Ну и история... Тем не менее, видя, с какой серьезностью и волнением она говорит, я постарался успокоить ее: - Ты не беспокойся, Анастасия, твой план заведомо неосуществим, а потому и бороться темным и светлым силам незачем. Ты все же плохо знаешь нашу обычную жизнь, ее законы и условности. Дело в том, что книг у нас сейчас издается великое множество, но даже произведения известных писателей не очень-то покупают. И нет у меня ни таланта, ни способностей, ни образования, чтобы чего-то там написать. - Да, раньше у тебя их не было, но теперь есть. - Хорошо, - продолжал я успокаивать ее, - даже если и попытаюсь, никто не будет этого печатать, не поверят в твое существование. - Но я существую. Я существую для тех, для кого существую. Они поверят и помогут тебе так же, как помогу им потом и я. Не сразу мне стал понятен смысл ее фразы, и снова я сделал попытку успокоить ее. - Не буду я ничего даже пытаться писать. Нет в этом никакого смысла, пойми ты это. - Будешь. ОНИ уже явно составили целую систему обстоятельств. которые заставят тебя это сделать. - Я что, по-твоему, винтик в чьих-то руках? - И от тебя многое зависит. Темные силы будут стремиться помешать тебе всеми доступными им способами, даже толкать на самоубийство, создавая иллюзию безысходности. - А ты, Анастасия, что же ты со своим интеллектом, информацией, энергией при этом будешь в стороне как наблюдатель? - При такой степени противостояния эффект от моих усилий ничтожно мал, нужна помощь и многих других из вашего мира. Я буду искать и найду их. Как тогда, когда ты делал в больнице, только и ты сам побори в себе дурное. - Да что во мне такого уж дурного, что плохого я в больнице делал и как это ты меня лечила, если тебя рядом не было? - Когда была на теплоходе, я принесла вам веточку звенящего кедра, которую еще мама сломала. Я оставила ее в твоей каюте, когда ты пригласил меня, ты был тогда уже болен. Ты помнишь это? - спросила Анастасия. - Да, - ответил я. - Веточка действительно долго висела в моей каюте, ее видели многие из команды, я привез ее в Новосибирск. Но не придавал ей никакого значения. - Ты просто выбросил ее. - Но я ведь не знал... - Потом ты лежал в больнице. Когда вернешься, внимательно посмотри историю своей болезни. В карточке ты увидишь, что, несмотря на самое лучшее лекарство, улучшение не наступило. Но потом тебе ввели масло кедрового ореха. Врач, строго соблюдающий предписанные правила, не должен был этого делать, но он сделал то, чего нет ни в одном вашем медицинском рецептурном справочнике и вообще никогда не делалось. Ты помнишь? - Да. - Тебя лечила женщина, заведующая отделением одной из лучших клиник вашего города. Но это отделение не связано с твоим заболеванием. Она оставила тебя, хотя этажом выше в этом же здании находилось отделение по профилю твоего заболевания. Так? - Да! - Она колола тебе иголки, включая при этом музыку в полутемной комнате. Анастасия говорила все то, что было со мной на самом деле. - Ты помнишь эту женщину? - Да. - А как вел себя ты? Продолжал курить, пил сколько хотел, ел и острое, и соленое, и это при такой сильной язве. Ты не отказывал себе ни в чем, ни в каких удовольствиях. Когда ты выздоровел, поздравить ее с праздником женщину, спасшую тебе жизнь,- послал свою сотрудницу, а сам даже не позвонил. Она так ждала этого, она полюбила тебя, как ребенка. - Она или ты, Анастасия? - Мы, если тебе угодно. Опять ты не понимаешь, как я это делаю, а догадаться об этом просто - с помощью воображения и точного анализа возможных ситуаций. Она замолчала, наклонив голову над своими коленями. Я отвел ниспадающие пряди ее волос. Из больших серо-голубых глаз Анастасии скатывались слезинки. Она улыбнулась и сказала не присущую ей фразу: - Баба она и есть баба, да? Сейчас ты поражен самим фактом моего существования и, как говорится на вашем языке, не веришь своим глазам. Ты совсем перестал воспринимать меня как нормального человека, а я, поверь, человек и никакая не ведьма. Почему не кажется удивительным и парадоксальным тебе то, что люди, признавая Землю космическим телом, каждый механизм которого есть величайшее творение Высшего Разума, терзают этот механизм и направляют столько усилий на его поломку. Вам кажется естественным рукотворный космический корабль или самолет, но вся эта механика сделана из поломанных и переплавленных частей величайшего механизма - Земли. Представь себе существо, которое ломает летящий самолет, чтобы сделать из его частей себе молоток или скребок, и гордится, если у него получается примитивное оружие. Оно не понимает, что нельзя ломать летящий самолет бесконечно. Компьютер считается достижением человеческого разума, но мало кто подозревает, что компьютер можно сравнить с протезом мозга. Ты можешь себе представить, что произойдет с человеком, если он при нормальных ногах будет ходить на костылях. Мышцы его ног, конечно же, атрофируются. Машина никогда не превзойдет человеческий мозг, если его постоянно тренировать... - Ничего, Анастасия, прорвемся. Я забрался в катер. Анастасия взялась за ручку на носу и столкнула его с берега, катер подхватило и понесло течением. Анастасия стояла почти по колено в воде, подол ее длинной юбки намок и колыхался на волнах. Я рванул заводной шнур, мотор взревел, раздирая ставшую привычной за три дня тишину, и катер резко пошел вперед, все набирая скорость. Вдруг Анастасия вышла из воды и побежала по берегу догонять катер. Развевающиеся от встречного ветра ее волосы были похожи на хвост кометы. Она старалась бежать очень быстро, наверное, используя при этом все свои силы, пытаясь сделать невозможное - догнать быстроходный катер. И все же очень медленно расстояние между нами увеличивалось. Желая быстрее прекратить тягостный момент расставания, я со всей силы вдавил до самого упора рычаг газа. Взревевший надрывно мотор заставил подняться над водой нос катера, еще быстрее устремившегося вперед, еще быстрее увеличивая расстояние между нами. Но Анастасия на ходу рванула мешавшую ей бежать мокрую юбку, отбросила разорванную одежду и произошло невероятное - расстояние между ней и катером стало медленно сокращаться. Впереди на ее пути виднелся почти отвесный косогор. Анастасия, не замедляя своего стремительного бега, взбежала на косогор, упала на колени и, подняв к небу руки, закричала. Я услышал ее голос сквозь дикий рев мотора и шум воды, услышал словно шепот: - Впереди-и-и ме-е-ль, мель, топляки. Быстро повернув голову, еще не успев до конца осознать происходящее, я так резко крутанул руль, что рванувшийся вбок катер чуть не зачерпнул наклонившимся бортом воды. Огромный топляк, упершийся одним концом в отмель, другим, едва торчавшим из воды, лишь слегка чиркнул о бок катера. При прямом ударе он должен был свободно пробить его тонкое алюминиевое Дно. Уже выйдя на речной фарватер, я оглянулся на косогор и прошептал в сторону стоящей на коленях одинокой фигурки, превращающейся во все уменьшающуюся точку: - Спасибо, Анастасия.
