Твой суженый

— Куда мы полетим?

— На Гавайи, — небрежно сказал Джордан. — На самый крупный из здешних островов. Вы занимались когда-нибудь подводным плаванием в тяжелом снаряжении?

— Нет… — Голос у Джил вдруг сорвался. Пусть она провела двадцать с лишним лет в Сиэтле, практически со всех сторон окруженная водой, ей вовсе не хотелось оказаться под водой.

— А как насчет акваланга?

— Ax… — Джил неопределенно взмахнула рукой. — Но на другом конце нашего острова есть плантации ананасов. Вы не хотите на них досмотреть?

— Возможно, в другой раз. Мне бы хотелось поймать веретенника или кроншнейца, но боюсь, для этого не хватит времени.

— Акваланг… — проговорила Джил так, словно никогда раньше не слышала этого слова. — Что ж… возможно, это интересно. — Она вспомнила, что в путеводителе описываются зеленые пляжи из хризолита и черные пески из сыпучей лавы. Такого зрелища она не увидит больше никогда. Однако в ней не было уверенности, что ей так уж хочется любоваться всем этим через очки в резиновой маске.

Маленький частный самолетик уже был готов к взлету. Пилот, видимо давний знакомый Джордана, сердечно приветствовал их. Джордан представил их друг другу, и, перекинувшись несколькими словами, они поднялись в воздух.

Машина, поджидавшая их на другом острове, была куда больше той, которую взяла напрокат Джил. На заднем сиденье возвышалась большая белая корзина с едой.

— Надеюсь, вы проголодались?

— Еще нет.

— Скоро проголодаетесь, — пообещал Джордан, садясь за руль.

Они ехали примерно полчаса, пока не добрались до безлюдной бухточки. Неподалеку шумел великолепный водопад. Джордан остановил машину, вышел и открыл багажник. В нем было все необходимое для плавания с аквалангом.

Джил взглянула на прозрачную, как хрусталь, бирюзовую воду. Она ни разу еще не плавала под водой и не совсем представляла себе, что надо делать. Джордан терпеливо отвечал на ее расспросы. Зайдя вместе с Джил по пояс, он еще раз все подробно объяснил, затем взял ее за руку. Это придало ей храбрости, и скоро они уже вместе обследовали изумительный подводный мир. Какая красота! У Джил перехватывало дыханье. Выбравшись из бухточки, они натолкнулись на риф, где среди белых коралловых ветвей сновали разноцветные рыбки. Джил показалось, что прошла всего минута с тех пор, как они спустились под воду, когда Джордан повернул к берегу.

— Никогда не видела ничего более прекрасного! — в восторге воскликнула она, стягивая с лица маску.

— Я тоже, — согласился Джордан, и они вышли на пляж.

Пока Джил причесывалась и надевала рубашку, чтобы не обгорели плечи, Джордан успел достать плетеную корзину с едой и расстелить плед в тени пальмы. Джил тут же присоединилась к нему.

Став на колени, она раскрыла корзину. Ах! Сэндвичи с салатом из крабов, свежие ломтики папайи и ананаса и шоколадное печенье. Джил вынула две жестянки с холодной содовой водой, одну протянула Джордану.

Они поели, затем немного вздремнули, обвеваемые ласковым, свежим ветерком.

Джил проснулась первой. Джордан еще лежал на спине, небрежно прикрыв рукой глаза от яркого солнца. Она впервые видела его лицо таким умиротворенным. Несколько минут Джил изучала его черты, и в сердце ее все нарастала тоска по тому человеку, которого она так давно и так сильно любила. По ее отцу. По человеку, которого ей, в сущности, так и не удалось узнать. Во многом Джордан настолько походил на него, что Джил его общество было в тягость, но вместе с тем и привлекало ее. И не только потому, что, все больше узнавая Джордана, она открывала для себя свое детство — безвозвратно, казалось, ушедшее — и обретала саму себя, но и потому, что ни с кем еще не чувствовала себя такой по-настоящему живой.

Что толку закрывать глаза на правду? Джил вздохнула, ощущая камень на сердце. Она вовсе не хотела влюбляться в Джордана. Боялась повторить жизнь матери. Элайн Моррисон ожесточилась. Она была еще молодая женщина, когда умер ее супруг, но не вышла вторично замуж, никого больше не впустила в свое сердце, не желая снова искушать судьбу и подвергать себя тем страданиям, которые принесла ей любовь к покойному мужу.

Джил села, откинула с лица уже высохшие волосы. Обняв руками колени и опершись на них подбородком, она упивалась — глоток за глотком — ароматным воздухом.

— Джил? — Голос Джордана был мягким, хрипловатым. Нежным.

— Лучше бы вы не оставляли в отеле пейджер, — сдавленно сказала Джил. — Да и телефон тоже. — Без них Джордан делался живым мужчиной, красивым и неотразимым, который взывал к ее чувствам. Перед таким Джорданом она была беззащитна.

— Почему?

— Потому что сейчас вы слишком мне нравитесь.

— Что в этом плохого?

— Все! — вскричала Джил. — Неужели вы не понимаете?

— По-видимому, нет, — сказал Джордан с такой нежностью, что Джил захотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать его голоса. — Может быть, вы мне объясните?

— Не могу, — прошептала Джил, не поднимая головы от колен. — Вы мне не поверите. Я вас не виню… я бы тоже не поверила.

— Это имеет какое-нибудь отношение к тому поцелую на берегу? — неуверенно спросил Джордан.

— Единственному поцелую!

— Это нетрудно исправить.

Джил испуганно встрепенулась. Джордан сказал это так небрежно, словно ничем другим их прогулка кончиться не могла.

Он оказался прав.

Как ни бережно Джордан ее поцеловал, Джил сопротивлялась, желая уберечь свое сердце, зная, что происходит с женщинами, которые любят таких мужчин. Таких, как Джордан Уилкокс.

И опять, как в тот первый вечер, ее охватило такое же неописуемое чувство, только на этот раз куда сильнее. Казалось, ее пожирает огонь, как еще иначе описать свои ощущения? Пальцы Джордана гладили ее виски. Губы приникали к лицу, легко касались подбородка, щек, глаз. Джил застонала — не от наслаждения, а от страха, от боли, возникшей глубоко внутри.

— О, нет… не надо.

— Снова то же самое? — шепнул Джордан. Джил кивнула.

— И вы это чувствуете?

— Да. Как в тот раз. — Глаза ее медленно раскрылись, брови страдальчески сдвинулись. — Я не могу, не должна вас любить.

— Вы мне уже говорили.

— Это не относится к вам лично. — Джил попыталась осторожно высвободиться из его рук, но Джордан еще крепче сжал ее в объятиях.

— Скажите мне, что вас так тревожит?

— Не могу. — Джил отвела глаза, задержала взгляд на туманном очертании горы, лишь бы не смотреть на Джордана.

— У вас кто-то есть, да?

Как легко было бы ему солгать! Изобразить дружбу с Ральфом как пылкую любовь. Но что-то мешало ей прибегнуть к такой уловке.

— Нет, никого, — чуть не со слезами ответила Джил. — К великому сожалению.

— Отчего? — резко спросил Джордан.

— А у вас? — ответила Джил вопросом на вопрос. — Почему вы ищете моего общества? Почему пригласили на званый ужин? Не сомневаюсь, вам было кого позвать. Кого-нибудь куда более подходящего.

— Не спорю, ни одна женщина не реагировала на мои поцелуи так, как вы, — сказал Джордан.

— Я вела себя грубо?

— По правде говоря, не столько грубо, сколько забавно.

— Но почему? — спросила Джил. — Чем я вас привлекаю? Мы совсем разные люди. Совсем чужие, у нас нет ничего общего.

Джордан нахмурился. По его глазам Джил видела, что он глубоко озадачен.

— Я не знаю.

— Вот видите! — Джил говорила, как судья, объявляющий приговор. — Все это сплошная нелепость. Вы целуете меня, и… меня охватывает какое-то странное… состояние…

— Состояние? И это все, что вы можете сказать? Милочка, да когда я вас обнимаю, меня пронзает такой ток, что куда до него молнии.

У Джил перехватило дыхание. Неужели на Джордана так действует подвенечное платье и его чары? Не может быть… А вдруг? Проклятие, как только она прилетит к себе в Сиэтл — немедленно вернет его Шелли и Марку. Незачем рисковать.

— Вы напоминаете мне Адама Моррисона, моего отца, — сказала Джил, упорно отводя взгляд. Одно упоминание его имени вызвало в ее сердце глухую боль. — Он вечно спешил куда-то по делам. Когда мне было десять, мы решили отдохнуть всей семьей. И осмотрели Калифорнию за день, Диснейленд — за час. Можете себе представить? — Джил не ждала ответа. — Он умер от сердечного приступа, когда мне было пятнадцать. Мы были состоятельны, согласно общепринятым меркам, и после его смерти маме не пришлось работать. Он даже успел отложить деньги на мое образование…

Неловкий момент прошел. Джордан никак не отозвался, и Джил, взглянув на него, спросила:

— Вы ничего не хотите сказать?

— Нет, пожалуй, разве что напомнить вам: я не ваш отец.

— В чем-то вы такой же, как он. Я поняла это в первую минуту, как только увидела вас. — В каком-то неясном порыве Джил вскочила на ноги, схватила полотенце и запихала его в пляжную сумку.

Джордан нехотя поднялся вслед за ней и, пока она стряхивала песок с пледа и складывала его, уложил в багажник подводное снаряжение.

На обратном пути в аэропорт оба молчали — напряженная, неестественная тишина. Раз или два Джил кинула на Джордана взгляд. Суровость его вернулась. Сжатые губы, жесткое, даже жестокое выражение лица. Так и тянет представить себе Джордана на совете директоров. Неудивительно, что его, по-видимому, не так уж волнует угроза потерять свой пост. Он преодолеет нынешние свои затруднения, как и многие другие, что ждут его впереди. Но какой ценой? Власть требует жертв, престиж стоит недешево. Джордану придется платить, чем — можно только гадать. Здоровьем? Счастьем?

Думать об этом было невыносимо. Джил просто изнемогала, стараясь удержать рвущиеся из глубины души слова. Слова предостережения. Слова мольбы. Но Джордан не станет их слушать, как отец не слушал слезные просьбы матери.

Когда впереди показался аэропорт, Джил решила, что не может допустить, чтобы их поездка кончилась так удручающе.

— Я правда провела замечательный день. Большое спасибо.

— Ммм, — промычал Джордан, не отрывая глаз от дороги.

— И это все, что вы можете сказать?

— А что вы хотите от меня услышать? — Холодный, равнодушный голос.

— Ну, не знаю. Что вы тоже получили удовольствие от нашей прогулки.

— Это было занятно.

— Занятно?! — возмутилась Джил. Такое дивное приключение. Мало того, Джордан на самом деле расслабился. Исчезли усталые морщины у глаз. Можно спорить на месячное жалованье, что он отдыхал днем впервые за много лет. Возможно, за десяток лет. Вероятно, за всю сознательную жизнь он не расставался так надолго с телефоном.

А для него всего лишь «занятно».

— А что вы скажете насчет поцелуя? Это тоже было занятно?

— Само собой.

У Джил все внутри закипело.

— Для меня тоже. Не больше.

— Так вы и заявили.

Джил убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

— Я всего лишь была честной с вами.

— Не спорю, у вас свежий подход. Вы всегда обсуждаете замужество и детей на первом свидании?

Джил вспыхнула и смущенно потупилась.

— Нет, но вы не такой, как все… и это не был подход.

— Простите, вы правы, вы просто были честной. — Холодная насмешка в его голосе удержала Джил от попытки что-нибудь ему объяснить.

Они уже подъезжали, когда Джил вновь заговорила:

— Вы можете оказать мне небольшую услугу? — Ей пришлось спрятать гордость в карман — обращаться к Джордану с просьбой было немыслимо трудно.

— Какую?

— Когда увидите в следующий раз мистера Ховарда, передайте ему от меня… передайте, что я прошу меня извинить. — Ховард будет разочарован, но не может же она рисковать своим счастьем только потому, что симпатичный старый джентльмен оказался романтиком и вбил себе в голову, будто именно от нее зависит, познает ли Джордан Уилкокс настоящую любовь.

После секундного колебания Джордан резко остановил машину и, повернув голову, негодующе взглянул на Джил.

— Вы хотите, чтобы я попросил у него за вас прощения?

— Пожалуйста.

— Извините, но это вам придется сделать самой.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Четыре дня спустя Джил вышла из самолета в аэропорту Сиэтла. Ее широкие брюки с ярко-розовым в цветочек узором и розовая блузка еще сильнее подчеркивали золотистый, словно светящийся загар. Джил не ожидала, что кто-нибудь ее встретит, и была приятно удивлена, заметив Шелли и Марка. Увидев среди пассажиров подругу, Шелли отчаянно замахала руками.

— Добро пожаловать домой! — воскликнула она, кидаясь навстречу и крепко обнимая Джил. — Ну как Гавайи? У тебя потрясающий загар! Верно, с утра до вечера жарилась на солнце?

— Гавайи — райское блаженство! — Некоторое преувеличение: с отъезда Джордана Джил почти не спала.

— Расскажи мне все-все, — потребовала Шелли, сжимая ее руки. — Мне не терпится узнать, кого ты встретила после того, как мы отослали тебе подвенечное платье.

— Голубка, — мягко прервал ее Марк, — ты же не даешь Джил вставить хоть слово.

— Ты одна? — спросила Шелли, внимательно оглядываясь по сторонам. — Я хочу сказать, ты не вышла замуж?

— Пока на это нет никаких надежд. — Ответ прозвучал довольно сухо.

Марк забрал у Джил огромную пляжную сумку, набитую сувенирами и всем тем, что не вместилось в чемодан. Джил сняла с шеи одно из трех цветочных ожерелий и надела его на шею подруги.

— Это тебе мой подарок, — сказала она.

— О Джил, какая прелесть! Спасибо! — воскликнула Шелли, перебирая душистые лепестки розовых орхидей. Они шли к помещению, где выдавали багаж. Шелли взяла Джил под руку. — Я просто не в силах ждать. Ни секунды. Расскажи мне, что случилось после того, как ты получила платье. Я хочу знать все.

Джил со страхом думала о расспросах Шелли, но не ожидала, что они начнутся с места в карьер.

— Боюсь, мне придется вернуть тебе платье. Шелли уставилась на Джил с таким видом, словно до нее не дошел смысл ее слов.

— Что?!

— Я никого не встретила.

— Ты хочешь сказать, что провела на Гавайях целую неделю и за это время не разговаривала ни с одним мужчиной? — недоверчиво спросила Шелли.

— Не совсем так.

— Ага! Значит, кто-то все-таки был. Джил подавила вздох.

— Вроде бы.

Шелли улыбнулась и обняла одной рукой мужа за талию.

— Интрига усложняется.

— Я встретила его в первый же день. Но, по-моему, он не в счет…

— Почему не в счет? — потребовала ответа Шелли.

— Мы сидели рядом в самолете, значит, встретила я его не после, а до того, как получила от тебя платье, поэтому я уверена, что это не он. — Джил решила подыгрывать Шелли, сделать вид, будто относится к гипотезе подруги серьезно. Логические возражения вроде этого скорее убедят Шелли… если убедят. — Сказать по правде, — продолжала Джил, — я думала последнее время об этом платье и пришла к убеждению, что обе вы, и ты и тетя Милли, ошиблись: оно мне не подходит. И никогда не подходило.

— Но оно тебе в самый раз. Помнишь? Еще бы! Нет необходимости ей напоминать.

— Простая случайность. Если бы я примерила его сейчас, вряд ли оно оказалось бы мне впору.

— Попробуй. Докажи, что я не права.

— Надеть его? Здесь? — Джил рассмеялась.

— Когда приедешь домой. Но оставим эту тему. Расскажи мне лучше о том, кого ты встретила, ты все время пытаешься перевести разговор.

— Да мне нечего рассказывать, — отмахнулась Джил, сожалея, что вообще упомянула о Джордане. Последние четыре дня она изо всех сил старалась позабыть о нем, но не тут-то было. Мысли о нем преследовали ее с утра до вечера, не желая оставить в покое. А когда она ненадолго засыпала, то видела его во сне.

— Начнем с имени, — сказала Шелли, — ты же должна знать, как его зовут.

— Джордан Уилкокс, но…

— Джордан Уилкокс? — повторил вслед за ней Марк. — Он случайно не из строительного бизнеса?

— Что-то в этом роде. Марк присвистнул.

— Он один из наших воротил.

— Воротила? — презрительно поморщилась Шелли. — Ну и словечко. Что он ворочает?

Смеющиеся глаза Марка встретились на миг с глазами Джил.

— Ничего. Он очень крупный делец. Акула в деловом мире. Я несколько раз с ним встречался. Занимается строительными объектами. Находит людей, которые хотят вложить деньги, находит проектировщиков и строителей, а когда объект готов, продает его. За последние несколько лет он заработал на этом не один миллион. У него железная хватка.

— Он летал на Гавайи как раз по этим делам, там строится большой торговый центр, — объяснила Джил.

— И что же ты о нем думаешь? — спросила Шелли, пристально глядя на Джил.

— А что я могу думать? Я сидела рядом с ним в самолете и жила в том же отеле, вот и все. — Лучше не упоминать всего остального. Шелли придаст слишком большое значение каким-то двум ужинам и одной поездке к океану. А если еще узнает, что они пару раз целовались!..

— Не сомневаюсь, что это он, — обрадовано заявила Шелли. Ее глаза засветились восторгом. — Я это чувствую. Это точно он.

— Да нет же, — запротестовала Джил, хотя и знала, что все протесты тщетны. — Я же тебе говорю: я встретилась с ним в самолете, до того, как прибыло платье. К тому же у нас нет ничего общего.

— А у нас с Марком есть? — Шелли с любовью посмотрела на мужа. — Тоже нет, а я с ума по нему схожу.

Прежде Джил спрашивала себя, что общего между Марком, аккуратным, любящим порядок налоговым инспектором, и ее эксцентричной, чуждой условностей, одаренной подругой. Ответ был простым: ничего. Но это не помешало им полюбить друг друга. Стоило оказаться с ними вместе, и сразу же можно было уловить какой-то магнетизм, который притягивал их друг к другу.

Однако их брак — это одно, а ее отношения с Джорданом — совсем другое. Джил понимала его, в чем-то они даже были похожи. Но жизнь и смерть отца научила Джил не забывать о том, насколько ценно для человека равновесие. Хотя собственная карьера имела для нее немалое значение, это не определяло ход и строй ее жизни, не занимало каждую минуту ее времени.

— Я думаю, в данном случае права Джил, — задумчиво проговорил Марк. — Такой человек может проглотить девчонку вроде Джил с потрохами — и даже не заметить.

— А я говорю, это он, — упрямо твердила свое Шелли.

— Я встречался с ним, — продолжал Марк. — Холодный и черствый человек. Если у него и было когда-то сердце, оно замерзло много лет назад.

— Что с того? — Оптимистка Шелли и слушать его не хотела. — Значит, Джил идеально ему подходит. Она пылкая, сердечная, отзывчивая.

Однако сейчас, подумала Джил, она предпочла бы обойтись без этих качеств. Слушая, как Марк описывает Джордана, она с трудом подавляла желание кинуться на его защиту, рассказать им о том, что узнала от Эндрю Ховарда. Да, Марк прав, Джордан такой, но в нем скрывается и другой человек, с которым Джил хоть и ненадолго, но встретилась. Такой обаятельный, так очаровавший ее, что она от него убежала как последняя трусиха. А как иначе назвать ее поступок в тот первый день, на берегу океана? Джордан ее поцеловал, и внутренний голос сказал ей тут же, что она никогда не станет прежней. Но это не изменило ее решения. Если бы она позволила себе его полюбить, ей пришлось бы заплатить за это слишком высокую цену. Да, с ним у нее будет все, о чем она мечтает: муж, дети, такое богатство, какое ей и не снилось; но в итоге она повторит судьбу своей одинокой, сломленной матери.

— Представить себе не могу Джордана Уилкокса женатым, — хмыкнул Марк.

— А я могу. На Джил, — не сдавала Шелли своих позиций.

— Шелли, — увещевал ее Марк, ласково улыбаясь, — прислушайся к голосу рассудка.

— Когда это любовь подчинялась рассудку? — фыркнула она в ответ.

Марк лишь пожал плечами и снова обратился к Джил:

— Ты рассказала ему о подвенечном платье тети Милли?

— Упаси Господь! Конечно, нет!

— Тем лучше. Он вернулся этим рейсом?

— Нет, он улетел четыре дня назад.

— Четыре дня назад? — медленно повторила Шелли, с подозрением глядя на Джил. — Ты что-то от нас скрываешь. Давай уж, Джил, выкладывай все до конца. Между вами что-то было, и мы с Марком хотим знать что.

— Ну-у… — Джил устала от перелета и с трудом могла сопротивляться. В других обстоятельствах она сумела бы уклониться от ответа. — Ты ошибаешься, ничего такого не было, — покорно сказала она. — Поболтали разок другой — и все.

— И не целовались? — еле слышно шепнула Шелли. — В первый раз, когда Марк меня поцеловал, я все поняла. Если вы с Джорданом целовались, у тебя не могло остаться никаких сомнений. Ты бы знала.

Рано или поздно Шелли выпытает у нее все. Может быть, если сказать ей сейчас правду, удастся избежать дальнейших расспросов?

— Хорошо, от тебя не отвяжешься… мы действительно целовались. Два раза. Даже Марк выглядел удивленным.

— Вот видишь! — торжественно воскликнула Шелли. — И что произошло?

Джил с подчеркнутым изнеможением вздохнула.

— Ничего. Я хочу вернуть подвенечное платье.

— К сожалению, — сказала Шелли, и глаза ее вспыхнули каким-то злорадством, — оно не подлежит возврату.

— Я не собираюсь больше встречаться с Джорданом, — твердо проговорила Джил. Примерно это же она сказала самому Джордану. И он был вполне с ней солидарен. Он и сам не хотел иметь с ней дело. — Я требую, чтобы вы забрали от меня это платье! — разозлилась Джил.

Шелли и Марк переглянулись со снисходительной улыбкой — словно их развеселила шутка, понятная им одним.

Но Джил было не до веселья.

Вернувшись домой, Джил прежде всего позвонила матери. Судя по теплому, дружескому тону, мать была не так погружена в себя, как все последнее время. У Джил стало легче на душе. Она рассказала Элайн несколько забавных историй, описала остров и отель, но воздержалась от упоминания о Джордане.

Почему-то ей не хотелось звонить Ральфу, хотя он, конечно же, ждал ее звонка. Ральф ужасно милый, но, к сожалению… немного скучный. Джил отложила звонок на потом. Через два дня он сам позвонил ей, но ее не оказалось дома.

Джил несколько раз целовалась с Ральфом, и в общем-то ей было приятно, но в его поцелуях не хватало огня. Когда Джордан сжал ее в объятиях, это было как лесной пожар по сравнению с мирным огоньком, гревшим ее рядом с Ральфом.

Джордан. Забыть его не удавалось. Джил надеялась, что возвращение домой, в привычную милую обстановку, поможет ей вычеркнуть из памяти этот короткий гавайский эпизод.

Не тут-то было.

Вернувшись во вторник с работы, Джил поставила на огонь чайник и раскрыла вечернюю газету. Как правило, она пропускала сообщения о финансовых делах, но на этот раз, сама не зная почему, изменила своей привычке. Проглядев заголовки, она небрежно перевернула страницу, и тут же в глаза ей бросилось имя Джордана.

Сердце у нее замерло, затем гулко забилось. Она принялась читать статью. Значит, ему все удалось. В газетах сообщалось о последнем успехе Джордана Уилкокса. Его компании удалось достичь соглашения с владельцами крупных земельных участков на Гавайях, и примерно через три месяца там начнется строительство большого торгового центра.

Джордан должен быть доволен. Хотя он не говорил с Джил о делах, она знала, насколько он заинтересован в этом проекте. В ее уме роились сотни вопросов. Писал ли ему Эндрю Ховард? Присоединился ли он к Джордану в конце концов? Спрашивал ли его Ховард о ней, и если да, то что Джордан ему сказал? А что он мог сказать?

Джил собралась было послать мистеру Ховарду письмецо, но, увы, не знала адреса. Координат Джордана она тоже не знала, но это ее не остановило.

Не подумав, насколько благоразумен ее поступок, Джил нацарапала на открытке несколько поздравительных строк, написала на обратной стороне имя Джордана и адрес офиса, указанный в газетной статье, и на следующее утро опустила ее в почтовый ящик. Никакой уверенности в том, что открытка дойдет, у нее не было.

Два дня спустя, возвращаясь с работы, Джил заметила длинную роскошную машину, стоявшую возле ее многоквартирного дома. Кинув на нее любопытный взгляд, Джил тут же о ней забыла. Роясь в сумочке в поисках ключа, она услышала за спиной чьи-то шаги.

Джил бросила взгляд через плечо — и чуть не упала. Это был Джордан. Точно такой, каким она впервые его увидела. Ироничный и суровый. Недоступный и равнодушный. В серых глазах, скользнувших по ней, ничего нельзя было прочитать. Рад ли он ее видеть, думал ли о ней хоть раз, хоть один миг с тех пор, как они расстались? Увы, лицо его отражало лишь холодную безучастность.

— Привет, Джил.

Джил была в таком смятении, что уронила на пол зажатую под мышкой газету. Наклонившись, она подняла ее и крепко прижала к груди.

— Джордан!

— Я получил вашу открытку.

— Я… я просто хотела, чтобы вы знали, как я за вас рада.

Джордан выразительно посмотрел на ее дверь.

— Вы… вы не зайдете на минутку? — спохватилась Джил и отперла дверь трясущимися руками. — Я поставлю чайник… вы что хотите — чай или кофе?..

Джил совсем не ждала его. Не была готова к такой встрече. Почему-то ей казалось, что, прочитав ее письмецо, Джордан отправит его в мусорную корзину. Кто бы мог предположить, что он придет?

— Лучше чай.

— Я на минутку, — сказала Джил, убегая в кухню. Сердце ее неистово колотилось, казалось, еще немного — и выскочит наружу. — Будьте как дома, — крикнула она, поднося чайник к крану.

— А у вас тут мило, — сказал Джордан, стоя на пороге между кухней и комнатой.

— Спасибо. Я живу здесь уже около трех лет. — Зачем она ему это говорит? Как будто ему интересно!

— Почему вы послали мне открытку? — спросил Джордан, наблюдая, как Джил достает чашки с блюдцами. Ей не хотелось поить гостя из массивной фаянсовой кружки, которая была в ежедневном ходу, и она решила поставить на стол красивые фарфоровые чашки, подаренные ей матерью. Услышав его вопрос, Джил насупилась.

— Чтобы поздравить вас.

— А настоящая причина?

— Это и есть настоящая причина. Этот торговый центр был для вас важен, и я обрадовалась, узнав про ваш успех. Вы ведь не жалели сил, чтобы его добиться. Единственная причина, по которой я написала вам. — Щеки у нее порозовели, еще бы: в вопросе Джордана таился намек. Похоже, он предположил что-то, чего она не имела в виду… а может быть, имела?

— В последний момент Эндрю Ховард согласился вложить в мой проект деньги. Его поддержка решила дело.

Джил кивнула.

— Я на это надеялась.

— За это я должен благодарить вас. Ничто в выражении его лица не говорило о том, что он благодарен за помощь, которую Джил нечаянно ему оказала. Черты оставались холодными и суровыми. Человек, с которым она провела день на берегу океана, и этот жесткий, непреклонный бизнесмен, стоявший сейчас перед ней, были разные люди.

— Если я как-то повлияла на решение мистера Ховарда, то в самой малой степени.

— Похоже, он очень вам симпатизирует.

— Я ему тоже.

Какое-то смятение промелькнуло в глазах Джордана, но так мимолетно, что Джил решила, будто это игра ее воображения.

— Я бы хотел поблагодарить вас, если не возражаете, — сказал Джордан.

Джил как раз опускала мешочки с чаем в свой лучший заварочный чайник.

— Поблагодарить меня? Вы это уже сделали.

— Я хотел пригласить вас на ужин. Первое, о чем подумала Джил: что же я надену? У меня ничего подходящего нет. Во всяком случае, чтобы пойти в изысканный ресторан, — а где же еще ужинает Джордан? Такие люди не едят в закусочных.

— Если у вас нет других планов… — Джордан открывал перед ней путь к отступлению, но его глаза, казалось, бросали ей вызов.

— Нет, никаких, — выдохнула Джил. Она и сама не знала, почему приняла приглашение с такой готовностью, почему ей и в голову не пришло отказаться. — У меня на сегодняшний вечер ничего не намечено.

— У вас есть какое-нибудь излюбленное местечко?

Джил покачала головой.

— Оставляю все на ваше усмотрение. — У нее кружилась голова от неожиданного подарка судьбы, каким были его приход и приглашение. Стараясь, чтобы не дрожал голос, она добавила: — Мне надо переодеться, но это не займет много времени.

Джордан взглянул на ее блузку и юбку так, словно впервые увидел их.

— К чему? Вы и так хороши, — ободряюще сказал он.

Засвистел чайник. Сняв его с горелки, Джил залила заварку крутым кипятком.

— Пусть немного настоится, — сказала она и вышла из кухни пятясь. А вдруг, если она отведет от него глаза, он исчезнет?

Джил выбрала тот же наряд, в котором летела домой с Гавайев: купленную там блузку из набивной ткани с ярко-розовыми цветами и широкие брюки. Брюки были не очень нарядные, поэтому она решила надеть туфли на высоких каблуках. Из украшений выбрала бусы из ракушек, купленные в Гонолулу во время первой экскурсии. Затем причесалась и освежила макияж.

Джордан уже успел налить себе чаю и клал в чашку сахар, когда Джил вошла в кухню. Взгляд его не дрогнул и вообще никак не изменился, и все же она догадалась, что он одобрил ее выбор.

Зазвонил телефон. Джил с отчаянием кинула на него взгляд, словно приказывая замолчать. Кто бы это мог быть? Скорее всего, Ральф — вечно он звонит не вовремя.

— Алло! — Она надеялась, что по ее голосу нельзя угадать, насколько этот звонок некстати.

— Джил? Это Шелли. Как ты там? Мы и словечком не перемолвились после твоего возвращения. У тебя все в порядке? Я за тебя волнуюсь. Обычно ты звонишь мне раза два в неделю. На тебя не похоже…

— У меня все прекрасно.

— Точно?

— Да, абсолютно. — Что говорить о Ральфе, подумала Джил. Шелли тоже хороша, приспичило же ей поговорить именно сейчас…

— Ты чем-то занята? Я позвонила не вовремя? Тебе неудобно со мной разговаривать? У тебя Ральф? Может быть, он поймет намек и уйдет? Честно, Джил, я не понимаю, почему ты продолжаешь с ним встречаться. Он, конечно, славный, но романтики в нем столько же, сколько в форме для пудинга.

— Угу. Я не одна.

— Не одна? — отозвалась Шелли. — А кто у тебя? Подожди, я сама угадаю. Джордан Уилкокс?

— Промазала.

— Позвоню поздней. Пока. — Шелли так быстро закончила разговор, что Джил еще несколько секунд держала трубку у уха, пока до нее не дошло, что Шелли уже дала отбой.

Не успела Джил отойти от аппарата, как снова раздался звонок.