Кир пил и пил, и все никак не мог напиться. Лишь утолив жажду, он наконец понял, что вода эта не столь вкусна, как ему показалось, что она отдает гнилью и плесенью и слегка кисловата… Впрочем, отметил он это уже так, для порядка. Осторожно ступая по острым камням, Кир заходил все глубже и глубже, затем поплыл. Он не знал, куда плывет, не знал, сколь далеко протянулось это подземное озеро. Время от времени он громко кричал, и гулкое эхо вторило ему обрывками слов. Наконец ноги вновь коснулись дна, на мгновение Кир даже испугался этого прикосновения, но тут же убедился, что это всего лишь дно, а не всплывшее из бездонных глубин озера неведомое чудовище.

Кир выбрался на берег и пошел вперед, но вскоре наткнулся на стену. Воздух был неподвижен, Кир повернул направо и пошел вдоль стены. Он выбрал именно это направление не потому, что знал, куда идти, а потому что особой разницы для него не было — что вправо что влево… Вскоре он вновь коснулся воды — и повернул назад. Еще около часа он блуждал под сводами громадной пещеры, пока вновь не ощутил слабый ток воздуха. Где-то журчала вода — расслышав этот тихий звук, юноша пошел прямо на него и вскоре обнаружил в стене небольшой пролом с вытекающим из него ручейком. Осторожно ощупывая дорогу, Кир протиснулся сквозь довольно узкую расщелину и пополз — идти даже на четвереньках здесь было невозможно.

Вскоре Кир уже пожалел, что забрался сюда — лаз становился все уже, ползти было все труднее. Наверное, ему надо было поискать другой выход, но останавливаться на полпути Кир не захотел — что, если выход совсем близко?

Кир все полз и полз, а выхода не было, единственным утешением могло служить то, что у него не было проблем с водой, благо ручей тек прямо под ним. Кир уже был близок к отчаянию, когда далеко впереди мелькнул тусклый призрачный свет…

Утро выдалось достаточно хмурым и ветреным, Фукашиги проснулся в самом мрачном расположении духа. Ничего неожиданного за ночь не произошло, поэтому лейтенант отключил систему охраны и пошел умываться. Он долго плескался у ручья, затем вернулся в палатку и без особого удовольствия позавтракал. Надо было как следует разобраться во вчерашнем происшествии, поэтому лейтенант торопливо допил остатки уже опостылевшего ему диетического кофе — он берег жестянки с соком для особо торжественных случаев, и принялся за работу.

Как он и ожидал, никаких следов присутствия вчерашней гостьи ему обнаружить не удалось — он внимательно осмотрел площадку, обшарил всю близлежащую растительность, поковырял носком ботинка золу спаленных им деревьев. Все было чисто, и лейтенанту нехотя пришлось признать, что вчерашнее видение скорее всего было галлюцинацией — слишком уж он устал вчера, слишком долго мерз в болоте и мок под дождем рядом с чертовым кораблем. Кстати о корабле — возможно, скоро начнутся холода, и к этому времени надо бы постараться вернуть его себе — Фукашиги не собирался зимовать в палатке. А значит, не мешало бы заняться делом…

Меньше чем через час он уже сидел в своем логове под раскидистым деревом и внимательно следил за безмолвной «Анакондой». По подсчетам лейтенанта, в корабле осталось еще одиннадцать человек — не так уж и много, если с умом подойти к их ликвидации. Пожалуй, убив семь человек, он добился главного — морального . перевеса. Команда испугана и дезорганизована, именно этим можно объяснить ее поведение. Попробовать проникнуть в корабль и перестрелять их поодиночке? Нет, слишком рискованно — в корабль он, положим, пробраться сумеет, но потом… Один случайный заряд — и для него все кончено — а Фукашиги не любил случайностей, всегда предпочитая действовать наверняка. Приходилось ждать, пока противник сделает ту или иную ошибку.

Фукашиги размышлял на эти и другие темы, когда входной люк отворился и в его проеме показался человек — к удивлению лейтенанта, человек этот был мертвецки пьян. Едва не упав, он схватился за поручень и стал спускаться по трапу, ежесекундно рискуя сломать себе шею. Вглядевшись, Фукашиги с удивлением узнал в нем Тима Трекета, стажера, едва ли не самого большого трезвенника в команде!

Следом показался второй матрос, механик Свенсен, он вышел на верхнюю ступеньку трапа, но дальше спускаться не стал.

— Эй, Тим, не дури… Да ладно тебе, Тим, забудь, потом все вместе сходим!

Трекет не ответил, он сосредоточенно перебирал ногами, придерживая руками расстегнутый комбинезон и стараясь не .упасть. Наконец он спрыгнул на раскисшую от дождя землю и нетвердой походкой заковылял в сторону леса.

— Ну и черт с тобой, иди… — Свенсен устало махнул рукой и захлопнул люк.

Судя по всему, после бегства капитана дисциплина на корабле не то чтобы хромала, а просто-напросто отсутствовала.

— Ох и люблю же я этих ребят! — тихонько засмеялся

Фукашиги, внимательно наблюдая за одиноко бредущим человеком. Несчастный Тим не успел сделать и двух десятков шагов, а в голове неукротимого лейтенанта уже возник и начал претворяться в жизнь очередной коварный план.

Трекету было двадцать два года, он был сыном известного промышленника Томаса Трекета и не имел лишь одного — счастья. Промотав около двух миллионов кредов на разные увеселительные мероприятия, он проснулся однажды утром в грязном номере третьесортной гостиницы и неожиданно понял, что жизнь прошла зря. Хмурое осеннее утро в свете тяжелейшего похмелья показалось ему невыносимо отвратительным, он тяжело поднялся с кровати, посмотрел на себя в зеркало и неожиданно понял, что больше пить не будет. Как это ни странно, но так оно и оказалось в действительности — когда два года спустя Тим нанимался на «Анаконду», в его кратком послужном списке были самые хорошие рекомендации. Тим действительно начал новую жизнь, и это ему нравилось. Он полюбил дальние поисковые рейды, ему нравился риск, нравилось чувствовать себя первооткрывателем. И когда на борту корабля начались известные события, Тим долго не колебался — в конце концов, разве не в приключениях заключено счастье? Он определенно родился под счастливой звездой, и впереди его наверняка ожидали самые лучшие перспективы.

Авария, долгий путь к незнакомой планете и даже бегство нового капитана не слишком расстроили самонадеянного Тима — он свято верил в свою звезду, верил в то, что рано или поздно все образуется.

Отрезвление пришло в тот момент, когда пьяный механик заехал ему кулаком в глаз — это оказалось неожиданно больно, тем более что Тима ударили первый раз в жизни! Так уж случилось, что в его жизни кулаки никогда не играли особой роли — наличие денег и влиятельного отца всегда позволяло без потерь выходить из тех или иных затруднительных ситуаций, в которые он изредка попадал. Затем его выручала жесткая корабельная дисциплина, и лишь теперь некоторые реалии жизни коснулись его по-настоящему, причем в самом прямом смысле. И Тим сник — непонятно куда исчезло былое самодовольство, несколько новых тумаков от других членов команды окончательно закрепили его бедственное состояние — непьющий стажер явно раздражал пьющее большинство. С неожиданной ясностью Тим ощутил, что жизни его суждено закончиться в этом поганом и вечно сыром мире — и он запил, благо выпивки на корабле было в избытке. Он пил так, что удивил даже самых прожженных матросов, ведь никто из них не догадывался о его былой практике в этом деликатном вопросе. Четыре месяца дождей добили его окончательно — ведь что еще делать, если не пить? И кончилось это тем, что Тим поцапался с Крамером, убеждая его в том, что вот прямо сейчас пойдет и на веревке приведет того зверя, что растерзал беднягу Оуэна. Напрасно его отговаривали новые приятели — Тим ощущал себя в центре внимания, и желание показать, что и он, Тим, не лыком шит, заставило его встать, нацепить кобуру с пистолетом, он с трудом влез в непромокаемый комбинезон и пошел к выходу, пообещав приятелям, что скоро придет с добычей. Напрасно Свенсен пытался остановить зарвавшегося стажера — Тим открыл люк, спустился по трапу и уверенной, как ему казалось, походкой направился в сторону леса.

Лес встретил его сыростью и гробовой тишиной. Тим неторопливо шел по тропинке, то и дело спотыкаясь — тем не менее ему было хорошо и весело.

— Эй, з-з-звери, я з-з-здесь, я иду к вам-м-м… Эй!!! И хотя язык у него немного заплетался, мыслил Тим ясно и четко — по крайней мере именно так ему казалось.

— Буду идти и ш-ш-шуметь, он ус-с-слышит и выйдет, и вот тут я его и с-с-схвачу. Или за-за-застрел-лю. — Тим вспомнил о пистолете, с трудом достал его — он надел комбинезон поверх пояса с кобурой. Попытался снять пистолет с предохранителя и уронил, затем, остановившись и тупо глядя себе под ноги, с трудом нагнулся, пошарил в луже и поднял оружие. Вылив воду из ствола, заглянул в него, не-.сколько раз дунул, затем пошел дальше.

— Эй, ну где же вы, звери… Покажитесь, я ж-же ж-ж-ЖДУ…

Он подошел к ручью, над которым повесился несчастный механик, поднял глаза и вздрогнул — прямо перед его лицом висела великолепная веревочная петля, и петля эта почему-то раскачивалась.

— Это что за д-дрянь… — Тим удивленно смотрел на петлю, в голове наступило маленькое прояснение — и вместе с ним к Тиму вернулся страх. Он попятился назад, но в этот момент взметнувшийся сзади тонкий шнурок захлестнул ему горло, в спину уперлось что-то твердое, от чего Тим прогнулся назад, затем чья-то рука аккуратно забрала у него пистолет. Видимо, пистолет этот тут же опустился на голову своего хозяина, так как в глазах Тима сверкнуло, и он потерял сознание.

Очнулся Тим от того, что кто-то макнул его головой в воду — он стал задыхаться и тут же очнулся, затем чья-то уверенная рука вытащила его из ручья.

Тим сидел, отплевываясь и кашляя, — его руки были связаны, ноги, как он понял мгновением позже, тоже. Рядом с ним на камне сидел человек, с любопытством наблюдая за своим пленником. Неподалеку, у большой скалы, лоснился полированными боками глайдер. Тим поднял глаза и вздрогнул — перед ним сидел лейтенант Фукашиги.

— Здравствуй, Тим. — Голос лейтенанта был спокоен и приветлив.

— Ка… капитан?

— Брось, Тим… Я уже давно не твой капитан, а ты, к сожалению, не мой подчиненный.

Тим не ответил, ему стало страшно — он вдруг подумал, что именно капитан может быть ответствен за смерть если и не всех, то по крайней мере некоторых членов команды «Анаконды».

Видимо, капитан понял, что творится в душе стажера.

— Да не бойся ты, Тим, я не собираюсь убивать тебя — я не держу зла на тебя и других членов команды за то, что вы решили прикончить меня.

— Мы… решили убить вас?!

— Ну, Тим… Не прикидывайся простачком и не говори, что ты ничего не знал. Я слышал, как Оуэн и его приятели договаривались убить меня — потому мне и пришлось сбежать.

— Но, сэр, я… я действительно ничего не знал, клянусь вам!

— Так уж и ничего не знал?

— Не знал, мне об этом никто ничего не говорил! — Тим был в ужасе от того, что капитан ему не верит.

— Значит, они просто не посвятили тебя в свои планы — что ж, это в корне меняет дело. — Капитан достал из ножен клинок, Тим внутренне сжался, ожидая неминуемой смерти, но Фукашиги просто перерезал веревки.

Растирая онемевшие запястья, Тим со страхом смотрел на капитана, боясь поверить в свое спасение. Тем временем капитан нырнул в палатку и через минуту вышел из нее с комплектом одежды.

— Переоденься, Тим, — ты весь мокрый, потом будем обедать.

— Спасибо, капитан, спасибо… — Тим торопливо схватил одежду, по лицу его поползли слезы, которые он поспешил незаметно смахнуть.

— Не стоит, Тим, — ты не виновен, ты не замышлял против меня ничего плохого — значит, мы все еще в одной команде. Ты согласен со мной? — Фукашиги в упор посмотрел на растерянного стажера.

— Конечно, сэр, конечно, согласен…

— Вот и отлично. Переодевайся, я буду ждать тебя в палатке.

Сидя в палатке, Фукашиги ждал Тима и размышлял о том, насколько удачно ему удалось обработать этого болвана — кажется, все прошло неплохо. Лейтенант усмехнулся — теперь он в глазах Тима из сумасшедшего убийцы превратился в несчастного капитана, с которым неблагодарная команда хотела поступить столь несправедливо…

— Можно, сэр? — Голос Тима звучал достаточно испуганно, и Фукашиги улыбнулся — это был хороший признак.

— Конечно, Тим, входи. И прошу тебя, не называй меня сэром — для тебя я просто капитан. Садись. — Лейтенант указал Тиму на второй стул, ими в палатке служили большие плоские камни, накрытые какими-то тряпками. Тим сел, Фукашиги открыл очередную пачку концентратов, достал две банки сока.

— Прошу. — Лейтенант повел рукой, приглашая к столу. — Может, после разносолов Стивена эта еда тебе не понравится, но что имеем…

— Капитан, Стивен… мертв.

Фукашиги на мгновение замер, словно весть 86 эта его поразила.

— Умер? А что с ним стряслось?

— Он застрелился, капитан, — застрелился, когда понял, что домой дороги нет…

— А кто ему сказал, что нет? — спросил капитан и увидел, как в глазах Тима зажглись огоньки надежды.

— Мы можем отсюда выбраться?!

— Можем. — Капитан посмотрел в горящие глаза Тима. — Можем, можем, не сомневайся. Конечно, не все так просто, но шансы у нас есть, и очень неплохие — если бы не ваш бунт, мы бы уже могли быть дома.

Тим ничего не сказал, он молча глотал концентраты, в глазах его снова появились слезы. Господи, он может вернуться домой — может!!!

— Потому мне и пришлось снять блок управления, чтобы вы не наделали глупостей, — продолжил лейтенант, запивая еду соком. — Мне ведь тоже не хочется сидеть здесь вечно. Конечно, приятно посмотреть на другие миры, но домой тоже хочется. Ничего, Тим, — Фукашиги подмигнул стажеру, тот в ответ слабо улыбнулся, — мы еще погуляем на твоей свадьбе!

— Спасибо, сэр… Спасибо, капитан, — поправился Тим. — Можете на меня положиться, я сделаю все, что смогу.

— Конечно, Тим, конечно, твоя помощь мне понадобится. А сейчас ложись и отдохни. — Капитан хлопнул ладонью по своей постели, смял пустую жестянку из-под сока и выбрался из палатки.

Свет был очень слабый, едва видимый — и все-таки это был свет, это была жизнь. Силы Кира были на исходе, но эти слабые лучи надежды помогли ему справиться со слабостью, он снова пополз вперед. Свет был все ближе, теперь он просто резал глаза — не от того, что он был такой яркий, просто глаза Кира за долгие часы мрака отвыкли от света. Щурясь, он полз к выходу из подземелья, уже не ощущая боли в разбитом теле.

Но это не был выход — или по крайней мере не тот, на который надеялся Кир. Разлом в скале, по которому полз Кир, вывел его в широкую наклонную галерею, наполовину затопленную водой, — именно из этой галереи вода и переливалась в пролом. Кир плавно сполз в воду, затем увидел ступеньки — они уходили вверх. Нащупав их ногами, Кир встал, устало разогнулся и медленно побрел по ступенькам вверх.

Спасший его свет лился из открытой двери в конце галереи — Кир не обратил внимания на то, что дверь эта массивная, из толстых листов стали — явно не имела аналогов в его мире. Шатаясь, Кир выбрался из галереи и огляделся. И то, что он здесь увидел, уже не могло пройти незамеченным даже мимо его затуманенного разума. Это не был обычный небесный свет, он исходил от странных предметов округлой формы, равномерно распределенных по сте-' нам огромного зала, в котором оказался Кир. Видимо, здесь уже очень давно никого не было — необычно ровный пол ' был покрыт слоем нетронутой пыли, лишь кое-где Кир заметил следы какой-то мелкой живности.

Удивление пересилило усталость, и Кир пошел дальше. В одном из концов зала находилась дверь, такая же большая и массивная, как та, через которую Кир попал в этот зал. Дверь была закрыта — Кир потянул за литую ручку, но дверь даже не шевельнулась. Подергал сильнее — безрезультатно. В небольшом углублении возле ручки Кир заметил малень— кий блестящий выступ — вроде плавника рыбы. Он осторожно потрогал его, погладил полированную поверхность, потянул на себя, затем надавил — в двери что-то щелкнуло, 'Кир испуганно отскочил назад. Дверь приоткрылась, из-за нее посыпались камни. Кир осторожно заглянул в щель — за дверью был завал, огромная каменная глыба загородила . снизу дверной проем. Неожиданное спасение оборачивалось катастрофой — оглядев зал, Кир понял, что он в мышеловке. Он медленно пошел вдоль стены, пытаясь найти другой выход. Выхода он не обнаружил, зато нашел целую кучу непонятного ему хлама — здесь были обрывки блестящею полотна, большие бобины с узкой желтой лентой, куски металлических конструкций — подняв один обломок, Кир удивился его легкости. Но дальше копаться в этой куче Кир не стал — его веки смыкались, сопротивляться усталости больше не было сил. Кир огляделся, затем выбрал место у стены, завернулся в куски полотна и мгновенно уснул. Он не знал, сколько проспал — час, два или сутки, проснулся от холода — его ложе отнюдь не отли-38 чалось комфортом. Встав, Кир огляделся, не совсем понимая, где находится, затем все вспомнил. Его трясло — похоже, последние события не прошли даром даже для его крепкого организма. Кир подошел к одному из источников света, протянул к нему руки — и ничего не ощутил. Это был мертвый свет, он не давал тепла — похоже его неведомые создатели давно позабыли радость живого огня.

Хотелось есть, но Кир быстро отбросил все мысли о дде — здесь ее не было, и думать о ней значило даром расходовать силы. Он понимал, что времени у него мало, что надо было как-то выбираться отсюда — но как?

Он подошел к двери, заваленной камнями, распахнул ее во всю ширь. Нет, здесь вряд ли удастся пробраться — и Кир вернулся к уходящей вниз галерее. А что, если…

Кир спустился по ступенькам, вошел в воду — похоже, у него не было другого выбора. Около минуты он ритмично дышал, затем глубоко вдохнул и нырнул. Он не боялся, что заблудится в подводном лабиринте — за последнее время он столько раз был на краю смерти, что она перестала его пугать. Кир плыл в полной темноте, надеясь на то, что затопленная галерея имеет какой-то выход. Несколько раз он пытался всплыть, но всякий раз натыкался на каменный свод над головой. В какой-то момент он понял, что уже прошел ту точку, откуда еще мог вернуться назад, но не остановился. Ему повезло и на этот раз — когда желание дышать стало невыносимым, он наткнулся на преградившую путь каменную стену, отчаянно рванулся вверх — и не ощутил над собой камня…

Кир шумно, хрипло дышал, его била мелкая дрожь — .вода в этом водоеме была на редкость холодной. Осторожно поплыл вперед — и наткнулся на стену. Через несколько минут он убедился, что находится в каменном мешке. Он поплыл вдоль стены, ощупывая ее нижний край пальцами ног, и вскоре нога провалилась в пустоту — галерея повернула влево. Отдышавшись, Кир снова нырнул, на этот раз плыть пришлось меньше — как только свод над головой исчез, Кир вынырнул — и тут же увидел . свет. Это не был бездушный неживой свет — отбрасывая колеблющиеся тени, горели укрепленные на стенах светильники, и их теплое желтое пламя осветило то, что едва не заставило Кира вскрикнуть. В роскошном кресле, в окружении множества странных и непонятных вещей, сидел Великий Боа.

Утро следующего дня Тим встретил с улыбкой — он снова был с'капитаном, у него опять появилась надежда. Тим выбрался из палатки, огляделся — Фукашиги был у ручья, он снял рубашку и шумно, с удовольствием умывался. Нагнувшись, он плескал водой на голову, на спину и радостно пофыркивал. Тим хотел было уже поздороваться, но в это мгновение произошло нечто такое, от чего волосы у стажера встали дыбом — прямо из воды к капитану протянулись две пары рук и сдернули его в воду.

Тим вскрикнул, оглянулся — и похолодел от ужаса: из леса, со стороны болота, из ручья лезли и лезли некие существа, в облике которых разум Тима отказывался признавать людей. Темно-зеленые обнаженные тела, искаженные неведомой злобой лица, огромные кривые ножи в руках. Ступая на полусогнутых ногах и хищно шипя, эти исчадия ада медленно окружали Тима, и он не выдержал — отчаянно закри-. чав, несчастный стажер во второй раз за прошедшие сутки потерял сознание…

Очнулся он от того, что его немилосердно трясло. Он попробовал пошевелиться и чуть не вскрикнул от боли, этому помешал лишь засунутый в рот кляп. Все тело было крепко стянуто тонкими прочными веревками, это причиняло Тиму невыносимые страдания. Он открыл глаза и попробовал оглядеться — то, что он увидел, не принесло облегчения. Он лежал в большой плетеной корзине, и четверо зеленых страшилищ куда-то его несли. Позади несли такую же корзину, Тим догадался, что в ней скорее всего находится капитан. Тим вспомнил рассказы о людоедстве на некоторых нецивилизованных планетах, и ему снова стало плохо — похоже, эта жуткая компания только что нашла свой завтрак!

Процессия шла и шла, конца этому шествию не было видно, и Тим, очнувшись в очередной раз, несколько воспрянул духом — раз его еще не съели, то, может, не съедят вообще? Может, они с капитаном понадобились этим странным существам для каких-то других целей?

Впрочем, мысль о других целях — а какие они могут быть у этих чудовищ, —Тим мог только догадываться — снова лишила его душевного равновесия.

Страшнее всего не смерть, а ожидание смерти, страшна неизвестность, и Тим успел изведать все это в полной мере. Тим потерял счет времени, он не знал, сколько его несли — и лишь когда стало темнеть, наконец почувствовал, что они прибыли на место. Процессия остановилась, корзину опустили на землю, и в тот же миг к Тиму протянулись десятки рук, от чего несчастный стажер пришел в неописуемый ужас — замычав, он снова потерял сознание. И уже не почувствовал, как с него сняли веревки, вынули кляп и втолкнули в сырой каменный мешок.

Фукашиги привстал и скривился от боли — все тело болело, словно его пропустили через шестерни неведомого механизма. Он огляделся — ничего необычного, бывает и хуже. Две лавки, каменные стены, крошечное окошко в потолке.

Снова отворилась дверь, вошли несколько существ — и только тут Фукашиги понял, что их жуткие лица были не чем иным, как искусно сделанными масками. Один из вошедших поставил на пол две миски с едой и наполненный водой глиняный кувшин, затем повернулся к пленникам.

— Еда, вода, — сказало это существо с легким акцентом, затем незнакомцы вышли.

— Ну надо же, эти твари еще и говорят по-нашему, — пробормотал лейтенант, затем с жадностью припал к кувшину. Утолив жажду, взял миску с едой и забрался на лавку. Впрочем, он все же вспомнил о беспомощном стажере — тот все еще лежал без сознания на мокром каменном полу.

— М-да, небольшая неувязочка вышла… — Лейтенант со вздохом встал, поднял с пола стажера и затащил его на лавку — не потому, что в сердце Фукашиги нашлось место жалости, просто стажер мог ему еще пригодиться.

— Могло быть и хуже, — снова пробормотал он, потом осторожно понюхал еду. — Что за гадость… — Фукашиги поставил миску на пол, затем встал и внимательно осмотрел свою тюрьму — никаких шансов на побег. Быстро темнело, в камере стало совсем сумрачно.

Стажер наконец начал подавать признаки жизни — он медленно сел и изумленно огляделся.

— Где это мы?

— В гостях. Не переживай, выкрутимся. В кувшине вода, еда в миске, но есть эту гадость не советую.

Тим схватил кувшин и долго, с наслаждением пил, затем последовал примеру капитана и забрался на свою лавку.

— А кто они?

— А черт их знает. Но говорят вроде по-нашему — наверное, какие-нибудь переселенцы или еще кто. Впрочем, завтра узнаем. А сейчас лучше спи — может, это последняя ночь в твоей жизни. — Фукашиги не смог удержаться от этого замечания. Тим вздрогнул и улегся на лавку, сердце у него тоскливо заныло. Он лежал и думал о близкой смерти, не замечая злорадной улыбки лейтенанта.

Великий Боа был доволен — такого душевного подъема он не испытывал уже давно. Определенно, в его жизни наступила светлая полоса, и как знать, не преддверие ли это предначертанных ему судьбой великих свершений?

— Приведите пленников, — приказал он, и четверо воинов, уже смывших с себя зеленую болотную глину и облаченных в парадные одежды, почтительно склонились и вышли.

Боги оказались не столь значительны, как предполагал вождь — один из них, совсем еще молодой, выглядел испуганным, второй всем своим видом выражал полнейшее равнодушие к происходящему — он был невысок и жилист, узкие глаза смотрели спокойно и холодно. Подталкивая пленников копьями, воины заставили их опуститься на колени — глядя на покоренных богов, Великий Боа испытал подлинный триумф.

— Кто вы и откуда, и что вам надо на нашей земле? — спросил он наконец, глядя на пленников с высоты своего трона.

— Хотелось бы знать, с кем мы имеем честь говорить, — ответил вопросом на вопрос старший Бог. В его голосе звучала скрытая насмешка, но Боа не уловил ее.

— Здесь спрашиваю я! — закричал Боа, при этом лезвия копий угрожающе качнулись в сторону пленников.

— Я капитан Фукашиги, можете называть меня просто «капитан», а это мой помощник Тим. На нашем корабле произошла небольшая авария, поэтому мы были вынуждены опуститься на вашу гостеприимную планету. И хочу сразу предупредить о том, что дальнейшее обращение с нами подобным образом может иметь для вас самые плохие последствия. И наоборот, если вы будете вести себя должным образом, я могу обещать вам очень большие выгоды от нашего возможного сотрудничества.

Великий Боа задумался: значит, древние книги не врали. Действительно есть другие миры, и эти люди — оттуда. Что же ему с ними делать? Убить? А если за ними прилетят другие? Гнев этих людей может быть страшен. С другой стороны, эти пришельцы явно не так страшны, иначе уже давно бы продемонстрировали свое пресловутое могущество.

— Я никогда не был против сотрудничества. — Боа встал с трона и медленно подошел к пленникам. — Я просто предлагаю не забывать о том, что командую здесь я, и именно от меня зависит, жить вам или умереть. Я ясно выразился?

— Вполне. — Фукашиги посмотрел на вождя, и у него возникло неодолимое желание взять этого жирного борова за шиворот и немножко повозить лицом по каменному полу — исключительно в целях профилактики. Увы, хищно поблескивающие копья стражников заставляли отложить этот приятный момент на будущее.

— Я рад, что вы меня так хорошо понимаете. Можете встать. — Вождь кивнул охранникам, те отступили в сторону. Пленники неторопливо поднялись, Фукашиги отряхнул пыль с колен.

— Чувствуйте себя гостями, вас проводят в ваши покои. Но предупреждаю — если попытаетесь сбежать, то будете немедленно уничтожены. Вечером мы с вами еще побеседуем. — Боа неприязненно махнул рукой в сторону выхода, давая понять, что аудиенция окончена.

— Я бы попросил вас вернуть мою одежду. — Фукашиги совсем не торопился уходить. Он был в одних брюках, в том самом виде, в каком его захватили у ручья. — Кроме того, мне необходимо кое-что из моих вещей.

— Что вам здесь нужно, буду определять я, — с язвительной улыбкой ответил Боа. — А теперь идите и не испытывайте мое терпение.

Великий Боа сидел в своем любимом плетеном кресле и с любопытством разглядывал конфискованные у богов вещи — их набралось достаточно много. Желтый свет масляных ламп отбрасывал колеблющиеся тени, тихо журчала вода — в дальнем конце пещеры находилось подземное озеро с чистейшей ключевой водой. Эта пещера была любимым местом Боа, своего рода рабочим кабинетом — расположенная глубоко под землей, в лабиринте древних выработок, она позволяла вождю уходить от шума и суеты и в спокойствии обдумывать встающие перед ним проблемы. Лишь несколько особо приближенных воинов знали дорогу в этот потаенный уголок и свято берегли тайну. Боа скрывал местонахождение пещеры даже от членов Совета — впрочем, именно от них-. то и следовало скрывать ее в первую очередь. Увы, жизнь вождя чревата как взлетами, так и падениями, вчерашний подобострастный советник сегодня мог плести против тебя Нити заговора — Боа был достаточно умен, чтобы предвидеть такую возможность. Он менял состав Совета каждый год, он умело организовывал интриги внутри самого Совета — пока советники грызлись между собой, им было не до него. Он применял сотни больших и маленьких хитростей, составлявших в совокупности науку управления, но даже все это не позволяло Боа чувствовать себя в безопасности. И только здесь, в затерянном подземном гроте, под неусыпной охраной преданных ему стражников, он чувствовал себя спокойно. Только здесь он мог спать, не боясь быть убитым во сне, только здесь он мог спокойно размышлять о насущных проблемах.

Боа неторопливо перебирал вещи богов, с опаской и благоговением дотрагиваясь до странных, непонятных ему предметов. Через его руки прошли по очереди фонарик и четыре рации, блоки управления глайдеров и большой блок с «Анаконды», ручные гранаты и кумулятивные мины и многое-многое другое. Боа понимал, что предметы эти могут таить опасность — и потому благоразумно ничего не нажимал, не крутил и не дергал — что, в конечном счете, полностью себя оправдало.

Назначение некоторых предметов было ему понятно, их он откладывал в сторону — сюда вошла разнообразная одежда, два изумительных кинжала из неведомого Боа металла, один из которых вождь тут же нацепил себе 94 на пояс, коробки с едой. Но чем дальше Боа разбирался со всем этим богатством, тем больше понимал, что без помощи богов ему не обойтись — только они могли рассказать, что есть что.

Правда, в этом таилась некоторая опасность, но Боа на то и был Великим, чтобы находить выход из подобных ситуаций. Он уже давно решил, что ему делать с богами: придется подержать их какое-то время в неволе, выведав за это время все, что можно — а потом потихоньку убить, схоронив тела в одной из бесчисленных подземных пещер. А советникам и всем остальным он скажет, что боги ушли в свой мир, пообещав вернуться — для того чтобы помочь ему, Боа! Этим простым способом он сразу решал множество задач — во-первых, все будут считать, что богов отпустили, а значит, в случае прихода других богов ему нечего опасаться. Во-вторых, его власть станет крепче и прочнее — кто осмелится затевать что-либо против того, кому благоволят сами боги! И, наконец, в-третьих, он научится у богов их мудрости, научится обращаться со всеми этими странными штуками, а главное — с летающим троном! Правда, при мысли о летающем троне на лице Боа отразилась некоторая досада — воины не смогли принести трон в селение, так как каждый, кто прикасался к этому блестящему чуду, тут же падал на землю и жадно глотал воздух, пораженный какой-то неведомой силой. Разъяренные воины уже готовились жердями столкнуть этот адский механизм в реку, и лишь вмешательство руководившего операцией советника спасло трон. Впрочем, — тут Боа задумчиво вытянул губы, — он найдет способ справиться и с этой проблемой.