиво сузились.
      – Мне знакома эта таинственная улыбка, – кивнул лейтенант. – Она означает, что вам чего-то захотелось. Да, вам определенно чего-то сильно захотелось.
      Торри думала рассказать о своем дедушке, но решила подождать. Когда кулон будет у нее, она будет находиться в лучшем положении для ведения переговоров. Тогда Джейк с большим вниманием отнесется к ее предложениям.
      – Да, я действительно кое-чего хочу. Хочу кое-что изменить в истории. Если вы поможете мне сделать то, что я хочу, то я помогу вам.
      – Договорились.
      Брови Торри удивленно взлетели вверх. Она не ждала такой легкой победы.
      – Вот уж не ожидала, что вы так сразу согласитесь на мои условия. Неужели вам даже не хочется знать, чего я хочу?
      – Послушайте, мое задание намного важнее всего остального. К тому же, – губы Джейка Камерона искривились в циничной усмешке, – чего вы можете хотеть? Вернуться назад и сделать так, чтобы ваша лучшая подруга не увела у вас дружка.
      Торри надменно выпрямилась:
      – Как, по-вашему, сколько мне лег?
      – Около семнадцати?
      От удивления Торри Гамильтон раскрыла рот.
      – Мне почти двадцать один год! – воскликнула она.
      Джейк пожал плечами:
      – Поздравляю. Вы почти достигли возраста, когда можете вступать в половые отношения… Какая разница, сколько вам лет? Я все равно пообещал помочь вам. Мы заключили сделку или не заключили?
      Торри яростно кивнула. Она изо всех сил старалась держать себя в руках, поскольку боялась, что он бросит ее на произвол судьбы и предоставит самой выбираться из девятнадцатого века.
      – Замечательно. Тогда…
      – Но как мы достанем кулон? – прервала девушка. – И как мне избежать тюрьмы по обвинению в воровстве? Кстати, почему доктор Гамильтон думает, будто это я украла у него кулон?
      Джейк устало потер затылок:
      – Тут виновато совсем крошечное совпадение. Видите ли, благодаря невероятному совпадению – если совпадения вообще существуют в природе – кто-то на самом деле ограбил дом доктора Гамильтона во время стычки в соседнем лесу. Естественно, когда он нашел кулон, как две капли воды похожий на его…
      – Чудесно, – буркнула Торри. – Ну? Так как мы будем возвращать кулон? Если, конечно, завтра меня не арестуют.
      – Может, рассказать доку правду?
      Торри скорчила гримасу:
      – Очень смешно. Уверена, если пойти и рассказать ему, будто я его прапраправнучка из будущего и что мне нужен его… я хочу сказать… мой кулон, он безропотно отдаст мне его, – усмехнулась девушка и шлепнула себя по щеке. – Но выходит, этот кулон принадлежит одновременно и ему, и мне. Ведь в конце концов это один и тот же кулон…
      – Пощадите свой рассудок и даже не пытайтесь думать об этом, – серьезно посоветовал Джейк. – Путешествия во времени полны парадоксов и невероятных загадок, от которых легко свихнуться. Сконцентрируйтесь на том, что происходит здесь и сейчас, и я обещаю вам, что доставлю вас обратно туда и тогда.
      Торри Гамильтон улыбнулась каламбуру.
      – Но если кто-то украл кулон, разве мы не должны поймать настоящего вора? Что будет, если его не вернут? – спросила она.
      Джейк снисходительно посмотрел на нее:
      – Конечно же, рано или поздно его вернут доктору. В противном случае как бы он попал к вам?
      – О да, – растерянно кивнула Торри и дотронулась до повязки на голове.
      – Я слишком долго мучил вас своими разговорами, – наконец сказал Джейк Камерон. – Сейчас хоть немного поспите. Основные проблемы мы обсудили, а об остальном подумаем позже. Но помните, что завтра док намерен получить от вас ответы. Вам необходимо придумать какую-нибудь историю поправдоподобнее и приготовиться объяснить, откуда у вас взялся этот кулон.
      – Но что, по-вашему, мне ему сказать? Джейк Камерон раздраженно провел рукой по волосам.
      – Неужели женщины в вашем веке ни о чем не могут сами подумать? Ну придумайте что-нибудь! Я же займусь кулоном.
      – Вы так и не сказали, как собираетесь вернуть его.
      – Еще расскажу. Вы же пока постарайтесь решить свою проблему. Я очень верю в ваши актерские способности… А сейчас, котенок, – в его голосе внезапно вновь зазвучал приятный протяжный акцент, – мне пора.
      – У вас хорошо получается с акцентом, – язвительно заметила Торри Гамильтон.
      – О да, – кивнул Камерон. – Я могу как бы включать и выключать его, когда захочу. И вам лучше тоже этому научиться, если собираетесь утверждать, будто вы южанка. – Он вновь заговорил, намеренно сильно растягивая слова, как это делала Ханна. – Мне пора, мисс Гамильтон, а то не дай Бог скомпрометирую вас и подмочу вашу репутацию. – В серых глазах неожиданно вспыхнули веселые огоньки. – Ты же не захочешь выходить замуж за такого старика, миленький ягненочек?
      Щеки Торри залил яркий румянец, и она вздохнула, поняв, что в лунном свете румянец не укроется от него. Она попыталась говорить непринужденно, решив воспользоваться собственной версией южного очарования, вспомнив, как миллион раз передразнивала Кристину, когда та не видела.
      – Ни за что не выйду, даже если бы ты был самым красивым парнем на земле, милок.
      Джейк рассмеялся:
      – Я так и думал.
      Он надел мундир и подошел к окну.
      – Подождите минутку, – попросила девушка. – Я попала сюда случайно. – Джейк пристально посмотрел на нее. Серые глаза сузились, будто он знал, каким будет ее следующий вопрос. Торри смело встретила его взгляд и решительно добавила: – Но сами вы не сказали мне, что вы делаете в прошлом?
      Джейк Камерон сидел на подоконнике, освещенный лунным светом.
      – Верно, – кивнул он, – не сказал.
      – Ну и?
      К ее удивлению, лейтенант взял конец пояса халата и провел пальцем по гладкому шелку.
      – Какой славный халатик! – Он потянул за конец. – Идите-ка сюда.
      Торри молча подчинилась и позволила Джейку опустить себя на колени. Сейчас она стояла перед ним на коленях и удивленно смотрела на него. Он погладил ее по щеке.
      – Такая молодая, – прошептал лейтенант Джейк Камерон, – и такая невинная, несмотря на все усилия казаться умудренной опытом.
      – Лейтенант… – смущенно пробормотала Торри Гамильтон.
      – Джейк, – поправил он ее. – С этой минуты будем называть друг друга по именам. Я Джейк, вы Виктория. Нас ждет тяжелая работа, в которой не место формальностям и всяким условностям.
      Торри пристально смотрела на него, не в силах отвести взгляда.
      – Друзья называют меня Торри.
      – Торри. – повторил он, как бы пробуя имя на язык. – Мне нравится.
      – Джейк… скажите, что вы делаете в прошлом?
      Его губы угрюмо сжались. Он быстро нагнулся и прижался губами к ее губам. В этом поцелуе Торри почувствовала отчаяние. Она обняла его за шею и горячо ответила ему, неожиданно почувствовав охватившую ее волну желания. И тут внезапно Джейк Камерон отодвинулся, и Торри увидела в его глазах что-то, похожее на удивление. Потом на его лицо вернулась маска невозмутимости, разделившая их.
      – Я явился в прошлое, – спокойно ответил он, – чтобы убить человека.

      – Убить человека! Ну-ка подождите минутку! – прошипела Торри, останавливая Джейка, который уже наполовину вылез из окна. – Вы не можете уйти вот так просто, ошеломив меня своим сообщением. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Это что, милая шутка?
      Джейк Камерон все-таки выбрался на балкон, потом заглянул в комнату.
      – Я обычно не шучу, когда разговор заходит об убийствах людей, – покачал он головой и насмешливо улыбнулся. – Пусть я и убийца, но только не бесчувственный человек, который так глупо шутит.
      – Так, значит, вы хотите сказать, что действительно… – Торри замолчала, не закончив фразы.
      – Я хочу сказать, что меня послали сюда, чтобы я кое-что поправил для моих сограждан из двадцать пятого века.
      – Вы хотите сказать, будто явились сюда, чтобы исправить то, что сделал этот ваш Кмер? – поинтересовалась Торри, наклоняясь к нему. Спадающие на плечи волосы красиво темнели на фоне халата. От нее не укрылась ни перемена в его взгляде, ни огонь, вспыхнувший в глубине холодных серых глаз. На какое-то мгновение их взгляды встретились, потом Торри торопливо заговорила и разрушила волшебное очарование. Она говорила хриплым голосом, но таким он был не от страха.
      – Этот… Этот ваш тиран сохранил жизнь какому-то злому человеку, и сейчас вы явились сюда, чтобы…
      – А сейчас вы подождите минуточку, черт побери!
      В лунном свете его лицо показалось грубо высеченной маской. Он протянул руки и вытащил ее через окно на балкон.
      Торри тихо, протестующе вскрикнула, но тут же замолчала, увидев гнев в его глазах.
      – Постарайтесь вдолбить себе кое-что в голову, Виктория. Может, этот бравый мундир и очарование Юга заставили вас поверить в то, что я очень честный и приличный человек… этакий храбрый и справедливый рыцарь. – Джейк медленно покачал головой. – Забудьте об этом. Я нахожусь здесь по очень простой причине: мне поручено убить человека.
      Торри испугалась. Подумать только, она почувствовала расположение к мужчине, который способен хладнокровно убить человека.
      – Вы ужасны, – прошептала она.
      Белые ровные зубы Джейка Камерона сверкнули в ослепительной улыбке.
      – Благодарю вас, мэм. – Он отпустил девушку и дотронулся до края широкополой серой шляпы. – Мы обязаны доставлять удовольствие леди.
      Торри почувствовала, как на лбу выступил холодный пот. Его признание в корне все меняло. Как она могла доверять такому человеку? Но с другой стороны, как без него она могла вернуться в двадцатый век?
      – Вы сказали, что поможете мне, – сказала она. – Вы говорили серьезно?
      – Конечно.
      – Почему?
      Его брови поднялись. Губы, словно высеченные резцом скульптора, чуть-чуть раздвинулись в улыбке. – Вы быстро усваиваете уроки, не так ли? Тренируйте цинизм, и он поможет вам спасти вашу жизнь. Я помогу вам, – признался он, – потому что это поможет и мне.
      Неожиданно Торри почувствовала себя так, словно из нее выпустили весь воздух. Он был прав. Как она могла поставить этого человека… этого незнакомца… на пьедестал? Она украдкой посмотрела на него. Он все-таки чем-то отличался от простого наемного убийцы. И ей не оставалось ничего иного, как довериться ему.
      – Вы хотите сказать, что если бы не нуждались во мне, то не помогли бы вернуться в мое время?
      – О, не знаю… – Джейк Камерон легко погладил ее руку. От прикосновения ласкающих через тонкую ткань пальцев ей стало тепло. – Если бы у меня было время, я бы в любом случае помог вам. Только, конечно, при едином условии: вы не должны мешать мне.
      Торри отдернула свою руку.
      – Значит, можно считать, что мне повезло, – язвительно заметила она.
      Джейк долго и пристально смотрел на нее, и Торри заметила выражение страдания на его лице. В холодных серых глазах промелькнуло что-то человечное. Но это чувство опять сменила холодная маска.
      – Вы не ответили на мой вопрос, – нервничая, сказала она. – Кмер сохранил кому-то жизнь в прошлом?
      – Нет, – хрипло ответил Камерон. – Я не знаю, что он сделал, чтобы изменить прошлое, и мне, честно говоря, наплевать на это… Уже поздно. Я должен идти. – Он смотрел ей в глаза и не трогался с места.
      Торри Гамильтон покачала головой:
      – Не понимаю. Если вы хотите… хотите убить этого Кмера… что вы делаете в прошлом, собираясь убить другого человека?
      – Не говорите глупости, – сурово сказал лейтенант. – Если бы я мог убить Кмера в своем времени, я не торчал бы сейчас здесь, жертвуя… – Он замолчал, но Торри успела заметить, как на его щеках заходили желваки. – К сожалению, в двадцать пятом веке он неуязвим. А у меня есть задание, и я обязан любой ценой выполнить его.
      – И после этого вы хотите, чтобы я доверяла вам?
      Торри почувствовала, как тает ее надежда, и сердце заныло от тоски.
      – Не беспокойтесь, – успокоил он ее. – До тех пор пока вы будете нужны мне, я ваш покорный слуга, мисс Гамильтон. – Он снял с головы шляпу и отвесил девушке насмешливый поклон.
      – Спасибо, но я предпочла бы лучше заключить соглашение с дьяволом, чем с вами, – упрямо покачала головой Торри. – Как-нибудь вернусь домой и без вашей помощи.
      Джейк напрягся и отвернулся.
      – Я сказал, что помогу вам вернуться домой, Виктория. Я дал слово и сдержу его.
      Лейтенант Камерон посмотрел на нее и улыбнулся. Эта улыбка согнала с лица Джейка каменную маску безразличия и оживила его.
      Взгляд Торри опустился к его губам. «Это безумие, – промелькнула мысль. – Я стою в самый разгар ночи с наемным убийцей из будущего и могу думать только об одном: поцелует он меня еще раз или не поцелует?»
      Джейк приблизился к ней. Торри изо всех сил старалась смотреть не на него, а на звезды, сверкающие на черном небе.
      – Посмотрите на меня, – приказал Камерон.
      Торри с неохотой повиновалась.
      – Послушайте, Торри, – мягко произнес Джейк, – я знаю, как вам сейчас трудно, но вы должны в эту минуту раз и навсегда принять решение: будете ли вы доверять мне или не будете? Я не смогу вам помочь, если вы не доверитесь мне. Я не могу рисковать. Меня не устраивает ситуация, когда вы неожиданно наброситесь на меня, если я попрошу вас сделать что-то такое, чего вы не поймете.
      – Значит, я должна буду слепо выполнять ваши приказы? – с яростью спросила Торри.
      – Совершенно верно. Причем беспрекословно. – Он приподнял лицо девушки и приблизил свои губы к ее губам.
      – Пожалуйста, не делайте этого.
      Джейк Камерон испуганно вздрогнул и отпрянул от нее.
      – Простите, – извинился он и провел рукой по лицу. – Я устал, сейчас поздно, а вы стоите передо мной, такая красивая и юная. Глаза у вас зеленые, как Ирландское море, ваши волосы… ваши волосы – как черный шелк, ваши губы мягкостью напоминают молодую нежную лань. – Джейк вновь подошел. – Я просто мужчина, Торри, самый обыкновенный мужчина, которому пришлось долго обходиться без женского тепла и ласки. – Он с тоской посмотрел на нее сверху вниз, потом вздохнул и сделал шаг назад. – И еще раз… простите меня. Я вновь обещаю, что если вы доверитесь мне, то я выкраду кулон из сейфа доктора Гамильтона и доставлю вас домой.
      В этот момент прозвучал выстрел, и Торри с громким испуганным криком бросилась на грудь Джейку Камерону. Ее движение было неожиданным для лейтенанта, и они упали на деревянный пол балкона.
      – Извините, – послышался снизу сухой мужской голос. – Я выстрелил случайно. Скорее всего просто отвык от огнестрельного оружия.
      Джейк первым, шатаясь, поднялся на ноги и перегнулся через белое ограждение. Ярость на его лице быстро уступила место изумлению.
      – Доктор Гамильтон?! – Он выпрямился и бросил подозрительный взгляд на Торри.
      – Не смотрите на меня так, – сжимая голову руками, взмолилась девушка. – Я не больше вас знаю, что происходит… О, моя голова!
      Джейк помог ей встать.
      – Вы сошли с ума, доктор? У Торри рана…
      – Извините. Я на самом деле не хотел стрелять, сам не пойму, как нажал на курок. Спускайтесь, надо кое о чем поговорить.
      Торри испуганно посмотрела вниз. Поверх длинного фланелевого нижнего белья на докторе был полосатый халат. В руках он держал длинную винтовку.
      – Прекрасная винтовка, – похвалил Джейк.
      – Спасибо, – поблагодарил доктор и погладил винтовку, как любимого ребенка. – Это новый «шарпс». Может сделать без перезарядки десять выстрелов в минуту. Вы, например, могли бы выстрелить из своего пистолета всего раз, после чего вам бы пришлось перезаряжать его. Так что у меня было бы преимущество, если бы вдруг началась стрельба.
      – Намек понят.
      – Ну и прекрасно… Значит, вы с самого начала действовали с ней сообща, – покачал головой Гамильтон. – Я сильно разочарован. Ладно, спускайтесь. Я доставлю вас обоих к шерифу прямо сейчас.
      На щеке Джейка Камерона дернулся мускул, и он медленно опустил правую руку ближе к пистолету.
      – Джейк, – прошептала Торри, прижимая руку к груди, – не надо.
      – Я уже говорил вам, котенок, – мягко ответил он, – что не могу позволить никому остановить меня, даже вашему прапрапрадеду.
      – Остановитесь, лейтенант! – крикнул доктор. – Расстегните портупею и очень аккуратно положите ее вместе с кобурой на пол.
      На губах Джейка Камерона заиграла опасная улыбка, в холодных серых глазах появилась угроза.
      – Извините, сэр, – покачал он головой, – но я не могу выполнить вашу просьбу. И если вы попытаетесь застрелить меня, то быстро обнаружите, что силы далеко неравны… даже несмотря на то, что у вас эта забавная винтовка.
      – Вы уверены в этом?
      Мгновение остановилось, будто повисло в воздухе. Торри Гамильтон лихорадочно думала: если Джейк убьет ее прапрапрадеда, изменит ли это что-нибудь в ее будущем? Есть ли у доктора дети? Скорее всего есть. Ведь сейчас ему как минимум под шестьдесят. Но она вспомнила, как Натаниэль Гамильтон говорил, что Рандольф дожил до девяноста одного года. Несомненно, его убийство что-то изменит в будущем рода Гамильтонов и ее самой!
      Одного взгляда на решительное лицо Джейка было достаточно, чтобы понять, что ему было наплевать на последствия, которые убийство Рандольфа Гамильтона принесет ее потомкам. Его не беспокоило, что, убив этого человека, он уничтожит всех еще не родившихся Гамильтонов на много поколений вперед. Джейк Камерон был полон решимости выполнить свое задание. Все остальное было для него лишь незначительными проблемами, которые нужно во что бы то ни стало решить для выполнения главной задачи.
      – Доктор Гамильтон, – с мольбой крикнула Торри.
      Доктор посмотрел на нее, и взгляд его потеплел. Девушка облизнула губы и торопливо заговорила:
      – Все совсем не так, как вы думаете. Позвольте нам хоть попытаться объяснить.
      Джейк Камерон бросил на нее предупреждающий взгляд, но она не обратила на это внимания.
      – Я не знаю, что у вас на уме, – предупредил лейтенант. Говорил он так быстро, что доктор Гамильтон не понял ни слова. – Но будьте осторожны, иначе мне придется убить вас обоих.
      Доктор Гамильтон подошел к лестнице, ведущей на балкон.
      – Не знаю, что я еще могу подумать, юная леди, – озадаченно произнес Рандольф Гамильтон. – Ко мне в дверь стучит этот человек и заявляет, будто случайно выстрелил в вас, потом вдруг выясняется, что у вас есть украденный у меня кулон. Сейчас же я нахожу лейтенанта у окна вашей комнаты, где не место ночью воспитанным людям противоположного пола, и узнаю, что он опять собирается выкрасть мой кулон. – Морщинистое лицо нахмурилось. – Больше, по-моему, говорить не о чем.
      – Нет, есть о чем! – возразила Торри, лихорадочно думая, что можно и нужно сделать в создавшемся положении. Где выход?
      Она приподняла полу халата и торопливо сбежала вниз. Доктор Гамильтон сделал шаг назад.
      – Пожалуйста, выслушайте меня, – взмолилась девушка, протягивая к нему руки. – Доктор Гамильтон, если бы мы хотели украсть ваш кулон, зачем нам было появляться в вашем доме с ним? Неужели вы считаете нас настолько глупыми?
      Старик потер лицо.
      – Согласен, действительно, зачем, – кивнул доктор, и его глаза задумчиво сузились. – Но я только что своими ушами слышал, как вы с лейтенантом говорили о том, чтобы выкрасть его.
      – Да, говорили, – кивнула девушка. Джейк Камерон сделал шаг к ним, держа руку на пистолете, но Торри движением руки остановила его:
      – Джейк, вы никому и ничего не сделаете. В этом нет необходимости. Я расскажу доктору Гамильтону всю правду, и он… я знаю, он поймет.
      Камерон остановился в углу балкона, и его губы скривились в циничной улыбке.
      Девушка повернулась к доктору и сцепила руки перед собой.
      Приглушенное ругательство, донесшееся с балкона, заставило Торри резко повернуться и сердито посмотреть на Джейка, на лице которого играла улыбка изумления. И когда он подмигнул, она почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Торри отвернулась и обратилась к доктору.
      – Видите ли, – продолжила она уже не так уверенно, насмешливый взгляд Джейка поколебал ее, – я не с Юга, а с Севера. Я – янки. – Рандольф Гамильтон терпеливо слушал. Девушка откашлялась. – Родители Джейка не хотят, чтобы он женился на мне. Мои родители тоже не хотят, чтобы я выходила за него замуж. Поверьте мне, доктор Гамильтон, они постарались превратить мою жизнь в ад после того, как я сообщила им о помолвке с мятежником.
      – Могу себе представить, – сухо кивнул доктор Гамильтон. Торри нервно поежилась под его пристальным взглядом. – Продолжайте, – потребовал он. – Я вас слушаю.
      – Тогда я написала Джейку, как плохо относится ко мне папа… запирает меня в моей комнате, морит голодом… и попросила его приехать и спасти меня.
      – И, являясь истинным джентльменом-южанином, лейтенант Камерон отправился на вражескую территорию и выкрал вас из отцовского дома? – То, как это было сказано, очень красноречиво говорило о его недоверии.
      – Нет, – быстро покачала головой Торри, – конечно, мне было страшно за него, если он приедет за мной на Север. Поэтому я послала письмо с надежным слугой, в котором просила его встретить меня около Ричмонда. Отцу я сказала, что передумала выходить за него замуж, и пообещала быть послушной дочерью. Он поверил мне, и я вновь обрела свободу.
      – Которой вы тут же злоупотребили, сбежав от своих родителей и из дома, чтобы оказаться вместе с этим мошенником.
      – О, Джейк не мошенник, доктор. Правда не мошенник. – Торри в отчаянии стиснула руки и испуганно нахмурилась. – Он самый чудесный человек на земле, и я очень люблю его! Поймите это, дорогой доктор Гамильтон! Неужели вы сами никого не любили так сильно, чтобы быть готовым от всего отказаться, лишь бы быть рядом с любимым человеком?
      Лицо доктора помрачнело, и Торри увидела, как в строгих голубых глазах блеснула слеза. Винтовка задрожала в его руках.
      – Да, – прошептал Рандольф Гамильтон, – я любил одного человека так же сильно, как вы. – Торри шумно выдохнула. Доктор резко посмотрел вверх. – Но это не объясняет историю с кулоном.
      – Мы нашли кулон, – начал Джейк Камерон, и Торри облегченно вздохнула, услышав его низкий голос. Он решил поддержать ее, хотя чем это могло кончиться, только бог знал. – Мы встретились около Ричмонда. Я договорился с моими хорошими друзьями, но когда мы приехали к ним, выяснилось, что дом сгорел дотла, а сами они куда-то уехали. Я… я не знал, что делать.
      Торри посмотрела на лейтенанта. «Прекрасный актер», – подумала она. Грустный голос, тревога и беспокойство в глазах. Если бы она не знала правду, то сама бы поверила в его рассказ. Но если он был таким искусным лжецом, как могла она быть уверена, что ей он рассказал правду?
      Она задумалась. Судя по всему, путешествия во времени были реальностью, но откуда она знала, что он тот, за кого себя выдает? Что, если лейтенант Джейк Камерон действовал не на стороне сил добра, а сам являлся одним из людей Кмера и вернулся в прошлое, чтобы опять изменить ход истории? От этих мыслей ей стало нехорошо.
      – И тогда я решил взять ее с собой, – сказал Джейк.
      – Взять с собой? В сражение? – Лицо доктора Гамильтона выражало ужас.
      – Нет, о сражении я, естественно, не думал. Я достал ей гражданскую одежду… мужскую, конечно. – Он окинул ее взглядом. – Не хотелось рисковать… ну, вы понимаете, что я имею в виду. Когда у женщины такая внешность, как у нее, просто нельзя рисковать.
      К удивлению Торри, доктор Гамильтон кивнул, соглашаясь с доводами Джейка Камерона. Она плотнее запахнула халат и бросила на Камерона испепеляющий взгляд.
      – В общем, я взял отпуск, и мы на время спрятались в лесу.
      – Вы вдвоем? Одни?
      Торри улыбнулась про себя. Возмущение доктора Гамильтона выглядело таким милым, таким старомодным!
      – Ну да, поймите, это было необходимо.
      – Эту часть вашего рассказа, сэр, мы обсудим более подробно несколько позже.
      Джейк откашлялся, и впервые Торри увидела, что он смущен и несколько неуверен в себе.
      – В конце концов, Джейк мой жених, – торопливо пришла Торри на помощь лейтенанту, вспомнив суровые правила поведения, царящие на Юге.
      – Гм-м-м… Ну ладно, продолжайте.
      – Пока мы прятались в лесу, завязалась стычка. Мы бежали. Я пытался найти место, чтобы спрятать Викторию. Мы… мы споткнулись о два трупа… прошу прощения, Торри, дорогая… – Девушка ласково ему улыбнулась. – Это были мертвые дезертиры, попавшие под перекрестный огонь. У одного за плечами оказался мешок, который был битком набит разными ворованными вещами. Скорее всего они украли их у местных жителей. В этом мешке мы и нашли ваш кулон. – Джейк спустился и обнял Торри за талию. Она напряглась, потом заставила себя даже прижаться к своему «возлюбленному».
      – И вы взяли его, даже не попытавшись найти владельца, да? – уточнил доктор Гамильтон.
      – Нет, нет, – вмешалась Торри. – Мы договорились передать его командиру Джейка, как только доберемся до лагеря. Но кулон был настолько красив, – девушка опустила длинные ресницы и, кокетливо улыбнувшись, посмотрела из-под них на доктора, – и я не думаю, что есть на белом свете женщина, способная устоять против соблазна иметь такой потрясающий кулон, доктор Гамильтон. Я знаю, конечно, что поступила плохо, но…
      – Предположим, что я поверил этой фантастической истории, – прервал ее Рандольф Гамильтон, – но вы так и не объяснили, почему собирались выкрасть его из моего сейфа?
      Джейк виновато опустил глаза:
      – Виноват, сэр. Я действительно собирался украсть кулон. Но поймите, я не знал, что делать. Взять Торри с собой к ребятам Джеба я не мог…
      – Вы говорите о Джебе Стюарте?  – В голосе доктора Гамильтона прозвучало недоверие. – Так вы один из «ребят Джеба Стюарта»?
      На губах Джейка заиграла мальчишеская улыбка, и Торри, изумленно посмотрев на него, подумала: «Или Джейк Камерон первоклассный актер, заслуживающий за такую игру награду Академии, или он действительно горд своей принадлежностью к «парням Джеба Стюарта». Джеб Стюарт…» Торри лихорадочно принялась вспоминать историю Гражданской войны. О да, Стюарт, кажется, был майором, или генералом, или еще каким-то офицером, и прославился своими смелыми кавалерийскими рейдами на лагеря янки. Людей, служивших под его началом, считали героями и уважали не только на Юге, но и на Севере.
      – Да, сэр. Я уже сказал, что не мог взять ее с собой в лагерь, так как мне часто приходится ходить в разведку. Я, сэр, был в отчаянии. И мне показалось, что, если у Торри будет этот кулон, может, она сумеет выгодно продать его и вернуться на вырученные деньги домой в Мэриленд.
      – Джейк! Но ведь ты обещал, что на эти деньги мы купим здесь домик… и что я буду находиться рядом с тобой! – Торри удивилась легкости, с которой она вошла в придуманную ее «женихом» роль.
      Камерон повернул Торри к себе, но она отшатнулась и ей пришлось заставить себя успокоиться и расслабиться: ведь она была любящей невестой…
      – Прости, дорогая, – с серьезным видом извинился Джейк, – но я не могу рисковать тобой. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. – Он опять повернулся к доктору. – Мы пытались выбраться из боя, но в нее попала шальная пуля. Если бы рана оказалась серьезной… – Лейтенант погладил лоб. – Знаю, это было безумием. Я поступил некрасиво и плохо, доктор, – в его голосе слышалась мольба, – но я не знал, что делать.
      Рандольф Гамильтон задумался. Торри почувствовала, как по щеке стекает струйка пота. Одной рукой Джейк по-прежнему обнимал ее за талию и крепко сжимал шелк халата. После длительных размышлений доктор потер лицо и сунул винтовку под мышку.
      – Зато я знаю, что делать, – решительно произнес старик.
      Торри со страхом посмотрела на Джейка, потом перевела свой взгляд на прапрапрадеда. Они молча ждали приговора доктора.
      Наконец он кивнул, как будто о чем-то договорился сам с собой.
      – Хорошо. Пока идет эта война и пока лейтенант Камерон служит в армии, вы можете оставаться со мной и Ханной. – Гамильтон отвернулся и пошел от них. Изумленные Джейк и Торри молча смотрели ему вслед. Пройдя несколько шагов, он оглянулся и добавил: – Но только после того, как вы официально поженитесь.
      Услышав эти слова, Торри потеряла сознание.
      Когда Торри очнулась, она обнаружила, что опять лежит на кровати под балдахином. Голова у нее раскалывалась от сильной боли. Снизу доносились два мужских голоса. Девушка тихо встала, подошла на цыпочках к двери и открыла ее. Сейчас разговор слышался более ясно.
      – Я не могу сейчас жениться на ней! – гремел голос Джейка Камерона. – Это будет несправедливо по отношению к нам обоим.
      Торри подумала, что глаза у него сейчас наверняка были цвета серого льда.
      – С чего это вы взяли? – не менее горячо осведомился доктор.
      – С того, что скоро мне отправляться в разведку, из которой я могу не вернуться. – Торри услышала, как сапоги Джейка стучат по деревянному полу. Очевидно, он вышагивал по комнате. – Это будет особенно несправедливо по отношению к Торри – выйти за меня замуж только для того, чтобы тут же стать вдовой.
      – Тогда почему вы привезли ее сюда? – с подозрением поинтересовался доктор Гамильтон. – Во время разговора на улице вы признались, что практически выкрали ее из отцовского дома, чтобы жениться.
      – Я привез ее сюда, чтобы мы могли быть вместе… и все!
      Торри представила, как старик трет свое морщинистое лицо и глаза его суживаются.
      – Теперь мне все ясно. Вы с самого начала и не собирались жениться на девочке… вы хотели просто заманить ее, так?
      – Нет, не так.
      «Возмущение Джейка могло бы вызвать улыбку, – подумала Торри, – если бы ставки не были так высоки».
      – Тогда в чем дело? Сдается мне, что вы просто мошенник и негодяй, мистер Камерон. Вы собирались жить в свое удовольствие и сломать жизнь девушке… И не говорите мне, что вы не были с ней близки, потому что я не слепой. Стоит только увидеть, как она смотрит на вас, и все становится ясно.
      Щеки Торри залил румянец. Что имел в виду доктор Гамильтон, когда говорил о ее взглядах? Она ни разу не смотрела на Джейка Камерона с обожанием, на что он намекал. Она не могла смотреть на него иначе, как с отвращением. Конечно, она вынуждена была притворяться, будто любит его… Да, несомненно, доктор именно это и имел в виду. Она и не подозревала, что была хорошей актрисой.
      – Может быть, – угрожающе проговорил доктор, – может, мне просто следует поговорить с Джебом Стюартом. Уверен, он без особого восторга узнает, что один из его людей обесчестил молодую девушку.
      – Она не девушка, черт побери! – взорвался Джейк Камерон. – Торри взрослая женщина? А вы ведете себя так, словно я похитил десятилетнюю девочку и обесчестил ее.
      – Я бы попросил вас говорить повежливее, молодой человек, – ледяным тоном потребовал доктор Гамильтон. – Итак, я спрашиваю вас: собираетесь вы поступать так, как должен поступить джентльмен?
      – Я всегда делал то, что должен делать, – отчетливо выговорил каждое слово лейтенант Камерон. – Просто я считаю, что сейчас не самое подходящее время для женитьбы.
      – Для вас, наверное, подходящее время наступит только тогда, когда у нее вырастет живот, – сухо заметил доктор. – Я довольно хорошо разбираюсь в людях, лейтенант, и вопреки вашему нежеланию жениться все же не думаю, что вы принадлежите к людям, которым все равно: будут ли считать их детей незаконнорожденными или нет!
      Затаив дыхание, Торри ждала ответа Джейка.
      – Да, – едва слышно согласился Джейк, – не принадлежу.
      Несколько минут они говорили тихо, потом Торри услышала, как внизу скрипнула дверь. Не в силах сдержать своего любопытства, она шире открыла дверь своей спальни и выскользнула в коридор. Девушка тихо подошла к лестничной площадке и присела за резными деревянными перилами. Доктор Гамильтон с Джейком вышли из комнаты и пожали друг другу руки. Когда лейтенант Камерон повернулся, чтобы уйти, она заметила, что он в бешенстве.
      Испугавшись, что ее могут заметить, Торри торопливо вернулась в комнату и подбежала к окну, надеясь увидеть Джейка. Лейтенант шел, не оглядываясь, по дороге от дома. Торри была уверена, что больше никогда его не увидит.

      Торри подошла к высокому в человеческий рост зеркалу. Пышное платье цвета слоновой кости легкими волнами лежало на обручах кринолина и, покачиваясь, двигалось вместе с ней. У нее было ощущение, словно она надела зонтик, причем зонтик очень неудобный. Торри нажала на жесткую талию. Ханна заключила ее в ужасное приспособление, называвшееся корсетом. Зажатая между пластинками китового уса, Торри с трудом дышала и боялась, как бы ее ребра в конце концов не сломались, не выдержав сильного давления.
      Торри посмотрела на свое отражение и спросила себя, действительно ли это она или это призрак, вызванный волшебным УПВ. Нет, это она настоящая. Знакомые зеленые глаза удивленно разглядывали свадебное платье.
      После той, богатой событиями ночи, когда Джейк уехал в лагерь, Торри Гамильтон вынуждена была большую часть времени провести в постели. Доктор Гамильтон сказал, что это необходимо, чтобы побыстрее набраться сил, но Торри чувствовала себя заключенной. Джейк не вернулся, и она была уверена, что он вновь отправился в путешествие во времени, предоставив ей самой разбираться со своими неприятностями. С каждым днем настроение падало. Наконец вчера вечером наступила кульминация, и она разрыдалась. Торри потребовала от доктора Гамильтона отвезти ее в лагерь конфедератов, чтобы найти там своего доблестного спасителя.
      Рандольф Гамильтон, похлопав ее по руке, посоветовал набраться терпения, потом протянул изящную фарфоровую чашку и предложил чая, настоянного на травах. Торри так разозлилась, что в ярости бросила чашку в камин. Чашка разбилась. А она проплакала большую часть ночи.
      Никогда Торри Гамильтон не чувствовала себя такой беспомощной, такой одинокой и… глупой. В те несколько часов, которые она провела с Джейком Камероном, хотя он и обращался с ней далеко не лучшим образом, она убедила себя, что можно полагаться на него, рассчитывать на его помощь. Будь все происходящее менее зловещим, она бы весело посмеялась над своими страхами. Уже близился конец ночи, когда девушка, вытерев слезы, сказала себе, что пора прекратить истерику, что она взрослый человек и сама найдет способ достать кулон и вернуться домой к дедушке…
      Утром ее разбудила улыбающаяся Ханна. Негритянка принесла завтрак. На подносе стояла тарелка с высокой горой оладий.
      – Оладьи! – в восторге воскликнула Торри. – Да еще с сиропом! – Она уже знала, что в эти дни оладьи с сиропом были редкой роскошью на Юге.
      – Последние остатки черной патоки, – объяснила довольная Ханна. – Ты знаешь шутку о патоке, милая?
      Торри покачала головой, наблюдая, как толстая женщина ловко разрезает оладьи на аккуратные квадратики.
      Ханна наклонилась ближе и сказала:
      – Ну, о том, что оладьи похожи на девушек!
      Торри выдавила из себя улыбку, а экономка доктора Гамильтона, хлопнув себя по толстому бедру, расхохоталась собственной остроте.
      – Ханна, ты рабыня? – осведомилась Торри.
      – Нет, милая, я не рабыня. Говорят, мистер Линкольн освободил всех рабов на Юге, но доктор Рандольф освободил меня еще десять лет назад. – Она неуклюже встала и гордо расправила плечи. – Я экономка и каждую неделю получаю жалованье.
      – Я очень рада, – с облегчением вздохнула девушка. Она поняла, что этот поступок заставил ее восхититься доктором Гамильтоном. Но может, Ханна являлась исключением, а не правилом. – А у него есть рабы?..
      – Нет, девочка, ни одного. Разве ты не видишь, как потихоньку гниет и разваливается этот старый дом? У доктора нет денег даже на ремонт. Практика почти не приносит дохода, да и хлопок он больше не выращивает.
      – Почему?
      – Хлопок невозможно выращивать без рабов, девочка. Если бы ты родилась на Юге, то знала бы это. Когда нужно платить наемным рабочим, хлопок становится очень дорогим, игра не стоит свеч!
      – А почему у доктора Гамильтона нет рабов?
      Ханна покачала головой.
      – Это печальная история, мисс Виктория.
      – Называй меня Торри.
      – Хорошо, мисс Торри.
      – Только без «мисс». Называй меня просто Торри.
      Ханна положила вилку и с ужасом посмотрела на девушку:
      – Но я не могу называть тебя просто Торри.
      – Почему? – удивилась Торри.
      – Потому что мне нельзя так тебя называть…
      – Но почему, Ханна? – мягко поинтересовалась Торри. – Потому, что я белая? Но мы с тобой свободные люди, так ведь?
      Несколько секунд Ханна сидела, раскрыв рот от изумления, потом ее лицо украсила чудесная улыбка.
      – Я никогда не задумывалась над этим, никогда.
      – Ну а теперь подумай. Знаешь, Ханна, однажды мой дедушка сказал мне, что порой людям только кажется, будто они свободные. Если человек не освободится вот здесь, – девушка показала на висок, – то он никогда не будет по-настоящему свободным.
      Ханна весело рассмеялась и протянула вилку с кусочком оладьи. Торри открыла рот и принялась задумчиво жевать. Когда Натаниэль Гамильтон произнес эти мудрые слова, он говорил о Кристине. Они с Торри искренне сочувствовали Кристине, поскольку для нее главным в жизни являлись деньги и положение в обществе. И даже после того, как Кристина и Гарри поступили с дедом так жестоко, она знала, что дедушка по-прежнему жалеет их обоих.
      – И все-таки скажи мне, пожалуйста, Ханна, почему у доктора нет рабов?
      Ханна долго колебалась, потом наконец заговорила.
      – Это все из-за его жены, – со слезами в голосе ответила негритянка.
      – А я думала, что его жена мертва.
      – Да, мертва. Доктор Рандольф думает, что ее убили рабы.
      – Рабы убили жену доктора? – Торри испуганно поднесла руку к горлу. – Ты хочешь сказать…
      – У него были рабы, милая. Как-то зимой все рабы заболели лихорадкой. Мисс Амелия всегда настаивала на том, чтобы помогать доктору. Она и на этот раз помогала лечить рабов, и сама заразилась. – Ханна смахнула с глаз слезу. – Доктор Рандольф так сильно любил эту женщину, что я боялась, как бы и он после ее смерти не умер. Но доктор выдержал. Он освободил всех своих рабов и стал лечить людей. Когда освобождал меня, сказал: «Ханна, я знал, что рабства быть не должно, но очень хотел заработать деньги. Сейчас у меня есть деньги, но нет моей любимой Амелии».
      – Какая печальная история! – пробормотала Торри Гамильтон, почувствовав, как у нее на глаза наворачиваются слезы. – Перестань кормить меня, как малого ребенка! – остановила она Ханну, когда вдруг поняла, что позволила ей вести себя как рабыне.
      Торри взяла вилку и принялась жевать, рассеянно прислушиваясь к болтовне Ханны. «А почему вдруг такая чрезмерная забота обо мне?» – спросила себя девушка. Обычно Ханна приносила поднос с завтраком, но не прислуживала во время еды. Да и завтрак раньше всегда состоял из овсянки.
      – Нам нужно поторопиться, – таинственно улыбнулась Ханна, положила в кофе ложечку сахара и принялась размешивать.
      Торри знала, что это не был настоящий кофе, к которому она привыкла. С тех пор как Север организовал морскую блокаду побережья Конфедерации, кофе стал почти непозволительной роскошью. В доме Рандольфа Гамильтона пили особый «конфедератский» кофе, в который входило несколько драгоценных кофейных зерен, маис и ячмень. Торри взяла изящную фарфоровую чашку и принялась пить маленькими глотками этот заменитель кофе.
      – Поторопиться? Зачем?
      Ханна перестала засовывать выцветшую салфетку за ворот ночной сорочки Торри и пораженно уставилась на нее.
      – Ты хочешь сказать, что еще не знаешь? Неужели тебе никто не рассказал?
      Девушка покачала головой.
      – Что мне должны были рассказать? – Торри поставила чашку на поднос. – Он отсылает меня домой, да? Доктор Гамильтон отсылает меня или… решил передать шерифу?
      На толстых губах Ханны заиграла широкая улыбка.
      – О, милая, я не хотела напугать тебя. Не бойся, он никуда тебя не отправит и никому не передаст. Неужели ты еще не заметила, как сильно доктор Рандольф к тебе привязался? Ты напоминаешь ему его маленькую внучку. Он очень любил ее. Родители с ней уехали на Запад. С тех пор прошло целых пять лет.
      – Тогда в чем дело? – Торри отодвинула тарелку и сняла салфетку. – Пожалуйста, Ханна, – мягко попросила она, – что случилось?
      – О, милая, не бойся, – поспешила успокоить ее Ханна, – ничего страшного… хотя я думала, что доктор Рандольф сам тебе все расскажет! Ты выходишь сегодня замуж, девочка.
      – Выхожу замуж? – тихо повторила Торри. – За кого… за кого я выхожу замуж?
      – За своего красавца лейтенанта, за кого же еще? Надо спешить, милая. Солнце уже поднялось высоко, а нам до шести вечера нужно еще так много сделать!
      Торри оцепенело наблюдала, как Ханна велела принести огромную деревянную лохань. Потом экономка вместе с худым стариком-негром принялась носить ведрами воду и наполнять ее.
      Ханна принесла маленький кусочек грубого мыла, тонкое полотенце и уже собралась приступить к мытью Торри, когда та, покраснев от смущения, сказала, что помоется сама. Потом был принесен корсет, тонкие панталоны и великолепная мягкая сорочка.
      … И вот сейчас Торри стояла перед зеркалом и смотрела на себя. «Может быть, корсет и стоил этих мучений, если принять во внимание чудо, которое он сотворил с моей талией», – подумала девушка. Платье было сшито из плотного блестящего шелка. Высокий воротник украшали красивые кружева. Рукава были длинными и от локтя до кисти застегивались на перламутровые пуговицы. Платье было далеко не новым, но хорошо сохранилось. «Скорее всего хранили его очень аккуратно, – подумала Торри. – Очевидно, когда-то оно принадлежало жене доктора…»
      Длинные темные волосы Торри были собраны в высокий пучок на макушке, а несколько длинных прядей выбивались из прически и касались мягкого шелка.
      Разглядывая свое отражение, Торри Гамильтон почувствовала глубокую благодарность к Ханне. Матери Торри лишилась, когда была совсем маленькой девочкой. И около нее никогда не было женщины, которая бы занималась ею, никто никогда не вплетал ей в волосы ленты. Может, потому в детстве Торри и была сорвиголовой… Сейчас она смотрела в зеркало и думала, что никогда еще не выглядела такой красивой.
      Конечно же, в 1863 году еще не было супермаркетов, где женщин ждали длинные полки с самой разной одеждой и где оставалось только выбрать, что вам понравилось.
      Ханна жаловалась, что сейчас невозможно найти хорошую ткань для платья. «Проклятые янки» блокировали побережье, не давая подвозить припасы в столицу Конфедерации. Тем не менее экономка доктора Гамильтона перешила для нее платье за неделю, показавшуюся Торри бесконечной, когда девушка мечтала о возвращении Джейка Камерона. Платье получилось отличное и прекрасно сидело на Торри.
      Эта война породила и другие неприятности, о которых Торри не рассказывали на уроках истории. Вчера утром, после завтрака, состоявшего из жиденькой овсянки, Ханна поведала об ужасном голодном бунте, который произошел несколько недель назад в Ричмонде.
      Овсянка… Ты стоишь перед зеркалом, смотришь на свой свадебный наряд, переделанный из старого платья, и думаешь об овсянке. О чем ты думаешь? Как могла ты забыть об этом фарсе с браком? Торри никогда не думала, что дело дойдет до этого. Она полагала, что Джейк или украдет ее как-нибудь ночью, или бросит на произвол судьбы…
      «Хочу домой, – в панике подумала девушка – Хочу вернуться домой. Как я могу выйти замуж за Джейка Камерона?»
      Торри закрыла глаза. Сейчас она не должна думать о нем. Если она станет думать о Джейке, то точно сойдет с ума. В этой мысли было что-то знакомое. Она вспомнила и улыбнулась. Ну конечно же, Скарлетт О'Хара из «Унесенных ветром».
      – Я подумаю об этом завтра, – прошептала Торри с преувеличенным южным акцентом.
      Торри нервно провела рукой по кружевам воротника. Это было безумие, и ей хотелось рассмеяться. Никто не может заставить ее выйти замуж. Она не могла… Торри закусила губу… нет, могла. Она не в своем привычном конце двадцатого века… В девятнадцатом веке у хорошо воспитанных девушек из общества почти не было выбора… Но если она не выйдет замуж за Джейка и не уедет от доктора Гамильтона, что ей делать? Что будет, если Джейк не приедет? Что, если он бросил ее на произвол судьбы и предоставил самой выпутываться?
      Торри снова посмотрела на себя в зеркало. Да что же с ней такое происходит? Она никогда не была кисейной барышней, с которой нужно нянчиться и которая нуждалась в защите мужчины! Разве у нее не хватило смелости бороться с Гарри, когда они с Кристиной затеяли отвратительное слушание в суде? Разве не она бросила кольцо в лицо Гарри?.. Торри с вызовом подняла подбородок. В конце концов, она была Гамильтон! С помощью Джейка Камерона или без него, но она как-нибудь выживет. И как-нибудь обязательно вернется в двадцатый век и поможет дедушке. Немного успокоив себя таким образом, она вновь вернулась мыслями к предстоящей свадьбе.
      Если Джейк все-таки приедет, что ей делать? «Странно, как изменилась жизнь за прошедшие немногим более ста лет! Мораль Юга в середине девятнадцатого века! Неужели и на Севере все обстояло точно так же?» – подумала Торри. Она посмотрела на высокое окно… И сильно ли мораль двадцать пятого века отличается от морали двадцатого? А как в том времени, в каком живет Джейк? Неужели оно и на самом деле так ужасно, как он говорит?
      Торри вспомнила о цели его путешествия в девятнадцатый век. Она не могла заставить себя поверить, что он на самом деле может хладнокровно убить человека. Хотя он и производил впечатление холодного и циничного человека, Торри чувствовала, что это всего лишь бравада. За холодным взглядом серых глаз порой она замечала и скрытую боль. А может, она не могла понять и принять ужасную реальность?
      Торри подошла к одному из высоких окон и выглянула из него. Она смотрела на заходящее солнце и чувствовала, как что-то словно завязывается в узел у нее в животе. Сейчас ей еще сильнее захотелось оказаться подальше от опасностей девятнадцатого века и вернуться домой к любимому дедушке. Но даже если она сумеет вернуться, сможет ли она жить привычной жизнью, которую знала?
      Деда! Что сейчас с ним? Хорошо ли с ним обращаются в санатории? Скучает ли по ней? Сильно ли его расстроило ее скептическое отношение к рассказу о кулоне? Что бы он подумал, если бы узнал, что она воспользовалась кулоном, как он говорил? Стало бы ему легче от этой новости? У нее сложилось впечатление, будто, по его мнению, путешествие во времени принесет ей большое счастье. Какие тайны он знал?
      Счастье. Мысль об этом заставила ее усмехнуться. Скоро она должна будет во всем слушаться Джейка Камерона, – по крайней мере, по правилам южного общества жена должна беспрекословно подчиняться мужу. Даже на мгновение она не могла представить, будто Джейк серьезно хотел этого брака. Почему он согласился пойти на него, было для нее загадкой. Камерон сказал, что она нужна ему, но только потому, что отдаст ему кулон.
      Сейчас она заинтересовалась некоторыми деталями в истории Джейка. Ей, например, трудно было поверить, что лейтенант Камерон не может открыть сейф доктора и забрать кулон. Итак, почему он тогда не сделал этого? Еще один важный вопрос: почему он вообще носится с ней? Если он таков, как говорил о себе, то в таком случае он не должен был считаться с просьбами и желаниями. Он, очевидно, из тех, кто наобещает все, что угодно, лишь бы получить то, чего так хочет. Тогда зачем ему жениться на ней? Почему просто не заберет кулон и не даст деру? А может, он уже и убежал.
      «Воспитывайте в себе цинизм, – всплыли в ее памяти слова Джейка, – он может спасти вам жизнь». И вдруг ей показалось, что она поняла причину, по которой Джейк женится на ней: ему был нужен не только ее кулон, ему для чего-то и она понадобилась.
      Так, значит, она была ему зачем-то нужна. Теперь ей надо тщательно продумать, как воспользоваться этим обстоятельством. Торри решила отказаться помогать Джейку Камерону, как он того хотел, прежде чем он не поможет ей.
      – Вы очаровательны!
      Низкий голос доктора Гамильтона вывел Торри из задумчивости. Она повернулась на голос. Голубые глаза седого доктора мягко лучились, и Торри почувствовала нежность и доброту Рандольфа Гамильтона, но почему-то решила, что они предназначены кому-то другому.
      Доктор очень озадачил ее, когда быстро пересек комнату и нежно поцеловал в щеку.
      – Простите старика, – извинился он. – Это платье было на моей жене в день нашей свадьбы.
      – Я так и думала, – кивнула Торри и чуть ли не благоговейно дотронулась до шелковой юбки. – О, доктор Гамильтон, вы не должны… оно такое дорогое… вы ведь почти не знаете меня! – виновато закончила она.
      – Не знаю?
      Его голубые глаза весело поблескивали, и на мгновение у Торри возникло очень странное ощущение, будто она смотрит в глаза своего дедушки. Это ощущение быстро прошло, и Торри, улыбнувшись в ответ, спросила себя, что же он знает о ней? О ней и о Джейке?
      – Я… я не понимаю.
      – Я тоже до конца так и не понял, – со смешком признался седой доктор. – Мне известно только одно. С той самой минуты, как я увидел тебя, я почувствовал… я не могу точно описать своих чувств той минуты. Я понял, что ты настоящая леди… я твердо верил в это, всем своим сердцем верил, несмотря на то, что все было против тебя. – В голубых глазах промелькнуло замешательство. – И мне кажется, что знаю тебя. – Рандольф Гамильтон покачал головой. – Впрочем, это полная бессмыслица.
      – А может, и не бессмыслица, – мягко возразила Торри. Она почувствовала сильный соблазн открыть этому доброму человеку правду, сказать, что она его прапраправнучка.
      – Ты думаешь? – переспросил он.
      – Да, потому что в конце концов…
      Торри неожиданно замолкла, точно поперхнулась, и почувствовала холодок внизу живота. Серые глаза, будто вставленные в каменное лицо, смотрели на нее из-за плеча доктора Гамильтона. Они будто провоцировали ее: ну скажи, скажи правду. Девушка нервно облизнула губы.
      – Ну конечно, Ханна сказала, что я напоминаю вам вашу внучку, ту, которая уехала на Запад. В этом и весь секрет, – непринужденно закончила она.
      – Может быть, но…
      – Доброе утро. – Решительный голос Джейка прервал их беседу.
      Никогда еще Торри не видела лейтенанта Камерона в такой ярости… и таким красивым. На нем был серый мундир, абсолютно новый и аккуратно отглаженный. Спереди на нем сверкали два ряда медных пуговиц, золотого цвета пояс перетягивал его талию. На боку – сабля, а на голове – широкополая серая фетровая шляпа, сдвинутая на затылок. Такие шляпы носили конфедераты. Джейк был просто неотразим. Однако в лице его что-то изменилось. Резко обозначились тени под глазами. Он выглядел таким усталым, будто долго носил всю тяжесть мира на своих плечах.
      На долю секунды взгляд Торри смягчился. Перед ней стоял мужчина, который очень скоро станет ее мужем. Как странно распорядилась судьба ее жизнью! Торри очень долго считала, что ее избранником будет Гарри. Гарри… Но сейчас он остался в далеком прошлом. Да и сравнения с Джейком Гарри не выдерживал. Какие широкие плечи, какой волевой подбородок, а глаза!..
      Романтические размышления Торри остановил холодный взгляд ее будущего мужа. Она растерянно мигнула, изумленная враждебностью, с которой он смотрел на нее. Этот человек убийца или станет им в ближайшем будущем. Он не хотел быть с ней, но она была ему нужна. Как же доктору удалось уговорить его жениться на ней? Может быть, с помощью угроз. Ведь то, что она не хотела этого брака, не имело для мрачного лейтенанта никакого значения. «Но ведь Джейк, очевидно, не знает, что я не хочу выходить за него замуж. Наверное, решил, что это я подговорила доктора и Джейк попал в ловушку», – мысленно рассуждала Торри. «Ну а ты сама не попала туда же? По крайней мере он знает, как вернуться в свое время, а ты не знаешь и этого! Ты нуждаешься в нем. Разве есть другой способ привязать к себе мужчину?»
      Торри протянула руку своему будущему мужу и промурлыкала:
      – Добрый вечер, дорогой Джейк! Ты выглядишь просто потрясающе.
      – Добрый вечер, лейтенант! – эхом отозвался доктор.
      – Вот это да! – В голосе Ханны послышался благоговейный восторг. – Где вы достали такой красивый мундир, мистер Джейк?
      Джейк лениво ухмыльнулся:
      – Этот старый мундир? Мне его одолжил Джеб.
      – О!.. – неожиданно всплеснула руками Ханна, будто вспомнив о каком-то упущении. – Но вы не должны видеть невесту до свадьбы. Вы что, потеряли рассудок? Это плохая примета. Спускайтесь вниз, мистер Джейк.
      Лейтенант тепло улыбнулся Ханне.
      Торри спросила себя, как может чувствовать себя человек, которого Джейк Камерон одаривает нежностью? Ему нравилось беззлобно подразнить пожилую негритянку и, казалось, он искренне полюбил ее.
      «Но он лгун и ты не должна верить ни одному его слову. Тебе лучше помнить об этом», – тупо подумала она.
      – Конечно, мисс Ханна, – растягивая слова, согласился Джейк. – После венчания я вдоволь насмотрюсь на нее, правда?
      В наступившем молчании лейтенант вышел из комнаты. Ханна нарушила неловкую тишину неожиданным смехом.
      – Ну и парень! – захихикала негритянка. – И попомни мои слова, мисс Торри, тебе не придется скучать с ним. Мистер Джейк будет настоящим любящим мужем. Он…
      Услышав громкий кашель, Ханна замолчала.
      – Ханна, – остановил ее доктор, – пожалуйста, спустись и скажи священнику, что мы готовы.
      Ханна кивнула и направилась к двери, потом оглянулась и подмигнула Торри.
      Настоящим любящим мужем? Торри пронизала тревожная мысль. Конечно же, Джейк не мог считать, что их брак будет настоящим в полном смысле этого слова. Нет, конечно же нет, и ее страхи беспочвенны. Он относился к породе людей, мысли которых всегда заняты только чем-то одним. У Камерона эта идея – убийство. Жениться же Джейк Камерон решил только потому, что она была ему нужна, но не как жена, а как… как что? На это у нее не было ответа, но даже в мыслях не могла допустить, что он хочет заняться с ней любовью.
      – Я чувствую себя виноватым, – неожиданно признался доктор.
      Торри повернулась к нему. Она и забыла, что Рандольф Гамильтон находится в комнате.
      – Виноватым! – Она улыбнулась и погладила его по щеке. – Вы отнеслись ко мне с такой добротой. В чем вы можете винить себя?
      – Я должен был предупредить тебя о браке.
      – О, ничего страшного. Будем считать это большим сюрпризом… хотя, конечно, я прекрасно знала, что когда-нибудь мы с Джейком поженимся, но…
      – Ты уверена, что хочешь выйти за него замуж? – напрямик спросил отчего-то встревожившийся доктор. – Я сделал это только ради своей маленькой внучки. Если бы она оказалась в схожей ситуации, я бы обязательно позаботился, чтобы с ее честью не обращались так легко.
      На долю секунды Торри захлестнула волна любви к доктору Рандольфу Гамильтону.
      – Спасибо, – искренне поблагодарила она его. – Я хочу выйти за него замуж.
      – Даже несмотря на то, что он сначала не проявил особого желания жениться? Поэтому я, наверное, и не предупредил тебя о женитьбе. Я не хотел, чтобы ты надеялась и ждала, а он бы вдруг взял и не приехал.
      Торри не знала, что ответить. Она вновь улыбнулась:
      – О, вы же знаете мужчин, доктор Гамильтон… они всегда промачивают ноги накануне свадьбы и заболевают.
      – Да, да, полагаю, ты права, – пробормотал Рандольф Гамильтон и направился к выходу. У двери он оглянулся. – И еще одно.
      – Да?
      – Не будешь возражать, если я поведу тебя под венец? – И его губы тронула улыбка.
      В глазах Торри заблестели слезы. Она мечтала о том дне, когда дедушка отведет ее под венец. Часто фантазировала, стараясь представить, как будет проходить это торжество. Часто меняла фасон предполагаемого свадебного платья. Думала о человеке, за которого выйдет замуж. Но уверена была в одном: на лице дедушки обязательно будет написана гордость. Сейчас она выходила замуж за убийцу, путешествующего во времени, и гордость на лице ее прапрапрадеда не очень сильно отличалась от гордости, которая, по ее мнению, появилась бы на лице Натаниэля Гамильтона, окажись он на месте Рандольфа. Господь Бог подарил ей это, хотя и маленькое, утешение.
      – Конечно, – прошептала Торри и, зарыдав, бросилась к нему на грудь.

      Свадебная церемония оказалась, к счастью, короткой. Джейк Камерон передал священнику золотое кольцо.
      Он испытывал некоторое беспокойство по поводу женитьбы, но это было еще одним шагом к достижению его цели. В конце концов, кулон принадлежал Торри, и без ее помощи ему не обойтись. Камни принадлежали ей и повиновались ей одной. Да, она была ему нужна, но для осуществления его плана женитьба, пожалуй, не была обязательной. Потом подумал, что брак может многое облегчить, особенно если Торри на самом деле та, за кого себя выдает. Он вспомнил, как готовился к путешествию. Из исторических документов Джейк узнал, что женщины двадцатого века, пусть и свободные в достаточной мере, в подавляющем большинстве предпочитали моногамные отношения, которые не противоречили их религиозным убеждениям.
      К тому же старик пригрозил отправиться к Джебу Стюарту, а этого Джейк не мог допустить. Уважение Джеба Стюарта позволяло Джейку делать все, что он хотел, в армии конфедератов, и сейчас он не мог рисковать добрым отношением генерала и потерять свободу передвижения. Он вспомнил очень резкий разговор той роковой ночью. Тогда Джейк понял, что доктор Гамильтон не поверил его объяснениям в нежелании жениться на Торри. Он понял, что своим упрямством ставит под угрозу само выполнение задания. Черт бы побрал судьбу, благодаря которой эта женщина оказалась перед ним в тот самый момент, когда у него появилась первая настоящая возможность убить полковника Рида! Если в ее появлении действительно была виновата судьба, то можно считать, что ему не повезло. Но только ли судьба виновата в том, что Торри помешала ему застрелить Рида?
      Джейк начал уже склоняться к мысли, что Торри все-таки случайно оказалась в девятнадцатом веке, что она никакой не агент Кмера, но все это было бы хорошо, если бы она не создала эту двусмысленную ситуацию с женитьбой. В ту ночь на балконе ее рассказ, с одной стороны, спас их, но, с другой – позволял ей теперь все время находиться с ним рядом, что несомненно было Торри на руку, какие бы планы у нее ни были. Когда той ночью он уехал в лагерь, решив жениться на Торри, он подумал, что во время медового месяца у него будет достаточно времени и возможностей раз и навсегда разобраться, кто же она на самом деле, и ответить на вопрос: она агент Кмера или нет.
      Джейк посмотрел на Торри Гамильтон, и у него закружилась голова от внезапно вспыхнувшего чувства страсти и ненависти. Девчонка выглядела просто фантастически. Она была похожа на блюдце со взбитыми сливками, а он – на голодную бездомную кошку. Платье идеально шло Торри и выгодно подчеркивало фигуру: узкую талию и высокую грудь. Длинные темные волосы, каскадом спускавшиеся на плечи, были украшены шелковыми цветами, оставшимися с лучших времен. Зеленые глаза, закрытые густыми темными ресницами, были скромно опущены. Торри была так хороша, что Джейку Камерону пришлось напрячь всю силу воли, чтобы не расцеловать ее.
      Джейк надел простое золотое обручальное кольцо, которое принадлежало жене доктора Гамильтона, на палец невесты, а когда священник объявил их мужем и женой, поднял лицо Торри за подбородок и запечатлел на ее полуоткрытых губах нежный поцелуй, как и было положено любящему мужу. Волна страсти захлестнула его, и он отпрянул от нее, потрясенный силой своих чувств. Торри тоже казалась испуганной. Потом к молодоженам подошли Ханна и доктор, поздравили и обняли их. Джейк пожал руку священнику, и все было кончено.
      Собравшиеся съели фруктовый пирог. Ханна берегла его для дня рождения доктора, но решила, что свадьба не менее значимое событие. После того как был провозглашен тост за счастье молодоженов и было выпито по стакану сидра, Ханна увела Торри наверх. Девушка спустилась через полчаса, переодевшись в темно-серое дорожное платье, в руках у нее был маленький чемоданчик. В новом наряде Торри выглядела еще обворожительнее, чем в свадебном.
      – Ничего не понимаю, – растерянно сказала Торри, спускаясь по лестнице. – Я думала, что останусь здесь.
      – Конечно, это потом, – заверил ее доктор Гамильтон, – но сейчас у вас медовый месяц.
      – Медовый месяц?
      Джейк обрадовался, увидев, как Торри побледнела. Значит, она не подумала об этой стороне брака, когда затевала все это. Но это глупо. Агенты Кмера всегда делали абсолютно все для выполнения задания. Они прекрасно знали, какая участь ждет неудачников. Торри не могла так бояться секса, а если и боялась, то должна была преодолеть этот страх для достижения поставленной цели.
      Камерон был уверен, что ее целью было соблазнить его, усыпить подозрения и потом убить. Ну что ж, она хорошо сыграла роль, заставив его жениться, но почему же сейчас у нее такой вид, будто она вот-вот грохнется в обморок? Джейк недоумевал: была ли она действительно напугана? Или этот испуг был деланным и предназначался для доктора Гамильтона и Ханны. Конечно, в этом-то все дело! Она должна была до конца сыграть свою роль хрупкой кисейной барышни! Но ее бледность выглядела очень убедительно, должен был признать Джейк. Скорее всего намазалась какой-то пудрой…
      – Г… где мы проведем наш медовый месяц? – обратилась она ко всем присутствующим, но взгляд ее был устремлен на мужа.
      – В уединенной хижине в лесу, моя любовь, – ответил Джейк Камерон и улыбнулся, испытывая наслаждение от ужаса, который промелькнул в ее глазах. Несомненно, она боялась его. Боялась оставаться с ним наедине в уединенном лесном домике. Лейтенант подмигнул. – Там нам никто не будет мешать.
      – В какой хижине? – в ее голосе паника. Значит она не думала, что ее увезут из дома доктора Гамильтона, где она была в безопасности. Ну что же, хорошо. Очень хорошо.
      – У друга Джейка есть маленький охотничий домик, – вмешался в разговор Рандольф Гамильтон, с тревогой глядя на Торри.
      Джейк пожал плечами.
      – Когда командир говорит: «Воспользуйтесь моим домиком», от такого приглашения нельзя отказаться.
      – Опять Джеб Стюарт? – спросила Торри голосом без всякой эмоциональной окраски. – Очень мило с его стороны.
      – Да, – кивнул Джейк и подошел к жене. Он стоял так близко, что почти касался ее. – Уверен, тебе там понравится, дорогая.
      Одним быстрым движением Джейк подхватил Торри на руки. Она вскрикнула от испуга, но священник, доктор и Ханна весело рассмеялись.
      Джейк донес сжавшуюся от страха Торри до фургона, который доктор одолжил им для такого случая, и оглянулся. Рандольф Гамильтон больше не улыбался. Взгляд его голубых глаз красноречиво просил: не причиняй ей боли, только смотри не сделай ей больно.
      Лейтенант улыбнулся. Поразительно! Доктор Гамильтон, не зная, что Торри его родственница из будущего, инстинктивно обращался с ней, как с собственной дочерью.
      – Не беспокойтесь, – крикнул Джейк старику. – Я хорошо позабочусь о ней. – Он усадил Торри на сиденье фургона и заглянул в зеленые глаза.
      – Джейк… – начала она.
      Джейк Камерон усмехнулся.
      – Примите мои поздравления, миссис Камерон, – прошептал он. – Вы добились чего хотели. – Легко подбросив свое тело, он сел рядом с ней. Потом взял вожжи и повернулся к жене. – Надеюсь, вы готовы выполнить данные вами клятвы насчет любви, чести и повиновения мужу. – Он ухмыльнулся. – Не бойся, я буду тебя сильно любить.
      Камерон дернул вожжи, и лошади тронулись с места. Торри оглянулась, бросая последний взгляд на Рандольфа Гамильтона. Ее глаза были наполнены отчаянием и страхом. Лейтенант негромко рассмеялся, и фургон покатил в сгущающиеся сумерки.
      Торри скованно сидела рядом с мужем и время от времени бросала на него испуганные взгляды. Она не знала, что сказать ему и что ждать от него. Она полагала, что Джейк Камерон не будет тратить столь драгоценное для выполнения важного задания время на медовый месяц с женщиной, которую толком не знает. Она взглянула на лейтенанта. Его лицо казалось высеченным из камня, и только глаза были живыми – они задумчиво смотрели на далекую линию горизонта. Призвав на помощь всю храбрость, Торри Гамильтон заговорила спокойно, не поднимая глаз от своих рук, сложенных на коленях.
      – Это было очень убедительное представление, – заметила она. – Спасибо за то, что согласился на свадьбу. Я боялась, что если отказаться, то у доктора могут возникнуть подозрения.
      – Да, это выглядело бы очень подозрительно. – Что-то в его голосе заставило Торри поднять голову. Джейк Камерон пристально смотрел на нее. От его взгляда ей стало не по себе.
      – Что-то не так? – шепотом спросила Торри, потом торопливо заговорила: – Или ты боишься, что я серьезно отнесусь к этому фарсу? – Она нервно рассмеялась. – Можешь не беспокоиться на этот счет. Я знаю, что ты пошел на него только потому, что хочешь помочь нам обоим выбраться из тяжелой ситуации.
      – Вот как? – Джейк отвернулся от нее и смотрел вперед, на лошадей.
      – Конечно так, – ответила Торри слегка дрожащим голосом. – Сейчас можешь тайком пробраться обратно в дом, выкрасть кулон и доставить меня домой… правильно?
      – Мне незачем выкрадывать кулон. Он уже у меня.
      – Что? – недоверчиво осведомилась Торри.
      – Пока вы мечтали о приданом, миссис Камерон, я ночью взламывал сейф в кабинете доктора. Сейчас кулон у меня.
      – А как же доктор Гамильтон? Когда он обнаружит пропажу, то…
      – К тому времени когда наш добрый доктор заглянет в свой сейф, если он вообще туда когда-нибудь заглянет, мы уже будем далеко.
      – Значит, ты никогда и не собирался отвозить меня обратно в дом доктора?
      – Конечно не собирался.
      – Но тогда почему ты согласился на эту глупую женитьбу? Нам оставалось только тайком выбраться из дома и…
      – Ты забыла, – грубо перебил он ее, – что музыку сейчас заказываю я. Так что положись на меня.
      – У меня ведь нет выбора, да?
      – Да, – решительно кивнул он. – У тебя нет выбора.
      – Ну хорошо, мы поженились… но зачем нам тратить время на какой-то медовый месяц? – нервно рассмеялась Торри. – Давай прямо сейчас воспользуемся кулоном! Доставь меня домой! Ну пожалуйста, Джейк, ты же обещал. – Не дождавшись ответа, девушка потрясла его руку. – Когда ты доставишь меня домой? – требовательно спросила она.
      Камерон резко повернулся к ней, и их взгляды встретились. У Торри перехватило дыхание от вида его лица, искаженного гневом.
      – Перестаньте ломать комедию, ладно? Это действует мне на нервы.
      Торри откинулась на спинку сиденья и отвернулась, чтобы Джейк не увидел слез в ее глазах.
      Что он хотел этим сказать? Запоздало она вспомнила его обвинение в том, что она агент Кмера и явилась из будущего, чтобы помешать ему. Если он верил в это, значит, везет в уединенное место, чтобы…
      Фургон въехал в тень, и Торри резко выпрямилась, испуганно оглядываясь по сторонам. Они свернули с главной дороги на неровную проселочную и сейчас ехали почти по тропе. По обеим сторонам рос густой кустарник, образуя вместе с деревьями густой лес, казавшийся непроходимым. Постепенно в лесу темнело, и от звуков ночных животных и насекомых Торри вновь стало страшно.
      Девушка подняла голову и увидела, что переплетающиеся наверху ветки создавали густой шатер, который поглощал большую часть последних солнечных лучей. Колеса фургона часто наезжали на камни и попадали в выбоины, отчего их сильно трясло. После одного особенно сильного толчка Торри бросило на Джейка. Он быстро обнял ее и прижал к себе. Торри почувствовала, как между ними будто искра пробежала.
      «О Господи, – взмолилась девушка, – да что же со мной такое творится? Он, наверное, хочет поцеловать меня, а я вместо протеста надеюсь, что он это сделает».
      Неожиданно для себя она громко выпалила:
      – Куда мы едем?
      Джейк тут же остановил лошадей и спрыгнул с фургона. Не дав ей времени на протесты, он подхватил ее и опустил на землю.
      Торри обдало жаром, когда ее грудь прижалась к широкой груди лейтенанта Камерона. Он крепко обнимал ее, и от его рук ее спине стало горячо. Серые глаза заволокло дымкой. Мгновение, казалось, растянулось в вечность. Затем Джейк, прерывисто вздохнув, отпустил ее и начал распрягать лошадей.
      – Где мы? – Торри тоже глубоко вздохнула.
      – Нигде, котенок. – Джейк отвел недалеко лошадей и стреножил их, потом посмотрел на высокий холм, расположенный у них за спиной. – Эта тропа ведет к охотничьему домику Джеба Стюарта, нашему убежищу, где мы проведем медовый месяц. Сегодняшнюю ночь переночуем там и, может, завтрашнюю тоже.
      – Но зачем нам ночевать в лесу? – не веря своим ушам вскричала она. – Почему ты не можешь воспользоваться кулоном и перенести меня в двадцатый век?
      – Это не так легко, Торри, как тебе кажется.
      – Почему нелегко? – упорствовала она. – Потому, что ты по-прежнему думаешь, будто я агент этого… как там его? Потому, что ты привез меня сюда, чтобы убить? Только не забывай, Джейк Камерон, ты сам говорил, что я нужна тебе. Не думай, что я пропустила эти слова мимо ушей. Тебе нужен не только кулон, но и я сама! Так что давай объясняй, почему не можешь отправить меня домой, иначе я пойду пешком!
      По его взгляду Торри поняла, что он не уступит, резко повернулась и пошла по дороге обратно.
      Джейк кинулся за ней, как дикая кошка. Торри, перепугавшись, бросилась бежать, но он оказался намного проворнее. Она не пробежала и десяти футов, как его руки схватили ее словно тиски.
      – Единственное место, куда ты пойдешь, это домик наверху, – угрюмо проворчал Джейк Камерон. Он повернул ее к себе и слегка встряхнул. – Я ничего не забыл. Не бойся, я не собираюсь тебя убивать.
      – Почему мы должны торчать в этом лесу? – прошептала Торри, стараясь не обращать внимания, как его руки, сжавшие ее плечи, жгут через ткань. Сердце ее бешено заколотилось.
      – Я уже тебе говорил, дорогая, что у нас еще не было медового месяца. – Сказав это, лейтенант придвинулся так близко, что его дыхание коснулось ее уха.
      – Неужели ты хочешь сказать… – пораженно воскликнула она, вырываясь из его объятий, но насмешливая понимающая улыбка Джейка заставила ее замолчать.
      – Конечно хочу, миссис Камерон. Я хочу, чтобы наш брак был самым настоящим, а не фикцией. Брак в чистом понимании этого слова.
      – В чистом? – Глаза Торри гневно сверкнули. – Да ты не имеешь ни малейшего представления о том, что означает это слово. Ты пачкаешь все, до чего дотрагиваешься, ты… ты… убийца!
      Лейтенант Джейк Камерон шагнул к ней, в его глазах промелькнула ненависть. Торри закричала во все горло в надежде, что кто-то услышит и придет на помощь.
      Черт! Джейк, скрипнув зубами, закрыл ей рот ладонями. Она дважды укусила его. Он вытащил из кармана платок и завязал им рот Торри, увертываясь от ударов ее ног. Потом вынес из фургона одеяло и завернул в него жену. По крайней мере одеяло ослабило силу ее яростных ударов и не позволяло ей расцарапать его лицо острыми ногтями.
      Нести брыкающуюся и извивающуюся девушку по тропе наверх оказалось очень трудно. Джейк судорожно хватал ртом воздух, когда, извернувшись, она пнула его в низ живота. Взобравшись на холм, он облегченно вздохнул. К счастью, до домика было совсем близко. Спотыкаясь, Камерон поднялся на маленькое крыльцо и ударом ноги распахнул дверь. Бесцеремонно бросив Торри на пол, он стряхнул пыль с мундира и подошел к огромному каменному очагу, занимавшему почти все пространство маленькой комнаты.
      – Сними платье, – приказал лейтенант, опускаясь на колени у очага. – Я пока разведу огонь.
      – Ты даже хуже, чем я думала, – заметила Торри дрожащим голосом. – Я не буду ничего снимать. – Она встала, глаза ее горели как изумруды, нежное лицо заливал яркий румянец, грудь, сдерживаемая лифом, бурно поднималась. От яростной борьбы ее темные волосы растрепались и спутанными прядями лежали на спине.
      Джейк оглянулся, и острое желание захлестнуло его. Да, сейчас больше всего на свете ему хотелось осыпать Торри страстными поцелуями и, ни о чем не думая, парить вместе с ней в любовном экстазе.
      Он смотрел на ее напряженную позу, видел в зеленых глазах панический ужас и понял, что любовному экстазу не бывать. Она никогда добровольно не отдастся ему. Если она до сих пор оставалась девушкой, то будет яростно сражаться за свою честь… за честь, как ее понимали в двадцатом веке, что, по его мнению, было очень глупо… Если же она вражеский агент, то будет еще яростнее отбиваться, чтобы отнять у него кулон.
      Почувствовав головокружение, Джейк Камерон встал. Ну что ж, ситуация значительно ухудшилась. Тем больше оснований покончить со всеми проблемами одним махом, раз и навсегда. И сейчас ему было неважно – Торри человек Кмера или случайно попала в обстоятельства, которые не могла контролировать. Он пересек комнату и подошел к дрожащей жене, посмотрел на нее сверху вниз, немного растерявшись от боли в ее глазах. На своем недолгом веку он успел повидать столько боли, что ее хватило бы ему на всю оставшуюся жизнь. Если бы Джейк мог загадать желание, которое непременно исполнится, то попросил бы, чтобы судьба никогда больше не заставляла его причинять боль другим. Он закрыл глаза. «Ничего, – решил он, – скоро мне воздастся по заслугам».
      «Она такая маленькая», – подумал Джейк, поднимая с ее плеча прядь темных волнистых волос и не обращая внимания на испуг, с которым она отпрянула. Их разделяло всего несколько дюймов, и он не мог не видеть, что она сильно напугана. Ее губы были крепко сжаты… Это хорошая игра или?.. Ему очень хотелось знать, кто же она все-таки: воспитанная барышня или опытная актриса. Это помогло бы ему во многом разобраться и определить, как себя вести в этой ситуации.
      Лейтенант Камерон решил довериться своей интуиции, которая уже много лет служила ему верой и правдой, поверить Торри и посмотреть, что из этого выйдет.
      Джейк не спеша разложил ее волосы по плечам.
      – Торри, – сказал он, начиная снимать мундир, – у меня есть очень веские причины, чтобы сделать это. Поверь мне, это необходимо.
      – Необходимо?
      Ужас в ее глазах заставил Камерона почувствовать сильный и непривычный стыд. Сняв мундир, он неловкими пальцами начал расстегивать рубашку. Торри следила за его медленными движениями, и от него не укрылось, как она облизнула губы.
      – Да, необходимо. Ведь мы женаты, не так ли? Это должно успокоить твою совесть, если тебя так беспокоит моральная сторона проблемы.
      – Меня беспокоит немного больше, чем просто моральная сторона проблемы, – заявила девушка.
      Джейк отбросил рубашку и нежно прикоснулся к ее лицу. Торри стояла спокойно, не вырываясь.
      – В ту ночь в доме доктора Гамильтона я рассказал тебе не все. Есть еще несколько важных деталей, – сказал он. – Извини. Это необходимо, и от тебя самой будет зависеть, как это пройдет: легко или трудно.
      Прежде чем Торри смогла что-то ответить, Джейк Камерон прижался к ее губам, а его руки обхватили ее талию.
      «Нет, – яростно подумала Торри, – это невозможно!» Она изогнулась, пытаясь освободиться от его объятий, но он только рассмеялся.
      Джейк целовал ее с нежностью, которой она от него не ожидала. По ее телу разлилось тепло, и на какое-то мгновение Торри почувствовала себя парализованной. Он нежно ласкал ее, и волны страсти накатывали одна за другой, заставляя сердце гулко колотиться. Торри уперлась руками ему в грудь и постаралась оттолкнуть, но все было бесполезно. Джейк еще крепче прижал ее к себе.
      Руки Торри непроизвольно обняли его за шею. Девушку наполнили восхитительные ощущения. С Гарри она никогда не испытывала ничего подобного. Поцелуи Гарри были или слюнявыми, или грубыми и требовательными. Они никогда не возбуждали ее так, как поцелуи этого убийцы.
      Проворные пальцы Джейка Камерона быстро расстегнули крючки у нее на платье, не прошло и секунды, оно уже лежало у ее ног. Потом, быстро распустив бесконечную шнуровку, он отбросил корсет в сторону. Юбку с кринолином и другие нижние юбки ждала та же участь. Лейтенант медленно окинул ее восхищенным взглядом и прижался губами к атласной гладкой коже, выглядывавшей из низкого выреза тонкой сорочки.
      Торри Гамильтон не могла даже шелохнуться. Ей казалось, будто она парализована, но через несколько секунд оцепенение прошло и она изо всех сил оттолкнула его голову.
      Джейк еще крепче прижал девушку и начал опускать ее на одеяло. По щекам Торри покатились слезы беспомощности и отчаяния, и она поняла, что ее единственная надежда – это мольба.
      – Пожалуйста, – прошептала Торри, когда он начал расстегивать пояс. – Пожалуйста. Джейк, не делай со мной этого.
      Камерон замер как вкопанный. Потом опустился рядом на пол и отвел волосы от лица Торри.
      – Посмотри на меня, – приказал лейтенант.
      Она открыла глаза.
      – Торри, – сказал Джейк. – Извини. Ты даже не догадываешься, как мне плохо от того, что приходится так себя вести. Я тебя прошу: разреши мне любить тебя. Не сопротивляйся, умоляю. Я обещаю быть нежным и ласковым. Вот увидишь, другого такого любовника у тебя никогда не было.
      – У меня вообще не было никаких любовников! – процедила Торри. – Какое самомнение! – в ярости бросила она язвительные слова. – Другого такого любовника не было? Не смеши меня! Ты убийца, убийца, убийца! Ты знаком с единственным чувством – ненавистью. Ты ничего не знаешь о любви. А сейчас… отпусти… меня!
      – Извини, котенок, но весь мир в двадцать пятом веке сейчас зависит от меня.
      – Ты хочешь сказать, что твой мир зависит от того, изнасилуешь ты меня или нет? Ты осмеливаешься утверждать, будто это… изнасилование поможет тебе выполнить задание?
      – Да, осмеливаюсь. Выслушай меня. – Джейк виновато заморгал.
      Торри затихла, увидев, что его лицо изменилось. «Не поддавайся, Торри, – предупредила она себя. – Помни… он лгун».
      – Камни, – начал Джейк, – всегда связаны с жизненной силой только того человека, который носит кулон. Я тебе уже рассказывал об этом. Процесс этот что-то вроде симбиоза. Происходящее при этом слияние энергий владельца кулона и камней и позволяет путешествовать во времени. Проблема заключается в том, что только первый человек, владеющий кулоном, в состоянии подчинить энергию камней.
      – Но я не первая, – запротестовала Торри. – Давным-давно…
      Джейк Камерон оборвал ее:
      – После смерти владельца кулона или в том случае, если он или она не носят его долго, камни возвращаются в состояние готовности и находятся в нем до тех пор, пока их не коснется следующий человек и не позволит им соединиться со своей энергией.
      – Ты говоришь о них, как о живых существах.
      – В некотором роде так оно и есть. Да, камни действительно живые существа.
      – Ну и какое отношение эта трогательная история имеет ко мне… и к тому, что ты хочешь со мной сделать?
      – Мне нужен твой кулон.
      – Зачем?
      – Затем, что я потерял свой. Помнишь, я тебе рассказывал? Твой кулон мне нужен для того, чтобы через какое-то время вернуться в двадцать пятый век.
      – Я по-прежнему ничего не понимаю, – раздраженно покачала головой Торри. – Но кажется мне, что правда значительно проще. В данную минуту скорее всего я нахожусь в лечебнице для умалишенных, ем шашки и играю в поло со своим фруктовым салатом… и еще думаю, что ты сидишь на соседнем стуле!
      Джейк Камерон покачал головой:
      – Ты не сошла с ума. Неужели ты не понимаешь, что я смогу вернуться в свое время с помощью твоего кулона, если только…
      – Если будешь физически связан со мной, – договорила за него Торри.
      Джейк закрыл глаза, и его лицо отразило нескрываемое облегчение.
      – Да. Знаешь старинную пословицу: «И двое становятся одним»?
      – Эта фраза из Библии, – прошептала девушка, – но она прославляет красоту мужчины и женщины, любящих друг друга, а не изнасилование.
      – Это не должно быть изнасилованием, – мягко пояснил лейтенант. – Давай назовем это взаимовыгодным обменом… наслаждением. Если мы займемся любовью, то я стану частью тебя, частью твоей энергии и жизненной силы. Только тогда камни не отвергнут меня, и я смогу с их помощью вернуться в двадцать пятый век. Тебе же я помогу вернуться в двадцатый. Ведь ты сама сказала, что хочешь, чтобы я помог тебе. Сделай то, о чем я прошу, и, клянусь, я помогу тебе. – Он нежно погладил ее лицо.
      Торри затаила дыхание. А как же быть с дедом? Она думала только о себе… о том, что правильно и что неправильно… а как же быть с Натаниэлем Гамильтоном? Может ли она отказать Джейку? Посмеет ли отказать? Что бы посоветовал ее дед, если бы был здесь? Она догадалась, что бы он сказал.
      – Я не стану торговаться с тобой, – гневно прошипела она. – Ты обещал помочь мне вернуться домой без всяких условий!
      – Да, обещал, но обстоятельства изменились. – Он погладил ее по щеке. – Послушай меня. Если ты откажешься выполнять супружеский долг, тогда, боюсь, тебе придется разделить со мной ответственность за убийство невинного человека. – Губы его тронула насмешливая улыбка.
      – Что? – не веря своим ушам, прошептала Торри.
      – Если я смогу вернуться в двадцать пятый век, то с помощью уже разработанного плана спасу своих соратников по борьбе и без убийства полковника… – Он замолчал, но тут же торопливо добавил: – Без хладнокровного убийства.
      – О, теперь, значит, я должна спасать этого человека от твоей пули. – В ее голосе послышалось презрение. – Ты готов наговорить все что угодно, лишь бы получить то, что хочешь. Если ты не хочешь насиловать меня, тогда верни меня в мое время… как обещал.
      – Нет.
      Торри чуть не задохнулась от гнева.
      – Лгун! – прошипела она.
      – Ты не понимаешь, Торри, не знаешь, против чего мне приходится бороться. Я обязан выполнить задание с твоей помощью или без нее. Неужели так трудно понять, что мы должны забыть о собственных интересах и сделать все возможное, чтобы спасти будущее? Я хочу заняться с тобой любовью, хочу быть нежным и не причинить тебе боли, но, если мне придется взять тебя силой, не сомневайся, я сделаю это.
      – Я и не сомневаюсь, – холодно кивнула девушка. – Я с самого начала подозревала, что дело закончится этим!
      – Черт побери, Торри…
      – Подожди! У меня появилась хорошая идея. Отправь меня обратно в конец двадцатого века. Как только я попаду туда, то сниму кулон и через какое-то время камни будут готовы для нового владельца.
      Джейк покачал головой:
      – Я не могу рисковать и терять так много времени… – Джейк замолчал, и Торри инстинктивно догадалась, что он что-то скрывает. – Извини, но я не могу так долго ждать. – И он начал снимать брюки.
      – Подожди минуту! – в отчаянии воскликнула она. – Подожди хотя бы минуту, черт побери!
      Не обращая внимания на ее слова, Джейк продолжил раздеваться, и Торри отвернулась.
      – Можешь мне не верить, – сказала она, – но меня беспокоит будущее и то, какая жизнь в твоем времени… если ты мне сказал правду. – Она повернулась и посмотрела на его лицо. – К сожалению, я не могу верить тебе на слово. Если ты сказал правду о камнях, откуда мне знать, что ты сам не агент Кмера? Откуда мне знать, что ты честный парень? – Джейк начал целовать ее шею, и Торри моментально потеряла нить разговора.
      – Н… неужели ты на самом деле думаешь, что я вот так просто тебе сдамся?
      Джейк поднял голову и улыбнулся:
      – Ну как я мог отказаться от такой приятной мысли?
      – Скажи, лейтенант, что испытывает убийца и насильник?
      В ответ Джейк лишь обнял ее крепче.
      – Почему нет, котенок? – усмехнулся он. – Неужели я такой отталкивающий? Такой отвратительный? Почему ты начинаешь дрожать всякий раз, когда я дотрагиваюсь до тебя? И почему ты смотришь на меня, как на хорошо зажаренный ростбиф, будто умираешь от голода?
      Торри покраснела.
      – Негодяй! Я никогда не уступлю твоим домогательствам! Если я дрожу, то это только потому, что мне становится дурно всякий раз, когда ты дотрагиваешься до меня!
      – Черт бы тебя побрал! – прошипел Джейк. – Хорошо, пусть будет по-твоему. Если хочешь, можешь драться со мной. Лягайся, царапайся… все равно я сильнее тебя. Посмотри в лицо суровой правде, Торри: тобой просто пользуются другие, ты в конечном счете пешка в игре, в которой я вынужден принимать участие.

      Торри закричала и попыталась ударить его коленом в пах. Джейк подставил руку и, грубо прижавшись губами к ее губам, заставил ее замолчать. Ему хотелось наказать ее за то, что она сопротивлялась и усложнила, как он считал, простое дело.
      Торри отбивалась, как дикая кошка, извиваясь и кусаясь. Однако вся борьба оказалась очень короткой.
      – Знаешь, я могу заниматься этим целый день, – сказал он. – Я намного сильнее тебя. – Он нагнулся и опять поцеловал ее в губы.
      Несмотря на сказанное, в глубине души Джейк удивился, откуда в такой маленькой девушке такая сила. Но он понимал, что она слабеет с каждой секундой, и решил прекратить грубую возню. Девушка неожиданно затихла, лежала вялая и обессиленная. Джейка вновь охватил стыд, но усилием воли он подавил его. Он должен был во что бы то ни стало выполнить порученное задание, и ему было наплевать, что кто-то может при этом пострадать.
      Лейтенант Камерон не брился с утра, и на подбородке уже появилась короткая жесткая щетина. Увидев ее покрасневшее лицо, он с большим опозданием понял, что исцарапал ее своей бородой.
      – Извини, – прошептал он. – Я не хотел причинить тебе боль, Торри. Я буду ласковым, клянусь. – Он прикоснулся губами к нежной груди. Девушка тихо вздохнула, и этот вздох родил в нем какую-то надежду. – От тебя требуется только одно – не сопротивляйся, – попросил он. – Давай вместе наслаждаться любовью.
      – О… оставь меня в покое, – прошептала она. – Я… я ненавижу тебя.
      – Думаю, я смогу заставить вас изменить ваше мнение, миссис Камерон, – тихо рассмеялся лейтенант, – и у меня такое ощущение, что вы тоже знаете это.
      Потом нетерпеливо вновь поцеловал ее, но на этот раз поцелуй не произвел ожидаемого эффекта. Торри большим усилием воли удалось сдержать свои чувства. Тогда Джейк быстрым рывком сорвал с девушки остатки одежды. От вида прелестного обнаженного женского тела у него перехватило дух: Торри Гамильтон была похожа на миниатюрную богиню, безупречно высеченную великолепным скульптором, белая кожа сверкала, как алебастр. Она была красива, но холодна.
      И как он ни ласкал ее, как ни гладил, как ни целовал, Торри продолжала лежать, молчаливая и безжизненная, словно мраморная статуя.
      В отчаянии Джейк закрыл лицо. Он понял: она ни за что не уступит, и если он все же хочет соединиться с ней, то должен взять ее силой.
      – Черт побери, Торри! – прохрипел он. – Как мне убедить тебя в том, что я говорю правду?
      – Не знаю, – ответила девушка напряженным голосом, – но не так… не с помощью насилия. Это лишний раз доказывает, что ты злой, жестокий и безжалостный человек, такой же, как тот Кмер, о котором ты мне рассказывал.
      – Никогда не сравнивай меня с Кмером! – в ярости вскричал лейтенант Камерон. Он вскочил на ноги и гневно посмотрел на нее.
      Черт бы ее побрал! Хотя он до конца и не признался, зачем ему нужен ее кулон, но все равно – черт бы ее побрал! – она не только хороша, но еще умна и догадлива! Да, он не собирался вернуться в свой двадцать пятый век, чтобы просить сохранить жизнь полковнику Риду. Правда была страшнее. Если он в скором времени не сумеет заставить УПВ отвечать на его команды, то его самого ждет неминуемая смерть, и тогда ему не выполнить задание. Если же рассказать Торри всю правду, то она наверняка не уступит ему.
      Джейк бросил Торри ее одежду, потом схватил с пола брюки и стал их натягивать, тихо ругаясь. Сравнить его с Кмером, этим негодяем, порождением сатаны, с которым не сравнится никто во Вселенной! Черт бы побрал эту девчонку! Ей наплевать, что его миру грозила смертельная опасность… Черт, но ведь и ее миру тоже грозила опасность…
      Когда-нибудь у нее будут дети, и дети ее детей унаследуют ужас, в котором ему приходится жить. Он никак не мог заставить ее понять, что не имеют никакого значения ни его, ни ее желания. Единственное, что было важным, – его дело и его задание! Сейчас самое главное – выполнить задание, если даже для этого ему придется лгать, убивать, насиловать… Джейк закончил свою пламенную речь, произнесенную про себя, и дотронулся до лица. В кого же он превратился? Чуть не задохнувшись от стыда, лейтенант Камерон приказал себе упокоиться: у него не было выбора. Он повернулся к Торри, чтобы сказать это.
      Торри Гамильтон сидела на полу, прикрыв грудь порванной сорочкой, и украдкой следила за Джейком из-под опущенных ресниц. Огонь очага придавал ее лицу розовый оттенок. Языки пламени отбрасывали на нее тень. Высокая грудь порывисто вздымалась. Ему хотелось снова дотронуться до нее. Нежность, которую он испытывал к этой девушке, была для него чужим и незнакомым чувством. Эта нежность оказалась такой сильной, что пугала его.
      Торри Гамильтон была очаровательной и непохожей на всех остальных знакомых ему женщин. Женщины двадцать пятого века почти не имели времени для нежности и ласки. Им так часто приходилось сталкиваться со смертью, что только самая недалекая могла позволить осложнить себе жизнь любовью. Все они так много теряли, что воздвигали эмоциональные стены, за которыми и прятались от боли. Сама мысль о том, чтобы полюбить кого-то и потом потерять любимого человека, была настолько невыносимой, что рисковали очень немногие. И уж конечно сам Джейк. Он никогда не позволял себе такого неоправданного риска.
      Джейк Камерон вздохнул и пригладил свои волосы. Она смотрела на него снизу вверх, пытаясь произвести впечатление умеющей постоять за себя женщины.
      «Я глупец, – с горечью подумал лейтенант и отвернулся. – В довершение ко всему еще и трус».
      Это была не первая его попытка убить полковника Рида. Однажды Джейк ошибочно перенесся в прошлое, когда его жертве было всего пять лет. Он отказался убивать ребенка и попытался перенестись на пару десятков лет вперед. Однако опять произошла какая-то ошибка, и он встретился с Ридом, когда тому было четырнадцать лет. Джейк пытался еще несколько раз попасть в нужное время, однако ошибки оказывались слишком существенными. И вот сейчас ему приходилось платить за свои ошибки. Соратники по борьбе стали считать его трусом, поскольку он отказался убить Рида, когда тот был еще ребенком. Они предоставили ему последний шанс доказать свою храбрость и преданность. Торри Гамильтон была его последней и единственной надеждой. И тем не менее…
      Джейк прислонился к маленькому окошку и посмотрел через грязное стекло на луну, которая начала подниматься над верхушками деревьев. Он принял окончательное решение.
      Он не станет насиловать ее… по крайней мере, сейчас. Ему очень не хотелось брать еще один грех на душу, их было уже достаточно. Вспомнив о восхитительной и трогательной сладости, которую он только что испытал, Джейк шумно вздохнул.
      Ему придется продолжить борьбу со своей болезнью и уповать на то, что у него хватит времени убить полковника Рида, который был правой рукой Джеба Стюарта. Конечно, если его состояние ухудшится и он поймет, что не успеет выполнить задание до своей смерти, тогда у него не будет иного выбора: Торри Гамильтон придется стать еще одной жертвой, чтобы могли выжить люди в будущем.
      Джейк Камерон пристально посмотрел на ее наполненные страхом глаза, и его собственные глаза подозрительно сузились. А может, он был еще большим дураком, чем думал. Если она была агентом Кмера, конечно, она не позволит ему соединиться с собой хотя бы для того, чтобы он не воспользовался ее кулоном. Да, он действительно свалял дурака. Даже если она была агентом, он все равно не смог бы изнасиловать ее. Совет был прав. Нужно было послать на это задание кого-нибудь другого. Жестче и умнее его. «Вполне возможно, что стать умнее мне уже не удастся, – внезапно подумал он, – но стать жестче я еще смогу».
      – Хорошо, – спокойно произнес Джейк. – Пусть тогда вся ответственность за то, что может произойти, падает на твою голову.
      – Я тут ни при чем! – гневно воскликнула Торри.
      – Прекрасно! – рявкнул он в ответ. – Пусть будет по-твоему. Только ты должна понять следующее… – Он резко повернулся и ткнул пальцем в ее направлении. – Сейчас я на все сто процентов убежден, что ты агент Кмера. Эта уловка с девичеством самая обыкновенная хитрость, чтобы заставить меня поверить, будто ты не имеешь к Кмеру никакого отношения. Ты не хочешь, чтобы я мог воспользоваться твоим кулоном, поскольку это разрушит твои планы, не так ли, моя дорогая женушка. Так что я тебя предупреждаю. С этой минуты ты становишься моей пленницей, и я буду обращаться с тобой, как с пленницей. – Он отошел в темный угол домика и стал что-то швырять на пол.
      – Я не агент Кмера! – обиженно закричала Торри. – Почему ты отказываешься выслушать меня? Я не могу заниматься любовью с человеком, которого не знаю, которого не люблю и которому не доверяю! Я не поверила тебе, когда ты сказал, что без тебя я не смогу вернуться домой. Но я сама явилась сюда и сама смогу выбраться! – И она протянула руку. – Верни мне мой кулон и отпусти меня.
      Джейк так внезапно возник из темноты, что Торри вздрогнула. В его светлых глазах отражалось пламя очага и придавало ему сатанинский вид.
      Их взгляды встретились, и они долго рассматривали друг друга.
      – Надень платье! – приказал Камерон. Вся дрожа, Торри надела платье, но не застегнула, так как не смогла дотянуться до крючков. В этот момент в очаге ярко вспыхнуло полено, и Джейк вышел на свет с веревкой в руке. Торри механически положила руку на шею.
      – Повернись.
      – Нет, – испуганно прошептала она.
      Камерон молча повернул ее к себе спиной, схватил запястья и начал связывать веревкой. Связав руки, он толкнул ее на пол и связал лодыжки.
      – Негодяй! – прошипела девушка.
      Не обращая внимания на ругательства, Джейк направился к выходу и вышел из домика, громко хлопнув дверью.
 
      Медленно тянулись минуты.
      Торри попыталась определить, сколько прошло времени после ухода Джейка. И когда она решила, что прошло чуть больше тридцати минут, ее обуял страх: не мог же он бросить ее одну со связанными руками и ногами в лесу без еды и воды. Сердце сильно заколотилось в груди, и она отчаянно задергала руками, но движения только сильнее затянули узел.
      Она попыталась разглядеть в темноте какой-нибудь предмет, которым можно было бы перерезать веревку, но на полу валялись лишь несколько банок бобов, которые во время поисков веревки бросил на пол Джейк, да лошадиная упряжь. После безрезультатных поисков взгляд девушки упал на огонь.
      А если прижать веревку к тлеющей головешке?..
      Торри с трудом подползла к огню и протянула руки к маленькому полену, которое лежало под странным углом чуть в стороне от огня. От сильной боли девушка вскрикнула и призвала на помощь все силы, чтобы не отдернуть руки. По лбу потекли ручейки пота.
      Скоро она освободится! Джейку Камерону не удастся изнасиловать ее! Неожиданно из-за спины повалил густой дым, и Торри закашлялась. Руки пронзила нестерпимая боль…
      – Торри!
 
      Джейк Камерон стоял в дверях. Его руки были заняты седельными сумками, одеялами и флягой. Он побросал все на пол и двумя длинными шагами оказался около нее, грубо отдернул от огня и подумал, что второй раз за этот вечер ему захотелось отодрать ее до потери сознания, чтобы она надолго запомнила наказание. Но боль в глазах девушки заставила его действовать: он завернул ее в одеяло, затушил пламя, которое уже начало лизать платье сзади. Он не видел, насколько серьезны ожоги. Торри зарыдала, пытаясь освободиться от веревок, врезавшихся в руки и ноги.
      – Все в порядке, – невозмутимо сказал лейтенант, – успокойся, Торри. Сейчас я развяжу тебя.
      Девушка продолжала рыдать. Джейк достал из кармана нож и ловко перерезал веревки. Торри прижала руки к животу и свернулась на полу в позе зародыша. Душераздирающие рыдания сотрясали ее тело.
      Джейк осторожно посадил ее к себе на колени и долго качал взад-вперед, что-то успокоительно мурлыкая. Когда рыдания начали затихать, он взял ее за руку.
      – Ну-ка покажи, – мягко попросил Джейк и повернул ее руку. Лейтенант побледнел от вида сильных ожогов и красных рубцов в тех местах, где веревка глубоко врезалась в нежную кожу. Он обнял ее и закрыл глаза.
      – Разве можно вести себя так глупо! – прошептал он, сам не зная, о ком говорит: о ней или о себе?
 
      Розоватый солнечный луч попал Джейку в глаз. Он открыл затуманенные сном глаза и понял, что наступил новый день.
      Господи, как же у него затекло все тело! От самой макушки вниз по спине и до пяток. Лицо заросло темной щетиной, изо рта сильно пахло перегаром.
      Ночью он как мог обработал ожоги на руках Торри мазью, которую сделал из сочного растения, растущего в лесу. Потом забинтовал ожоги длинными лоскутами, оторванными от ее нижней юбки.
      Торри проплакала много часов, как будто боль от ожогов пробудила в ее памяти все боли и страдания, какие у нее когда-либо были. Что-то словно взорвалось где-то глубоко в ней, прорвав плотину, сдерживающую чувства. И сейчас, впервые в жизни, их ничто не сдерживало, и они вырвались на волю.
      Джейк обнимал девушку, борясь с жалостью, страхом и любовью. Он держал ее до тех пор, пока безутешные рыдания внезапно не оборвались и уставшая Торри не уснула. Джейк осторожно положил девушку на соломенный тюфяк, достал из седельной сумки бутылку виски и выпил большую часть, стараясь заглушить чувство вины.
      А что было бы, если бы он не вернулся вовремя? Камерон посмотрел на пустую бутылку, лежащую около себя, потом на окно, за которым занималась заря. Его пронзила новая страшная мысль: беспокоило не то, что ее смерть не позволила бы осуществить план, а она, Торри, сама. Да что же с ним творится?
 
      Лейтенант Джейк Камерон смотрел на спящую Торри. Он положил ее поближе к очагу, чтобы она не замерзла прохладной ночью, но достаточно далеко от огня, чтобы на нее не попали случайные искры. И вновь грудь стеснила незнакомая боль. Прижимая к себе рыдающую Торри, Джейк пришел к выводу, что она не была агентом Кмера. Правда, конкретных доказательств у него не было. Ему очень хотелось поверить в ее невиновность. Такое желание нельзя было назвать ни логичным, ни особенно умным. Желание поверить в то, во что хотелось поверить, противоречило его жизненному опыту и подготовке. Проанализировав это, Джейк смог прийти только к одному выводу: он, Камерон, спаситель будущего, влюбился в Торри Гамильтон.
      Джейк сел и прислонился к стене, около которой спал. Ружье он положил на колени. Он совсем сошел с ума, если в голову ему хотя бы на секунду могла прийти мысль о любви. Любви не было места в его жизни. Но Торри была такой красивой, такой молодой… черт побери, такой молодой! По сравнению с ней он казался себе глубоким стариком. Он продолжал наблюдать за Торри Гамильтон, и его лицо посветлело. Эта девчонка была просто молодчиной! Джейк спросил себя, как много женщин, возвратившись в прошлое и оказавшись в полной зависимости от изгоя вроде него, боролись бы, как Торри.
      «Боролась против тебя, – напомнил внутренний голос. – Боролась против человека, которого считала убийцей, насильником и негодяем». Даже если бы он сейчас попытался завоевать ее расположение, что бы это ему дало? Торри его объяснения посчитала бы очередной попыткой заманить ее в постель, чтобы заполучить кулон.
      Дурак!
      Джейк потер щетину на лице. Неужели в глубине души он надеялся счастливо жить с Торри где-нибудь в тихом деревенском домике после выполнения задания? Если он выполнит задание, то умрет. Если не выполнит и вернется к себе в будущее, то все равно не сможет взять ее с собой. Когда он попадет в двадцать пятый век, его жизнь не будет стоить и ломаного гроша. К тому же он никогда не заберет Торри в то страшное время, в котором ему довелось жить. Ну и самое главное, он и сам бы предпочел не возвращаться туда. Он сдавил голову, которую раздирала боль. Черт побери! Но это же безумие! «Возьми себя в руки, парень!»
      Шорох напротив заставил его мгновенно насторожиться. Торри перекатилась на бок и повернулась спиной к угасающему огню. Волосы рассыпались по плечам и спине и напоминали водопад, темнея на фоне порванной сорочки (прежде чем приступить к лечению ожогов, вчера вечером он снова снял с нее платье). Ее лицо покраснело от сна, глаза были прикрыты, но даже в неярком свете он мог видеть отражавшуюся в них боль.
      Джейк вновь почувствовал, как хотел эту девушку. Она же ненавидела его. Он должен был признать, что унизил Торри своей грубостью. Он закрыл глаза.
      Торри смотрела на человека, который сидел, прислонившись к стене. Вчера вечером этот мужчина сорвал с нее одежду и чуть было не изнасиловал. Он угрожал ей, напугал ее. А потом выхватил из огня и спас от неминуемой мучительной смерти. Нашел в лесу растение, сок которого облегчил боль от ожогов. Джейк Камерон нежно и ласково обнимал ее, не бросил и не ушел. Он качал ее, шептал на ухо извинения.
      Его сострадание казалось таким искренним! Но было ли оно действительно таким уж искренним? Или оно являлось игрой, частью коварного плана, направленного на то, чтобы вернуть ее расположение и доверие? Может, он надеялся соблазнить ее и заставить сделать то, что ему было нужно? Торри устало потерла глаза, голова шла кругом от лихорадочных мыслей.
      Руки болели, ощущение жжения так и не прошло. Торри немного пошевелилась. Легкое движение вызвало волны новой боли, и она громко застонала. Джейк на другой стороне комнаты поднял с пола какой-то темный предмет и нетвердым шагом прошел несколько футов, разделявших их. Она закрыла глаза и притворилась спящей. Он опустился на колени рядом, и его кожаные сапоги заскрипели. Девушка чуть-чуть приоткрыла глаза, осторожно наблюдая за ним.
      – Я знаю, что ты проснулась, – мягко произнес Джейк Камерон. – Ну…
      Он протянул ей голубое ситцевое платье, которое Ханна сшила Торри для медового месяца. Девушка перестала притворяться, будто спит, и радостно прижала платье к груди. Джейк надвинул широкополую шляпу низко на глаза, но она все же заметила, что лицо у него было бледным и усталым. Он прижимал к голове руку так, будто она болела.
      – Давай заключим сделку? – предложил лейтенант Камерон.
      Ей показалось, что он с большим трудом выдавливает из себя каждое слово.
      – Какую сделку?
      – Предлагаю забыть о том, что произошло вчера вечером, и считать будто его никогда не было. Я отвезу тебя обратно в дом доктора Гамильтона, и он позаботится о твоих ожогах. Для дока придумаем какую-нибудь правдоподобную историю. – Он посмотрел на Торри. Сегодня его серые глаза казались очень темными и глубокими.
      – И?.. – выдавила она из себя.
      – И я обещаю, что больше пальцем до тебя не дотронусь, если смогу сам выполнить задание. Ты со своей стороны пообещаешь оставаться у доктора Гамильтона. Обещай, что не убежишь. И самое главное – ты не должна ни с кем говорить, кроме прислуги Гамильтона.
      – А кулон?
      – Кулон останется у меня.
      – И значит, я не смогу воспользоваться им, не так ли? – Торри вопросительно подняла бровь. – Объясните мне, лейтенант, что я получу от этой так называемой «сделки»?
      – Ну, во-первых, ты сохранишь честь… По крайней мере, я очень надеюсь на это. – Джейк закрыл глаза и вздохнул.
      И тут впервые за время их знакомства Торри поверила, что его неуверенность – не игра, а искреннее чувство.
      – Торри, выслушай меня. В путешествиях во времени есть очень много тонкостей и нюансов, которых тебе не понять. Сами путешествия проходят тяжело, УПВ не всегда действуют точно. Порой приходится совершить с десяток попыток, прежде чем попадешь в нужный век, не говоря уже о нужном годе. И всякий раз каждая клеточка организма путешественника испытывает огромные нагрузки.
      Несмотря на подозрительность и боли в руке, Торри покорилась его искренности.
      – Что ты хочешь этим сказать?
      – Я хочу сказать, что ты устала. – Камерон угрюмо сжал губы.
      Торри обратила внимание на темные круги у него под глазами, морщины, следы озабоченности на лице. Джейк казался смертельно уставшим. Но Торри, подавив сострадание, продолжала слушать его.
      – Каждая частица тела травмируется, когда проходишь сквозь время. Ученые назвали это явление «молекулярной» болезнью. Это может вызвать разрушение организма.
      – Это случилось с тобой? – спросила она резко.
      – Нет. – Он помедлил, посмотрел в сторону. Затем перевел взгляд на нее, и губы его скривились. – Но конечно же, я лучший. Я опытный специалист в путешествиях во времени. Обычно я ошибаюсь всего на несколько месяцев от нужного периода.
      Он широко улыбнулся, и Торри с удивлением отметила, что он моложе, чем ей казалось. Ему скорее всего ближе к тридцати, чем к тридцати пяти.
      Эта улыбка, одно из немногих открытых выражений, которые она видела у него на лице, сделала Джейка Камерона человеком, которого она могла представить бредущим по берегу моря при лунном свете. «Осторожней, – предупредила она себя. – Помни, что он хотел сделать с тобой вчера ночью».
      Это напоминание было ошибкой, поскольку Торри почувствовала, как ее шею и лицо заливает краска. Она изо всех сил боролась с тем восхитительным ощущением, которое он пытался внушить ей и в котором она так отчаянно нуждалась. «Странно, – подумала она, – что я не чувствовала смущения оттого, что мы лежали вчера голые». Эта мысль сейчас потрясла ее. Ей показалось – о небеса! – будто не было ничего предосудительного лежать обнаженной с мужчиной, которого она едва знала!
      «Да что с тобой происходит, Виктория Гамильтон?»
      – Неужели ты не можешь ничего сделать? – спросила она, заставляя себя вернуться в настоящее. – Прими какие-нибудь лекарства, сделай же что-нибудь.
      – Да, в двадцать пятом веке с этой болезнью можно бороться, – кивнул Джейк, глядя в сторону. – Лекарства дают определенную защиту, но только до тех пор, пока носишь свое УПВ.
      – Но ни у тебя, ни у меня нет кулонов! – встревожилась Торри.
      – Тебе не грозит непосредственная опасность. Необходимо несколько путешествий, чтобы организм ослаб и началась болезнь. Именно это я и стараюсь тебе объяснить. – Джейк посмотрел на нее, и в его серых глазах Торри увидела глубокую печаль. – Путешественница ты совсем неопытная. И если попытаешься в одиночку совершить путешествие, то можешь навсегда заблудиться во времени и постепенно молекулярная болезнь убьет тебя. Я не могу взять на себя такой риск.
      Джейк поднялся, и Торри обратила внимание, как неловко он встал с корточек. Он сказал, что на него эта молекулярная болезнь совсем не действует, но ей показалось, что эти хвастливые слова были очередной ложью. Болезнь ли была истинной причиной, из-за которой он хотел «соединиться» с ней… или на самом деле хотел вернуться в свое время, чтобы просить пощадить жизнь невинного человека, которого его послали убить?
      – Ты не можешь взять на себя этот риск? И ты смеешь говорить такое после того, как попытался изнасиловать меня?!
      – Я не пытался изнасиловать вас, миссис Камерон, – покачал головой Джейк. – Если бы я хотел изнасиловать тебя, то изнасиловал бы. – Знакомое выражение появилось на его лице. Он сердито посмотрел на нее.
      – О, спасибо, мистер Благородный Южный Джентльмен, – насмешливо поблагодарила она, держа руки на талии. – Вы были необычайно галантны, когда снисходительно решили не насиловать меня. Вместо этого вы, как настоящий джентльмен, связали меня и оставили сгореть…
      – Я спас тебе жизнь! – яростно прервал он ее. – Кто тебе велел лезть в этот чертов очаг? Если бы ты не строила из себя провинциальную недотрогу, я мог бы доставить тебя в твое время через несколько часов!
      – И сейчас, – продолжила Торри с таким видом, будто он не прерывал ее, – ты милостиво решил оставить меня в прошлом, конечно, ради моего же собственного блага! Извини, сейчас я вижу, что ошиблась, когда хорошо подумала о тебе! – произнесла она резким голосом. – И вновь я тебе повторю, что не стану торговать своим телом в обмен на твою помощь, Джейк Камерон!
      Джейк с шумом выдохнул воздух:
      – Черт побери, когда же ты поймешь! Это не обмен, а простая физика! – Он принялся ходить по комнате, сунув руки в карманы и продолжая говорить. – Если мы займемся любовью, я доставлю тебя домой. После этого выполню свое задание. Я не могу позволить тебе бесцельно блуждать по времени.
      – Конечно, не можешь, – с сарказмом произнесла она.
      Джейк остановился и бросил на нее яростный взгляд. Его бородатое лицо в бледном утреннем свете казалось грубым.
      – Все дело сводится к выбору, – сказал он, немного успокоившись. – Или ты согласишься переспать со мной, или, леди, вам предстоит остаться в девятнадцатом веке… навсегда.
      Торри судорожно вздохнула, будто он ударил ее. Оказывается, он и не собирался приводить хоть какие-то доказательства. К тому же кулон был у него. Теперь-то он уж точно позаботится, чтобы она никогда не получила его. Камерон был никаким не героем, а именно тем, кем показался ей с самого начала: врагом и хладнокровным убийцей.
      – Чтоб ты сгорел в аду! – произнесла Торри задыхающимся голосом.
      – Вполне может так и случиться! – ответил он. – Но можешь мне поверить, ад покажется мне парком развлечений по сравнению с тем, что творится в двадцать пятом веке! – Он отвернулся с гримасой отвращения на лице. – Одевайся! – Потом его голос слегка смягчился. – Только будь осторожна.

      – Джейк, – нарушила молчание Торри Гамильтон.
      Лейтенант повернулся. Девушка прикрыла платком нос, чтобы не дышать пылью, поднятой лошадьми. После того как он грубо подсадил ее в фургон, они не обменялись ни словом. Сейчас они по лесу возвращались к доктору Гамильтону. Джейк прекрасно видел, что руки доставляют Торри много мучений, но ему было наплевать. По крайней мере, он старался внушить себе, что ему наплевать.
      В нем кипел такой гнев, что напугал его самого. Он знал причину этого. Джейк Камерон был уверен, что забыл о человеческих чувствах, но в какой-то момент проявил слабость и позволил этой женщине вскружить ему голову. Правда заключалась в том, что ему было далеко не наплевать на ее страдания, и эта жалость мешала ему выполнить важное задание. Он не овладел ею силой, хотя и понимал, что расписывается в собственной неудаче и бросает своих соратников по борьбе на произвол судьбы. Трагические события произойдут уже только потому, что он проявил слабость и не сумел заставить себя сделать то, что должен был сделать. Судьба обошлась с ним очень несправедливо!
      Почему Совет так упрямо стоял на убийстве полковника Рида? Он спорил с ними, стараясь доказать, что должен существовать другой способ, что убийство невинного человека – не выход из создавшейся ситуации. В ответ члены Совета обвинили его в слабости и трусости.
      Они издевались над ним до тех пор, пока он чуть не убил двух человек и не потребовал, чтобы задание поручили ему. Но почему они проявляли такое упрямство, такую кровожадность? Джейк видел, что они сами мало чем отличаются от Кмера. Они могли стать такими же негодяями, стоило их только слегка подтолкнуть.
      Джейк Камерон несколько раз открыто говорил о своем несогласии с решениями Совета, и его смелые высказывания не встречались восторженными аплодисментами. Он всегда отличался вспыльчивым характером и легко попал в ловушку. Сейчас он понимал истинную причину их упрямства: они хотели избавиться от Кмерона, сына Кмера. В любом случае Джейку грозила смерть. Если он выполнит задание, то уничтожит своего предка и, следовательно, весь свой род и тем самым подпишет себе смертный приговор. Невыполнение задания тоже влекло смертную казнь. «Но можно ли винить их в этом?» – подумал он. Вожди сопротивления всегда считали, что Джейк – сын Кмера. Почему они должны были верить, что он на их стороне, а не шпионит для отца? На их месте Джейк, пожалуй, поступил бы точно так же.
      Джейк Камерон взъерошил волосы и тяжело вздохнул. Куда делась его храбрость, его честь? Этой женщине… даже не женщине, а девчонке… удалось украсть у него и храбрость, и честь. Он не мог позволить этому произойти. С другой стороны, Джейк уже забыл, когда испытывал к людям какие-то другие чувства, кроме гнева и ненависти.
      Его губы скривились. Он не помнил, когда в последний раз кого-то любил. Сейчас время для него превратилось в какое-то абстрактное понятие. Он жил между временем и пространством, там, где не существовало реальности. Тайком, как тень, входил и так же выходил из временных промежутков, не принадлежа ни к одному из них и двигаясь с бешеной скоростью навстречу собственному разрушению.
      – Джейк, – настойчиво позвала Торри.
      – Что тебе нужно? – резко откликнулся он.
      – Что такое разведчик?
      – Что ты имеешь в виду?
      – Помнишь, ты сказал доктору Гамильтону, будто служишь у Джеба Стюарта и часто ходишь в разведку. Что такое разведчик?
      Торри наблюдала за лейтенантом, пытаясь определить его реакцию. После того как они покинули охотничий домик, Джейк не сказал ей и двух слов. Молчание и боль от ожогов сводили Торри с ума. Постепенно распогодилось. Камерон уже снял мундир и расстегнул рубашку. Поначалу Торри не могла отвести глаз от золотисто-коричневых волос, вьющихся на его широкой груди. Заметив ее взгляд, он понимающе усмехнулся. После этого Торри смотрела только на дорогу.
      – Разведчик – это человек, который надевает форму янки и пробирается в тыл врага, чтобы собрать сведения о планах северян. На следующей неделе я отправлюсь в разведку.
      Торри Гамильтон машинально дотронулась рукой до губ. Джейк внимательно посмотрел на нее.
      – Чем-то встревожены, миссис Камерон? – язвительно протянул он, глядя на нее пронзительными серыми глазами. От внимания девушки не укрылось, что они потеплели, когда остановились на ее губах.
      Торри непроизвольно дотронулась до его руки и почувствовала, как под пальцами напряглись мускулы. Джейк стряхнул ее руку, достал из кармана платок и вытер лицо.
      Лейтенант Камерон покрепче сжал вожжи и выругался про себя, когда Торри прижала руку к груди. На платье появилось маленькое влажное пятнышко. Ему пришлось отвести взгляд, чтобы не бросить вожжи и не заключить ее в объятия, но он взял себя в руки и не сделал этой глупости. Нет, он, лейтенант Джейк Камерон из двадцать пятого века, самопровозглашенный герой… он усмехнулся про себя… не имел желания гореть в огне. Он достаточно хорошо знал себя и понимал, что если останется рядом с Торри, то забудет все свои благие намерения. И тогда самые сильные страхи девушки претворятся в жизнь.
      Усилием воли Джейк заставил себя сосредоточить внимание на лошадях, запряженных в фургон. Самое главное контролировать себя, а в этом он был хорошим специалистом. Разве Трия не хвалила его много раз за это? Голубые глаза Трии всякий раз рассекали его, как ножами, когда он отклонял ее приглашение заняться тем, что она называла сексом, а он – извращением.
      – Джейк, – сказала Торри, – но ведь это очень опасно.
      – Что?
      – Ну, быть разведчиком.
      Джейк Камерон бросил на нее вопросительный взгляд.
      – Я подслушала твой разговор с доктором, – с виноватым видом сообщила она и продолжила: – Я помню, что нам рассказывали на уроках истории. Если мятежника ловили в тылу янки в форме конфедератов, он считался военнопленным. Когда же южан ловили в голубой форме солдат Союза, их немедленно вешали или расстреливали. Безо всякого суда.
      Джейк сурово сжал губы.
      – Конечно опасно, но мы все должны ходить в разведку. К тому же разведчики пользуются почетом и уважением. Умереть без хныканья ради Правого Дела – таков долг каждого солдата. – Он щелкнул вожжами, и лошади ускорили шаг.
      – Вот о чем я тебя попрошу, – обратился Джейк к своей спутнице после некоторой паузы. – Давай говорить о чем-нибудь другом или вообще помолчим. Это, кстати, будет лучше всего.
      – А что думает и чувствует солдат, участвующий в самой жестокой и кровопролитной американской войне? – осведомилась Торри, оставляя без внимания его просьбу сменить тему разговора.
      Лейтенант Камерон кивнул. Он и не ожидал от нее ничего другого.
      Джейк молчал. Ему не хотелось отвечать на вопрос. Не хотелось, чтобы она узнала об ужасах этой войны. Торри Гамильтон была чистой, наивной девушкой, и ему почему-то хотелось, чтобы она такой и осталась. А может быть, ей лучше узнать об этом? Может, тогда она сумеет понять, почему он должен выполнить задание?
      – Это совсем не то, что ты думаешь. – Джейк произнес эти слова напряженным, едва слышным голосом. – Прежде чем явиться сюда, я постарался как можно внимательнее изучить историю Гражданской войны, но мои знания не подготовили меня к тому, с чем пришлось здесь столкнуться. Вот один случай. Несколько дней назад погиб один человек из моей роты.
      – А разве люди редко погибают на войне? – насмешливо поинтересовалась Торри Гамильтон.
      Он кивнул.
      – Врачи ампутировали ему ногу. Анестезии не сделали, так как закончились лекарства. – Голос Джейка вновь стал хриплым. – Мне пришлось держать его во время операции. – Торри закрыла глаза. – После его смерти мы отослали вещи брату.
      Он перестал натягивать вожжи, и лошади замедлили ход.
      – Какой ужас! – прошептала Торри.
      – Нет, это больше, чем простой ужас. Его брат служит в армии Союза. Бой, в котором был ранен мой солдат, произошел с его частью, то есть он мог собственноручно убить брата. – Джейк покачал головой. – Этот случай напоминает мне мое время. Люди боятся доверять друг другу, не доверяют даже своим родственникам.
      – Кому вы не доверяете, Джейк? – мягко осведомилась Торри. – Кто причинил вам такие страдания?
      Джейк испуганно посмотрел на спутницу и тут же надел маску равнодушия.
      – Мне? – Он пожал плечами. – У меня нет близких друзей. Ты же знаешь историю. Кмер виноват не только в моих несчастьях, но и в страданиях многих миллионов людей.
      Торри смотрела в сторону. «У нее усталый вид», – подумал Джейк. Он потер лицо и почувствовал собственную усталость. Она навалилась на его плечи, как тяжелое пальто. «Сколько у меня осталось времени?» – мысленно спросил он себя.
      – Ты участвовал во многих сражениях? – поинтересовалась Тори.
      – Нет, в нескольких.
      Не дождавшись от него рассказа о сражениях, она толкнула его локтем.
      – Ну и?
      – Что «ну и»?
      – Расскажи мне о них.
      – Как твои руки?
      – Не уходи от ответа, пожалуйста. Я на самом деле хочу это знать.
      – Что рассказывать-то? – холодно ответил он вопросом на вопрос. – Люди стреляют друг в друга, у шестнадцатилетних мальчишек отрывает головы.
      Торри посмотрела на свои руки, потом на Джейка, и он с удивлением отметил теплоту ее взгляда.
      – Я знала это, – спокойно кивнула девушка. – Тебе нелегко убивать, Джейк Камерон. Я уверена, что нелегко, если ты так рассказываешь о войне.
      – Не обманывай себя. Это моя работа, и я делаю ее.
      – Но ты не хочешь ее делать, – стояла на своем Торри.
      – Что ты об этом знаешь? – неожиданно накинулся на нее Джейк. Он резко остановил фургон и повернулся к ней. – Что ты знаешь обо мне, черт побери? Может, мне нравится убивать. Может, меня забавляют убийства. Может, я и есть самый обыкновенный убийца, каким ты меня считаешь. Может, я живу по-настоящему только тогда, когда могу оборвать жизнь другого человеческого существа, и с нетерпением считаю дни, часы и минуты до очередного убийства! – Он говорил все громче и громче и закончил пронзительным криком.
      Торри Гамильтон испуганно отпрянула. Ее лицо побледнело. Джейк не мог объяснить печали, которая охватила его, когда она отвернулась.
      – Прости, – шепотом извинилась девушка.
      Томительно тянулись секунды. Наконец Джейк Камерон, сам не зная почему, протянул руку и нежно провел по ее щеке.
      – Нет, – покачал головой лейтенант, – это ты меня прости.
      Торри резко посмотрела на него, и ее губы тронула слабая улыбка. Джейк прикрикнул на лошадей, и они вновь тронулись в путь.
 
      По мере приближения к дому доктора Гамильтона смятение Торри росло. Джейк как бы случайно не убрал руку и продолжал нежно гладить ее замечательные волосы. Торри ни словом, ни жестом не попыталась заставить его убрать руку и призналась себе, что никогда не чувствовала себя так хорошо, как в эти минуты. Когда его рука стала более настойчивой, девушка внезапно выпрямилась и ляпнула первое, что пришло на ум:
      – У тебя есть какие-нибудь друзья? Джейк отдернул руку и сердито посмотрел на нее.
      – Что?
      – Я имею в виду в твоей роте, – торопливо пояснила она. – Ты с кем-нибудь дружишь?
      Он коротко рассмеялся:
      – Трудно дружить с шестнадцатилетними мальчишками. Черт, Торри, если бы ты знала, какие они юные. Через месяц-другой я, наверное, стану капитаном. А знаешь почему? Только потому, что я самый старший в роте. – Он повернулся к ней, и Торри с удивлением увидела, как на его лице промелькнула неприкрытая боль. – Знаешь, с кем мне приходилось ходить в разведку? С четырнадцатилетним мальчиком. Самому старшему из них двадцать один год.
      Торри потрясенно слушала. Она глубоко вздохнула, понимая, что легко может разрушить этот сокровенный момент, возникший между ними за короткое время знакомства.
      – А сколько лет человеку, которого ты собираешься убить, Джейк? – спросила она, не сводя взгляда с его наполненных болью глаз.
      Джейк вздрогнул, как от удара, и вокруг рта появились знакомые угрюмые морщинки.
      – Слушай меня очень внимательно, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Больше я никогда не хочу говорить на эту тему. Я не хочу выслушивать твои упреки, твои мнения обо мне и о том, что, по-твоему, хорошо, а что плохо. Я должен сделать все необходимое для спасения своего мира, черт побери! Кстати, ты никогда не задумывалась над тем, что это и твой мир? Твои прапрапраправнуки скорее всего живут в двадцать пятом веке, Торри. Ты не задавалась мыслью, что произойдет с ними?
      – Так нельзя. Это удар ниже пояса.
      – Но ты тоже бьешь ниже пояса! – взорвался Камерон. – Ты упрекаешь меня в отсутствии морали, поучаешь, что хорошо и что плохо, но сама отказываешься идти на жертвы ради блага других.
      Разъяренная, Торри повернулась к нему:
      – Потому что не верю в твои благородные цели. Не верю, что ты хочешь переспать со мной только для того, чтобы вернуться в свое время и сохранить жизнь невинному человеку! Если бы это было правдой, то ты бы начал с этого. Но ты солгал мне вчера вечером, и ты знаешь это.
      – Я сказал тебе правду.
      – Правду? Да ты не распознал бы правду в маске, которую, проснувшись, увидел бы на своем лице.
      – А ты не можешь принять правду, котенок.
      Фургон приближался к дому доктора Гамильтона. Торри увидела белый дом с веселыми зелеными ставнями и обрадовалась. Там она будет чувствовать себя в безопасности. Даже если ей придется застрять здесь навсегда… От этой мысли ей стало горько, и ей пришлось приложить усилие, чтобы не расплакаться, – в девятнадцатом веке есть по крайней мере одно место, где ей были рады и где она могла почувствовать себя в безопасности.
      Джейк Камерон остановил фургон и повернулся к спутнице:
      – Хочешь знать правду? Ну так слушай! Я должен вернуться в свое время для того, чтобы предстать перед Советом, чьи приказы выполняю, объяснить причины, заставившие меня не выполнить задание. Я должен объяснить им еще раз, почему необязательно убивать человека, уничтожить которого меня послали. Я тебе уже говорил, что не могу воспользоваться твоим УПВ без физического соединения с тобой. Если ты откажешься помочь мне, у меня останется единственный выход – выполнить задание. Если этот человек умрет, в его смерти будешь виновата и ты. – Говорил Камерон каким-то бесцветным голосом. Со стороны могло показаться, что терпеливый учитель пытается что-то объяснить не очень сообразительной ученице.
      Торри спрыгнула с фургона и отбросила волосы с плеч. Она сердито уставилась на него, уперев руки в бока:
      – О нет, Джейк Камерон, тебе не удастся переложить свою вину на меня! Я ни в чем не виновата. И не повторяй мне больше свои дурацкие доводы, почему я должна переспать с тобой. Ты сам прекрасно знаешь единственную причину. Тебе просто очень сильно хочется меня.
      Серые глаза, похожие на пепел давно погасшего огня, вдруг вспыхнули. Джейк Камерон, как дикая кошка, спрыгнул на землю и с остервенением стал изрыгать ругательства. Он с яростью смотрел на нее, и его взгляд не сулил ничего хорошего. На какую-то долю секунды у Торри промелькнула паническая мысль, что он сейчас убьет ее.
      – Ах ты, самоуверенная девчонка! – наконец буркнул лейтенант Камерон, после того как истощил свой запас ругательств, часть которых Торри слышала впервые. – Я сражаюсь за своих соратников, за свою родину… в конце концов, за будущее твоих драгоценных Соединенных Штатов… а у тебя хватает наглости считать себя неотразимой и утверждать, будто я сочинил эту историю, чтобы переспать с тобой?! – Он с отвращением отвернулся от нее и продолжил: – Поверьте мне, миссис Камерон, я бы предпочел заниматься любовью с бревном, а не с вами. Уверен, что между вами и бревном нет никакой разницы. Напротив, секс с бревном лучше хотя бы тем, что мне не пришлось бы выслушивать бредни глупого упрямого ребенка!
      Торри была ошарашена этой пылкой речью и не нашлась, что на нее ответить.
      – Как же ты боишься лишиться своей драгоценной девственности! – гневно продолжил он. – Кстати, еще неизвестно, девушка ты или нет… А как же быть мне? Я рискую лишиться… – И тут Джейк Камерон внезапно замолчал.
      Он так долго молчал, что Торри почти вплотную приблизилась к нему. А Джейк, резко повернувшись, полез в фургон.
      – Садись, – угрюмо буркнул он. Сердце Торри Гамильтон учащенно забилось, но это не был страх перед Джейком.
      – Чего ты рискуешь лишиться, Джейк? – спросила девушка, глядя на него и спрашивая себя, почему ей так хочется поцеловать этого вспыльчивого мужчину, обнять и приласкать. Но это же было безумием! Джейка Камерона она относила к породе людей, которые не нуждаются ни в чьих ласках, которым никто не нужен. А она, как человек, ему была нужна меньше всего. Он вчера признался, что она всего-навсего слабая пешка в его последней партии. – Джейк, – вновь прошептала Торри, – чего ты рискуешь лишиться?
      Камерон посмотрел на нее. Перед его глазами опустилась пелена, и они сейчас стали похожи на заброшенный дом, жильцы которого давно умерли.
      – Ничего. Абсолютно ничего. Заткнись и полезай в фургон!
      Смущенная, Торри Гамильтон оцепенело повиновалась. Чем больше она думала о смысле слов, сказанных неоднократно Джейком, тем больше убеждалась в их правдивости. Действительно, зачем ему сочинять такую замысловатую историю только для того, чтобы заманить ее в постель? И неужели она на самом деле столь неотразима, что он готов пойти на все только для того, чтобы овладеть ее телом? Однако она не знала, что делать. Она действительно была девушкой, и жертва, которую он требовал от нее, казалась ей очень большой. Но он чуть не проговорился, что его жертва будет даже больше, значительней той, которую должна принести она, но тем не менее Джейк был готов принести ее ради своих соратников по борьбе. Торри сидела рядом с ним, напряженно выпрямившись. Она еще раз попыталась проникнуть через стену, за которой прятался настоящий Джейк Камерон.
      – Если ты убьешь его, – наконец сказала она, – внутри тебя тоже что-то умрет.
      Лейтенант Камерон тихо рассмеялся, и от этого смеха Торри вся похолодела.
      – Совершенно верно, котенок. Совершенно верно.

      Доктор Гамильтон обработал ожоги Торри и уложил ее в постель. Выходя из комнаты, он недоуменно покачал седой головой и жестом попросил Джейка спуститься с ним. Они вышли на широкую веранду. Старик повернулся и гневно посмотрел на Камерона.
      Джейк вытащил из внутреннего кармана мундира сигару, откусил кончик и выплюнул. Потом раскурил сигару, выбросил спичку и выпустил несколько клубов дыма.
      В небе поднялась луна и слабо освещала двух мужчин. Джейк спокойно встретил испепеляющий взгляд доктора. Старик хмурился все сильнее и сильнее.
      – Ну выкладывайте, доктор Гамильтон, – заявил Джейк, прислонившись плечом к столбу и надвинув широкополую шляпу на глаза. – Вижу, у вас что-то на языке. Давайте выкладывайте!
      Доктор перестал вышагивать по веранде, и Джейк ощутил его враждебность.
      – Мне хотелось бы знать, что произошло в охотничьем домике, – спокойно произнес доктор.
      Джейк рассмеялся:
      – Доктор Гамильтон, вы меня удивляете. Разве вы не понимаете, что это наше личное дело. Вы забыли, что мы муж и жена?
      – Вы знаете, что я имею в виду, молодой человек. Как Торри получила ожоги в первый же день своего медового месяца?
      – Мы вам уже все рассказали, – обманчиво мягким голосом ответил лейтенант Камерон. – Торри споткнулась и упала прямо в очаг, в котором горел огонь, а я в это время поил лошадей. Она запаниковала и бросилась бежать. Прежде чем я ее догнал, она сильно обгорела.
      – А кровавые рубцы на запястьях и лодыжках? – На веранде воцарилось короткое угрожающее молчание. – Я не дурак, лейтенант. Я знаю, какие следы оставляет веревка. Почему вы связали Торри? Я требую объяснений!
      Джейк беспечно стряхнул пепел с сигары.
      – Я бы посоветовал вам заняться собственными делами, доктор.
      Рандольф Гамильтон сцепил руки за спиной и отошел от Камерона.
      – Эта девушка как раз и есть мое дело! Я взял ее к себе в дом, и теперь она находится под моей защитой.
      – Сейчас Торри находится под моей защитой, – возразил Джейк. – Она моя жена.
      Доктор Гамильтон бросил на него взгляд, полный сомнений.
      – Вы, конечно, понимаете, что у меня нет иного выхода, кроме как сообщить об этом… зверстве… вашему командиру?
      Джейк Камерон отошел от столба и остановился перед седым доктором, пристально посмотрел на него с высоты своих шести футов и улыбнулся.
      – Не думаю, что вы захотите сделать это, доктор.
      – Вам не удастся меня запугать! Я не беспомощная девушка.
      Джейк медленно затянулся и выпустил дым в лицо Рандольфу Гамильтону.
      – Если мне не изменяет память, – спокойно заявил он, – не кто иной, как вы, настояли на том, чтобы я женился на Торри Гамильтон. Сейчас, сэр, она моя жена, которую я должен и любить, и ласкать, и учить уму-разуму, когда сочту это необходимым. Разве на Юге царит иной кодекс чести?
      – Конечно нет! Ни один джентльмен не позволит себе ударить женщину!
      – У меня для вас сюрприз, доктор, – сообщил Джейк, насмешливо поднимая бровь. – Я не джентльмен. Однако можете мне поверить, я никогда специально не сделаю Торри больно.
      – И у вас еще хватает смелости так нагло врать? – От гнева старик доктор начал заикаться.
      – Да, хватает. Нередко бывает все не так, как кажется, как лежит на поверхности.
      – Я знаю это, сэр. Поэтому и потребовал у вас объяснений.
      – Я не отношусь к людям, которые любят объясняться. Если вам нужны детали, обратитесь к Торри. Но позвольте мне откровенно сказать вам об одном, чтобы между нами впредь не возникало недоразумений. Если вы пожалуетесь на меня Джебу Стюарту или кому-то еще, я заставлю вас с Торри Гамильтон пожалеть, что мы встретились.
      Доктор Гамильтон угрюмо поджал губы и покачал головой.
      – Мне уже жалко, что я встретил вас, и могу вас уверить, что Торри испытывает те же самые чувства. – Старик надменно выпятил аристократический подбородок, что позабавило Джейка. Ему не оставалось ничего иного, как признать, что доктор Рандольф Гамильтон был смелым мужчиной.
      – Сейчас вы покинете этот дом и никогда больше сюда не вернетесь, – торжественно произнес доктор Гамильтон. – Да, я ошибся, когда настаивал на том, чтобы это прелестное дитя вышло замуж за такого страшного человека, как вы. Но я постараюсь исправить ошибку. Ваша жена останется под моей защитой в этом доме до тех пор, пока я не добьюсь развода.
      Джейк Камерон усмехнулся.
      – Боюсь, вы немного опоздали. Доктор слегка побледнел.
      – Если бы я был помоложе, то непременно вызвал бы вас на дуэль. Но так как физически вы сильнее меня, то я вынужден снова попросить вас покинуть мой дом.
      Лейтенант Джейк Камерон дотронулся до шляпы и насмешливо улыбнулся:
      – Передайте, пожалуйста, Торри, что я скоро приеду и заберу ее.
      – Никого вы не заберете, сэр! Если вы еще хоть раз покажетесь здесь, я потребую, чтобы шериф арестовал вас. Можете мне поверить, я сделаю это. – Голос доктора дрожал от гнева.
      – И вы тоже можете мне поверить, доктор, я обязательно вернусь за Торри. А сейчас мне пора возвращаться в лагерь. Скажите, пожалуйста, Торри, что я буду отсутствовать… примерно месяц. – Джейк повернулся, чтобы уйти, но оглянулся через плечо. – Как бы плохо вы обо мне ни думали, я хочу, чтобы Торри находилась в безопасности. Только по этой причине я и оставляю ее здесь.
      – В безопасности! – язвительно фыркнул Гамильтон. – Очень вам нужна ее безопасность!
      Джейк пожал плечами:
      – Не беспокойтесь обо мне, доктор. Жизнь непредсказуема. За месяц может произойти множество разных событий. Вам с Торри может повезти. Вдруг меня убьют в сражении. Тогда все ваши неприятности закончатся. Однако, если я останусь живым, то обязательно приеду за своей женой. Если вы добьетесь за это время развода, то навредите не мне, а Торри. Вы исковеркаете ей всю дальнейшую жизнь. Разведенная женщина на Юге становится «испорченным товаром», взять который не согласится ни один порядочный мужчина. Я не говорю уже о скандале, который разразится, когда о разводе станет известно.
      Лейтенант Джейк в последний раз затянулся и бросил окурок на крыльцо. Загасив окурок каблуком, он спустился с веранды и направился к конюшне, где стояла его лошадь. Джейк шел не оглядываясь. Он знал, что доктор Гамильтон продолжает стоять на веранде и жечь испепеляющим взглядом его спину. Когда через несколько секунд хлопнула дверь, лейтенант мрачно улыбнулся. Он подошел к лошади и принялся подтягивать подпругу.
      «Бедный старик», – думал Джейк Камерон. Ему очень хотелось успокоить его, но что он мог ему сказать? Правда была такой же отвратительной, как кровавые рубцы от веревки, не ускользнувшие от внимания доктора. Нет, пусть уж лучше плохо думает о лейтенанте Джейке Камероне. Это проще, чем объяснять ему правду. Торри в доме у Рандольфа Гамильтона будет в безопасности, пусть даже и относительной. Он не забывал, что они находились в 1863 году.
      Джейк пожалел, что уезжает, не попрощавшись с Торри.
      На какую-то долю секунды он замер и взглянул на себя как бы со стороны. Вот он стоит и почти плачет, как мальчишка, жалея обиженного старика и женщину, у которой не хватило ума принять его помощь в обмен на свою невинность, не имеющую никакого значения в круговороте вселенной. Наверное, он стареет и становится слабым, или молекулярная болезнь начинает подтачивать его организм и мозг. Джейк похлопал золотистого жеребца, которого оставил в конюшне доктора на время своего медового месяца. Он вскочил в седло и пристально вгляделся в темноту. Лейтенант больше не отвлекался на мысли о Торри Гамильтон. У него важное задание, и сейчас, черт возьми, время заняться им!
 
      Торри открыла глаза. Мягкий утренний ветерок лениво колыхал накрахмаленные белые шторы на окнах. В любую секунду может раздаться стук в дверь, и деда шутливо поинтересуется, не собирается ли она проспать весь день? Она с улыбкой перевела взгляд на окно, через которое в комнату лился солнечный свет, и испуганно вздрогнула. В изножье кровати сидел мужчина.
      Это был Рандольф Гамильтон.
      Борясь с волнением, охватившим ее, Торри внимательнее пригляделась к уже хорошо знакомому лицу прапрапрадеда и с удивлением заметила боль, туманившую его голубые глаза. Когда старик почувствовал, что она проснулась и смотрит на него, его лицо осветила приветливая улыбка.
      – Доброе утро, – прошептала девушка и удивилась неприятному ощущению. Казалось, у нее ноет каждый дюйм тела, как будто ей переломали все косточки. – Где… где Джейк?
      – Уехал, слава Богу, – последовал ответ. Торри бросила на него недоуменный взгляд.
      – Уехал?
      – Да. – Он подбадривающе потрепал ее по руке. – Не беспокойся, он не вернется.
      От этих слов по спине Торри забегали холодные мурашки.
      – Не вернется? Что… что вы хотите этим сказать?
      – Я велел ему уехать и больше не возвращаться. – Гамильтон взял руки девушки. – Прости меня, дорогая, – мягко извинился он. – Когда я настаивал на вашем браке, то и понятия не имел, что передаю тебя в руки такому холодному и безжалостному человеку. Мы спокойно, без шума добьемся развода и…
      – Что вы говорите? – дрожащим голосом воскликнула девушка. – Какое вы имеете право запрещать нам с Джейком видеться? Вы ничего не понимаете. Я должна быть с ним рядом, каждую минуту!
      – Лейтенант Камерон оставил тебя на мое попечение. Он сам сказал, что ты ему не нужна.
      Торри отвернулась, чтобы не видеть сочувствия в глазах доктора. Неужели Рандольф Гамильтон сказал правду? Неужели Джейк бросил ее, обидевшись на ее отказ о помощи? Девушке стало нехорошо от одной мысли об этом, и она спрятала голые руки под одеяло. У ночной рубашки отрезали рукава, чтобы легче было менять повязки на ожогах.
      – Он… он просил что-нибудь передать? Доктор Гамильтон молчал, и Торри подумала, что прапрапрадед борется с совестью.
      – Нет, – наконец покачал головой старик. – Только сказал, что оставляет тебя здесь и ускакал.
      Доктор встал.
      – Ни о чем не беспокойся, Виктория. Теперь этот дом станет твоим домом, и с этого дня я отвечаю за тебя. – Он подошел к двери и оглянулся. – И я тебе обещаю… ты никогда больше не увидишь лейтенанта Джейка Камерона.
      Торри хотела возразить, но промолчала. Рандольф Гамильтон вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Девушка закрыла глаза и решила смириться с горькой правдой. Джейк бросил ее на произвол судьбы, и она навсегда застряла в девятнадцатом веке.
 
      Рандольф Гамильтон хмурился и время от времени что-то шептал старой кобыле, которая медленно плелась по дороге в Ричмонд. Внутри у него все кипело. Язвительные доводы, которые хотел высказать своей молодой спутнице, вот-вот готовы были вырваться наружу.
      Доктор Гамильтон тайком поглядывал на пассажирку.
      – Не пойму, какая разница, – наконец вернулся он к щекотливой теме, – даже если ты найдешь Джейка Камерона в штабе Джеба Стюарта, ни Камерон, ни Джеб Стюарт не позволят тебе остаться в лагере.
      – Вы ничего не понимаете! – покачала головой Торри Гамильтон, вытирая платком пот с лица.
      – Да, не понимаю, – согласился старик. – Мужчина бросает тебя, не говоря уже о тех ужасных вещах, которые он сделал тебе в вашу первую брачную ночь…
      – Я не хочу больше говорить об этом, – более резко, чем хотела, оборвала его Торри и тут же виновато закусила губу.
      Она не могла ни в чем пожаловаться на доктора Гамильтона и поэтому упрекала себя в неблагодарности. Всю последнюю неделю она очень грубо с ним разговаривала. Она объясняла, что любит Джейка, что должна быть рядом с мужем, что доктор неправильно истолковал происшедшее в ту ужасную ночь… Торри попыталась убедить его, используя все доступные средства и не гнушаясь даже ложью.
      Когда доводы не подействовали, Торри сильно рассердилась. Она боялась, что с каждой минутой Джейк с кулоном все больше и больше отдаляется от нее. В конце концов все закончилось слезами. У Торри началась чуть ли не истерика, и Рандольфу Гамильтону пришлось с неохотой согласиться отвезти ее в Ричмонд на поиски Джейка Камерона.
      Рандольф увидел вызов в зеленых глазах девушки и недоуменно покачал головой. Он не мог ее понять. Старик надеялся, что она поблагодарит его за то, что он вмешался и спас ее от Камерона, возненавидит своего мужа. Но вместо этого Торри пришла в ярость, когда он отказался отправиться на поиски мошенника. Да, он уступил, но поставил свои условия. Доктор согласился отвезти девушку в Ричмонд, где та собиралась искать мужа, но потребовал от нее обещание не ездить с Джейком по полям сражений, а ждать его в Ричмонде… Все это, конечно, при условии, если Торри вообще найдет Джейка Камерона. Рандольф потер свое морщинистое лицо. В благодарность за помощь Торри предложила прапрапрадеду помочь ухаживать за ранеными, сказав, что у нее большой опыт по уходу за больными. Сейчас ему было немного стыдно, что ей придется возиться с ранеными.
      Рандольф так и не нашел в себе мужества предупредить ее, что сейчас будет мало держать раненых за руки и гладить их лица. Он решил, что позже будет достаточно времени, чтобы подготовить ее к ужасам военного госпиталя.
      Гамильтон в очередной раз прикрикнул на кобылу и подумал, что было бы здорово, если бы прощальная реплика Джейка Камерона о смерти в бою оказалась пророческой. Эта мысль заставила его покраснеть. Он лечил людей и не мог желать им смерти, какими бы плохими они ни были. Но ему очень хотелось надеяться, что Торри забудет этого негодяя и он станет неприятным эпизодом в ее жизни.
 
      Фургон доктора Гамильтона въехал в город. Ричмонд поразил Торри своим обликом. Она ожидала увидеть сонную деревню, однако, едва въехав в город, она очутилась в толпе куда-то спешащих людей.
      На каждом углу – солдаты. Они строем прошли по улицам, и зеваки смотрели на них.
      Торри поймала себя на мысли о том, что тоже внимательно смотрит на военных, надеясь приметить знакомые широкие плечи и непричесанную голову, и тут же упрекнула себя: «Думаешь, он будет сидеть где-нибудь на углу улицы и ждать тебя?» Сейчас она поняла, что найти Джейка в Ричмонде будет труднее, чем она предполагала. Но в военных лагерях был налажен строгий учет, и она не сомневалась, что со временем найдет мужа, если гот еще в Ричмонде.
      А как ей быть, если его часть куда-нибудь перевели… или послали на передовую? Где тогда его искать? А вдруг Джейка убили? Торри решительно прогнала эту мысль. Джейк Камерон был слишком подл и упрям, чтобы умереть.
      Подумав об упрямстве Джейка, Торри непроизвольно улыбнулась, но улыбка тут же исчезла. Неужели он бросил ее? Может быть, доктор Гамильтон неправильно его понял? Расспросы доктора об их брачной ночи в охотничьем домике не оставили у Торри сомнений, что он считает Джейка чудовищем. Девушка понимала, что старик полон решимости не подпускать к ней Джейка и добиться развода.
      Торри посмотрела на прапрапрадеда. «Он одинок, – подумала она, – и потому, очевидно, исказил слова Джейка, чтобы я осталась у него в доме и заняла место любимой внучки».
      Доктор Гамильтон ласково посмотрел на спутницу, и она поняла: нет, он не сделает этого. Ведь доктор с самого начала проявил к ней доброту и заботился о ее благополучии. Рандольфу Гамильтону можно доверять. А вот Джейку?..
      После его отъезда Торри часто возвращалась к мысли, что она навсегда застряла в 1863 году. От этого у нее почти все время было угнетенное состояние. Сейчас она сидела под теплым весенним солнцем и смотрела, как мимо проходят смеющиеся и оживленно разговаривающие люди. Глядя на них, девушка почувствовала радость.
      Она жила в 1863 году! Она одна на всем белом свете… за исключением Джейка Камерона… обладала уникальной возможностью окунуться в историю и стать частью прошлого своей страны. Она должна перестать охать и ахать из-за Джейка и воспользоваться этим редким шансом. Она должна жить!
      Торри Гамильтон отчаянно молилась, чтобы с Джейком все было хорошо. Но она не могла заставить его вернуться. Она не могла переместиться в другое время без кулона.
      Единственное, что ей сейчас оставалось, – это попытаться найти Джейка. А между поисками нужно было во что бы то ни стало адаптироваться к жизни в прошлом веке. Она должна смириться со своим положением по крайней мере до тех пор, пока ей не предоставится возможность как-нибудь изменить его.
      Торри Гамильтон решительно запретила себе думать о Джейке и принялась глазеть по сторонам. Доктору Гамильтону стоило немалых хлопот привезти ее сюда, и она поняла, что он взял ее с собой, потому что беспокоился за нее. Сейчас ей хотелось как-нибудь успокоить старика и заставить его улыбнуться.
      – Как здесь чудесно! – восторженно воскликнула девушка. – Огромное спасибо, что привезли меня сюда. Уверена, все будет хорошо. Пожалуйста, извините меня за мои слезы и грубость в последнее время.
      Встревоженное лицо старика немного просветлело.
      – Все в порядке, моя дорогая. Признаюсь, не могу понять твою любовь к этому человеку, но я должен уважать твои чувства.
      – Почему здесь так много солдат? – поинтересовалась Торри.
      – Ричмонд – столица Конфедерации. Вокруг города расположены военные лагеря, склады… – Он огляделся по сторонам. – В этом городе не найти ни одного жителя, который бы хоть что-то не пожертвовал на благо нашего правого дела.
      Доктор Гамильтон остановил фургон перед отелем «Ричмонд». Двухэтажное здание выглядело так, будто его лучшие дни остались позади. Они сняли сообщающиеся номера, осмотрели просто обставленные комнаты и спустились вниз.
      – Куда мы теперь двинем? – поинтересовалась Торри, когда доктор подсадил ее в фургон.
      – Я должен сообщить о своем прибытии главному военному хирургу. Это займет совсем немного времени. Потом вернемся в отель и поужинаем. – Гамильтон посмотрел на девушку. – Вечером можешь надеть свое новое платье, хорошо, внучка? – Его глаза засветились, и Торри улыбнулась.
      – Вы уверены, что хотите притворяться, будто я ваша внучка, пока мы находимся здесь?
      – Почему бы и нет? Не хочу давать старым ричмондским сплетницам повод для лишних разговоров, у них и так хватает тем для сплетен. Я с нетерпением жду вечера, когда поведу тебя ужинать. Увидев тебя в зеленом платье, местные кавалеры будут прыгать через обруч в огонь!
      Для Торри существовал только один «кавалер», для которого она хотела бы надеть новое платье. Девушка пригладила мягкий ситец. Для поездки в Ричмонд Ханна перешила для нее несколько платьев из гардероба Амелии Гамильтон.
      Платье, которое было на ней сейчас, Ханна сшила из синего ситца, по которому были разбросаны маленькие розовые цветочки и зеленые листья. Низкий вырез открывал большую часть груди.
      Девушка не привыкла к глубоким декольте, которые было принято носить на Юге в шестидесятые годы прошлого столетия. Она не могла понять, как такое строгое общество, живущее по суровым правилам, спокойно относится к таким откровенным женским нарядам!
      В доме доктора Гамильтона Торри никогда не обращала внимания на свою одежду, но сейчас, попав в этот бурлящий город, застыдилась своего поношенного платья и выцветших кружев на воротнике. Торри никогда не относила себя к числу модниц, но сейчас, однако, почувствовала легкое смущение от своего скромного наряда.
      Слава Богу, Ханна ухитрилась сшить одно новое платье из красивого зеленого материала, который она нашла на дне старого сундука на чердаке. Негритянка шила лучше любой профессиональной швеи, но Торри спрашивала себя, заставит ли домашнее творение Ханны в восторге поднять большой палец хоть кого-то в ресторане отеля «Ричмонд»?
      Прогнав мысли о своем скудном гардеробе, девушка с интересом огляделась по сторонам. Вокруг было очень много людей, особенно женщин. Торри посмотрела на одну, вторую, третью и увидела, что ричмондские женщины одеты не лучше ее. Зато в глаза сразу бросалась чистота и аккуратность их нарядов, и гордость, с которой они держали головы. У нее сложилось впечатление, что они с удовольствием носят старые перешитые платья как знаки принадлежности к правому делу.
      Щеки Торри запылали от стыда. Эти женщины боролись за само существование Конфедерации, жертвовали своими мужьями, любовниками и сыновьями. Модные платья сейчас были самой последней из их забот. Торри вспомнила Кристину и ее гардероб, битком набитый парижскими нарядами. Любое из многочисленных платьев тетушки наверняка могло бы прокормить в Ричмонде семью из пяти человек в течение недели. Девушка поблагодарила судьбу и Ханну за те платья, которые у нее были.
      Коляска не спеша катила по пыльной улице, и стук лошадиных копыт сливался с городскими звуками. В теплом воздухе не было даже легкого ветерка. После отъезда Джейка Торри Гамильтон еще никогда не была в таком приподнятом настроении.
      «Ну давай, признайся, – мысленно велела себе девушка, – почему ты так тоскуешь по нему? Как ты можешь позволить себе грустить по нему? А я и не тоскую, а просто боюсь. Если я не найду Джейка, то никогда не смогу выбраться отсюда», – возразила она себе.
      – Эй, док, погодите-ка!
      Торри повернулась и увидела огромного краснолицего солдата в странном наряде, который махал им с другой стороны улицы. На нем был обычный серый мундир, а штаны очень широкие и ярко-красного цвета. Головной убор напоминал турецкую феску.
      Девушка удивленно посмотрела на него и подумала, что, может, и этот человек попал сюда из другого времени… ну, скажем, из Арабских ночей?
      Верзила весело махнул своим товарищам и вразвалочку двинулся к ним. Доктор Гамильтон дернул вожжи, чтобы поехать дальше, но было поздно. Солдат преградил им дорогу. Одну руку он положил на перед коляски, а вторая грязная лапа почти касалась платья Торри.
      Девушка слегка отодвинулась. Толстые губы солдата растянулись в ухмылке, обнажая желтые гнилые зубы. Торри передернуло от отвращения.
      – Так, так, так, и что это у нас тут?
      – Отойди от коляски, Эванс! – приказал доктор Гамильтон. – Я тороплюсь.
      – Конечно, док, конечно, – кивнул верзила, но не сдвинулся с места. – Знаете, у меня болит лодыжка. Вот я и подумал, что вы могли бы сейчас осмотреть ее.
      – Утром я буду в твоей части и осмотрю. А сейчас дай мне проехать.
      – Вряд ли я смогу так долго ждать, док. Особенно когда у вас сегодня такая хорошенькая сестричка… – Эванс похотливо расхохотался.
      У девушки промелькнула мысль, что даже Джейк, попытавшийся изнасиловать ее, не вызывал в ней такого отвращения, как этот человек. Она отодвинулась еще дальше. Когда Эванс наклонился к ней и дыхнул парами виски, Торри достала платок и закрыла нос.
      – Ну как, милая? – обратился к ней Эванс, ухмыляясь во весь рот. – Брось ты этого старикашку! На что он тебе сдался? Мы с тобой отлично поиграем в доктора и сестричку.
      Лицо Рандольфа Гамильтона залила яркая пунцовая краска. Он вскочил и взмахнул кнутом:
      – Сэр, немедленно убирайтесь! Как вы смеете в таком тоне разговаривать с моей внучкой?
      Эванс загоготал во все горло и сплюнул на дорогу кусок табачной жвачки.
      – Ух ты! А каким тоном я должен, по-вашему, с ней разговаривать?
      Товарищи Эванса, наблюдавшие с противоположной стороны улицы за веселой сценкой, с хохотом подошли ближе.
      Доктор Гамильтон поднял кнут над головой, но Эванс неожиданно ударил его в живот огромным кулаком. Старик упал с коляски на дорогу, и Торри испуганно вскрикнула. Она с ужасом смотрела на омерзительное бульдожье лицо, которое сейчас находилось в непозволительной близости от ее лица. Эванс схватил ее за руку левой лапищей, а правую положил ей на грудь.
      – Ах ты, мой сладенький леденец, – прошептал он, прижимаясь влажными губами к ее уху. – Я буду лизать тебя до тех пор, пока не дам тебе всего, чего ты хочешь.
      Торри задрожала от отвращения. Ее гнев на Джейка, копившийся в сердце, со страшной яростью обрушился на этого мерзкого типа. Она с силой пнула верзилу между ног, и, к ее огромному удовольствию, удар угодил в цель. Соблазнитель Торри Гамильтон с оглушительным воплем прижал руку к ушибленному месту, сделал несколько шагов назад и потом рухнул на землю. Его сослуживцы пьяно расхохотались, но, когда разъяренный Эванс вскочил на ноги и бросился к коляске, смех стих.
      И вдруг Эванс остановился как вкопанный перед самой коляской. Глаза вылезли на лоб от страха. Его остановило лезвие сабли, прижатое к его шее. Громадный солдат скосил глаза и увидел рядом с собой лошадь и всадника. Не долго думая, он обратился в бегство.
      Торри благодарно посмотрела на офицера в серой форме. Его нельзя было назвать красавцем, но у него было очень интересное и привлекательное лицо.
      Ему было лет тридцать, лицо округлое. Спаситель Торри широко улыбнулся, и на щеках у него появились чудесные ямочки. Тонкий шрам, пересекавший правую щеку, придавал ему лихой вид.
      Короткие темно-каштановые волосы вились. Густые брови и аккуратно подстриженные усы были золотисто-каштанового, цвета. Незнакомец посмотрел на Торри карими глазами, и сердце у девушки взволнованно екнуло.
      – Я… я… – забормотала Торри Гамильтон. – Большое вам спасибо, – смущенно закончила она.
      Офицер быстро снял шляпу и, нагнувшись с седла, поцеловал ей руку.
      Потом она увидела, что доктор Гамильтон с трудом взбирается в коляску. Ей стало стыдно, что она совсем забыла о нем и не помогла.
      – С вами все в порядке? – низким голосом поинтересовался всадник. Услышав, как он протяжно, по-южному, произносит слова, Торри мысленно задрожала от восторга. – Я капитан Лукас Монтгомери. Извините, что произошло это прискорбное недоразумение. – Он улыбнулся Торри. – Но я уверен, что вы защитили бы себя, мисс, и без моей помощи.
      – Капитан, – прохрипел доктор Гамильтон, еще не пришедший в себя после падения, – мы перед вами в долгу. Я доктор Рандольф Гамильтон. Позвольте мне представить мою внучку, Викторию Гамильтон.
      – Я очарован, – улыбнулся галантный капитан и подарил девушке взгляд, который очень красноречиво сообщил, как он очарован. Торри лихорадочно думала, что бы такое сказать… все равно что, лишь бы задержать его хоть на минуту.
      – Кто был этот ужасный человек? – спросила Торри.
      Капитан Монтгомери нахмурился:
      – Хайрам Эванс, такой головорез, что не приведи Господь! Отпетый уголовник. Один из немногих уцелевших новоорлеанских зуавов.
      – Кого, кого?
      – Наверное, он произвел на вас такое сильное впечатление потому, что раньше вы их не видели. Какие-то идиоты в Новом Орлеане отправились в тюрьму и, сформировав отряд из преступников, послали его сражаться против северян. Власти предоставили им выбор: отсиживать срок до конца или пойти в армию. Нетрудно догадаться, что они выбрали. – Капитан вновь обворожительно улыбнулся. – Выйдя из тюрьмы, они могли убивать с разрешения правительства.
      – Мне еще не доводилось слышать большей глупости! – с негодованием воскликнула Торри.
      – Абсолютно с вами согласен. Но что делать, сейчас идет война. Во всей этой истории есть лишь один относительно положительный момент – большинство зуавов дезертировали или перебили друг друга в пьяных ссорах. Оставшихся сейчас можно пересчитать по пальцам. Они бродят по городу и постоянно скандалят.
      – Но почему их держат в армии? – взволнованно спросила Торри, вспомнив наглое ухмыляющееся лицо Хайрама Эванса.
      – Боюсь, сейчас, мисс Гамильтон, Юг нуждается в каждом мужчине, способном держать в руках винтовку, пусть даже это будет подонок типа Хайрама Эванса… Но давайте не будем больше говорить о неприятных вещах. Вы надолго к нам в Ричмонд? Надеюсь, вы пробудете достаточно долго, чтобы я мог предложить вам свои услуги в качестве охраны при передвижениях по нашему прекрасному городу?
      Торри Гамильтон улыбнулась и почувствовала смущение.
      – Да, мы приехали в Ричмонд надолго. Временно остановились в отеле «Ричмонд». Доктор Гамильтон будет работать в военном госпитале.
      – А вы его медсестра? – с улыбкой поинтересовался бравый капитан.
      – Да, медсестра.
      Лукас Монтгомери выпрямился в седле и вздохнул:
      – Эту информацию я буду держать в тайне, мисс Гамильтон.
      – Почему? Что вы имеете в виду? – удивилась Торри.
      Монтгомери слегка надвинул шляпу на глаза, взялся за луку седла, и в его карих глазах заплясали веселые огоньки.
      – Разве вам не известно, сколько неприятностей доставляют в армии лентяи, которые притворяются больными, а на самом деле на них можно пахать? Когда же они узнают, что доктору будет помогать такая красивая девушка, в армии вспыхнет страшная эпидемия, какой Ричмонд еще не видел!
      Торри весело рассмеялась, а бледный доктор Гамильтон перестал хмуриться.
      – Так я и знал. У этой задумчивой и очаровательной леди чудесная улыбка и звонкий смех, – улыбнулся Лукас Монтгомери. – Спасибо за то, что оценили шутку. – Он приложил пальцы к краю шляпы и взял поводья, чтобы отъехать от них.
      – Извините меня, капитан, – остановил его доктор Гамильтон, – но не смогли бы вы проводить нас до отеля? Сдается мне, Виктория захочет отдохнуть после этого ужасного происшествия. В вашем присутствии я буду чувствовать себя в большей безопасности. У меня до сих пор еще дрожат руки.
      Торри повернулась и изумленно посмотрела на своего «дедушку». Было ясно, что потрясение, вызванное нападением пьяного солдата, прошло, но то, что Рандольф Гамильтон признался, будто чувствует слабость, значило, что шок от падения был сильнее, чем ему казалось. И тут Торри поразила мысль: как много сейчас для нее стал значить этот старик! Она полюбила его, полюбила почти так же глубоко, как своего деду. Если с Рандольфом что-то произойдет, девушка огорчится так же сильно, как огорчилась, когда Натаниэля Гамильтона увезли в санаторий.
      Торри взяла руку доктора, который украдкой подмигнул ей. Девушка подавила улыбку, поняв истинные намерения старика. Конечно, он ничего не добьется, играя роль свата и пытаясь заставить ее позабыть о Джейке, но все равно она была ему благодарна за заботу. Да и как она могла обижаться на прапрапрадеда за то, что он нашел предлог, чтобы еще немного побыть в компании обворожительного капитана?
      – Да, дедушка, – покорно согласилась Торри, – по-моему, это хорошая идея. Я действительно очень устала. – Она повернулась к Монтгомери. – Это не очень затруднит вас, капитан? – поинтересовалась девушка, отважившись встретиться с ним взглядом.
      Лукас Монтгомери опять обворожительно улыбнулся, показав, что очень рад просьбе.
      – Нисколько. Я с особым удовольствием провожу вас, мисс Гамильтон… Интересно, а позже… – Он замолчал, теребя в руках шляпу и опустив глаза.
      – Да? – подтолкнула его к откровенности Торри Гамильтон.
      – Нет, боюсь, вы посчитаете меня нахалом.
      Ох уж эти жеманные правила ухаживания южан и чопорный этикет! Привыкнет ли она когда-нибудь к ним? Она ласково улыбнулась.
      – Напрасно вы этого боитесь. После того как вы так доблестно спасли нас, мне и в голову не приходит такая мысль, – заверила его Торри.
      Лукас Монтгомери широко улыбнулся, и Торри вновь удивилась своему волнению, вызванному его улыбкой.
      – Я прошу вас оказать мне честь отужинать со мной сегодня вечером. И вас, конечно, тоже прошу, сэр, – торопливо повернулся капитан к доктору. – Извините меня, я, конечно, должен был сначала попросить разрешения у вас. Еще раз прошу простить меня.
      Доктор Гамильтон махнул рукой, как бы умоляя не обращать внимания на такие мелочи.
      – Не стоит о такой ерунде. Конечно, мы с удовольствием примем ваше приглашение и поужинаем с вами. Это самое маленькое, что мы можем сделать, чтобы хоть как-то отблагодарить вас за вашу помощь.
      Капитан Монтгомери поднес два пальца к краю шляпы и отдал честь.
      – Не стоит благодарностей, доктор. Я просто сделал то, что на моем месте сделал бы любой джентльмен… Но подождите минуточку.
      Монтгомери спрыгнул с седла, и Торри была вынуждена закусить нижнюю губу, чтобы скрыть свое волнение, когда он подошел к ней. Капитан обратился к Рандольфу Гамильтону, перегнувшись через нее, и у Торри появилось безумное желание поцеловать его.
      – Что вы скажете, если я привяжу лошадь к вашей коляске и сам отвезу вас в отель? – предложил он старику. – Я не очень стесню вас?
      Доктор Гамильтон с широкой улыбкой заверил его, что он их вовсе не стеснит. Следующие пятнадцать минут Торри провела, зажатая между Лукасом Монтгомери и Рандольфом Гамильтоном. Эти минуты оказались мучительным испытанием, поскольку бедро капитана Монтгомери прижималось к ее бедру, его левая рука слегка касалась ее правой груди, а даже самое легкое прикосновение капитана возбуждало ее так сильно, что это начало тревожить Торри. Наконец они добрались до отеля. Монтгомери взял ее за руку, чтобы помочь сойти с коляски, и Торри чуть не стало дурно.
      Что же было в этом мужчине такого, что вызывало в ней такое сильное желание? У нее даже промелькнула мысль, будто ей незаметно дали какой-то сильный афродисиак. Даже с Джейком она… Торри моментально прогнала мысль о Джейке. Нет, происходящее с ней сейчас к Джейку Камерону не имело никакого отношения. Ее просто физически влекло к этому очень обаятельному мужчине. Это только физическое влечение и больше ничего. Такое происходит очень часто.
      Торри Гамильтон глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Она улыбнулась капитану Монтгомери, зная, что вся зарделась от волнения и смущения, торопливо попрощалась и почти вбежала в отель. Ей показалось, будто она услышала у себя за спиной гортанный смех, и от этого покраснела еще сильнее.
      Что же с ней творится? Сначала она млела в объятиях Джейка, когда он собирался изнасиловать ее, а сейчас была готова броситься к ногам какого-то смазливого капитана, который только и сделал, что потерся бедром о ее бедро. Вернее, она была готова броситься не к его ногам, а в его постель.
      «Возьми себя в руки», – велела себе Торри Гамильтон. Однако, отдыхая в своем номере, она думала только о капитане Лукасе Монтгомери, о его теплых карих глазах и обещании новой встречи, которое они дарили ей.

      Торри Гамильтон в тонкой сорочке лежала на чистых белых гостиничных простынях. После обеда в Ричмонд приехали Ханна со стариком Генри. Торри удивилась, увидев не только экономку и старого слугу, но и фургон, доверху набитый вещами.
      Когда доктор Гамильтон поведал ей о своих планах поработать в Ричмонде, она предполагала, что на их осуществление уйдет примерно неделя. Ханна раздела Торри после обеда и решительно заявила, что девушка обязательно должна вздремнуть, как подобает истинной леди с Юга. С ее слов Торри поняла, что доктор намерен задержаться в Ричмонде на несколько месяцев.
      Командование помогло доктору найти временное жилище – маленький, но уютный домик, владельцы которого, симпатизирующие делу Союза, уехали на Север два года назад. Закончив раздевать Торри, Ханна торопливо вышла из номера и со стариком Генри отправилась обустраивать временное жилище доктора.
      Торри глубоко вздохнула и подняла руки над головой. Как здорово хотя бы на время избавиться от корсета! Опущенные жалюзи почти не пропускали в комнату лучи полуденного солнца. Хотя девушка и устала, сна не было ни в одном глазу.
      Она никак не могла разобраться в своих чувствах. Сегодня, когда неожиданно появился капитан Лукас Монтгомери, Торри показалось, что из-за туч выглянуло солнце. Она крутилась на пуховой перине, а голова шла кругом от мыслей. Такое сильное воздействие на нее произвело не столько само появление капитана, сколько его прикосновения.
      Торри села в кровати. Что же с ней происходит? О, она не была дурой… она знала, что физическое тяготение между мужчиной и женщиной может быть сильным… Ее мысли опять обратились к Джейку, но она тут же прогнала их. Сейчас все было иначе. Прикосновение Монтгомери действовало на нее, почти как… как наркотик. Или она боялась признаться, что могла быть легкомысленной в отношениях с представителями другого пола? Торри свесила ноги с кровати, и сердце ее заколотилось. Она ведь попала в незавидное положение – надолго, если не навсегда, застряла в прошлом, но вместо того, чтобы тревожиться о Джейке и искать его, она беспокоилась о том, какое впечатление произвела на какого-то смазливого капитана.
      Девушка закрыла лицо руками. «Черт бы побрал Джейка Камерона!» – мысленно воскликнула она. Как он мог так с ней поступить? Как он посмел бросить ее, прекрасно зная, что без кулона и без его помощи ей никогда не вернуться домой?
      Торри подошла к высокому окну и подняла жалюзи. Она посмотрела на широкую улицу, потом на солнце, которое садилось вдали за горизонтом в туманные сумерки. С тяжелым вздохом девушка отвернулась от окна и расправила красивые плечи. По щеке пробежала слеза. «Не глупи, – упрекнула она себя и смахнула непрошеную гостью. – Неужели ты на самом деле считала Джейка благородным героем? Неужели на самом деле думала, что он приедет за тобой и увезет на белом коне в двадцатый век?»
      – Да, – печально прошептала она, – думала.
 
      – Лейтенант!
      Едва слышный шепот заставил Джейка Камерона отвернуться от двух мужчин, стоящих в нескольких футах от него. Джейк лежал в густых кустах, в которых повернуть бесшумно голову было очень трудно, но ему удалось сделать это. Однако его усилия оказались напрасными. Он оглянулся, но не увидел полковника Брента Рида, который должен был находиться у него за спиной и прикрывать с тыла.
      Им с Ридом пришлось изрядно попотеть, прежде чем они так близко подобрались к этим двум северным генералам. Джейк пролежал в кустах два дня и услышал много информации. Он решил вернуться на свой наблюдательный пост этим вечером, надеясь, что янки не нарушат свой распорядок дня и перед наступлением сумерек вновь выйдут прогуляться на берег реки, чтобы обсудить планы будущей кампании. Из их разговора вчера вечером Джейк понял, что генерал Джо Хукер разрабатывал план скорого удара по армии Конфедерации.
      Лейтенант Камерон озабоченно оглянулся.
      Рид не мог исчезнуть просто так, не мог бросить столь важное задание. Наверняка случилось что-то неожиданное. Джейк не двигался, не зная, на что решиться: то ли покинуть наблюдательный пост и отправиться на поиски Рида, то ли остаться, чтобы узнать жизненно важные для южан сведения. Но когда откуда-то поблизости до него вновь долетел едва слышный шепот полковника, то он, затаив дыхание, бесшумно и медленно пополз по мягкой земле. Ветки кустов и колючки оставляли у него на лице кровавые следы. Добравшись до маленькой полянки, Джейк облегченно вздохнул.
      Он осторожно привстал и выглянул из-за кустов, стараясь остаться незамеченным. Однако то, что он увидел, заставило его с негромким проклятием выскочить из кустов. Полковник Брент Рид лежал на спине под офицером в голубом мундире.
      – Полковник… Брент… черт побери, что случилось? – яростно прошептал Джейк. Янки был мертв, и лейтенант стащил с полковника мертвого врага.
      Из груди Рида торчала рукоятка ножа. Джейк остановился в нерешительности. Он знал, что если нож вытащить, то начнется сильное кровотечение, которое ему трудно будет остановить. Однако сколько он ни думал, все никак не мог придумать, как отнести Рида в безопасное место с ножом в груди.
      Отнести полковника Рида в безопасное место!
      Джейк Камерон плотно закрыл глаза. Стоило ему сейчас просто уйти, и его задание будет выполнено.
 
      Полковнику Бренту Риду было сорок лет, и он – последний представитель рода Ридов. Полковник помолвлен, и свадьба должна состояться 14 апреля 1864 года. Рид с женой переедут в Техас и обоснуются там на постоянное местожительство. Они вырастят трех сыновей и двух дочерей. Брент Рид продолжит свой род, из которого через пять с лишним веков произойдет и Кмер.
 
      Джейк открыл глаза и посмотрел на нож, торчащий из груди полковника Рида. «Уйди, и все будет кончено, – сказал он себе. – Ведь ты вернулся в прошлое для того, чтобы убить полковника». И вот наступил тот момент, когда Джейк мог избавиться от человека, чьи потомки через много лет дадут жизнь самому страшному и жестокому тирану – Кмеру.
      Джейк глубоко вздохнул. По крайней мере он будет знать, что не убил полковника хладнокровно. Камерон был уверен, что Торри с ним не согласится. Она заявит, что убийство всегда останется убийством и если он, Джейк Камерон, оставил полковника, когда мог помочь, то так же виновен, как если бы сам воткнул этот нож в Рида. Джейк легко представил лицо девушки, когда она обо всем узнает. Хотя это наверняка будет без него и он не сможет увидеть Торри, он сейчас представил выражение ужаса, отвращения и ненависти на ее лице.
      Быстро, чтобы не передумать, Джейк Камерон схватил рукоятку ножа и с трудом вытащил из груди своего командира. Из раны хлынула кровь. Джейк снял с себя мундир, оторвал от рубашки широкую полосу и сунул грязную ткань в рану, чтобы остановить кровь.
      С каждой секундой Рид становился все бледнее и бледнее, поэтому Джейку пришлось поторапливаться. Кровь быстро запачкала белую ткань рубашки и начала капать на руки Джейка.
      Брент умер бы от потери крови, если бы лейтенант Камерон промедлил. Оставлять нож в ране нельзя было ни в коем случае. Отбросив бесполезный импровизированный тампон, Камерон сунул в рану палец и попытался найти место, где прощупывался пульс. Найдя его, Джейк несильно нажал пальцем, и раненый громко застонал.
      – Мне конец, Джейк, – прохрипел Брент Рид. – О Господи, я помешал тебе узнать планы Хукера, да?
      – Не волнуйтесь вы так, полковник. – Джейк сосредоточил внимание на ране и почувствовал, как по пальцам стекает теплая кровь. – Я пытаюсь остановить кровотечение.
      – Я… я услышал чьи-то шаги на тропе и пополз обратно, чтобы убедиться, что нас не заметили. – Рид хрипло вздохнул. – Он, должно быть, увидел меня первым, потому и набросился на меня.
      – Помолчите, – попросил Джейк и оторвал длинный кусок от рукава. Потом сунул тампон в рану и прижал к найденному пульсу.
      – Подожди, Джейк… смотри!
      Джейк повернулся и увидел неподалеку от них кожаную сумку. Когда он вновь взглянул на полковника, в глазах Рида появилась тревога.
      – Курьер, лейтенант, – официальным тоном сказал он. – Кто знает, вдруг нам даже повезло. Проверьте сумку.
      – Извините, сэр, но я еще не могу бросить вас… вы можете потерять слишком много крови.
      – Давайте я сам буду держать тампон. Мы должны узнать, что в сумке. Если есть важные документы, вам придется оставить меня и отвезти их в штаб.
      – Если я оставлю вас, – спокойно ответил Джейк. – вы умрете.
      – Я готов умереть в случае необходимости. – Полковник пристально посмотрел на Камерона, и на его обычно приятном лице пролегли глубокие морщины от боли. – Вам прекрасно известно, что мы должны, во что бы то ни стало должны выполнить свой долг, пусть даже ценой собственных жизней.
      В голове Джейка мелькнула мысль. Долг! Да, он был обязан выполнить свой долг, но долг перед кем? Усилием воли лейтенант заставил себя ни о чем не думать и вновь посмотрел на Рида. Тот уже держал самодельный тампон.
      Камерон сердито сжал зубы, но не стал мешать Бренту Риду держать тампон, а прополз несколько футов до сумки. Он прекрасно понимал, в каком опасном положении они находятся. В любую секунду их могли найти солдаты противника и решить за него сложную моральную проблему, мучившую его. Джейк схватил сумку за ремешок, подтянул к себе и сунул подмышку, потом вернулся к Риду. В сумке лежал запечатанный пакет. Всего несколько секунд понадобилось, чтобы вскрыть печати и бегло просмотреть несколько документов, которые лежали внутри. Джейк Камерон нахмурился.
      – Что… что там такое? – слабым голосом поинтересовался Рид.
      – Хукер собирается выступать в поход. Северяне направляются к Ченслорсвиллю.
      – Но ведь Седжвик собирает войска у Фредериксберга.
      – Наверное, это только отвлекающий маневр, чтобы сбить с толку Ли. – Джейк посмотрел на лицо полковника, ставшее сейчас пепельного оттенка. – Мы должны как можно быстрее доставить эти бумаги в лагерь.
      Брент Рид покачал головой:
      – Ты должен доставить бумаги, а не мы. Со мной ты не сможешь быстро передвигаться. А сейчас иди и постарайся побыстрее добраться до наших.
      Долг и порядочность разрывали сердце Джейка Камерона. Если оставить здесь Рида, он умрет. Вместе с ним умрет и сам Джейк, и послание никогда не попадет к Ли.
      «Ну и что, – заспорила практичная половина Джейка, не желая сдаваться. – В конце концов, это не твоя война. Тебя должно волновать только одно – как помешать Кмеру появиться на свет». Он было двинулся от полковника, держа гладкую кожаную сумку, однако, подумав, остановился. Но как он может быть уверен, что не изменит ход истории, если не доставит пакет? И, доставив документы, он тоже может изменить ход истории.
      Черт бы побрал эти путешествия во времени!
      – Послушайте, полковник, я… – начал было Джейк Камерон и замолчал.
      Глаза Брента Рида были закрыты. Лейтенант быстро нагнулся и пощупал пульс. Пульс был слабым, с перебоями. «О'кей, Камерон, – мысленно сказал он себе, – вот и все. Наступило время принимать решение. Что, по-твоему, главнее: твой долг и честь борца сопротивления в войне 2417 года или долг и честь офицера армии конфедератов в войне 1863 года».
      Перед его мысленным взором промелькнула Торри, какой он видел ее в последний раз: с распущенными волосами, которые каскадом рассыпались по плечам, и сверкающими от гнева изумрудно-зелеными глазами. И он неожиданно понял, что не сможет оставить полковника Рида умирать в лесу, и понял, что доставит пакет генералу Ли. Причем не по каким-то там благородным причинам, а по одной простой и очень эгоистичной: он хотел жить!
      Джейк сжал лоб ладонями. Что с ним? Он вступил в эту игру, прекрасно зная правила. Для него не было секретом, что выполнение задания будет означать для него смерть. И он сознательно пошел на это.
      Мысленно обругав себя, Джейк Камерон нагнулся, неловко поднял неподвижное тело полковника Брента Рида и положил на плечо. Он решил отвезти своего командира в лагерь. После этого судьба Рида будет находиться в руках Господа Бога, а не в руках Джейка Камерона. Низко нагнувшись под тяжестью ноши, он побрел на юг и скрылся в лесу.
 
      Торри смотрела в зеркало и восхищалась зеленым платьем с желтоватым оттенком, крючки которого Ханна только что застегнула у нее на спине. Оно было потрясающим, несмотря на очень низкий вырез на лифе. Она подергала его, но не смогла сдвинуть даже на небольшую часть дюйма.
      – Ханна, ты уверена, что оно годится для ужина в общественном месте?
      Негритянка нахмурилась, услышав незнакомое слово.
      – Тебе не нравится платье, девочка? Но я сделала все, что могла. Конечно, модные швеи шьют лучше, но…
      Смех Торри прервал ее:
      – Платье очень красивое! Я имела в виду вовсе не это, моя дорогая, замечательная Ханна! – Она показала на грудь, выглядывающую из-под шелка. – Боюсь, я не привыкла показывать так много.
      Пожилая экономка доктора Гамильтона рассмеялась:
      – Дорогая, тебе не надо прятать свои достоинства… А сейчас я пойду помогу доктору Рандольфу завязать галстук. Этот Генри никогда не может завязать его как надо.
      Торри Гамильтон улыбнулась, и толстая женщина прошла через дверь, соединяющую ее комнату с комнатой доктора Гамильтона. Из номера доктора донеслись ее упреки в адрес Генри. Девушка улыбнулась и повернулась к зеркалу. Она аккуратно поправила локон, выбившийся из прически и свесившийся на лоб. Длинные волосы были собраны в корону и спадали длинными прядями на плечи. Без ложной скромности Торри была вынуждена признать, что выглядела очень привлекательной… Если бы только не одна деталь. Она приблизилась к зеркалу и внимательно посмотрела на свое отражение.
      Что бы ей сделать с лицом? Этим вечером ей очень хотелось выглядеть безупречно.
      Для капитана Монтгомери?
      Торри воинственно встряхнула волнистыми локонами. В юности она гордилась тем, что не относилась к девицам, влюбляющимся в каждого смазливого парня. Она росла рассудительной девушкой, но Натаниэль Гамильтон опасался, что если она влюбится, то влюбится по уши… причем скорее всего в плохого человека.
      Потом появился Гарри и начал приглашать ее на ужины, сводя Торри с ума своим красивым смуглым лицом и обворожительной улыбкой. Натаниэлю показалось, что его страхи сбываются. Оглядываясь назад, Торри сейчас не могла поверить, что вела себя столь глупо и доверчиво и влюбилась в такое ничтожество!
      Чтобы щеки не были такими бледными, Торри несколько раз ущипнула их. Она вновь посмотрела в зеркало и спросила себя, не ведет ли она и сейчас себя точно так же глупо и доверчиво? Что она делает? Наряжается, как ветреная школьница перед балом. И все это только потому, что капитан Монтгомери дотронулся до нее и будто ток пронизал ее.
      Из зеркала на нее смотрели зеленые глаза. Может быть, она и не была так уж ветрена. Может, ей просто было одиноко. Она устала, ей было грустно и очень хотелось, чтобы кто-нибудь обнял ее… человек, которому она могла доверять. Такой ли человек Лукас Монтгомери? Время покажет.
      Торри загадочно улыбнулась невольной шутке. Для начала стоит вспомнить, что именно из-за времени она и очутилась в такой передряге. Девушка постаралась не думать об этом. На несколько часов, только на сегодняшний вечер, она решила забыть о своих неприятностях. Она прогонит слезы, усталость и грустные мысли о Джейке и постарается провести приятный вечер в компании приятного джентльмена.
      Торри улыбнулась и повязала волнистые волосы лентой. Потом еще раз пригладила их и отправилась к доктору Гамильтону сказать, что готова к ужину.
 
      Джейк Камерон вернулся в лагерь под Ричмондом перед наступлением темноты и обнаружил, что в лагере нет ни одного доктора, кто мог бы помочь полковнику Риду. Полковник едва дышал, но по крайней мере хоть остановилось кровотечение. Джейк вновь внимательно посмотрел на Брента Рида и вздохнул. Полковнику необходима помощь очень опытного доктора.
      Передав пакет с важным донесением адъютанту генерала Ли, лейтенант Камерон жадно набросился на тарелку бобов и устало попросил повара найти кого-нибудь, кто знал бы, где, черт возьми, можно найти доктора. Через несколько минут появился солдат из его роты и сообщил, что в отеле «Ричмонд» сегодня поселился какой-то доктор. Взяв из загона свежую лошадь, Джейк запрыгнул в седло и отправился в Ричмонд.
 
      – Замечательный ужин! – с довольным видом кивнул доктор Гамильтон, вставая из-за стола, накрытого белой скатертью. – Не могу вспомнить, когда в последний раз так наслаждался едой.
      Настроение Торри было испорчено: их ужин состоял из крошечного кусочка пережаренного цыпленка, жареного картофеля, маиса и кукурузного хлеба. Дела Юга на самом деле были плохи, если даже в отеле «Ричмонд», славящемся своей кухней, повар, скрепя сердце, опустился до такой, с позволения сказать, стряпни. Для ее «дедушки» было типично относиться к серьезным вещам, как к пустякам.
      Торри рассмеялась на похвалу ужина прапрапрадедом, решив не портить такой замечательный вечер.
      – Обязательно передам ваши слова Ханне, – пошутила она над доктором Гамильтоном.
      Рандольф Гамильтон театрально закатил глаза и посмотрел на Лукаса Монтгомери, не сводящего с девушки оценивающего взгляда.
      – Видите, как тяжело приходится бедному одинокому мужчине в доме, полном женщин, капитан?
      Лицо капитана осветила уже знакомая обворожительная улыбка.
      – На эту жалобу, доктор, могу вам ответить только одно: я завидую вам.
      Доктор Гамильтон улыбнулся и посмотрел в сторону, пытаясь привлечь внимание официанта. Как только старик отвлекся, капитан Монтгомери посмотрел на Торри, и взгляд его карих глаз обжег ее.
      Торри покраснела и принялась внимательно разглядывать свои руки, как и подобает скромной воспитанной девушке с Юга. Натерпевшись грубостей от Джейка, она была рада встретиться с настоящим южным рыцарством.
      «Вот как, – вкрадчиво поинтересовался тихий внутренний голос, – ты уверена, что это рыцарство? А может, ты рада тому, что всякий раз, когда он смотрит на тебя, у тебя закипает кровь и плавятся золотые сережки, которые тебе подарил доктор?» Ей очень не хотелось признаваться в этом, но внутренний голос был прав.
      «Заткнись», – резко велела Торри своему язвительному внутреннему голосу и вновь посмотрела на доктора и капитана. С той минуты, как она спустилась по лестнице, опираясь на руку доктора, и увидела капитана Монтгомери, не сводящего с нее пристального пылкого взгляда, мысли у нее стали путаться. А когда галантный капитан поцеловал ей руку и незаметно пожал пальцы, сердце заколотилось и в глазах потемнело.
      Лукас Монтгомери предложил ей руку. Торри почувствовала внезапную слабость и с трудом смогла положить свою руку на изгиб его локтя. Торри не знала, как ей удалось спокойно провести весь ужин и даже съесть большую его часть.
      Доктор Гамильтон встал, и Торри очнулась от мыслей. «Неужели мы уже должны уйти?» – подумала девушка. Мысль о том, что придется расстаться с капитаном Монтгомери, расстроила ее.
      – Должен извиниться перед вами, молодые люди, – сказал доктор. – Десертом наслаждайтесь, пожалуйста, без меня. – Он довольно похлопал по затянутому в жилет животу.
      – О нет, дедушка, – запротестовала Торри, чувствуя одновременно и ликование, и неопределенный страх. – Если ты считаешь, что надо уже уходить…
      – Ерунда. Я не сказал, что плохо себя чувствую и должен идти к себе. Просто мне очень нужно съездить в лагерь. У меня уже появилось несколько пациентов, которых я должен навестить. – Гамильтон оглядел переполненный ресторан. – Уверен, у тебя надежный спутник, моя дорогая. На него можно положиться.
      – Спасибо, сэр, – поблагодарил капитан Монтгомери. Потом поднялся и пожал руку старику. – Я высоко ценю ваше доверие.
      Разочарованная, Торри смотрела вслед доктору Гамильтону, пробирающемуся между столиками к выходу. Порой обычаи южан казались ей очень скучными и глупыми. Будь они сейчас в конце двадцатого века, она бы с капитаном после вкусного ужина отправилась на танцы. Потом он мог бы пригласить ее к себе. Она могла пойти, а могла и отказаться.
      Но в 1863 году у бедных влюбленных не было такого выбора. Они должны сидеть, пить кофе, есть пирог и болтать о всякой чепухе. После ужина, следуя правилам южного этикета, Лукас Монтгомери должен проводить Торри до двери ее комнаты и вежливо пожелать спокойной ночи. Торри вздохнула и подумала, что мысли ее принимают совсем неподобающее для молодой воспитанной девушки направление.
      – Устали?
      Голос капитана Монтгомери заставил ее очнуться, и она ослепительно улыбнулась кавалеру:
      – Устала? О, конечно же нет. У меня такое состояние, словно я могу всю ночь не ложиться спать. Наверное, меня взволновала встреча с Ричмондом.
      Лукас Монтгомери нагнулся и накрыл ее ладонь своей.
      – Вам очень хочется попробовать десерт? Торри Гамильтон сглотнула подступивший к горлу комок. Сейчас капитан очень нежно гладил ее запястье.
      – Ч… что вы хотите сказать?
      – Может, вместо десерта вам хочется немного подышать свежим воздухом? – Он широко улыбнулся, и Торри показалось, что сердце вот-вот выскочит из ее груди. Ей казалось, будто оно бьется где-то у самого горла.
      – Да, капитан, – прошептала она. – Мне очень хочется подышать свежим воздухом.
      – Пожалуйста, называйте меня Лукасом, – шепотом попросил он. – В конце концов, ведь я сегодня спас вас, не так ли?
      – Но мы знакомы только…
      – Ах, эти правила церемонного ухаживания и хорошего тона! Конечно, мы познакомились всего несколько часов назад, и, как хорошо воспитанная молодая леди, вы должны следовать им, – в его глазах заплясали веселые огоньки, – по крайней мере на людях. Давайте выйдем на веранду. Там мы сможем насладиться свежим воздухом и уединением.
      Как загипнотизированная, Торри позволила капитану Монтгомери провести себя между столами, они вышли в двустворчатые двери и оказались на деревянной платформе, находившейся в задней части отеля. Света на веранде не было. В черном ночном небе, словно лучина, светила луна. Чтобы придать веранде сходство с тропиками, повсюду были расставлены огромные растения. На веранде, кроме них, никого не было.
      – Я… мне нужно подняться к себе, – пробормотала Торри. Она посчитала, будто должна по крайней мере хоть попытаться показать, что она приличная девушка.
      – Совершенно с вами согласен, – кивнул Лукас и, полуобняв ее за талию, повернул к себе. – Поднимитесь по парадной лестнице, а я потихоньку по задней и через несколько минут загляну к вам.
      Глаза Торри широко раскрылись. Ее изумление было искренним.
      – Прошу прощения.
      В ответ капитан привлек Торри к себе. Его губы с силой прижались к ее губам, и Торри чуть не захлебнулась от жаркого поцелуя. Она застонала.
      – Да… – прошептала девушка, и ей показалось, будто ее голос доносится откуда-то издалека. Она безропотно отдалась во власть страсти, охватившей ее. – Да…
 
      Джейк Камерон быстро вошел в холл отеля «Ричмонд» и направился к стойке портье.
      – Мне сказали, что у вас остановился доктор. В какой комнате он живет? – повелительным тоном обратился он к портье.
      Портье удивленно посмотрел на офицера и высокомерно поднял брови.
      – Прошу прощения, но мы никому не даем информацию о наших постояльцах.
      Портье бросил красноречивый взгляд на грязный мундир лейтенанта, и Джейк надменно выставил подбородок. От усталости он едва стоял на ногах, все кости ломило. Молекулярная болезнь все сильнее давала о себе знать. Она подтачивала его силы, да и сказывалась утомительная разведка. Для того чтобы понять, как ужасно он выглядит, ему не нужно было смотреться в зеркало. А выглядел Джейк Камерон отвратительно, чувствовал себя еще хуже. И настроение у него было не из лучших, а тут еще этот щеголь высокомерно смотрит на него, как на нечто низменное.
      От гнева в глазах у Джейка потемнело. Он бесцеремонно схватил портье за лацканы аккуратно отглаженного сюртука, одним рывком вытащил из-за стойки и грубо прижал к стене.
      – Послушай, ты, ленивая задница! – вне себя прошипел лейтенант. – Я офицер армии конфедератов, и, если ты в течение двух секунд не скажешь мне, где доктор, я затолкаю твой болтливый язык тебе в глотку.
      Портье в ужасе судорожно сглотнул. Его рот открылся и закрылся несколько раз, прежде чем он сумел выдавить из себя:
      – К…. комната д… десять, сэр. Доктор Гамильтон остановился в десятом номере.
      – Гамильтон? – Джейк отпустил портье, и тот сполз на пол, будто его не держали ноги.
      Торри! Скоро он увидит ее. «Сколько же мы не виделись? – спросил себя Джейк. – Месяц? Да, месяц, а может, и больше». Он знал, что должен был написать девушке. Она скорее всего с ума сходила от беспокойства и конечно же думала, будто он бросил ее, что в общем было правдой. Если она узнает, что он спас жизнь Бренту Риду, привезя его в лагерь для оказания медицинской помощи, может быть, ну чем черт не шутит, ее ненависть к нему уменьшится. И может, Торри согласится переспать с ним. Сейчас больше всего ему хотелось заставить кулон слушаться его приказов, чтобы вернуться в свой двадцать пятый век и оставить полковника Брента Рида в мире и покое.
      Джейк вспомнил полковника. Кто знает, может, он сейчас умирает. Если умрет, Торри никогда не поверит, что он не виноват в смерти полковника. Он должен найти доктора Гамильтона и мчаться обратно в лагерь.
      Лейтенант Камерон быстро поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, потом побежал по коридору, глядя на номера комнат. Не прошло и минуты, как он уже стоял у двери комнаты номер десять. Джейк без стука распахнул дверь.
      В маленькой гостиной никого не оказалось, но из-за закрытой двери раздавались приглушенные голоса.
      – Доктор Гамильтон? – сказал Камерон и на этот раз постучал, прежде чем распахнуть дверь. Его рот открылся от изумления, и он сделал шаг назад.
      На краю белой железной кровати в одной сорочке и нижних юбках сидела Торри. По плечам и спине в беспорядке рассыпались длинные волосы. Она сидела, подняв лицо к темноволосому мужчине, который наклонился над ней. Кроме офицерских брюк, на нем ничего не было. Лицо Торри покраснело, глаза были подернуты страстью, а губы раскрылись, как бы прося темноволосого мужчину поцеловать ее. Когда Джейк услышал стоны и мольбы и увидел, как ее изящные руки обняли офицера за шею, внутри Джейка словно что-то взорвалось.
      Его охватил страшный гнев. С той же силой, с какой Джейк схватил портье, сейчас он схватил и мужчину, склонившегося над Торри. Повернул к себе и сильно ударил кулаком в испуганное лицо. Не давая возможности ему опомниться, Камерон нанес еще несколько ударов и быстро оттащил к двери.
      Джейк выбросил незнакомца из комнаты, вышвырнул в коридор его одежду и захлопнул дверь, потом бегом вернулся в спальню. Торри лежала на кровати в такой соблазнительной позе, что у Джейка перехватило дыхание. С трудом сдерживая свою страсть, он усадил ее и яростно потряс. Девушка со стоном обняла его за шею и попыталась поцеловать. Джейка передернуло от отвращения, и он толкнул ее обратно на скомканное одеяло. В этот миг маленькая здравая мысль пробилась сквозь туман гнева, окутавшего его мозг. Торри с закрытыми глазами лежала на постели, из ее горла вылетали низкие стоны. Она, похоже, не заметила исчезновения любовника.
      Пьяна? Когда Джейк Камерон нагнулся понюхать ее дыхание, девушка схватила его за шею обеими руками. Она потянула вниз и с силой прижалась губами к его губам. С каждым поцелуем он все больше терял контроль над собой. От ее губ пахло земляникой, но запаха спиртного он не уловил. Джейк вырвался из ее объятий.
      Торри не была пьяна, но несомненно находилась в каком-то странном состоянии. Может быть, ей подсыпали наркотик? Джейк в ярости вскочил на ноги, собираясь догнать темноволосого незнакомца, которого так бесцеремонно выставил за дверь. Однако он подумал, что скорее всего негодяй уже далеко и его не догнать. К тому же Торри сейчас нуждалась в нем. Если это был наркотик, то лейтенант Камерон знал, что делать. Против этой странной и мучительной болезни, неожиданно появившейся у Торри, существует только одно лекарство.
      «Странно, – подумал Джейк, – я и не знал, что такая сильная разновидность наркотика была известна в шестидесятые годы девятнадцатого века. Очень странно!»
      Джейк нагнулся над кроватью и взял Торри на руки. Одно ему очевидно: когда Виктория Гамильтон проснется завтра утром, она придет в ярость. Но к тому времени Джейк уже будет далеко.

      – Вы не подскажете, где найти лейтенанта Камерона?
      Молодой солдат, стоящий около палатки, повернулся и целую минуту смотрел на Торри круглыми от изумления глазами. Торри улыбнулась и смущенно покраснела. Юноша взял себя в руки.
      – Нет, мэм, – резко ответил он. – Скорее всего лейтенант Камерон занимается лошадьми. Ребята Джеба… то есть я хотел сказать… ребята генерала Стюарта в это время дня обычно ухаживают за лошадьми.
      – Спасибо.
      Торри Гамильтон быстро пошла через лабиринт палаток и домиков лагеря конфедератов. По пути ей часто приходилось перешагивать через грязь и игнорировать открытые взгляды, которые привлекала красивая молодая женщина.
      Утром Торри проснулась с адской головной болью. Хотя она мало что помнила из событий вчерашнего вечера, кроме ужина с капитаном Монтгомери, но одно воспоминание было очень четким. Сначала Торри решила, что это ей приснилось, но когда в керамической раковине умывальника она нашла мокрую одежду, то поняла, что это был не сон, а явь.
      У нее перед глазами стояла картина. Джейк… Да, Джейк… снова и снова брызгал на нее холодной водой. Этот душ продолжался до тех пор, пока она не вымокла. Торри очень смутно помнила, как он начал снимать с нее мокрую сорочку. Что было после того, как лейтенант Камерон снял с нее сорочку, она, как ни пыталась, вспомнить не могла.
      Утром девушка нашла под дверью записку от доктора Гамильтона, видимо, написанную еще ночью, В ней говорилось о тяжелом раненом в лагере и о том, что Гамильтону придется пробыть в госпитале скорее всего всю ночь. Рандольф Гамильтон вернулся вскоре после того, как Торри нашла записку, и они спустились в ресторан отеля на завтрак. Девушка попыталась заставить себя есть, но так и не смогла проглотить ни кусочка. Внутренне она кипела от ярости не только из-за наглости Джейка, но и из-за раздражения, вызванного неспособностью вспомнить, что же произошло перед душем и после.
      Торри вспомнила вчерашний вечер. Она была уверена, что не была пьяна, поскольку за ужином выпила только чашку слабого чая. Бедняжка ничего не могла понять. Пока она раздраженно размышляла над таинственными событиями прошлого вечера, к их столику подошел слуга и вручил доктору Гамильтону визитную карточку. Рандольф посмотрел на нее и с улыбкой протянул Торри.
      Девушка неохотно взяла карточку и прочитала: «Лукас Монтгомери». На обратной стороне было написано от руки: «Я вас очень прошу поехать со мной в субботу вечером на бал в дом миссис Слоун Мерривезер».
      – Бал у Мерривезер, – рассмеялся старый доктор, – наверняка будет главным событием светской жизни в Ричмонде в этом сезоне.
      – Возможно, только вряд ли я поеду на него с Монтгомери.
      – Но почему? – нахмурил густые с проседью брови ее прапрапрадед. – Капитан не очень нравится? – Не дождавшись ответа, доктор пожал плечами. – Честно говоря, не уверен, что он и мне самому так же уж сильно нравится. Я просто надеялся… – Его глаза расширились. – Я напрасно оставил вас наедине вчера вечером, дорогая. Надеюсь, он вел себя, как подобает джентльмену?
      Торри улыбнулась и заверила «дедушку», что Лукас Монтгомери вел себя, как подобает джентльмену. По правде говоря, она даже понятия не имела, как он себя вел. Девушка знала, что должна поведать доктору Гамильтону о внезапной потере памяти, но почему-то не могла заставить себя рассказать о том, что в ее жизнь вернулся Джейк Камерон.
      Вместо этого она согласилась с Гамильтоном, что следует отправить Лукасу отказ на приглашение. Она с удовольствием узнала, что сопровождать на бал ее будет «дедушка». Торри не могла объяснить одного странного факта: мысли о капитане Лукасе Монтгомери этим утром почему-то не заставляли ее волноваться. Вместо возбуждения Торри испытывала сильный страх, граничащий чуть ли не с отвращением.
      Торри попросила доктора захватить ее с собой в лагерь конфедератов, куда он собирался после завтрака на свой первый осмотр. Получив в ответ одобрительную улыбку, Торри почувствовала стыд. В лагерь ее влекла не благородная цель – помочь раненым. Она хотела найти Джейка Камерона, попытаться забрать у него кулон и во время разговора выяснить, что же произошло вчера ночью.
      И вот перед Торри Гамильтон раскинулся миниатюрный город из грязи, палаток, лошадей и удивленных солдат. Доктор отказался от ее помощи и разрешил побродить по лагерю, пока будет осматривать госпиталь и больных. Сейчас девушка растерянно смотрела на десятки куда-то спешащих солдат и офицеров. Как она найдет в таком столпотворении Джейка?
      – Я могу вам чем-нибудь помочь, мисс? Торри оглянулась на голос и посмотрела в спокойные голубые глаза. Перед ней стоял молодой человек примерно ее возраста с приятным веснушчатым лицом и ярко-рыжими волосами. Парень был очень худой. Торри увидела, что он стоит на костылях и одна штанина пустая, ее сердце защемило от чувства жалости. Она закусила губу.
      – Нет… да… я хочу сказать… я ищу лейтенанта Джейка Камерона.
      – Все в порядке, – напряженным голосом произнес солдат. – Я сейчас уйду.
      Торри недоуменно воскликнула:
      – Прошу прощения?
      – Я знаю, что вас смущает вид моей ноги… так бывает со всеми леди.
      Девушка покраснела.
      – Ничего подобного, – торопливо покачала она головой. – Я просто почувствовала…
      – Жалость? – Его приятное лицо нахмурилось. – Приберегите ее для более подходящего случая. – Увидев обиду на лице Торри, он озабоченно наклонился к ней. – Прошу прощения, мисс. Честно говоря, в эти дни я плохая компания для леди… да что там для леди, для всех. Конечно, я провожу вас к лейтенанту Камерону.
      Юноша запрыгал на одной ноге по грязной тропинке, петляющей между палатками. Торри последовала за ним.
      «Сколько ему может быть лет, – спросила она себя. – Девятнадцать? Двадцать? Такой молодой и до конца дней своих обречен быть калекой. Это несправедливо. Это очень несправедливо.
      Пока они шли по лабиринту палаток, парень время от времени оглядывался и бросал на нее застенчивые взгляды.
      – Думаю, лейтенант сейчас чистит своего коня.
      Торри скорчила гримасу. Неужели весь лагерь знает, когда Джейк чистит свою глупую лошадь?
      – Кстати, я капрал Рейнольдс, Дэвид Рейнольдс. – Он улыбнулся. – А вы случайно не сестра лейтенанта Камерона?
      – Нет, – покачала Торри головой и улыбнулась. – Просто подруга.
      – Да, я так и подумал, что у такого мужчины, как лейтенант Камерон, должна быть женщина… прошу вашего прощения, мисс. Армейская жизнь заставила меня забыть хорошие манеры… – Дэвид покраснел. – Извините.
      Торри Гамильтон рассмеялась и почувствовала себя старше своего молодого спутника. Он показался ей маленьким мальчиком. Ей захотелось опекать и защищать его.
      – Ничего страшного, капрал. Можно мне представиться? Я Виктория Гамильтон, мой… мой дедушка – доктор Рандольф Гамильтон. Мы приехали в Ричмонд, чтобы помогать в госпитале.
      – Видит Бог, в госпитале сейчас рады каждой паре опытных рук. В лагере тревожно. Все боятся, что мы потеряем одного из наших самых лучших офицеров. Я говорю о полковнике Риде.
      – Да? – рассеянно протянула Торри. – Серьезное ранение? Надеюсь, мой дедушка сумеет ему помочь.
      – Я тоже надеюсь. Да, мэм, он был серьезно ранен. Вчера поздно вечером его привез лейтенант Камерон. – От неожиданной новости Торри остановилась как вкопанная. – Они отправились в разведку, – продолжил Дэвид Рейнольдс, прыгая по тропинке, – и на них напал янки. К счастью, полковник Рид убил янки, но тот успел очень серьезно ранить его… Мисс Гамильтон? – Капрал, балансируя на костылях, оглянулся. – С вами все в порядке?
      – Что? – Торри стряхнула с себя оцепенение. Когда Дэвид двинулся к ней, она жестом показала, что у нее все в порядке, и пошла к нему навстречу. – О да, конечно в порядке. Я просто… мне просто нужно было немного отдышаться.
      – Понятно, – кивнул парень и слегка выпятил грудь от гордости. – Если хотите, я могу идти и помедленнее. Несмотря на эти деревяшки, я передвигаюсь по лагерю с неплохой скоростью.
      – Я в этом не сомневаюсь, – сказала Торри, почти не понимая, что говорит.
      Почувствовав поддержку, капрал Рейнольдс принялся рассказывать, как часто зарабатывал деньги на пари, перегоняя людей с двумя ногами. Они двинулись дальше. Торри слушала Дэвида вполуха, а сама лихорадочно думала.
      Джейк привез в лагерь серьезно раненного офицера. Как-то он сказал… кажется, будто должен убить какого-то офицера? Нет, он сказал, что должен убить полковника и не назвал фамилии. Не был ли жертвой Камерона этот самый полковник Рид? А может быть, он сейчас попытался убить его, но ему помешали. И он привез Рида в лагерь, чтобы скрыть свое преступление, и притворяется, что спасает его? От этих мыслей голова Торри пошла кругом, и ей пришлось заставить себя прекратить думать об этом. Когда она найдет Джейка, время будет и для вопросов. На этот раз она заставит его ответить.
      – Во всяком случае, так это и произошло.
      Торри вздрогнула и посмотрела на капрала. Она смутилась, поняв, что не слышала ни одного слова из того, о чем говорил Дэвид Рейнольдс. Потом облегченно вздохнула, решив, что он не заметил ее невнимательности. Дэвид, опираясь на правый костыль, левым показывал на длинную вереницу лошадей, стоявших примерно в двадцати футах от них. Одни солдаты чистили их, другие сидели у палаток и пили из кружек чай.
      – Ну вот мы и пришли, мисс Гамильтон, – объяснил Дэвид Рейнольдс. – Это элитное подразделение мятежной армии Юга… так называемые «ребята Джеба Стюарта на пони». – В его голосе послышалась легкая насмешка, и Торри удивленно посмотрела на юношу.
      «Язвительность, – подумала она, – совсем не идет его добродушному характеру».
      – Здесь я вынужден вас покинуть, мисс, – сказал капрал и повернулся, чтобы идти.
      Торри уловила в его голосе нотки грусти, и ей вновь стало жалко несчастного парня.
      – Спасибо, – мягко поблагодарила девушка. – Капрал? – Дэвид оглянулся. – Вы… вы ездили верхом? – спросила она.
      Его открытое приятное лицо вновь нахмурилось.
      – Да, – кивнул он, – я ездил верхом… раньше, но сейчас на этом пришлось поставить крест. Я должен идти, – грубовато оборвал себя юноша. – Очень рад был познакомиться с вами, мисс Гамильтон.
      – Спасибо, капрал. Надеюсь, мы с вами еще увидимся.
      Его угрюмое лицо просветлело от ее слов. Он кивнул и через секунду уже скрылся за палаткой.
      Торри направилась к шеренге лошадей, озабоченно оглядываясь по сторонам и разыскивая Джейка. Она почти сразу же заметила его. Джейк Камерон расчесывал жесткой щеткой гриву огромной черной лошади. Почувствовав робость, Торри обошла лошадей и спряталась за огромным деревом, откуда могла наблюдать за Джейком.
      С момента их последней встречи он похудел как минимум на десять фунтов. Рубашка уже не обтягивала его мускулистую спину, а свободно болталась. Когда же Камерон повернулся к ней лицом, она увидела втянутые щеки, запавшие глаза. В них, всегда таких высокомерных, сейчас застыло уныние и отчаяние.
      – Джейк… – потрясенно прошептала девушка. – Что с тобой случилось?
      Торри решительно вышла из-за деревьев. Она уловила момент, когда он заметил ее, потому что в этот миг изменилось выражение его глаз. В них промелькнуло удовлетворение, затем на лице Джейка Камерона опять застыла уже знакомая ей маска холодного безразличия.
      – Джейк, – робко обратилась к нему девушка, – с тобой все в порядке?
      Джейк Камерон ждал ее. Естественно, после той ночи она захочет задать ему несколько вопросов, но Торри застала его врасплох, неожиданно выйдя из-за деревьев. Он уронил щетку и быстро нагнулся за ней. Резкое движение вызвало внезапное головокружение, и он на мгновение закрыл глаза.
      Овладев собой, Джейк Камерон выпрямился, открыл глаза и спокойно встретился с ее вопросительным взглядом. Выглядела Торри прекрасно. Даже поношенное коричневое платье, которое было на ней в этот день, не могло скрыть ее красоты. Она смотрела на него сейчас своими большими невинными зелеными глазами с заботой и беспокойством. Словно не было той ночи и он не застал ее полуголой в объятиях другого мужчины! У Джейка было время поразмыслить над этой сладострастной сценой, и он склонялся к тому, что ей подсунули сильный наркотик.
      Он много читал о повальном увлечении наркотиками в двадцатом веке. Вопрос заключался в том, приняла ли она этот наркотик, или ей подсунули его тайком? Второе казалось ему более правдоподобным. Вряд ли она захватила с собой в девятнадцатый век наркотики из своего двадцатого. Скорее всего его подсунул ей тот полуголый тип, склонявшийся над ее кроватью.
      Джейк уже выяснил имя негодяя. Им был капитан Лукас Монтгомери. Они не были знакомы, но Джейк слышал о храбрости Монтгомери на поле боя так же, как и о его громкой репутации донжуана. Но неужели капитан использовал наркотики, чтобы добиться успеха у женщин? И где он брал их? Насколько Джейку было известно, в девятнадцатом веке наркотики были практически неизвестны. К тому же он уже успел узнать с помощью осторожных расспросов в лагере, что представительницы прекрасного пола преклонялись перед Монтгомери. Зачем же ему тогда использовать наркотики? Странно. Очень, очень странно.
      Джейк очнулся от невеселых мыслей и посмотрел на Торри. О чем она только что спросила? Что с ним случилось? Разве она не знала, что с того дня, как он встретил ее в этом мире, его жизнь полностью изменилась. У него ничего не получалось с выполнением задания, а в довершение ко всему он медленно умирал, потому что она отказывалась переспать с ним. Камерон посмотрел на Торри.
      – Доброе утро, миссис Камерон, – спокойно поздоровался Джейк и равнодушно отвернулся. Он опять принялся расчесывать прекрасную гриву лошади. – Как мило с вашей стороны, что вы пришли проведать своего мужа!
      Уловив в его голосе язвительные нотки, Торри отбросила с плеч волосы и воинственно подняла подбородок.
      – Я, кажется, задала вам вопрос, лейтенант. Вы чем-то больны? Может, вам не подходит лагерная пища? – холодно проговорила девушка.
      – А как ваши дела? – ответил Камерон вопросом на вопрос. – Как вы себя чувствуете в это яркое весеннее утро? – Перед его глазами вновь промелькнула картина – Торри в объятиях Монтгомери, и он сжал зубы, стараясь не дать волю гневу.
      – Я чувствую себя прекрасно, – строго ответила Торри.
      – Да? А я что-то в этом сильно сомневаюсь.
      – Не понимаю почему?
      Гнев постепенно исчез из ее голоса. Джейк отвернулся и почувствовал, как она погладила его щеку.
      – Что ты…
      Он отшатнулся, будто она дотронулась до него раскаленным железом.
      – Что с тобой? – подозрительно осведомилась Торри Гамильтон. – У тебя такой вид, будто ты попал под поезд.
      Камерон смотрел на нее. Торри распрямила плечи и приготовилась к сражению.
      – Тебе сейчас необходим постельный режим.
      – Да, моя любовь. Весь вопрос только в чьей постели? – цинично ухмыльнулся лейтенант.
      Торри рассердилась:
      – Ты скажешь мне, что с тобой происходит, или не скажешь?
      Джейк продолжал пристально разглядывать свою жену. Он долго размышлял над тем, стоит ли рассказать ей правду, но в конце концов решил, что пока еще рано. Затем Камерон отвернулся к своей лошади и прогладил ее бок.
      – У меня был сильный приступ дизентерии, но сейчас я уже выздоравливаю. Большое спасибо за заботу, миссис Камерон. – Он слегка поклонился в ее сторону.
      Воцарилось молчание. Торри подошла и похлопала черную лошадь.
      – Все в лагере знают, где тебя можно найти, – сообщила она. – Наверное, по тебе можно сверять часы. Я имею в виду лошадиный туалет.
      Джейк Камерон неопределенно хмыкнул. Зачем она пришла? Похвастаться романом с Монтгомери? Но это же смешно! В его время люди использовали секс как деньги. Любовь и секс в двадцать пятом веке были товаром, и ничем более. И с какой стати его должно беспокоить ее поведение? Да пусть переспит хоть со всем лагерем! Джейк быстро нагнулся, притворившись, будто осматривает копыто лошади.
      Безразличие Джейка вызвало у Торри сильное желание ударить его, но этот удар только прибавит еще один синяк к тем, что она заметила на его бледном лице. Наверняка он с кем-то подрался, другого объяснения она не видела.
      – Как зовут твою лошадь? – поинтересовалась девушка и обругала себя за упрямство, с каким она старается разговорить этого крепкоголового эгоиста. Ведь ясно, что он не поможет ей вернуться в конец двадцатого века. Почему она продолжает приставать к нему? Может, пора оставить его в покое?
      «Потому, что тебе не наплевать на него, – ответил внутренний голос. – Потому, что тебе далеко не наплевать, и ты не хочешь признаться в этом даже самой себе».
      – Его зовут Наполеон.
      – Почему ты назвал такого прекрасного коня именем этого маленького уродливого человечка?
      Джейк пожал плечами:
      – Он мне нравился.
      – Кто?
      – Наполеон. У него было прекрасное чувство юмора.
      – Ты… – Торри замолчала на полуслове, и ее глаза расширились от изумления. – Ты встречался с… Наполеоном?
      – Я встречался со множеством людей, – грубовато ответил он. – Я вам уже говорил, что путешествия во времени, к сожалению, не отличаются особой точностью, миссис Камерон.
      – Немедленно перестань называть меня «миссис Камерон»! – прошипела девушка, оглядываясь по сторонам.
      – Почему? – невинно поинтересовался лейтенант, с невозмутимым видом вытирая пот со лба. – Боишься, что твой дружок может узнать, что крутит любовь с замужней женщиной?
      – Дружок? – Торри недоуменно посмотрела на собеседника. – О чем ты?
      – Ты хорошо знаешь, о чем я. О дружке твоем, которому вчера ночью ты открыла путь к своему сердцу и… к другим местам.
      Глаза Торри сузились, и ее голос превратился в хриплый шепот.
      – Ты был там вчера ночью!
      – О, значит, ты признаешь, что развлекалась прошлой ночью. Очень мило с твоей стороны. А я-то думал, что ты станешь все отрицать или скажешь, что ничего не помнишь.
      – Что признаю? – раздраженно вскричала девушка. – Что я должна отрицать? О каких развлечениях ты говоришь? Хочешь сказать, что ты вылил ведро воды мне на голову? Это все, что я могу вспомнить.
      – Ну конечно. Послушай, котенок, – вкрадчивым голосом обратился к ней Джейк и неожиданно подошел вплотную. Он обнял ее за талию и прижал к себе. Сейчас их губы почти касались. – Я подумал и решил, что не хочу, чтобы ты бегала на свидания с другими жуликами.
      Торри изо всех сил уперлась кулаками ему в грудь и попыталась оттолкнуть его, но он крепко держал ее.
      – Так ты решил, что я не должна бегать на свидания, да? Знаешь, куда ты можешь катиться? Прямо в…
      Торри не договорила, куда он может катиться, потому что Джейк заставил ее замолчать поцелуем. Он сжег все ее страхи, гнев и оборонительные валы, которые она соорудила. Когда Джейк наконец отпустил ее, у Торри закружилась голова. Но его следующие слова разрушили очарование поцелуя, и ее гнев вспыхнул с новой силой.
      – Вчера ночью я что-то не припомню, чтобы у тебя было желание сказать мне, куда катиться, крошка, – прошептал Джейк, уткнувшись в ее волосы. – Неужели ты не помнишь, как хотела меня вчера? – невесело рассмеялся он. – Правда, сдается мне, что тогда тебя устроил бы любой мужик.
      Торри сделала еще одну попытку вырваться, но он еще крепче сжал ее в объятиях.
      – Очень жаль, что я пришел так рано. Готов поспорить, вы с тем офицером собирались показать настоящий спектакль. Ты бы могла даже потребовать деньги за просмотр. Говорят, некоторым такое нравится.
      Торри наконец вырвалась. Она размахнулась и влепила Джейку пощечину.
      – Как ты смеешь! – закричала она, ее душили и слезы, и ярость. – Я не знаю, о чем ты говоришь. Плевать я хотела на твои обвинения! Сейчас я очень жалею, что пришла сюда!
      – Я могу сказать больше, – мягко проговорил Камерон. На щеке на месте удара начало проступать красное пятно. – Я сожалею, что я вообще тебя встретил.
      – Ты же знаешь, что можешь легко избавиться от меня, – парировала Торри. – Для этого тебе только нужно отдать мне мой кулон.
      – Еще не время, котенок. – Джейк опять приблизился. – Нам еще пока рано расставаться.
      – Не подходи ко мне, – предупредила его Торри и попятилась. Она принялась лихорадочно думать, что бы ему сказать, чтобы убедить, будто пришла по делу.
      – Я пришла сюда только за кулоном, – наконец сообщила Торри. – Если ты не отдашь мне кулон, я расскажу доктору Гамильтону, что он у тебя. Я признаюсь, что ты заставил меня придумать ту небылицу и что ты на самом деле грабитель. Доктор любит меня. Он мне поверит.
      Джейк Камерон вздохнул и скрестил руки на груди.
      – Согласен.
      – Ну? – потребовала Торри после нескольких секунд тяжелого молчания.
      – Что «ну»?
      – Отдай кулон!
      Джейк улыбнулся, холодная улыбка придала его красивому лицу жесткое выражение.
      – Нет.
      Девушка гневно сжала кулаки:
      – Я тебя ненавижу.
      – Взаимно, – равнодушно пожал плечами лейтенант.
      – Ты хладнокровный негодяй с каменным сердцем! – бросила ему Торри.
      – Ты абсолютно права.
      Торри захотелось запрыгать и завопить во все горло, но она поборола себя и решила быть хладнокровной, как и он.
      – Хорошо, – кивнула мисс Гамильтон. – Можешь не отдавать, только ответь на один вопрос.
      – Что вы хотите знать, миссис Камерон?
      – Если ты такой крутой, почему ты тогда привез в лагерь вчера вечером раненого человека? Говорят, ты спас ему жизнь.
      – Ну и что из того?
      – А то… разве это не полковник Рид? Ведь он и есть тот самый таинственный полковник, которого ты должен убить?
      Джейк грубо схватил девушку и притянул к себе. Сейчас они стояли между лошадьми, скрытые от взоров посторонних.
      – Замолчи! – прошипел Джейк. – Хочешь, чтобы об этом узнал весь лагерь?
      Торри надменно вскинула голову:
      – Может, и хочу. Может, мне следует сообщить об этом всему миру, чтобы великий Джеб Стюарт узнал, что один из его людей обыкновенный убийца! А что стряслось, Джейк? – ехидно полюбопытствовала девушка. – Тебе кто-то помешал прикончить его?
      – Заткнись! – Он сильно встряхнул ее за руки.
      Торри пристально смотрела на мужа. Она дрожала от страха, видя его гнев, но не хотела отступать.
      Медленно, палец за пальцем, Джейк отпустил ее руки.
      – Уходи отсюда, Торри, – мягко попросил он.
      Лейтенант Камерон отвернулся и как одержимый набросился с щеткой на коня. Прекрасный черный жеребец недовольно вскинул голову и фыркнул, и Джейк ласково похлопал его по шее, стараясь успокоить.
      – Извини, старина, – прошептал он и стал более мягкими движениями скрести Наполеона.
      Торри смотрела на него, и неожиданно у нее промелькнула мысль, что бы с ней было, если бы Джейк так же ласкал ее кожу? На какое-то мгновение у Торри перехватило дыхание, и у нее вновь возникло сильное желание, чтобы он поцеловал ее.
      «Ты совсем спятила», – принялась она мысленно ругать себя. Джейк уже пытался сделать это, и она отвергла его.
      – Как ты мог это сделать, Джейк?
      – Что сделать?
      – Убить его. Как можно хладнокровно убить человека? Мне хотелось бы знать, как устроены люди, которые способны убивать других людей.
      К ее удивлению, Джейк не набросился на нее. Его рука продолжала в ровном ритме скрести спину жеребца.
      – Вокруг полным-полно офицеров, таких, кому наплевать на своих людей и Правое Дело, – спокойно ответил он. – Такие офицеры пекутся только о себе. Рид, к моему глубокому сожалению, хороший человек, а мне очень хотелось бы, чтобы он был плохим. И мне жаль… – Он замолчал и покачал головой.
      – Чего жаль? – спросила Торри Гамильтон.
      Он пожал плечами:
      – За то время, пока я нахожусь здесь, мне уже было послано несколько довольно серьезных предупреждений. Иногда очень жалею, что пуля «мини» не остановила меня еще пару месяцев назад. – Джейк повернулся к ней с насмешливой улыбкой. – Видите ли, миссис Камерон, все дело в том, что я трус.
      Услышав это признание, Торри почувствовала, что в ее сердце затеплилась надежда.
      – Почему? Потому, что не хочешь быть убийцей?
      – Нет. Потому, что я позволил своим личным чувствам взять верх над долгом и это помешало выполнить задание. Но сейчас наступил решающий момент, и я не могу больше себе позволить слабости. Извини, Торри, но тут уже ничего не поделаешь.
      – Но, Джейк, послушай…
      – Нет, на этот раз для разнообразия ты меня послушай. – Он смотрел куда-то поверх ее головы, как будто заглядывал через столетия в свой двадцать пятый век. – Там люди верят в меня. Их ждет верная смерть, если я не сделаю того, зачем меня сюда послали.
      – Тогда пусть кто-нибудь другой сделает это! – пылко вскричала девушка.
      Джейк Камерон покачал головой. Его серые глаза потемнели.
      – Нет. Это моя работа, моя судьба. – Губы его сжались. Молекулярная болезнь прогрессировала. Этим утром на коже появились синяки. Он знал, что означало их появление. – Мое время подходит к концу.
      Впервые Торри увидела, как в глазах Джейка Камерона промелькнуло отчаяние. Еще она обратила внимание на темные пятна, проступившие на его почти пепельного цвета коже. Сейчас Джейк был похож на живой труп. Только в серых глазах теплилась жизнь. Торри отвела взгляд в сторону.
      Перед ней раскинулся лагерь. Солдаты занимались своими делами, болтали, из палаток доносился смех. Свежий весенний ветерок играл ярким флагом Конфедерации. Значит то, чего она так боялась и что подозревала, все-таки правда. Джейк болен… очень сильно болен.
      – Очень смешной каламбур для путешественника во времени, – заметила Торри слегка дрожащим голосом. – Время подходит к концу.
      – Не забывай, у меня больше нет УПВ, которое было бы запрограммировано на мою энергию. – У Торри сжалось сердце от горечи и безысходности в его голосе. – Я должен выполнить свое задание, прежде чем…
      – Джейк, – прошептала она, – ты умираешь?
      – Лейтенант Камерон, вас хочет видеть полковник.
      Торри повернулась и увидела Дэвида Рейнольдса, ведущего лошадь. В правой руке он держал поводья, и ему пришлось идти только на одном костыле.
      Джейк Камерон нахмурился:
      – Я же говорил вам, капрал, что сам позабочусь о лошади майора.
      Рейнольдс бросил на него раздраженный взгляд:
      – А я говорил вам; сэр лейтенант, что еще в состоянии выполнять некоторые обязанности, положенные здоровому солдату.
      Услышав неприкрытую неприязнь в голосе капрала, Торри открыла рот от удивления. Она посмотрела на Джейка, чтобы увидеть его реакцию. К ее удивлению, на его лице промелькнуло сочувствие.
      – Прекрасно, – кивнул Джейк Камерон. – Тогда вы можете закончить чистить этих лошадей.
      – Это как раз то, чем я привык заниматься, сэр. – И снова Рейнольдс сделал ударение на слове «сэр», произнеся его с явной насмешкой. – До того, как вы запретили мне выполнять мои обязанности.
      – Считайте, что я опять поручил вам ухаживать за лошадьми, капрал, – сказал Джейк. – А я в это время буду заниматься более важными делами.
      – Вы хотите сказать, что я не могу делать более важные дела, чем чистить лошадей?
      Лейтенант Камерон резко повернулся, и Торри торопливо стала между ними.
      – Вы сказали, будто кто-то хочет видеть лейтенанта? – дипломатично поинтересовалась девушка.
      Рейнольдс обнял жеребца и опустил глаза.
      – Да, – сказал он, – лейтенанта Камерона хочет видеть полковник Рид. Доктор попробовал отговорить его, но полковник настаивает на разговоре, несмотря на сильную слабость. Он заявил, будто должен сказать что-то важное человеку, спасшему ему жизнь.
      В последнем предложении снова прозвучала насмешка, и у Торри внезапно промелькнула мысль: а не знал ли случайно капрал Рейнольдс о планах Джейка? Нет, это было невозможно. Она повернулась к Джейку и увидела, как кровь отлила от его лица.
      – Полковник Рид хочет меня видеть?
      – Он так сказал.
      – Хорошо. Капрал, закончите чистить лошадей. – Джейк сделал несколько шагов, потом остановился и повернулся к Дэвиду Рейнольдсу. – И если вы еще хоть раз заговорите с офицером неуважительным тоном, обещаю позаботиться, чтобы вас наказали за нарушение дисциплины.
      Джейк ушел, а Дэвид Рейнольдс стоял и сердито смотрел ему вслед.
      – Не беспокойтесь, – успокоила Торри юношу. – Он больше делает вид, чем на самом деле сердится.
      Когда Дэвид Рейнольдс повернулся к ней, его лицо было искажено злобой.
      – Я не нуждаюсь в вашем сочувствии, леди. Почему бы вам не убраться отсюда? Идите туда, где ваше место.
      Торри вздрогнула, будто от удара, но через секунду поняла, что нельзя обижаться на мальчика, лишившегося значительно большего, чем просто нога. Она молча повернулась и быстро пошла за Джейком.
      – Итак, – проговорила она, догнав Камерона и стараясь не отставать, – полковник Рид хочет видеть человека, который спас ему жизнь.
      – Заткнись, Торри.
      – Ты пойдешь к нему?
      – По-моему, у меня нет особого выбора, не так ли?
      – Может быть, – кивнула девушка. Джейк повернулся к ней, она вопросительно заглянула ему в глаза. – Но не забывай, в жизни всегда есть выбор.
      – Только не для меня, котенок, – устало покачал он головой. – У меня один-единственный путь. А сейчас, пожалуйста, возвращайся в Ричмонд и помни, что я говорил о встречах с другими мужчинами. Это может быть опасно.
      – Ты угрожаешь мне? – мягко поинтересовалась она.
      Джейк поднял бровь, и Торри показалось, будто в его серых глазах промелькнуло удовольствие.
      – Я? Да Бог с вами! Как я могу угрожать молодой красавице южанке? Вы, должно быть, шутите, миссис Камерон.
      – Ты так и не ответил на мой вопрос, Джейк, – хрипло проговорила Торри после короткой паузы. – Ты болен этой молекулярной болезнью или нет?
      Камерон улыбнулся:
      – Неужели беспокоишься обо мне, Торри? Не бойся, дорогая, у меня еще осталось то, что может удовлетворить женщину твоих, скажем так, неуемных аппетитов! – Джейк повернулся, собираясь уйти, но она схватила его за руку.
      – Ты продолжаешь говорить загадками, – сердито обвинила она его, – и я хочу знать, на что ты намекаешь.
      – А ты как думаешь, на что я намекаю? Торри вопросительно посмотрела ему в лицо:
      – О, кажется, я понимаю. Ты хочешь сказать, что вчера ночью сделал со мной то, что хотел, пока я была… пока я неважно себя чувствовала.
      – А ты на самом деле неважно себя чувствовала?
      – Не знаю, – растерянно пожала плечами Торри.
      Джейк Камерон пристально посмотрел на собеседницу.
      – Ты хочешь сказать, будто ты не помнишь, что произошло вчера ночью?
      Девушка виновато опустила глаза:
      – Я помню только ужин с доктором Гамильтоном и капитаном Монтгомери. Признаю, я испытывала… сильное влечение к капитану… – Джейк насмешливо фыркнул. – Но это все, что я помню, Джейк. Пожалуйста, расскажи мне, что случилось.
      Джейк Камерон сделал несколько шагов и остановился. Он медленно подошел к бревну, лежащему около лошадей, и сел на него. Потом достал из кармана платок и вытер лицо.
      – Джейк… да что с тобой творится, черт побери? – воскликнула Торри, садясь рядом.
      – Я прекрасно себя чувствую, миссис Камерон. Не беспокойтесь, пожалуйста.
      Торри сердито посмотрела на него:
      – Ну и замечательно, лейтенант Камерон. Никак только не могу понять, почему я вообще беспокоюсь о вас.
      – Я тоже этого не пойму. Единственное объяснение, которое мне приходит на ум, это то, что ты любишь меня. – Его губы скривились, когда он повторил ее же слова, которые она бросила ему, когда они возвращались после медового месяца.
      Но почему? Почему ее так беспокоило его здоровье? Может, потому, что он был ее единственным билетом домой.
      Джейк протянул руку и положил прядь волос ей на плечо.
      – Это правда, котенок? Неужели не можешь справиться с моим обаянием и красотой?
      Торри отдернула голову и встала.
      – Ты наконец расскажешь мне, что случилось вчера ночью? – воскликнула она, теряя терпение.
      Джейк тоже встал. Он оглядел ее покрасневшее лицо, пожал плечами и невозмутимо покачал головой.
      – Нет.
      Торри тихо выругалась и в беспомощном гневе посмотрела на мужа.
      – Только ответь мне: ты… или Монтгомери… черт бы тебя побрал, Джейк Камерон! – Она развернулась и, ни разу не оглянувшись, побежала по той же дороге, по которой пришла.
      Как только Торри Гамильтон скрылась из виду, Джейк лег на землю. Весь мокрый от пота, он снял с себя мундир и, отбросив в сторону, закрыл лицо руками.
      Каким же дураком он был! Вчера ночью он мог овладеть Торри, и она бы ничего не узнала. Он мог бы физически соединиться с ней и воспользоваться УПВ, чтобы вылечиться от молекулярной болезни. Он мог бы переспать с ней, но не сделал этого. Почему? Потому что, сам не зная как, Джейк Камерон влюбился в нее.
      И вот сейчас его время подходит к концу, так же как и для Торри. Сегодня вечером он убьет невинного человека и спасет свой мир, после чего расстанется с любимой женщиной, бросив ее на произвол судьбы.
      Полковник Брент Рид должен умереть. А Торри… скорее всего ей придется вечно блуждать во времени, потому что Джейк не сможет помочь ей вернуться домой.

      Торри споткнулась и чуть не упала. Она поняла, что если не хочет сломать шею на усыпанной камнями и изрытой выбоинами дороге, то лучше замедлить шаг и приподнять длинный подол платья.
      Когда Торри Гамильтон дошла до палатки, в которой разместился госпиталь, ее всю трясло от ярости.
      Как посмел Джейк так грубо с ней обращаться?! Как он посмел не рассказать ей, что сделал… вернее, не сделал… с ней Лукас Монтгомери?! Она остановилась и постаралась отдышаться. Конечно, какой бы наивной она ни была, у нее хватило ума понять, что, если бы Монтгомери или Джейк Камерон воспользовались ее слабостью, обязательно остались бы какие-нибудь следы. Однако она запомнила только одно ощущение: когда Джейк вылил на нее холодную воду и к ней вернулось сознание, она почувствовала, будто кожа ее горела. Конечно, Джейк в очередной раз решил поиграть с ней как кошка с мышкой, но вопрос оставался открытым: что же случилось прошлой ночью?
      Торри решительно прошла мимо солдата, охраняющего вход в палатку. Не обращая внимания на его протестующий окрик, она торопливо вошла внутрь и почти столкнулась с высоким краснолицым мужчиной. Его длинные волосы спускались до плеч. Из серой фетровой шляпы торчало перо, талия была подпоясана красивым шелковым кушаком, на плечах – темная накидка, а на боку лихо висела сабля.
      Внезапно Торри показалось, как будто она вновь наступила на едва заметную границу, отделяющую здравомыслие от помешательства. Перед ней стоял не кто иной, как знаменитый генерал армии конфедератов – Джеб Стюарт.
      Девушка сама не могла понять, почему была так уверена (может, видела портрет Стюарта в учебнике истории), но она не сомневалась, что это и есть командир Джейка Камерона.
      Торри резко остановилась, не сводя пристального взгляда со Стюарта. Вбежавший за ней в палатку часовой схватил ее за руку. От удивления и неожиданности Торри Гамильтон громко вскрикнула и непроизвольно ударила солдата локтем. Часовой вскрикнул от боли. В центре палатки Торри увидела группу людей и услышала знакомое ворчание.
      – Послушайте, – хрипло сказал доктор Гамильтон, отворачиваясь от человека, который лежал на самодельном операционном столе, – я пытаюсь зашить рану очень тонкими стежками, и мне бы хотелось знать, что, черт возьми… – Рандольф Гамильтон замолчал, увидев между Джебом Стюартом и изумленным часовым, от боли прижимающим руку к ребрам, покрасневшую Торри.
      – Я… простите, дедушка, – робко извинилась Торри. – Я… я искала вас. И уже собиралась уехать из лагеря.
      – Уехать? – Доктор Гамильтон вновь повернулся к пациенту. – Не глупи, девочка, мы ведь только что приехали. Лучше иди сюда и помоги мне.
      – Это ваша внучка, доктор? – поинтересовался Джеб Стюарт. У него был приятный голос.
      Торри взглянула на генерала повнимательнее и удивилась, что, несмотря на высокое воинское звание и репутацию, Стюарт был совсем еще молодым человеком, не старше тридцати лет.
      – Здравствуйте, мисс Гамильтон, – поздоровался он. – Меня зовут Стюарт.
      Торри смотрела на него, потрясенная встречей с настоящим историческим героем. Из оцепенения девушку вывел строгий голос «дедушки».
      – Виктория, – резко произнес доктор Гамильтон, – мне нужна твоя помощь, девочка.
      Торри быстро подошла к операционному столу.
      – Держи эту иглу, – велел ей старик.
      Торри посмотрела на человека, лежащего на операционном столе, и ее глаза расширились от ужаса. В груди у него зияла дыра с рваными краями. Из нее торчал окровавленный тампон. Лицо полковника было серым, как будто из него уже вытекла вся кровь.
      Она отошла от стола со словами:
      – О, доктор… дедушка, я не могу… я…
      Рандольф Гамильтон резко поднял голову и бросил на нее такой умоляющий и полный отчаяния взгляд, что Торри немедленно замолчала.
      – Если ты не поможешь мне, он умрет, – напрямик заявил доктор. – Вчера вечером мне удалось остановить кровотечение, но сегодня оно почему-то возобновилось. Ничего не понимаю. Сегодня и рана выглядит намного хуже, чем вчера.
      Торри с жалостью посмотрела на стоящего перед ней усталого и сердитого доктора.
      – Если мне не помогут закрыть рану, – продолжил Гамильтон, – полковнику Риду конец. У меня слишком большие руки, чтобы справиться самому. – Он посмотрел на прапраправнучку. – Понимаешь?
      Полковник Рид… значит, это и был тот человек, которого спас Джейк. Но действительно ли Джейк спасал его? Почему утром возобновилось кровотечение, остановленное вчера? И почему рана выглядела сегодня хуже, чем накануне? А не делает ли только вид Джейк, что хочет спасти полковника? Он привез доктора Гамильтона в лагерь, чтобы тот помог Риду, а сам позже вернулся в палатку и что-то сделал бедняге?
      Нет, она не могла поверить, что Джейк способен на такую подлость, несмотря на все то, что он сделал лично ей. Если он хотел убить Рида, то убил бы его, а не оставил умирать медленной мучительной смертью. К тому же у Торри не было полной уверенности, что именно полковник Рид был тем человеком, расправиться с которым прислали Джейка. Очевидно, Джейк оказался рядом с Ридом, когда полковника ранили. Если так оно и было, то Джейк Камерон вполне мог привезти раненого полковника в лагерь.
      Полковник Рид застонал. Торри интуитивно, как и в случае с Джебом Стюартом, поняла, что перед ней лежал человек, которого поручили убить Джейку Камерону.
      – Я помогу тебе, дедушка, – прошептала девушка и подошла к столу, чтобы взять у старика иглу.
      Неожиданно полы палатки распахнулись. Торри повернулась и увидела холодные серые глаза лейтенанта Камерона. К чести Джейка, его и так бледное лицо еще сильнее побледнело, когда он увидел на операционном столе Брента Рида.
      – Мне передали, что полковник хочет видеть меня, – мягко сказал он.
      Доктор Гамильтон бросил на лейтенанта гневный взгляд.
      – Уберите отсюда этого человека! – потребовал он. – Я не могу работать, когда он находится в палатке.
      Джеб Стюарт озадаченно посмотрел на Джейка и погладил короткую козлиную бородку. Лицо Джейка окаменело, и без слов он вышел из палатки.
      Торри повернулась, чтобы помочь доктору. Ее глаза застлали слезы.
 
      Ханна потратила много сил и времени, чтобы подготовить к проживанию временное жилище доктора Гамильтона. Торри бросилась на железную кровать и подумала, что никогда еще не чувствовала себя такой усталой и разбитой, как сегодня. После обеда экономка перевезла сюда вещи из отеля. Торри с доктором Гамильтоном проработали семь часов в палатке, которая служила госпиталем. У Раппаханнока произошла стычка, и госпиталь быстро наполнился ранеными, постоянно просящими или воды, или болеутоляющих лекарств.
      Торри закрыла глаза и постаралась забыть ужасы сегодняшнего дня. Если не думать о них, то, пожалуй, можно притвориться, что все это было не чем иным, как кошмарным сном. Ей приснилось, будто она видела мужчин, прижимающих руки к животам, чтобы удержать в них вываливающиеся кишки. Ей приснилось, что на ее глазах от глубокой штыковой раны скончался солдат. Более половины раненых были безнадежными, и им ничем нельзя было помочь.
      Противный запах смерти пропитал ее платье, покрытое многочисленными бурыми пятнами. Обессиленная, Торри встала с кровати. Доктор до сих пор оставался в лагере. Найдя рыдающую у палатки Торри, он велел ей ехать домой и прислать на помощь Ханну.
      Слабый свет керосиновой лампы, стоящей на столе, отбрасывал на стены комнаты жуткие тени. Стены были обклеены обоями с широкими полосами, между которыми были нарисованы розы. В тусклом свете она не могла понять, какого они цвета, да и ей было на это наплевать.
      По щекам Торри катились слезы. Она стянула с себя платье. Подол отяжелел от грязи, а лиф, пропитанный потом и кровью, стал жестким и коробился. Чувствовала себя Торри неважно, ее подташнивало.
      Сняв с себя последнюю одежду – сорочку и панталоны, – Торри облегченно вздохнула. Она подошла к умывальнику и увидела кувшин с теплой водой и маленькое полотенце.
      Окунув полотенце в воду, Торри прижала его к себе. С полотенца потекла вода, и девушка довольно вздохнула, чувствуя, как смывается грязь и ужасы дня. Она энергично растирала руки и ноги, пока не почувствовала, чтокожа болит, как после грубых ударов. Потом вновь окунула полотенце в воду и прижала к груди. Вода тоненькой струйкой потекла между грудей, и Торри ощутила приятную прохладу. Она еще раз окунула полотенце в воду и поднесла к лицу. «О Господи, – мысленно взмолилась Торри Гамильтон, – пожалуйста, ну пожалуйста, сделай так, чтобы я вернулась домой».
 
      Джейк Камерон дрожал, согнувшись под деревом около каменного дома. Он выяснил, что доктор Гамильтон с внучкой переехали из отеля «Ричмонд» во временное жилище. На лбу собрались капли пота, и он вытер их ладонью. Его состояние ухудшалось с каждой минутой.
      После очередной ссоры с Торри и неудачной попытки повидаться с полковником Ридом Джейк кое-как доплелся до своей палатки, где и рухнул обессиленный. Он заснул неспокойным сном и проснулся уже вечером, дрожа от холода.
      Джейк Камерон лежал в темноте и вспоминал раненого командира, лежащего на операционном столе. Ощущение, что из него самого по капле вытекает жизнь, вызывало не меньший ужас. Сейчас он твердо знал, что не убьет Брента Рида. И неожиданно ложь, которую он сказал Торри, перестала казаться ему такой абсурдной и противоречащей здравому смыслу.
      Может, ему на самом деле удастся убедить Совет пощадить Брента Рида, если он приведет им достаточно веские доводы. Он мог вызваться найти в ходе истории перемены, с помощью которых Кмер захватил власть, вернуться в то время и устранить их, возвращая историю в нужное русло. Его план может удаться, а если нет, убьют его самого, но по крайней мере он умрет, не обагрив свои руки кровью невинного человека.
      «Когда же моя решимость выполнить задание исчезла?» – удивленно спросил себя Джейк. Когда встретил Торри? Или когда полюбил ее? Или когда она впервые назвала его убийцей? Или окончательный поворот произошел в разведке, когда он сидел у огня с Брентом Ридом и полковник разговаривал с ним, как с равным? А может, он раздумал убивать Рида, когда тот пригласил его на свою свадьбу, которая должна будет состояться следующей весной? Или же это случилось, когда он увидел рукоятку ножа, торчащего из груди Рида, и неожиданно понял, что Брент не только его командир, но и друг?
      – Черт побери! – прошептал Камерон. Просто пощадить Рида – не выход. Совет все равно пришлет кого-нибудь другого, чтобы выполнить задание. Единственный выход в том, чтобы убедить членов Совета в бесполезности убийства полковника. Но для того чтобы убедить вождей сопротивления, ему нужно остаться живым и иметь УПВ. Все опять упиралось в Торри Гамильтон. Круг замыкался. Он пришел рассказать ей правду и попросить помощи. Если она откажется помогать ему, тогда он умрет, а с ним умрет и Брент Рид. Надо постараться доходчиво и просто рассказать ей все это.
      Просто? После встречи с Торри из его жизни исчезла простота. Торри была такой юной, такой потрясающе юной… Джейк всегда был уверен, что никогда не полюбит женщину, и уж меньше всего думал, что полюбит такую женщину, как Торри Гамильтон. Но поверит ли она ему сейчас? Ведь он столько раз лгал ей! Он вспомнил, как увидел Торри в первый раз. Беспомощная, она лежала в высокой траве, сраженная его пулей. Сейчас, как и во время изнурительной поездки к дому доктора Гамильтона, у него голова шла кругом. Джейк потихоньку выехал из лагеря на Наполеоне и от слабости дважды чуть не свалился с седла, не достигнув даже окраин Ричмонда. А когда он въезжал во двор маленького двухэтажного дома, он ощутил сильный озноб и тошноту.
      Джейк сполз с седла и радостно подумал, что может не привязывать Наполеона, а отпустить его пощипать траву поблизости от дома.
      Лейтенант Камерон заставил себя забыть о спазмах в животе, посмотрел на окно второго этажа, где, как он считал, находилась комната Торри. Он дождался, когда старик Генри погасит лампы и дом погрузится в темноту. Тогда лейтенант встал и тихо вышел из укрытия. Джейк знал, что доктор едва ли вернется домой раньше полуночи, а скорее всего – значительно позже. В госпиталь продолжали в большом количестве поступать раненые. Джейк должен был обязательно вернуться в лагерь перед рассветом, так как утром скорее всего начнется большое сражение, о котором они с Ридом доложили генералу Ли.
      Джейк кое-как доплелся до окна, с большим трудом преодолев считанные ярды, отделяющие кусты, в которых он прятался, от дома. Он едва стоял на ногах, голова так сильно кружилась, что ему пришлось ухватиться за подоконник, чтобы удержать равновесие. Камерон сунул руку в карман, и его пальцы коснулись холодного кулона. Только один человек на всем белом свете мог теперь вернуть камням теплоту. Только один человек был способен оживить их, чтобы Джейк мог спасти Брента Рида.
      Но он должен быть честным хотя бы с самим собой. Даже если ему удастся соединиться с Торри Гамильтон и энергия девушки с помощью камней восстановит его силы и исцелит от болезни, у него все равно не было гарантии, что он вернется в свое время живым. Джейк даже не стал бы пытаться вернуться в двадцать пятый век, если бы невозвращение не было ударом по его чести. Если бы не угроза прослыть трусом и лжецом, он уговорил бы Торри остаться в прошлом, и они счастливо жили бы в мире и согласии.
      Честь! Джейк Камерон криво улыбнулся, не обращая внимания на боль в лице, вызванную усилием. Ему трудно было это объяснить, но, увидев страшную рану в груди Рида, лежащего на операционном столе, он понял, что впервые в жизни встретился с человеком чести, и знал, что должен теперь жить по законам чести полковника Брента Рида.
      Джейк покрепче ухватился за подоконник. Много ли думал о чести его отец, когда использовал силу драгоценных камней в своих личных корыстных целях? Много ли думал о чести Кмер, убивая собственного брата и приказывая назначить награду за голову своего мятежного сына? Да, совсем не думал!..
      Джейк выпрямился и сжал кулаки, чтобы уменьшить дрожь в руках. Он считал, что обязан исправить сделанное отцом и уничтожить Кмера, убив его далекого предка.
      То, что убийство Рида также убьет и его самого, в самом начале казалось ему пустяком. Джейк был полон решимости доказать свою храбрость и лояльность… Но зачем доказывать? И самое главное – кому? Кучке радикально настроенных вождей сопротивления, которые во многих отношениях мало чем отличались от Кмера. Они были такими же кровожадными и безжалостными, когда дело доходило до выполнения их желаний, как и диктатор, против которого сражались.
      После встречи с Торри Джейк Камерон впервые за долгие годы обратил внимание на кипящую вокруг жизнь: сладкий аромат зари и мускусный запах сумерек, открыл для себя пение птиц и многое другое. Раньше он всегда легко отключался от всего этого и заставлял себя полностью сосредоточиться на достижении поставленной цели. После того как в его жизнь вошла Торри, все изменилось. Он сам изменился и теперь никак не мог уже стать таким, каким был до встречи с ней.
      Джейк постарался не думать об этом. Он не мог даже представить себя вместе с Торри. Даже если она согласится переспать с ним, ему все равно придется покинуть ее и попытаться вернуться в свое время. И он не сможет вернуть ее в двадцатый век, поскольку слишком слаб. Ему придется оставить Торри в прошлом.
      Если Совет прислушается к его доводам… а в Совет входили несколько пожилых мужчин и женщин, которых, по его мнению, можно было убедить… тогда он вернется за ней. Но вероятность такого исхода была равна практически нулю. Скорее всего Совет немедленно приговорит его к смертной казни, обвинив в предательстве и трусости. Тогда Торри навсегда останется в 1863 году.
      «Нужно стать холодным как лед и твердым как камень, – подумал Джейк. – Вспомни, как у тебя на глазах погиб дядя Мерос. Вспомни о страшной бедности простых людей в двадцать пятом веке. Вспомни о детях, поедающих отбросы на улицах, в то время как Кмер со своими сторонниками купается в роскоши. Вспомни о том единственном человеке, который способен изменить ход истории, подчинив ее своей злой воле».
      Джейк открыл глаза. Эти воспоминания помогли ему обрести необходимую холодность. Джейк закрылся ею как щитом. Весь дрожа, он осторожно поднялся, чтобы открыть окно.
      Окно не поддавалось. Наконец резким толчком Джейк приоткрыл его. Раньше щель показалась бы ему узкой, но в последнее время Камерон так сильно похудел, что сейчас легко мог пролезть и в нее. Он бесшумно забрался внутрь и очутился в конце коридора рядом с лестницей. Тихо поднялся по ступенькам и попал в другой темный коридор, в который выходили три двери.
      Лейтенант Камерон осторожно приблизился к первой двери и слегка приоткрыл ее, чтобы можно было заглянуть в комнату. Он увидел кровать и комод с потрескавшимся зеркалом. Перед старым гардеробом стояли две пары мужских туфель. Джейк закрыл дверь, поняв, что в этой комнате жил доктор. Если следовать логике, внучке Рандольф Гамильтон должен был отвести комнату дальше по коридору.
      Вновь сильно закружилась голова. Чтобы справиться с этим состоянием, лейтенант сделал несколько глубоких вздохов. Если в ближайшие часы он не соединится с Торри, слабость не позволит ему сделать этого никогда.
      Джейк взялся за ручку и открыл дверь.
      Освещенная лунным светом перед ним стояла обнаженная Торри Гамильтон. Ее тело блестело. С прерывистым вздохом девушка повернулась к двери, в тусклом серебристом свете сверкали огромные зеленые глаза, в которых застыла печаль. Темные волосы рассыпались по плечам, и Джейк позавидовал густым локонам, которые ласкали ее нежную кожу. Ее губы, полные и темные, были приоткрыты. Торри прижимала к груди маленькое полотенце.
      Торри Гамильтон увидела Джейка, который стоял на пороге, как тень, как какое-то неземное создание, пробравшееся с риском для жизни в ее мир. Его серые глаза лихорадочно блестели, круги под ними стали глубже и темнее, чем утром. Ее сердце взволнованно заколотилось, и все ужасы дня были вытеснены чем-то намного более острым и болезненным. – Джейк! – прошептала девушка. Она протянула к нему руки, и полотенце упало на пол. – О, Джейк!
      Джейк Камерон сделал шаг, и его колени подогнулись. Торри подхватила его и помогла дойти до кровати, он опустился на матрац, потом со стоном лег на бок. Торри села рядом и прижала ладонь к его лбу. Кожа Джейка была горячей и сухой как бумага. Как она могла быть такой эгоисткой, такой слепой? Он умирал, угасал, потому что она отказывалась помочь ему. И ведь она любила его! Глядя на лежащего Джейка, такого беспомощного и такого дорогого, Торри наконец призналась себе, что она любит Джейка Камерона. – О, Джейк, – прошептала девушка, – ты пытался объяснить мне, но я не верила тебе. – Она начала осторожно раздевать его. Джейк старался как мог помогать, но мало что мог сделать, поскольку был очень слаб. Торри сняла с него мундир. Его тело по-прежнему оставалось мускулистым, бицепсы были твердыми как камень, но ее встревожили худоба и сероватый оттенок кожи, такой же, как был на лице полковника Рида. Доктор Гамильтон сказал, что он умирает. Неужели и Джейк умирает? Она сняла с него рубашку, перекатила на живот и прерывисто вздохнула. На спине Джейка Камерона она увидела восемь шрамов, круглых шрамов диаметром с пятидесятицентовую монету. Она легко дотронулась до одного из них кончиками пальцев. Какое оружие могло оставить такие странные раны?
      Джейк снова застонал, и Торри Гамильтон принялась стягивать с него сапоги, пояс и брюки. Полностью раздев мужа, она перевернула его на спину.
      Джейк протянул к ней руки и прошептал:
      – Торри? Торри, это ты?
      – Да, Джейк. Я здесь, рядом.
      – Торри…
      – Ш-ш-ш-ш, – остановила она его, – все в порядке, Джейк. Я здесь. Все в порядке.
      Джейка била сильная дрожь. Торри забралась под одеяло и прижалась к нему. Она вздрогнула от боли, которую увидела в его глазах.
      – Торри? – хрипло пробормотал он, дотрагиваясь до ее лица. – Мне жаль, так жаль… Я не хотел причинять тебе боль.
      Слезы защипали ее глаза, и Торри прижала к его широкой груди свое лицо.
      – О, Джейк, – пробормотала девушка. – Я знаю, что не хотел.
      – О, котенок, котенок, – мягко проговорил он, и его руки обняли девушку, – ты так молода, так наивна, так чиста.
      Торри порывисто обняла его за шею:
      – Я не знала… я хочу сказать, что не поверила тебе, когда ты говорил о молекулярной болезни. Но сейчас я тебе верю. Джейк, я не хочу, чтобы ты умирал. – Ее губы задрожали, и Джейк Камерон посмотрел на нее взглядом, каким смотрит на воду путешественник, долго блуждающий по пустыне. – Люби меня, Джейк. Возьми меня, но не убивай полковника Рида. Пожалуйста, Джейк.
      Джейк нежно погладил ее по щеке.
      – Не убью, – пообещал он и хрипло рассмеялся.
      – Что ты сказал? – Торри не верила своим ушам. Она боялась, что это сон и что она сейчас проснется.
      – Я не собираюсь убивать его. Я хочу вернуться в свое время и попытаться убедить Совет в том, что их желание убить его – ошибочно.
      Торри вновь прижалась лицом к его груди, и по щекам покатились обжигающие слезы.
      – Я знала, что ты не сделаешь этого, знала, – пробормотала девушка, обнимая его.
      – Я сильно болен и должен как можно быстрее вернуться в двадцать пятый век, – сообщил Джейк Камерон, гладя ее волосы дрожащей рукой. – И это означает, что я не смогу сначала доставить тебя домой, Торри.
      Торри Гамильтон подняла голову.
      – Я понимаю, – прошептала она.
      – Я попытаюсь вернуться за тобой, но может так получиться, что не смогу и этого сделать. – Торри увидела в его глазах сильную боль, и ее сердце заныло. – А вдруг я никогда не смогу больше сюда вернуться?
      – Значит, мы должны рискнуть, – решительно заявила девушка.
      Он начал было что-то говорить, но Торри закрыла ему рот ладонью:
      – Разве ты не знаешь, что я готова пойти на все, лишь бы ты не совершил убийства? Я уверена, убийство противоречит твоим моральным принципам. Видишь, тебе не удалось меня ни капельки обмануть, Джейк Камерон. Так что замолчи, пожалуйста! Ничего не говори, ни о чем не думай. – Она убрала руку с его рта и ласково провела вниз по щеке. – Просто люби меня, Джейк. В этот момент, в этом времени люби так, будто я на самом деле твоя жена.
      Джейк недоуменно посмотрел на нее, и с его губ слетели тихие слова:
      – Ты и так моя жена.
      Торри бросилась в его обжигающие объятия. Джейк едва мог поверить в свое счастье. Наконец он завоевал доверие Торри.
      – Торри, – хрипло сказал он, – я…
      – Тише. Пожалуйста, ничего не говори. – Торри посмотрела на него, и Джейк почувствовал, что тонет в ее глазах. – Я люблю тебя, Джейк. Сейчас, здесь и навсегда.
      Джейк глубоко и прерывисто вздохнул. «Значит, это и есть любовь, – подумал он. – Любовь, и жизнь, и мир, и счастье, и все, чего я когда-либо хотел, и все, о чем я когда-либо мечтал. – Он вздохнул. – И все, чего я никогда не мог иметь».
      Он крепко обнял Торри и прижался к ней губами.
      – Торри, – прошептал Камерон, намеренно разрушая сказочное очарование. Девушка крепче прижалась к нему. – Торри, котенок, посмотри на меня.
      Глаза Торри медленно раскрылись, но от этого ему стало только хуже. Он видел, как в ее зеленых глазах горит любовь, будто маяк.
      – Джейк, пожалуйста…
      – Послушай меня. Ты будешь меня слушать?
      Она кивнула и, как кошка, потерлась головой о его плечо.
      – Черт побери, Торри, выслушай меня! – сердито прошипел он.
      – Джейк… в чем дело? Что случилось?
      – Прости, – тихо извинился Джейк Камерон. – Я просто… я должен быть с тобой честным, Торри. Я хочу тебя… – Он судорожно втянул в себя воздух. – …Больше, чем чего-нибудь еще во всей вселенной… и не только из-за камней. Я хочу тебя ради тебя самой. Но для нас не может быть завтра, даже если я смогу вернуться обратно за тобой и отвезти тебя в твое время.
      Торри улыбнулась, и от этой улыбки на глазах Джейка выступили слезы.
      – Разве я сказала, что ждала чего-нибудь другого? – прошептала девушка.
      – Не люби меня, Торри, – попросил он. – Что бы ты ни сделала, не люби меня!
      Торри начала было что-то говорить, но Джейк заставил ее замолчать, пылко поцеловав.
      – Не люби меня, – гладя ее, повторил он. – Но позволь мне любить тебя, Торри. Разреши мне любить тебя до тех пор, пока я могу.
      Торри повернулась навстречу прикосновению горячих волшебных рук Камерона, отбросила последние страхи и последние сомнения относительно Джейка и погрузилась в тишину ночи.
 
      Джейк парил где-то между сном и явью. Он метался по кровати, в голове лихорадочно кружились обрывки воспоминаний. Он вновь находился в темнице Кмера, дожидаясь наказания. Он сделал то, чего нельзя было даже представить, – восстал против отца. Нет, не отца, поскольку Кмер заявил ему, что он ничей не отец, а бог, которому следует поклоняться. Восстать против Кмера – означало напрашиваться на муки или смерть.
      Джейк молчал даже тогда, когда его связали и приложили к спине электроды, когда пришла нестерпимая боль. Не выдержал Джейк и закричал только когда открыл глаза и увидел в нескольких шагах висящего дядю, который умирал. На его лице не осталось ни одного живого места, на теле зияли глубокие раны.
      Только тогда с губ Джейка слетел крик, который швырнул его, кружа, на самый край безумия. А когда он пришел в себя, то был уже не восемнадцатилетним мальчишкой Джако Кмером, а переполненным ненавистью взрослым мужчиной Кмероном, смело бросающим вызов самому Кмеру. Тогда, в темной, холодной темнице, Джейк поклялся, что когда-нибудь обязательно убьет этого негодяя, который перестал быть его отцом.
      Холод. Его вновь бил озноб. Он не мог умереть, по крайней мере пока не мог. Он должен во что бы то ни стало выполнить задание. Выполнить независимо от того, что ему придется… Джейк понял, что сознание ускользает от него…
      Прошло время, и наконец Джейк Камерон почувствовал, как теплота разлилась по его телу и он медленно выходит из состояния летаргического покоя. К нему вернулось сознание.
      Джейк открыл глаза.
      В маленькой комнате было холодно, но постель была теплая, очень теплая. Его взгляд упал на лежащую рядом женщину.
      Торри.
      Она лежала голая. Где-то в глубине сознания Джейка промелькнуло ее тело в свете лампы. Было ли это на самом деле, или это только ему приснилось? Наверное, то было явью, так как он лежал рядом с Торри, тоже раздетый догола. Он бросил на девушку внимательный взгляд, желая убедиться в том, что это действительно было. Неужели… они на самом деле занимались любовью?
      Взлохмаченные черные волосы Торри Гамильтон рассыпались по спине, полумесяцы ресниц темнели на покрасневших щеках. На кого она была похожа: на женщину, которая только что страстно любила его, или на женщину, которую взяли силой?
      Насилие? В таком случае Торри сейчас бы здесь не было. Вместо того он смотрел бы не на нее, а в ствол ружья доктора Гамильтона. Джейк легко погладил ее руку, и она зашевелилась. Не просыпаясь, Торри крепко прижалась к нему. Ее нежные руки так крепко обнимали его, что он боялся нечаянно причинить ей боль.
      Джейк попытался немного отодвинуться. Он восхищенно разглядывал очаровательное девичье тело и отчетливо вспомнил, что произошло пару часов назад. Они на самом деле «соединились». Соединились и вместе взлетели к звездам.
      На Джейка нахлынуло желание. Ему отчаянно захотелось обнять ее и снова заняться любовью, но он решительно закрыл глаза, не поддаваясь соблазну. Лучше уйти, пока она не проснулась. Джейк осторожно встал с кровати и нашел мундир на том же месте на полу, куда его бросила Торри. Он достал из кармана кулон, ее кулон, и надел на шею.
      Камни мгновенно проснулись к жизни, и Джейк Камерон со вздохом облегчения почувствовал, как тепло растекается по его телу, как возвращаются силы. Он быстро оделся и тихо подошел к высокому окну. На небе светила луна, но ее свет тускнел в свете быстро встающей зари. Из окна он увидел фургон доктора. Старик, наверное, выпряг лошадей, оставил фургон у крыльца и отправился отдыхать, не желая будить «внучку».
      «Да, повезло», – мрачно покачал головой Джейк Камерон.
      – Джейк…
      Лейтенант Камерон обернулся. Торри сидела на кровати, натянув стеганое одеяло до шеи и стараясь скрыть наготу. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
      – Ты… у тебя все в порядке? – прошептала девушка. Потом ее взгляд упал на кулон, висящий у него на шее.
      – Сейчас в порядке, – кивнул лейтенант. Он вернулся к кровати и сел рядом. – А ведь ты могла позволить мне умереть, Торри. – Он решительно притянул ее к себе. Торри негромко вскрикнула, и одеяло выскользнуло у нее из руки. Джейк провел пальцем по ее губам, а Торри погладила его щеки, заросшие грубой щетиной.
      – Нет, – спокойно покачала она головой, – не могла.
      Девушка смотрела в сторону, и Джейк тяжело вздохнул, жалея, что не может прочитать ее мыслей. О нем никто никогда не заботился… по-настоящему не заботился… после смерти матери. Тогда ему было всего десять лет.
      – Почему не могла? – спросил Джейк, надеясь вновь услышать признание в любви.
      – Наверное потому, – ответила она, упрямо поднимая подбородок, – что я просто привыкла к тебе, Джейк Камерон.
      Он насмешливо улыбнулся:
      – Перестала меня ненавидеть?
      – Не думаю, что я по-настоящему тебя ненавидела.
      Джейк провел рукой по спине Торри и победно улыбнулся, почувствовав, как она задрожала. Он хотел обнять ее, но Торри остановила его и взяла кулон, висящий у него на шее.
      – Как мне хочется, чтобы мы остались здесь на целый день, но доктор может проснуться в любую минуту. К тому же… – Она вновь посмотрела на него своими зелеными глазами… – у тебя есть важное дело. Побыстрее сделай его и возвращайся ко мне.
      Джейк еще раз погладил ее по щеке и кивнул. Потом нагнулся и горячо поцеловал. Торри не менее пылко ответила на поцелуй.
      Потом девушка внезапно отодвинулась, почувствовав что-то неладное, и спросила:
      – Джейк, в чем дело? Что случилось? С тобой все в порядке? Ты сможешь вернуться к себе в двадцать пятый век, да? – Она не позволила себе даже задуматься над тем, как много раз он предупреждал ее о неточности путешествий во времени.
      Джейк Камерон встал и стал надевать мундир.
      – Конечно. Конечно смогу. Благодаря тебе.
      Когда Джейк повернулся и быстро обнял ее, у Торри перехватило дыхание. Она закрыла глаза и прижалась к нему, чувствуя, как кулон врезается ей в грудь. Джейк в последний раз поцеловал ее и отодвинулся. Его серые глаза были теплыми, и их переполняла нежность.
      – До свидания, Торри, – прошептал Джейк Камерон и быстро отошел от кровати.
      Прежде чем Торри успела пересечь комнату и подойти к нему, он поднял окно и выскочил наружу. Она услышала, как он спрыгнул на землю. Подбежав к окну она увидела, как любимый мужчина быстро шел, его силуэт четко вырисовывался на фоне зари.
      Торри задумалась. Что-то было не так. Она почувствовала неладное. Что-то странное было в его тоне, в напряжении, с которым он держался, и в решительности. И почему он не воспользовался УПВ прямо в комнате? Почему отправился в сторону Ричмонда, в сторону…
      А вдруг Джейк опять солгал ей? Вдруг он и не собирался возвращаться в будущее, чтобы попытаться уговорить Совет пощадить жизнь полковнику Риду, а вместо этого с ее помощью восстановил силы и сейчас отправился выполнять задание: убить Брента Рида?
      Торри Гамильтон недоверчиво покачала головой. Нет, это невозможно. Джейк не мог сделать этого. Но она вспомнила, как он многократно говорил о важности своего задания, о том, что готов пойти на все, лишь бы спасти свой мир. Пойти на все…
      – Черт бы тебя побрал, Джейк Камерон! – в бессильной ярости прошептала девушка, глядя из окна. – Но тебе это не сойдет с рук. – Она сузила глаза в угрюмой решимости. – Я тебе не позволю убить его.

      Торри успела оседлать кобылу. Она подтягивала подпругу, когда за спиной раздалось знакомое покашливание.
      – Куда это вы направляетесь, мисс, да еще в таком странном наряде? – поинтересовался Рандольф Гамильтон.
      Торри посмотрела на себя. После приезда Ханны в Ричмонд она нашла в одном из сундуков свои джинсы, тенниску, куртку, туфли и нижнее белье. Найдя свои вещи, девушка облегченно вздохнула. Привычная одежда успокоила ее. По крайней мере она получила очередное доказательство, что не сошла с ума. Девушка виновато повернулась к Рандольфу Гамильтону.
      Взгляд голубых глаз старика, казалось, прожигал насквозь. Но следующие слова доктора оказались еще более болезненными.
      – Наступило время ответить на кое-какие вопросы, Виктория Гамильтон, – строго обратился к ней Рандольф. – А может, ты вовсе не Виктория Гамильтон? И на этот раз лейтенант Джейк Камерон не сможет помочь тебе выкрутиться и подтвердить твою ложь. Я так уверен, поскольку сам видел, как он недавно вылез из окна твоей спальни.
      Во взгляде прапрапрадеда Торри увидела обвинение, но не гнев. Она глубоко вздохнула, собираясь ответить.
      – Подожди минуточку, – остановил ее доктор Гамильтон, поднимая руку. – Только очень прошу, чтобы больше не было вранья, юная леди. На этот раз я хочу услышать правду.
      Торри кивнула.
      – Хорошо, доктор Гамильтон, – мягко ответила она. – Слушайте правду.
 
      – Я отвезу тебя домой, – решительно заявил доктор Гамильтон и ударил маленьким кнутом кобылу. Лошадь не прибавила шагу, и Торри в отчаянии сжала руки. – Он может сейчас быть где угодно. Может, сражается со своими людьми, а может, дезертировал и уже находится на полпути в Мексику.
      Торри даже не стала задумываться ни над одной из версий, приведенных доктором. Джейк спрятался, стараясь выгадать время. Наверняка он находится где-то поблизости и ждет возможности убить полковника Рида… возможности, которую она так глупо ему предоставила, не сумев совладать со своими чувствами.
      Краем глаза Торри посмотрела на доктора, сидящего рядом, и увидела строго поджатые губы. Ее рассказ даже ей самой казался неубедительным, но она не сумела придумать ничего лучше за столь короткое время. Девушка объяснила, что до Джейка дошли слухи, будто ее видели в обществе капитана Монтгомери. Кипя от ревности и гнева, лейтенант Камерон на рассвете пробрался к ней в комнату и после долгого мучительного объяснения в ярости выскочил в окно, поклявшись убить Монтгомери. Большую часть утра Торри уговаривала доктора помочь ей найти мужа. Она просила Рандольфа Гамильтона помочь ей остановить ревнивого супруга и не позволить ему выполнить страшное обещание или по крайней мере не мешать ей самой остановить его.
      – Пусть только попробует что-нибудь сделать с капитаном Монтгомери, – мрачно усмехнулся Рандольф Гамильтон. Они стояли и спорили рядом с кобылой. – Неужели, ты думаешь, он сможет что-нибудь сделать в лагере, полном солдат?
      – Но, доктор, вы не понимаете… вы не знаете, на что он способен в таком состоянии! Сейчас он способен совершить самые безумные поступки! Ему все равно, что его поймают, – лишь бы отомстить.
      – В его безумие я верю, – проворчал доктор. – Но даже если он попробует убить Монтгомери, это ему не сойдет с рук. Твоего мужа повесят, и, по-моему, он получит по заслугам.
      – Нет! – Торри побледнела, представив жуткую картину: виселица и на ней Джейк, и с ее губ непроизвольно слетела очередная ложь. – Вы хотите, чтобы мой ребенок остался без отца?
      Челюсть у Рандольфа Гамильтона отвисла, и он пораженно уставился на девушку, потеряв дар речи. Он резко развернулся и быстро направился в дом.
      Торри покраснела от стыда за свою ложь. Она уже собиралась последовать за Рандольфом и сказать, что просто пошутила, когда доктор неожиданно вышел из дома, держа на руке сюртук и завязывая на ходу галстук. Когда он молча кивнул в сторону фургона, Торри с радостным криком крепко обняла старика и помчалась расседлывать лошадь и помогать запрягать ее в фургон. Рандольф Гамильтон мрачно наблюдал за прапраправнучкой и неодобрительно цокал языком.
      Сначала они отправились в лагерь и осторожно, стараясь не вызвать подозрений, его обыскали. Торри уговорила доктора заглянуть в палатку полковника и с облегчением увидела, что Брент Рид жив и даже, судя по всему, начал поправляться. Нет, он не видел лейтенанта Камерона, но скорее всего только потому, что рота Джейка вместе с остальными подразделениями отправились к Ченслорсвиллю сражаться с Джо Хукером.
      Торри решила не сдаваться. Она предложила Рандольфу остаться и поболтать с полковником, а сама отправилась на дальнейшие поиски.
      Вечером, когда солнце уже начало садиться, доктор Гамильтон нашел ее у повозки из кухонного обоза и приказал сесть в свой фургон. Сначала девушка спорила, потом поняла, что спорами делу не поможешь. Она покорно забралась в фургон, решив вернуться домой со своим «дедушкой», а потом выбраться тайком в лагерь. Торри должна охранять полковника Рида. Она должна спасти Джейка от самого себя.
      Джейк Камерон наблюдал за их отъездом с вершины высокого дерева, которое росло рядом с палаткой полковника. Джейк подумал, что доктор скорее всего повез ее домой, но он был уверен, что Торри попытается как можно быстрее тайком вернуться в лагерь.
      Камерон слез с дерева и в третий раз проверил, заряжен ли пистолет. Он вытер потные ладони о поношенные серые брюки, переложив пистолет из одной руки в другую. Весь день Джейк прятался в лесу. Он видел, как выстроилась его рота и отправилась в северном направлении к местечку под названием Ченслорсвилль, где проходило сражение южан с северянами под командованием генерала Хукера. Сейчас почти стемнело. Решительная минута приближалась. Днем Джейк побоялся действовать, так как был риск, что ему кто-нибудь помешает, но сейчас…
      Лейтенант Камерон закрыл глаза и прижал голову к стволу дерева, за которым прятался. Он чувствовал, как бьется его сердце под кулоном с драгоценными камнями, который находился сейчас под рубашкой. Он был дураком, Трия была права. Такое несложное задание любой человек из его времени выполнил бы в течение нескольких дней и избавил бы двадцать пятый век от жестокого тирана Кмера.
      Джейк открыл глаза. В темном небе поднималась бледная луна. В этот вечер опять было полнолуние. Он вспомнил первую ночь в доме доктора Гамильтона, когда влез через окно в спальню Торри. В ту ночь тоже было полнолуние. Неужели с той ночи минуло только два месяца? Джейк тряхнул головой. Он не мог позволить себе тратить время на бесплодные воспоминания. Камерон печально вздохнул и подумал: «Как жаль, что вместо этого прохладного ночного ветерка мое лицо не ласкают нежные пальцы Торри Гамильтон.
      Ах, Торри… подумать только: я пересек время и пространство и нашел в далеком прошлом единственную женщину, которую смогу любить, единственную женщину, с которой не хочу никогда расставаться, но ты никогда не станешь моей!»
      Джейк вздохнул полной грудью и сделал глубокий выдох, посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, вышел из укрытия и направился к палатке, где спал раненый полковник Рид.
      Джейк открыл вход в палатку и заглянул внутрь. На перевернутом деревянном ящике, стоявшем рядом с койкой полковника, горела керосиновая лампа. Грудь Брента Рида едва заметно поднималась и опускалась, лицо было очень бледным. Джейк тихо подошел к койке и сел на складной стул.
      Он внимательно посмотрел на человека, за которым следовал в сражениях и который не раз спасал ему жизнь. От волнения у лейтенанта закружилась голова, и он был вынужден протянуть руки и опереться на край маленького столика. Кобура задела деревянный стол, и в тишине прозвучал громкий, словно выстрел, скрип.
      – Здесь кто-то есть? – раздался хриплый шепот.
      Джейк открыл глаза и увидел, что Брент Рид проснулся.
      – Да, – тихо ответил он. – Это я.
      – Ты, Джейк?
      – Да, сэр, – кивнул Джейк Камерон, перекладывая пистолет из правой руки в левую и снова вытирая потные ладони. – Камерон.
      – Мне сказали, что я буду жить, – прошептал Рид. – Что там говорить, конечно я безумно рад! Лилли… моя смерть была бы для нее слишком сильным потрясением… – Его ресницы закрылись.
      Джейк посмотрел на пистолет в своей руке. Лилли была невестой полковника Рида, той самой женщиной, которая родит ему детей и начнет род, который через пятьсот с лишним лет произведет на свет Кмера и Кмерона.
      Глаза Брента Рида вновь открылись, и он заговорил нормальным голосом, словно был здоров:
      – Джейк? Да, я так и думал, что это ты. Ты должен извинить меня. Япостоянно засыпаю на несколько минут и быстро просыпаюсь… это все лекарства.
      – Ничего страшного, полковник, – успокоил его Джейк. – Поберегите силы.
      – Мы вовремя доставили пакет с планами северян? – озабоченно спросил Рид. – Ли?..
      – Да, Ли обо всем позаботился. Мы готовы к нападению Хукера. Не беспокойтесь.
      Бледное, озабоченное лицо Брента Рида немного просветлело.
      – Хотя это не имеет ни малейшего значения, – пробормотал он так тихо, будто разговаривал сам с собой. – Все это бессмысленно и тщетно.
      Джейк нахмурился. Такие рассуждения не были похожи на его решительного командира, которого он успел хорошо узнать.
      – Что вы имеете в виду? Сейчас северяне не застанут Ли врасплох, и война…
      – Война будет тянуться и тянуться, – устало прервал его полковник, – до тех пор, пока на Юге или Севере не закончатся молодые люди, которых можно будет принести в жертву на алтарь Правого Дела. – Он посмотрел на Джейка. – Извини, ты, наверное, не ждал от меня таких странных слов, да? Но это правда. И самое печальное во всем то, что, если даже мы закончим эту войну, начнется другая. Может, она произойдет и не в наше время, но она обязательно будет.
      Джейк Камерон пристально посмотрел на полковника Рида и выпалил, не сдержавшись:
      – А что было бы, если бы вы могли остановить эту войну? Представьте, вам нужно совершить один-единственный, хотя и трудный, поступок, чтобы все изменить.
      Усталые глаза Брента Рида вновь посмотрели на Джейка.
      – Один-единственный поступок? – Полковник покачал головой. – Но это невозможно.
      – Предположим, – попытался объяснить Камерон, с каждой минутой все больше и больше отчаиваясь, – что вы смогли бы вернуться в прошлое… – Рид улыбнулся, и Джейк торопливо продолжил: – Я знаю, это звучит смешно, но, допустим, вы могли бы вернуться в прошлое и, убив каких-нибудь предков Линкольна, не позволили ему появиться на свет.
      Улыбка Рида исчезла.
      – Джейк, неужели ты дожил до своих лет, так ничего и не поняв? Во-первых, я считаю Авраама Линкольна одним из самых благородных людей нашего времени. А во-вторых, если бы даже я был в состоянии совершить такой отвратительный поступок, он бы ничего не дал.
      Джейк Камерон покачал головой, и его брови сошлись на переносице.
      – Ну как же не дал? Без Линкольна…
      – Если бы не было Линкольна, его место занял бы другой. Мистер Линкольн не несет никакой ответственности за эту войну. В ней виновата сама политическая атмосфера, которая привела его к президентскому креслу, и множество отдельных личностей, использующих власть иногда на пользу делу, а иногда – нет. Соединение великого множества самых разнообразных факторов и позволило произойти этим печальным событиям в то время, в которое мы живем.
      На лбу лейтенанта заблестели капли пота. Лагерь проснулся к жизни. Джейк понял, что у него остались считанные минуты, чтобы закончить дело, ради которого его и прислали в девятнадцатый век. Но слова Брента Рида словно загипнотизировали его и отняли способность действовать.
      – Тогда представьте себе следующую ситуацию. Допустим, Линкольн не был хорошим человеком. Допустим, он не попал в плен обстоятельств, которых не мог изменить, а сам их создал, – стоял Джейк на своем. – Ведь теоретически он вполне мог быть плохим человеком, из-за которого и произошло это кровопролитие?
      – Ты спрашиваешь меня, что бы я сделал в таком случае? – уточнил Рид и посмотрел пронзительными серыми глазами в глаза Джейка. Тот смог только молча кивнуть. – Если бы он был таким, как ты сказал, то, наверное, я бы сделал все, чтобы остановить его. – В глубинах мягких глаз полковника промелькнуло слабое понимание. – Что ты пытаешься сказать, Джейк? Зачем затеял этот разговор?
      Джейк Камерон вновь посмотрел на пистолет в своей руке. Если бы Рид помог ему, все было бы намного легче, но сначала Джейк хотел объяснить, заставить его понять.
      – Джейк, – пробормотал Рид и выдавил из себя подобие улыбки, – к чему ты клонишь?
      Джейк не слышал вопроса. Лучше шанса выполнить задание у него не будет. Ему осталось направить пистолет на Рида и нажать на курок. И тогда для Брента Рида все будет кончено. Так же, впрочем, как для Кмера и… Джейка Камерона.
      – Я так и думал, что найду вас здесь, лейтенант Камерон. Бросьте свое оружие, если хотите остаться в живых, – раздался у него за спиной мужской голос.
      Джейк Камерон медленно повернул голову к входу в палатку и увидел офицера. Судя по погонам, это был капитан. Его лицо показалось Джейку смутно знакомым, но он не мог вспомнить, где они встречались. «Мне нечего бояться, – подумал лейтенант Камерон. – Я не совершил ничего предосудительного, просто навестил раненого командира. К тому же капитан безоружен».
      – Что-то случилось, капитан? – спокойно спросил он. – Я просто показывал полковнику свой новый…
      В это самое мгновение капитан поднял руку. Какая-то невидимая сила ударила Джейка в грудь и обожгла страшным огнем.
      Вскрикнув от боли, Камерон выронил пистолет и упал на пол. Он испуганно посмотрел на возвышающегося над ним мужчину. Что это было? Кто был этот человек?..
      Темно-каштановые волосы и рыжевато-коричневые усы, карие глаза… Ну конечно же, это Лукас Монтгомери, соблазнитель Торри.
      Грудь Джейка пронзила боль, но вместе с болью пришли и воспоминания. За мгновение до того, как он ударил этого негодяя в комнате Торри той ночью, ему удалось мельком увидеть его лицо. Джейк был уверен, что сейчас именно это лицо злобно улыбалось ему. Камерон прижал руку к груди, стараясь унять острую боль. Он лихорадочно искал путь к спасению. Лейтенант бросил взгляд на койку и увидел, что полковник Рид вновь потерял сознание или задремал. Если бы ему удалось достать пистолет, упавший на пол, у него бы еще оставались шансы на спасение. Джейк очень медленно пополз к нему.
      Лукас Монтгомери, стоявший над ним, рассмеялся.
      – Я восхищаюсь вашим хладнокровием. Камерон. Честное слово, восхищаюсь. Или мне следует называть вас Кмероном?
      Джейк вновь посмотрел на Монтгомери и наконец разглядел предмет, который тот держал в руке. Серебристо-черная коробочка в три дюйма длиной и два шириной. Капитан сейчас слегка отвернулся от него и что-то делал со своим оружием. От изумления Джейк судорожно вздохнул. Это был лазер. Лукас Монтгомери держал в руках ручную лазерную установку, способную разрушить целое здание. Скорее всего она была оборудована нейтрализатором света, делающим лазерный луч невидимым.
      – Позвольте представиться, лейтенант. Я Лукас Монтгомери. Вас послали в девятнадцатый век убить полковника Брента Рида, а меня… убить вас.
      – Вот уж не думал, что у моего старика еще осталась хоть капля мозгов и он сумеет во всем разобраться, – удивленно пробормотал Джейк.
      – О, у нас есть источники информации, – загадочно сообщил Монтгомери. – Один из этих источников и привел меня к мисс Гамильтон и позже к вам.
      – Какие источники?
      Лукас Монтгомери махнул рукой, как бы отмахиваясь от глупого вопроса.
      – Неважно какие. Достаточно сказать, что до меня дошли слухи о таинственной молодой леди, которую ранили. В дом доктора Гамильтона ее доставил человек, который соответствовал данному мне описанию… – капитан поклонился Джейку, – …Кмерона. Еще мое внимание привлек тот факт, что она сжимала в руке очень необычный кулон в форме ромба с четырьмя потрясающе красивыми драгоценными камнями. Вижу, у вас очаровательная маленькая помощница. Очень мило со стороны подполья было прислать ее сюда.
      – Торри не связана с подпольем. Она вообще не имеет ко всему этому никакого отношения. – Джейк судорожно хватал ртом воздух. Ему показалось, что ожог очень глубокий, и, когда сквозь грудь промчалась новая волна боли, он понял, что в девятнадцатом веке такую рану не вылечить.
      – Вот как? А я думаю, что она имеет к этому самое прямое отношение, – насмешливо покачал головой Монтгомери и снова навел на него лазер. – И вы сейчас скажете мне, какое.
      На мгновение в глазах Джейка Камерона потемнело, и он испугался, что потеряет сознание. Глаза закрылись сами собой, и он с трудом открыл их вновь.
      – Торри ничего не знает. Говорю вам, она не имеет ко всему этому абсолютно никакого отношения. А если вы попытаетесь еще раз соблазнить ее, я убью вас.
      Капитан Монтгомери рассмеялся:
      – Вижу, вы заделались настоящим джентльменом-южанином. Как жаль, что вы прервали нас той ночью! Торри Гамильтон лакомый кусочек. – Он пригладил кончик уса. – После того как я избавлюсь от вас, я вновь займусь ею. Уверен, я сумею заставить ее еще раз захотеть моей ласки.
      Джейк с трудом подавил вспыхнувший в нем гнев. Нужно во что бы то ни стало сохранять спокойствие и ждать подходящего момента, чтобы попытаться спастись.
      – Что вы ей дали? – процедил сквозь зубы Камерон, морщась от очередной волны боли. – Зачем вам вообще захотелось соблазнять ее? Мне казалось, что вы предпочитаете порядочным женщинам проституток.
      Лукас Монтгомери рассмеялся:
      – Зачем я захотел соблазнять ее? Я думаю, по той же самой причине, по которой вы захотели ее соблазнить. Чтобы захватить кулон! Что же касается вашего первого вопроса, то я дал ей одно из новых и самых любимых творений вашего отца: «феронемепид».
      – Афродисиак?
      – Да. – Монтгомери обошел Джейка и приблизился к кровати. Полковник Рид лежал без сознания. Капитан безразлично поднял веки раненого полковника и снова повернулся к Джейку. – Знаете, очень хочется позволить вам жить до тех пор, чтобы вы своими глазами увидели действие этого препарата и ту страсть, которую он разбудит в мисс Гамильтон. Однако, боюсь, вы чересчур опасны, чтобы можно было пойти на такой риск. Только не беспокойтесь, я обязательно позабочусь о вашей прекрасной жене… о да, я слышал о вашей женитьбе. Я буду заботиться о ней по крайней мере до тех пор, пока она будет полезна. – В свете лампы сверкнула белозубая улыбка капитана Монтгомери.
      Джейк заставил себя подняться на колени. Если он собирался броситься на врага, то это следовало сделать или сейчас, или никогда.
      – Но зачем… зачем вам понадобился ее кулон? У вас же есть ваш собственный.
      Лукас Монтгомери бросил на него странный взгляд, и Джейк понял, что попал не в бровь, а в глаз.
      – У вас нет УПВ, да? – спросил он, поднимаясь на одну ногу. Сейчас он замер в позе, готовый к прыжку. Ему было очень больно, но он заставил себя дышать медленно. – Вы оказались в безвыходном положении, не так ли?
      Губы Лукаса Монтгомери медленно раздвинулись в улыбке. Он сунул свободную руку под рубашку и достал цепь, на которой качался кулон с драгоценными камнями.
      – Нет, лейтенант, я не оказался в безвыходном положении. В безвыходном положении находитесь как раз вы! И сейчас наступило время сказать «адью».
      – Полковник Рид, я принес вашу… – В палатку вошел капрал Дэвид Рейнольдс, балансируя на костылях. Под мышкой он держал газету. Увидев истекающего кровью лейтенанта Камерона, парень изумленно открыл рот.
      – Лейтенант Камерон, что…
      Монтгомери быстро спрятал лазер в карман и повернулся к нему.
      – Не беспокойтесь, капрал. Этот человек под арестом. Он ударил ножом полковника Рида и сейчас вернулся, чтобы доделать свое темное дело.
      В эти считанные секунды, пока Монтгомери стоял, слегка отвернувшись, и его внимание отвлеклось на капрала, Джейк вскочил на ноги и резким движением бросил Монтгомери на капрала. Потеряв равновесие, Рейнольдс упал, увлекая за собой и Монтгомери. Джейк выскочил из палатки и побежал со всех ног.
 
      Фонарь, висящий на фургоне, освещал дорогу перед кобылой. Рандольф Гамильтон пристально смотрел на дорогу и старался собраться с мыслями. Они возвращались домой, и у него было время проанализировать события этого дня. Гамильтон ни на минуту не поверил Торри. Он уже тридцать лет работал доктором и кое в чем разбирался. Если она была беременна, то он был готов съесть колеса фургона. Рандольф не мог поверить, что Торри способна на что-то плохое. Очевидно, они с Джейком Камероном замешаны в какой-то авантюре. Что касается наглого лейтенанта, то, по мнению Гамильтона, он мог болтаться на виселице, сколько ему вздумается, но с Торри все обстояло иначе. Доктор нахмурился и немного громче, чем нужно, прикрикнул на старую кобылу. Торри Гамильтон казалась загадкой. Лгунья из нее была никудышная. Но он полюбил ее, как собственную дочь.
      Что его заставило полюбить эту странную девушку, он не знал. Нет, пожалуй, это было неправдой. Он полюбил Торри за то, что она была отзывчивой и доброй девушкой и любила больше отдавать, чем брать. Если у него и оставались относительно нее какие-то сомнения, то помощь, оказанная Торри ему в госпитале, их развеяла. Никто не ухаживал за ранеными с такой теплотой, как ухаживала она. Торри делала это от всей души. Только обладающая сильным характером и смелостью женщина стала бы помогать ему зашивать одну за другой ужасные рваные раны.
      Рандольф Гамильтон посмотрел на свою спутницу. Она сидела, стиснув руки, темные брови хмурились. Он знал, что ее смелость потерпела поражение. Она боролась изо всех сил, чтобы не сбросить его с фургона, взять вожжи и загнать в случае необходимости бедную старую лошадь, лишь бы найти Джейка Камерона. Они безрезультатно обыскали лагерь, и ему с трудом удалось в конце концов убедить ее вернуться домой. Рандольф Гамильтон так до сих пор и не знал истинную причину, заставлявшую ее искать Камерона. Ну что ж, он намеревался найти ответ на эту загадку, как только они доберутся до своего временного жилища.
      – Остановите лошадь!
      Услышав донесшийся из темноты грубый знакомый голос, Рандольф Гамильтон обругал себя за мечтательность.
      – Пожалуйста, – попросила Торри, дотронувшись до его руки. – Пожалуйста, остановитесь.
      Рандольф натянул поводья и сунул руку под деревянное сиденье.
      Над фонарем показалось лицо Джейка Камерона, который навел пистолет прямо в грудь доктора Гамильтона. Лейтенант напряженно и угрюмо улыбался.
      – Добрый вечер, доктор! – небрежно поздоровался он. – Мне необходимо, чтобы меня подвезли.
      – Не сомневаюсь, – буркнул доктор Гамильтон, обхватывая левой рукой дуло старого ружья, которое он предусмотрительно спрятал под сиденье. – Кто за вами гонится, лейтенант?
      Джейк положил руку на крестец старой кобылы. Его пистолет по-прежнему был направлен в грудь доктора.
      – Скорее всего вся армия конфедератов, – признался он.
      – Почему? Что вы натворили?
      Глаза Джейка на мгновение закрылись, потом он резко открыл их, будто боролся с дремотой или старался не потерять сознания. «Неужели молекулярная болезнь до сих пор не прошла?» – со страхом подумала Торри.
      – Все думают, будто я пытался убить своего командира… А сейчас подвиньтесь и дайте мне вожжи.
      Доктор Гамильтон неожиданно выхватил ружье, застав Джейка врасплох.
      – Отойди от фургона, жалкий трус! – решительно приказал доктор.
      Джейк рассмеялся, и Торри бросила на него испуганный взгляд. Его смех казался каким-то странным, будто у него в горле булькала жидкость.
      – Я могу застрелить вас, прежде чем вы спустите курок, доктор. – Лунный свет заставил его серые глаза блестеть.
      Торри Гамильтон поняла, что надо немедленно что-то предпринять. Иначе кто-то обязательно пострадает, причем этим пострадавшим скорее всего окажется седой доктор. Она положила руку на ствол его древнего ружья.
      – Он не собирается никого убивать, – тихо сказала девушка и посмотрела на Джейка. Потом повернулась к доктору. – Пожалуйста, доктор Гамильтон… дедушка… помните, вы сами разрешили мне называть вас дедушкой. Пожалуйста, помогите ему.
      Свет лампы падал сейчас на усталое лицо Джейка Камерона, и доктор Гамильтон тоже посмотрел на него.
      – Камерон, – сказал старик, бросив вожжи Торри и спускаясь с твердого сиденья. – Почему вы не сказали, что ранены? Садитесь в фургон.
      С тревожным криком Торри вскочила на ноги, и лошадь испуганно шарахнулась в сторону.
      – Джейк!..
      – Сядь, Торри, – велел доктор Гамильтон, – пока лошадь не понесла. Мы должны поторапливаться, если хотим отвезти его домой. Скоро могут появиться патрули, его наверняка ищут. Хотя, с какой стати я должен рисковать своей шеей…
      – Спасибо, – прошептала Торри. Потом села и постаралась успокоить кобылу. – Поехали домой.
      Без дальнейших споров доктор усадил Джейка в фургон. Лейтенант опустился на твердое сиденье и прижался к Торри, которая сидела слева от него. Пистолет вывалился у него из рук. Торри обняла Джейка и попыталась поддержать его.
      – О, Джейк, – прошептала она, – как ты мог солгать мне?
      – Сдается мне, что ты сама не особенно много правды рассказала, – заметил доктор Гамильтон. Он взял вожжи и даже ухитрился заставить лошадь пуститься быстрой рысью. – Если хочешь, чтобы я помог этому мошеннику, то сейчас тебе придется придумать что-нибудь более правдоподобное.
      – Молчи, Торри, – потребовал Джейк Камерон, поднимая голову. – Ничего не рассказывай.
      Доктор Гамильтон не произнес больше ни слова, и последнюю милю пути до дома они проехали в молчании. Страх Торри усиливался с каждой минутой. А вдруг солдаты надумают искать Джейка у доктора Гамильтона? «Но ведь сейчас идет сражение, – сказала она сама себе. – Откуда им взять людей для поисков? По крайней мере сражение затруднит поиски Джейка Камерона».
      Торри сводила с ума одна мысль, действительно ли был виноват Джейк? Убил ли он полковника Рида? Она не могла заставить себя задать ему этот вопрос, не могла выслушать ответ, поскольку очень боялась, что он окажется утвердительным.
 
      – Зажги лампу.
      Торри взяла про тянутые доктором Гамильтоном спички и повернулась к керосиновой лампе, стоявшей на маленьком столе в кабинете. Руки у нее дрожали так сильно, что ей пришлось потратить три спички, прежде чем она смогла зажечь лампу. Мягкий свет упал на серое лицо Джейка Камерона. Торри отвернулась, и ее плечи задрожали от едва сдерживаемых рыданий.
      – Ну-ка перестань! – хриплым голосом прикрикнул на нее доктор Гамильтон. – Сейчас не время для слез, малышка Торри. Ты должна помочь мне. – Он сунул ей в руки эмалированную кастрюлю. – Поди разбуди Ханну и попроси ее вскипятить воды. Пусть она нальет в эту кастрюлю кипятка и принесет сюда. Только, пожалуйста, поторопись!
      Торри выбежала из комнаты, быстро поднялась на второй этаж и бросилась к маленькой комнате Ханны, которая находилась в конце коридора. Она не стала тратить время на стук, а, распахнув дверь, подбежала к кровати и обеими руками принялась трясти экономку.
      – Ханна, Ханна, проснись! Доктор велел побыстрее вскипятить воды.
      Не прошло и секунды, как толстая негритянка была на ногах. Она не выразила никакого удивления, так как, очевидно, привыкла к подобным просьбам в любое время дня и ночи. Ханна набросила старенький халат.
      – Что стряслось, девочка? – сонным голосом поинтересовалась негритянка, неторопливо завязывая платок на седых волосах. – Кому-то плохо?
      Торри ответила дрожащим голосом:
      – Джейку плохо, Ханна. Боюсь, он умирает.
      Ханна перестала застегивать пуговицы на халате и посмотрела на девушку.
      – Тот самый Джейк? Не бойся, девочка, Всемогущий Бог не возьмет к себе этого парня. Он подарил его тебе. Он мне сам сказал.
      Торри была так взволнована и встревожена, что не обратила на подбадривающие слова экономки внимания.
      – Пожалуйста, поторопись! – воскликнула она и сунула кастрюлю в руки Ханне. – Налей в кастрюлю побольше кипятка и принеси в кабинет… пожалуйста! Я должна находиться рядом с ним!
      Торри скатилась по лестнице и вбежала в кабинет. Доктор Гамильтон уже очистил стол и положил на него Джейка. Доктор как раз закончил разрезать рубашку Камерона, когда Торри вбежала в кабинет. Рубашка упала на пол, и девушка увидела на груди любимого мужчины рваную рану. У нее закружилась голова, и она судорожно хватила ртом воздух.
      – О Господи! – прошептала Торри и быстро подошла к столу. – О Господи, не дай ему умереть.
      Ее страх усилился, когда она увидела растерянность на лице доктора Гамильтона.
      – Никогда еще не доводилось встречаться с такой раной, – признался он. – Совсем не похожа на рану от пули. У нее такой вид, как будто его… обожгли каким-то направленным потоком тепловой энергии и… – Он замолчал и растерянно закончил. – …Но это невозможно!
      – Он выживет? – прошептала Торри, беря холодную руку Джейка.
      Доктор Гамильтон покачал головой:
      – Не знаю. Не знаю даже, как лечить такую рану. – Он угрюмо поджал губы. – Но все следует делать по порядку. Он в шоке. Если он очнется и если в рану не попадет инфекция, тогда… тогда и посмотрим.
      – Слишком много «если», – покачала головой Торри и убрала со лба Джейка спутанную прядь волос.
      Доктор кивнул:
      – Именно в такие минуты мне и хочется бросить медицину. Бывают моменты, когда доктор не может ничего сделать, чтобы облегчить страдания больного. Надеюсь, в будущем медицина добьется больших успехов.
      В будущем! Сердце Торри взволнованно заколотилось.
      – Джейк, – позвала она, низко наклонившись над столом. – Джейк, ты меня слышишь? Джейк, ты очень серьезно ранен. Может, ты умираешь. Хочешь, мы перенесемся куда-нибудь в будущее? Помоги мне, Джейк. Скажи, как пользоваться кулоном?
      Доктор выпрямился и хмуро покачал головой:
      – Его нельзя никуда переносить. Если отвезти в город, то там его арестуют. К тому же, сомневаюсь, что в городском госпитале ему окажут большую помощь, чем окажу я.
      – Вы не понимаете… – начала было Торри, потом замолчала, увидев, что Джейк открыл глаза и растерянно огляделся по сторонам. – О, Джейк!
      – Торри, – пробормотал Камерон и поднял руку. Девушка взяла его руку и нежно прижала к своему лицу. – Что-то ударило меня… горит… в груди как будто огонь пылает…
      – В тебя стреляли, помнишь? Доктор Гамильтон сказал, что рана очень странная и что он впервые встречается с такой. Джейк, что случилось?
      – Монтгомери… – прошептал Джейк. – Держись подальше от этого негодяя, Торри…
      – Джейк, послушай. Монтгомери ничего для меня не значит. – Когда доктор отвернулся, чтобы разложить на столе инструменты, девушка нагнулась ниже. – Доктор Гамильтон попытается что-нибудь сделать… Но, Джейк, где кулон? Я могу переправить тебя в другое время, если ты…
      – Я принесла воду, – громко сказала Ханна, входя в кабинет. Она аккуратно несла перед собой кастрюлю, из которой валил пар. – Куда ее поставить, доктор Рандольф?
      – Сюда. Вот на этот столик.
      Доктор Гамильтон бросил на Торри странный взгляд, но ей было все равно, услышал он их разговор или не услышал. Какое это имело сейчас значение, когда Джейк скорее всего умирал.
      – А сейчас мы заглянем внутрь и посмотрим, что там, – заявил Рандольф.
      Каждая частичка Торри кричала: «Ну сделай же что-нибудь!»
      Джейк неожиданно скорчился от боли, согнувшись почти пополам, и доктор Гамильтон схватил его за плечи, чтобы удержать на столе. Наконец спазм прошел, и Джейк опять лег на спину. По его лицу ручьями струился пот.
      – Ну, сынок, – сказал доктор, поднося к его губам маленькую чашечку, – выпей-ка это. – Он посмотрел на Торри и объяснил: – Настойка опия… последняя из моих запасов.
      – Торри… – прошептал Джейк. – Ты здесь, Торри?
      Девушка погладила его лоб и нежно ответила:
      – Здесь. Я всегда здесь.
      – Ты должна… убираться отсюда… небезопасно… Монтгомери… человек Кмера…
      Торри показалось, что у нее перестало биться сердце. Кровь в ее венах остановилась. Джейк сказал, что капитан Лукас Монтгомери агент Кмера. Она никак не могла понять, зачем капитан пытался соблазнить ее, но сейчас, узнав страшную новость, догадалась, что причина должна быть намного хуже простой похоти. После разговора с Джейком в лагере Торри вспомнила еще кое-какие эпизоды той ночи и сейчас всякий раз краснела, когда думала о капитане Монтгомери. Ее сильно пугала та страсть, которую как-то внушил ей капитан.
      – Ты меня слышишь? – Джейк приподнялся на столе и с душераздирающим стоном вновь упал.
      Доктор Гамильтон начал быстро готовить Джейка к операции.
      Торри закусила губу и изо всех сил старалась сдержать слезы.
      – Да, дорогой, я тебя слышу. Я все поняла. Я буду осторожна.
      – Поцелуй меня, Торри… – попросил Джейк. – Поцелуй меня… на всякий случай.
      Торри нагнулась к его губам, и поцелуй был соленым от ее горячих слез.
      – Все будет хорошо, Джейк, – горячо проговорила она. – Ты не должен сейчас умереть.
      Джейк Камерон облизал сухие потрескавшиеся губы, и Торри чуть не зарыдала от жалости.
      – Я… думал… – судорожно хватая ртом воздух, пробормотал он. – Мы можем… остаться здесь… устроиться…
      – Остаться здесь и навсегда отказаться от путешествий во времени? – тихо, чтобы не услышал доктор, спросила девушка со слезами на глазах.
      – Ради тебя? Готов отказаться в любую минуту, котенок, – едва слышно прохрипел Джейк. Торри с трудом проглотила подступивший к горлу ком. – Что ты говоришь?
      По ее щекам катились слезы.
      – Я говорю, что ты не должен произносить слова, о которых позже пожалеешь. А сейчас лежи спокойно. Доктор тебе поможет.
      Она дотронулась до его руки, и он слабо пожал ее пальцы.
      – Я не солгал… – сказал Джейк, с трудом выговаривая слова. – Хочу, чтобы ты знала… – Он потряс головой. – Рид… я пытался… подумал, он спрячется… если Совет пришлет кого-нибудь вместо меня.
      Торри затаила дыхание, прислушиваясь к его бессвязным словам. Говорил ли Джейк правду? Может, он действительно старался помочь Риду и хотел спрятать его от нового убийцы, которого может прислать Совет, если Джейк не выполнит задание или не сумеет убедить товарищей по борьбе сохранить Риду жизнь?
      Джейк тепло посмотрел на Торри.
      – Я люблю тебя, – прошептал он, и его глаза закрылись.
      Торри поцеловала неподвижные губы мужа и не стала больше сдерживать слезы. Он любил ее. Джейк любил ее. Он не пытался убить Рида, сейчас она в этом не сомневалась. Джейк Камерон не мог любить ее и одновременно пытаться выполнить задание.
      Доктор Гамильтон закатал рукава рубашки и окунул руки в таз с горячей водой. Торри обрадовалась, что он наконец помыл руки. Из истории девятнадцатого века она знала достаточно случаев, когда больные умирали после операции из-за инфекций, занесенных грязными руками. Опий подействовал, и Джейк сейчас крепко спал. Торри вспомнила свой небогатый опыт медицинской сестры, приобретенный в госпитале, и подумала, что сон продлится недолго. Значит, доктору Гамильтону необходимо поторопиться.
      Гамильтон нагнулся над Джейком Камероном и очень внимательно оглядел рану. Потом начал объяснять Торри, что собирается сделать, но внезапно замолчал. Девушка испуганно посмотрела на него, и ее вновь охватила паника.
      Старик побелел как мел, его губы задрожали.
      – О Господи! – растерянно пробормотал Рандольф. – Даже не знаю, как он до сих пор жив. Такое впечатление, будто ему раздвинули грудь и опалили внутренности. – Он недоуменно покачал головой. – Пожалуй, я смогу зашить рану, но она действительно очень серьезная. Боюсь, нам не удастся избежать инфекции.
      Неожиданный стук во входную дверь заставил доктора и девушку замереть. Их взгляды встретились.
      – Патруль! – испуганно прошептала Торри.
      – Останься здесь. Я посмотрю, кто там. – Доктор Гамильтон повернулся, чтобы выйти из комнаты, но оглянулся. – Извини, Торри. Он был негодяем, но я знаю, что ты любила его. – И вышел из комнаты.
      – Он еще не умер! – прошептала Торри, чувствуя, как в ней закипает гнев.
      Джейк не мог умереть. Она не позволит ему умереть. Торри быстро обыскала карманы его брюк, но кулона не нашла. Когда девушка схватила мундир, из него вывалилось что-то тяжелое и с громким стуком упало на пол.
      Торри подняла с пола кулон, и в ней снова вспыхнула надежда.
      – Это Дэвид Рейнольдс, – сообщил вернувшийся доктор. – Я велел ему подождать. Он… Кулон!
      Девушка повернулась. Доктор Гамильтон стоял в дверях. На его лице отразилась целая гамма чувств: от негодования до растерянности.
      – Мой фамильный кулон.
      И тут Торри почувствовала, что внутри нее что-то будто лопнуло.
      – Это мой кулон! – резко возразила она. – Мне его дал мой дедушка. – Она показала на кулон, висящий у нее на пальцах. – И это не просто кулон… а машина времени, – собравшись с духом, смело сказала она. – Я, дорогой прапрадед, из будущего.
      Она посмотрела в широко раскрытые глаза доктора и спросила себя: не посчитает ли он ее сумасшедшей?
      – Ну ладно, – продолжила Торри. – Я сейчас использую кулон и перенесу Джейка в другое время… туда, где он сможет получить помощь.
      Доктор Гамильтон недоверчиво покачал головой.
      – Перед смертью отец рассказывал какие-то фантастические истории о путешествиях во времени, но я посчитал их обычным бредом больного, – мягко сказал он. – Неужели это может быть правдой?
      Торри глубоко вздохнула и улыбнулась.
      – Я один из ваших потомков, – призналась она, – и очень, очень горжусь этим.
      Старик долго пристально смотрел на нее.
      – Даже не знаю, что сказать. У меня в голове мысли путаются. Ты говоришь, что сможешь перенести Джейка в будущее, где медицина развита лучше, чем у нас, и где он получит помощь?
      Торри заколебалась.
      – Я никогда не делала этого раньше. Мое появление здесь было чистой случайностью. Я не уверена… – Ее голос стих.
      Доктор Гамильтон положил свою шишковатую руку ей на плечо:
      – Торри, дорогая, он умирает. У него есть другие возможности?
      Девушка кивнула и крепко обняла старика.
      – Никаких, доктор, – раздался голос у них за спиной. – У него нет ни одного шанса по эту сторону от ада. Отойдите в сторону.
      Торри медленно повернулась. Неужели это был Дэвид Рейнольдс? Тот Рейнольдс, которого она встретила в лагере, не мог говорить таким холодным и жестоким голосом, направлять на них пистолет и улыбаться такой злой улыбкой. Но каким невероятным это ни казалось, в дверях действительно стоял капрал Дэвид Рейнольдс. Юноша достал из кармана самокрутку и сунул в рот.
      Увидев, как дрожат его руки, Торри быстро заговорила:
      – Дэвид, не делайте этого. Джейк не пытался убить полковника.
      – Может, пытался, а может, и не пытался. Я не знаю.
      – Я знаю. Не пытался!
      – Плевать я хотел на полковника.
      – Тогда почему…
      – Вы сказали, что можете взять с собой в будущее пассажира, правильно? – спросил он.
      – Я могу взять Джейка, – осторожно ответила девушка.
      – Но это означает, что вы можете отправиться и назад в прошлое, не так ли?
      Торри откинула волосы с плеч и недоуменно спросила:
      – Дэвид, о чем вы говорите? Я должна как можно быстрее помочь Джейку, а вы стоите здесь и…
      – Я говорю об этом. – Капрал показал вниз на пустую штанину. – Я говорю о том, чтобы вы перенесли меня в прошлое. Хочу заново прожить тот роковой день. – Он улыбнулся, но его глаза оставались холодными. – На этот раз, можете мне поверить, постараюсь держаться подальше от Шилоха, что в Теннесси, и от армии конфедератов.
      – Это не так легко, Дэвид, как вы думаете, – объяснила Торри, злясь на непредвиденную задержку.
      – Я вам не верю! – Рейнольдс поднял пистолет. – Вы можете сделать это, если захотите. Только что вы собирались забрать с собой лейтенанта Камерона.
      – Да, – кивнула Торри, – но только потому, что мы… мы женаты, а энергии мужа и жены объединяются. Нам пора. Нам нужно отправляться немедленно.
      Рейнольдс раскурил самокрутку и выпустил клуб дыма.
      – Вы заберете меня первым.
      – Дэвид, послушайте. Я не могу взять вас. Я понимаю ваши чувства… – Торри двинулась к нему, но он отступил. – Вы неплохой человек. Я знаю, что неплохой. Вы не можете помешать мне помочь Джейку. Только я могу попытаться спасти его. В будущем наверняка есть лекарства, которые могут вылечить эту рану. Здесь же… – она запнулась, – здесь он умрет.
      – Ничего, я готов рискнуть, – смело заявил Дэвид.
      – Рискнуть! – гневно повторила Торри Гамильтон. – А как насчет шансов лейтенанта Камерона?
      Дэвид посмотрел на лежащего без сознания Камерона.
      – Мне жаль лейтенанта, но я не хочу быть калекой до самой смерти, – сообщил юноша. – Я хочу вернуть ногу.
      – Я понимаю, – кивнула Торри, – но мы не можем брать на себя функции Бога, особенно когда речь идет об истории. Тому, что случилось, было суждено случиться по совершенно непонятным причинам.
      – Пожалуйста, избавьте меня от ваших проповедей! – ухмыльнулся парень. – Вы сейчас говорите, как мой пастор, которого хлебом не корми, а дай только поразглагольствовать о Божьей воле.
      – Не хочу утверждать, будто я понимаю это, – спокойно заметила Торри, – но уверена, что это правда.
      – Значит, ваше появление с лейтенантом Камероном в нашем времени тоже произошло по Божьей воле. Значит, Господь хочет, чтобы вы перенесли меня в недалекое прошлое. Вы никогда не задумывались над этим?
      – Послушайте, в моей жизни тоже есть события, которые я не прочь бы изменить, – призналась Торри. – У всех они есть, но путешествия во времени крайне опасны, и изменения в истории могут привести к катастрофе.
      Произнеся эти слова, Торри неожиданно поняла, что не кривит душой и говорит чистую правду. Путешествия во времени на самом деле были чрезвычайно опасны. Это же относится и к ситуации с Натаниэлем Гамильтоном. Ведь она хотела изменить прошлое, чтобы спасти дедушку от санатория. «Ничего, подумаю об этом позже», – решила она.
      – А вдруг потеря вашей ноги вдохновит вас стать доктором, и вы откроете пенициллин или сделаете какое-нибудь другое великое открытие? – осведомилась Торри, поворачиваясь к Дэвиду.
      – Что открою?
      – Ничего. Я хочу сказать, что потеря ноги произошла не случайно и что судьба как-то устроит ваше будущее. Вы же хотите вернуться в прошлое и переменить ее… Но вы измените не только свое будущее, но и будущее своих потомков.
      – А разве не за этим сюда явился Джейк Камерон? Разве он не пытался изменить будущее, изменив прошлое?
      Ошеломленная, Торри растерянно уставилась на него, не зная, что ответить.
      – Поберегите свои доводы, мэм, – с победным видом заявил Дэвид Рейнольдс. – Боюсь, они не выдерживают никакой критики. – Он вновь направил на нее пистолет. – А сейчас я буду вам очень признателен, если вы отдадите мне кулон. Если не хотите помочь мне вернуться в прошлое, то я сделаю это сам.
      – Вы не сможете сделать этого, – покачала головой Торри. – Кулон настроен только на мою энергию… и энергию Джейка.
      – А я слышал совсем другое. Ну-ка давайте сюда кулон!
      Неожиданно Торри осенило. Она поняла, что заставило измениться Дэвида Рейнольдса.
      – О, Дэвид! – воскликнула Торри, и взгляд ее потеплел. – Значит, с вами уже успел побеседовать Монтгомери, да? Но он использует вас только для того, чтобы получить кулон. Он пытался точно так же поступить и со мной…
      – Отдайте мне кулон, мэм, иначе мне придется сделать вам больно.
      Торри Гамильтон покачала головой.
      – Вам придется сделать мне больно, но я не думаю, что вы сделаете это.
      – Почему? – Его голубые глаза сузились, а улыбка стала шире. – Думаете, раз я калека, то у меня не хватит духа?
      – Нет, Дэвид, – покачала головой Торри – Просто я думаю, что вы очень добрый человек.
      Во взгляде Рейнольдса промелькнула легкая растерянность. Он выбросил самокрутку, посмотрел на пистолет, потом перевел взгляд на Торри и пожал плечами.
      – Пожалуй, вы правы. Ну что ж, попытка не пытка, – сказал парень и опустил пистолет. – Я просто блефовал. Все дело в том, что… – Он посмотрел на свою ногу. – Полагаю, мне не нужно объяснять?
      – Не нужно, – согласилась Торри. – Мне только жаль, что все получилось именно так, а не иначе.
      – Спасибо, капрал Рейнольдс, – произнес голос за спиной юноши. – Вы еще раз доблестно послужили своей отчизне.
      Сердце Торри заколотилось. Капитан Лукас Монтгомери подошел к Дэвиду, который довольно ухмыльнулся, и Торри поняла, что проявление жалости было не чем иным, как игрой. Она посмотрела на Дэвида, потом перевела взгляд на Монтгомери.
      Капитан холодно улыбнулся:
      – И я тоже еще раз послужу интересам моей отчизны. – Он взвел курок и направил пистолет на Джейка. – Прощайте, лейтенант.

      – Торри, – застонал Джейк. – Отойди от меня.
      – Не отойду! Если капитан Монтгомери хочет убить тебя, ему придется сначала убить меня.
      Глаза Лукаса Монтгомери насмешливо расширились.
      – Вы надеетесь напугать меня, моя дорогая? Ничего не выйдет. Дело в том, что рано или поздно мне все равно придется убить вас. Камерону почти удалось убедить меня, что вы всего-навсего простая деревенская девушка и не имеете к происходящему абсолютно никакого отношения, но сейчас я вижу, что это не так. Несомненно, вы тоже состоите в подполье.
      – Не впутывайте ее в это дело! – закричал Джейк. У него начался новый спазм, и Торри обняла его, стараясь облегчить страдания.
      Когда спазм прошел, она яростно повернулась к капитану.
      – Минуточку, минуточку, – неожиданно произнес доктор Гамильтон. Его седые брови сердито поднялись. – Как смеете вы, офицер армии Конфедерации, приходить в мой дом и угрожать моей внучке?
      – Эта девушка не ваша внучка. Если бы я подчинялся правительству Конфедератских Штатов Америки, то вы бы могли пожаловаться на меня моему начальству. Однако я получил свои полномочия от значительно более высокого правительства.
      – Что вы хотите этим сказать? – удивился Рандольф Гамильтон. – И какие полномочия дают вам право лишать жизни невинную девушку?
      – Монтгомери тоже из будущего, – объяснила доктору Торри. Она подняла подбородок и бросила на Лукаса Монтгомери высокомерный взгляд. – Его послали в прошлое для того, чтобы он помешал Джейку уничтожить одного очень плохого человека.
      Монтгомери нагло улыбнулся.
      – Вы неправильно все поняли, моя дорогая, – покачал он головой. – Я не намерен препятствовать убийству полковника Рида. Напротив, как только предоставится возможность, я сам убью его… А сейчас, пожалуйста, отойдите от лейтенанта Камерона.
      – Торри, уходи, – слабым голосом попросил Джейк. – Ты сможешь сделать это.
      Торри Гамильтон знала, что он имел в виду. Джейк говорил, что она сможет воспользоваться УПВ и перенестись из девятнадцатого века в двадцатый, но Торри только крепче обхватила его руку и с вызовом посмотрела на Монтгомери.
      – А я-то думала, что вы человек Кмера, – сказала она, стараясь выгадать время. – Почему вы хотите убить полковника Рида?
      – Потому, что хочу воплотить в жизнь свой план. Я намерен свергнуть Кмера и забрать у него власть. Этот высокомерный надутый осел так же способен править миром, как улитка. Кмер отправил меня в прошлое с приказом помешать планам подполья, но мой дорогой друг и повелитель не знает, что у меня собственные представления о моем величии.
      – Тогда почему вы помешали Джейку убить Рида?
      Лукас Монтгомери вновь рассмеялся:
      – Я не останавливал его. Я знал, что лейтенант Камерон не убьет Брента Рида. Я много дней следил за ним и видел, как он борется со своими честью и совестью. Мне приходилось иметь дело со множеством людей, похожих на него, и я уверен, что он не в состоянии отказаться от своих дрянных принципов. – Тонкие губы раздвинулись в насмешливой улыбке, показывая ровные блестящие зубы. – В отличие от лейтенанта я не могу похвастаться тем, что у меня благородные принципы. Я убью Рида и тем самым избавлюсь от Кмера, после чего захвачу власть над миром с помощью вот этих штучек.
      Лукас Монтгомери показал два кулона, как две капли воды похожие на тот, что сейчас сжимала в кулаке Торри.
      Торри Гамильтон испуганно вздрогнула:
      – У вас два кулона?
      – Да, моя дорогая. Видите ли, ученые нашего времени добились немалых достижений в области путешествий во времени. Достигнут громадный прогресс, и нынешние устройства не идут ни в какое сравнение со старыми. Я уверен, что Кмерон рассказал вам о неточности, которой грешат УПВ. Они далеко не всегда доставляют вас туда, куда вам нужно. Ваши кулоны сильно устарели. Мое УПВ модернизировано с учетом последних открытий и отличается повышенной точностью. К тому же оно может переправлять во времени не одного человека, а больше. Правда, для этого необходимо одно условие: путешественники должны находиться в физическом контакте друг с другом. – Он сделал небольшую паузу затем продолжил: – Наши ученые разработали теорию, согласно которой обладатель нескольких УПВ способен перемещаться во времени со стопроцентной точностью и в состоянии победить молекулярную болезнь.
      Доктор Гамильтон устало опустился в кресло. Торри бросила на него взгляд и поняла, что он с трудом усваивает огромное количество информации, которая кажется ему фантастической.
      – Где вы взяли эти кулоны? – осведомилась Торри, пытаясь выиграть драгоценные минуты и надеясь на какое-нибудь чудо.
      – Один из них мой собственный, другой я нашел на поле боя, когда искал раненых солдат. – Капитан посмотрел на Джейка и насмешливо произнес: – Мне остается только предположить, что он принадлежит нашему доблестному лейтенанту.
      Джейк постарался сесть, и Торри быстро повернулась, чтобы помочь ему.
      – Если это мое УПВ, – с трудом вымолвил он, – какая тебе от него польза? Ведь оно настроено на мою энергию.
      Лукаса Монтгомери так и распирало от удовольствия, что он может блеснуть своими знаниями.
      – Только до тех пор, пока вы живы, лейтенант, – улыбнулся он. – После вашей смерти я возьму ваше УПВ и вашу очаровательную жену и мы вернемся в двадцать пятый век, где я с помощью этой новой силы буду править всем миром.
      Лукас Монтгомери подошел к Торри и провел пальцами по ее лицу. Девушка вздрогнула от отвращения и страха.
      – Помните, Торри? – спросил он, соблазнительно улыбаясь и наклонившись так низко, что его губы коснулись ее волос. – Помните этот восхитительный вечер? Как жаль, что нам помешали!
      Торри оттолкнула капитана и повернулась Джейку, который тщетно пытался встать.
      – Джейк, не…
      – Я не позволю этому негодяю забрать тебя с собой, – заявил Джейк Камерон и тут же согнулся от очередного приступа боли.
      – Боюсь, вы не в том положении, чтобы помешать кому-то что-то сделать, лейтенант… Моя дорогая, мне нужен и ваш кулон. К сожалению, я не могу его оставить вам.
      – Вы уверены, что не совершаете огромную ошибку? – осведомилась Торри Гамильтон, стараясь отсрочить неизбежное. – Вы ведь не знаете, как сделанные вами в девятнадцатом веке изменения повлияют на будущее. Не исключено, что вместе с Кмером они уничтожат и вас самих.
      – Я готов рискнуть… А сейчас, боюсь, наша короткая беседа подошла к концу. Будьте добры, отдайте мне свое УПВ и отойдите от лейтенанта Камерона.
      Монтгомери повел в сторону пистолетом, но Торри и не собиралась двигаться с места.
      – Вы совсем сошли с ума, если думаете, что я позволю вам убить его.
      – Ах, кажется, я начинаю понимать. – В карих глазах капитана заплясали веселые огоньки. – Вне всяких сомнений я столкнулся с искренней любовью. Но надеюсь, вам известно из множества любовных романов, что влюбленных чаще всего ожидает смерть. Я с огромным удовольствием помогу вам получить вашу справедливую награду.
      – Торри! – воскликнул доктор Гамильтон, делая шаг к девушке.
      Капитан Монтгомери кивнул Хайраму Эвансу, который незаметно вошел в комнату. Громила схватил доктора, и на его отвратительном лице заиграла злобная улыбка.
      – Оставьте его в покое! – закричала Торри.
      – Вы ничего не говорили о том, что кого-то убьете, – вмешался в разговор переполошившийся Дэвид Рейнольдс. – Вы сказали, что мы просто заберем Джейка Камерона и с помощью этой штуки отправимся в прошлое, где я верну себе ногу.
      – Ты ничего не понимаешь, мой дорогой мальчик, – печально покачал головой Лукас Монтгомери. – Это необходимо, если ты хочешь вернуть свою ногу.
      – Но…
      – Тебе хочется оставаться до конца жизни жалким калекой?
      Вопрос Лукаса Монтгомери заставил Рейнольдса замолчать. Капрал надулся и подошел к агенту Кмера.
      Торри сжала кулон и крепко обняла Джейка. Она надеялась, что с доктором Гамильтоном будет все в порядке, что Монтгомери ничего не сделает после того, как они с Джейком исчезнут. Сейчас ей был нужен только один шанс, чтобы отвлечь внимание Монтгомери хотя бы на долю секунды. Она посмотрела на Дэвида и поймала его взгляд. Юноша незаметно подмигнул. Торри затаила дыхание и пристально посмотрела на него. Его лицо оставалось абсолютно спокойным и непроницаемым, и только в глазах промелькнуло понимание. Он вновь подмигнул, потом выразительно посмотрел на свой костыль и опять перевел взгляд на девушку. Торри несколько раз быстро мигнула, чтобы показать, что поняла. Дэвид улыбнулся.
      – Ну что ж, все правила рыцарского этикета соблюдены, – саркастически сказал Монтгомери. – А сейчас пришло время прощаться.
      – Моя нога! – внезапно вскрикнул Дэвид и как подкошенный рухнул на пол.
      Падая, он врезался в плечо Лукаса Монтгомери, а костылем ударил капитана по руке, которой тот держал пистолет. Испугавшись, капитан шарахнулся в сторону и выронил пистолет.
      Торри бросилась к пистолету, опередив Монтгомери на долю секунды. Она схватила его с пола и направила в живот Лукаса Монтгомери. Капитан покраснел от ярости.
      – Забавно, как легко могут меняться обстоятельства, вы не находите, капитан? – насмешливо поинтересовалась девушка.
      – Абсолютно с вами согласен. – Лукас улыбнулся и протянул кулон, который показывал ей несколько минут назад.
      – Бросьте его, – приказала Торри Гамильтон, но капитан Монтгомери неожиданно начал мерцать и колыхаться. Это продолжалось считанные секунды и кончилось тем, что он растворился в воздухе. Он исчез.
      Доктор Гамильтон широко раскрытыми глазами смотрел на происходящее. Торри тоже изумленно смотрела на место, где несколько секунд назад стоял капитан Монтгомери. Она быстро направила пистолет на Хайрама Эванса.
      – Ну-ка отпусти его, негодяй! – приказала она и победно улыбнулась, когда громадный солдат торопливо отпустил доктора. Она протянула пистолет Рандольфу Гамильтону. – Держите, доктор. Я больше не могу тратить время. Надо немедленно переправить Джейка отсюда.
      Доктор взял пистолет, заставил Эванса лечь на пол и положить руки за голову.
      – Но куда… куда делся Монтгомери?
      – Никто не знает! В этом-то и заключается самое плохое. Монтгомери может сейчас находиться где угодно во времени и может делать все, что угодно. Об этой опасности меня и предупреждал Джейк. – Торри посмотрела на Дэвида Рейнольдса, который пытался встать с пола, и подошла к нему. – Спасибо, Дэвид.
      Юноша пожал плечами:
      – По-моему, существуют несчастья и похуже, чем иметь одну ногу. Быть калекой в душе значительно хуже, чем калекой в физическом смысле этого слова.
      Доктор потрепал юношу по плечу:
      – Ты правильно начал возвращаться к полнокровной жизни, Дэвид, пусть даже и без ноги.
      Торри Гамильтон кивнула и поцеловала Дэвида в щеку.
      – Я знала, что у вас доброе сердце, Дэвид Рейнольдс. Знала с той первой минуты, как увидела вас. Спасибо за то, что не подвели меня. – Она повернулась к Рандольфу Гамильтону. – Доктор, на тот случай, если мы никогда больше не увидимся, я хочу поблагодарить вас. Спасибо вам за все! Я люблю вас так же сильно, как своего дедушку.
      – Будь осторожной, – прошептал Рандольф. Он наклонился и поцеловал девушку. – Возвращайся ко мне, внучка.
      Торри кивнула и попыталась улыбнуться. Она повернулась к Джейку, обняла его и вздрогнула от неожиданной мысли, что не знает, куда переносить Камерона. Если они перенесутся слишком далеко в будущее, то могут попасть в мир Джейка, где он не сможет получить никакой помощи. Не слишком отдаленное будущее тоже может оказаться бесполезным. Медицина может еще не достигнуть необходимых высот, и Джейк не получит необходимой помощи. Торри быстро приняла решение.
      – Подумай о 1994 годе, – попросила она Джейка.
      Лучше отправиться в то время, которое она знала, чем в незнакомое. Сейчас девушке оставалось только надеяться, что доктора в 1994 году смогут вылечить рану; нанесенную лазером. Она надела кулон на шею и сжала пальцами камни. Торри судорожно открыла рот, почувствовав, как страшный вихрь засасывает их с Джейком и тянет вниз в головокружительную фантасмагорию цветов.
 
      Торри Гамильтон шла по больничному коридору. Навстречу ей медицинская сестра в накрахмаленном белом халате направлялась к посту сестер. На ходу женщина внимательно читала журнал с записями о состоянии больных.
      – Извините меня, пожалуйста, – обратилась к сестре Торри. Та с легким раздражением оторвалась от журнала и подняла голову. – Вы не могли бы мне сказать, закончилась операция моего друга или еще продолжается?
      У женщины были ярко-желтые волосы, и челка закрывала ее лоб. Торри показалось, что она не идет ей. Медсестра, нахмурив брови, нетерпеливо спросила:
      – Кто ваш друг?
      – Джейк Камерон. Я привезла его сюда всего несколько часов назад с… огнестрельной раной, и его сразу забрали в операционную. – Торри прикрыла глаза рукой, боясь, что разрыдается. Она глубоко вздохнула и постаралась говорить спокойно. – До сих пор я ничего о нем не знаю.
      Сестра окинула Торри внимательным взглядом, увидела грязные джинсы и усталость на лице, и ее голос слегка смягчился.
      – Я только что заступила на смену и поэтому не могу ничего вам сказать. Извините. – Она опять вернулась к журналу.
      – Пожалуйста, – попросила Торри. – Я уже так долго жду! Доктор сказал… – Во рту у нее пересохло, и она с трудом смогла справиться с волнением. – Доктор сказал, что операция сложная и Джейк может не выжить. Прошло уже два часа.
      – Простите, – снова извинилась медицинская сестра. – Уверена, доктор сообщит вам, как только освободится, как прошла операция. А пока спуститесь в кафе и выпейте чашку кофе.
      Женщина направилась дальше по коридору, а Торри разочарованно смотрела ей вслед. Она отвернулась, не желая больше бороться со слезами. Жизнь в 1863 году сейчас вспоминалась, как несбыточная мечта. Интересно, испытывал ли и Джейк после путешествий во времени такие же чувства?
      Джейк…
      Торри принялась взволнованно ходить по коридору взад-вперед. По ее щекам покатились слезы. Как она будет жить дальше, если Джейк умрет? Как перенесет его смерть? В те считанные секунды, пока он признавался ей в любви, она испытала такое счастье, такую надежду! Если он умрет…
      Торри вернулась в комнату ожидания и опустилась на твердый пластмассовый стул. Ее голова поникла, глаза закрылись, и где-то в глубине сознания девушка поняла, что еще даже точно не знает, в каком году находится.
      Они прибыли в Ричмонд, когда уже сгустились сумерки. Город отличался от привычного Ричмонда, так же как и такси, на котором они приехали в больницу. На них с Джейком наткнулся случайный прохожий, который и вызвал машину. Таксист здорово им помог. По пути в больницу Торри так беспокоилась о Джейке, что почти не смотрела по сторонам. Она решила, что скорее всего вернулась не в 1994 год, как хотела, но довольно близко к нужному времени. Такси показалось ей каким-то странным и устарелым.
      Торри Гамильтон легла на пластмассовую кушетку и закрыла глаза. Она быстро и крепко заснула.
      Ей приснился кошмар. Дедушка умирал. Она стояла в комнате, где лежал Натаниэль Гамильтон. Из его груди вырывалось хриплое дыхание. Торри подошла к кровати, но что-то остановило ее и она не смогла до него дотронуться. Снова и снова она упиралась в разделяющую их невидимую стену. Вскоре ей это надоело, и она принялась колотить в стену кулаками и громко звать деда. Натаниэль смотрел в потолок и не замечал ее присутствия. Торри видела, как его губы шевелятся, и догадалась, что он твердит ее имя: «Торри, Торри, Торри». Снова и снова дедушка звал ее, снова и снова она кричала в ответ, но он не слышал.
      Проснулась Торри вся в поту. Она села на кушетке и неожиданно поежилась от холода. «Это просто сон, – успокоила она себя. – Просто глупый сон и ничего более!»
      – Это вы привезли мужчину с огнестрельной раной?
      Торри подняла голову, и от ее лица отхлынула кровь. Перед ней стоял полицейский. Конечно, обо всех случаях с огнестрельными ранами всегда сообщали в полицию. Так что сейчас ей лучше побыстрее придумать правдоподобное объяснение, иначе у них с Джейком будут серьезные неприятности.
      – Д… да, – кивнула девушка и пригладила рукой растрепавшиеся волосы, – я его привезла.
      Полицейский сел рядом и окинул ее оценивающим взглядом.
      – Ну что же, – сказал он, доставая из кармана блокнот, – по закону обо всех огнестрельных ранах необходимо сообщать в полицию. Я приехал расспросить вас об этом деле, так как сам пострадавший пока не может ответить.
      Торри кивнула.
      – Это… это был ужасный случай, – начала она.
      В этот миг дверь открылась, и в комнату ожидания вошел мужчина в белой длинной рубашке и брюках. На голове у него была шапочка, очень похожая на купальную. Торри узнала в нем доктора, который увез Джейка в палату экстренной хирургии. Тогда он с пониманием отнесся к ней, и сейчас Торри бросилась к нему навстречу.
      – С ним все в порядке? Почему операция так затянулась? Он будет жить?
      – Не все сразу, юная леди, задавайте вопросы по очереди, – улыбнулся доктор. В его голубых глазах было сочувствие. – Я доктор Галлахер. Ведь это вы привезли его, да? – Она кивнула, лишившись дара речи. – Скорее всего вы и спасли ему жизнь. Я бы предпочел подождать день-другой, прежде чем раскрыть рану, но мы не могли ждать, пока его состояние стабилизируется. У него много всяких болячек, которые нуждаются в лечении.
      – С ним все в порядке? – прошептала Торри.
      – Думаю, через несколько дней все будет нормально. Скоро его отвезут в послеоперационную палату и вы сможете его проведать. Но сначала я должен задать вам несколько вопросов…
      – Извините меня, доктор, – прервал Галлахера полицейский, – но у меня тоже есть вопросы к юной леди.
      Доктор Галлахер удивленно посмотрел на него:
      – Ну что же, сержант, может, юная леди сумеет ответить и на ваши, и на мои вопросы одновременно. Скорее всего они будут очень похожими.
      Полицейский несколько секунд колебался, потом неохотно кивнул.
      – Я впервые встречаюсь с такой раной, – признался доктор. – Как произошел несчастный случай? Я так и не нашел пулевого отверстия… даже не нашел места, где пуля могла войти в тело.
      Торри быстро вздохнула и решила соврать.
      – Не знаю, – покачала она головой. – Я просто нашла его на улице.
      – А мне показалось, будто вы сказали, что с ним произошел несчастный случай, – заметил полицейский, – при котором вы присутствовали.
      – Ну да, я хотела сказать, что с ним произошел какой-то ужасный несчастный случай, – заикаясь, солгала девушка. – Я только это и имела в виду.
      – На нем была форма офицера времен Гражданской войны, не так ли? – с любопытством поинтересовался доктор. – Мундир оказался таким окровавленным и порванным, что я не сразу понял, что это такое. Знаете, меня очень интересует история Гражданской войны. Так что я практически сразу узнал форму. Я прав? Это была форма времен Гражданской войны?
      – Я… я не знаю. Я же вам сказала, что нашла его на улице.
      – Странная рана, – задумчиво покачал головой доктор Галлахер. – Больше похожа на сильный ожог, чем на огнестрельную рану. – Он посмотрел на Торри. – Это вы сказали сестре, что в него стреляли?
      – Да. Я… мне показалось, что в него стреляли, потому что он сказал… да, он сказал: «В меня стреляли» – перед тем как потерять сознание.
      Доктор недоуменно почесал подбородок.
      – Я так думаю: возможно, у него было какое-нибудь старинное ружье, которое случайно выстрелило. В конце концов на нем ведь была военная форма.
      – Я правда ничего не знаю! – почти в панике воскликнула Торри. – Послушайте, я просто хотела ему помочь. Я считаю, что несправедливо допрашивать меня, как какую-то преступницу. Я не сделала ничего плохого.
      – Я только делаю свое дело, мисс, – пожал плечами полицейский. – В случаях с огнестрельными ранами…
      Торри начала бить нервная дрожь, которую вызвали то ли последствия путешествия во времени, то ли грубый голос полицейского.
      – Успокойтесь, – сказал ей доктор Галлахер, заметив ее испуг. – Если вы ничего не знаете, то вам нечего бояться. Правда, сержант?
      Полицейский бросил на него взгляд, который красноречиво сказал: «Вот как?»
      Паника Торри усилилась.
      – Мне кажется, что вы уж очень беспокоитесь о человеке, которого совсем не знаете, – заметил он и бросил на нее пронизывающий взгляд.
      – Ну я… наверное, любой бы человек тревожился, если бы наткнулся на беднягу, лежащего на тротуаре и корчащегося от боли. И… и… – Она растерянно замолчала, и доктор погладил ее по плечу.
      – Конечно, – ласково согласился Галлахер, – любой человек с добрым сердцем волновался бы. – Он красноречиво посмотрел на полицейского и спросил: – Это все?
      – Мне понадобятся ваша фамилия и адрес, юная леди, – проворчал полицейский.
      Торри помедлила с секунду и назвала свою фамилию и дедушкин адрес.
      – Вы живете одна? – поинтересовался сержант, записывая информацию в блокнот.
      – Нет. – покачал головой Торри, – с дедушкой.
      Полицейский бросил на нее взгляд, полный сомнения.
      – Не будете возражать, если я позвоню ему?
      Торри поняла свою ошибку. Она несколько раз открывала и закрывала рот, прежде чем смогла выдавить:
      – Он… его сейчас нет дома.
      – Вот как?! – подозрительно протянул полицейский. – И где он может быть?
      Она схватилась за первую мысль, которая пришла ей в голову.
      – Он отправился на Гавайи, – выпалила девушка.
      – На Гавайи? – одновременно воскликнули доктор и полицейский.
      – В такое время? – спросил доктор Галлахер, удивленно поднимая бровь.
      – Да, – кивнула Торри, удивляясь их реакции. – Он уехал две недели назад. – Она нахмурилась, не поняв, что имел в виду доктор, когда сказал о времени.
      – Бедняжка, – посочувствовал ей полицейский. – Вас и так сильно беспокоит дед, а тут на вас еще и это навалилось. – Он помахал маленькой записной книжкой. – Я ухожу. Спасибо за помощь, юная леди. Сомневаюсь, что вы нам еще понадобитесь.
      Когда сержант вышел из комнаты, Торри Гамильтон не смогла сдержать облегченного вздоха. Она так и не поняла, почему он внезапно перестал расспрашивать ее, но все равно испытала сильное облегчение. Сунув руку в карман, Торри дотронулась пальцами до кулона. «Беспокоиться не о чем, – успокоила она себя, – ведь мы можем исчезнуть в любое время. Помни об этом и ничего не бойся».
      – Когда я смогу его увидеть? – спросила Торри у доктора Галлахера, который не сводил с нее любопытного взгляда.
      – Я пришлю к вам сестру, когда на него можно будет посмотреть, – ответил Галлахер. – Не волнуйтесь, довольно скоро.
      Доктор еще раз сказал Торри, что волноваться не о чем, и ушел. Торри же неожиданно захотелось пуститься в пляс в этой мрачной больничной комнате.
      У Джейка все будет в порядке! Он поправится! Она сплясала лихую джигу в комнате ожидания и обессиленная упала на пластмассовый стул. Давно она не чувствовала себя такой счастливой. Урчание в животе заставило ее вспомнить, что она давно ничего не ела. В кармане оставалось немного мелочи. Успеет ли она сбегать в кафе, которое располагалось в углу холла, и купить чего-нибудь перекусить?
      Когда же она ела последний раз, попыталась вспомнить Торри. Но как ни напрягалась, так и не смогла вспомнить. Когда мимо прошел санитар с ярко-рыжими волосами, она подумала о Дэвиде. Бедняга Дэвид! Что с ним произошло? Забрал ли его куда-нибудь с собой Монтгомери? Или его уже нет в живых?
      Когда закружилась голова, Торри Гамильтон подумала, что у нее может быть голодный обморок, и торопливо пошла в маленькое кафе и купила сандвич. Она шла от кассы и пересчитывала сдачу, уверенная, что продавщица ее обсчитала. Зацепив ногой за какую-то металлическую стойку, девушка подняла голову и увидела, что наткнулась на газетный стенд, стоящий у двери. Ее глаза расширились от изумления, и мелочь со звоном рассыпалась по полу.
      Большими буквами на первой странице было написано:
       «ЯПОНЦЫ НАНЕСЛИ БОМБОВЫЙ УДАР ПО ПИРЛ ХАРБОРУ! АМЕРИКА ВСТУПИЛА В ВОЙНУ!»
      «Я попала не в то время, – в панике подумала Торри и вспомнила, почему ей показались такими странными прическа сестры и такси. Заголовок также объяснял неожиданное сочувствие полицейского, который оставил ее в покое, когда узнал, что дедушка на Гавайях. – Я попала не в то время. Сейчас 1941 год и самый разгар другой войны!»
      Пытаясь собраться с мыслями, растерянная Торри пошла по больничному коридору. К ней подошла медицинская сестра и легко дотронулась до ее руки.
      – Мисс? Это вы ждете, когда можно будет заглянуть к мужчине с ожогом?
      Торри молча кивнула.
      – Пойдемте со мной. Я отведу вас к нему. Торри последовала за сестрой. У нее было такое ощущение, будто она шла во сне, но моментально стряхнула с себя оцепенение, как только увидела Джейка. Она бросилась к нему, не обращая внимания на трубочки, торчащие изо рта, носа и руки.
      – Джейк… – вскрикнула Торри, и по щекам покатились слезы. Она взяла его за руку. – О, Джейк!
      Сестра тихо вышла из палаты, и Торри нагнулась ниже. Все ли у него в порядке? Он был таким бледным. Слава Богу, что она забрала его из прошлого века. Если бы они остались в девятнадцатом веке, его бы уже не было в живых, в этом Торри Гамильтон не сомневалась. Она и сейчас была удивлена, что он выжил. 1941 год тоже трудно было назвать временем высокоразвитой медицины.
      Его ресницы затрепетали, и он несколько раз открыл и закрыл рот, как будто хотел пить, потом облизал потрескавшиеся губы. На маленьком столике у кровати стоял стакан воды с соломинкой. Торри напоила Джейка, не сводя с него нежного взгляда. Потом убрала со лба прядь светлых волос. Джейк Камерон с трудом возвращался в сознание.
      – Я люблю тебя, – громко сказала Торри. – Я люблю тебя, хоть и знаю, что это глупо. Я знаю, что мы никогда не сможем быть вместе. Я даже не знаю, хочешь ли ты, чтобы мы были вместе. Но все это не имеет никакого значения. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня.
      Глаза Джейка открылись, и он посмотрел на нее, ничего не понимая. Постепенно взгляд его стал ясным, и он посмотрел на внутривенную трубочку, которая торчала из его руки, потом на штатив с кровью.
      – Торри? – хрипло произнес Джейк Камерон. – Где… где мы?
      – В безопасности, Джейк, – ответила она, чувствуя в глубине души правду этих слов. – Мы в безопасности, и у тебя будет все хорошо.
      Джейк вновь закрыл глаза. Торри опустилась на стул рядом с кроватью и прислонила голову к подушке. Через несколько секунд она уже крепко спала.
 
      Торри Гамильтон проснулась от шума и резких движений. Джейк бился в судорогах. Одного взгляда на его искаженное болью лицо было достаточно, чтобы она мигом проснулась. Торри бросилась к пункту медсестер, который, к счастью, находился рядом с послеоперационной палатой.
      – С ним что-то происходит! – закричала она дежурной сестре, сидящей за столом. – Быстрее!
      Сестра быстро подошла к кровати Джейка, внимательно посмотрела на него и выбежала из палаты. Через несколько секунд она вернулась с другой сестрой, и они начали что-то делать с уже неподвижным телом Джейка.
      – Что случилось? – испуганно воскликнула Торри Гамильтон. – Что вы делаете?
      Ближняя к двери сестра повернулась к ней и осторожно вытолкала в коридор, по которому к послеоперационной палате быстро шел доктор Галлахер. Даже не посмотрев на нее, он торопливо скрылся в комнате. Торри осталась одна в коридоре, стараясь сдержать слезы.
      «Прекрати, – грубо велела она себе, – ты ничем ему не поможешь, даже если закатишь истерику».
      Наконец собравшись с духом, Торри тихо вошла в палату. Она не могла увидеть Джейка, поскольку его закрывали доктор и сестры, но подходить ближе не стала.
      – Хорошо, – резко произнес доктор Галлахер. – Начинайте массаж сердца.
      В ужасе Торри поняла, что у Джейка остановилось сердце и они пытаются заставить его вновь начать работать. Неожиданно девушка почувствовала острую боль в руках: она так крепко сцепила их, что ногти вонзились в ладони.
      Минуты, на протяжении которых они массировали сердце Джейка Камерона, показались ей вечностью. Когда доктор Галлахер повернулся к ней, она увидела явное облегчение в его глазах.
      – Доктор Галлахер, что…
      – Не здесь, – тихо сказал доктор и вывел ее из палаты.
      – У него остановилось сердце? – взволнованно спросила Торри.
      Галлахер кивнул:
      – Да, сердце остановилось, но оно останавливается нередко, когда рана находится в такой близости от сердца.
      Доктор потер затылок, и этот жест неожиданно напомнил ей о Рандольфе Гамильтоне. Несмотря на серьезность ситуации, Торри улыбнулась и рассеянно спросила себя, не пользуются ли все доктора одинаковыми жестами, когда чего-то не понимают.
      – У него все будет в порядке?
      – Думаю, да. Должен признаться, меня все же удивило, что сердце остановилось. Хотя, как я сказал, такие случаи происходят нередко, но все равно что-то здесь не так. С этой минуты сестра будет дежурить у кровати мистера Камерона до тех пор, пока мы не переведем его в обычную палату.
      – А когда это будет?
      – Вероятно, не раньше завтрашнего утра. – Доктор Галлахер потрепал ее по плечу и нахмурился. Когда он заговорил, в его голосе послышалось любопытство. – Должен признаться, меня удивляет ваше присутствие здесь. Поезжайте домой и немного отдохните. Если же вы по-прежнему будете беспокоиться о состоянии этого незнакомца, которого подобрали на улице, тогда и приезжайте завтра утром.
      Он улыбнулся, и Торри поняла, что ей не удалось его обмануть. Девушка смущенно покраснела. Но если бы она все рассказала, то он мог бы вызвать полицию, а она была сыта по горло допросами.
      – Хорошо, – согласилась Торри. – Я уеду, но можно мне сначала увидеть его?
      Доктор Галлахер вопросительно посмотрел на нее, как будто хотел о чем-то спросить, потом передумал и пожал плечами:
      – Конечно, только не оставайтесь долго. До встречи утром. – И он пошел по коридору.
      Торри торопливо вошла в послеоперационную палату. У кровати сейчас сидела сестра, которая с сочувствием посмотрела на Торри.
      – Джейк? – прошептала девушка, нагнувшись так низко над ним, что их губы почти касались. – Джейк, все будет в порядке. Обещаю, я скоро вернусь.
      Она посмотрела на сестру, но та внимательно читала медицинский журнал. Торри поцеловала его холодную щеку, покрытую щетиной. Она любила это холодное лицо, даже когда оно гневно хмурилось.
      Джейк… Слезы застилали ее глаза. Но Торри сказала себе, что слезами делу не поможешь. Они спаслись от Лукаса Монтгомери, и это было самым главным. Торри убрала со лба Джейка непослушную прядь и нежно прошептала:
      – Я люблю тебя.
      Торри Гамильтон вышла из палаты, едва держась на ногах от усталости. Она медленно шла по коридору, сунув руки в карманы джинсов и хмуро спрашивая себя, что делать дальше? «Денег совсем немного, – подумала Торри и мысленно пересчитала мелочь у себя в кармане. – К тому же я во времени, где никого не знаю. Кроме…»
      Торри шла, не глядя по сторонам. Сейчас она подняла голову и увидела, что дошла до главной комнаты ожидания. Большую часть времени она провела в маленькой комнате ожидания около операционной и даже не заметила, что поблизости, в углу, находится старомодная телефонная кабина. Девушка пересекла комнату и вошла в кабину, аккуратно закрыв за собой узкую дверь.
      Торри взяла телефонный справочник Ричмонда и начала просматривать букву «Г». Искала она до тех пор, пока не добралась до Гамильтонов. Палец Торри быстро заскользил по странице.
      – Натаниэль Гамильтон, Натаниэль Гамильтон, Натаниэль Гамильтон! – Вот написано черным по белому: «Натаниэль Гамильтон!» Тот же самый адрес и все остальное сходится!
      – Значит, он сейчас живет в нашем доме! – Торри быстро проделала в уме некоторые математические вычисления. – Сейчас ему около двадцати семи лет. Однажды он мне сказал, что женился слишком рано, когда ему только исполнилось двадцать. Значит, и его жена сейчас тоже жива! Ведь она умерла в 1970-м, почти через тридцать лет!
      Когда смысл прочитанного отложился у нее в голове, руки у Торри задрожали. Если сейчас поехать к дедушке, то можно встретиться там с бабушкой! Торри вспомнила, что дед рассказывал о Марте, своей любимой жене, несчетное число раз. Рассказывал, как она любила гулять зимой по лесу, как любила птиц и всегда следила, чтобы и зимой и летом на земле всегда были разбросаны для них зерна. Марта обожала детей, говорил Натаниэль. Как бы она любила Торри, если бы только не умерла так рано.
      Маленькая пустая ниша в сердце Торри, которую когда-то занимала любовь к матери, заныла. Девушка положила голову на руку и задумалась. Потом Торри резко подняла голову, и в ее глазах появилась решительность. – Почему не могу? – прошептала она. – Почему я не могу пойти туда и встретиться с ней? Что мне мешает? Можно притвориться, что я заблудилась или… еще что-нибудь придумать! К тому же я смогу увидеть не только Марту, но и деда!
      «А как же быть с Джейком?» – немедленно остудила ее пыл холодная мысль. «Ничего, подожду, когда его отвезут в обычную палату, – в конце концов решила она. – Ждать осталось всего несколько часов. Потом расскажу ему, что собираюсь сделать и что скоро вернусь и навещу его».
      Решив эту проблему, Торри Гамильтон вернулась в маленькую комнату ожидания и попыталась поудобнее устроиться на твердой пластмассовой кушетке. «У Джейка все в порядке, – подумала Торри, – и через несколько часов я увижу свою бабушку». Девушка закрыла глаза и уснула с надеждой, что на этот раз ей приснятся приятные сны.
 
      – Сейчас можете войти.
      Торри озабоченно вошла в палату. Джейк лежал на койке и смотрел на потолок, на его лице застыло отчаяние. Это выражение не изменилось даже тогда, когда он увидел ее.
      – Привет, Джейк! – поздоровалась Торри. Она была так счастлива видеть его живым и выздоравливающим, что с трудом смогла сдержать радость. Девушка подошла к койке и нежно поцеловала мужа в лоб. – Сестра велела тебе поменьше разговаривать.
      – У тебя ужасный вид, – прошептал Джейк.
      Торри смутилась. Она провела ночь на твердой пластмассовой кушетке, забыла, когда в последний раз мылась. У нее не было ни расчески, чтобы причесываться, ни губной помады, чтобы накрасить губы. И в довершение ко всему, она очень беспокоилась о нем. Торри и без этого напоминания знала, что выглядит плохо.
      – Спасибо, – кивнула она, стараясь говорить легким тоном. – Ты и сам выглядишь не лучшим образом.
      Торри встревожилась, увидев у него на лице боль.
      – Я не собирался убивать его, Торри.
      – Знаю. – Она начала поправлять простыни, подтыкая их по краям и стараясь не глядеть на него. – Ты что-то бормотал об этом, когда находился без сознания.
      Джейк Камерон пригладил взъерошенные волосы.
      – Мне показалось, что если я расскажу полковнику правду, то помогу ему все понять. Тогда, если даже мне не удастся убедить Совет и они пошлют другого убить его, он, по крайней мере, будет предупрежден об опасности. Ядаже собирался отвезти его в домик Джеба Стюарта, чтобы какое-то время он пожил там.
      – Почему ты ничего мне не сказал? – печально вздохнула Торри. – А я подумала… – Она замолчала и виновато покраснела.
      – Ты подумала, что я снова тебе солгал и использовал тебя для того, чтобы восстановить силы и убить Рида?
      Девушка грустно кивнула, и Джейк протянул руку. Он схватил одну из длинных прядей темных волос и притянул ее к себе. Торри опустилась на койку в его объятия, стараясь не дотрагиваться до раненой груди.
      – Я тебя не виню за то, что ты это подумала, Торри. Я столько раз тебе лгал…
      Торри заставила его замолчать пылким поцелуем.
      – Все в порядке. Все будет в полном порядке. Вот увидишь, ты скоро поправишься. Мы отправимся в твой двадцать пятый век и…
      –  Ядолжен вернуться в 1863 год, – сказал Джейк, нежно водя пальцем по ее щеке. Торри схватила его руку и прижала ладонь к своему лицу.
      – Джейк, ты так слаб, что не можешь никуда возвращаться.
      – Необходимо остановить Монтгомери, прежде чем он убьет Рида, – напомнил ей лейтенант. Потом поцеловал руку Торри и растерянно огляделся по сторонам. – В каком году мы находимся?
      Торри виновато закусила губу.
      – Ну, я не дотянула до нужного года. Хотела попасть в 1994 год, а очутилась в 1941-м.
      – Гм-м… – задумчиво протянул Джейк Камерон. – Значит, вторая мировая война. Трудные времена… – Какое-то время он размышлял, потом махнул ей рукой. – Достань мою одежду.
      Торри Гамильтон рассмеялась.
      – И не мечтай, приятель.
      – Не спорь со мной, Торри. Сделай, о чем я прошу, – сказал Джейк мягким, но твердым голосом. И Торри подумала, что вторая мировая война может показаться невинным пикником по сравнению со сражением, которое скоро начнется между ними.
      – Ты что, с ума сошел? – возмутилась Торри, вставая с постели и сердито глядя на него. Она уперла руки в бока. – Можешь считать, что тебе повезло, что ты остался в живых. Доктор сказал, что ты должен был умереть!
      Глаза Джейка закрылись. Он глубоко вздохнул, но тут же затаил дыхание от боли.
      – Да, – прошептал он. – Я должен был умереть.
      Не обращая внимания на его слова, Торри сердито продолжила:
      – Если ты надеешься встать с этой койки и отправиться бродить во времени, чтобы бороться с Монтгомери, то ты сильно ошибаешься. Послушай, Джейк, я сама очень сильно хотела спасти жизнь полковнику Риду, но я эгоистка. Я не хочу спасать полковника, если за его жизнь придется заплатить твоей.
      Веки Джейка слегка задрожали, и Торри увидела невеселую улыбку, скривившую его губы.
      – Ты не понимаешь. Я должен любой ценой остановить Монтгомери.
      Торри отмахнулась от его слов:
      – Джейк, ты сам говорил, что УПВ неточны. Скорее всего мы даже не сумеем вернуться в 1863 год. К тому же ты слишком слаб, чтобы рисковать и отправляться в такое трудное путешествие.
      Джейк медленно повернул голову и холодно посмотрел на нее:
      – Дай мне УПВ и принеси мою одежду.
      – Нет.
      Камерон испуганно посмотрел на девушку.
      – Ты очень слаб, чтобы отправляться в путешествие во времени, и ты это прекрасно знаешь! – Она почувствовал страшную ярость. – Я пришла, чтобы предупредить, что должна ненадолго отлучиться. К тебе может заглянуть полицейский, потому что доктору пришлось сообщить о твоем огнестрельном ранении в полицию. – Легким движением головы она отбросила волосы с плеч. – Так что на твоем месте я бы начала придумывать правдоподобную историю о ранении вместо того, чтобы придумывать способ покончить жизнь самоубийством! – Она повернулась и направилась к двери.
      – Ты не понимаешь. Торри… Торри… Черт побери… подожди!
      Когда за ней закрылась дверь, Джейк в бессильном гневе ударил по кровати кулаком. Он попытался сползти с койки, но, к своему крайнему разочарованию, обнаружил, что настолько слаб, что не может даже сесть, не говоря уже о том, чтобы встать и отправиться за ней вдогонку. Торри ушла с кулоном, прежде чем он успел сказать правду. Он до сих пор не признался, что Кмер был его отцом. Так что сейчас ему приходилось рассчитываться за свой страх и признать, что у него такой отвратительный отец. Если Монтгомери убьет Рида, то и Джейк умрет, и каждая проходящая минута, прожитая вне 1863 года, приближала его к смерти. Джейк закрыл глаза и стал молиться, чтобы Торри вернулась вовремя.
 
      Торри прошла по длинному больничному коридору, миновала главную комнату ожидания и подошла к лифту. Она с удовольствием сильно надавила кулаком на кнопку «Вниз». Спустилась на первый этаж и с огромным облегчением покинула больницу и Джейка. Какое-то время она шла быстро, потом убавила шаг и сообразила, что направляется в сторону дома деда. Если автобусы еще ходили, то в кармане у нее было достаточно мелочи, чтобы добраться до особняка Гамильтонов.
 
      Автобус остановился сразу за городом. Торри предстояло еще долго идти пешком, как минимум миль пять, но это ее не пугало. Ей все равно нужно было время, чтобы подумать, попытаться разобраться в своих чувствах и мыслях. Оглядев окрестности, она поняла, что стоит поздняя осень, и застегнула куртку. УПВ перенесло их не только в другое время, но и в другое время года. «А что в этом странного? – подумала она. – Если устройство на самом деле было таким ненадежным, как говорил Джейк, то все было возможно». Торри пошла дальше по обсаженной деревьями дороге, радуясь, что светит яркое солнце. Идти было приятно, несмотря на то, что воздух был уже по-осеннему прохладным.
      Торри Гамильтон с трудом могла поверить, что чуть больше месяца назад она провожала дедушку в санаторий и думала, что хуже того, что произошло с Натаниэлем Гамильтоном, быть не может. То, что деда упрятали в это мерзкое заведение, было ужасно и она по-прежнему была полна решимости что-нибудь сделать для деда после того, как вернется в свое время.
      Но внутри Торри что-то изменилось. Это случилось в 1863 году, когда она помогала доктору Гамильтону ухаживать за ранеными, когда она увидела пустую штанину у Дэвида Рейнольдса. Тогда она поняла, что хуже войны на белом свете ничего нет. Это относилось не только к отдельному человеку, но и ко всему народу и, наконец, ко всему миру. Все собственные проблемы, какими бы трудными они ни казались, бледнели в сравнении с титаническими усилиями человечества, направленными на то, чтобы выжить.
      Испытывал ли Джейк Камерон такие же чувства, как она? Не они ли заставили его попытаться убить полковника Рида, несмотря на то, что в глубине души он не хотел этого? В Америке двадцать пятого века шла другая война – война подполья с тираном Кмером. Но разве цели участников сопротивления и опасности, которым они подвергались, отличались от целей и опасностей в открытой войне? Разве товарищи Джейка по борьбе не рисковали, как южане и северяне, участвовавшие в Гражданской войне?
      И Торри поняла, почему так рассердился Джейк. Он был не просто солдат, сражающийся в войне, пусть и тайной, он являлся единственной надеждой Америки двадцать пятого века, единственной и последней надеждой угнетенного народа и считал, что подвел их.
      Девушка вспомнила шрамы, которые видела у него на спине в ту ночь, когда они занимались любовью. Откуда они взялись? У нее еще не было возможности спросить Джейка о шрамах. В Гражданскую войну совершалось много зверств и несправедливостей. Может, и время Джейка Камерона было наполнено такими же ужасами, с которыми люди так и не научились бороться?
      Торри Гамильтон шла по дороге. Мысли ее лихорадочно метались в голове, и у нее не хватило сил с ними справиться. Рабство… Ей пришлось столкнуться с рабством в 1863 году. В Ричмонде и в госпитале Торри видела, как южане обращаются с черными рабами. Даже несмотря на то, что президент Линкольн провозгласил их свободными гражданами, в глазах большинства южан они по-прежнему оставались вещью, собственностью. Основная часть рабов не могла пожаловаться на хозяев.
      А как обстояли дела с этим вопросом во время Джейка? Так же, как в девятнадцатом веке, или еще хуже?
      Голова заболела, и Торри потерла виски. Сейчас она очень жалела, что дедушка дал ей кулон, который перенес ее в этот оживший кошмар!
      Торри Гамильтон услышала мычание коровы. Подняв голову, она увидела, что до поместья дедушки оставалось чуть больше полумили. Она узнала изгиб дороги и ускорила шаг. Сердце взволнованно забилось от мысли, что она скоро увидит дедушку с бабушкой.
      Девушка почти прошла мимо места, где раньше стоял старый дом. Огромных железных ворот и особняка, в котором прошло ее детство, еще не было. Торри перешла дорогу я стала рассматривать очищенную от деревьев землю, где, как она помнила, в девяносто четвертом должен стоять большой дом, и поняла, что сейчас только начинались работы по закладке фундаментов. Рабочих на площадке не было. Девушка приблизилась к кучам мусора и грязи, испытывая легкое головокружение от того, что попала в прошлое дедушки.
      – Цып, цып, цып, – донеслось из леса за спиной у Торри Гамильтон.
      Цыплят звал приятный женский голос. Торги пошла на голос. Перейдя лес, она увидела знакомый каркасный дом доктора Рандольфа Гамильтона, только сейчас он был очень старым и ветхим. И вспомнила, как дедушка рассказывал, что они с Мартой не сразу построили новый дом и какое-то время жили в старом… Сейчас как раз и начиналось строительство дома, в котором выросла Торри.
      На заднем дворе стояла женщина и разбрасывала зерно пищащим цыплятам. Она убрала со лба прядь светло-каштановых волос, выбившуюся из аккуратного узла, и посмотрела на Торри. Торри узнала ее с первого же взгляда. Она прекрасно помнила свою бабушку, Марту Гамильтон, по фотографии, которая всегда стояла на столике рядом с кроватью дедушки.
      – Привет! – поздоровалась Марта и помахала рукой. – Рада видеть, что хоть кто-то наслаждается природой в этот очаровательный день. – Она подняла воротник толстого свитера. – Пусть и немного прохладно, но солнышко светит яркое.
      Торри Гамильтон неуверенно подошла к ней, решив воспользоваться подсказкой для объяснения своего появления.
      – Да, я вышла прогуляться и, наверное, заблудилась. Я не хотела заходить на вашу землю.
      – О, не беспокойтесь об этом! – успокоила ее Марта Гамильтон, разбрасывая остатки зерна у своих ног. – Добро пожаловать! Можете когда хотите бродить по нашему старому лесу. Он скрывает в себе множество историй. Здесь произошло так много событий…
      – Да, – мягко согласилась Торри, – я знаю.
      – Я стою и болтаю с вами, а сама даже не представилась. Я Марта Гамильтон, а вы, должно быть, племянница Якобсов – Триша. Якобсы предупредили, что вы можете зайти как-нибудь на неделе, но я совсем забыла. Вспомнила только тогда, когда увидела, как вы выходите из леса.
      – Д… да, немного необычный способ наносить визиты, по-моему, – заикаясь произнесла Торри.
      – Ничего подобного, – успокоила ее Марта. Она поставила эмалированную кастрюлю на ступеньки и подошла к Торри. – Вы только подумали, что заблудились, а на самом деле вышли как раз куда нужно. Входите, дорогая, мы с вами приятно поболтаем.
      Торри вновь заколебалась. Ей не хотелось обманывать эту милую искреннюю женщину и представляться племянницей Якобсов, но, с другой стороны, она боялась рассказать правду! Она уже привыкла лгать в 1863 году и решила, что ложь является составной частью путешествий во времени. Лучше, наверное, пусть думает, что она Триша. По крайней мере, это давало возможность поговорить с бабушкой.
      Кухня почти не изменилась. В 1863 году она была не такой веселой, зато сейчас она постарела. Высокий потолок зрительно увеличивал размер комнаты. Накрахмаленные белые шторы на окнах хорошо гармонировали со светло-синими стенами.
      –  Ябуду сильно скучать по старому дому, – задумчиво произнесла Марта, – но муж решил построить мне новый красивый дом. А у меня не хватает смелость сказать «нет».
      – Это очень старый дом, не так ли? – спросила Торри, отпивая молоко из стакана, который Марта поставила перед ней. Она изо всех сил старалась пить потихоньку, а не заглотить одним махом. Сандвич, который она съела в больничном кафе, давно превратился в слабое воспоминание, и сейчас ее желудок давал знать о себе в полный голос.
      Марта повернулась к старой плите и открыла дверцу.
      – Да, очень старый. Если бы этот дом мог говорить, то рассказал бы не одну захватывающую историю!
      Торри улыбнулась:
      – Готова поспорить. Дедушка рассказывал, что он был построен еще до Гражданской войны.
      Марта Гамильтон руками в рукавицах вытащила из духовки, если судить по запаху, большую коврижку. Она поставила блюдо на стол и странно посмотрела на Торри:
      – Ваш дедушка? Наверное, я с ним не знакома?
      – О… – взволнованно воскликнула Торри, совсем забыв, что должна играть роль какой-то Триши. – Я… я даже не знаю.
      – Как бы там ни было, но ваш дедушка прав. – Марта с любовью огляделась по сторонам. – Этот дом был построен в 1855 году. В нем умерла бабушка моего Натаниэля, здесь же родился его отец. Да, я буду сильно по нему скучать.
      – Почему бы вам тогда не остаться здесь и не перестать строить новый дом? – спросила Торри, глядя на коврижку голодными глазами.
      Марта Гамильтон улыбнулась, и только сейчас Торри заметила веснушки у нее на носу. Они делали ее очень приятной.
      – И испортить Натаниэлю все удовольствие? – Она отрезала большой кусок коврижки и положила на тарелку, которую подвинула Торри. – Я даже думать об этом не хочу. И он прав, конечно. Я самая настоящая сентиментальная дура. Ведь этот старинный дом недолго протянет, он скоро развалится сам по себе. Он мне так нравится потому, что в нем много радостных воспоминаний.
      – Я первый застрелил тебя!
      В комнату вбежали маленькие мальчики, стреляя друг в друга из игрушечных пистолетов. Тот, что побольше, наверное, лет шести, подбежал к Марте и обхватил руками за юбку.
      – Мама, мама, я первый убил Джереми, а он не падает!
      – Но Натан, он же меньше тебя. Может, он не понимает правил игры.
      – Он все хорошо понимает, – заявил старший мальчик, бросая на братишку сердитый взгляд. – Он просто мошенничает.
      – Ну все, хватит! – рассердилась Марта. – Разве вы не видите, что у нас гостья? Подойдите и поздоровайтесь с Тришей. Она племянница миссис Якобс. А это мои сыновья. Натану шесть лет, а Джереми четыре.
      Лишившись дара речи, Торри Гамильтон с открытым ртом смотрела на ребятишек. Мальчики недовольно поздоровались, схватили по куску коврижки и выбежали из кухни.
      «Это мой отец! – растерянно подумала Торри. – Я только что встретила своего отца и дядю Джереми!
      – Ну и ребята! – с притворной строгостью произнесла Марта Гамильтон. – Надо бы воспитывать их построже, но я не могу заставить себя строго обходиться с детьми, особенно со своими собственными.
      – А у вас есть братья или сестры? – с трудом, сквозь туман, окутывающий ее мозг, услышала Торри вопрос бабушки и покачала головой. Она так была потрясена встречей с отцом, что до сих пор не могла говорить.
      – Вы единственный ребенок в семье? Тоже есть свои преимущества: никаких ссор с братьями и сестрами. – Марта улыбнулась, и внезапно Торри забыла о нереальности происходящего. Сейчас она чувствовала только доброту и любовь, исходящие от бабушки.
      – Где… ваш муж дома? – поинтересовалась Торри, надеясь встретить Натаниэля Гамильтона. Ей очень хотелось хоть раз увидеть его с бабушкой вместе.
      – Нет, он в городе, у себя в конторе. После начала войны работы прибавилось. Натаниэль владеет «Ричмонд Кроникл». К тому же он является председателем районного комитета Гражданской обороны. Знаете, сейчас ему значительно реже приходится бывать дома, – задумчиво объяснила Марта. Она предложила Торри еще кусок коврижки, и девушка радостно согласилась. В желудке у нее было так пусто, что ей казалось, будто куски с громким стуком падают в него. Как бы в подтверждение ее мысли, действительно послышался стук.
      Торри Гамильтон вздрогнула, вспомнив такой же стук и в ту же дверь, только сто лет назад, который однако был всего несколько дней назад. Девушка потрясла головой, как бы прогоняя глупую мысль, и спросила себя, не сходят ли путешественники во времени постепенно с ума?
      –  Яоткрою. Это, наверное, Лавида привезла Кристину, – объяснила Марта и направилась к двери.
      Хозяйка вышла, прежде чем Торри поняла, что она сказала. Кристина. Кристина? Дед рассказывал, что Марта присматривала за ее тетей, когда та была совсем еще маленькой девочкой. Кристина часто гостила в доме деда. Это продолжалось до тех пор, пока девочке не исполнилось шесть лет. Тогда мать Кристины Лавида отправила ее в пансион. Неужели она сейчас встретится с женщиной… вернее, с маленькой девочкой… которая через пятьдесят лет испортит жизнь ее дедушке?

      Кухонная дверь вновь открылась, и на пороге показалась самая красивая женщина, которую когда-либо видела Торри Гамильтон. У нее были золотистые волосы, уложенные в сложную прическу, темные ресницы и пугающе голубые глаза. Однако выражение высокомерия портило общее впечатление, и Торри сразу же невзлюбила Лавиду.
      Марта вошла вслед за ней, держа за руку маленькую белокурую девочку с опущенными глазами и надутыми губами.
      – Лавида, – сказала Марта Гамильтон, – это Триша, племянница миссис Якобс. А это Кристина, дочь Лавиды.
      Лавида окинула Торри презрительным взглядом и поплотнее закуталась в норковую шубу, словно боялась, что Торри сделает ей что-нибудь плохое.
      – Здравствуйте, – холодно поздоровалась она и повернулась к Марте. – Марта, я благодарна тебе за то, что ты согласилась взять Кристину на такой длительный срок. Доктор говорит, что мне необходимо поехать отдохнуть. Развод отнял столько сил…
      – Да, – кивнула Марта и посмотрела на маленькую девочку, которая стояла рядом с ней. – Я знаю, как тебе было тяжело… Я рада, что Кристина побудет у нас. – Она опустилась на колени рядом с девочкой. – Мы отлично проведем время, правда, Крис?
      Малышка с надеждой посмотрела на Марту. Ее лицо было маленькой копией лица матери: те же голубые глаза и золотистые волосы. Слабая улыбка появилась на ее лице, но услышав строгий голос Лавиды, опять опустила глаза и надулась.
      – Пожалуйста, Марта, не называй ее этим ужасным именем!.. Ну, Кристина, – она погрозила дочери пальцем, – ты будешь слушать миссис Гамильтон, правда? Мама уезжает ненадолго. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как она вернется.
      Услышав эти слова, Кристина обхватила мать за ноги и испустила такой крик, который, по мнению Торри, был слышен за многие мили вокруг.
      Лавида раздраженно нахмурилась:
      – Кристина, немедленно перестань. Это возмутительно! – Она оторвала девочку от себя и сильно встряхнула. – Говорю тебе, я скоро вернусь и привезу с островов много красивых подарков. – Она нагнулась к дочери. – Ты же хочешь получить подарки, правда, дорогая?
      – Я н-е х-о-ч-у, ч-т-о-б-ы т-ы у-е-з-ж-а-л-а! – взвыла Кристина.
      Лавида выпрямилась.
      – Я пошла! – резко произнесла она. – Тебе с Мартой будет очень хорошо. А сейчас поцелуй меня. Я должна идти, чтобы не опоздать на поезд.
      Маленькая девочка привстала на цыпочки и поцеловала мать, после чего опять залилась горькими слезами. Лавида сняла со своей шеи маленькие ручки, взяла девочку на руки и передала Марте.
      – Не знаю, что с ней такое… Ну, до свидания, Марта. У тебя есть адрес, где меня можно найти в случае необходимости. До свидания, Кристина веди себя хорошо. Договорились? – И с этими словами холодная красивая Лавида вышла из дома.
      Марта прижала малышку к себе и погладила по головке, пытаясь успокоить.
      – Ну, ну, Крис, не расстраивайся. Вот увидишь, мама быстро вернется. А мы с тобой, пока ее не будет, отлично проведем время. Джереми и Натан очень хотят поиграть с тобой.
      – Не хочу играть с ними, – послышался приглушенный ответ.
      – А хочешь коврижку и стакан молока? – Кристина кивнула белокурой головкой. – Ну хорошо. Иди в детскую, а я туда принесу коврижку и молоко. Будешь сидеть и смотреть, как играют ребята. Согласна?
      Марта Гамильтон вывела Кристину из кухни. Через несколько минут она вернулась, печально качая головой, и начала резать коврижку.
      – Бедная девочка! – вздохнула Марта. – Вот ужне повезло с матерью. Лавида такая эгоистка думает только о себе! Я ведь знаю, что, если не возьму Кристину, Лавида наймет какую-нибудь незнакомую женщину, чтобы смотреть за девочкой. Она уезжает второй раз за последние шесть месяцев, и оба раза поездки длились больше месяца!
      – Какая у нее фамилия? – спросила Торри, со страхом ожидая ответа.
      – У Лавиды? – Марта ненадолго задумалась, положила кусок коврижки на тарелку и протянула Торри. Потом начала отрезать следующий кусок. – Сейчас вспомню… Сначала была Нельсон. Потом Коннорс, сейчас Хамфри. Да, отец Кристины – Хамфри.
      Пока Марта наливала стакан молока, Торри задумалась. Хозяйка понесла коврижку и молоко в детскую, и Торри услышала, как она разговаривает с девочкой спокойным мягким голосом.
      Кристина Хамфри! Да, все правильно, это ее тетя Кристина!
      Неудивительно, что она выросла такой ведьмой, было первой мыслью Торри. С такой матерью просто невозможно вырасти нормальным человеком! Торри вспомнила свою мать, добрую, веселую и немного вспыльчивую, но быстро отходчивую, и вновь подумала, что, наверное, нельзя вырасти доброй и мягкой, когда мать холодна с дочерью и каждые несколько месяцев бросает ее и отправляется на охоту за очередным мужем.
      – Лавида никогда не хотела ребенка, – сказала Марта, вернувшись в кухню из детской. – Мы не родственницы, но мы крепко дружили с ее матерью, когда та была еще жива. – Она вздохнула. – Мать у Лавиды была доброй женщиной, зато отец – настоящее чудовище. Наверное, Лавида в него.
      – Мой дедушка всегда говорил, что события, которые происходят с человеком в детстве, накладывают отпечаток на всю его жизнь, – пробормотала Торри, жуя огромный кусок коврижки. Зардевшись от смущения, она стыдливо извинилась: – Простите, но она такая вкусная.
      Марта ласково улыбнулась:
      – Я рада, что она вам понравилась. Пожалуй, вы правы насчет событий и детства. Лавида даже намекнула пару раз, что не прочь бы передать Крис нам с Натаниэлем в опеку, но что-то мне не очень приглянулась эта идея. Я боюсь привязаться к малышке, а Лавида потом явится и заберет ее!
      – Извините меня, миссис Гамильтон, – сказала Торри, отряхивая крошки с коленей. – но вы уже и так довольно сильно привязались к Кристине.
      Марта Гамильтон кивнула и поставила перед собой чашку горячего чаю, потом села на стул.
      – Да, конечно, вы правы, но я не знаю, правильно ли забирать чужого ребенка? Может, я ошибаюсь в Лавиде. Может, она не такая уж и плохая. Конечно же, она по-своему любит Кристину.
      Торри, как это ни странно, сейчас жалела маленькую Кристину.
      – Знаете, мои родители погибли, когда мне было шесть лет. Я приехала жить к своему дедушке, и это было замечательно. – Она посмотрела на озадаченную бабушку. – Но у меня есть тетя, страшная эгоистка и большая злюка. Я часто спрашивала себя, что бы со мной было, как бы изменилась моя жизнь, если бы моим опекуном была она, а не дедушка?
      – Ваши родители погибли, когда вам было шесть лет? – недоуменно переспросила Марта. – Но ведь я встречалась с ними прошлой осенью, когда они приезжали на ярмарку. Они сказали, что вы живете с подругой.
      Торри вздрогнула и от волнения чуть не сбросила со стола тарелку с коврижкой.
      – Да, – согласилась она, лихорадочно стараясь найти выход, – это мои приемные родители. Я… меня удочерили. – Она улыбнулась. – Ну, пожалуй, мне пора.
      – О, неужели вы уже должны уходить? – Ее бабушка искренне расстроилась, и вновь у Торри промелькнула мысль, как было бы здорово иметь такую добрую мать. – Мне очень понравилось болтать с вами, дорогая. Приходите к нам в гости, когда будет время.
      – Мне тоже показалось, что мы с вами хорошо поговорили, – искренне согласилась девушка. – И спасибо за коврижку. Она потрясающе вкусная. Я… – Она смущенно замолчала и опустила глаза.
      Марта улыбнулась:
      – Хотите съесть еще кусочек на дорогу. Торри рассмеялась:
      – Нет. У меня в больнице лежит друг. Я собиралась навестить его и хотела бы отнести ему кусок.
      – Конечно! – Марта встала и принялась отрезать огромный кусок. – Ваш друг очень болен?
      Торри мгновенно пожалела, что упомянула о Джейке, но деваться было некуда. Она сказала, что Джейку удалили аппендицит. «Очередная ложь», – прошептал честный внутренний голос. «Заткнись», – прошипела она в ответ, взяла кусок коврижки и быстро вышла на крыльцо.
      – Приходите к нам в любое время, – пригласила Марта. – Очень жаль, что вы не встретились с Натаниэлем… Ну вы только подумайте. Легок на помине!
      Торри испуганно оглянулась и увидела высокого худого мужчину с газетой под мышкой, который шагал к дому. Она не сразу узнала в нем своего деда.
      – Деда… – прошептала девушка, когда он поднимался по ступенькам.
      На приятном лице Натаниэля Гамильтона застыла усталость.
      – Как поживает моя любимая девочка? – спросил он, останавливаясь около Марты и целуя ее в щеку.
      Сердце Торри взволнованно забилось, когда она услышала эти слова. Потом она поняла, что он говорит с женой, а не с ней, и успокоилась. «Но эти же слова ты говорил… я хочу сказать, будешь говорить мне каждый день, когда я буду приходить домой после школы.
      – О, деда, как я по тебе скучаю! – подумала она.
      – И кто эта очаровательная юная леди? – Натаниэль повернулся к Торри, которая растерянно смотрела на него. Этот молодой, такой молодой мужчина, был ее дедушкой. Каким же красивым он был и как сильно был похож на ее отца!
      – Я… Я… – забормотала она, не что ответить, но к ней на помощь пришла Марта.
      – Это племянница Лиз Якобс – Триша. Она приходила ко мне в гости.
      – Вот как? – Натаниэль Гамильтон странно посмотрел на нее, и Торри увидела, как напряженно он о чем-то думает. Через несколько секунд его строгое лицо расправилось. – Это замечательно! Марте даже не с кем поговорить.
      Торри пожалела, что сказала, будто ей нужно идти. Как ей хотелось поговорить с дедушкой и даже… ее сердце взволнованно заколотилось… рассказать ему правду. Имела ли она право предупредить его, что случится через сорок или пятьдесят лет? Или это будет тем же самым, в чем она обвиняла Джейка? Попытка контролировать судьбу.
 
      Ладони Торри Гамильтон вспотели, и она была рада, что дедушка не протянул руку. Последовало неловкое молчание, во время которого они все смотрели друг на друга, потом Торри нарушила тишину.
      – Мне пора, – сказала она. – Было очень приятно познакомиться с вами.
      – Если вы уходите из-за меня, то совершенно напрасно, – сказал Натаниэль. – Останьтесь на ужин.
      Торри очень хотелось остаться, но она вспомнила Джейка, скучающего в палате, и эта картина пересилила ее желание принять приглашение.
      – Нет, – с сожалением покачала головой девушка. – Мне пора в Ричмонд. Я должна навестить больного друга, он лежит в больнице.
      Натаниэль Гамильтон огляделся по сторонам.
      – Я не вижу ни машины, ни велосипеда.
      – Я пойду пешком.
      Марта удивленно развела руками:
      – Пешком в Ричмонд? Даже слышать об этом не хочу. Натаниэль, ты ведь сможешь подвезти ее, да?
      – О, нет! – быстро возразила Торри, хотя в глубине души надеялась, что он уговорит ее. – Мне не хочется беспокоить вас.
      – Я знаю, что Якобсы еще не починили свой грузовик, – сказала Марта, – но я отругаю Лиз Якобс за то, что она разрешила вам прийти сюда пешком… К тому же скоро начнет темнеть!
      – Пожалуйста, не сердитесь на нее, – попросила Торри и подумала, что бедной Лиз Якобс придется многое объяснить после ее ухода. – Я привыкла ходить пешком. – Она быстро спустилась с крыльца.
      – Подождите минуту! – остановил Торри повелительный голос ее дедушки. Она испуганно оглянулась. – Вам вовсе необязательно идти пешком. Я только что вспомнил, что забыл кое-что в конторе. – Он обнял Марту и показал на машину. – Поехали, Триша. Я с удовольствием отвезу вас в больницу.
      Торри посмотрела на Марту Гамильтон, стоящую на крыльце, и ей страшно захотелось обнять бабушку на прощание. Завтра Марта узнает, что она никакая не Триша Якобс. Это будет означать, что дорога для нее к Гамильтонам с завтрашнего дня закрыта. Сейчас Торри пожалела, что не поправила Марту, когда та подумала, что она племянница Якобсов. Могла бы представиться под каким-нибудь другим именем и придумать, что у нее отпуск и она вышла прогуляться. «Что горевать, – подумала девушка, – сейчас уже ничего не исправишь».
      – До свидания, – попрощалась Торри с бабушкой. – Я рада, что познакомилась с вами. – Она замолчала, затем быстро добавила: – Боюсь, вы этого не поймете, но сегодня у меня особый день. Вы… вы помогли мне.
      Бабушка Марта слегка нахмурилась, словно пыталась понять, о чем говорила Торри, потом улыбнулась:
      – Я рада, дорогая. Мы вам всегда рады. Торри Гамильтон отвернулась от нее и быстро села в машину рядом с дедушкой, борясь со слезами. К счастью, Натаниэль не заметил ее взволнованности. Машина тронулась с места. Он молчал до тех пор, пока они не выехали на дорогу, ведущую в Ричмонд.
      – Кто вы на самом деле? – спросил Натаниэль, искоса бросая на нее взгляд.
      Торри изумленно уставилась на него.
      – Ч… что вы хотите сказать? – спросила она, пытаясь выгадать время и придумать правдоподобный ответ.
      – Я хочу сказать, что вчера встретил в городе племянницу миссис Якобс. Она низенькая и полная девушка, и у нее короткие черные волосы. – Он нагнул голову и посмотрел на спутницу. – Вы мне показались искренней… я говорю о последнем коротком разговоре с Мартой… так что не думаю, будто вы хотели сделать что-то нехорошее. Но зачем нужно было притворяться, будто вы Триша?
      – Я… я… мне жаль, но я не могу вам объяснить, – сказала Торри. – Боюсь, вы мне не поверите.
      – А вы попробуйте.
      «Не делай этого, – предупредил Торри ее внутренний голосок. – Ты или очутишься в смирительной рубашке, или выболтаешь, что произойдет в будущем. В любом случае ты доставишь себе и своему деду уйму неприятностей».
      Девушка быстро придумала правдоподобную ложь и снова почувствовала укол совести из-за того, что вновь приходилось лгать.
      – Дело в том, – ответила Торри, – что мы с женихом попали в автомобильную аварию. Он сейчас лежит в больнице. Я вышла прогуляться… обдумать ситуацию и решить, что делать дальше… и забрела к вам в дом.
      – Такая длинная прогулка? – Натаниэль Гамильтон подозрительно посмотрел на внучку.
      – Да. Я люблю ходить пешком, а город мне надоел. – Торри посмотрела на него широко раскрытыми глазами, надеясь, что они полны искренности. – Когда я встретила вашу жену и она подумала, будто я Триша, мне показалось, что будет легче, если я не стану возражать.
      – Почему?
      Торри выглянула из окна. Она попыталась говорить печальным голосом, и это оказалось совсем нетрудно.
      – Я… я не знаю. Наверное, мне нужен был человек, с которым можно поговорить.
      Я… я пыталась решить, стоит мне выходить замуж или не стоит. Шла, думала и тут повстречалась с вашей Мартой. Она у вас такая добрая, и открытая, и… Вы понимаете меня, да?
      «Ты несешь чушь собачью, – мрачно подумала Торри. – Лучший выход для тебя сейчас – замолчать». Последовало долгое молчание, и Торри почувствовала, что у нее по шее стекает струйка пота. Внутри ее кричал громкий голос: «Деда! Деда! Это я! Я так много хочу тебе рассказать. Я хочу предупредить тебя о том, что ждет впереди! Но если я сделаю это… Если я расскажу правду, откуда мне знать, не изменит ли это что-нибудь в будущем, то, чего ни в коем случае нельзя менять?» Девушка посмотрела на Натаниэля Гамильтона.
      Он потер очень знакомым жестом подбородок, и у нее запершило в горле.
      – Не очень, – наконец проговорил он. – Но полагаю, вы не сделали ничего плохого. Надеюсь, с вашим женихом все в порядке?
      – Да, слава Богу, ничего страшного. Дедушка кивнул, и на его лице появилось искреннее облегчение. «Какой же ты добрый! – подумала Торри. – Ты не знаешь, кто я, но все равно тебе не наплевать на мои проблемы. И Марте тоже будет не наплевать, когда ты ей все расскажешь. Уверена, она ни капельки не рассердится на то, что я обманула ее. Как мне хочется остаться здесь с вами! Остаться и не возвращаться в ту путаницу, которая ждет в Ричмонде».
      Торри закрыла глаза и прижалась лицом к стеклу. «Когда вернусь домой, – подумала она, – обязательно спрошу деду, помнит ли он этот эпизод. Если помнит, то попрошу прощения за то, что солгала».
      – Ну вот мы и приехали, – сказал Натаниэль Гамильтон, останавливая машину перед входом в больницу.
      Торри минуту сидела неподвижно. Сейчас был ее последний шанс, если она хотела сказать правду, если хотела хотя бы намекнуть, кто она. Может быть, хотя бы сказать ему свое имя?
      – Спасибо, – поблагодарила девушка и медленно открыла дверцу. – Я хочу, чтобы вы знали одно: я не хотела сделать ничего плохого.
      – Я вам верю. Вы… когда я расскажу обо всем Марте, думаю, для нее будет очень важно, если я смогу назвать ей ваше настоящее имя.
      Торри улыбнулась, обрадовавшись, что не пришлось принимать трудное решение.
      – Виктория. Меня зовут Виктория Гамильтон. Друзья называют меня Торри.
      Натаниэль удивленно вскинул брови.
      – Как странно. Моя фамилия тоже Гамильтон. Впрочем, Гамильтоны – распространенная фамилия. – Он протянул визитную карточку. – Это моя визитная карточка. Если задержитесь в городе дольше, чем рассчитываете, позвоните нам. Мне кажется, вы очень понравились Марте.
      Торри почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза.
      – Она мне тоже понравилась. – Девушка вышла из машины и оглянулась. – Спасибо, деда, – поблагодарила она и раскрыла от страха рот, заметив ошибку. Потом захлопнула дверцу и взбежала на крыльцо.
      Войдя в больницу, девушка прислонилась к двери и закрыла глаза. Желание вернуться домой нахлынуло так сильно, как никогда раньше. Она должна вернуться домой и спасти своего дедушку.
      Увидев в холле знакомое лицо, Торри Гамильтон открыла от изумления рот. Доктор Галлахер беседовал с… Лукасом Монтгомери! Правда, на Монтгомери не было формы капитана армии Конфедерации. На нем были темные брюки и белый халат, а в руках он держал журнал по уходу за больными.
      Торри сделала непроизвольный шаг назад. Как он нашел их? Ах да, Монтгомери хвастался достижениями ученых. Может, они изобрели способ, с помощью которого через другие УПВ можно проследить путь путешественников во времени? И тут же возник вопрос: а была ли вчерашняя остановка сердца у Джейка случайной? Даже доктору она показалась странной. Ей стало страшно. А что, если Монтгомери переоделся доктором, чтобы пройти в палату к Джейку и убить его?
      Нужно во что бы то ни стало попасть в палату к Джейку!
      Она раскрыла входную дверь. Торри действовала автоматически, сбежала с крыльца и бегом свернула за угол.
      Лавируя между мусорными ящиками и перепрыгивая через какие-то коробки, Торри добралась наконец до служебного входа. Она пригнулась за огромным мусорным ящиком и подумала, что Монтгомери мог быть не один. У него могли быть сообщники, которые следили за больницей. Девушка осторожно выглянула из-за ящика, но никого не увидела. Быстро поднялась на заднее крыльцо и вошла в больницу.
      Ее шаги громко раздавались в тихом коридоре. Тогда Торри побежала на цыпочках, потом нырнула в шкаф с надписью «Белье». Она опустилась рядом с горой аккуратно сложенных полотенец и положила голову на руки.
      Чтобы хоть немного успокоиться, Торри дотронулась до кулона под тенниской, затем осторожно приоткрыла дверцу. Никого не увидев, девушка выскользнула в коридор и бесшумно двинулась дальше. Время от времени она останавливалась и осторожно оглядывалась. До лестницы Торри добралась без происшествий.
      Джейк лежал на четвертом этаже, и Торри начала быстро подниматься по лестнице, едва касаясь ступенек. На площадке второго этажа она на секунду остановилась, чтобы отдышаться, и начала было подниматься дальше.
      – Очень торопитесь, мисс Гамильтон? – раздался низкий мужской голос у нее за спиной.
      Торри остановилась посредине пролета лестницы и оглянулась. Ее сердце чуть не выскочило из груди, когда она увидела Лукаса Монтгомери. Он вышел из тени. В руках держал маленькую черную коробочку.
      – Очень рад снова вас видеть, – галантно произнес Монтгомери.
      Торри испустила звук, что-то среднее между смехом и фырканьем.
      – Извините, но я не могу сказать о себе то же самое. Что вам нужно?
      – Думаю, вы прекрасно знаете, что мне нужно. Ваш кулон и ваша помощь, в том порядке, как я перечислил.
      – Идите к черту! – решительно заявила Торри, поднимаясь на одну ступеньку.
      Лукас злобно рассмеялся:
      – Ад – очаровательное место, просто изумительное. И вы сможете убедиться, что танцы с дьяволом все же предпочтительнее смерти.
      Торри поднялась еще на одну ступеньку.
      – Это вы попытались убить Джейка, когда он лежал в послеоперационной палате?
      – Да, и я бы добился успеха, если бы вы не проснулись и не позвали на помощь сестер. Вы все больше и больше мешаете мне, моя дорогая.
      – Удовлетворите мое любопытство, пожалуйста. Что вы ему сделали? – Единственная надежда на спасение заключалась в том, чтобы заставить его говорить. Только так она могла надеяться выгадать время и скрыться от этого смертельно опасного сумасшедшего.
      – Я впрыснул одно вещество в его внутривенный раствор, после чего у него и начался сердечный приступ. Все очень просто! Наркотики обладают замечательными свойствами! Да что я вам рассказываю, вы не хуже меня знаете об этом, не правда ли, моя красавица?
      Пока Монтгомери объяснял, как вызвал остановку сердца у Джейка, Торри поднялась еще на одну ступеньку. Она смотрела на коробочку, которую он держал в руке.
      – Что это? – спросила она и вспомнила виденные в детстве эпизоды из «Звездного пути». – Какой-нибудь лазер?
      Лукас Монтгомери рассмеялся:
      – Как будто не знаете. Вы прекрасно знаете, что это такое, просто притворяетесь глупенькой. Должен признать, вы отличная актриса.
      – Вы им ранили Джейка в 1863 году? – спросила Торри, вспомнив слова доктора Гамильтона о странной ране Джейка.
      – Да, и если вы сейчас же не станете мне помогать, вас ожидает та же участь.
      Торри Гамильтон облизнула пересохшие губы. В ушах раздавался глухой стук сердца, мешая думать.
      – Только на этот раз, – пояснил Монтгомери, – я переключу его на самый высокий уровень, и вы, моя дорогая мисс Гамильтон, просто исчезнете, растворитесь в пустоте. Камерон никогда даже не узнает, что с вами случилось. Он решит, что вы бросили его и отправились в свое время.
      – Как вы нашли нас?
      – О да, это интересная маленькая информация, о которой вы еще не знаете. Когда путешествия совершаются внутри временного промежутка в сто лет, УПВ позволяет переместиться в это же время другому человеку, только с гораздо большей точностью. Примерно так же река притягивает обломки обратным прибойным потоком.
      – Какое удачное сравнение! – заметила Торри.
      – Самое главное понятно. Но вы, конечно, понимаете, что я имею в виду. Энергия вашего кулона и привела меня к вам. Мне оставалось только включить свое устройство и разрешить камням поймать ваш сигнал… А сейчас, мисс Гамильтон, к делу. Мы и так потратили слишком много времени на разговоры.
      Монтгомери посмотрел на лазер и повернул циферблат на более высокий уровень. Торри воспользовалась секундным отвлечением и бросилась на него. Она обхватила ногами его талию и выбила из рук черную коробочку. Они с грохотом упали, и Торри оказалась сверху.
      Монтгомери закричал от боли, и его руки на мгновение разжались. Этого мгновения оказалось достаточно для Торри, чтобы освободиться. Она бросилась наверх, перепрыгивая через три ступеньки. Девушка знала, что у нее совсем мало времени. Монтгомери с минуты на минуту предупредит сообщников или сам поднимется в палату Джейка. Торри выскочила в пустой, к счастью, коридор четвертого этажа. Она вбежала в палату Джейка, который испуганно посмотрел на нее, бросилась на койку и сунула кулон ему в руки.
      – Перенеси нас в 1863 год, Джейк! Немедленно! – велела девушка.
      Джейк не стал тратить драгоценное время на вопросы. Дверь в комнату распахнулась, но вокруг Джейка и Торри уже кружился разноцветный вихрь. Лукас Монтгомери был бессилен помешать им.
      Цвета кружились, и в Торри начала расти знакомая паника. И только пальцы Джейка, нежно сжимающие ее руку, напоминали ей, что она не одна. Куда бы их ни забросила судьба, Джейк будет рядом. «Прощайте, доктор Галлахер, – молча попрощалась Торри. – Вы хороший человек. До свидания, бабушка. До свидания, деда… еще раз до свидания…» Наконец мелькание цветов остановилось, и темнота потянула ее вниз, в вечность.

      – У тебя все будет в порядке. Тебе сейчас нужно только отдохнуть, и твое тело само вылечит себя. – Осмотрев рану на груди Джейка, доктор Гамильтон выпрямился и покачал головой. – Так и не понял, как тому доктору удалось закрыть рану. Поразительная техника.
      – Поразительнее то, что нам удалось вернуться сюда, – сказала Торри. – Я боялась встречи с динозаврами и пещерными людьми. – Она повернулась к Камерону. – Как, по-твоему, чем это путешествие отличалось от остальных?
      Они очутились на окраине Ричмонда, в том же самом месте, куда прибыли в 1941 году. К счастью, в 1863 году там еще ничего не было. Хотя это место и находилось совсем недалеко от временного жилища доктора Гамильтона, Джейк и Торри шли, затаив дыхание и опасаясь попасться кому-нибудь на глаза.
      Они не только попали в тот же самый год, но и в днях разница оказалась совсем небольшой – всего несколько дней. Доктор сообщил, что, когда началось сражение у Ченслорсвилля, поиски Джейка прекратились. Сражение произошло в тот же самый день, когда Монтгомери ранил Джейка.
      Джейк Камерон приподнялся на локтях.
      – Я думал об этом. Мне кажется, такой точностью мы обязаны тому, что объединили наши энергии и мысленно сконцентрировались именно на этом годе и этом месяце.
      Их взгляды встретились. Торри вспомнила объединение энергий и почувствовала, как в ней разгорается знакомое пламя. Девушка удивлялась, как она могла позволить Монтгомери даже дотронуться до нее? После возвращения в 1863 год, когда доктор Гамильтон вышел из комнаты, Джейк объяснил, что Монтгомери дал ей сильный наркотик, который и вызвал у нее такую реакцию. Торри с огромным облегчением узнала, что действовала в ту ночь не по своей воле.
      – Но вспомни, когда я попыталась перенестись в будущее… когда ты умирал… мы оба думали о 1994 годе, – напомнила она ему, – а очутились в 1941-м.
      – Извини, котенок, но я потерял сознание еще до начала путешествия. Так что последнее путешествие было первым, в котором мы объединили нашу энергию. – Джейк Камерон откинулся на подушки. Они вернулись прошлой ночью, и с тех пор он лежал в этой комнате. Так потребовал Рандольф Гамильтон.
      Большая часть ночи ушла на подробное объяснение доктору Гамильтону. Торри рассказала Рандольфу, что ей поведал дедушка, и то, как его упрятали в санаторий. Еще она рассказала о Кмере и Монтгомери. Выслушав прапраправнучку, доктор Гамильтон поведал историю своего отца. Оказалось, что на смертном одре старший Гамильтон рассказал сыну странную историю о незамужней тете, которая путешествовала во времени и оставила дневник. Он велел Рандольфу прочитать дневник, когда придет время, но доктор Гамильтон воспринял рассказ старика как бред умирающего.
      К огромному облегчению Торри, как только доктор услышал всю историю и пообещал побыстрее прочитать дневник, он изменил свое отношение к Джейку. Рандольф даже понял, почему Джейк так вел себя с Торри в их брачную ночь. Они кивали друг другу, как старые друзья, а девушка смотрела на них и возмущенно качала головой.
      Однако Торри не позволила возмущению омрачить радость. Ведь Джейк остался жив. Она была так счастлива, что не могла долго дуться.
      Была ли его теория насчет точности путешествия во времени правильной? Или Джейк с самого начала лгал о неточности УПВ, чтобы задержать ее в 1863 году, пока не сможет сам воспользоваться кулоном?
      Торри убрала с затылка волосы. Ей было жарко, и она устала размышлять над тонкостями путешествий во времени и решила довериться Джейку.
      Торри повернулась и увидела, что Джейк Камерон наблюдает за ней. В его взгляде она заметила настороженность. Неужели он заподозрил, что она сомневается в нем?
      – У него действительно все будет в порядке? – обратилась Торри к доктору. – Меня тревожит, что между окончанием операции и путешествием прошли считанные часы.
      – Все будет отлично, – заверил ее Гамильтон. – Но только при одном условии. Какое-то время он должен лежать и вести себя спокойно.
      – Перестаньте говорить обо мне так, будто меня здесь нет! – сердито отозвался Джейк.
      – Тебя бы здесь действительно сейчас не было, если бы ты сделал то, что собирался. Понятно? – Она скрестила руки на груди и бросила на него уничтожающий взгляд.
      Джейк был очень бледен, несколько секунд он смотрел в потолок, потом попросил воды. Торри принесла стакан и поддерживала его, пока он пил. Потом Джейк, на лице которого застыло решительное выражение, откинулся на подушки.
      – Я должен остановить Монтгомери, – сказал он. – Я не могу ждать, пока мне станет лучше.
      Торри покачала головой:
      – Мы с доктором не позволим тебе сделать этого, правда, доктор? Ты ничем не сможешь помочь полковнику, если будешь мертвым.
      – Ты не понимаешь. – Его глаза были сейчас такими холодными, что Торри испугалась. Она придвинулась к нему, взяла за руку и ласково пожала. Он ответил таким же ласковым пожатием, и его взгляд подобрел, хотя морщины стали глубже и заметнее.
      – Кмер – мой отец, – едва слышным голосом признался Джейк Камерон.
      От изумления Торри открыла рот.
      – Твой отец! – медленно повторила девушка и в ужасе уставилась на него. – Значит, это твой отец пытал тебя?
      – Да.
      Она отпустила его руку и принялась взволнованно мерить комнату шагами. От такой поразительной новости голова у нее пошла кругом.
      – Твой отец! – повторила Торри и резко повернулась к нему. – Но это означает… это означает… если Рид умрет… – Она замолчала.
      Джейк спокойно кивнул:
      – Я умру. Все очень просто, да? Ловко придумано, ты не находишь? С помощью этого хитрого хода подполье убьет сразу двух зайцев. Во-первых, навсегда исчезнет Кмер. Во-вторых, Кмерон, сын, предавший отца, тоже погибнет после того, как докажет свою смелость. Он благородно принесет на алтарь общего дела свою жизнь.
      Сколько горечи было в словах Камерона! Только сейчас она поняла, что он вытерпел и что перенес, находясь сначала в руках собственного отца, а потом у людей, которым искренне пытался помочь.
      – О, Джейк, эти шрамы на твоей спине… – прошептала она.
      – Да, – оборвал он ее. – Но у меня болят не они, а шрамы на моей душе. У меня на глазах Кмер убил моего дядю, своего брата, у меня на глазах! Он пригрозил отречься от меня, если я ему не помогу. Если бы я перешел на его сторону, то он бы сделал меня чем-то вроде наследного принца. – Джейк глубоко вздохнул. – Самое смешное и печальное во всем этом то, что, когда я сбежал из темницы и нашел подполье, мне не поверили. Пять лет я из кожи вон лез, чтобы доказать, что я не шпион Кмера. Потом руководители подполья узнали о том, что дядя, перед тем как нас поймали, успел передать мне свое УПВ, и…
      – Значит, они потребовали от тебя совершить самоубийство! – мрачно заметила Торри и стала ходить по комнате, сцепив руки за спиной.
      Джейк Камерон закрыл глаза. Воспоминания об отце и пытках были очень болезненными, но воспоминания о Трии и ее людях, об их отказе принять его доставляли не меньшую горечь и боль.
      – Теперь ты видишь, что результат не изменится от того, убью я Рида или не убью. В любом случае я погибну вместе со своим родом. Вернее, мы никогда не будем существовать. Я решил, что не хочу сидеть и ждать, когда перестану существовать. По крайней мере, когда наступит время исчезнуть, я буду знать, что сделал это своей собственной рукой. А может, я пытался доказать сам себе, что не боюсь смерти, что я не трус. – Камерон невесело рассмеялся. – Но все, что я сделал, доказывает обратное: я трус и боюсь смерти.
      Торри остановилась у кровати и села. Она наклонилась над Джейком и положила руки ему на плечи.
      – Почему ты считаешь себя трусом? Потому что отказался убивать невинного человека? – воскликнула Торри. – Потому что хочешь жить? Не смеши меня! – Слезы наполнили ее глаза. – Никакой ты не трус!
      – Раньше я не знал, зачем живу. Я не видел перед собой цели. – Джейк протянул руку и осторожно убрал волосы с лица девушки. – Сейчас у меня есть цель, но это не делает меня меньшим трусом, чем раньше.
      – Джейк Камерон, тебе никогда не удастся убедить меня, что, если бы не встретил меня, ты бы не пришел к выводу, что тебе есть для чего жить. Ты спасаешь полковника Рида не потому, что хочешь меня. Ты спасаешь его потому, что ты не убийца. – Она нагнулась и нежно поцеловала его. Потом повторила: – Запомни, ты не убийца.
      Джейк прижал ее к себе, и Торри почувствовала в его объятии благодарность. Когда их губы встретились, она знала, что Джейк сделал первые шаги на долгом пути обретения веры в себя.
      Внезапно из угла комнаты раздался осторожный негромкий кашель. Джейк и Торри вздрогнули. Они совсем забыли о докторе.
      Рандольф Гамильтон рассмеялся и весело подмигнул:
      – Поеду в лагерь, проверю, как дела у полковника. – Старик посмотрел на Торри. – Я возьму с собой Ханну и Генри, так что вам одной, юная леди, придется присматривать за этим человеком и не разрешать ему вставать с постели. Это приказ.
      Доктор вышел из комнаты, и через несколько минут они услышали, как хлопнула входная дверь. Затем послышался негромкий стук копыт. Как только Торри убедилась, что Гамильтон уехал, она подошла к двери, закрыла ее на задвижку и бросила на Джейка соблазнительный взгляд.
      – Ну, – сказала она и принялась расстегивать крючки на спине, – слышал: доктор сказал, что это приказ.
 
      Убедившись, что Торри крепко спит, Джейк сел и свесил ноги с кровати. Он осторожно провел пальцем по ее щеке. Когда девушка слегка пошевелилась, убрал руку. На этот раз их любовь была похожа на пламя. Это пламя горело весь вечер и ночь, пока они не уснули от усталости.
      Торри несколько раз спрашивала у Джейка, не больно ли ему? Грудь горела, но Камерон в ответ отрицательно качал головой. Он знал, что в последний раз занимается любовью с любимой девушкой.
      Джейк оделся, хотя ему и приходилось часто останавливаться, чтобы перевести дух. Он надел брюки, рубашку и сапоги, которые предусмотрительно приготовила Ханна. Они понадобятся «мистеру Джейку, когда он будет чувствовать себя лучше». Свой старый мундир Джейк вынужден был оставить в 1941 году.
      Комната была слабо освещена одним лунным светом. Одевшись, Джейк принялся осторожно ходить по комнате. Это продолжалось до тех пор, пока он не нашел то, что искал. Кулон лежал на джинсах Торри, валявшихся на полу. Перед тем как заняться любовью, Торри сняла его, опасаясь, что он поранит грудь Джейку, и беспечно бросила на джинсы. Камерон взял кулон и внимательно посмотрел на сверкавшие в лунном свете камни.
      Любовь… Да, он любил Торри, но что хорошего принесла ему эта любовь? Когда он рассказывал об отце, дяде и сопротивлении, к нему вернулись горькие воспоминания, и старая боль вновь ожила. Он как бы потерял «соприкосновение» со своим заданием и в результате заблудился в любви. Его взгляд остановился на спящей девушке. Она была такая красивая и такая юная, что у него защемило сердце. Но ему нужно идти. Он должен остановить Монтгомери. Он не питал иллюзий в отношении собственной непобедимости. Напротив, он может легко проиграть решающую битву. Джейк не боялся смерти, а боялся лишь того, что его смерть может навсегда оставить Торри в прошлом. Джейк закрыл глаза.
      «О Господи! Даруй мне силы для последнего и решающего шага, – мысленно обратился он к Богу, в которого давным-давно перестал верить. – Даруй мне силы сделать то, что нужно сделать, совершить правильный поступок».
      Торри Гамильтон открыла глаза и увидела Джейка. Он сидел на краю кровати, закрыв лицо руками. Ей снился Натаниэль Гамильтон. Сейчас она лежала с раскрытыми глазами, и у нее промелькнула страшная мысль: каким далеким и нереальным стал казаться дедушка, даже когда она не спала. Возвращение в 1863 год было похоже на возвращение домой. Лицо деда все больше и больше становилось похожим на фотографию. Оно было плоским и каким-то смутным, неразборчивым.
      – Джейк? – прошептала она. – С тобой все в порядке?
      Он поднял голову, и Торри увидела на его лице старую маску… маску, которую она не видела с той ночи, когда они впервые занялись любовью.
      – В чем дело? – спросила Торри, садясь и придвигаясь к нему. – Что происходит?
      – Ты должна убираться отсюда, – ответил Камерон.
      Сердце Торри будто сжала чья-то холодная рука. Она отпрянула от него, чуть не упав с кровати, схватила простыню и завернулась в нее. На лице Камерона застыло выражение решимости. Он встал и повернулся к ней.
      – Нет! – прошептала Торри и бросилась в дальний угол комнаты. Концы простыни волочились за ней. – Я не вернусь в двадцатый век до тех пор, пока не буду уверена, что с тобой все в порядке. Только после того, как ты остановишь Монтгомери…
      – А тебе не приходило в голову, что Монтгомери может легко остановить меня? – безжалостно спросил Джейк, пытаясь поймать девушку. – Если я погибну, ты застрянешь здесь навсегда. Я тебе уже говорил об этой опасности, Торри, помнишь? Я тебе говорил, что у нас с тобой нет будущего. Мы оба знали это с самого начала. Мы с тобой принадлежим разным векам.
      – Но ты сказал, что любишь меня. – Торри хотела перебежать к двери, но Джейк преградил ей дорогу. Она быстро попятилась назад, прежде чем он смог схватить ее.
      – Любовь не имеет к этому никакого отношения.
      – Имеет и очень большое! – закричала девушка, спрятавшись за кровать.
      – Мы не можем быть вместе.
      – Я никогда не соглашусь с этим, Джейк. Джейк остановился и недоверчиво посмотрел на нее:
      – Что? Ты знала…
      – Мне плевать на то, что я знала… Я участвую в этом не для минутного удовольствия, – с вызовом произнесла девушка. – Как только я узнаю, что ты победил Монтгомери, тогда я, может, и соглашусь отправиться домой. Но ни минутой раньше!
      – Постой ты спокойно хоть секунду, – попросил Джейк и бросился к ней.
      Девушка ловко увернулась, и Камерон с громким стоном упал на кровать. Она кинулась было на помощь, потом остановилась:
      – С тобой все в порядке?
      – Пожалуйста, Торри, – пробормотал Джейк, хватая ртом воздух, – позволь мне перенести тебя домой. Я должен знать, что ты в безопасности.
      В окно лился лунный свет, отбрасывая причудливые тени. Торри Гамильтон слышала хриплое дыхание Джейка и стук своего сердца. Если она вернется в конец двадцатого века, то больше никогда не увидит Джейка. Она была уверена в этом так же, как и в своей любви к нему.
      – Если ты так печешься о моей безопасности, то должен понять и мои чувства, – бросила она ему через всю комнату. – Я тоже хочу знать, что тебе ничто не угрожает.
      Джейк Камерон с большим трудом сел, и у Торри защемило сердце – таким слабым он еще был.
      – Ты что, ничего не понимаешь? Предположим, я остановлю Монтгомери, предположим, вернусь к Совету. А вдруг их не убедит моя горячая речь и они откажутся оставить Риду жизнь? – Джейк пригладил волосы. – Но и это не все. Существует еще одна возможность. Они могут казнить меня, даже не потрудившись выслушать. – Он устало покачал головой. – Так или иначе, но я уже не жилец на этом свете. Неужели ты и сейчас не понимаешь, что у нас не может быть будущего?
      Торри обошла кровать и посмотрела на Джейка, по-прежнему стараясь держаться от него на безопасном расстоянии.
      – Если ты перенесешь меня в двадцатый век против моей воли, – негромко предупредила она Камерона, – то это будет таким же насилием над моей личностью, как то изнасилование, которое ты замыслил в нашу брачную ночь. – Произнеся эти резкие и решительные слова, девушка сделала к нему еще шаг. – Я хочу, чтобы мы были вместе, Джейк, и мне все равно, как долго продолжится наша любовь.
      – А как же твой дедушка? А Кристина? Как насчет того, чтобы кое-что изменить в недалеком прошлом и попытаться помочь ему?
      Торри Гамильтон затаила дыхание.
      – Все изменилось, – наконец покачала головой девушка и отвернулась. – Я уже видела, что могут сделать игры со временем… знаю, как это опасно. Сейчас у меня пропало всякое желание манипулировать временем. Мой дедушка… – Она с трудом сглотнула. – У дедушки все будет прекрасно, я уверена.
      – А тебе не кажется, что ты ведешь себя довольно бессердечно по отношению к старику?
      – Черт бы тебя побрал, Джейк! – выругалась Торри, и по ее щекам потекли слезы. Она порывисто дышала, была охвачена гневом и страхом и стояла, сжав кулаки. – Я тебя люблю! В двадцать пятом веке любовь, может быть, и пустяк, но для меня она значит очень много. Неужели ты не можешь понять, что я скорее предпочту смерть с тобой, чем жизнь без тебя?
      Джейк встал и подошел к ней. На этот раз Торри даже не шелохнулась. Правда, она была готова в любой момент обратиться в бегство Девушка посмотрела ему прямо в глаза. Они были темные от боли и нежные от любви. Его взгляд гипнотизировал Торри. Он взял ее за руку. Торри попыталась освободиться, но он только крепче сжал пальцы. Девушка почувствовала, что он вложил ей в ладонь кулон камнями вверх.
      – Да, – негромко сказал Джейк. – Это я понимаю.
      Торри с рыданием обняла его за шею.
      – Держи меня крепче и никогда не отпускай.
 
      В предрассветный час в лагере конфедератов царила тишина. Торри и Джейк украдкой приблизились к лагерю через густой лес, окружавший его по периметру.
      После того как Торри уговорила Джейка позволить ей остаться, они согласились, что их главная задача – спасти полковника Рида. Появление Монтгомери можно было ожидать где угодно и когда угодно. И потому они не могли написать Бренту Риду письмо и предупредить о грозящей опасности. Это было слишком рискованно. Скорее всего полковник не обратил бы на него внимания, посчитав шуткой. Лучшим выходом было увезти полковника Рида из лагеря и спрятать где-нибудь в тайном месте. Причем согласие на это Рида не было обязательным. Они были готовы и похитить его.
      Джейк и Торри долго и медленно пробирались через густые кусты, потом остановились и стали тихо совещаться, как лучше всего избавиться от часового, охраняющего палатку полковника.
      – Пойду на разведку, – прошептал Джейк. – Оставайся здесь, – добавил он и растворился в темноте.
      Торри опустилась на корточки и стала ждать. Только сейчас девушка вспомнила, как долго она не мылась, как устала и как голодна. Когда они закончат все дела в девятнадцатом веке и она вернется в свое время, Торри примет горячую ванну, будет долго лежать в ней, потом пойдет в любимый ресторан и потом целую неделю будет отсыпаться.
      И все это без Джейка… Она закрыла лицо руками. Сможет ли она оставить его? Но разве у нее есть выбор? Он очень ясно дал понять, что у них нет никакого будущего. Если им удастся спасти Рида, то Джейк вернется в свое будущее. В этом она не сомневалась. Джейк недвусмысленно заявил, что ни при каких обстоятельствах не возьмет ее с собой в двадцать пятый век, где царили ужас и террор. С окончанием дела полковника Рида закончится и их роман. Они с Джейком отправятся каждый своей дорогой, и их любовь скоро превратится в смутные воспоминания.
      Ей сжало горло, и Торри заставила свои мысли переключиться на бал у миссис Мерривезер, который должен был состояться следующим вечером. Там они и собирались поставить ловушку Лукасу Монтгомери. Ханна должна была распространить по городу слухи о том, что Торри посетит бал с доктором Гамильтоном и что на ней будут фамильные драгоценности. Если Монтгомери вернулся в прошлое, то обязательно клюнет на такую приманку и появится на балу.
      План был простой, но опасный, так как приманкой в этой ловушке будет она, а человек Кмера вел себя непредсказуемо. Торри и Джейк проспорили часа два, прежде чем ей удалось уговорить его согласиться на ее предложение. Правда, Камерон поставил условие: Торри не должна ни на минуту оставаться наедине с капитаном Монтгомери.
      Торри поменяла положение и оглянулась через плечо. Доктор Гамильтон ждал с фургоном примерно в полумиле, на дороге, которая вела через лес. Джейк отнесет Рида к фургону, после чего доктор отвезет его в дом на окраине Ричмонда. К счастью, если Монтгомери вернулся в девятнадцатый век, у него не будет ни малейшего представления, как найти дом Рандольфа Гамильтона.
      Торри не хотелось вовлекать в эту авантюру доктора, но, как только Рандольф узнал об их плане, он настоял на своем участии.
      – Все в порядке, – прошептал Джейк Камерон, бесшумно появившись около нее. – Я убрал одного человека. Сейчас остался только тот, что стоит у палатки.
      – Знаю, без этого не обойтись, но хотелось бы, чтобы было поменьше насилия.
      Джейк улыбнулся, сунул руки в карман мундира и достал маленькую металлическую банку с тряпкой.
      – Никакого насилия… По крайней мере, очень мало. Часовой сейчас спит, как ребенок. Усыпить его оказалось проще простого, потому что он стоял один в лесу. – Джейк кивнул в сторону оставшегося охранника. – С этим проблем больше. Самое трудное – подобраться к нему так, чтобы он меня не увидел.
      – Джейк, – воскликнула Торри, которую неожиданно осенила идея, – давай я помогу тебе? Яотвлеку его внимание, а ты тем временем потихоньку подберешься к нему.
      – Но как отвлечешь? – прошептал он в ответ.
      – Не беспокойся, я знаю, что делать.
      – Не думаю… – Джейк замолчал, когда увидел, что девушка вышла из-за кустов и остановилась на открытом месте. – Торри, вернись! Я тебе сказал… – Он выругался про себя, вытаскивая саблю из ножен. От пистолета будет слишком много шума, но если удастся незаметно подобраться к часовому сзади… Его мысли неожиданно прервала Торри, оказавшаяся в поле зрения. От изумления глаза Джейка сузились, а рот открылся.
      Торри расстегнула три верхние пуговицы на рубашке, которую взяла у него взаймы, вытащила ее концы и завязала на животе. Она медленно направилась к часовому в джинсах в обтяжку, соблазнительно покачивая бедрами. Джейк угрюмо улыбнулся и сунул саблю обратно в ножны. Он понял план девушки и похвалил ее за сообразительность, но вынужден был признать, что план был очень рискованным. Камерон бесшумно обошел палатку и замер в чаще футах в десяти. Сейчас все зависело от Торри.
      Торри нагнулась и взяла с земли пригоршню земли. Закрыв глаза, втерла ее себе в лицо.
      Лицо она выпачкала на тот случай, если на посту стоял один из солдат, за которым она ухаживала в госпитале. Если палатку сторожил ее пациент, то будет благоразумнее хотя бы немного изменить внешность. Она видела женщин, которые околачивались в лагере по ночам. Это были грязные проститутки из городских борделей. Они надеялись заманить кого-нибудь из отдыхающих солдат за несколько жалких монет.
      Торри вновь двинулась к часовому. Сердце у нее стучало где-то в самом горле. То, что она сделала с одеждой, было грубо, но убедительно, и девушка надеялась, что ее уловка сработает. Она взлохматила волосы и, выставив напоказ ложбинку между грудей, посчитала, что у нее есть хоть какие-то шансы заманить часового в лес и облегчить задачу для Джейка. Доктор предупредил их перед началом операции, что рана Джейка еще далеко не зажила, и он сильно рисковал, отправляясь на это дело. Однако Джейк и Торри понимали, что он еще больше рисковал, если бы сидел сложа руки.
      Глубоко вздохнув, Торри покачнула бедрами и решительно вышла прямо к часовому.
      – Стой, кто идет? – воскликнул он, наводя на нее винтовку. – Пароль?
      – Никто, – ответила Торри, изо всех сил стараясь говорить голосом Скарлетт О'Хары, – кроме меня. И, милок, я не знаю никакого пароля.
      – Ну-ка остановись. – В тусклом лунном свете Торри с трудом могла различить часового, который нагнулся и зажег фонарь, стоявший у его ног. Потом накрыл его ведром, после чего остался только круг света. – Ладно, а теперь медленно иди ко мне.
      Торри уперла руки в бока и выполнила команду. Она сделала несколько шагов и наконец увидела часового.
      – Привет, дорогой! – поздоровалась она соблазнительным голосом. – Кажется, я заблудилась. Может, ты поможешь бедной женщине найти дорогу домой?
      Часовой опустил винтовку, и Торри увидела изумленную улыбку у него на лице. Подойдя ближе, она увидела, что он совсем еще мальчишечка, не больше семнадцати лет, и обрадовалась, что было слишком темно и он не увидел румянца стыда, который залил ее щеки.
      – Послушай, – обратился он к ней, говоря с сильным южным акцентом, – ты одна из плохих леди?
      Сейчас Торри приблизилась вплотную и обняла его за плечи. Парень уставился ей на грудь, и винтовка выпала у него из рук.
      – О, милок, – сказала Торри, притягивая его к себе, – я самая плохая из плохих леди.
      Торри Гамильтон почувствовала, как он задрожал, прижавшись к ней, потом неожиданно обнял ее своими крепкими руками. Она оттолкнула парня и рассмеялась:
      – Только не здесь, милок, не здесь. Кто-то в палатке может нас услышать.
      – Там только один полковник. Его так напичкали опием, что он не услышит, даже если к лагерю подойдет генерал Грант.
      Юноша резко наклонился, и Торри едва успела уклониться от его влажных губ.
      – Нет, нет, мой сладенький, только не здесь. Я не смогу хорошенько тебя развлечь на открытом месте. – Она опустила ресницы. – Пойдем со мной в лес. Обещаю, не пожалеешь. Парень сделал было шаг к Торри, потом остановился:
      – Я… я не могу. Не могу оставить свой пост. Меня расстреляют, если полковник узнает.
      Торри почувствовала легкий укол вины. Парня отдадут под военный трибунал, если обнаружится, что он покинул свой пост. Но может, позже ей удастся как-нибудь ему помочь? Она прижалась к нему и поняла, что он вот-вот сдастся.
      – Как жалко! – прошептала девушка и нежно погладила солдата. – Такой большой и сильный солдатик… Но если не можешь, то, значит, не можешь. Пожалуй, тогда я лучше пойду. – Она отвернулась и пошла от палатки.
      – Подожди, – прошептал часовой прерывистым голосом. Торри оглянулась, постаравшись сохранить соблазнительный блеск в глазах. – Наверное, никакого вреда не будет, если я немного передохну. – Он нервно облизнул губы. – Только недолго.
      Торри вернулась и ласково погладила его рукой по лицу.
      – О, это будет недолго, сладенький мой, совсем недолго.
      Торри Гамильтон повела его к лесу и показала узкую тропинку, которая вела на полянку. Она уже собралась было идти за ним, потом оглянулась и увидела, как тень Джейка быстро приблизилась к ее клиенту. Через секунду юноша уже лежал на земле и крепко спал.
      – Я пошел за Ридом, – сказал Джейк, – а ты оставайся здесь и смотри в оба.
      Через тридцать минут Торри вернулась к фургону вместе с Джейком Камероном. Он, нес полковника Рида, который был без сознания.
      – Что с ним? – встревожился доктор Гамильтон, который слез с сиденья, чтобы помочь Джейку поднять полковника на фургон.
      – Он спал. Когда я взял его, он проснулся. Так что пришлось использовать хлороформ.
      – Часовой сказал, что ему уже дали настойку опия, – шепотом сообщила Торри. – Не опасно смешивать эти два лекарства?
      – Сколько ты ему дал? – поинтересовался доктор Гамильтон, проверяя пульс Брента Рида.
      – Как вы говорили. Вылил полную крышечку на тряпку, – ответил Джейк и подсадил Торри в фургон, потом повернул к себе и внимательно оглядел ее вызывающий наряд. Насмешливо подняв брови, прижал девушку к себе и осведомился: – Так, значит, одна из самых плохих, да?
      Торри покраснела и подняла лицо для поцелуя.
      – Да, сладенький мой, – застенчиво кивнула она.
      Они спрятали Брента Рида на чердаке в доме доктора Гамильтона. К их приезду Ханна уже приготовила комнатку с низким потолком. Негритянка не задавала никаких вопросов и молча выполняла распоряжения доктора, которому полностью доверяла. Джейк положил полковника на койку, накрытую одеялами, и нахмурился, видя, как тот стонет и мечется во сне.
      «Если нам удастся какое-то время прятать здесь Рида, – подумал Джейк Камерон, – может, у меня и появится шанс. Но для чего все это? – напрямик спросил он себя. – Чтобы остаться с Торри?» Нет, это невозможно. Его единственным шансом было убедить Трию и руководителей сопротивления, что должен существовать иной способ покончить с Кмером, а не только убийство невинного человека. Это был его первый аргумент, и, если вдруг свершится чудо и его доводы возымеют действие, он выдвинет второй, который произведет эффект разорвавшейся бомбы.
      Лежа в больнице в 1941 году, в те первые полумирные часы, которые ему выпали за последние годы, Джейк Камерон много размышлял и пришел к важному выводу.
      Волшебные кулоны необходимо уничтожить.
      Путешествия во времени были опасным оружием. Даже если им удастся победить Кмера, никогда нельзя будет исключить возможность, что УПВ попадет в плохие руки. Джейк должен убедить Совет, что устройства для путешествий во времени слишком опасные игрушки, чтобы позволить им существовать. Он не обольщался, что его аргументы будут звучать убедительно. Разве что…
      Джейк отвернулся от постели, на которой лежал Рид, и посмотрел в окошко крошечной комнатушки. И в этот миг у него мелькнула мысль. Что, если не убивать агента Кмера, а захватить с собой в двадцать пятый век и представить как доказательство правильности своих слов?
      Лукас Монтгомери хвалился, что его устройство может переносить во времени больше одного человека за раз. Если бы Джейк достал УПВ Монтгомери и с его помощью похитил капитана, то он тогда бы доказал сопротивлению, что предан борьбе за Дело. Немаловажным плюсом явилось бы и то, что у них появится важный заложник. Джейк сжал голову руками. Забрать кулон у Монтгомери будет очень трудно и, конечно же, чрезвычайно опасно. Для начала следует разработать надежный план, где постараться предусмотреть все мелочи.
      – Джейк? – Торри подошла к Джейку, и дотронулась до спины.
      Лейтенант Камерон повернулся, заставив себя ничем не выдать внутреннее волнение от только что пришедшей идеи и непрекращающейся боли в груди.
      – Нам нужно поговорить, – спокойно сказал он.
 
      Торри, Джейк и доктор Гамильтон сидели в маленькой гостиной. Ханна заварила прекрасный чай и испекла очень вкусное вафельное печенье.
      – Попытка захвата Монтгомери очень опасна, – безапелляционно сказала Торри, попивая чай. – Я думала, что ты собираешься убить его.
      Джейк Камерон невесело рассмеялся:
      – О, какой кровожадной вы стали, миссис Камерон! Мне кажется, вы сами говорили, будто я не убийца.
      Торри опустила глаза, зардевшись от стыда.
      – Я не кровожадная. Я просто… – Она посмотрела ему в глаза. – Я просто не хочу, чтобы тебя вновь ранили.
      Морщины вокруг рта Джейка немного смягчились.
      – Об опасности говорить сейчас вообще бессмысленно, котенок. Независимо от того, какой план мы выберем, риска не избежать. – Джейк взял чашку с чаем, посмотрел в нее и поставил обратно на блюдце.
      – Ты не все нам рассказал, – упрекнула его Торри, которая уже научилась распознавать быстро меняющиеся настроения мужа. Значит, это правда, когда говорят, что двое влюбленных становятся одним целым. После близости с Джейком Торри почувствовала к нему такую нежность, что порой ей казалось, будто она может читать его мысли. Сейчас он пытался решить какую-то серьезную проблему, – проблему, которая, очевидно, касалась ее. – В чем дело, Джейк?
      Камерон встал и принялся взволнованно ходить по комнате, сунув руки в карманы. Его лицо будто окаменело. Доктор Гамильтон внимательно посмотрел на него и бросил на Торри предупреждающий взгляд. Девушка обеспокоенно встала из-за стола и подошла к Джейку.
      – Что случилось? – мягко спросила Торри и взяла за руку. Джейк как-то странно посмотрел на нее. Она увидела в его глазах боль, и ее сердце заныло от дурного предчувствия. – Тебе больно… сядь. Я…
      – Торри… – остановил он ее. Спокойный голос оказался эффективнее крика.
      И тут Торри догадалась, что ее ждет. Джейк невесело улыбнулся, заметив вызывающий блеск в ее глазах.
      – Мы меняем план, – сообщил он. – Ты не пойдешь на бал и не будешь рисковать жизнью, пытаясь заманить в ловушку этого подонка Монтгомери. – Он отвернулся. – Я доставлю тебя домой, Торри.
      – Черта с два!
      Джейк резко повернулся к ней. Его глаза превратились в острые льдинки. Девушка поняла, что сейчас ей предстоит сразиться в битве, какой еще никогда не было.
      – Я не оставлю тебя. Мы уже обсудили это, и я ясно изложила свою позицию.
      – Я передумал. У тебя больше нет выбора, – покачал головой Джейк Камерон. Он сел за стол и взял чашку, потом обратился к доктору. – У вас нет ничего покрепче, док?
      Рандольф Гамильтон потер подбородок и бросил взгляд на Торри, потом на Джейка.
      – Думаю, – кивнул он, вставая, – немного виски пойдет тебе только на пользу. Хоть как-то облегчит боль.
      Джейк бросил на него обиженный взгляд.
      – Я чувствую себя прекрасно, – решительно заявил он.
      – Конечно прекрасно. – Гамильтон покачал головой. – Я знаю, что тебе больно. Грудные раны очень болезненны, и ты уже успел испытать свою выносливость и мастерство доктора, который зашивал тебе рану. – Он потрепал Джейка по плечу и кивнул в сторону Торри. – Советую вам не ссориться. Будет разумнее поберечь силы для настоящей стычки, которая вас ждет впереди.
      – Я знаю, что делаю, – проворчал Джейк. Доктор пожал плечами:
      – Поступай как знаешь, но только помни, что женщины хитрее мужчин. С самого начала появления человека они водят нас за нос. Знаете, я всегда думал, что, будь у Конфедерации несколько генералов женщин, мы бы уже давно разгромили янки. – Он подмигнул Торри и отправился за виски.
      Торри скрестила руки на груди:
      – Я останусь здесь.
      – Нет, не останешься.
      – А я говорю – останусь.
      – У тебя нет выбора.
      Не в силах сдержать ярость, Торри уперлась руками в стол, который разделял их.
      – У меня есть выбор, лейтенант Камерон… или вы опять решили вернуться к играм, принятым среди пещерных людей, и собираетесь гоняться за мной по комнате? Только на этот раз я позову доктора Гамильтона, и он защитит меня.
      Джейк отодвинул стул, встал и обошел стол. Он взял Торри за локоть и прижал к себе. Торри затаила дыхание, глядя в его глаза. Пламя, пылающее в них, обожгло ее до глубины души. Он крепко сжал ее руки, потом взял лицо девушки в ладони.
      – Я люблю тебя, – прошептал Джейк Камерон, глядя ей в глаза. – Никогда не думал, что изведаю это чувство. Думаешь, я стал бы рисковать твоей жизнью ради чего-нибудь… пусть даже спасения моего мира?
      Торри смотрела на него, растерявшись от такого откровения. На душе стало легко и радостно.
      – Но Монтгомери…
      – Я остановлю Монтгомери, – произнес Джейк, – но это не означает, что я должен подвергать твою жизнь опасности. Достаточно того, что я взял тебя с собой в лагерь, но и тогда я еще пытался бороться со своими чувствами.
      Торри дотронулась до лица Джейка, и ее пальцы погладили крошечные морщинки в углах глаз и вокруг рта.
      – Никогда не думала, что ты скажешь это, то есть в нормальном состоянии, а не под действием лекарств и анестезии.
      Камерон усмехнулся. Сердце Торри затрепетало, когда на какую-то долю секунды он стал счастливым и беззаботным человеком, каким мог бы быть, если бы жил не в такое суровое время, как двадцать пятый век.
      – Я сам никогда не думал, что признаюсь в любви, – кивнул он. Потом положил руки на плечи Торри, поднял прядь волос и намотал себе на палец. – Как я ни сопротивлялся, все равно влюбился в тебя, Виктория Гамильтон. И даже несмотря на то, что у нас нет совместного будущего, я хочу знать, что позаботился о тебе, что не бросил тебя, заблудившуюся во времени.
      – Почему ты так уверен, что у нас не может быть общего будущего? – спросила Торри, чувствуя растерянность. – Ты мог бы вернуться со мной в двадцатый век… Наконец, мы могли бы остаться в 1863 году. Если ты позаботишься о Монтгомери, мы могли бы жить здесь. Доктор Гамильтон поможет нам устроиться.
      Джейк посмотрел на девушку долгим взглядом.
      – Не могу, – наконец покачал он головой. – Слишком много нужно сделать в двадцать пятом веке. Я не могу просто так… бежать.
      – Но почему? – Торри сердито отодвинулась от него. Он признался, что любит ее сильнее своего Дела, но сейчас заставил усомниться в этом. – Потому что твой мир не выживет без великого Кмерона, который должен все исправить в прошлом и сделать как надо? Потому что ты должен продолжать доказывать свою храбрость и преданность людям, которым наплевать, жив ты или мертв?
      Джейк прерывисто вздохнул:
      – Торри, попытайся понять. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была в безопасности. Больше всего на свете я бы хотел провести свою жизнь с тобой, но это невозможно.
      – Тогда возьми меня с собой в свое время. Джейк вновь покачал головой:
      – Этого я никогда не сделаю.
      – Почему не сделаешь? Я могла бы помочь тебе… мы были бы вместе и…
      – Ты не понимаешь, о чем говоришь! – яростно прервал ее Джейк и оттолкнул.
      Конечно, нельзя исключить и того, что, когда он вернется в двадцать пятый век, Совет с благодарностью примет его «подарок» в виде капитана Монтгомери и одобрит его новый план. Но возможность приговора к смертной казни для него остается – ведь он оставил Рида в живых. Совет наверняка решит, что он преданный сын и все сделал, чтобы отец его продолжал править. Мысль, что Торри в одиночестве придется пытаться выжить в его суровом двадцать пятом веке, просто убивала его. Если он не защитит ее, она окажется в руках Трии и ее банды, члены которой не знали пощады.
      – Значит, так ты доказываешь свою любовь? – яростно осведомилась Торри. – «Это было потрясающе, девочка, но наша любовь закончилась! Давай я тебя куда-нибудь сплавлю – и делу конец. Может, еще увидимся».
      Джейк Камерон раздраженно покачал головой:
      – Но в глубине души мы оба знали, что придет день и нам придется расстаться, поэтому давай не будем делать из этого трагедию! – Он направился к двери и открыл ее.
      – Трагедию! – гневно вскрикнула девушка.
      – Поспи немного. Нам обоим нужно выспаться. – Джейк прикрыл глаза, борясь с болью и усталостью. – Когда мы проснемся, я переправлю тебя в твой двадцатый век… Тогда я буду уверен, что ты в безопасности. Потом с помощью твоего кулона вернусь сюда.
      – А вдруг ты не сможешь вернуться сюда? – Она подбежала к нему, схватила за рубашку и яростно встряхнула. – Без моей жизненной энергии, Джейк, точность твоих путешествий резко уменьшится. Вспомни, мы ведь уже говорили об этом.
      – Все решено, – произнес Джейк Камерон не терпящим возражений голосом. – Яотправлю тебя домой. – Он мягко освободил рубашку и устало повторил: – Все решено. – С этими словами Джейк вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, как бы ставя точку в затянувшемся споре.
      Торри смотрела на дверь и ничего не видела. Джейк окончательно и бесповоротно решил избавиться от нее, оставить ее в безопасности в двадцатом веке и вернуться в девятнадцатый для решающей схватки с Монтгомери. Он или погибнет в бою, или захватит Монтгомери и вернется с ним в свое время. Торри закрыла лицо руками. Она должна была чувствовать себя на седьмом небе от счастья, ведь он собирался отправить ее домой. Разве в самом начале их знакомства она не умоляла его сделать это? Дедушка нуждался в ее помощи сильнее, чем Джейк Камерон. Джейк мог прекрасно сам о себе позаботиться.
      Но она любила его.
      Эта мысль как острый нож пронзила ее сердце. Торри сжала кулаки за спиной. Если бы он действительно любил ее, то взял бы с собой в будущее. Она знала, что там их подстерегали опасности, но они были бы вместе, а это было главным. Почему он не хочет понять это? И почему никак не может понять, что их план, по которому она должна была на балу заманить Монтгомери в ловушку, был самым лучшим?
      Торри Гамильтон взволнованно ходила по комнате. Если бы она была уверена, что Джейк сумеет целым и невредимым прибыть в свое время и вернуться за ней после того, как все уладит, она бы согласилась подождать, каким бы тяжелым для нее ни было это ожидание. Но никаких гарантий не было. Единственным, в чем она не сомневалась, так это в упрямстве Джейка Камерона. Торри остановилась, на ее лице появилась улыбка, – кажется, она нашла решение.
 
      Торри не стала тратить время ни на переодевание, ни на принятие долгожданной ванны. Только потратила несколько минут, чтобы написать записку. Она знала, что последствия побега окажутся тяжелыми, но это был единственный выход. Другого она не нашла: нужно помочь Джейку и тогда у них будет будущее.
      Торри Гамильтон вышла из дома и сразу углубилась в лес. Она надеялась опередить Джейка и попасть в лагерь до того, как он отправится на поиски Лукаса Монтгомери. Если бы она смогла найти Монтгомери и забрать у него УПВ!
      Пробираясь через лес к дороге, которая вела в Ричмонд, Торри обдумывала на ходу план. Лукас Монтгомери хотел получить ее УПВ. Она решила ему солгать. Торри скажет, будто Джейк умер во время последнего путешествия во времени и она навсегда застряла в 1863 году. Поверит ли Монтгомери в то, что она в панике и готова сделать все, лишь бы вернуться в свое время?
      Конечно, Монтгомери мог убить ее и воспользоваться ее кулоном, но откажется ли он от легкой возможности сначала овладеть ее телом? К тому же у Торри хватило ума не брать с собой УПВ. Она собиралась использовать это обстоятельство как козырь в торге с Лукасом Монтгомери.
      Если ей удастся осуществить свой план, Торри надеялась поменяться ролями с агентом Кмера. От одной мысли о том, что ей придется вступить в интимный контакт с этим мерзким типом, бедной девушке становилось не по себе.
      Но если это спасет Джейка, если он разрешит ей остаться с ним и – что самое главное – даст Джейку необходимый козырь в разговоре с лидерами сопротивления, то игра стоила свеч.
      Торри добралась до Ричмонда на рассвете. Город начал пробуждаться ото сна, и девушка поняла, что рубашка и джинсы привлекут к ней внимание, а этого она хотела меньше всего. Она свернула на боковую улочку и задумалась над неожиданно возникшей проблемой. Сейчас Торри пожалела, что перед выходом из дома не взяла платье. Словно в ответ на свои мольбы, она увидела вывеску на ветхом здании: «Прачечная. Пять центов за лохань белья».
      Торри посмотрела по сторонам и, никого не увидев, попробовала открыть дверь. К сожалению, дверь оказалась заперта. Девушка расстроилась и уже собралась было уходить, когда заметила, что одно из окон слегка приоткрыто. Обрадовавшись, Торри открыла окно, надеясь, что протестующий скрип не услышит никто из любителей рано вставать. В прачечной она нашла несколько аккуратно сложенных стопок одежды, но, к своему великому огорчению, обнаружила, что все это была мужская одежда.
      Торри уже собиралась ретироваться, когда увидела в углу какой-то узелок. В нем находились грязная юбка и блуза, которые скорее всего оставила одна из прачек. От одежды исходил такой запах, что девушка с отвращением поморщилась, потом решительно вздохнула и даже улыбнулась. Она торопливо переоделась. Со слов капитана Монтгомери она знала, что офицеры из лагеря сдают белье в городскую прачечную. Во время ужина в ресторане отеля «Ричмонд» Лукас Монтгомери пожаловался, что у него в рубашках слишком много крахмала… Итак, подходящую одежду она нашла. Сейчас ей нужно было найти оружие.
 
      Джейк Камерон смотрел на записку, не веря своим глазам. Она ушла. Без единого слова, даже не попрощавшись. Ушла в черную пустоту, которая подарила ей жизнь.
      – Что это у тебя, Джейк? – поинтересовался доктор Гамильтон.
      Вниз они спустились вместе. После спора с Торри Джейк заснул на ее кровати. Он слишком устал, чтобы ждать, пока она успокоится и присоединится к нему. Рандольф Гамильтон ушел к себе, сославшись на усталость.
      Джейк проснулся, чувствуя себя отдохнувшим. Он по-прежнему был настроен решительно. Во что бы то ни стало нужно убедить Торри, что ей будет лучше в двадцатом веке. У него создалось впечатление, что она без его помощи пришла к этому выводу. Но Торри не стала ждать, когда он переправит ее в 1994 год. Она сама отправилась в путешествие во времени.
      – Джейк? Что случилось? – настойчиво повторил доктор Гамильтон, заметив его растерянность.
      Камерон протянул записку.
      – Торри ушла. Она воспользовалась кулоном и сама отправилась в двадцатый век.
      – Ушла? Но почему? – Рандольф бегло прочитал записку, и его седые брови нахмурились. – Она пишет, что не может рисковать твоим внезапным возвращением в 1863 год, что неточность УПВ делает такое путешествие в одиночку очень рискованным. – Доктор поднял голову. – Но она ведь пошла на тот же самый риск, правда?
      Джейк кивнул и закрыл лицо руками.
      – Я хотел только одного, – сказал он, – чтобы она была в безопасности. Сейчас же она может вечно блуждать во времени. А после определенного количества путешествий ее молекулярная структура начнет разрушаться так же, как моя.
      – Но ведь у нее есть кулон. Разве с ним она не будет чувствовать себя в безопасности?
      – Только на определенное количество путешествий. После того как она перешагнет решающий рубеж… – Он почувствовал, как его охватывает отчаяние. – Торри… что я наделал?
 
      Торри Гамильтон вошла в лагерь одетая в вонючие тряпки прачки. Для того чтобы скрыть свои волосы, она повязала их платком, а лицо предусмотрительно намазала землей. Ей показалось, что на нее вообще никто не обратил внимания. Очевидно, неряшливой прачкой в лагере никого не удивишь. Торри принесла корзину, наполненную чистым бельем, которое она нашла в прачечной. Ей очень повезло: три рубашки принадлежали капитану Лукасу Монтгомери.
      Пистолет она достала совсем легко. Торри медленно шла по лагерю и смотрела под ноги. В конце концов она увидела, как какой-то солдат сунул пистолет в седельную сумку. Прозвучал горн, возвещающий о завтраке, и солдат бегом направился в столовую. Торри вытащила пистолет из кожаной сумки и спрятала на дно корзины, под белье.
      Спросив направление у солдата, который сморщил нос от неприятного запаха, исходящего от ее одежды, девушка поплелась дальше к палатке капитана Лукаса Монтгомери. Она шла, опустив голову.
      У входа Торри остановилась и сделала глубокий вдох. Одеваясь в грязную одежду, она попыталась представить самый худший сценарий развития событий. Если Монтгомери не поверит ей, то для начала надо попытаться отобрать у него страшное оружие и направить его на владельца, потом потребовать УПВ. После этого она собиралась связать Лукаса Монтгомери и вернуться к Джейку с кулоном. Весь вопрос заключался в том, справится ли она с сильным мужчиной даже вооруженная пистолетом? Заставит ли его повиноваться угроза получить пулю в лоб?
      Торри Гамильтон сделала еще один глубокий вдох и просунула голову в палатку.
      – Белье! – крикнула она с сильным южным акцентом.
      Тихий низкий голос велел ей войти, и девушка вошла в палатку. Монтгомери стоял у стола и рассматривал какие-то бумаги. Торри нагнулась над корзиной, сделав вид, будто поправляет верхние рубашки.
      – Надеюсь, на этот раз рубашки выстираны как следует? – осведомился капитан Монтгомери, бросая бумаги на стол. – В прошлый раз я… – Он замолчал, когда Торри выпрямилась и смело встретилась с его взглядом. Его лицо расплылось в знакомой противной улыбке. – Да это же мисс Гамильтон, провалиться мне на этом месте!
      – Здравствуйте, капитан Монтгомери! – поздоровалась девушка. – Надеюсь, вы извините меня за столь необычный визит. Я не хотела, чтобы кто-то из знакомых доктора Гамильтона увидел меня в лагере.
      – Странное желание, моя дорогая. Неужели вы прячетесь от своего драгоценного «дедушки» и любимого муженька? Кстати, где лейтенант Камерон? Его ждет маленький сюрприз – военный трибунал по обвинению в попытке покушения на жизнь полковника Рида.
      – Джейк умер во время путешествия из 1941 года, – без промедления ответила Торри. – Он… он был так слаб. – Она посмотрела в сторону, словно подавленная горем. – А я сейчас безнадежно застряла в прошлом.
      Монтгомери взял со стола перчатки и неторопливо надел.
      – Я… я думала, что Камерон поможет мне, – продолжила девушка, чувствуя, что с каждой минутой ситуация все больше и больше выходит из-под контроля. – Только поэтому я и осталась с Джейком, он обещал отправить меня домой. Сейчас я понимаю, что он солгал.
      Торри попыталась произвести впечатление убитой горем женщины, но Лукас Монтгомери не смотрел на нее. Он сунул руку во внутренний карман мундира. Торри моментально напряглась, боясь, что он достанет лазер. Она как бы случайно нагнулась над корзиной, чтобы в любой момент можно было выхватить пистолет.
      – Вот как? – задумчиво протянул Монтгомери. Торри расслабилась, когда увидела, что его руки свободны и что он безоружен. – А как же ваш собственный кулон? Почему вы не воспользовались кулоном и не вернулись домой?
      Торри сняла платок с головы, и ее волосы каскадом рассыпались по спине. От нее не укрылся интерес, который промелькнул в глазах Монтгомери.
      – Я боюсь воспользоваться им, – призналась девушка и сделала шаг к Монтгомери. – Я знаю, что вы подозревали, будто я агент сопротивления, но я никакой не агент. Я вовсе не собиралась путешествовать во времени. Все это произошло чисто случайно.
      – Продолжайте.
      Набравшись смелости, она подошла к нему и дотронулась до его руки.
      – Мне нужна ваша помощь.
      – Ну конечно, моя дорогая, – нежно кивнул Монтгомери и обнял ее. – Знаете, я помогу вам… но только за определенную цену.
      Он нагнулся, и Торри вздрогнула, когда его губы коснулись ее губ. Потом Лукас Монтгомери прижал Торри к себе. Когда он в конце концов отпустил ее, Торри отвернулась, хватая ртом воздух. У нее перехватило дух от силы его объятия и от своей реакции. Вместо отвращения она почувствовала возбуждение…
      Торри Гамильтон резко повернулась и оказалась лицом к лицу с агентом Кмера. Когда нахлынуло уже знакомое чувство вялости, Торри в панике схватилась рукой за горло.
      – Вы… вы опять что-то сделали со мной… – в ужасе произнесла девушка. – Опять это лекарство!
      Лукас Монтгомери рассмеялся и разжал пальцы. На его перчатках желтели пятна.
      – Перчатки теперь придется выбросить, зато они защитили меня от лекарства. Оно впитывается через кожу. На этот раз я использовал другое средство, моя дорогая. То лекарство было, к счастью, бесцветное в отличие от этого. Над этим ученые еще продолжают работать.
      – Что это такое? – прошептала Торри, со страхом ожидая ответа.
      – Ученые Кмера разработали целый набор подобных средств. Это тоже немного увеличивает сексуальность, но главное его предназначение – выведывание правды. Оно так и называется – «сыворотка правды».
      От лица Торри отхлынула кровь. Она развернулась и бросилась к корзине. Добежав до нее, быстро сунула руки в белье. Когда ее пальцы коснулись рукоятки пистолета. Монтгомери ударил ее по запястью. Девушка вскрикнула от боли и упала на колени. Монтгомери схватил ее за руки и сильно встряхнул.
      – Кмерон жив. Вы пришли сюда, чтобы заманить меня в ловушку… Вы поступили крайне глупо. А теперь расскажите мне, где он?
      – Нет! – крикнула Торри, борясь с чувством вялости, которое охватило все ее тело. Сейчас она была рада, что оставила кулон в доме доктора Гамильтона. – Джейк мертв! Я хочу вернуться домой… это правда!
      Его руки погладили ее волосы, потом резким движением Монтгомери заставил девушку встать, и Торри едва не вскрикнула от боли. Запястье у нее ныло, и она громко зарыдала, когда горячее дыхание капитана коснулось ее губ.
      – Я хочу знать правду. Вы не можете бороться с лекарством, так что лучше отвечайте. Сейчас лекарство уже попало в ту часть вашего мозга, которая отвечает за принятие решений. Пройдут считанные минуты, и вы расскажете мне все, что я захочу знать… и сделаете все, что я захочу. Полковника Рида похитили. Ясно, что одна вы не могли проделать этот маленький фокус с исчезновением. Не думаю, что и доктор мог придумать такой хитрый план… А сейчас отвечайте, где Кмерон?
      Торри Гамильтон потрясла головой, пытаясь прояснить ее. Губы онемели и распухли, и она провела по ним языком. Состояние было таким, как после укола новокаина в кабинете у дантиста. Девушка огляделась по сторонам. Перед глазами все плыло, очень сильно хотелось спать. Потом возникло ощущение невероятной простоты происходящего. На Торри снизошло спокойствие. Она улыбнулась. Паника исчезла, ей было хорошо и покойно. Ей даже показалось, что кости стали хрупкими, какими-то водянистыми, как будто пропитались водой, как будто она находилась в воде. Но вода не могла поддерживать ее тело в вертикальном положении, и она почувствовала, как погружается в нее. Неожиданно погружение остановилось, и ее обняли сильные теплые руки. Девушка прижалась к ним, спрятала лицо на широкой груди.
      – Джейк? – тихо произнесла она. – Обними меня крепче, Джейк.
      – Конечно, дорогая, – успокоил ее мужской голос, – но сначала расскажи мне, какой план мы с тобой придумали, чтобы помешать Монтгомери?
      Почти засыпая, Торри прислонилась к нему.
      – Я должна заманить капитана в ловушку, – прошептала Торри Гамильтон, едва шевеля губами. – Должна пойти на бал к миссис Мерривезер, пригласить его на танец и потом выманить на террасу, где ты будешь ждать. – Она вздохнула. – Ты покончишь с ним, и после этого мы с тобой всегда будем вместе. – Торри подняла лицо к его губам. Ее глаза были полузакрыты. – Правда, это будет замечательно, дорогой?
      – Это, моя любовь, будет таким же замечательным, как и ты сама, – согласился Лукас Монтгомери и прижался губами к ее губам.

      – Джейк.
      Джейк Камерон немедленно вскочил на ноги. Три часа назад он прилег на полу в комнате, где лежал полковник Рид, чтобы отдохнуть и еще раз мысленно проверить план захвата Монтгомери, но вместо этого думал о Торри.
      Что с ней сейчас? Вернулась ли она домой или заблудилась где-то в бескрайних просторах времени и сражается за свою жизнь? А вдруг Монтгомери удалось выследить ее? Ученые Кмера добились больших успехов в исследованиях путешествий во времени, и сейчас трудно было сказать, какими возможностями обладал Лукас Монтгомери. Может, именно с помощью последних достижений науки двадцать пятого века он и сумел выследить их сначала в 1941 году, а потом в 1863-м. Может, и сейчас Монтгомери нашел Торри и забрал с собой в будущее как заложницу.
      И зачем только он предупредил Торри, что собирается вернуть ее в 1994 год? Потому что ему была нужна ее помощь, ее мыслительная энергия, чтобы наверняка попасть в 1994 год.
      Устав от тревожных мыслей, Джейк Камерон наконец уснул… И вот сейчас, увидев взволнованное лицо доктора Гамильтона, он вскочил на ноги.
      – Что случилось? – Впервые Джейк увидел в глазах доктора настоящий страх. – Доктор, что случилось?
      – Он… Торри у него.
      Джейк судорожно вздохнул.
      – Что? У кого Торри?
      – У Монтгомери… Торри у него. – Доктор сжал кулаки. – Сегодня он нанес визит миссис Мерривезер и сказал, что приедет на бал с моей внучкой. Я… я заглянул к миссис, чтобы осмотреть ее дочь. Она простыла. Когда миссис Мерривезер рассказала мне об этом, я чуть не упал со стула.
      – Но это невозможно! – Джейк резко отвернулся, его руки вяло повисли, пальцы сжались в кулаки. – Торри исчезла… она воспользовалась кулоном, чтобы… – Он повернулся к доктору. – А почему я так уверен, что воспользовалась? Может, она написала записку, чтобы сбить меня с толку, а сама отправилась к Монтгомери.
      – Но зачем ей делать это? – Рандольф Гамильтон в замешательстве потер затылок. – С какой стати ей одной искать такого опасного человека, особенно если учесть, что она знает о его желании уничтожить тебя?
      – Очень хороший вопрос, доктор, – кивнул Джейк, поджав губы. – Может, наша маленькая невинная Торри не такая уж и невинная, как притворяется?
      – Что ты хочешь этим сказать? Неужели ты думаешь…
      – Я не знаю, что и думать, – оборвал Джейк Камерон старика. Потом нагнулся за портупеей, на которой висела сабля, и надел ее. Мысли метались в голове с такой скоростью, что сливались воедино. Торри с Монтгомери… Ее прощальная записка… Ее гнев, когда он сказал о скором расставании…
      – Ты же знаешь, что Торри любит тебя, – тихо произнес доктор Гамильтон. – Она никогда не станет помогать Монтгомери.
      Джейк посмотрел во встревоженные глаза доктора, потом на неподвижного полковника Рида, который по-прежнему без сознания лежал на койке в углу комнаты.
      – Если только, – спокойно произнес он, – она не помогала ему с самого начала.
 
      – Что-то ты молчишь всю дорогу, моя дорогая. – Голос Лукаса Монтгомери был таким же назойливым, как и его рука, которой он уверенно по-хозяйски обнимал Торри Гамильтон за талию. Торри попыталась отодвинуться, но наткнулась на огромную тушу, расположившуюся с другой стороны.
      – Если вы намерены устроить словесную дуэль, капитан, то, боюсь, выбрали не ту женщину.
      Торри потерла глаза. Последствия приема лекарства, которое он ей дал, были хуже похмелья. За веками пульсировала тупая боль, постоянно тошнило.
      После допроса Монтгомери привел ее в чувство с помощью нашатырного спирта и горячего кофе, однако смутные воспоминания о том, как он дотрагивался до нее, заставили девушку немедленно расстаться с содержимым желудка. Монтгомери весело рассмеялся и предложил фляжку с водой.
      Сейчас он сжал ее запястье.
      – Жаль, что у меня в настоящий момент нет времени на большее, чем просто погладить ваши прелести, моя дорогая. Но после у нас будет много времени, не так ли? Если уж на то пошло, все время на белом свете принадлежит мне.
      От звонкого смеха капитана Торри почувствовала озноб. Она съежилась. Торри сидела в центре. С одной стороны от нее расположился Лукас Монтгомери с вожжами в руках, а с другой – Хайрам Эванс. Вонь от громадного солдата была настолько сильной, что Торри машинально отодвинула край платья подальше от его грязных сапог.
      – Что-то не так, моя дорогая? – с притворной заботой на лице поинтересовался Монтгомери. – Неужели Хайрам слишком грубоват для ваших утонченных манер? Вам пора начинать привыкать к таким людям, поскольку, если вы не поможете мне захватить Кмерона, я осуществлю свою угрозу и отвезу вас в будущее. Очутившись там, вы быстро поймете, что переспать с Хайрамом – невинная забава по сравнению с тем, что я приготовил для вас в двадцать пятом веке.
      Вместо ответа Торри нервно теребила перчатки, которые лежали у нее на коленях. Монтгомери все устроил, снял комнату в небольшом отеле, который, как подозревала Торри, являлся самым настоящим борделем, ванну с горячей водой и в конце концов достал прекрасное платье, сделанное по последней парижской моде.
      Как и где он все это достал, девушка решила, что лучше ей этого не знать. Было достаточно того, что с ней обращались, как с призовой кобылой. Торри старалась побороть отчаяние, охватившее ее.
      «О Джейк! И зачем я только сделала это? Почему не послушалась тебя и не заставила тебя послушать меня? И вот сейчас у нас нет ни единого шанса».
      Торри приложила руку к горлу. Она сама находилась в ловушке у сумасшедшего и его отборных помощников. Его фантастические планы по захвату власти над миром, которые он собирался осуществить, когда достанет необходимое количество камней, вызывали ужас.
      Если только найти возможность уничтожить Монтгомери, не исключено, что со временем и владычеству Кмера будет положен конец. И сейчас Торри поняла больше, чем когда-либо понимал Джейк с его отчаянными попытками уничтожить своего безжалостного отца и других, ему подобных. Она думала о необходимости достать УПВ Монтгомери. Но как это сделать?
      – Ваше УПВ похоже на мое? – спросила девушка, почувствовав некоторый подъем.
      – У меня есть такой же как у вас кулон, однако он усовершенствован и выполняет значительно больше функций, чем ваш.
      – Вы всегда носите его?
      Монтгомери насмешливо приподнял брови:
      – Откуда, мисс Гамильтон, такой внезапный интерес к моему кулону? Зачем вам знать, со мной он в данную минуту или нет? – Не дождавшись ответа, Лукас пожал плечами. – Помните, после того как мы приедем на бал, вы должны вести себя как самая настоящая леди с Юга. Если поступите иначе, то тем самым подпишете себе приговор.
      – Я его уже подписала, не так ли? – парировала Торри. – Единственная причина, по которой я согласилась поехать с вами, это ваши угрозы в адрес доктора Гамильтона.
      – Ах да, наш дорогой доктор Гамильтон. Я выяснил, что доктор Гамильтон рассказывает своим друзьям, будто его маленькая восхитительная внучка отправилась домой на Запад. Но я предпринял меры, чтобы доктор обязательно появился сегодня на балу. Уверен, увидев вас, Рандольф Гамильтон сильно обрадуется, особенно после того, как увидит вашего кавалера.
      – Откуда такая уверенность, что он будет там? – с подозрением спросила Торри.
      – У меня немало влиятельных знакомых во множестве разных времен и мест. Здесь, в Ричмонде, я сделал важное открытие. Старым Югом на самом деле управляют престарелые дамы с аристократическими манерами. Я не скупился на комплименты, расточал лесть и завоевал расположение всех влиятельных старух в этом городе. Так что теперь стоит мне попросить о каком-нибудь одолжении, и они немедля выполняют все мои просьбы… Старушки боятся, что если вызовут мое неудовольствие, то я могу не привезти им конфеты из следующей поездки в Чарлстон.
      – А вы, я смотрю, тот еще негодяй! Лукас Монтгомери в притворном ужасе открыл рот.
      – Разве так годится говорить молодым воспитанным леди! Хайрам, кажется, наша Торри нуждается в маленьком уроке. Напомни ей, пожалуйста, что я требую строгого повиновения.
      Эванс повернулся к девушке, и на его безобразном лице расплылась злобная довольная ухмылка. Огромная рука солдата скользнула к лифу платья Торри.
      – Прекратите! – испуганно закричала Торри, отталкивая его руку. – Я все понимаю… только не разрешайте ему дотрагиваться до меня!
      – А если и напоминаний Хайрама окажется недостаточно, может, этого будет достаточно. – Монтгомери достал из внутреннего кармана маленький пузырек и показал девушке. – Здесь находится наркотик, которого вы так боитесь. Думаю, вы не очень захотите шокировать деликатные чувства южных леди, собравшихся на балу, своей распущенностью и вызывающим сексуальным поведением. Если я применю наркотик, то быть скандалу. Однако, если это будет необходимо, чтобы заставить вас покориться…
      – Не надо! – в панике воскликнула Торри Гамильтон, вся воинственность которой мигом исчезла. – Я буду хорошо себя вести, обещаю. – Одна мысль о том, что Монтгомери может снова испробовать на ней свой наркотик, заставила взбунтоваться ее желудок, и она почувствовала дурноту.
      «Но если он возьмет меня в будущее, – в ужасе подумала девушка, – то скорее всего феронемепид будет наименьшим из зол, которые будут мне грозить».
      Капитан Монтгомери, словно прочитав ее мысли, засмеялся и убрал руку с талии. Торри плотнее запахнулась в бархатный плащ, который где-то достал Монтгомери.
      Торри Гамильтон порадовалась, что оставила записку. По крайней мере, как думала она, Джейк не станет подвергать свою жизнь безумному риску, пытаясь спасти ее. Конечно, если доктор приедет на бал и увидит ее, то обязательно расскажет Джейку, а именно этого и добивался Монтгомери. Он хотел дать знать Джейку, что она у него в руках. Сегодняшний вечер – это лишь вступление к тому, что ждало ее в будущем. Торри закрыла глаза.
      Особняк, в котором должен был состояться бал, находился в нескольких милях от Ричмонда. Размеренный негромкий стук лошадиных копыт почти усыпил Торри, и к тому времени, когда они подъехали к огромному ярко освещенному дому, она уже сонно кивала головой.
      Торри встрепенулась и удивленно посмотрела на белый особняк с колоннами, ей показалось, что она попала на съемочную площадку, где снимали фильм «Унесенные ветром». Перед огромным особняком уже стояли по крайней мере десятка два колясок и фургонов. Торри охватило дурное предчувствие. К коляске подошел слуга-негр, одетый во фрак, и взял у капитана вожжи.
      Монтгомери спрыгнул на землю и обеими руками поднял ее из коляски и медленно опустил на землю. Торри глубоко вздохнула. Эта сцена очень ярко напомнила ей о другом эпизоде, когда сильные мужские руки тоже сняли ее с деревянного сиденья фургона. Только на этот раз сильные руки принадлежали не Джейку, а Лукасу. Торри вся напряглась и постаралась держаться подальше от него. Он нагнулся к ней и тихо прошептал на ухо, пощекотав усами кожу:
      – Помните, что я вам сказал.
      Торри быстро кивнула. Капитан отпустил ее и с приятной улыбкой галантно подал руку. Торри взяла его под руку и увидела удовлетворенную ухмылку, пробежавшую по красивому лицу.
      Теплый ветерок доносил звуки скрипок. Они направились по каменной дорожке к крыльцу парадного входа. Лукас Монтгомери дал сигнал Эвансу, и тот, кивнув капитану, растворился в ночи. Воздух благоухал магнолиями. Торри начала подниматься по ступенькам. Она шла, высоко подняв подбородок и как бы бросая вызов Монтгомери.
      Когда они вошли в холл, к ним бросились слуги, чтобы забрать плащи. Потом Торри и Монтгомери прошли в огромную, освещенную множеством свечей бальную залу. Торри огляделась по сторонам и увидела, что комната уже наполнена гостями. Деланная улыбка слетела с ее губ, когда она заметила, что большинство мужчин были на костылях или с повязками на головах, руках и ногах. Здоровые же производили впечатление очень уставших людей. Торри спросила себя, в своем ли уме люди, которые воюют со своими братьями?
      Они подошли к хозяйке, миссис Мерривезер, которая окинула Торри понимающим взглядом. Девушка зарделась от смущения. Она прекрасно понимала, что ее новое платье выглядит чересчур вызывающим среди старых платьев южанок. Мысленно Торри прокляла Лукаса Монтгомери за то, что он и в этом оказал ей медвежью услугу.
      – Очень рада возможности познакомиться с вами, моя дорогая, – вежливо произнесла хозяйка, подавляя вспышку гнева, которая не укрылась от Торри. – Я так много слышала о вас от вашего дедушки. Кстати, что-то я не вижу сегодня вечером этого славного пожилого джентльмена.
      Торри растерянно посмотрела на Монтгомери, не зная, что ответить.
      Заметив колебания девушки, миссис Мерривезер в ужасе открыла рот.
      – Уж не хотите ли вы сказать, что вас сюда привез капитан Монтгомери без сопровождения мистера Гамильтона? – спросила она.
      Торри понимала, что если она подтвердит опасения хозяйки, то результатом скорее всего будет ее позорное изгнание с этого общественного мероприятия. Она любезно улыбнулась и открыла рот, чтобы сообщить церемонной хозяйке, что на самом деле приехала вдвоем с капитаном.
      – Моя дорогая миссис Мерривезер, – поторопился вмешаться в разговор капитан Монтгомери. – Неужели я способен на столь неприличный поступок? Конечно, доктор Гамильтон приехал с нами. Когда мы входили в дом, его кто-то задержал. Уверен, он скоро появится.
      Удовлетворенная объяснением, вдова кивнула и перенесла свое внимание на следующего гостя, который ждал своей очереди, чтобы приветствовать хозяйку. Монтгомери повел Торри через всю комнату к банкетному столу, заставленному кушаньями и всевозможными напитками. Он сунул Торри стакан вина, но девушка отказалась.
      – Я не хочу пить, – процедила она сквозь стиснутые зубы.
      – Не хотите? – Лукас забрал у нее стакан и поставил на стол. – Хорошо. Если не хотите пить, тогда давайте танцевать. – Он подарил ей обворожительную улыбку. – По-моему, ганцы самый лучший способ привлечь внимание вашего дорогого дедушки!
      Не дожидаясь ответа, Монтгомери обнял Торри за талию и повел на танцевальную площадку. Капитан принялся кружить ее в вальсе по огромной комнате. Торри лихорадочно искала в толпе гостей доктора Рандольфа Гамильтона или Джейка Камерона. Она страстно молилась, чтобы ни тот, ни другой не приехали на бал. В глубине души Торри надеялась, что, если его план захвата Джейка Камерона не удастся, Монтгомери отправит ее в двадцатый век, а сам вернется в свое время. Хотя, зная этого человека, такое развитие событий казалось маловероятным.
      После третьего тура вальса Торри пожаловалась на усталость, и Монтгомери проводил ее сквозь толпу гостей на веранду, протянувшуюся позади дома.
      Там прогуливалась только одна пара. Они разглядывали звезды, уже появившиеся на быстро темнеющем небе. Низкая каменная стена окружала внутренний двор, выложенный огромными плоскими камнями. Особняк был построен на холме, возвышающемся над рекой, которая блестела в лунном свете.
      – Смотрите, – сказал Монтгомери, прислонившись к ограде и скрестив руки на груди. – Не правда ли, очаровательный вид?
      – Вижу, – ответила Торри, – это действительно прекрасно, но сейчас меня волнует другое. Я вам уже сказала, что, если вы мне поможете вернуться домой, я отдам вам свой кулон. Пойдемте отсюда.
      – Уйти отсюда, с такого прелестного бала? – в притворном изумлении воскликнул Лукас Монтгомери. – Но мне в голову не могло прийти такое, моя дорогая. Я знаю, что вы очень хотите остаться со мной наедине, но вам придется немного попридержать ваши ненасытные сексуальные аппетиты.
      Торри собралась с духом. Если раньше она не очень-то и старалась очаровать галантного капитана, то сейчас обстоятельства коренным образом изменились. На другой чаше весов лежала жизнь Джейка. Самое малое, что она могла попытаться сделать для любимого мужчины, – это отвлечь внимание Монтгомери на тот случай, если Джейк вдруг появится. Торри решительно подошла к Лукасу Монтгомери и обняла его за шею. Брови капитана удивленно поползли вверх.
      – А знаете, все, что вы вытянули из меня с помощью своей сыворотки правды, было на самом деле правдой. Но вы не поинтересовались у меня, какие чувства я испытываю к Джейку Камерону. Могли бы и спросить, как я отношусь к тому, что он воспользовался мной и бросил в прошлом дожидаться, когда соизволит помочь мне выбраться отсюда. – Девушка игриво постучала веером Лукаса Монтгомери по подбородку. – Почему вы думаете, что я по-прежнему хочу помочь ему?
      Карие глаза Монтгомери заблестели в лунном свете.
      – Ну-ка попробуйте убедить меня, – кивнул капитан и обнял ее за талию. – Я очень хочу, чтобы вы убедили меня в том, что не любите его.
      «Готова поспорить, на что хочешь», – подумала Торри с застывшей на лице улыбкой.
      – Ну давайте, убеждайте, – принялся дразнить ее Монтгомери.
      Торри оглянулась по сторонам. Сейчас они с Монтгомери остались одни на веранде. Она взяла дрожащими руками лицо капитана и поцеловала в губы. Лукас грубо притянул девушку к себе и стал целовать лицо и шею, пытаясь рукой забраться за лиф. Торри заскрипела зубами от отвращения, но знала, что надо вытерпеть пытку до конца.
      – Какая трогательная сцена!
      Торри Гамильтон отпрянула от капитана и резко обернулась. Лукас Монтгомери немедленно прижал ее к груди, но ей было наплевать. Она была так рада видеть Джейка, что от радости чуть не разрыдалась. Джейк стоял перед верандой. Его светло-каштановые волосы вились, как львиная грива, серые глаза пристально смотрели на них. Он окинул девушку внимательным взглядом, задержавшись на долю секунды на глубоком вырезе платья.
      – Какое замечательное платье! С одним я полностью согласен. Вне всяких сомнений – шлюхи Монтгомери всегда получают все только самое лучшее.
      – Джейк, – прошептала Торри, – это вовсе не то, что ты думаешь.
      Джейк Камерон посмотрел на нее, больше всего на свете сейчас желая успокоить Торри и прогнать ее страх. Одного взгляда на девушку, когда она вышла с Монтгомери на веранду, было более чем достаточно, чтобы убедиться, что она здесь не по собственной воле. Он с самого начала разговора спрятался около стены и подслушивал.
      Какое-то мгновение Джейку на самом деле показалось, что она на стороне Монтгомери. Но когда подонок схватил Торри и зарылся лицом в ее груди, Камерон увидел, как лицо девушки выразило отвращение и ужас. Она пошла на все это только ради него. Джейк поверил в это, так как впервые в жизни поверил в кого-то, кроме себя самого. Но он должен был убедить Монтгомери в обратном, чтобы заставить поверить, что она ничего для него не значит. Сейчас в первую очередь необходимо как-то убрать Торри с линии огня.
      – Нет? – Джейк поднял бровь. – А что же это тогда, моя дорогая женушка? Маленький прощальный поцелуй двух старых друзей? – Его глаза сузились. – Ты держала меня за дурака, Торри, и поэтому ты умрешь. – Он взвел курок пистолета. – Отойди от него. Я расправлюсь с вами по очереди.
      – Не думаю, лейтенант, что вы расправитесь с нами, – покачал головой Лукас Монтгомери. – Пожалуйста, бросьте свой пистолет.
      Угол рта Джейка пополз вверх.
      – Неужели вы думаете, что я стану из-за нее рисковать и упускать такую прекрасную возможность разделаться с вами? Хватит с меня! Я сыт по горло этим спектаклем, Монтгомери! Она с самого начала водила меня за нос, а сама работала на вас! Я знаю, что она один из агентов Кмера и так же, как вся остальная его шваль, легко заменима.
      – Меня абсолютно не тронула ваша история о предательстве. Я просто приказываю вам отдать пистолет, пока мой человек не уложил вас наповал. Нет, нет, только не бросайте его! Осторожно положите на землю. Не хочу рисковать. Вдруг он случайно выстрелит.
      Джейк похолодел, когда услышал, как у него за спиной кто-то взвел курок ружья. Он медленно опустил взведенный курок пистолета, опустился на колени и положил его на веранду. Хайрам Эванс, стоявший у него за спиной, воспользовался моментом и сильно толкнул противника. Джейк упал. Торри хотела подбежать к нему и помочь встать, но Монтгомери остановил ее.
      – Помягче, Хайрам, помягче, – предупредил Лукас Монтгомери. – Мы ведь не хотим до смерти перепугать гостей, не так ли? Вставайте, лейтенант. Мы с вами и леди сейчас совершим прекрасную прогулку по берегу реки.
      Джейк встал. Эванс направил на них с Торри ружье и потребовал, чтоб они перелезли через стену. Торри пришлось дважды поднимать подол длинного платья, чтобы влезть на ограду. Наконец Джейк взял ее на руки и перенес на другую сторону стены. Они двинулись по узкой тропинке, ведущей от веранды с длинного холма вниз к реке. Капитан остановился около скального обрыва у водопада.
      Они далеко отошли от дома, и Торри с ужасом догадалась, что расстояние и шум водопада заглушат звук одного или двух выстрелов. Но даже не попытка скрыть шум выстрелов заставила Монтгомери отойти так далеко от дома. Лазер Монтгомери мог легко и бесшумно уничтожить их обоих и не оставить никаких следов.
      – Ну вот мы наконец и встретились, – удовлетворенно проговорил Монтгомери. – Четверо коллег – путешественников во времени. – Торри бросила удивленный взгляд на огромную фигуру Хайрама Эванса, и капитан кивнул: – О да, Хайрам один из нас. Один из моих лучших людей и намного умнее, чем выглядит. Правда, Хайрам?
      Эванс только фыркнул в ответ.
      – А сейчас, мисс Гамильтон, пожалуйста, присоединитесь к своему возлюбленному, – приказал Лукас Монтгомери.
      Торри торопливо подошла к Джейку и удивилась, когда он обнял ее. Она обняла его за талию и со страхом посмотрела на него.
      – О, Джейк… я ничего не сделала… я не была…
      – Ш-ш-ш, котенок, – прошептал Камерон. – Я знаю. Это было частью игры.
      – Неужели вы надеялись, что я хотя бы на минуту поверю, будто вы считаете свою драгоценную маленькую женушку агентом Кмера и ненавидите ее? – с легкой обидой в голосе поинтересовался Монтгомери. – Я был лучшего мнения, лейтенант, о вашем уме и надеялся, что и вы более высокого мнения о моем. Даже во время вашего маленького спектакля вам ни на секунду не удалось одурачить меня и скрыть любовь, которую вы испытываете к этой женщине. – Монтгомери громко вздохнул. – Но вы правы. Это было частью игры, и сейчас игра закончена. Жаль, но ничего не поделаешь. По крайней мере вы можете утешиться мыслью, что в этой юдоли слез вы с мисс Гамильтон обретете настоящую любовь. – Его губы тронула угрожающая улыбка. – Ведь это самое главное, не так ли? Или я ошибаюсь?
      Как и боялась Торри, Монтгомери достал из кармана маленькую черную коробочку.
      – Я не хотел, чтобы кто-нибудь из участников бала вышел на веранду и увидел, как два человека исчезают в воздухе.
      Торри посмотрела на Джейка, ее мысли лихорадочно метались. Должен же существовать какой-то выход… обязательно должен! Не могло все так бесславно закончиться, особенно сейчас, когда она знала, что Джейк верит ей. Она увидела, как он нахмурился. Конечно же, он что-нибудь придумает, он не позволит им так просто умереть.
      – Вы по-прежнему не знаете, где полковник Рид.
      – Мой дорогой лейтенант, ваша очаровательная супруга оказалась бесценным источником информации в то время, которое мы провели вместе. Так что, пожалуйста, не беспокойтесь больше обо мне.
      Джейк посмотрел на Торри. Девушка крепче сжала его руку.
      – Он опять дал мне какое-то лекарство… какую-то сыворотку правды, – прошептала Торри Гамильтон.
      Джейк успокаивающе пожал ее пальцы, и Торри захлестнула волна любви к нему. Даже сейчас он защищал ее и намеревался пожертвовать собой ради нее.
      Торри Гамильтон благодарно сжала его руку, но неожиданно Джейк резко развернулся и столкнул ее в реку. Девушка немедленно ушла под воду, с трудом всплыла на поверхность и успела увидеть тонкий луч света и услышать еще один громкий всплеск. Времени для раздумий у нее не было, так как намокшее платье потянуло вниз, и бурлящие воды Раппаханнока сомкнулись у нее над головой.
      Торри боролась с запутавшейся между ног юбкой, которая тащила ее на дно. Она уже в отчаянии подумала, что у нее не хватит сил выплыть на поверхность, когда сильные руки обхватили ее за талию и потянули наверх. Девушка судорожно схватила ртом воздух и закашлялась. Из легких потекла вода. Потом от холода и шока она потеряла сознание.
      Джейк обнимал Торри одной рукой и плыл сильными гребками к берегу. Он бросился в реку, но Монтгомери успел выстрелить, не целясь. К несчастью, этот выстрел угодил ему в заднюю часть бедра. Сейчас из раны текла кровь, но это было не самой большой из его тревог.
      Течение отнесло их на несколько сот ярдов от Монтгомери и Эванса, но люди Кмера скоро найдут беглецов. Джейк понимал, что должен спасти Торри и спрятать в безопасном месте. Он вытащил ее и сам вылез на берег, стараясь поменьше наступать на раненую ногу. Потом взял Торри на руки и облегченно вздохнул, убедившись, что она дышит. Бескровное лицо девушки блестело в лунном свете, и он вновь обругал себя за то, что не отправил Торри в двадцатый век, когда у него была такая возможность. Потом, сморщившись от боли, поудобнее взял легкую ношу и исчез в ночи.
 
      – Он направится прямиком в дом доктора, – процедил Джейк сквозь зубы, пока Торри Гамильтон перевязывала ему рану на бедре полосой, оторванной от ее нижней юбки.
      Осмотр показал, что луч лазера едва задел бедро и рана легкая.
      – К счастью, – пробормотала Торри и разрыдалась.
      Сейчас она уже успокоилась и быстро накладывала повязку на рану. Услышав слова Джейка, девушка подняла голову:
      – И все это из-за меня.
      – Не говори глупости, – возразил он, прислоняясь к дереву, которое росло в густом лесу, где они прятались. Торри била дрожь, и он обнял ее. – Извини.
      – За что? – спросила Торри, прислоня голову к его груди и стуча зубами. Они с Джейком промокли до нитки, но, даже мокрая насквозь, она чувствовала тепло его рук, нежно обнимающих ее, и покой, который они несли. Скоро озноб прошел, и она довольно вздохнула.
      – За то, что рявкнул на тебя. За то, что не отправил домой в ту самую минуту, когда впервые увидел, – сказал Джейк. – За то, что втянул тебя во все это. За то, что напугал до смерти своей угрозой отправить в двадцатый век и заставил бороться с Монтгомери в одиночку.
      – Это не твоя вина.
      – Ты права. – Джейк приподнял ее лицо и провел большим пальцем по щеке. – Это твоя ошибка.
      Торри начала было что-то говорить, но он прервал ее пылким поцелуем. Когда они наконец через несколько минут отодвинулись друг от друга, Торри учащенно дышала.
      – Это твоя ошибка, – повторил Джейк, – потому что ты заставила меня полюбить тебя, Виктория Камерон. А когда я влюбился в тебя, то стал эгоистом. Мне захотелось совсем уж невероятного: спокойно жить, иметь жену и семью, свой дом. Да, в этом несомненно виновата ты.
      – Признаю себя виновной в предъявленном обвинении, – прошептала Торри Гамильтон и прижалась к его губам. Она нежно поцеловала Джейка и положила голову ему на грудь. – И ни капельки не раскаиваюсь в том, что заставила тебя полюбить себя, и в том, что не позволила тебе расстаться со своей жизнью, не говоря уже о жизни полковника Рида. Мне жаль лишь одного: что я все испортила, в одиночку отправившись к Монтгомери. Мне невыносима была мысль, что должна буду жить без тебя, Джейк. – Она положила подбородок на плечо к Камерону и посмотрела на него. – Я подумала, что, если смогу достать УПВ Монтгомери, – а ведь оно более точное, чем твое, – у тебя появится шанс не ошибаться во времени.
      – Знаю, котенок, знаю. Не беспокойся, все в порядке.
      Какое-то время они лежали молча, потом Джейк шумно вздохнул и встал:
      – Ну что же, отдых закончен. Пора идти.
      Камерон поднял девушку, тела их соприкоснулись, между ними вспыхнул огонь страсти.
      – Позже, – сказал Джейк и нагнулся, чтобы поцеловать ее лоб.
      – А у нас будет позже, Джейк? – печально осведомилась Торри.
      Он взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал.
      – Не знаю, – покачал головой Джейк Камерон. – Только знаю, что впереди вечность, поскольку я буду любить тебя, Торри Камерон, целую вечность. Я буду любить тебя всегда. – Он взял ее за руку и повел из леса.
 
      Джейк и Торри приблизились к временному жилищу доктора Гамильтона. С каждой минутой рана на ноге Джейка все больше давала о себе знать, и он хромал все сильнее. Торри с трудом скрывала беспокойство. Если им не удастся помешать Монтгомери расправиться с полковником Ридом, то рана Джейка уже не будет иметь никакого значения. Какая разница, ранен он или нет, если он просто перестанет существовать.
      В небе висела очень яркая луна, и во дворе было светло, почти как днем.
      – Что дальше? – спросила Торри. – Мы же не можем просто постучать в дверь и войти.
      Вместо ответа Джейк осторожно бросил камешек в окно кухни.
      Задняя дверь дома открылась, и на пороге показалась зевающая Ханна с ведром в руке. Она сонно направилась к маленькому сараю, где доктор держал корову.
      Торри и Джейк осторожно обогнули опушку леса, который почти вплотную подходил к дому, и очутились у задней стены сарая. Здесь их не было видно из дома.
      Они слышали, как Ханна что-то сонно напевает вполголоса. Потом негритянка громко звякнула ведром и села рядом со старой коровой.
      – Ханна! – хриплым шепотом позвала Торри.
      Сначала негритянка замолчала, но через несколько секунд продолжила тихо петь:
      – Да, о Господи, никто не знает, какие бывают неприятности. Мой дом, о Господи, ты должен увидеть, какие в нем неприятности, какая приключилась беда.
      – Монтгомери? – прошипел Джейк, прижав губы к тонким доскам сарая. – Он в доме?
      – О Господи, да. Вы еще не видели те неприятности, которые видела я. – Она вновь замолчала, и Джейк крепко схватил Торри за руку.
      – Он нашел полковника Рида? – обеспокоенно спросил Джейк и в ответ услышал еще один напевный куплет.
      – Но добрый Господь немного сжалился надо мной, о да, сжалился. Дьявол хочет взобраться по ступенькам на небеса, о да, прямо в пристанище нашего Господа.
      – Монтгомери поднимается на чердак. Оставайся здесь, Торри.
      – Нет, Джейк, я иду с тобой.
      Джейк яростно набросился на нее:
      – Черт побери, Торри, хоть раз сделай так, как я прошу. Сиди здесь и смотри не попадайся под ноги.
      Не успел Джейк Камерон отойти и на десять футов, как услышал за спиной ее быстрые шаги. Он повернулся и схватил ее за руку:
      – Если бы у меня было время, я бы задал тебе трепку, которой ты заслуживаешь. Хочешь, чтобы меня убили?
      Торри побледнела.
      – Нет, конечно не хочу.
      – Тогда не лезь!
      – Хорошо, – согласилась Торри, облизывая пересохшие губы. – Но я все равно не отпущу тебя туда одного. – Девушка крепко схватила его за руку. – Я люблю тебя, Джейк, и, что бы там ни случилось, это случится с нами обоими.
      Джейк закрыл глаза и в отчаянии покачал головой, потом неожиданно притянул ее к себе, крепко обнял и поцеловал в лоб.
      – У меня нет времени спорить, котенок, но, послушай, если ты любишь меня, сделай то, что я тебе скажу.
      – Сделаю. Обещаю.
      – Тогда пошли.
      Они вошли в дом через заднюю дверь. Внутри царила такая тишина, что на какую-то долю секунды Торри даже испугалась, – может, они неправильно истолковали слова Ханны. Но в этот миг над головой раздались шаги.
      – Они в моей комнате, – прошептала девушка, прислушиваясь к шагам. – Нет, идут по коридору к лестнице, ведущей на чердак.
      – Ладно, слушай, что мы сделаем. Поднимемся вместе, но я хочу, чтобы ты ждала у лестницы. Я поднимусь наверх, и, как только войду в комнату, где лежит Рид, ты должна погромче зашуметь. Хочу хоть как-то отвлечь их. Может, удастся этим воспользоваться.
      – Это весь твой план? – недоверчиво спросила Торри. – Ты что, смеешься надо мной?
      – А у тебя есть лучший? – обиженно поинтересовался Джейк и, не дождавшись ответа, пожал плечами. – Иди следом за мной, – проворчал он. Сначала он вошел на кухню, где взял со стола нож и сунул за пояс.
      Потом дал знак Торри двигаться за собой, подошел к лестнице и бесшумно, как дикая кошка, начал подниматься. Торри изумленно смотрела, как он так ловко двигается с раненой ногой. Она поторопилась за ним, но не могла идти так же быстро и тихо. Когда Торри добралась до верха лестницы, Джейк уже стоял у открытой двери на чердак. Он поднял палец, и она остановилась.
      Камерон осторожно вошел на чердак и дал Торри знак следовать за собой. Она подошла к маленькой лестнице, ведущей в комнатушку Рида, и остановилась, а он осторожно поднялся наверх.
      Сейчас были слышны голоса капитана Монтгомери и доктора Гамильтона. Еще Торри показалось, будто она услышала голос Дэвида Рейнольдса, С ужасным чувством неминуемой катастрофы Торри смотрела, как Джейк осторожно вошел в комнату, досчитала до десяти и испустила самый душераздирающий вопль, на какой была способна. Она не стала ждать результатов, а, перепрыгивая через две ступеньки, взлетела по лестнице и ворвалась в маленькую комнату.
      Джейк боролся с капитаном Монтгомери, пытаясь отнять у того лазер. Доктор Гамильтон, похоже, только что сломал стул о голову Хайрама Эванса. Когда Торри вбежала в комнату, громила с выражением изумления на лице сидел на полу. Он поднялся и, заревев от ярости, набросился на Рандольфа Гамильтона. Дэвид Рейнольдс лежал на полу и не шевелился.
      Торри быстро огляделась вокруг себя в поисках какого-нибудь оружия, но не увидела ничего, кроме стеклянного кувшина в тазу на маленьком умывальнике. Она схватила его и изо всех сил ударила Эванса по голове. На этот раз солдат упал и больше не поднялся.
      – Стоять.
      Девушка быстро повернулась и увидела Лукаса Монтгомери, направившего на нее лазер. Джейк согнулся пополам. Окровавленный нож лежал на полу. Торри сделала было шаг к ножу, но Монтгомери жестом велел отойти. Он грубо поднял Джейка и толкнул его к ней и доктору. Торри подхватила Камерона и не дала упасть. Джейк хрипло дышал, и Торри увидела кровь у него на груди.
      Она разорвала его рубашку и увидела, что еще не успевшая толком зажить рана вновь кровоточит, а вокруг сморщенных швов темнеют синяки.
      – Мерзавец! – закричала девушка Монтгомери. – Ты ударил его по ране!
      Впервые Лукас Монтгомери не улыбнулся, и Торри только сейчас заметила темное пятно, быстро расползающееся у него по животу.
      – Боюсь, это довольно спорный вопрос, мисс Гамильтон, – наконец ответил капитан Монтгомери. – Как только я убью полковника Рида, Кмерон исчезнет, как будто никогда и не существовал. Но не отчаивайтесь, – закашлялся он, и лицо его исказила боль, – вы скоро присоединитесь к нему.
      – Брось эту штуковину, Лукас.
      Монтгомери замер как вкопанный, потом, словно не веря своим ушам, медленно повернулся к койке. Полковник Рид направил на него пистолет.
      – Я сказал, брось!
      – Но ты же был без сознания, – недоверчиво проговорил Монтгомери, тупо глядя на полковника. – Я сам проверял тебя.
      – Я со вчерашнего дня в сознании. – Рид встал с койки и забрал у Лукаса Монтгомери лазер. Полковник по-прежнему был очень бледен, но Торри решила, что силы его немного восстановились. – Доктор перестал давать мне успокоительное, и я пришел в себя. Он рассказал всю историю в надежде, что я ему поверю.
      Брент Рид улыбнулся, и этой улыбкой сразу завоевал расположение Торри Гамильтон.
      –  Яповерил. Как это ни безумно звучит, но я ему поверил. Вчера доктор дал мне пистолет, поскольку опасался, что ты можешь выкинуть какой-нибудь фокус вроде этого. Когда я услышал, как ты вошел в дом, то спрятал пистолет под одеяло. – Улыбка исчезла с лица полковника. – А сейчас, капитан, отдайте лейтенанту Камерону свое устройство для путешествия во времени. После этого доктор осмотрит вашу рану.
      Рука Монтгомери скользнула в карман кителя, но Джейк, прихрамывая, бросился к нему и схватил за запястье.
      – Держи руки за спиной. – Он завел руки Монтгомери за спину и сказал капралу: – Рейнольдс, дай-ка мне свой пояс.
      Одноногий юноша с трудом поднялся с пола, снял пояс и протянул лейтенанту. Джейк связал руки Лукасу Монтгомери и рывком усадил на пол, потом обыскал карманы. Через несколько секунд он с победным видом поднял и показал два кулона с драгоценными камнями.
      – Какой из них твой, котенок?
      – Никакой. – Торри бросила на Джейка высокомерный взгляд. – Неужели ты считаешь меня такой дурой, чтобы я взяла его с собой, когда отправилась к Монтгомери? Мой лежит внизу в комоде.
      – Пойди и принеси его, – приказал Камерон.
      Торри нахмурилась и вышла из комнаты. Через несколько минут она вернулась с кулоном.
      – Значит, эти два принадлежат мне и Монтгомери. – Джейк подошел к девушке и забрал у нее кулон.
      – А что произошло с моим кулоном? – спросил доктор Гамильтон, закончив осматривать Лукаса Монтгомери. – Сейчас я уже знаю, что ты забрал этот из моего сейфа, но что случилось с моим?
      – Это и есть ваш кулон, – объяснил Джейк. – Я не уверен, но боюсь, что если не оставить его вам, то он никогда не попадет к Торри и всего этого не будет.
      Доктор приподнял седую бровь:
      – Неужели все может оказаться так плохо? Джейк Камерон обнял Торри за плечи и прижал к себе.
      – Не знаю, как вы, а я очень рад, что у Торри есть этот кулон. – Он нагнулся и поцеловал девушку в кончик носа. – В противном случае я бы никогда не встретился с ней, никогда бы не узнал, что такое любовь и жизнь.
      Доктор Гамильтон улыбнулся.
      – Верно, – пробормотал он и взял у Камерона кулон. – Моя жизнь тоже никогда не стала бы такой без тебя, моя дорогая.
      Рид заговорил из своего угла комнаты:
      – Я тоже, мисс Гамильтон, в большом долгу перед вами. Лейтенант Камерон рассказал, что ваше влияние на него спасло мне жизнь.
      – Может быть, вначале так оно и было, – кивнула Торри. – Но Джейк рано или поздно пришел бы к правильному решению. – Она смотрела, как доктор Гамильтон спрягал кулон в карман, и неожиданно почувствовала необъяснимую печаль. – Но как же я теперь вернусь обратно? – спросила она Джейка. – Если кулон останется у доктора…
      Джейк Камерон повернулся к ней, обнял и прервал тревожные слова:
      – Не бойся, я позабочусь о тебе, Торри. Доверься мне. – Он улыбнулся и поцеловал морщинку между бровями, потом прикоснулся к ее губам.
      Всякий раз, когда он обнимал и целовал ее, тревоги Торри бесследно исчезали.
      – Гх-м-м! – откашлялся Рандольф Гамильтон.
      У полковника Рида начался приступ кашля, и Торри отпрянула от Джейка, покраснев от смущения.
      – Как… как Монтгомери? – быстро спросила она.
      – Ничего страшного, все будет в порядке, – ответил доктор. – Джейк нанес ему скользящий удар по ребрам. Я остановил кровь. Пойду схожу за медицинским чемоданчиком. Хочу осмотреть и грудь Джейка. Дэвид, пошли со мной.
      – Подождите минуточку, – остановил его Джейк у двери. – Откуда вы знаете, что ему можно доверять?
      – Джейк, Дэвид помог нам, – запротестовала Торри, хотя рыжеволосый парень покачал головой.
      – Я не осуждаю его, мисс Торри, – спокойно сказал капрал, и его румяное лицо покраснело. – Он не из тех, кто легко доверяет людям. Доктор прятал меня здесь, потому что после того, как я помог вам бежать, капитан Монтгомери хотел убить меня.
      – Ему можно доверять, – мягко сказал доктор Гамильтон, потом жестом велел парню следовать за собой. Дэвид пошел за доктором, но у двери остановился и оглянулся на Джейка.
      – Я думал, что пойду на все, лишь бы вернуть ногу… и я почти пошел на все, – признался Дэвид. – Но когда дело дошло до убийства невинных людей… пусть даже это было единственным способом… у меня не поднялась рука. Вы можете это понять, сэр?
      Торри быстро перевела взгляд на Джейка. Ее сердце сжалось от боли, когда она увидела печаль на его лице.
      – Да, – ответил Джейк, и из его голоса исчезла враждебность. – Да, я могу понять это. Спасибо за помощь, Дэвид.
      Торри подошла к Джейку и взяла за руку. Она не стала скрывать гордость за доброту Камерона и нежно сжала его пальцы.
      – Значит, это и есть источник всех неприятностей, – задумчиво произнес полковник, разглядывая кулоны, которые держал Джейк. – Можно взглянуть, лейтенант?
      – Конечно. – Джейк подошел к полковнику Риду, посмотрел на его пепельное лицо и показал на койку. – Но сначала я бы предложил вам сесть. – Он забрал из дрожащей руки Рида пистолет и направил на Монтгомери, который сейчас сидел, опираясь на стену. Затем протянул Риду один из кулонов. – И пока мы не разберемся, где чей, прошу вас, держите их очень осторожно за края. Устройство Монтгомери может перенести кого угодно куда угодно во времени, и не думаю, что вам понравится мой двадцать пятый век.
      Полковник пристально посмотрел на него:
      – А тебе самому нравится там, Джейк? Джейк Камерон невесело рассмеялся:
      – Конечно же нет, черт возьми!
      – Тогда зачем тебе возвращаться туда? Возьмите устройство Монтгомери и оставьте этого негодяя здесь. Я с ним сам разберусь. – Рид посмотрел на Торри. – Судьба предоставила вам шанс обрести счастье, и я предлагаю вам воспользоваться им.
      – Довольно щедрое предложение от человека, которого я пытался убить, – буркнул Джейк, глядя в сторону.
      – Один мудрец однажды сказал, что отчаянное время порождает отчаянные меры. – Полковник Рид улыбнулся и вернул УПВ Камерону. – Мне кажется, что ты живешь в отчаянное время, Джейк. Вот твой шанс бежать от этого отчаяния и обрести новую жизнь.
      Джейк Камерон увидел, что Торри не сводит с него пристального взгляда. Он заглянул в ее глаза, и его сердце будто сжала чья-то безжалостная рука: столько любви он в них увидел. «Не смотри, – мысленно попытался приказать он себе, понимая, что в любую секунду может сдаться собственной любви к девушке. – Ты не можешь остаться с ней. Ты должен убедить Трию и остальных не убивать Рида и потом уничтожить УПВ. Ты должен остановить безумие».
      – Не могу, – печально прошептал Джейк Камерон. – Я не доделал еще свое дело.
      На смену нежности в глаза Торри пришла боль, и она отвернулась.
      Джейк подошел к капитану Монтгомери и бесцеремонно поднял его на ноги.
      – Я доставлю тебя домой, Торри, а потом отправлюсь с нашим другом, чтобы заставить его посмотреть в лицо людям, которых он помогал обратить в рабов.
      В комнату вошел доктор Гамильтон с саквояжем. За ним по пятам следовал Дэвид.
      – Дедушка… я хочу сказать… – Торри улыбнулась старику, – доктор Гамильтон, после того как осмотрите грудь Джейка, пожалуйста, взгляните на его ногу. Его опять ранили.
      – Неужели ты до сих пор так и не научился нырять, сынок? – добродушно спросил доктор, опускаясь на колени перед Монтгомери. – Я осмотрю ногу и, Торри, – он посмотрел на девушку глазами, полными любви, – я всегда буду твоим дедушкой. Не забывай этого.
      От избытка чувств у Торри перехватило дыхание, и она на мгновение лишилась дара речи. Потом девушка быстро нагнулась и поцеловала старика в голову. Повернувшись к Джейку, она какое-то время молча смотрела на него, наконец сказала с тяжелым вздохом, стараясь скрыть дрожь:
      – После осмотра я хочу поговорить с тобой. Приходи ко мне в комнату. Ябуду тебя там ждать. – С этими словами девушка молча повернулась, вышла и торопливо спустилась по лестнице.
 
      Торри открыла дверь в свою спальню, огляделась и вспомнила свою первую ночь в 1863 году… вернее, первую ночь, которую помнила. Джейк Камерон пришел к ней, освещенный серебряным лунным светом. Он забрался в комнату через окно, как какой-то громадный Питер Пэн, захватывающе поведал о путешествиях во времени и навсегда завоевал ее сердце… Торри опустилась на кровать и закрыла лицо руками. Сейчас Джейк хочет покинуть ее, отправить в двадцатый век и навсегда раствориться в своем времени, как будто они никогда не любили друг друга, никогда не были вместе, никогда вообще не существовали.
      Торри легла и закрыла глаза. Она не могла вынести даже мысли о расставании. Это было выше ее человеческих сил – найти свою единственную и вечную любовь и потом спокойно выслушать слова, что вы никогда не сможете быть с любимым человеком… никогда не сможете существовать в его время. Это было горько и несправедливо. Ну что-то должно убедить Джейка в противном, заставить его…
      Нет! Она никогда не захочет навязывать Джейку свою волю. Если он и отправится с ней в ее двадцатый век, то только потому, что сам захочет быть с ней так же сильно, как она с ним. У них не должно быть никаких принуждений и обманов. Между ними должна быть только любовь.
      Когда скрипнула дверь, Торри подняла голову. Джейк Камерон на мгновение задержался на пороге, потом медленно вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Лейтенант собрал светло-каштановые волосы в косичку и надел чистую рубашку. Камерон не подошел к кровати, а пересек комнату и остановился у высокого окна. У Торри появилось ощущение, что все это уже было, и у нее закружилась голова. Он стоял у окна, мечтательно смотрел на луну и рассказывал о путешествиях во времени, пойманный в ловушку силами, которые он не мог контролировать.
      В лунном свете его глаза казались серебристо-серыми, как у какого-то неземного существа, так же, как тогда.
      «Мы прошли полный круг, – подумала Торри, – и наконец вернулись туда же, откуда начали».
      – Сядь, – сказала девушка, – я хочу сама посмотреть на твою грудь.
      Джейк криво усмехнулся, подошел к стулу, стоящему у кровати, и сел. Торри расстегнула рубашку и увидела свежие бинты, на которых розовела кровь. Убедившись, что с ним все в порядке, Торри начала застегивать рубашку, но Джейк поймал ее руку и поднес к своим губам. Девушка пристально посмотрела на него. Лунный свет падал на лицо Джейка Камерона, превращая его в фарфоровую маску. Джейк нагнулся и прижался к девичьим губам, и Торри неуверенно обняла его и ответила на поцелуй.
      – Торри, – хрипло проговорил он, – я не имею права просить. Я знаю все лучше всех. Я люблю тебя и хочу провести эту ночь любя тебя. Хочу, чтобы после нее у нас остались воспоминания, которые мы сможем взять с собой. Пусть они согревают нас в одинокие ночи, которые ждут нас впереди.
      – Джейк, – попросила Торри, прижавшись щекой к его щеке, – пожалуйста, останься со мной… А если этого никак нельзя сделать, то хотя бы вернись ко мне. – Она слегка отодвинулась и заглянула в его серебряные глаза. – Доставь Монтгомери в свое время, но потом вернись в мой двадцатый век. Не отказывайся так легко от нашей любви. Не отбрасывай ее!
      – О, котенок… – печально пробормотал он и беспомощно покачал головой. – Ты многого не знаешь. Когда я вернусь в будущее, мне не только придется найти доводы для Совета не убивать Рида… и, кстати, меня самого. После того как я решу эту «маленькую» задачу, я должен буду убедить Совет в необходимости уничтожить все УПВ!
      Торри Гамильтон посмотрела на Джейка:
      – Но если ты сделаешь это, то уже никогда…
      – …не вернусь к тебе и никогда больше не отправлюсь в путешествие во времени.
      – Нет! – воскликнула Торри и крепко схватила его за рубашку. – Не делай этого, Джейк! Не уничтожай собственными руками возможность вернуться ко мне.
      Джейк Камерон грустно покачал головой:
      – Неужели ты не видишь, что это единственный выход. УПВ не просто устройство, это оружие. Мы с тобой воочию убедились, как оно может изменить жизни невинных людей.
      – Да, но…
      Джейк прижал палец к ее губам.
      – Извини, но другого выхода нет… А сейчас я люблю тебя и хочу провести остаток этой ночи с тобой. Ты хочешь быть со мной?
      В голове у Торри все спуталось. Как она могла заниматься с ним любовью, зная, что больше они не смогут быть вместе? Как она могла обнимать его, любить всем сердцем и знать, что ей придется жить одними воспоминаниями… до самой смерти?
      – Нет, – прошептала девушка. Она встала, подошла к окну и оперлась на подоконник. – Мне кажется, что я не выдержу этого.
      Она услышала, как Джейк направился к двери.
      – Я тебя понимаю, – спокойно сказал он. – Я… я вернусь попрощаться, когда соберусь в дорогу.
      Торри кивнула, не оглядываясь. Она смотрела на яркую луну, повисшую над верхушками деревьев, и перед ее мысленным взором быстро промелькнуло мучительное будущее, которое ждало ее.
      Никогда больше не видеть его. Никогда не обнимать. Никогда не разговаривать, не смеяться, не помогать друг другу. Никогда… Глаза защипало от горячих сердитых слез. Когда дверь закрылась, Торри громко вскрикнула и бросилась к ней. Девушка распахнула дверь, и Джейк остановился, с надеждой глядя на нее. Его руки, сжатые в кулаки, свободно висели. Торри молча покачала головой и увидела, как печаль вернулась в его глаза. Она всхлипнула и протянула руки.
      Джейк Камерон двумя длинными шагами преодолел разделяющее их пространство, схватил Торри и прижал к себе.
      – Я люблю тебя, Торри Камерон, – прошептал он. – И буду любить всю вечность.
      Торри взяла его лицо в ладони. Она увидела, как по его щеке ползет одинокая слеза, и ее сердце сжалось от боли.
      – Вечность и время – несовместимые понятия. В вечности нет времени, – мягко напомнила она ему.
      – Тогда там мы и встретимся с тобой, моя любовь, – хрипло проговорил Джейк. – Встретимся там, где время больше не сможет разлучить нас.
      Торри страстно ответила на его пылкий поцелуй. Джейк внес ее в комнату и закрыл дверь. Он осторожно положил девушку на большую удобную кровать и опустился рядом. Торри была уверена, то в течение нескольких последних часов она найдет способ заставить его остаться.

      Разъяренная, Торри молча стояла около Джейка Камерона, который энергично тряс руку доктора Гамильтона и что-то тихо говорил.
      Их последняя ночь, проведенная вместе, оказалась фантастической. Это было значительно больше, чем простое физическое соединение двух тел. Торри была уверена, что соединились не только их тела, но и сердца. Она закрыла глаза и вспомнила этот последний раз, когда он обладал ею, последний раз, когда они слились вместе и, став единым целым, бросили вызов силам, которые заставили их встретиться, бросили вызов безумию, которое грозило разлучить их. Они парили вместе, слившись воедино, и взлетали все выше и выше, выше самой высокой звезды…
      Торри открыла глаза, но ничего не увидела, поскольку их застилали слезы. До последней минуты в ее сердце теплилась надежда, что Джейк передумает. Однако, едва проснувшись, он стал вести себя так, будто не может дождаться, когда доставит ее в двадцатый век и навсегда там покинет. Джейк торопливо оделся, чуть ли не приказал ей побыстрее сделать то же самое и отправился на поиски доктора Гамильтона.
      Сейчас они прощались с доктором Гамильтоном и полковником Ридом. Мрачный Монтгомери стоял рядом с Джейком. Через весь лоб капитана тянулся длинный красный рубец, а под глазом темнел большой синяк. Он отказался объяснить, как действует его усовершенствованное устройство, и Камерону пришлось слегка переубедить упрямца. Джейк понимал, что Монтгомери легко мог соврать. Поэтому он решил отправиться в двадцатый век втроем, захватив с собой и капитана, уверенный, что Монтгомери не станет подвергать опасности собственную жизнь. Доставив Торри в ее время, Джейк с Монтгомери должен был отправиться в двадцать пятый век.
      – …Торри?
      Девушка поняла, что Камерон спрашивает ее о чем-то, и усилием воли вернулась к реальности. Джейк нахмурился и смахнул слезы с ее лица.
      – Со мной все в порядке, – поспешно заявила она и сделала шаг назад.
      Забота на лице Джейка тут же обернулась суровой маской, которую она так ненавидела.
      – Ты не собираешься прощаться с доктором? – напряженным голосом поинтересовался он.
      Торри повернулась к Рандольфу Гамильтону. Старик протянул руки. Она торопливо подошла к доктору и зарылась лицом на его груди.
      – Я буду сильно скучать, – прошептала девушка. – Я люблю вас так же сильно, как своего дедушку.
      – И я люблю тебя, моя дорогая, – сказал Рандольф, крепко ее обнимая. – Я буду вспоминать тебя каждый день до самой смерти.
      – Я никогда не забуду вас, – пообещала Торри, с трудом сдерживая рыдания, угрожавшие в любую секунду вырваться наружу. – Спасибо за все, что вы сделали для меня… и для Джейка.
      Торри поцеловала морщинистую щеку и быстро отвернулась, чтобы не разрыдаться, потом подошла к полковнику Риду, который сидел в кресле у окна. Борясь со слезами, девушка протянула руку. Полковник взял ее обеими руками и улыбнулся. Торри смотрела в его серые глаза, которые были так пугающе знакомы.
      – Я рада, что Джейк не убил вас, – тихо произнесла она.
      Рид рассмеялся и потрепал ее по руке.
      – Я тоже рад, – сказал он. – Спасибо за то, что заставили его передумать.
      Джейк Камерон неожиданно очутился рядом с ней и тоже протянул руку полковнику.
      Рид поцеловал руку Торри и подмигнул ей, потом встал и крепко пожал руку Джейку. Они долго смотрели друг на друга. Наконец Камерон смущенно откашлялся и признался:
      – Встреча с вами помогла мне больше, чем вы думаете, Брент. Теперь, когда я знаю, что у меня в роду есть честный порядочный человек, мне легче пережить то, что мой отец оказался подлецом. Я также очень хочу извиниться за то, что пытался убить вас.
      – Вы спасли мне жизнь, Джейк, – покачал головой Брент Рид. Он отпустил руку Джейка и положил свою руку ему на плечо. – Не вините себя за то, что собирались когда-то убить меня. Главное не это. Самое главное то, что вы нашли в себе силы и смелость совершить честный и правильный поступок.
      Заметив легкий румянец на лице Джейка, Торри только сейчас догадалась, как не хотел Джейк убивать этого человека.
      Они уже попрощались с Ханной и Дэвидом Рейнольдсом. Ханна совсем растерялась, не понимая своих молодых друзей. Торри и Джейк соврали негритянке, что уезжают жить в Техас. Добрая женщина пролила море слез и испекла им в дорогу печенье. С Дэвидом Рейнольдсом прощание прошло иначе. Джейк закрылся с ним в кабинете доктора, и, когда они вышли оттуда, молодой капрал был бледен и сильно нервничал.
      Позже Торри спросила Джейка и узнала, что тот рассказал Рейнольдсу кое-что о будущем и путешествиях во времени, убедив юношу унести секрет с собой в могилу.
      – Я чувствую себя, как Дороти из «Волшебника страны Оз», – сказала Торри, глядя на доктора. – Так долго хотела вернуться домой, а сейчас невыносимо трудно сказать «прощайте». – Доктор с Джейком обменялись понимающими взглядами, и она рассмеялась. – Ничего страшного. – Затем девушка посмотрела на Джейка и спросила: – Все?
      – Да. – Джейк Камерон долго смотрел в ее глаза, затем с глубоким вздохом повернулся к доктору и Риду. – Извините нас, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Мы ненадолго. – И, не дожидаясь разрешения и ответных кивков, Джейк взял Торри за руку и пошел в кабинет Гамильтона.
      Решение провести последнюю ночь с Торри оказалось ошибкой. Когда он проснулся утром и обнаружил, что к нему прижимается ее теплое тело, а темные блестящие волосы каскадом рассыпались у него на груди, Джейк чуть не заплакал от тоски. Он не хотел бросать ее. Он хотел всегда жить вместе с ней. Неужели это было такое несбыточное желание? Неужели нет способа, с помощью которого он мог осуществить свое желание?
      – Торри, – попросил он девушку, – не сердись, пожалуйста. Извини, если я показался сегодня утром грубым… после такой чудесной ночи, но без этой грубости никак не обойтись.
      – Но почему? – возмутилась Торри. – Почему ты должен вести себя со мной так, будто я ничего для тебя не значу? Или это и есть твоя правда? Ты добился своего: переспал со мной в последний раз, и сейчас готов бросить меня?
      Джейк Камерон печально вздохнул и взъерошил свои каштановые волосы.
      – Ты же прекрасно знаешь, что это неправда. Ялюблю тебя и…
      – Тогда возьми меня с собой. – Пальцы Торри впились в его руки. – Не поступай так жестоко с нами, Джейк! Не разлучай нас навсегда! Я хочу отправиться с тобой.
      – А как же твой дедушка?
      Торри крепко закрыла глаза, потом раскрыла, и они гневно сверкнули.
      – Ты используешь против меня дедушку! Ты специально хочешь заставить меня почувствовать вину… Вот она хочет отправиться в будущее вместо того, чтобы помочь своему дедушке! Конечно, я хочу помочь ему, но, может, удастся как-нибудь сначала помочь ему, а потом отправиться с тобой в будущее?
      – У нас нет времени.
      – Время! Опять время! – хрипло рассмеялась Торри. – У нас есть все время в этом мире!
      – Ты знаешь, что я имею в виду, – упрямо покачал головой Джейк и отошел.
      – Да, я знаю, что ты имеешь в виду, – кивнула девушка. – Ты имеешь в виду, что не хочешь быть со мной. Хорошо, Джейк, отправь меня домой.
      Камерон резко повернулся, и несколько мучительных мгновений, будто повисших в пространстве, они смотрели друг на друга. Он первым не выдержал и отвел взгляд в сторону.
      – Тогда пошли, – сказал Джейк, открывая дверь. – Пора отправляться.
 
      Доктор Гамильтон и полковник Рид как бы расплывались. Очертания их фигур колебались, они скользили, сталкивались друг с другом в неожиданно закружившемся ярком фоне. Торри поняла, что начинается ощущение путешествия во времени, но на этот раз к ее страхам примешивались горечь и отчаяние. В лице Рандольфа Гамильтона она покинула очень близкого и дорогого друга, а совсем скоро ей предстоит расстаться с любимым мужчиной, с единственной любовью своей жизни.
      «Я должна чувствовать себя счастливой, – подумала Торри, – ведь возвращаюсь к своему деду. Я должна быть благодарной». Но правда заключалась в том, что образ Натаниэля Гамильтона давно уже начал расплываться в ее сознании и сейчас казался очень далеким и почти нереальным. Конечно, умом она понимала, что он ее любимый дедушка, но сердце подсказывало, что Натаниэль Гамильтон сейчас такой же человек, каким когда-то был Рандольф, – портрет, висящий на стене; человек, живший много лет назад и не имеющий к ней никакого отношения.
      Торри стало стыдно, и она на какое-то мгновение даже забыла о вращающемся вокруг черном круговороте времени и пространстве. Ее рука лежала в твердой и теплой руке Джейка. Вновь погружаясь в черную пустоту, из которой она и надеялась, и боялась выплыть, Торри отчаянно прижалась к нему.
 
      – Торри! Торри! Ради Бога, очнись!
      Торри Гамильтон открыла глаза и пришла в себя. Джейк Камерон боролся с Монтгомери. Капитану удалось как-то ослабить узлы и освободить одну руку. Пока Джейк оставался хозяином положения, но было ясно, что если быстро чего-то не предпринять, то Монтгомери освободится полностью.
      – Я должен отправляться к себе немедленно! – крикнул Джейк. – Я люблю тебя!..
      Торри почувствовала себя парализованной, потом фигуры Джейка и Монтгомери начали мелькать и расплываться. Стряхнув с себя оцепенение, она вскочила на ноги и отчаянным прыжком бросилась на них.
      Черная вращающаяся пустота вновь засосала их. Калейдоскоп цветов рос и кружился, перенося их в будущее. Торри прильнула к Джейку, боясь, как бы их не разметали в разные стороны потоки времени. Она вновь потеряла сознание, а когда очнулась, вокруг еще царила темнота.
      – Джейк? – Торри несколько секунд искала около себя, пока не нашла его руку.
      – Я здесь.
      – Где Монтгомери?
      – Я сильно ударил его по голове в тот самый миг, когда началось путешествие, и он потерял сознание. – Камерон выдернул свою руку, и даже в темноте девушка могла почувствовать его ярость. – Какого черта ты бросилась на нас?
      – Я… я… должна была отправиться с тобой, – пробормотала Торри, стараясь подавить собственный гнев. – Я не могла тебе разрешить вот так запросто бросить меня!
      – Но это было необходимо. Я должен был покинуть тебя!
      На верхней губе Джейка собрались капельки пота, и он смахнул их. Его мысли были в полном смятении. Он ошибся в расчетах. Камерон планировал оставить Торри около дома дедушки и пройти около двух миль по дороге до того места, где впервые появился в 1863 году. Они должны были добраться до нужного места для того, чтобы вернуться прямо в штаб подпольного движения, но из-за Монтгомери, а также опасаясь за безопасность Торри, ему пришлось начать путешествие во времени не с того места. Сейчас они находились в 2417 году, но он понятия не имел где.
      – Джейк, где мы? – испуганно спросила Торри.
      – Не знаю, но ты сделаешь точно то, что я тебе скажу! Понимаешь? И никаких споров и пререканий.
      – Понимаю.
      Внезапно вокруг вспыхнул ослепительный свет, и Торри нагнула голову, закрыв глаза руками.
      – Я так и знала, что найду тебя в темноте с женщиной, – произнес женский голос, полный сарказма.
      Торри Гамильтон слегка приоткрыла глаза, но не открывала их полностью до тех пор, пока они не привыкли к яркому свету. Джейк уже был на ногах. Когда в глазах у нее прояснилось, она увидела, как он с беспокойством ждет, когда приблизится нашедший их человек.
      Торри встала и подошла к Джейку. Он обнял ее за плечи, как бы защищая от невидимых опасностей, и она немного успокоилась от мысли: независимо от того, с чем им придется столкнуться, они будут вместе.
      В нескольких ярдах от них стояла женщина лет двадцати пяти, с короткими вьющимися волосами, одетая в блестящий комбинезон, который выгодно подчеркивал ее стройную фигуру. В низко висящей на бедре кобуре находилось какое-то оружие. Она положила на него руку с таким видом, будто встретилась со старинным врагом. По бокам от нее стояли двое мужчин, вооруженных странными винтовками, которые были очень похожи на пластмассовые.
      Девушка долго смотрела на Торри и Джейка, потом спустилась по ступенькам и подошла к Камерону.
      – Добро пожаловать обратно, Кмерон! – приветствовала она Джейка, не обращая внимания на Торри. Потом неожиданно обняла за шею и страстно поцеловала.
      В груди у Торри Гамильтон медленно начал разгораться огонь, но она попыталась не подать и виду, что ревнует.
      Девушка из двадцать пятого века сделала шаг назад и улыбнулась улыбкой, придавшей ей сходство с хищным зверем.
      – Опять неудача, Кмерон, да? – промурлыкала она, затем неожиданно опустила руки и отвернулась, кратко кивнув своим спутникам, стоящим позади нее. – Обыщите их.
      Торри испуганно вскрикнула, когда один из них грубо схватил ее. Джейк отбросил напавшего на него ударом в живот и бросился на помощь к Торри.
      – Ни с места, Кмерон!
      Хрипло дыша, Джейк замер как вкопанный.
      – Вижу, тренировки не прошли даром, – проговорила женщина. Когда ее спутники схватили его с обеих сторон, она вновь подошла к нему. Подняла свое странное оружие и показала крошечный красный огонек, то вспыхивающий, то гаснущий. – Учти, я поставила его на мгновенное поражение, дорогой, – предупредила она. – Так что, пожалуйста, давай без глупостей, если не хочешь, чтобы я избавилась от твоей маленькой подружки. Сейчас мои люди обыщут вас обоих, и вы не будете сопротивляться, ясно?
      Джейк мрачно кивнул. Торри охватил страх, когда она поняла, как близко Джейк подошел к смерти. Эти люди были безжалостными убийцами.
      – Где мы? – спросил Джейк, пока спутники девушки обыскивали его карманы и хлопали по местам, где можно спрятать оружие. Он вздрогнул, когда их руки задели раненое бедро. – Как ты нашла нас?
      – Мы находимся в складе рядом со штабом. После твоего отъезда нам удалось схватить одного из ученых Кмера и заставить его рассказать о последних достижениях в области разработок УПВ. Одно из последних открытий позволяет найти владельца устройства с помощью испускаемых камнями электромагнитных волн. Когда ты включил свое устройство и прибыл сюда, сигнал был пойман новым приспособлением.
      – Где этот ученый, Трия? – спросил Джейк. – Мне хотелось бы поговорить с ним.
      Красивое лицо Трии посуровело.
      – Он мертв. Неужели ты подумал, что мы позволим ему жить?
      Джейк мысленно выругался, а вслух сказал:
      – Из всех идиотских, недальновидных и мерзких поступ…
      – Достаточно! – резко прервала его девушка. – Мне следовало бы убить тебя прямо сейчас, Кмерон. И уж конечно, я не намерена выслушивать твои оскорбления. – Подчиненные Трии, обыскавшие Джейка, протянули ей два кулона, которые нашли в его карманах, и темные девичьи брови взметнулись вверх. – Два УПВ? Второе принадлежит твоей подружке или этому типу? – Она показала на Лукаса Монтгомери, который по-прежнему без сознания лежал на полу.
      Джейк раздраженно вздохнул:
      – Ну хоть раз в жизни сначала выслушай, а только потом стреляй. У меня есть важная информация.
      Трия кивнула. Потом сузила глаза и окинула Торри оценивающим взглядом.
      – Я всегда готова выслушать, – ответила она. – Только хочу заранее предупредить: на этот раз разговоры не принесут тебе никакой пользы. Обыщите ее.
      Торри терпела, сцепив зубы, пока спутники Трии обыскивали ее. Она должна была отдать им должное – обыскивали они вполне профессионально. Когда они отошли от нее, то, к своему изумлению, Торри увидела у них еще одно УПВ.
      – Откуда оно взялось? – недоуменно обратилась она к Джейку. – Я ведь отдала его доктору Гамильтону перед тем, как мы отправились в двадцатый век.
      Джейк нахмурился.
      – Оно скорее всего попало к тебе, когда мы очутились в твоем времени. На мгновение ты попала в двадцатый век, и кулон автоматически вернулся к тебе, потому что ты отдала его доктору. Он передал его своему сыну, тот – своему, и в конце концов он попал к тебе.
      Торри растерянно дотронулась до лба.
      – Это слишком сложно для меня. Голова кругом идет.
      – Если ты закончил объяснять основное физическое правило номер 101, – сухо прервала его Трия, – то, может, поведаешь мне, кто твоя подруга и этот тип?
      – Это Монтгомери, правая рука Кмера, – холодно ответил Джейк. – Его послали в девятнадцатый век, чтобы убить меня. Я схватил его и доставил сюда из 1863 года… чтобы использовать как заложника в переговорах с Кмером. Это… – Он показал на Торри —…Торри Гамильтон. – Он подбадривающе пожал плечо Торри. – Торри, это Трия Двид, один из вождей сопротивления.
      Трия хмыкнула, повернулась к Джейку и провела рукой по его груди.
      – Зачем ты и ее захватил с собой? Я… – Трия замолчала, нащупав бинт под рубашкой. – Джейк, дорогой, ты ранен? – Она отступила назад, и ее голубые глаза превратились в осколки стекла. – Но не это главное. Вопрос в том, почему ты до сих пор жив?
      – Я должен поговорить с Советом.
      Трия скрестила руки на груди.
      – Можешь мне поверить, твое возвращение обрадует их не больше меня. Ответь мне. Почему ты до сих пор жив, Кмерон? Почему Кмер еще жив? Почему ты не выполнил задание?
      – Потому что я обнаружил, что жизнь полковника Рида имеет очень большое и очень важное значение.
      – В самом деле? Какое важное значение? Джейк посмотрел на Торри и глубоко вздохнул. Наконец ему предоставилась возможность объяснить свои поступки.
      – То, какое имеет жизнь всякого хорошего и доброго человека.
      В лице Трии промелькнуло изумление.
      – Будь добр, повтори, что ты сейчас сказал. Ты пытаешься втолковать мне, будто не убил Рида только потому, что он добрый и хороший человек?
      – Послушай, Трия, – терпеливо произнес Джейк, делая шаг вперед. – Я все тщательно обдумал. Убийства должны прекратиться, их должны остановить мы. С помощью Монтгомери мы можем найти способ подобраться к Кмеру без убийств невинных людей.
      Торри наблюдала за напряженным спектаклем, разворачивающимся у нее на глазах. Трия надменно подняла подбородок, в ее суровых голубых глазах застыло упрямство.
      – Вот, значит, как? – язвительно осведомилась лидер сопротивления. – Но почему-то у меня очень сильные сомнения, что ты так печешься о невинных людях, Кмерон. Может, меня настораживает то, что ты захватил с собой свою возлюбленную? – усмехнулась она. – Сдается мне, что ты не хочешь умирать. Вот в конце концов и выяснилось, что ты просто-напросто трус.
      – Да как вы смеете? – гневно воскликнула Торри, гордость за Джейка переборола страх. – Он рисковал своей жизнью ради всех вас, захватив одного из самых доверенных людей Кмера…
      Трия резко повернулась к ней, и ее глаза яростно сверкнули.
      – Но он не убил Брента Рида, и знаете почему? Из-за вас! – Она небрежно махнула рукой в направлении Джейка. – Ясно, что он влюбился в вас. И так же ясно, что он не выполнил задания, решив спасти свою драгоценную шкуру. А остальное человечество его не интересует. Пусть оно катится в ад! – Трия уперла руки в бока и вызывающе подняла подбородок. – А может, правда то, что мы подозревали с самого начала? Может, Кмерон вовсе не трус, а предатель, который добровольно служит своему отцу… – Она с презрением выплюнула имя: —… Кмеру.
      – А вы что, чем-то лучше Кмера? – холодно осведомилась Торри.
      Трия холодно посмотрела на нее:
      – Прошу прощения?
      – Вы и ваши… люди. – Торри насмешливо произнесла последнее слово. – Неужели вы хоть чем-то лучше Кмера? Кмер убивает невинных людей, но ведь то же самое хотите делать и вы. Убить Брента Рида… и Кмерона… двух хороших невинных людей.
      – Да, мы готовы убить их ради спасения остального человечества.
      – Хватит, Торри, – обратился к Торри Джейк. Он схватил девушку и попытался оттащить от разъяренной Трии.
      – Нет, не хватит! – воскликнула Торри. Она вырвалась и с неменьшей яростью повернулась к Трии. – Вы говорите, что боретесь за благо человечества, но со слов Джейка я поняла, что вы не доверяете даже друг другу. – Она принялась взволнованно ходить по комнате, глядя на спутников Трии, до сих пор не проронивших ни слова. – Вспомните ученого, которого вы хладнокровно убили. Вы готовы жертвовать многими человеческими жизнями ради освобождения мира от Кмера. На самом деле вы хотите быть такими же, как он.
      – Да ты сама не знаешь, что мелешь! – вне себя от ярости рявкнула Трия.
      – Не знаю? – Торри вернулась к Джейку. – Я все знаю. Вы ревнуете… ревнуете меня к Джейку, который любит меня. Вы злитесь на него за то, что он никогда не любил вас. Сейчас мне даже кажется, что поэтому вы и послали его убить Брента Рида. По-моему, вы, Трия, самая обыкновенная женщина, ослепленная ревностью.
      Трия выпрямилась, и в ее холодных голубых глазах засверкала смертельная угроза. Торри почувствовала, что одержала маленькую победу, посчитав это проявление злости очевидным доказательством правоты своих слов. Но как отнесется к правде эта непредсказуемая женщина, она не знала.
      – Я не ставлю собственные чувства и желания выше чувств и желаний всего сопротивления, – наконец произнесла покрасневшая Трия. – В отличие от некоторых других.
      – Согласен, я хочу жить, – кивнул Джейк, скрестив руки на груди и сердито глядя на Трию. – И я хочу, чтобы Брент Рид тоже остался в живых. Он был хорошим человеком и вырастил своих детей, чтобы они тоже были хорошими людьми. – Он сделал шаг вперед, и его кулаки сжались. – И знаешь, что еще? Я хороший человек. – Джейк посмотрел на Торри, которая стояла рядом, и его голос потеплел. – Я заслуживаю жизни.
      Они застыли в тяжелом молчании, пристально глядя друг на друга. Взгляд Трии бегло осмотрел Торри, потом Джейка и вернулся обратно к девушке.
      – Все это забавная сентиментальная ерунда и ничего более, – язвительно объявила она.
      – Конечно же, это кажется ерундой таким, как ты, кто видит в любви только средство манипулировать остальными и удовлетворять свои физические потребности! – не на шутку разозлился Джейк. – Но я изменился, Трия. Я сделал важное открытие, и его никто не сможет теперь отнять у меня… даже люди Кмера.
      – Ты, конечно, имеешь в виду любовь хорошей женщины? – со смехом осведомилась Трия. – Как скучно!.. – Она окинула его внимательным взглядом, как бы оценивая очевидные преимущества. – То, что ты называешь любовью, Кмерон, всего-навсего похоть, или, как ты называешь, «физическая потребность». Если бы ты согласился на мое предложение утолить ее, то не стал бы такой легкой добычей этого жалкого чувства. Сейчас же ты нам больше не нужен.
      – Подожди минуту, это еще не все. Мы должны уничтожить УПВ, – торопливо произнес Джейк.
      От изумления Трия открыла рот.
      – Ты что, так шутишь или сошел с ума? – не веря своим ушам, спросила лидер сопротивления. – В любом случае тебя все равно ждет смерть.
      – Я не сошел с ума, Трия. УПВ – опасное оружие, и в плохих руках оно может все разрушить! – Он показал на неподвижную фигуру Монтгомери. – Он хотел использовать свое УПВ, чтобы избавиться от Кмера и самому захватить власть.
      – От него самого можно легко избавиться.
      – Но неужели ты думаешь, что сможешь ото всех избавиться? Мы даже понятия не имеем, кто имеет доступ к этим устройствам. С помощью этого человека мы должны пробраться во дворец Кмера, завладеть всеми УПВ и потом уничтожить их, чтобы никто никогда больше не мог отправиться в прошлое и изменить ход истории.
      Трия долго пристально смотрела на Джейка, и Торри заметила, что ее уверенность слегка пошатнулась.
      – В твоих словах есть доля правды, но я очень сомневаюсь в искренности твоих мотивов. Ты или агент своего отца, или беспокоишься о собственных интересах. Совет решит, кто же ты на самом деле…
      Она щелкнула пальцами. Ее спутники, стоящие у нее за спиной, бросились к Джейку и схватили его за руки.
      – Нет! – вскричала Торри и бросилась на ближайшего.
      Трия схватила ее за волосы и одним сильным рывком бросила на пол, потом опустилась на колени и приставила к голове Торри оружие.
      – Не трогай ее! Оставь Торри в покое! – закричал Джейк, борясь со своими конвоирами. – Она не имеет к этому никакого отношения. Отпусти ее, Трия. Если ты вернешь ее в двадцатый век, я спокойно пойду с вами.
      Сердце Торри колотилось так быстро, что в любую секунду грозило выскочить у нее из груди. Девушка вытянула шею и посмотрела на Джейка. На его лице была написана паника, и внезапно она испытала печаль, которая была больнее любых пыток Трии. Все ее сомнения насчет Джейка оказались глупыми. Он не хотел брать ее с собой только потому, что знал, какие его здесь подстерегают опасности, даже от собственных союзников. Он пытался объяснить ей это, но она не верила, а он все время пытался защитить ее. «Какой же я была дурой, – подумала Торри, – когда посчитала, что он хочет бросить меня!»
      – Джейк, прости, – извинилась Торри Гамильтон, и по ее щекам покатились слезы. – Только сейчас мне все стало понятно.
      – Отправь ее домой, Трия, – мягко попросил Джейк. – Дай мне слово, что не причинишь ей вреда и доставишь обратно в двадцатый век. Можешь воспользоваться кулоном Монтгомери. В нем имеется специальное приспособление, которое позволяет одновременно путешествовать двоим. – Он глубоко вздохнул. – Потом можешь делать со мной все, что захочешь. Я не буду сопротивляться.
      Пару секунд Трия размышляла над его предложением, затем встала и спрятала оружие в кобуру.
      – Очень хорошо, если ты даешь слово, что будешь правдиво отвечать на вопросы членов Совета и беспрекословно согласишься с нашим решением, каким бы оно ни было.
      Джейк на секунду закрыл глаза.
      – Обещаю… если ты дашь мне всего минуту, чтобы поговорить с Торри, прежде чем отправишь ее назад.
      Трия насмешливо фыркнула:
      – Ты действительно изменился. – Она дала знак своим спутникам отпустить его. – Держите его все время под прицелом и не позволяйте дотрагиваться до нее.
      Как приливная волна, на Джейка нахлынули досада и отчаяние. Он приблизился к Торри. «Совсем сошел с ума, когда решил вернуться в двадцать пятый век, – промелькнула грустная мысль. – Нужно было послушать совета полковника Рида: оставить Монтгомери в девятнадцатом веке, воспользоваться своим единственным шансом добиться счастья и отправиться вместе с Торри в ее время». Он с радостью оставил бы в 1863 году свое «сверхважное» задание и «драгоценную» борьбу за справедливость. Сейчас он понимал, что Совет скорее всего не прислушается к его доводам. Вожди сопротивления помешались на уничтожении Кмера, и он не сомневался, что ради этого они не остановятся даже перед своим собственным уничтожением. Но сейчас было слишком поздно горевать о принятом решении.
      – Торри, – обратился он к ней тихим голосом, надеясь, что, кроме девушки, его никто больше не услышит, – извини. Ты была права. Я должен был послушать тебя и отправиться с тобой в двадцатый век.
      – Джейк… – Торри сделала шаг к нему. Трия тут же бросилась к ней, дернула за руку и ткнула своим оружием, которое держала наготове, ей в спину. Торри сначала попыталась бороться, но быстро поняла всю безнадежность сопротивления. Сейчас она находилась в двух футах от Джейка. Было очевидно, что Трия не намерена подпускать их друг к другу ближе.
      – Никогда не забывай, что я люблю тебя, – прошептала Торри.
      – Послушайте, что я вам скажу, Виктория Камерон, – сказал Джейк и постарался как можно ниже наклониться к ней. – Ни пространство, ни время, ни даже смерть не смогут разлучить нас навечно. Наступит день, и мы снова будем вместе.
      Торри смотрела на него, и ее сердце ныло от мысли, что она видит его в последний раз. Она протянула руку.
      – Очень трогательное прощание! – Возвышенность момента нарушил язвительный голос Трии. Она заставила их разойтись и стала между ними. – А сейчас скажите «до свидания», миссис Камерон… Ты должен обязательно рассказать мне о свадьбе, Джейк, – попросила она его со злорадной улыбкой, – после того, как твоя женушка исчезнет. Какой из этих кулонов принадлежит Монтгомери? – Джейк показал. Трия бросила второй кулон одному из своих людей и с вызовом посмотрела на Торри. – Готова?
      Торри слегка подняла подбородок и сказала:
      – Мне вас жалко.
      – Меня жалко? – рассмеялась Трия. – Почему?
      – Вы потеряли способность любить… чувствовать, – ответила Торри. – Потеря этих качеств даже хуже потери свободы. Все дело в том, что у человека никто не может отнять его чувства… за исключением его самого.
      Их взгляды скрестились, и несколько долгих секунд Торри казалось, что она заставила эту женщину понять. Но лидер сопротивления отвернулась и грубо подняла Торри на ноги.
      – Джейк, – закричала Торри, – я люблю тебя!
      – Помни… – крикнул он в ответ, и его спокойный голос стал неумолимо удаляться.
      Трия крепко схватила руку Торри и нажала на нужные камни в кулоне. Закружился разноцветный калейдоскоп, разделяя их во времени, пространстве и вечности, но Торри все же расслышала его последние слова:
      – Мы держим время в ладонях наших рук… и в наших сердцах. Мы снова будем вместе, Торри. Я тебе обещаю, что мы снова будем вместе.
      Его лицо начало постепенно расплываться, и круговорот быстро засосал Торри в разноцветный туман. Трия крепко держала ее за руку. Торри закрыла глаза и почувствовала, как слезы исчезают, так же как ее сознание.
      Торри Гамильтон медленно брела по проселочной дороге. По шее стекала струйка пота. Трия сдержала слово и доставила ее в конец двадцатого века. Они материализовались посреди леса недалеко от того поля, откуда она и отправилась в свое первое путешествие во времени. Торри умоляла Трию проявить снисходительность к Джейку, поискать в своем сердце и найти хотя бы каплю сострадания к двум несчастным влюбленным, но боялась, что только ухудшила и без того незавидное положение Камерона. Трия рассвирепела и, грубо толкнув Торри на землю, быстро исчезла.
      Какое-то время Торри сидела, не желая шевелиться. Она потеряла Джейка. Пусть он и обещал вернуться, она была уверена, что больше никогда его не увидит на этом свете. Наконец, собравшись с силами, она приказала себе не думать о нем, встала и пошла. Неожиданно она зацепилась ногой о какой-то квадратный голубой предмет и отбросила его в сторону. Торри равнодушно оглянулась и замерла как вкопанная. Она быстро вернулась и подобрала маленький потрепанный блокнот, лежащий в траве.
      Дневник. Дневник, который деда дал ей так много дней назад. А так ли много времени прошло с тех пор? Кто знает, не вернулась ли она на следующий, скажем, день после того, как отправилась в 1863 год? Трия заверила ее, что с новым приспособлением Монтгомери у нее не будет затруднений с возвращением в свое время. Торри пригладила обложку дневника и встала, прижимая его к груди, как щит.
      Джейк сражался в своей войне в будущем. Ей тоже скоро предстоит участвовать в своей войне. Она твердо решила, что Натаниэль Гамильтон не закончит свои дни в санатории «Саннисайд». Она найдет хорошего адвоката… правда пока еще не знает как, и будет бороться с Кристиной, с судами, с продажными судьями и психиатрами до тех пор, пока не заставит их согласиться со своими аргументами.
      Она привезет дедушку домой и расскажет о своем фантастическом путешествии во времени. И извинится за то, что не поверила сразу, когда он рассказал ей о волшебном кулоне. Они опять будут обниматься и, как прежде, станут жить вместе.
      Забыв о страхе, Торри набрала полные легкие воздуха и распрямила плечи. Начался подъем на холм, на котором и стоял особняк Гамильтона.
      Скоро начнется битва.

      – Вы должны дышать, Торри! Не толкать, а глубоко дышать!
      Голос медсестры пробился через туман боли, окутавший мозг и тело Торри. Она послушно выпустила воздух, стараясь не выталкивать из себя ребенка.
      Когда закончилась очередная схватка, обессиленная Торри откинулась на подушку. На потном лице лежали слипшиеся волосы. Она посмотрела на узор из крошечных роз на обоях и вздохнула. Как хорошо, что она решила рожать в этой уютной палате, но все равно это была не ее уютная комната в доме деды. Сейчас больше всего на свете ей хотелось очутиться дома.
      Торри повернулась к сестре и сказала усталым голосом:
      – Я передумала. Мне не нужен ребенок. Собирайте мои вещи. Я хочу поехать домой.
      – Боюсь, что сейчас уже поздно что-либо менять, миссис Камерон. – Перед ее глазами, затуманенными слезами и болью, появилось веселое лицо доктора Митчелла Прайса. – Думаю, через одну или две схватки ваш ребенок появится на свет. Держитесь. Осталось совсем недолго. – Он подбадривающе похлопал ее по руке и отправился изучать историю ее беременности.
      Какое-то мгновение сестра поправляла простыню на кровати, потом неуверенно посмотрела на Торри.
      – В чем дело? – с беспокойством спросила Торри. – С ребенком все в порядке?
      – О, конечно, конечно, – торопливо заверила ее женщина. – Я просто думаю, как бы нам связаться с вашим мужем и сообщить ему о рождении ребенка?
      Торри сделала глубокий выдох. Джейк… Как ей хотелось, чтобы с ним на самом деле можно было связаться! Она ждала, надеялась, что он вернется к ней, напрасно прождала семь долгих месяцев. Когда через месяц после возвращения в конец двадцатого века Торри узнала, что забеременела от Джейка, то пришла в неописуемый восторг. Она вновь почувствовала, что любовь связывает их неподвластными даже времени узами, и в ней вспыхнула надежда на его возвращение. Но шли дни, недели, месяцы, и Торри была вынуждена смириться с тем, что Джейк или погиб, или стал пленником в будущем. Иначе он бы вернулся к ней, он бы нашел способ вернуться, она не сомневалась в этом. Торри выбрала обои для детской, накупила ползунков и пеленок и связала крошечные пинетки. Потом, ближе к родам, она выбрала имена. И все это Торри сделала одна, без Джейка.
      Торри вновь закрыла глаза, борясь с нахлынувшей волной одиночества, ставшего в последние семь месяцев ее постоянным спутником.
      – Нет, – сказала она, нежно гладя свой круглый живот. – Он у меня высокопоставленный правительственный чиновник, и ему часто приходится уезжать по работе в самые странные места. Я… я сама пошлю ему телеграмму после родов.
      Началась новая схватка. Торри громко вскрикнула от боли, стараясь выполнять совет сестры и дышать как можно глубже. Доктор, подошедший проверить, как у нее дела, улыбнулся.
      – Показалась голова, – доложил он.
      – Это значит… – задыхающимся голосом спросила Торри.
      Сестра торопливо натянула на руки доктора резиновые перчатки. Торри закрыла глаза и попыталась вытолкнуть из себя ребенка, но ничего не получалось. Она сильно устала после долгих часов схваток.
      – Ну давайте, – произнес низкий голос доктора, – теперь толкайте, миссис Камерон. Это приказ!
      Торри приподнялась с помощью сестры. Тяжелая усталость навалилась на нее. Пот струился по лбу и застилал глаза. Она пыталась родить на этот свет ребенка Джейка. Джейк… Если бы он не остался в своем далеком будущем! Она открыла глаза. Доктор и сестра упрашивали ее собрать все силы и сделать последний толчок. И тут перед Торри неожиданно промелькнуло лицо Джейка. Она быстро замигала и потерла глаза ладонью, смахивая с них пот и пытаясь прогнать видение.
      Она увидела Джейка Камерона и Трию! Торри попыталась сесть, но в этот миг началась новая схватка. Она сконцентрировалась на последнем невероятном толчке. Находясь в полубессознательном состоянии, Торри почувствовала, что ее как будто чем-то придавило. И вдруг… наступило облегчение.
      – Торри, Торри, дорогая, открой глаза!
      Глаза Торри открылись. Она увидела самое прекрасное чудо их всех чудес на земле – свою дочь, и по ее лицу потекли слезы. Долгие и тяжелые роды так измотали, а крошечное красное личико вызвало такой восторг, что Торри почти не обратила внимания на сильную руку, обнимающую ее, и голос, приказавший открыть глаза.
      – Правда, она красавица? – выдохнула Торри, когда сестра завернула ребенка в одеяло и протянула ей. Новоиспеченная мама приняла драгоценную ношу. – Правда, она у меня потрясающая красавица?
      – Да, – мягко согласилась сестра. – Торри, дорогая, вы заметили, что к вам пришли?
      Торри проследила за ее улыбающимся взглядом. Рядом с собой она увидела мужчину. Он поддерживал ее и ласково улыбался теплыми серыми глазами.
      Несколько минут доктор осматривал Торри, потом сестра помогла ей удобнее устроиться, и наконец она осталась в палате одна с мужем и дочерью.
      – Джейк! – Торри подняла руку и дотронулась до его лица, потом радостно улыбнулась. – Ты настоящий.
      – Прости за задержку, котенок, – мягко извинился Джейк Камерон и убрал с ее лица прядь волос. – Чтобы переделать все дела, понадобилось больше времени, чем я рассчитывал. – Он удивленно приподнял бровь и безуспешно попытался напустить на себя строгий вид. – Меня обманывают глаза, или ты забыла сказать мне что-то очень важное, прежде чем навсегда исчезнуть из моей жизни? Он с любовью дотронулся до ребенка и изумленно улыбнулся, когда крошечная ручонка обхватила его палец. Торри увидела на его лице страх и любовь.
      – Я тогда еще не знала. Правда не знала, – ответила она, неожиданно почувствовав смущение. – Ты не против, что у нас ребенок?
      Джейк вновь крепко обнял жену. Его теплое дыхание касалось ее волос.
      – О, котенок, я только боюсь подвести нашу дочурку, как подвел меня мой отец.
      – Нет! – Торри повернулась к нему и прижала свои пальцы к его губам, потом нежно погладила по щеке. – Не говори такие слова. Даже думать не смей! Ты абсолютно не похож на своего отца.
      – Сейчас не похож. – Он прерывисто вздохнул. – Мой отец мертв.
      – Что случилось? – спросила Торри. – Они послушались тебя? Ну конечно, ты убедил их, в противном случае ты бы просто не вернулся.
      – Сначала они даже не хотели меня слушать и собирались казнить, но, как это ни странно, Трия убедила членов Совета выслушать мои доводы. В конце концов мне удалось переманить на свою сторону несколько членов Совета, потом постепенно остальные тоже согласились со мной. Оказывается, они не такие уж и плохие люди.
      Торри смотрела на крошечное личико дочери, с трудом заставляя себя слушать мужа. Красное личико было таким прекрасным! У нее промелькнула мысль: раньше она считала, что сумеет вырастить ребенка одна, но сейчас внезапно поняла, как тяжело ей было бы, не вернись Джейк. Торри боролась с сильной сонливостью, туманившей ее мозг.
      – Но если они согласились с твоими доводами, где же ты пропадал столько времени?
      – Понадобилось немало времени, чтобы переделать все дела. Надеюсь, ты извинишь меня за каламбур? С помощью Монтгомери нам удалось проникнуть во дворец, и Трия… – Он замолчал и осторожно дотронулся до пряди волнистых темных волос на головке дочери.
      – Трия убила твоего отца, – закончила за него Торри.
      – Да. Позже я расскажу тебе все подробности. – Он поцеловал в лоб сначала дочь, потом жену. – Сейчас нам нужно подумать о более важных вещах… А она красавица, Торри.
      – Джейк… – прошептала Торри.
      – Да, котенок?
      – Никогда больше не бросай меня.
      Он засмеялся:
      – Сейчас даже при желании я просто никак не смогу бросить тебя. Трия доставила меня сюда и бросила. Я хотел, чтобы она доставила меня в то время, когда ты вернулась, семь месяцев назад, но она наотрез отказалась. Не знаю, почему Трия прождала столько времени, но я все равно рад, что она сделала это. Она пообещала собрать все УПВ и уничтожить. – Он нежно погладил щеку Торри.
      – Боюсь, миссис Камерон, теперь вам придется терпеть меня до конца.
      Торри улыбнулась.
      – Как-нибудь вытерплю. – Она крепче обняла драгоценный сверток. – Как мы ее назовем?
      –  Ядумал… – Его темные брови соединились на переносице. – Что скажешь о Тамаре?
      – Тамара? А почему Тамара?
      На глазах у Торри выступили слезы, когда она увидела в его глазах любовь.
      – Потому что мы так хотели быть вместе, моя любовь. Так ждали все завтра, которые нам может подарить жизнь.
      Торри кивнула. В комнату вошел высокий пожилой мужчина, в карих глазах которого застыла тревога.
      – Виктория Гамильтон! – строго произнес он. – А я-то надеялся, что мне первому дадут подержать ребенка.
      – Извини, деда, – улыбнулась Торри, – но я уверена, что ты не станешь возражать, если первым твою правнучку подержит отец.
      Морщинистое лицо расплылось в широкой улыбке. Он с любовью смотрел на девчушку, лежащую в руках Торри.
      – Девочка! – восторженно произнес Натаниэль Гамильтон тихим голосом. – Девчушка! Хорошая работа, Торри, – мягко похвалил он внучку, и его полный гордости взгляд остановился на покрасневшем от счастья лице Торри.
      Она понимающе кивнула и посмотрела на Джейка, который хмуро смотрел на них, вероятно, чувствуя себя немного лишним.
      – Джейк, – сказала Торри, – это мой дедушка. Деда, это мой муж, Джейк Камерон, о котором я тебе рассказывала.
      – О да, ты хочешь сказать, тот, о котором я тебе рассказывал в самом начале всех этих событий? – Старик рассмеялся и протянул Джейку руку над головой правнучки. Они обменялись крепким рукопожатием. – Добро пожаловать в настоящее, молодой человек!.. А сейчас дайте мне подержать ребенка. По крайней мере я буду третьим человеком на Земле, кто будет держать это сокровище. Хотя надо признаться, мне пришлось несладко. Семь месяцев приходилось по ночам бегать в магазин за фисташковым мороженым!
      Торри со смехом протянула деду ребенка, и Натаниэль Гамильтон опустился на стул, стоящий у кровати.
      – Спасибо тебе, Господи, за то, что ты позволил мне дожить до этого дня! – благоговейно произнес он.
      – Да, – как эхо откликнулась Торри, – спасибо! – Она нежно сжала старческую шишковатую руку. – Знаешь, если бы ты согласился стать моим наставником, как я просила, тогда бы смог присутствовать при родах.
      – Быть твоим наставником? Это в моем-то возрасте? – Старик приложил руку к груди. – Даже это сильное старое сердце не выдержало бы такой нагрузки!
      – Оно выдержало и не такую нагрузку и потрясения за последние семь месяцев, – напомнила ему Торри. – Но мы выиграли, так ведь?
      Карие глаза Натаниэля Гамильтона с любовью посмотрели на внучку.
      – Благодаря тебе, малышка Торри. Только благодаря тебе.
      – И умному адвокату, не забывай.
      – Насколько я понял, ты все же выиграла войну с Кристиной, – сказал Джейк на ухо своей жене, наматывая на палец прядь ее волос.
      – Да, – кивнула она с довольным вздохом, – выиграла. – Потом посмотрела на дедушку и поправилась: – Мы выиграли.
      – Держи эту прелесть, – сказал старик и протянул ребенка матери. – Мне нужно идти. Я должен позвонить своим старым приятелям и похвастаться, что у меня появилась красавица правнучка. – Он остановился у двери. Его лицо светилось от слез радости, которых он не стыдился. Старик подмигнул им обоим. – Мои поздравления, мистер и миссис Камерон.
      Торри откинулась на руку Джейка и подняла лицо для поцелуя. Когда их губы встретились, Торри почувствовала, как теплота его любви окутывает их троих. Эта любовь была неизмеримо дороже самых дорогих драгоценных камней и сильнее времени.
      Ребенок у нее на руках пошевелился, и они увидели самый замечательный зевок самого крошечного живого существа на Земле. И в это восхитительное мгновение для Джейка и Торри Камеронов время наконец остановилось.