Она вынула бутылку из ведерка и прочла этикетку. Брови ее приподнялись.

— Вижу, ты не скупился.

— Ты здесь, чтобы злорадствовать или чтобы поговорить?

— Как он злится, — понизив голос, сказала Валерия Hope, — когда не может поставить на своем.

— Прекрати говорить обо мне так, словно меня здесь нет, — вспылил Рауди. Ухватившись за перекладину, он попытался сесть как можно прямее. — Нам необходимо выяснить отношения, Валерия Блумфилд.

— Думаю, да, — ответила Валерия. — А фамилия у меня теперь — Уинстон.

Нора понимала, что нужно уходить, но ноги ее словно приросли к полу. Она переводила взгляд с Валерии на Рауди, гадая, насколько сильно он все еще увлечен ею. Он любил ее достаточно, чтобы прилететь в Орчард-Вэлли, но даже сейчас Нора не смогла бы с уверенностью сказать, каковы были его намерения.

— Как я тебя ни убеждал, ты все-таки поступила по-своему и вышла замуж за Карлтона, — процедил он.

— За Колби, — в один голос поправили Валерия и Нора.

— Неважно, — нетерпеливо прервал их Рауди. — Ты вышла за него замуж!

В ответ Валерия подняла руку и показала ему обручальное кольцо.

— Можешь попрощаться со своей карьерой. Ты ведь знала это заранее, не так ли? — продолжил Рауди. — Я видел это тысячу раз: замечательные служебные успехи приносились в жертву любви. Что называется, шли коту под хвост!

Некоторое время Валерия молчала.

— Было время, когда работать на тебя и на ЧИПС было самым важным в моей жизни.

— Видишь, — воскликнул Рауди, взглянув на Нору и указывая на Валерию, — как все получается? А ведь она замужем… сколько? Две недели.

— Три, — поправила Валерия.

— Три недели замужества ее доконали! Валерия рассмеялась. Ее смех звучал совершенно искренне.

— Любовь меняет людей, Рауди.

— Тогда помоги нам Боже! — Рауди скрестил руки на мускулистой груди и отвернулся к окну. — Ты была одной из лучших, — произнес он наконец, все еще не глядя на женщин. — Досадно потерять тебя.

— Припоминаю, что ты не оставил мне выбора. Ты не позволил мне работать там, где я хотела, зная, что я не останусь в Техасе.

Он прикрыл глаза, но Нора успела заметить в его взгляде сожаление и боль, которые появлялись всегда, когда речь заходила о Валерии. Нора чувствовала то же самое, сознавая, что любимый ею человек влюблен в ее сестру.

— Наверно, я несколько поспешил… — с усилием произнес Рауди. — Роббинс — хороший человек, поймите меня правильно, но он не обладает тем чутьем, необходимым для осуществления нового проекта, которое есть у тебя. Он согласился работать над ним, потому что я его попросил, но, сказать по правде, это работа для тебя. Не для Роббинса.

Валерия молча прошлась по комнате. Нора считала, что сестра должна что-нибудь сказать, чтобы снять напряжение. Валерия мало рассказывала ей о разногласиях между ней и Рауди, однако Нора поняла, что слова Рауди означали извинение. Бывший босс Валерии пошел на попятный.

— Что ты имеешь в виду, Рауди? Ты хочешь, чтобы я вернулась в ЧИПС и работала над расширением фирмы?

— Именно это я и имел в виду.

— Но я ведь никогда уже не буду такой деловой, как была раньше. Ты сам говорил это. Брак, видишь ли, погубил меня.

Лицо Рауди озарилось улыбкой.

— Думаю, для тебя еще есть надежда. Если ты вернешься в ЧИПС, мы постараемся сообща исправить тебя. Конечно, потребуется время, усилия и терпение, но Роббинс и я вернем тебе хорошую форму.

Валерия ничего не ответила. Нора смотрела на сестру, желая, чтобы она что-нибудь сказала. Желая, чтобы она поняла, насколько Рауди пришлось поступиться гордостью, чтобы сделать подобное предложение. Если Валерия не понимала, как это было для него трудно, то Нора сразу же осознала это. Без сомнения, Валерия прекрасно поняла, что он в действительности сказал!

— Я польщена.

Какое-то мгновение Рауди не реагировал, потом тихо выругался.

— Ты собираешься отшить меня, не так ли? Я слишком хорошо знаю этот твой упрямый взгляд. Видимо, это семейное. — Говоря все это, он смотрел на Нору.

— Я не собираюсь вести прежнюю жизнь. Проекту придется отдавать каждую свободную минуту на протяжении нескольких месяцев. Я не уверена, что это то, что мне нужно, — откровенно ответила Валерия.

— Но раньше ты этого хотела, — возразил Рауди. — Что изменилось?

— Я замужем. Я несу ответственность не только перед самой собой. Когда я первый раз заговорила с тобой об этом, я не представляла, какие это будет иметь последствия. Но сейчас я уверена, что не хочу отдавать ЧИПС всю свою жизнь. Больше не хочу.

— А что ты собираешься делать? Всю жизнь жарить котлеты и рожать детей?

— Рауди! — воскликнула Нора, возмущенная тоном, каким он заговорил с ее сестрой. Он не обратил на нее внимания, продолжая глядеть на Валерию.

— Конечно, Колби и я хотим иметь детей, но пока я хочу поиграть в собственный бизнес.

— Компьютеры? — Его глаза потемнели. Без сомнения, Валерия может стать ему серьезным конкурентом.

— Нет, — с улыбкой ответила она. — Консалтинг. Я сама стану выбирать часы, чтобы учить других. Таким образом, заниматься бизнесом будет для меня необременительно, я смогу сочетать работу и дом.

— В этом есть смысл, чертовски большой смысл, — кивнул Рауди.

Валерия ласково улыбнулась.

— Признать это оказалось совсем не сложно, правда?

— Да, — согласился он. Когда он смотрел на Валерию, глаза его теплели. Казалось, он забыл о присутствии Норы. — Какой я был дурак, что отпустил тебя из Техаса. Ведь у нас могло что-нибудь получиться. Что-нибудь действительно хорошее.

Валерия посмотрела на него, взгляд ее говорил так много… Нора понимала, что ее сестра искренне восхищается Рауди Кэссиди, но это уважение не могло сравниться с любовью, которую она испытывала к Колби.

— Знаю, знаю, — сказал Рауди со слабой улыбкой. — Все это слишком незначительно и слишком поздно. Ну что же, желаю вам с Карлтоном всего хорошего.

— С Колби, — напомнили ему Валерия и Нора. Все трое рассмеялись.

— Ты вернулась раньше, чем я ожидал, — заметил Дэвид Блумфилд, когда часом позже Нора вошла в дом. Он стоял в дверях своей комнаты в тапочках и халате. Раскрытый журнал лежал на подлокотнике его любимого кресла. — Я как раз собирался сварить себе чашечку какао. Составишь мне компанию?

— Конечно. — Она проводила отца на кухню. — Где Стеффи?

— Ужинает с Чарлзом. Не думаю, что она скоро вернется.

Не верилось, что Стеффи и Чарлз поженятся всего лишь через две недели. Они решили провести венчание в яблоневом саду, а прием устроить на огромной лужайке перед домом. Праздник предполагался радостным и легким, со многими развлечениями и шутками.

— Как провела время? — словно мимоходом спросил Дэвид. Нора знала отца достаточно хорошо, чтобы понять, что за его вопросом стоит нечто большее, чем простое любопытство. Ему хотелось знать подробности. В этот вечер Нора была не прочь поговорить.

— Я ужинала с Рауди сегодня. Он заказал еду в ресторане. — Рассказывая, Нора достала кастрюльку и поставила греться молоко для какао.

Отец поудобнее уселся в кресле.

— Пап, — спросила Нора, держа в руке пакет с молоком и уставившись в пространство. — Если бы у тебя была возможность уехать куда-нибудь… по работе… ты бы поехал?

— Смотря куда.

— Далеко от дома, но не очень. Например, в Техас. Но не ради удовольствия… не только ради удовольствия. Это работа, но не слишком тяжелая.

Рауди мог сколько угодно утверждать, что она ему необходима, но Нора знала лучше. Девяносто процентов времени она будет свободна. Даже если бы она стала настаивать, чтобы Рауди работал меньше, он вряд ли бы ее послушал. Насколько она понимала, ее присутствие не принесет никакой пользы, кроме развлечения для него. Разве он не говорил, что ему нравится с ней спорить?

— Я так понимаю, что Рауди попросил тебя поехать вместе с ним, когда он уедет из Орчард-Вэлли?

— Как его личная медсестра, — объяснила Нора, добавляя молоко в кастрюльку. — Это займет всего лишь несколько недель.

— Ты не можешь решить? Тебе хочется поехать с ним, но ты боишься, что из этого ничего хорошего не выйдет? Я прав?

Нора слегка удивилась, как легко ее отец разобрался в проблеме, но в ответ только пожала плечами.

— Тебе нравится Рауди Кэссиди, не так ли? — мягко спросил ее отец.

Нора добавила какао в горячее молоко и быстро размешала.

— Он упрям как осел. И могу поклясться, что в жизни не встречала такого эгоиста. У него невероятное самомнение, и он…

— Но он тебе нравится, — снова сказал отец. На этот раз тоном утверждения, а не вопроса.

Нора опустила руки.

— Я думаю, у меня ничего не выйдет, папа. Рауди любит Валерию — он сам это говорил.

— А ты в этом уверена?

Нора ни в чем не была уверена. Уже не была. Вряд ли бы Рауди так обнимал ее и целовал, если бы и вправду любил ее сестру.

— Валерия зашла навестить его… когда там была я. Он просил ее вернуться и снова работать на него. — Нора повернулась к плите и стала размешивать какао. Она до сих пор не разобралась, что же произошло между ее сестрой и Рауди Кэссиди. Что на самом деле означало предложение, которое он сделал Валерии? Настолько ли сильно было его желание иметь ее рядом, что он был готов закрыть глаза на ее брак с Колби? Эти мысли причиняли Hope боль.

— Ты уверена, что не путаешь раскаяние с любовью? — осторожно спросил отец. — Рауди и Валерия работали вместе очень долго. Ее помолвка стала для него сильным потрясением. Я думаю, что во время их ссоры — когда Валерия последний раз летала в Хьюстон — оба они наговорили вещей, в которых потом раскаивались.

— Валерия не отвергла его предложение. Она попросила дать ей время подумать. Отказалась дать ему ответ тут же. — Нора разлила какао по чашкам и понесла к столу. — Но знаешь, мне показалось, что Рауди именно этого от нее и ждал. Сначала он разозлился, но у меня сложилось впечатление, что больше для виду.

Дэвид усмехнулся и отхлебнул какао.

— Думаю, что мальчику было нелегко получить отказ от двух девушек в один вечер. Нора помолчала.

— Откуда ты знаешь, что я отказалась?

— Просто знаю. — Дэвид пожал плечами. — Не могу объяснить, почему, но знаю, что ты отказалась. А теперь ты передумала?

— Я много чего передумала. Раньше я была совершенно уверена, что приняла правильное решение, а сейчас сомневаюсь.

Мысль, что через несколько дней она расстанется с Рауди, приводила ее в трепет. Он, видимо, чувствовал то же самое. Он вовсе не нуждался в личной медсестре. Приняв его щедрое предложение, она не принесет никакой пользы. Она поедет с ним, чтобы развлекать его. Нора тяжело вздохнула.

Тут отец заметил сапфировое ожерелье.

— Что это? — спросил он.

Рука Норы потянулась к шее. Она кивнула:

— Рауди подарил мне его — по-моему, в качестве взятки. Думаю, что должна вернуть его. Просто я забыла, что оно на мне. Красивое, правда?

— Очень. Если хочешь совет: оставь его себе. Рауди не дает взяток. Он искренне благодарен за все, что ты сделала для него. — Отец допил свое какао и поднялся.

— Почему ты так уверен?

Отец немного помолчал, приподняв брови.

— Просто уверен. — С этими словами он повернулся и вышел из кухни.

Когда на следующий день Нора пришла в больницу, кровать Рауди пустовала.

Она зашла в его палату и застыла в недоумении. Проведя бессонную ночь, обдумывая снова и снова его предложение, она ощутила потребность поговорить с ним, даже если для этого ей пришлось бы прийти в больницу в выходной.

— Ищешь кого-нибудь? — раздался позади нее голос Рауди.

Она обернулась и увидела его сидящим в инвалидном кресле, нога была вытянута и покоилась на специальной подставке.

— Когда это произошло?

— Несколько минут назад. Черт, как же приятно наконец выбраться из постели!

Нора рассмеялась и сразу же сообразила, что ей надо делать.

— Представляю. Подожди минутку, я сейчас вернусь, обещаю. — Она забежала в сестринскую, просмотрела медкарточку Рауди и быстро вернулась.

— Что ты делаешь? — спросил он, когда Нора покатила его кресло по коридору. — Эй, куда мы едем? Не так быстро. У меня кружится голова, и потом, наконец-то у меня появилась возможность увидеть хоть что-нибудь. Долгие недели я смотрел на одни и те же стены.

— Потерпи, — радостно ответила Нора. Она испытала сильный шок, увидев его постель пустой. Когда же она сообразила, что сможет для него сделать, то очень обрадовалась. Теперь она просто искрилась весельем.

— Ты меня похищаешь? — пошутил он, когда Нора вкатила кресло в лифт. — Эксцентричный поступок, но я согласен.

— Тогда помалкивай, — ответила она, улыбаясь священнику, который ехал в лифте вместе с ними.

— Я всегда знал, что ты от меня без ума, — продолжал Рауди. — Но никогда не думал, что настолько.

— Рауди! — Она округлила глаза, потом посмотрела на священника. — Извините его, святой отец, последние несколько недель он был прикован к постели.

— Я понимаю, — ответил священник, взглянув на ногу Рауди.

— Были и другие… осложнения, — добавила Нора с театральным вздохом.

— Бедный юноша. Я помолюсь за вас, молодой человек.

— Спасибо, святой отец, — поблагодарил Рауди с таким серьезным видом, что Нора чуть не прыснула со смеху.

Утро выдалось великолепное. Светило солнышко, но земля еще хранила свежесть росы. Теплый ветерок был напоен цветочным ароматом. Щеглы, малиновки и другие пичужки звонко чирикали в кронах деревьев.

По мощеной дорожке Нора вкатила кресло на небольшой холм, заросший розовыми кустами. Оттуда был виден весь город, он расстилался перед ними как узорчатая ткань. Нора прошла вперед, желая наблюдать за лицом Рауди, когда перед ним откроется ее родной город.

Он долго молчал.

— Мирный уголок, верно?

— Да, — тихо ответила она. — Здесь люди все еще любят друг друга. — Она присела на каменную скамью, вдыхая утренний воздух.

— Вот почему ты не хочешь ехать со мной? — спросил Рауди, любуясь городом. — Тебе не хочется покидать Орчард-Вэлли?

— Нет, — честно ответила она. — Дело в тебе.

— Во мне? — Он был удивлен и обижен. — Это из-за ожерелья, не так ли? Ты уверена, что если я сделал тебе подарок, то потребую от тебя быть не только медсестрой?

— Нет, — быстро ответила она, — такое даже не приходило мне в голову. Есть много других причин. — Она вздохнула и откинулась на нагретую солнцем спинку скамейки. — На меня никто не производил большего впечатления, чем ты, Рауди Кэссиди. Твои деловые качества, твоя решительность, твоя жизнерадостность. К тому же ты добрый. Когда я готова была решить, что ты самый эгоистичный и избалованный человек из всех, кого я встречала, ты совершил поступок, который совершенно перевернул мое представление о тебе.

— Что именно?

— Ты предложил моей сестре вернуться к тебе на работу.

— Просто я сделал глупость. Мы оба это понимали. Выходит, мне надо было загладить свою вину. Ты думаешь, это потому, что я в нее влюблен. — Он замолчал, словно пытаясь понять выражение ее лица. — Но даже не в этом дело. Ты знаешь, я почувствовал себя обманутым, когда Валерия вернулась в Хьюстон помолвленная. Я сильно скучал по ней в ее отсутствие и мечтал о ее возвращении. А тут вдруг она заявила, что выходит замуж за какого-то врача. — Он тряхнул головой. — То, что она выходит замуж за Колби, было как пощечина.

У Норы словно груз с плеч свалился. Услышанного оказалось достаточно, чтобы заставить ее прижаться губами к его щеке.

— За что это? — Рауди удивленно поднес руку к лицу.

— За то, что ты правильно назвал имя Колби. — Она облегченно рассмеялась. Рауди преодолел свое предубеждение против мужа Валерии, приняв и ситуацию, и человека. Нора поняла, что с ним произошло: его гордость подверглась жестокому испытанию. Рауди привык быть хозяином положения, и вдруг в случае с Валерией это оказалось не так. — Извини, — произнесла она. — Я не хотела прерывать тебя.

— Не торопись. — Он завел руки за голову, греясь на солнышке. — Как ты поступишь, если я произнесу имя Колби правильно три раза?

— Не знаю, — улыбнулась Нора, — наверное, выкину что-нибудь сумасшедшее.

Рауди весело рассмеялся, потом посерьезнел.

— Черт, я ведь скоро тебя потеряю. Нора опустила глаза и погрустнела.

— Я тоже скоро потеряю тебя, — прошептала она.

Он потянулся к ее руке, накрыл ее своей.

— Поехали со мной, Нора, — снова попросил он. — Я что-нибудь сотворю с этой больницей. Если придется — куплю ее, но я хочу, чтобы ты была рядом со мной.

Искушение было таким сильным, что Нора закрыла глаза, противясь исходящему от него физическому притяжению.

— Я… не могу…

— Почему? — воскликнул он, выведенный из себя. — Я не понимаю. Ты хочешь поехать, я это знаю, и я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Неужели это так сложно понять?!

Нора обхватила его лицо руками. Он был ей очень дорог. Прощаясь с ним, она чувствовала, как умирает что-то внутри нее.

— Ответь мне, — попросил он. Противоречивые чувства переполняли Нору, слезы наворачивались ей на глаза.

— Ты должен кое-что понять, Рауди. Сейчас ты знаешь меня как хорошую медсестру, младшую сестру Валерии, но ты не знаешь, какова я на самом деле. У меня много друзей, я люблю вечеринки, но в целом я — домашняя женщина. Мне нравится путешествовать, но сердце мое всегда остается дома. Я люблю печь и вязать. Каждый год я сажаю несколько грядок с овощами.

Лицо его приняло недоуменное выражение.

— Я не похожа на Валерию. Она очень талантливая, я — нет.

— Не думаешь же ты, что я вас путаю?

— Нет, — просто ответила она. — Но я не хочу, чтобы ты считал, что я вторая Валерия.

Он широко раскрыл глаза и покачал головой.

— Нет, Нора, дело не в этом.

— Тебе не нужна медсестра. У тебя все будет хорошо, если ты проявишь немного здравого смысла. Теперь, когда растяжки сняты, ты пройдешь курс терапии. Тут я тебе не смогу помочь: этому я не обучалась.

— Мне нравится быть рядом с тобой, — произнес он, словно защищаясь. — Разве это так плохо?

— Нет.

— Так в чем же дело?

— Ты не знаешь, что я за человек…

— Я очень хочу это узнать. Если бы только ты не была так упряма и дала мне хоть малюсенький шанс…

— Я слишком старомодна, — продолжила она, игнорируя его напор. — А ты… нет. Я из тех женщин, которым нравится сидеть у камина и вязать по вечерам. Я не авантюрного склада, не люблю рисковать, как Валерия. Мне нравится мой маленький уютный мирок. И… мне хочется когда-нибудь выйти замуж и создать семью.

— Я собираюсь нанять тебя в качестве медицинской сестры, — насупился Рауди. — А ты толкуешь мне о семье и детях. Этого достаточно, чтобы мужчину хватил инфаркт. Ты права. Забудь мое предложение.

Нора не сумела выразить свою мысль. Получилось, будто она требует от него предложения руки и сердца. В действительности это было не так. Она отказалась из чувства самосохранения. Потому что было слишком легко потерять голову из-за Рауди Кэссиди. Неизвестно, что из этого могло бы выйти.

По его собственному признанию, он был не из тех, кто женится, он не женился даже на Валерии, которую любил. Ничто в жизни Рауди, ни жена, ни дети, не значило бы для него больше, чем ЧИПС.

На следующий день рано утром Рауди должны были выписать из больницы. Дежурство Норы начиналось в семь часов. В девять стали прибывать цветы. Каждому члену персонала, обслуживающего второй этаж больницы, вручались огромные букеты роз и орхидей. Рауди стремился выразить свою благодарность за заботливый уход. Этот жест растрогал Нору, показал, каким внимательным и щедрым он может быть.

Она с надеждой ждала этого дня. Через несколько часов бесчестный Рауди Кэссиди покинет больницу. Он навсегда оставит в покое Орчард-Вэлли и ее — Нору.

Заранее заказанный лимузин ждал у бокового подъезда больницы, чтобы оградить Рауди от любопытных репортеров.

Карен Джонсон спросила Нору, не хочет ли она везти кресло Рауди. Она согласилась. Из больницы лимузин доставит Рауди в Портленд, где у него назначена короткая пресс-конференция перед отлетом в Техас.

Скоро закончится его пребывание в Орчард-Вэлли. ЧИПС и хорошо знакомый ему мир ждали его. Нора понимала, что он никогда больше не вернется.

Часом позже она катила инвалидное кресло по коридору к его палате и вдруг увидела своего отца. Она настолько удивилась, что застыла как вкопанная.

— Папа, что ты тут делаешь?

— Неужели здесь никого нельзя навестить, чтобы тебя не засыпали вопросами?

— Конечно, можно, но я не знала, что тут кто-то из твоих знакомых.

— А никого и нет. Я пришел поговорить с этим буяном Кэссиди.

— Рауди?

— А тут у вас есть еще буяны-ковбои?

— Нет… Но его сейчас выписывают. Она не представляла, что хочет сказать ему отец. Вся их семья питала интерес к Рауди. Карен рассказывала, что Колби недавно заходил к нему. По-видимому, молодые люди поладили, так как был слышен их смех. Рауди не рассказал Hope об этой встрече, впрочем, у них почти не было возможности поговорить.

— Шофер Рауди подождет, — уверенно сказал Дэвид. — Обещаю, что не задержу его надолго.

— Но, папа…

— Дашь нам десять минут? И проследи, чтобы не мешали.

Сердце Норы забилось.

— Что ты собираешься ему сказать? Отец остановился и положил руку ей на плечо.

— Я не собираюсь ничего говорить ему о моих снах, если тебя беспокоит это. Он так напугается, что мы вряд ли увидим его снова.

— Папа!

— Это была бы никуда не годная идея, Нора! Когда он услышит о шестерых малышах, то убежит так быстро, что у тебя голова закружится.

Рауди убежит… Ее голова уже кружилась.

— Зачем ты хочешь его видеть?

— А вот об этом, моя милая Нора, я скажу ему самому.

Нора унаследовала спокойную натуру своей матери. Ее трудно было вывести из себя, но отцу удалось это сделать за несколько минут. Она нетерпеливо ходила туда-сюда мимо двери в палату Рауди, жалея, что слишком толстые стены не позволяют ей слышать их разговор.

Меньше чем через десять минут, показавшихся ей вечностью, отец вышел, улыбаясь от уха до уха. Нора замерла.

— Он приличный парень, ты как считаешь? Слишком взволнованная, чтобы говорить, Нора кивнула.

Заговорщически подмигнув, отец зашагал прочь.

Она постаралась взять себя в руки. Зайдя в комнату Рауди, она обнаружила его сидящим на кровати и полностью одетым. Ковбойская шляпа лежала рядом.

— Тут только что был твой отец.

— Я знаю, — ответила она как можно спокойнее. — Он сообщил тебе что-нибудь важное?

Немного помолчав, Рауди кивнул:

— Да. — Но не сказал, что именно, предоставив Hope мучиться предположениями.

Зашел Роббинс и доложил, что лимузин ждет. Нора прикатила кресло и помогла Рауди сесть, старательно уложив его ногу поудобнее. Это заняло некоторое время, пока она не поняла, что больше тянуть невозможно. Рано или поздно он уедет.

Миссис Эмериш уже ждала внутри лимузина. Шофер приготовился помочь Рауди, Роббинс тоже стоял рядом, готовясь быть полезным. Но Рауди отверг их услуги.

— Минутку. — С помощью костылей он поднялся из кресла и стал прямо. Первый раз Нора увидела его стоящим во весь рост и поразилась, какой он высокий. Она едва доставала ему до плеча. — Ну, мой ангел, — мягко произнес он, глядя на нее, — до свидания.

Она кивнула, обнаружив, что комок в горле мешает ей говорить.

— Жаль, не могу сказать, что приятно провел время.

— Ты войдешь в форму даже раньше, чем предполагаешь, — улыбнулась Нора.

— Думаю, да, — согласился Рауди. Он ласково погладил ее по щеке. — Послушай, береги себя. — И отвернулся.