Юношу грубо схватили за руки и поволокли к выходу.

— Но я сказал правду, я-не вру, я действительно видел его! — кричал Кир, вырываясь из рук стражника, но его уже никто не слушал — члены Совета тихо перешептывались, обсуждая детали предстоящей церемонии.

В пещере, куда бросили Кира, было сыро и неуютно. С потолка капала вода, стены покрывала скользкая плесень. Несколько маленьких отверстий в одной из стен служили окнами, вход был закрыт массивной дверью из плотно пригнанных досок. Сидя на каменных нарах, юноша думал о том, как глупо все получилось. Ему не поверили — а ведь он сказал правду. Но ужаснее всего было не то, что ему не поверили, не то, что завтра его опустят в Священный Колодец. Хуже всего было то, что ему уже никогда не увидеть Таю. Вот если бы она попросила за него… но Кир тут же отверг и эту возможность. Если вождь поймет, что его приемная дочь влюблена в простого ры— бака, последствия будут ужасными. Нет, за себя он уже не боялся — чему быть, того не миновать. Но вот Тая… Ей подобные откровения могли только повредить.

Выглянув в одно из окошек, он увидел неторопливо шагающего охранника. Нет, убежать не удастся, и вряд ли можно ожидать чьей-то помощи. Оставалось ждать завтрашней церемонии — и думать о лучшем…

В то время как Кир размышлял о своей невеселой судьбе, по узкой лесной тропинке торопливо пробиралась хрупкая невысокая девушка. Она то шла, то бежала, переплывала вздувшиеся от дождей лесные речушки, стороной обходила коварные болота. Девушку звали Таей, и спешила она к Щербатой скале. Ей надо было успеть, обязательно успеть — от этого зависела жизнь дорогого ей человека. Именно ей Кир первым рассказал о своем открытии, и она ему безоговорочно поверила — в отличие от ее отца и членов Совета, приговоривших юношу к смерти. Она не могла попросить отца о снисхождении — слишком уж хорошо его знала… Попросить — значит погубить Кира окончательно. Но был и другой путь, и именно поэтому спешила она к одинокой высокой скале, на которой Кир увидел Бога.

«Если это Бог, то он поможет, — думала Тая, — обязательно поможет. Только бы он был там!»

К Щербатой скале она добралась под вечер. Пошел дождь, одежда Таи быстро промокла. Впрочем, дождь быстро закончился, с недалекого болота поползли языки тумана. Быстро холодало, Таю начало понемногу трясти. Одинокая скала с отколовшейся вершиной напоминала выросший среди джунглей каменный зуб и пользовалась среди членов племени плохой репутацией. Но Таю это не пугало — здесь ее ждал тот, кто мог спасти Кира. Тем не менее, когда она приблизилась к подножию скалы, ее невольно охватил трепет — как бы то ни было, но она вторгалась в обитель богов. Осторожно пробираясь среди деревьев, она добралась до поляны у подножия скалы и затаилась, —внимательно всматриваясь в сгущающиеся сумерки и вслушиваясь в пугающую тишину этого места. Ей было страшно, и все же желание спасти Кира пересилило страх — осторожно выбравшись из подступавших к поляне зарослей, она потихоньку пошла к скале. И сразу же увидела жилище Бога — простой шалаш, покрытый длинными листьями эльстеры. Таю вновь охватил трепет — как-то ее встретит Бог, и что она ему скажет? Упав на колени, она прижалась лбом к земле и несколько минут шептала молитвы, прося о помощи и о прощении за столь бесцеремонное вторжение. И боги ее услышали. Где-то в вышине раздалось тихое жужжание, Тая вскинула голову и увидела нечто, заставившее ее ощутить священный трепет, — на поляну опускался летающий трон, о котором с таким жаром рассказывал Кир. Впрочем, приглядевшись внимательнее, Тая убедилась, что летающая обитель Бога мало напоминала трон — скорее это было нечто продолговатое, с резкими изломанными формами. Бог был там, внутри трона, девушка смогла даже различить резкие черты его лица сквозь прозрачную поверхность передней части аппарата. Потеряв дар речи. Тая смотрела вверх, и в это мгновение невыносимо сильный свет, вырвавшийся откуда-то сверху, ударил в глаза и ярко осветил поляну. Стоя в круге света. Тая уже не смогла сдерживать захлестнувший ее ужас — закричав, она бросилась бежать.

Жужжание в вышине сменилось тихим шипением, и заросли перед Таей полыхнули огнем. Едва не упав, девушка метнулась в сторону, очередная вспышка опалила ей волосы и обожгла руку. Странно, но в эти секунды Тая даже не почувствовала боли — боль пришла позже, когда она прыгнула в небольшую лесную речушку и затаилась под нависшими кустами рогарии.

Бог — если это действительно был он, все еще пытался ее найти. Его летающий трон испускал ослепительно яркий луч, и луч этот скользил по зарослям, пытаясь отыскать ее. Таю. Иногда с неба вновь доносилось шипение, и джунгли накрывал очередной огненный вал, в такие секунды Тая против воли погружалась в воду с головой. Наконец гнев Бога иссяк, и его летающий трон скрылся за скалой. Тая не стала испытывать судьбу, выбралась из реки и, тихонько постанывая от боли в обожженной руке, бросилась прочь от этого проклятого места.

Приближался рассвет, но Кир так и не сомкнул глаз в эту ночь. Да и как было спать, зная, что эта ночь — последняя в твоей жизни? Ему не хотелось умирать, но что он мог сделать? Небо стало медленно светлеть, темнота сменилась предрассветными сумерками как-то незаметно — и Кир неожиданно остро ощутил, что и рассвет этот для него последний. Прижавшись к узкому окошку, он жадно всматривался в быстро светлеющие сумерки — и с ужасом ждал момента, когда звякнет засов и отворится дверь его темницы. Кира бил озноб — ему было невыносимо стыдно своего страха, но сладить с ним он не мог. За свою короткую жизнь ему не раз приходилось видеть, как подвешенное на цепях Колесо вместе с плачущей жертвой опускалось в Священный Колодец. И как его, раскаленное от смертельного жара Священного Огня, вскоре подымали ввысь — увы, еще никто не вернулся обратно, никого еще боги не отвергли — всякий раз Колесо возвращалось пустым. В ушах Кира до сих пор стоял дикий крик последней жертвы, старой женщины, уличенной членами Совета в колдовстве, — и он боялся.

Время шло невыносимо быстро, и то, что должно было произойти, все-таки свершилось. Послышались голоса людей и звон ключа, дверь отворилась, в темницу вошли воины в ритуальных одеждах и Великий Боа, облаченный в свою любимую церемониальную мантию.

— Итак, дорогой Кир, тебе пора приготовиться к путешествию. Надень вот это. — Боа слегка повел рукой, и один из воинов протянул Киру самую ужасную в мире одежду — костюм Приговоренного. Окрашенная в багряный цвет, расшитая блестящими косточками кортарии, эта одежда привела Кира в смертельный ужас, но ему все же хватило мужества взять ее и не торопясь одеться — возможно, спокойствие это было вызвано тем, что Кир был на грани обморока.

Его вывели из темницы и под усиленной охраной вооруженных копьями воинов повели к месту церемонии. Где-то далеко ритмично били барабаны, и Кир знал где — около Священного Колодца. Все жители уже наверняка были там, им раздавали праздничное угощение и хмельной напиток, все были веселы и довольны — по своему прежнему опыту Кир знал, что это именно так. С ужасом он вспоминал о том, как и сам когда-то веселился, как плясал в ритуальных танцах, ел жареное мясо, пил веселящий сок аугавы. И вот он снова идет на этот праздник — но уже по ту сторону.

«Господи, ну неужели Ты не видишь, что я не вино» вен? — думал Кир, не глядя по сторонам и шагая совершенно автоматически. — Неужели Ты допустишь это — ведь я сказал правду!»

К Священному Колодцу его вели около часа. Бой барабанов становился все отчетливее, уже слышалось ритуальное пение и шумный гомон веселящейся толпы. Наконец он прибыл на место, и прибытие его было встречено всеобщим ликованием. На него показывали пальцами, над ним смеялись — и неожиданно Кир понял, насколько глупы и ослеплены эти люди, насколько глуп был он сам — когда был на их месте. Он смотрел в их лица и не мог уловить ни одного сочувственного взгляда. Да и на чье сочувствие он мог рассчитывать? Кир вырос сиротой, его воспитал одинокий рыбак, умерший несколько лет назад — с его смертью Кир остался совсем один. Глаза Кира беспомощно шарили по толпе, ему хотелось броситься прочь от этих колючих глаз, но он продолжал медленно идти к своему эшафоту, понимая, что своими жалкими попытками бегства, своими криками и стонами только прибавит радости этому тупому стаду. И Кир молчал, в его душе неожиданно проснулась злость — он гордо вскинул голову и молча поклялся, что палачи его не услышат ни единого стона. И к Священному Колодцу он подошел в состоянии незнакомой ему отрешенности — совершенно спокойно он смотрел на то, как готовили Колесо, как проверяли исправность барабана и целостность удерживающих Колесо цепей. Над открытым жерлом Священного Колодца клубился слабый дымок, но и это не заставило Кира дрогнуть — где-то в глубине души даже мелькнуло удивление —я ли это? Кира подвели к высокому деревянному помосту, здесь он и остановился в окружении стерегущих его воинов. Тусклые наконечники копий почти касались его тела, на мгновение у него даже мелькнула мысль — а не броситься ли на эти копья, чтобы закончить все быстро и безболезненно? Но он не сделал этого, такой поступок был бы актом трусости. Молча смотрел он на окружившую его толпу, страстно надеясь на то, что здесь нет Таи — он не хотел ее видеть, он боялся, что при виде дорогих для него глаз не выдержит и расплачется. Но Таи не было — она не пришла, ей было страшно видеть его смерть. И он был ей за это благодарен.

Неожиданно толпа стихла. Кир не видел того, что происходило у него за спиной, но догадывался — Великий Боа взошел на вырубленный из огромной каменной глыбы помост и сейчас стоял в окружении сотен прикованных к нему глаз, упиваясь собственным величием.

— Дети мои! — Хриплый голос вождя пронесся над головами собравшихся, вызвав в их сердцах невольный трепет. — Волею Божьей собрались мы с вами у этого священного места, и велики грехи наши. Но милосердный Господь услышал наши молитвы и указал на того, в ком под маской добродетели таился лик сатаны! Радуйтесь, дети мои, настал великий час очищения! Сгорят в Священном Огне грехи наши, и чисты мы будем перед Господом. А потому протяните'руки свои и отдайте слуге дьявола все зло, что накопилось в сердцах ваших, и пусть унесет он грехи эти туда, откуда нет возврата!

Охранявшие Кира воины расступились, и мгновенно в него впились сотни глаз, сотни рук протянулись в его сторону. В немом молчаливом порыве люди пытались отдать ему всю свою ненависть, свой страх, гнев, передать все то, что копилось в их душах долгие месяцы.

Странное дело, но Кир ничего не ощущал — он просто смотрел на этих людей, с ужасом понимая, насколько зависимы они все от стоящего на помосте человека, чье располневшее от обильной еды тело не могли скрыть даже ниспадающие складки мантии. Почему они верят этому заплывшему жиром борову, почему его слова так много для них значат? «А почему верил ты, почему ты стоял среди них и тянул руки к беспомощной жертве, стараясь отдать ей все мерзкое, что было в твоей душе?» — вопрос этот всплыл в сознании сам собой, и Кир не знал, что на него ответить.

— Довольно, дети мои! Отправим же зло в горнило Священного Огня, и да спасут боги душу этого заблудшего человека!

Кольцо отточенных копий снова сомкнулось, Кира подвели к Колодцу. Колесо уже было приготовлено и тихо покачивалось над жерлом бездонной пропасти. Подталкиваемый копьями, Кир взобрался на него, его руки коснулись покрытой окалиной поверхности. Тяжелое кованое Колесо качнулось, затем охранники его слегка раскрутили — так, чтобы Кир был всем хорошо виден. Колесо медленно вращалось, снова раздался барабанный бой, послышались восторженные крики. Кир стоял на Колесе, перед ним медленно проплывали сотни лиц — и не было среди них ни одного теплого взгляда.

Великий Боа поднял руку, барабаны ускорили свой ритм. Выждав положенную паузу, вождь торжественно взмахнул рукой, и десять пар рук начали осторожно крутить барабан с навитым на него канатом. Лязгнули цепи. Колесо дрогнуло и плавно пошло вниз, навсегда унося Кира из этого мира…

Холодные мокрые ветви хлестали по лицу, Тая споткнулась в темноте о цепкий корень и в который уже раз за эту ночь упала, больно ударившись о поваленное дерево. Лежа среди мокрых опавших листьев, девушка заплакала, затем с трудом поднялась и снова торопливо пошла вперед. Начинался рассвет, и Тая с ужасом поняла, что она опаздывает — в темноте она сбилась с тропинки и теперь шла практически наобум. От многочисленных шипов и колючек ее тело покрылось царапинами, раненая рука нестерпимо ныла. Тая шла босиком, свои плетеные сандалии она потеряла в болоте, в которое забрела, сбившись с дороги, и откуда с трудом смогла выбраться.

Небо становилось все светлее, и Тая наконец-то смогла сориентироваться — если она права, то очень скоро ей должна встретиться река. Она шла и шла, а реки все не было, и Тая начала беспокоиться, правильно ли она идет. Наконец впереди блеснула водная гладь, но рассмотрев ее как следует, девушка едва не заплакала от отчаяния. Теперь она знала, где находилась — это было Озеро Предков, место, где некогда жил ее народ. Она вгляделась в заросли джунглей по ту сторону озера и заметила слабый металлический блеск — окутанный лианами и вросший в землю, Дом Предков угадывался с большим трудом.

Надо было исправлять свои ночные ошибки, и Тая, стараясь не думать о том, что не успевает, быстро пробилась сквозь заросли к тропинке и стремглав бросилась в сторону деревни. Нестерпимо болели сбитые ноги, но девушка не . останавливалась — ей казалось, что она уже слышит дробь барабанов у Священного Колодца. Вот и Девичий ручей, место, где девушки ее племени загадывали свои самые заветные желания, — Тая перебежала его по уложенному поперек ручья бревну. А вот и поляна, вот то место, где она последний раз была вместе с Киром — подальше от деревни, чтобы отец ничего не узнал.

Дробь барабанов становилась все сильнее, и Тая поняла, что она действительно ее слышит. Господи, как же еще далеко! Не хватало дыхания, бежать дальше девушка уже не могла и перешла на шаг. У очередного ручья она остановилась, бросилась в воду и несколько минут отдыхала, понимая, что иначе ей не дойти. Вода остудила боль, по телу разлилась сладкая истома, избитое тело просило отдыха. И хотя сидеть по горло в воде, удерживаясь за хрупкие ветви, было невыносимо приятно, далекий грохот барабанов терзал душу — не в силах больше этого выносить, Тая быстро выбралась из ручья.

Вот и деревня, но она тиха и пустынна. Ну конечно же, все там, у Священного Колодца! Надо успеть, надо сказать, что Кир никого не обманывал, что боги действительно там, у Щербатой скалы — если только боги могут быть столь жестоки. Тая бежала, не чувствуя под собой ног, грохот барабанов и шум ликующей толпы был уже .совсем близок. Бешено колотилось сердце, Тая задыхалась от быстрого бега — но остановиться не могла, не имела права. Кир был невиновен, и поэтому ей надо было успеть — непременно успеть.

К Священному Колодцу она пробиралась, уже почти ничего перед собой не видя. Расталкивая людей, она пробиралась туда, где был Кир, у ней уже не было сил что-либо сказать. На нее смотрели с удивлением и непониманием, ее пытались остановить, но она упрямо срывала с себя чужие руки и шла вперед. Добравшись до Колодца, она остановилась И несколько секунд молча смотрела на открывшуюся ей картину, еще не в силах осознать произошедшего — большое кованое Колесо, тихонько покачиваясь на удерживающих его цепях, мягко светилось теплым светом раскаленного докрасна металла. Ноги девушки подкосились, и на глазах притихшей толпы она с тихим стоном рухнула на землю.

Светлое пятно над головой медленно уменьшалось, Кир крепко держался за цепи, со страхом вглядываясь вниз. Из недр Священного Колодца поднимались туманные испарения, различить что-либо внизу было невозможно, но даже здесь Кир ощущал исходивший из глубины бездны жар. Его вновь охватил страх, Киру мучительно захотелось жить. Отрешенность и невозмутимость исчезли, и Кир стал лихорадочно оглядываться в поисках спасения. Наверх пути не было — цепи, на которых висело жертвенное Колесо, были специально покрыты острыми стальными шипами, дабы обезумевшая жертва не смогла выбраться по ним наверх. Мимо него медленно проплывали вверх каменные стены, но дотянуться до них Кир не мог. Жар медленно усиливался, по лицу потекли капли пота. Не зная, что предпринять, Кир стал раскачивать Колесо, пытаясь достать до стен. Вскоре ему удалось дотянуться до стены ногой, он стал отталкиваться от нее, раскачиваясь все сильнее. Несколько раз он пытался зацепиться руками за маленькие скальные выступы, но лишь в кровь разодрал ладони. Ему мешала одежда, стесняя в движениях, и Кир без колебаний сбросил с себя роскошное жертвенное одеяние. Было трудно дышать, ядовитые испарения вызывали кашель и .жгли глаза. Стало совсем темно, Кир уже с трудом видел стены. Правда, вскоре тьма немного рассеялась, и Кир понял, что осветивший каменные своды зловещий красноватый свет исходит снизу. Его охватил ужас, Кир снова попытался зацепиться за стену, но чуть не сорвался и только чудом сумел уцепиться за обод Колеса. Держась за негр руками, Кир повис над бездной, пышущие жаром глубины жгли все сильнее.

Он снова начал раскачиваться, пытаясь достать ногами до стены, — и неожиданно понял, что в таком положении раскачивать тяжелый металлический обод стало намного легче. Наконец ему снова удалось достать ногами стену, он оттолкнулся раз, другой — теперь он раскачивался между каменными стенами, лихорадочно осматривая их в поисках укрытия. Одна из стен начала отдаляться и вскоре скрылась из глаз — колодец расширялся. Кир отталкивался все сильнее, до максимума увеличив амплитуду движения, из глаз текли слезы — и вдруг на очередном движении опора под ногами исчезла. Пышущие жаром глубины были уже совсем близко, неотвратимый конец приближался.

И в тот момент, когда Кир уже мысленно прощался с жизнью, он вновь увидел стену — а точнее, показавшийся из тумана скальный выступ. Кир не колебался ни секунды — как только очередное движение гигантского маятника поднесло его к выступу, он отпустил обод и полетел над пылающей бездной. Полет, длившийся доли секунды, показался Киру вечностью — его больно стукнуло о стену, он едва не сорвался и заскользил вниз по наклонной скале, раздирая грудь об острые камни. И все-таки он удержался — удержался тогда, когда ноги уже повисли над бездной. Несколько секунд он удерживал хрупкое равновесие между жизнью и смертью, затем стал медленно отползать от края пропасти. Нет, он не думал, что спасся — скорее это была краткая отсрочка. У него не было никаких шансов выбраться из колодца, и все-таки он уцепился за эту соломинку, не желая сдаваться. Вскоре он уже уверенно сидел на выступе, прижавшись спиной к горячей скале. Он отчетливо "видел скользившую мимо него цепь, вскоре сменившуюся толстым прочным канатом. Прошло несколько минут, и канат замер, вытянувшись во всю длину, — Священное Колесо достигло цели. Кир не видел того, что происходило наверху, но мог догадываться — сейчас Великий Боа воздает хвалу богам и просит их принять жертву. Наконец канат стал подниматься — подниматься наверх, к жизни, к свету, но Кир не сделал ни малейшей попытки за него уцепиться — это было бессмысленно, наверху его ждала смерть. Впрочем, внизу тоже. Вот показалась цепь, из черной она постепенно становилась малиновой, затем из глубины появилось и Священное Колесо — в пылающих недрах чертова колодца оно раскалилось добела, Кир ощутил исходивший от него жар, когда Священное Колесо медленно проплыло мимо.

Положение было безвыходным. Сидя на выступе скалы, Кир молча проигрывал возможные варианты и вся-хий раз убеждался, что шансов на спасение у него нет. Он даже пожалел, что не уцепился за канат — по крайней Мере хотя бы раз еще увидел небо. А выбраться без посторонней помощи он не сможет — Кир вспомнил отвесные стены Колодца и сразу понял бессмысленность подобных попыток. Скорее всего он просто будет сидеть здесь до тех пор, пока не потеряет сознание от ядовитых испарений Колодца и не упадет вниз.

Кир отрешенно смотрел в пустоту перед собой, когда неожиданно заметил, что в равномерном движении горячего тумана присутствует какое-то нарушение — маленькое, едва заметное завихрение. Отследив направление этого завихрения, Кир понял, что струи тумана уходят правее, за выступ скалы, на котором он сидел. Еще не до конца веря в то, что это могло означать, Кир медленно повернулся и осторожно пополз по склону, стараясь не сорваться в кипящую бездну. К его радости, выступ скалы, на котором он удерживался, стал постепенно расширяться. Теперь у него уже не было никаких сомнений — здесь была пещера или какой-то иной ход, куда и втягивались струи тумана, — даже здесь, еще не добравшись до скрывающего пещеру поворота, Кир отчетливо чувствовал тягу воздуха. Вот и поворот — осторожно перебравшись через острый гребень, Кир увидел довольно ровную площадку с уходившим от нее в неведомые глубины тоннелем. Спустя секунду он уже был у его входа — в последний раз оглянувшись на освещенные адским огнем каменные стены Священного Колодца, Кир без колебаний вошел в тоннель.

Крупные дождевые капли барабанили по крыше — Тая услышала этот звук и открыла глаза.

— Ну наконец-то. — Рядом раздался хорошо знакомый ей голос — голос Фреи, жены и служанки Великого Боа. — Не надо так меня пугать, милая — ведь ты прекрасно знаешь, что кроме тебя у меня никого нет. Где ты была, я тебя полночи искала!

— Тетя Фрея… — Голос Таи был очень слаб. — Простите меня, тетя Фрея… Кир не виноват, я была там… у Щербатой скалы.

— Где ты была?!

— У Щербатой скалы, я хотела…

— Замолчи, милая, и никогда не говори больше об этом!

— Но я была там и тоже видела… Бога.

— О Господи, да за что же мне такое наказание! Молчи, не дай бог отец узнает…

Послышались тихие шаги, откинулся полог и в дом вошел Великий Боа.

— Ну как наши дела? — Боа был в хорошем настроении, праздник Очищения удался на славу.

— Уже лучше, — торопливо ответила Фрея. — Тая заблудилась в болоте и всю ночь не могла выбраться…

— Не надо, тетя, я все равно скажу… Я была у Щербатой скалы.

— ?!

— Да, я была там… и видела Бога.

Вождь помрачнел.

— Дочка, ты просто устала…

— Но я действительно его видела! И он чуть не убил меня. — В глазах девушки появились слезы. — Все так, как… как говорил Кир. — Тая плакала, уже не стесняясь своих слез. — Летающий трон, потом яркий свет и… огонь… Папа, Кир был не виноват, понимаешь ты, не виноват! Он сказал правду, а ты не поверил! Ты убил его…

— Этот нечестивец получил то, что заслуживал! — тихо произнес Боа, в душе его медленно нарастал гнев — он неожиданно начал все понимать, и некоторые странности в поведении дочери, подмеченные им ранее, наконец-то сложились в ясную картину. Видит Бог, он сделал правильный выбор, отправив дрянного мальчишку в Колодец! — И не смей больше при мне упоминать его имя!

Немного помолчав. Боа добавил уже примирительным тоном:

— А теперь расскажи подробно все, что ты видела…

Сидя в своих покоях, Боа напряженно размышлял над рассказом девушки. Теперь он понимал, что глупые россказни Кира имели под собой некоторые основания — что, впрочем, совсем не умаляло справедливости наказания. Боа ни на мгновение не поверил в сошедшего с небес Бога — в отличие от других жителей селения у него был доступ к старинным рукописным книгам, да и наличие Дома Предков наталкивало его на мысли о том, кем на деле мог быть объявившийся у Щербатой скалы Бог. И Бог этот мог ему. Великому Боа, принести множество неприятностей. В самом деле, если жители селения узнают, что там, у Щербатой скалы, действительно объявился настоящий Бог, если они поймут, что Бог этот силен и могуществен, — как знать, не перейдут ли его подданные на службу к новому Богу, предав его. Боа? И чем черт не шутит — глядишь, и его ждет Священный Колодец — Боа слишком хорошо знал о людской неблагодарности и понимал, что для них не будет большей радости, чем возможность опустить в Священный Колодец свергнутого вождя. Но и сразу убивать Бога не годилось — как знать, не владеет ли этот Бог тайнами, способными укрепить авторитет и могущество вождя? Над решением возникших проблем Боа размышлял весь день — он не имел обыкновения спешить, справедливо полагая, что одно хорошо сделанное дело заменяет десятки исполненных наспех. И лишь к вечеру, когда контуры предстоящих свершений обрели зримые очертания. Боа вызвал к себе членов Совета.

Фукашиги был зол — он двое суток караулил очередную жертву, но «Анаконда» словно вымерла — за все время наблюдения из нее так никто и не вышел. Он даже предположил, что команда покинула судно, но вывалившийся из люка мусоросборника хлам убедил его в обратном. Глядя на падающий мусор, Фукашиги тихо выругался. Очередные часы бесплодного ожидания разозлили его еще больше, он покинул свое убежище и вскоре уже поднимал глайдер в воздух. Снова пошел проклятый дождь, струи воздушной завесы не успевали отсекать капли, и Фукашиги пришлось включить механическую очистку стекол. К своему логову он подлетал уже в сумерках, с трудом ориентируясь в быстро густеющем тумане. Дождь прекратился, Фукашиги внимательно всматривался вниз, опасаясь разбить машину об острые гребни скал. Вот и его новый дом, лейтенант облегченно вздохнул — и тут же заметил на посадочной площадке что-то светлое. У Фукашиги была прекрасная зрительная память — а потому он насторожился, отметив незнакомый ему элемент пейзажа. Первой его реакцией было рывком увести глайдер в сторону, подальше от неведомой опасности, но он быстро взял себя в руки.

— Вздор, какого черта… — зло пробормотал Фукашиги и включил поисковый прожектор. С непривычки он сам на мгновение зажмурился от яркого света — все освещение в кабине, кроме подсветки основных приборов, было выключено, а когда вновь открыл глаза, успел заметить, как что-то метнулось в окружавшие его пристанище заросли. Реакция Фукашиги была не столько обдуманной, сколь автоматической — развернув глайдер точным движением ручки управления в сторону ускользающей жертвы, он поймал в визир нижнего прицела колеблющиеся ветви кустов, откинул предохранитель и нажал на гашетку. Вспышка, клубы огня. Плавно передвигая пальцем пуговку управления прожектором, лейтенант обшаривал заросли, но никакого движения больше уловить не смог. Жужжа рассерженной пчелой, глайдер медленно парил над лесом, и Фукашиги скрепя сердце вынужден был констатировать, что жертва ускользнула. Спалив для очистки совести еще несколько деревьев, он развернул глайдер и повел его к посадочной площадке. Фукашиги посадил машину, выбрался из нее, и все это время не переставал думать о странном видении, посетившем его в тот момент, когда он зажег прожектор, — в его глазах все еще стоял образ хрупкой девушки в странных одеждах, испуганно смотревшей на опускающийся глайдер.

. — Да нет, откуда ей здесь взяться… — убеждал себя лейтенант, внимательно разглядывая каменистую площадку в поисках следов неведомой посетительницы. Ничего обнаружить не удалось, и Фукашиги быстро прошел в палатку — увы, и здесь все было на месте. Лейтенант снова вернулся на площадку, погасил прожектор глайдера и запер машину. Подойдя к опушке леса, включил фонарик и попытался осветить близлежащие кусты, но свет тонул в густом тумане. Чертыхнувшись, Фукашиги вернулся в палатку. Он не считал себя сумасшедшим и привык доверять тому, что видит, — но черт возьми, здесь, в богом забытом месте. На необитаемой планете увидеть девушку — это уже слишком. Тем не менее, ложась спать, он не забыл установить на площадке перед палаткой матовый шар охранного датчика. Не то чтобы он всерьез чего-то опасался, но так, на всякий случай…

Багровые отсветы Священного Огня исчезли за первым же поворотом, и дальше Киру пришлось пробираться в полной темноте. Дорога была очень неровной — сплошное нагромождение острых обломков, и после того, как он несколько раз упал, чуть не сломав при этом ногу в некстати подвернувшейся яме, Киру пришлось пробираться на четвереньках, осторожно ощупывая дорогу. Нестерпимо хотелось пить, то и дело приходилось останавливаться", восстанавливая равновесие — ядовитые испарения плюс полная темнота нарушали чувство пространства, Кира качало из стороны в сторону — только сейчас он смог понять причину своих падений. Он полз уже больше часа, когда неожиданно осознал, что не чувствует тока воздуха. Это было плохим признаком, и Киру пришлось возвращаться — к тому месту, где он сбился с пути.

Вскоре он вновь почувствовал на лице потоки воздуха, сориентировался в их направлении и медленно пополз, стараясь не ошибиться вновь — судя по всему, в этом месте тоннель раздваивался. Кир нащупал стену — да, все правильно, ему надо идти вправо. Вскоре поток воздуха стал сильнее — Кир обрадовался, считая, что это признак близкого выхода, но оказалось, что это было всего лишь сужение тоннеля. Кир с огромным трудом протиснулся в узкую щель между загромождавшими проход валунами — видимо, здесь недавно произошел обвал. Пробравшись сквозь завал, он едва не упал — впереди была пустота. В кромешной тьме он попытался обойти провал слева, затем справа, но всюду руки натыкались на пустоту. Пришлось спускаться, рискуя каждое мгновение сорваться в неведомые глубины, — Кир понятия не имел, куда он спускается и сколь глубок этот провал. На мгновение он представил, что спускается в темноте с хорошо знакомого ему Большого обрыва, и тут же истерично рассмеялся, его смех эхом разнесся по тоннелю. В самом деле, если этот провал столь же глубок, то лезть в него — чистое самоубийство. Вместе с мыслью о Большом обрыве пришла и другая, куда более рациональная, хотя и очень простая — Кир даже удивился, что не додумался до этого раньше. Пошарив среди валунов, он отыскал небольшой камень и кинул его вниз, через секунду раздался звук падения. Судя по всему, провал был не столь глубок, как его рисовало разгоряченное воображение Кира. Бросив вниз еще пару обломков, он окончательно убедился в правильности сделанных выводов и продолжил спуск.

Подъем на другую сторону разлома оказался делом куда более легким, и вскоре Кир уже снова пробирался вперед, ориентируясь по быстро слабеющему ветру — причину этого он выяснил довольно быстро, осознав во время очередного отдыха, что находится в огромной пещере. Крикнув несколько раз и бросая камни в разные стороны, он убедился в правильности своих ощущений. На Кира пахнуло прохладой, он осторожно пополз вперед и тут же ощутил под руками воду…

Для того чтобы оценить ни с чем не сравнимый вкус воды, определенно надо было пройти сквозь горнило Священного Колодца.