КОНСТАНТИН МЕЛИХАН
      Автопортреты на асфальте
      
      
      * Палочка - выручалочка
      * Спать!
      * Юон
      * Поцелуи
      * Искусство математики
      * Наяда
      * Драма с собачкой
      * Примерный дед
      * Сорока - воровка
      * Тундра
      * Погребальная сосна
      * Однокашники
      * Соленое мороженое
      * Тост Рассказ джентльмена
      * Бабушка
      * Парле ву франсэ?
      * Коломбо Белые Гетры
      Палочка - выручалочка
      Сколько я помню своего дедушку, он всегда ходил с палочкой. Очень хорошая палочка. Как у нас что под диван залетит, мы этой палочкой достаем.
      Однажды мы с братом играли в шашки. И одна шашка у нас под диван залетела.
      Мы взяли дедушкину палочку и стали там шарить. Но до шашки достать не могли. Тогда брат сказал:
      - Раз палочка не достает до шашки, то давай отпилим от нее кусочек. Для новой шашки.
      - А вдруг дедушка заметит? - сказал я.
      - Не заметит, - сказал брат. - Мы же не всю палочку берем, а только кусок.
      Мы отпилили от палочки маленький кусочек.
      И дедушка ничего не заметил.
      А потом мы в лото играли. И один бочонок у нас под диван залетел.
      Мы взяли дедушкину палочку, но уже не стали ею шарить под диваном, а сразу отпилили еще кусочек.
      - А вдруг дедушка заметит? - сказал я.
      - Не заметит, - сказал брат. - Палочка длинная - дедушке хватит.
      И дедушка действительно опять ничего не заметил. Только его как-то к земле стало пригибать.
      А потом мы в городки играли. И одна рюха у нас под диван залетела.
      Мы взяли дедушкину палочку и отпилили еще кусок. А потом пошарили ею под диваном. На всякий случай. Но до рюхи все равно не достали.
      - Ну теперь-то уж дедушка наверняка заметит, что палочка стала короче! - сказал я.
      - Не заметит, - сказал брат. - В крайнем случае мы ему каблуки сделаем короче.
      - Ты что?! - сказал я. - Тогда придется и ножки делать короче.
      - У кого? - спросил брат.
      - У мебели, - сказал я.
      Но и на этот раз дедушка ничего не заметил. Только он палочкой совсем прекратил до земли доставать. Так, в руке ее носит, как пистолет.
      В общем, дедушка заметил неладное, когда палочка уже кончилась. Он погнался за нами вокруг стола, а мы помчались от него, ставя за собой стулья. Дедушка перепрыгивал через них и кричал:
      - Что вы наделали! Я же совершенно разучился хромать! С меня же теперь инвалидность снимут! И снова заставят устроиться на работу! А мне ведь уже сорок семь лет!
      Так мы вылечили дедушку от хромоты. Правда, после этого он еще пытался хромать. Но у него уже ничего не получалось. Без палочки.
      Спать!
      Когда я был маленьким, я очень не любил спать.
      Вечером меня было не уложить. Правда, утром не поднять.
      Утром я забывал, что не любил спать. Но вечером...
      Когда темнело на улице, темнело и в моей душе. Я ложился в кровать, как в гроб. Мне казалось, что сон - это смерть. Хотя и временная. Потому что когда спишь, ничем не занимаешься, кроме как сном. Когда спишь, ничего не делаешь, никуда не бегаешь, ни с кем не разговариваешь, не узнаешь ничего нового.
      Это уже, когда я вырос, мне стало нравиться спать. Потому что когда спишь, ничего не надо делать, куда-то бегать, с кем-то разговаривать, чего-то узнавать.
      Когда я стал взрослым, я старался поспать при первой же возможности: и в автобусе, и в очереди, и на эскалаторе, и когда вышел начальник, и когда погас свет, и даже перед сном, про запас.
      Правда, я никак не мог заснуть. Это такой закон. Взрослые любят спать, но долго не могут заснуть. А дети не любят спать, но засыпают быстро.
      Что касается меня, то я засыпал очень долго. И когда был маленьким. И когда был большим. И когда был старым.
      Помню, как-то уложила меня мама спать.
      Я лежу и думаю: как бы мне побыстрей заснуть? Чтобы долго не мучаться. Может быть, думать, что я сплю?
      И вот я лежу и думаю, что я сплю. И что мне снится, будто я встаю и иду к двери.
      Тут вдруг мама вскакивает со своей кровати и кричит на меня:
      - Ты куда это пошел?
      Снова меня уложила.
      И я снова лежу и думаю: сон это или не сон? Сейчас, думаю, снова встану - и проверю. Если мама вскочит, значит, - сон. А если не вскочит, значит, - не сон.
      И вот я снова встаю и иду к двери.
      Мама не вскакивает.
      Ага, думаю, значит, это - сон! Открываю дверь и выхожу в коридор. Тут вдруг мама снова вскакивает и кричит:
      - Ты зачем это в коридор вышел?!
      Я говорю:
      - В туалетик.
      - Я тебе покажу - туалетик! - кричит мама.
      Снова хватает меня и тащит в кровать. Я снова закрываю глаза и пытаюсь заснуть. Вдруг мама меня спрашивает:
      - Ты спишь?
      Я говорю:
      - Сплю.
      Тут она снова вскакивает, вытаскивает меня из кровати, дает мне несколько шлепков и снова укладывает спать.
      Проходит полминуты. Мама меня спрашивает:
      - Ты спишь?
      Я молчу. Притворяюсь спящим. Она говорит:
      - Ах, негодник! Притворяется спящим, а сам стоит возле кровати!
      Я говорю:
      - Я лежать не могу от твоих шлепков!
      Тут ей становится меня жаль. Она подходит к моей кровати, гладит меня и укладывает спать. И я сразу засыпаю.
      Вдруг просыпаюсь от каких-то звуков. Открываю глаза - а это мама мне колыбельную поет. Я стал ей тихонько подпевать. А потом все громче и громче. Так мы часа три пропели. Как волки под луной. Наконец, мама заснула. На моей кровати. А я опять не могу заснуть. Но уже потому, что мама мне ногу придавила. Я стал выдергивать из-под нее ногу. И упал с кровати.
      Мама мне говорит сквозь свой сон:
      - Не спи... Кажется, дверь не закрыта...
      И тут я сразу заснул.
      Так мы с мамой до середины следующего дня проспали.
      Она - на кровати. А я - под кроватью.
      С тех пор я понял, что лучшее снотворное - это когда тебе говорят: "Не спи! "
      Юон
      Учитель недоволен учеником в двух случаях: когда ученик знает меньше учителя и когда ученик знает больше учителя.
      Эту истину я понял после одной истории.
      Как-то учительница показала нам картинку в учебнике и сказала:
      - Эту картину написал китайский художник Юон.
      Я сказал учительнице:
      - Вы немного ошиблись. Это не китайский художник, а, наоборот, русский.
      Я занимался рисованием и потому хорошо знал творчество Константина Федоровича Юона.
      Но учительница вдруг рассердилась и поставила мне двойку: за то, что я отвечаю, когда меня не спрашивают.
      К завтрашнему дню она велела всем подготовить рассказ по этой картине.
      Назавтра на уроке присутствовал инспектор.
      Поскольку учительница чувствовала, что двойку поставила мне незаслуженную и что о Юоне я все-таки знаю больше других, она вызвала меня. Я поднялся и сказал:
      - Эту картину написал Юон - великий китайский художник.
      - Как?!- ахнула учительница и испуганно посмотрела на инспектора.
      - Так вы же сами вчера сказали, - ответил я.
      Учительница покраснела, а потом вызвала моих родителей в школу.
      После этого я уяснил вторую истину: если ученик плохо учится, учитель вызывает в школу родителей ученика, а если учитель плохо учит, ученик не имеет права вызвать в школу родителей учителя.
      Эта история имела продолжение. У нас была экскурсия в Русский музей.
      Женщина-экскурсовод или, как мы ее называли, экскурсоводка рассказывала нам о русских импрессионистах. Остановившись около картины, на которой были изображены речка, церковь и весенний дождик, она сказала:
      - А на этой картине нарисован пейзаж великого русского художника Юона. Кто может о ней что-нибудь сказать?
      Все застыли, как пораженные весенним громом. Учительница с тихим ужасом смотрела на картину. Я смотрел на учительницу. А ребята смотрели на нас обоих.
      Тогда экскурсоводка ткнула меня указкой и сказала:
      - Ну, вот ты, мальчик, что ты видишь на этой картине?
      Я еще раз внимательно посмотрел на речку, на церквушку с крестом и сказал:
      - Широка река Хуанхэ! Редкая птица долетит до середины Хуанхэ...
      Поцелуи
      Когда я был маленьким, я очень не любил поцелуи.
      Помню, как к нам в гости пришли мои дядя с тетей. Зная их обычай целовать, я вышел к ним навстречу весь в бинтах. Как мумия. Один глаз только торчал.
      - Что с тобой?! - испугались они.
      - Это от поцелуев, - сказал я.
      Тут они испугались еще больше. Они подумали, что меня кто-то перецеловал.
      Но мама им объяснила:
      - Это он забинтовался не от тех поцелуев, которые были, а от тех, которые будут.
      - Значит, тебе не нравятся наши поцелуи? - удивилась тетя.
      - Да, - сказал я. - Ходите только с поцелуями. Лучше с чем-нибудь вкусным пришли.
      Тогда я еще не знал, что самое вкусное для взрослых - есть поцелуи.
      Я хотел стать солдатом и считал, что тело мужчины должно быть покрыто не поцелуями, а шрамами.
      Тут мама отвела меня в другую комнату и сказала, что если я сейчас же не исправлюсь, она меня отлупит.
      - А! - сказал я. - Подлизываешься ко мне!
      Я знал, что мама не умела лупить. И мама знала, что я это знал. Поэтому она сказала:
      - Я попрошу дядю, чтобы он снял ремень и тебя отлупил!
      - Но если дядя снимет ремень, - сказал я, - то как же он меня догонит?! У него же штаны свалятся!
      Тогда мама решилась на самую жестокую меру. Она сказала, что теперь будет называть меня при всех словами, которые я ненавидел еще больше, чем поцелуи: кисонька, лапонька и пупсик.
      И тогда я сдался. Я вышел к дяде с тетей и, сорвав с себя бинты, крикнул:
      - Целуйте, палачи!
      Искусство математики
      Лучше всех знают математику пожарные. Когда они играют в домино, а играют они всегда, если нет пожара, или есть, но еще не очень сильный, они, эти пожарные, перемешав костяшки, берут их в руки и сразу говорят: "Рыба", - или: "У вас - двадцать пять. У нас - пятнадцать", - и снова тщательно перемешивают.
      Совершенно иное отношение к математике у женщин. Особенно - когда поднимается вопрос об их возрасте. Какой-то знаменитый математик даже сказал: "Возраст женщины - величина постоянная".
      Обучение математике начинается с детства, но родители - не самые лучшие учителя. Родители вообще довольно странно представляют себе процесс обучения.
      Помню, как наш учитель, проверив домашнее задание, сказал одному мальчику: "Мне кажется, ты решал задачу не один, а с двумя неизвестными".
      Отца другого мальчика вызвали в школу. Вернувшись, отец ему сказал: "Я поговорил с твоим учителем. Больше он тебе двойки ставить не будет".
      Некоторые родители, не зная, как объяснить ребенку, что такое "прямой угол", просто его в этот угол ставят.
      Отсюда можно вывести закон: родители ставят ребенка в угол, когда он ставит их в тупик.
      * * *
      Многие родители огорчаются, что их дети не умеют считать даже до десяти. Но это не страшно. Страшно, когда дети умеют считать до тысячи.
      Когда я научился считать до тысячи, для моих родителей настали кошмарные дни. Только я начинал считать - они сразу затыкали себе уши. Или мне - рот. Как правило - яблоком или конфетой. Возможно, именно потому я и научился хорошо считать.
      Кто-то посоветовал моим родителям использовать меня как средство от бессонницы. Но я считал так громко, что просыпались даже соседи.
      Когда у нас был кто-нибудь в гостях, родители просили меня посчитать что-нибудь и для гостя. Но обычно - в том случае, если его было по-другому не выгнать.
      Я начинал считать, и улыбка сползала с лица гостя. Он молча вставал, одевался и, не прощаясь, уходил. А я шел за ним, продолжая считать ему в спину. При этом интонация моего счета походила на лай собаки.
      Иногда я предлагал кому-нибудь поспорить со мной, что сосчитаю до тысячи за пять секунд.
      Человек спорил, и я считал:
      - Сто, двести, триста, четыреста, пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот, тыща!
      Правда, соседи думали, что я считаю деньги, и даже заявили на нас в милицию.
      Но деньги я стал считать намного позже. Когда пошел в школу.
      Дело в том, что учился я очень плохо. И отец однажды сказал, что будет платить мне за каждую пятерку пять рублей, за четверку - четыре и т. д.
      На следующий день я тянул руку на всех уроках и получил шесть единиц.
      Отец долго отсчитывал шесть рублей, а потом сказал, что впредь будет мне платить только за пятерки.
      На следующий день я притащил шесть пятерок.
      Через месяц, когда я уже заработал больше, чем получал отец, он сказал:
      - Пять рублей за каждую пятерку - не много ли это, сынок?
      - Нет, - сказал я ему. - Я ведь еще делюсь с учителями.
      * * *
      Единственный, кто не имел с меня ни копейки, был учитель математики, хотя именно он больше других нуждался в деньгах. Он мечтал совершить какое-нибудь научное открытие и был ужасно расстроен, когда его после института направили в школу. Одно время он пытался совершить научное открытие прямо на уроке, но ученики стали делать ему замечания, что он занимается на уроках не тем, чем надо. И даже грозились вызвать в школу его родителей.
      Учитель понял, что с наукой все кончено, и решил переключиться на деньги. Он дал в газету объявление, что решает любые математические задачи.
      По этому объявлению к нему пришел только один человек: кассир, у которого не сходился кассовый отчет.
      Учитель вмиг решил ему эту задачу: сказав, что надо взять из кассы оставшиеся деньги и сматываться.
      Кассир так и сделал, а учителя в знак благодарности устроил на свое место. Даже не устроил, а просто подсказал ему адрес магазина, в котором работал.
      Учитель пришел в магазин и спросил, правда ли, что они ищут нового кассира. "Правда, - ответили ему. - И старого - тоже".
      Его приняли, заставили оплатить недостачу за старого кассира и тут же уволили.
      Но учитель не отчаялся. Он научил считать свою собаку и стал выступать с ней в цирке.
      Говорят, там была одна хитрость. Собака в действительности считать не умела. Просто учитель, громко задав вопрос, проходил затем мимо собаки и шепотом ей подсказывал: "Четыре".
      Хотя другие утверждают, что собака всегда лаяла четыре раза, а учитель только менял вопросы: "Сколько будет - дважды два?.. Сколько будет - три плюс один?.. Сколько будет - десять минус шесть?.."
      Но и с собакой учитель проработал недолго. Или он решил, что сможет зарабатывать вдвое больше без собаки, или собака решила, что сможет зарабатывать вдвое больше без учителя, а только они расстались.
      Причем перед этим долго лаялись во время дележки денег.
      Говорят еще, что кто-то из них сказочно разбогател на игре "Три наперстка". Там надо отгадать: под каким наперстком лежит камешек. А сделать это без высшего математического образования довольно трудно, поскольку камешка нет ни под одним наперстком.
      Последнее обстоятельство, вероятно, и привело учителя в тюрьму, где у него, наконец, появились все условия для занятий высшей математикой: одиночество и масса свободного времени.
      Я же для себя сделал вывод: математика - это наука, а умение ею пользоваться - искусство.
      Наяда
      Среди многочисленных жильцов нашей квартиры была такая Аська. Дед называл ее ренуаровской женщиной, местами переходящей в рубенсовскую.
      А жильцы называли по-разному: когда ругали толстухой, а когда хвалили - толстушкой.
      Но Аська почему-то на эти прозвища обижалась. И говорила:
      - Я вам не толстуха, и не толстушка!
      - А кто же тогда? - не понимали жильцы.
      - Я - женщина, склонная к полноте.
      А это уже не понимал я. Кто склонял Аську к полноте? Жених? "Давай, дескать, Аська, ты будешь полной"? А она что отвечала? "Что мне за это будет?" А - он? "Женюсь на тебе"? Не понятно.
      Дед мой реагировал на это выражение обычно так:
      - Склонные к полноте должны по склонам лазить!
      Иногда мой дед советовал Аське меньше есть, но как правило, тогда, когда много выпьет.
      Однажды Аська мылась в ванной, и я решил за ней подсмотреть через замочную скважину.
      Тут меня и застукал дед:
      - Ты что там делаешь?
      - За Аськой смотрю, - сказал я. - Чьим полотенцем она будет вытираться.
      - Ну-ка отойди! - строго сказал дед. - Посмотрю, может, - моим!
      С тех пор мы заключили с дедом тайный союз: один из нас подсматривал за Аськой, а другой стоял на стреме.
      Понятно, что на стреме всегда стоял я.
      Дед сказал, что мне еще рано - смотреть такие картины.
      - А тебе - уже поздно, - сказал я. - Ты бы лучше за бабкой смотрел.
      - Три "ха-ха"! - сказал дед. - Мы ж с тобой не на войне, где и бабушка - божий дар!
      В этом месте надо сделать небольшое военное отступление.
      Дед мой был участником войны, дошел до Берлина или, как он сам говорил, "прошел славный путь от рядового до генерала и обратно".
      А солдат о чем мечтает? О бане да о бабе. Что, в принципе, одно и то же, говорил дед. Баба - как баня: прежде, чем раздеваться, надо ее хорошенько растопить.
      Наверно, с войны он и привез свою любимую присказку: "Хорошо после бани! Особенно - первые три месяца"!
      Но вернемся к нашей ванной. Однажды я не выдержал и сказал:
      - Дед, у тебя ж зрение плохое! Давай я буду смотреть за Аськой и рассказывать тебе, что я вижу.
      - Спасибо за заботу! - сказал дед. - Но я плохо вижу только мелкие детали. А у Аськи все крупные.
      И дед снова стал смотреть за Аськой. А я - за дедом. Что оказалось не менее интересно.
      Дед приседал. Вертел задом, словно пес хвостом. И так сильно потел, что Аська как-то выйдя из ванной, сказала ему:
      - С легким паром!
      Один раз, когда мы заступили на очередное дежурство и дед прильнул к замочной скважине, как к перископу, у него схватило поясницу. Причем так, что он не мог не только разогнуться, но даже отойти от двери.
      - Может, принести шахматный столик? - сказал я. - Как будто мы в шахматы играем.
      - Около ванной?! - прошипел дед. - Может, еще в туалете разложимся?!
      - Вы чего там шепчетесь? - вдруг спросила из-за двери Аська.
      - А ты не подслушивай! - прикрикнул на нее дед.
      В другой раз я от нечего делать уснул на своем посту, и нас засекла соседка. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если б не Аська. Она прервала свое купание и, высунувшись из ванной, стала орать на соседку:
      - Что вы на старого человека орете?! У него даже телевизора нет!
      Интересно, что сам дед, когда мылся в ванной, наказывал мне стоять у двери и следить, чтобы за ним никто не подсматривал.
      Нет нужды говорить и о том, что дед был влюблен в Аську. Но странною любовью. Помню, как он выговаривал ее жениху за то, что тот на ней не женится.
      - Чего ты резинку-то тянешь? - говорил дед. - Хорошая же баба!
      - А вы откуда знаете? - вдруг насторожился жених.
      - Да мужики говорят, - замялся дед.
      - И чем же она хорошая? - мрачнея, спросил жених.
      - Чистая, - сказал дед. - По пять часов моется. Пока все мыло не смылит. И свое, и чужое.
      Когда Аська наконец-таки выскочила замуж и уехала к мужу, дед стал всем хвастать, что она выскочила благодаря ему. Правда, потом выяснилось, что Аська выскочила не совсем за того жениха, с которым дед вел агитационную работу. Тот после дедовской агитации наоборот смылся.
      Но дед все равно настаивал на признании своих заслуг.
      - Может, она и матерью стала благодаря тебе? - спрашивали деда.
      - Сомневаюсь, - говорил дед. - Благодаря мне она только стала женщиной. Это ж театр одного актера был. И одного зрителя. Думаете, она не видела, что за ней подсматривают? Она ж лепила себя под моим художническим оком! Это ж водная феерия была! Купальщица! Наяда!
      Драма с собачкой
      У моей тети была собака. Фокстерьер - по национальности.
      Однажды, когда тетя была в магазине, у нее эту собаку украли. Она даже видела сквозь витрину, как вор отвязывал собаку от водосточной трубы, но не в силах была покинуть очередь за костями для собаки.
      На другой день после кражи мы с мамой пошли к тете, чтобы поддержать ее в трудную минуту, а заодно и пообедать.
      Я надеялся, что обед будет хороший, поскольку собаки теперь нет и тете не на кого сваливать вину, что котлеты без мяса.
      Но обед оказался хуже, чем я надеялся, и состоял из трех блюд: на первое - стакан чая, на второе - второй стакан, а на третье - полстакана.
      Тетя сказала, что не смогла нам устроить котлеты, поскольку они ей напомнили бы Тобика. Тобик - это фамилия фокстерьера.
      Помню, я спросил тетю, какой породы ее фокстерьер - кобель или сука?
      Тетя сказала:
      - Когда он гуляет с другими собаками, это - кобель. Но когда он ворует котлеты...
      Мы с мамой стали пить чай, а тетя стала рассказывать, какой замечательный у нее был Тобик. Она называла его: умница, золотой ребенок и собачий Карл Маркс.
      Вообще, когда тетя рассказывала о Тобике, казалось, что речь идет не о фокстерьере, а о супермене. Он защищал тетю от некрасивых хулиганов, нырял с вышки и плавал всеми способами, включая кроль, брасс, баттерфляй и немного по-собачьи.
      Хотя позже тетя проговорилась, что плавал он только на спине. Да и то - на тетиной.
      - А как мы с Тобиком загорали на пляже! - говорила тетя.
      - И Тобик загорал? - спрашивал я.
      - Нет, - говорила тетя. - Тобик лежал без дела. Но всякий раз, когда я выходила из воды, он приносил мне полотенце. Правда, один раз он принес чужое. Но оно оказалось еще лучше моего.
      Я уже с отвращением допивал пятый стакан чая, когда мама вспомнила, что у нее есть один знакомый инспектор уголовного розыска.
      - А он захочет искать моего Тобика? - спросила тетя.
      - Это зависит от того, сумеешь ли ты его к себе расположить, - сказала мама.
      И они стали обсуждать, как лучше расположить испектора.
      - Лучше всего приготовить хороший стол, - сказала мама. - И бутылочку хорошего коньяку.
      - Боюсь, что такой стол будет напоминать мне Тобика, - сказала тетя.
      - Он что, пил коньяк? - спросил я.
      - Нет, он был порядочной собакой, - сказала тетя. - Не пил, не курил.
      Мы с мамой наседали на тетю с трех сторон: мама с одной и я - с двух. Потому что когда тетя от меня отворачивалась, я заходил с другой стороны.
      - Нет! - говорила тетя. - Устраивать такое застолье, когда Тобик не известно, где!
      - Наоборот, - говорила мама. - Посидим, выпьем, помянем Тобика.
      В назначенный день мы пришли к тете. Тетя надела на себя все украшения, какие у нее были, кроме, кажется, медалей Тобика.
      Инспектор уголовного розыска опоздал.
      - Еле нашел вашу квартиру, - сказал он и сел рядом с моей мамой.
      - Потерпевшая - она, - указала мама на тетю вилкой.
      Инспектор покосился на тетю, которая рядом с ним выглядела, как старший инспектор, и, вздохнув, пересел к ней.
      - Ну, приступим! - сказал он.
      И открыл бутылку коньяку.
      Выпив рюмку, инспектор сказал:
      - И где же ваш песик?
      Тетя сказала, что песика сейчас нет, но он оставил после себя фотокарточку, которую, правда, бывший муж тети сжег из ревности.
      Тогда инспектор спросил, нет ли у кого авторучки, потому что его авторучку украли в трамвае.
      Я подал инспектору свой карандаш, мама подала ему свой блокнот, а тетя на всякий случай - свои очки.
      Инспектор высморкался в свой платок и спросил, есть ли у собаки приметы.
      - Приметы есть, - сказала тетя. - Но они украдены вместе с собакой.
      Тогда инспектор попросил тетю описать вора. Но тетя стала описывать его такими словами, что инспектор покраснел и сказал:
      - Ваше описание, конечно, яркое, но абсолютно непригодно для розыска.
      Тем не менее он все это занес в блокнот и даже нарисовал морду вора, которая, правда, смахивала на лицо тети.
      Результаты поисков превзошли все ожидания: каждый день инспектор приводил тете свору собак. Причем тут были не только фокстерьеры, но и бульдоги, болонки, дворняжки и даже затесалась одна кошка.
      - Вы бы еще крысу привели! - сказала тетя.
      Но закончилась эта история хорошо: тетя вышла за инспектора замуж. И судя по ее разговорам с мамой, новый муж вполне заменил ей Тобика.
      Он, по словам тети, так же приносил ей тапки, рычал на нее, когда она не пускала его гулять, таскал с кухни котлеты и бегал за каждой юбкой.
      В общем, был настоящий кобель!
      Примерный дед
      "Над вымыслом слезами обольюсь"
      А. Пушкин
      На все случаи жизни у моего деда были примеры.
      Когда я не хотел есть, дед говорил:
      - Что значит - "не хочу"? Нет такого слова - "не хочу"! Есть слово "надо". Вот, например, командир тебе говорит: "Костик, надо выполнить задание. Съесть тарелку каши". И все. Удавись - но съешь! А тебя, понимаешь ли, упрашивают: "Ну, ложечку за маму... Ложечку за папу..." А вот я в армии, знаешь, как ел? Еще до того, как обед протрубят! И за себя съем. И за товарища. И за командира.
      Когда я не хотел спать, дед рассказывал другую поучительную историю: как он заснул на посту.
      - Просыпаюсь, а кругом - уже враг. Ну, я опять заснул. А если б я не спал как убитый, враг подумал бы, что я живой. И не было б у тебя деда!
      Как-то я разбил себе губу, упав со шкафа, и стал орать благим матом.
      - Тоже мне - ранение! - сказал дед. - Вот у нас один солдат подорвался на мине. Так он даже не ойкнул!
      Иногда дед меня хвалил:
      - Знаешь, почему я старше тебя выгляжу? Потому что я курю, а ты нет.
      Эта похвала так крепко во мне засела, что когда меня потом спрашивали, что я умею делать, я отвечал: "Умею не курить".
      - И еще ты в чем молодчага, - говорил дед, - что ты - не наркоман.
      - Это уж да, - говорил я. - Этого у меня не отнять. Только объясни, кто такой - наркоман. Народный командир, что ли?
      - Зачем - командир? - говорил дед и подробно объяснял, кто такой наркоман, что такое наркотики, как их сеют, как собирают, как готовят и с чем едят.
      - Или, допустим, ты опрокинул рюмку портвейна, - говорил дед. - Но неудачно. Промахнулся - и попал на штаны. Как поступит хороший мальчик? Хороший мальчик тут же возьмет свои штаны в руки, снимет их, пойдет в ванную и там замочит. В том же портвейне. И пятно не будет заметно. Единственное - могут заметить: куда делся портвейн!
      Однажды наша учительница пригласила моего деда в школу - рассказать о своем славном прошлом.
      Войдя в класс, дед сразу сказал:
      - Пенсионер - всем ребятам пример!
      И начал рассказывать, как он воевал.
      - Значит, сплю я. И вдруг вваливаются в хату три немца. "Малшик, говорят, - млеко есть?" "Нэма, - говорю, - товарищи немцы!" Смело так им в глаза говорю. "Но есть, - говорю, - самогонка". Ну, они назюзюкались до самых бобиков - и под стол. Так я трех немцев уложил! Причем - одной бутылкой с горючей смесью.
      Дед расстегнул ворот рубахи и обратился к нашей учительнице:
      - У вас выпить ничего нет?
      - К сожалению, только - вода, - пролепетала учительница.
      - С паршивой овцы - хоть файв о'клок! - сказал дед. - Волоки.
      Учительница побежала за водой, а дед сказал:
      - Пока училка за водой бегает, я вам расскажу, как я с одной итальяночкой познакомился.
      - С итальяночкой?! - ахнула учительница, застыв в дверях. - Это что ж за война такая была?
      - Первая мирная война, - сказал дед.
      - Может, мировая? - уточнила учительница.
      - Точно, мировая! - хлопнул ее по лбу дед. - Эх, мировая была война!
      - А можно - что-нибудь не про войну? - сказала учительница.
      - Можно - и не про войну, - сказал дед. - Значит, попала в наш самолет ракета...
      - А как же вы жив остались?! - удивилась учительница.
      - А я тогда в отпуске был, - сказал дед.
      Когда прозвенел звонок, учительница радостно вскочила и сказала деду:
      - Большое спасибо, что вы к нам пришли! И большое спасибо, что вы от нас уходите!
      - Никто никуда не уходит, - сказал дед. - Успокойтесь!..
      Из школы мы с дедом шли через парк. Дед молчал, опустив голову, а я говорил:
      - Зачем же ты врешь, дед?! Какой ты пример детям показываешь? И меня на всю школу обосрамил!
      - Я как лучше хотел, - оправдывался дед. - Народ повеселить. А пример я показываю, как не надо себя вести.
      Позже я узнал, что инвалидом дед стал не на войне, а еще в детстве. Никаких трагических событий в его автобиографии не было, кроме разве потери ноги да женитьбы. Только одно ему оставалось - фантазия.
      И вообще, как скучно было бы жить, если бы все говорили только правду!
      Сорока - воровка
      "- Ей богу, Софья Ивановна, телятина совершенно лишнее... а вот, по-моему, купи лучше икорки, свежей, хорошей икорки... Это будет лучше да и дешевле".
      Д. Григорович. Лотерейный бал
      "Вынес достаточно русский народ,
      Вынес и эту дорогу железную
      Вынесет все, что господь ни пошлет!"
      Н. Некрасов. Железная дорога
      Моя тетя работала в ресторане. Иногда она звонила нам по телефону и сообщала, что у нее есть язык, печень, почки, вымя и свинячьи ножки.
      Иногда она говорила, что у нее будет селедка под шубой.
      После таких разговоров я представлял себе, как тетя на своих свинячьих ножках выносит под шубой селедку.
      Кроме того, тетя откладывала яйца. Причем нам - самые крупные.
      Иногда я слышал фразу: "Сосиски в тесте". И тогда представлял себе тестя, который съел все сосиски.
      Когда дома никого не было, тетя просила меня передать родителям информацию. Запомнить все точно я не мог и передавал примерно следующее: "Судак, пойманный в заливе. Военно-морской окунь. Спинка минта".
      Когда меня спрашивали: "Где водятся кильки?" - я отвечал: "В томате". А на вопрос: "Каких животных ты любишь?" - говорил: "Баранину".
      Иногда тетя жаловалась, какая невыносимая у нее работа.