"Приказ № 2" вм?сто того, чтобы разъяснить, вс?м своим контекстом запутывал еще больше. Разъясненіе о том, что "приказ № 1" не предлагал производить выборов команднаго состава, д?йствительно, "надоумил", как предполагает один из изсл?дователей вопроса (Рабинович), в н?которых м?стах этот выбор произвести... Вечером 6-го к военному министру явилась сов?тская делегація — контактная комиссія, как называет ее Гучков в воспоминаніях, приписывая себ? иниціативу ея вызова. На основаніи разсказа ген. Потапова, который цитирует Деникин, не указывая происхожденія документа, "зас?даніе было очень бурным. Требованіе делегаціи Гучков признал для себя невозмозкным и н?сколько раз выходил, заявляя о сложеніи с себя званія министра". "С его уходом, — сообщает Потапов, — я принимал предс?дательствованіе, вырабатывалось соглашеніе, снова приглашался Гучков, и зас?даніе закончилось воззваніем, которое было подписано от Совдепа Скобелевым, от Комитета Гос. Думы мною и от правительства Гучковым... Воззваніе аннулировало приказы № 1 и № 2, но военный министр дал об?щаніе проведенія в арміи бол?е реальных, ч?м он предполагал, реформ по введенію новых правил взаимоотношеній команднаго состава и солдат". Сам Гучков изображает отм?ченныя перипетіи в вид? прелюдіи к "приказу № 2". Зд?сь сказалась не только забывчивость, но и стилизація воспоминаній в опред?ленном направленіи. "Чтобы парализовать распространеніе приказа № 1, — пишет Гучков, — мн? пришлось созвать контактную Комиссію при военно-морском министерств?, чтобы попытаться ее уб?дить во вред? приказа для боеспособности арміи. Я, конечно, мог отм?нить приказ властью министра, но такая отм?на не им?ла бы никаких практических посл?дствій... Открывая созванное мною сов?щаніе, я старался уб?дить присутствовавших членов Сов?та Р. и С. Д. в необходимости отм?ны приказа № 1". В изображеніи Гучкова зас?даніе вовсе не носило такого бурнаго характера, как в пов?ствованіи Потапова. "По т?м зам?чаніям, какія д?лали члены комиссіи, я вид?л, что они почти уб?дились моими выводами и готовы стать на мою точку зр?нія. Тогда я вышел в сос?днюю комнату и просил их обсудить мои возраженія, зат?м сообщить мн?, к какому р?шенію они пришли". Ген. Потапов потом сообщил Гучкову, что "большинство опред?ленно склонялось к отм?н? приказа в какой-либо форм?, которая не была конфузна для Сов?та р. и с. д., но Стеклов-Нахамкес был непреклонен" (Гучков, понятно, объясняет это связью с "н?мецким штабом"). Компромиссное р?шеніе не удовлетворило министра, но, с другой стороны, министр понимал, что, если он откажется от предложеннаго соглашенія, "изложеніе будет еще хуже". "Я вызвал к себ? тов. мин. ген. Поливанова — продолжает Гучков — и предложил ему срочно образовать под его предс?дательством Комиссію из членов Ген. Штаба(?) для разсмотр?нія предложеній Сов?та р. и с. деп. Я над?ялся этим выиграть время и как-нибудь частным образом повліять на руководителей Сов?та. Комиссія ген. Поливанова разсмотр?ла вопрос и единогласно постановила, что нужно согласиться с предлагаемым компромиссом, как на меньшее зло. Посл?этого Сов?т издал приказ № 2"... Хронологическая неточность сама по себ? выдает Гучкова. Исторія изданія "приказа № 2" достаточно запутана и другими мемуаристами. Наибол?е правдивую версію дал Шляпников, но и его версія требует н?которых поправок. Иниціатором "приказа № 2" был сам Исп. Ком. В этом н?т никаких сомн?ній, так как в протокол? зас?данія Исп. Ком. 3-го значится: "в виду возникших недоразум?ній, в связи с приказом № 1 по петроградскому гарнизону, поручено военной комиссіи разъяснитьэтот приказ". Р?шеніе это, очевидно, было принято под вліяніем протестов, раздавшихся в образовавшейся "солдатской секціи" Сов?та, им?вшей на первых порах свой исполнительный комитет, и в частном сов?щаніи членов Исп. Ком. с группой офицеров. Так надо понимать упоминаніе Станкевича, что "военные" разъяснили вред "приказа № 1". Объединенная военная комиссія, функціонировавшая под предс?дательством Потапова — этот "штаб революціи" продолжал формально состоять при Врем. Комитет? — и разработала проект "приказа № 2" (текст приказа написан рукою все того же Соколова). Он подвергся обсужденію в первом неофиціальном зас?даніи не оформившейся еще Поливановской комиссіи, т. е. наканун? того дня, когда сов?тская делегація с представителем Военной Комиссіи им?ла бес?ду с военным министром. Приказ пом?чен был 5-м марта, но в Исп. Ком. он поступил лишь 6-го. Трудно представить себ?, что содержаніе его не дошло своевременно до Гучкова. Приказ передавался по радіо Военной Комиссіей, которая упрощенно называла себя Комиссіей Врем. Правительства: Потапов присутствовал на зас?даніи 6-го у Гучкова в качеств? представителя этой Комиссіи (Гучков в воспоминаніях говорит: "я пригласил также участвовать в моемсов?щаніи... Потапова, который, как было изв?стно, был близок к соціалистическим кругам и мог, сл?довательно, больше меня импонировать членам комиссіи"). В офиціальном отчет? о д?ятельности Военной Комиссіи среди выполненных работ упомянуто "распространеніе приказа № 2"...
      Точный текст того воззванія, которое было принято на зас?даніи у Гучкова и которое названо в протокол? Исп. Ком. от 7-го "приказом № 3", гласил: "Исп. Ком. сообщает войскам фронта о р?шительной поб?д? над старым режимом. Мы ув?рены, что войска фронта с нами и не позволят осуществиться попыткам вернуть старый режим. Мы же, представители петроградских рабочих и солдат, об?щаем стоять зд?сь на страж? свободы. Ея укр?пленію может пом?шать внутренняя вражда среди арміи, рознь между офицерством и солдатами, и на вс?х гражданах лежит сейчас обязанность сод?йствовать налаживанію отношеній между солдатами и офицерами, признавшими новый строй Россіи. И мы обращаемся к офицерам с призывом — проявить в своих служебных и неслужебных отношеніях уваженіе к личности солдата-гражданина. В разсчет? на то, что офицеры услышат наш призыв, приглашаем солдат в строю и при несеніи военной службы строго выполнять воинскія обязанности. Вм?ст? с т?м Комитет сообщает арміям фронта, что приказы 1 и 2 относятся только к войскам петроградскаго округа, как и сказано в заголовк? этих приказов. Что же касается арміи фронта, то военный министр об?щял немедленно выработать в соглашеніи с Исп. Ком. Сов?та Р. и С. Д. новыя правила относительно солдат и команднаго состава". Подписи Гучкова под этим документом не стояло, но было сказано, что "воззваніе составлено по соглашенію с военным министром". К "приказу № 3" и должны быть отнесены слова Гучкова в воспоминаніях: "Я своей подписи под этим приказом не поставил, но согласіе на него дал посл? одобренія его Комиссіей Генеральная Штаба" .

Декларація прав солдата.

      В осуществленіе достигнутаго соглашенія Поливановской комиссіи и надлежало разработать законодательныя нормы, в которых должна была вылиться реформа военнаго министерства. Кодификація требовала продуманности. Но д?ло было не только в неизб?жной "бюрократической" волокит?, сам Гучков, говорившій на фронтовых сов?щаніях, что он "большой сторонник демократизаціи арміи", признается, что им давалась инструкція затягивать — ''не торопиться" для того, чтобы "выиграть время" (но свид?тельству Куропаткина, пом. воен. министра ген. Новицкій возмущался д?ятеяьностью Поливановской комиссіи, которая "работает на разложеніе арміи").
      Медлительность военнаго министерства мало соотв?тствовала настроеніям и темпу работ революціоннаго Сов?та. Уже 9-го не только был разработан проект "общих прав солдата", получившій впосл?дствіи бол?е пышное неофиціальное наименованіе "деклараціи", но и принят общим собраніем солдатской секціи Сов?та и опубликован 15 марта в "Изв?стіях". Между Поливановской комиссіей и сов?тской комиссіей существовал постоянный контакт, и н?т ничего удивительнаго в том, что "декларація" была выработана при непосредственном участіи как бы представителя военнаго министра полк. Якубовича. По существу она принципіально ничего новаго не устанавливала по сравненію с приказом № 114 — только бол?е выпукло формулировала "права" и бол?е демонстративно подчеркивала отм?няемое, как уничтоженіе т?лесных наказаній, сохраненіе института денщиков только в д?йствующей арміи на добровольном начал?. Она отв?чала и на вопрос, оставшійся открытым в приказ? № 114, и разр?шала его в смысл? отм?ны "всякаго отданія чести". Самый скользкій вопрос о выборности команднаго состава не был затронут — солдатская секція по выраженію Суханова, о выборном начальств? "забыла". У авторов приказа № 114 не было логических основаній отвергать "декларацію". Вопрос мог итти только о иной формулировки и переработк? н?которых пунктов, как, напр., вопрос об отданіи "чести". Совершенно поэтому естественно, что Поливановская комиссія санкціонировала "декларацію" к удивленно военнаго министра, как он разсказывает в поздн?йших воспоминаніях — одобрила в тому же "единогласно, без поправок". Это не так — "поправки" были. Так, напр., в том же вопрос? об "отдач? чести" было прибавлено, что "устанавливается взаимное добровольное прив?тствіе". Были и бол?е существенныя поправки: к пункту, что "солдат не может быть подвергнут наказанію или взысканію без суда", было добавлено: "в боевой обстановк? начальник им?ет право под своей личной отв?тственностью принимать м?ры, до прим?ненія вооруженной силы включительно, против не исполняющих его приказаній подчиненных".
      Для психолога солдата в революціонную эпоху т? пункты, которые особливо отм?чали составители "деклараціи", были вопросами больными в силу характера дисциплины старой арміи. Возьмем вопрос об "отдач? чести". Достаточно привести одну только бытовую иллюстрацію. Ген. Верцинскій, командовавшій гвардейской стр?лковой дивизіей, разсказывает на основаній данных, им?вшихся в штаб? 8-й арміи, во глав? которой в начал? войны стоял Брусилов, что посл?дній "приводил встр?ченных им во время своих прогулок солдат и приказывал их пороть за неотданіе ему чести". Какая разница с Алекс?евым, который, по словам в. кн. Ан. Вл., "конфузился", когда ему становились во фронт! Однако, факты свидетельствуют, что этот вопрос отнюдь все же не захватывал "революціонной психологіи" солдатской массы и что он, в?роятно, в бытовом порядк? разр?шился бы сам собой. Суханов пытается утверждать, что в середин? марта в Петеребург?, кром? юнкеров, давно никто не отдавал чести. Это крайне преувеличено относительно Петербурга, как мы могли удостов?риться при характеристик настроеній первых мартовских дней. 25 апр?ля прі?хавшій из Туркестана Куропаткин записал: "На улицах честь отдают лучше и чаще, ч?м дв? нед?ли назад". Так было и в других м?стах. Тот же Верцинскій, про?зжая Кіев но дорог? на Кавказ в середин? марта, отм?чает отданіе чести встр?чным офицерам "почти вс?ми". Еще р?зче, конечно, ставился вопрос о т?лесных наказаніях, не говоря уже о том непредусмотр?нном законом бытовом явленіи, которое в общежитіи образно именовалось "мордобитіем". И зд?сь приведем одну только иллюстрацію. Головин разсказывает о приказ? все того же Брусилова — главнокомандующаго Юго-Западнаго фронта — о порк? 50 ударами розог ис?х нижних чипов маршевых рот, которые приходили в части с недостатком выданнаго им вещевого довольствія. Наконец, о деньщиках — этот институт еще в 10 г. в Дум? казацким депутатом был назван "рабским"... "Забитый солдат, в котором при старом режим? не вид?ли челов?ка", как чрезм?рно преувеличенно сказал на московском Госуд. Сов?щаніи челов?к весьма ум?ренных политических взглядов проф. Озеров, не мог не реагировать остро на свою прежнюю приниженность посл? революціоннаго переворота.
      Задержка в распубликованіи новых проектированных правил приводила лишь к инцидентам — на них, со слов Рузскаго, указывали, напр., в своем отчет? члены Врем. Комитета, пос?тившіе С?верный фронт. В войсках изв?стен уже был проект Поливановской комиссіи, и м?стное военное начальство, стоя на формальной точк? зр?нія, требовало во имя поддержанія дисциплины обязательное выполненіе старых правил и грозило преданном военно-полевому суду (приказ Радко-Дмитріева). Ставка подтверждала это требованіе. В конц? концов Рузскому пришлось "пріостановить объявленіе распоряженія Ставки" по арміям С?вернаго фронта.
      Военный министр отказался утвердить "декларацію прав солдата" (Гучков ошибочно относит в воспомінаніях к "концу апр?ля" документ, якобы полученный им от Сов?та с предложеніем разослать его в приказ? по арміи;. "Декларація" была опубликована 9-го мая при новом военном министр?. Таким образом, между принятіем Сов?том проекта и офиціальным распубликованіем прошло ровно два м?сяца. "Декларація" в арміи была изв?стна. Она соотв?тствовала тому всеобщему напряженному ожиданію, что дисциплина будет организована на "новых началах", о котором говорили в своих отчетах думскіе депутаты на основаніи непосредственных бес?д с солдатами. Мало того, по нескладиц? тогдашней постановленіе Сов?та 9 марта могло быта принято, как новый "приказ" от Сов?та типа приказов № 1 и № 2. Н?т сомн?нія, что сов?тскіе дирижеры разсматривали постановленіе 9 марта, как утвержденіе принципов, установленных солдатской секціей, а самый текст лишь, как проект будущаго приказа. В черновых записях протоколов Исп. Ком. указанія на обсужденіе проекта в самом Исп. Ком. мы не встр?чаем — в протокол? 10 марта говорится только о требованіи "л?вых" настаивать на "реализаціи об?щанія пересмотр?ть порядки в д?йствующей арміи". Но в публикаціи 15 марта был один термин, вносившій путаницу: сказано было, что отм?няются статьи устава, противор?чащія положеніям "настоящаго приказа", т. е. приказа предполагаемаго. В этой преждевременной публикаціи нельзя вид?ть закулисной махинаціи "большевиков", как это д?лает Милюков в "Россіи на перелом?". Большевики к "деклараціи", выработанной в солдатской секціи Сов?та, относились отрицательно и вид?ли в ней проявленіе реакціонных в?яній.

4. Комитеты.

IV. В преддверіи кризиса