Глава четвертая

Ему снился удивительный сон. Сон настолько необычный, что Сергей помимо воли запоминал все, что с ним происходило.

Он не помнил начала сна, первыми воспоминаниями была картина огромной сверкающей реки. Или не сверкающей и даже не реки вовсе — это был мерцающий, не поддающийся описанию поток чего-то неопределенного. И Сергея влекло в этот поток, ему неудержимо хотелось окунуться в чарующее неземное сияние. И сделал бы так, если бы его внезапно не схватили за руку. Сергей оглянулся и даже не испугался, увидев рядом огромное страшилище.

Ростом под три метра, сплошь покрытое бурой косматой шерстью, оно выглядело на удивление колоритно. Прежде всего в нем привлекали глаза — огромные, желтые, с черными пятнами зрачков. Чудовище имело весьма солидные зубы — словно демонстрируя их, монстр слегка приоткрыл рот, и Сергей разглядел ряд ослепительно белых клыков. Стало ясно, что ни о каком вегетарианстве здесь не идет и речи. Дополняли картину черный приплюснутый нос, короткие лохматые уши и четыре маленьких кривых рога.

— Тебе со мной, вниз, — произнес монстр и громко рассмеялся: — Котел уже приготовлен.

Сергей даже не стал протестовать. Точнее, у него просто не было на это сил. Только сейчас Сергей осознал, что под ним нет земли — он парил над сверкающим потоком, парил так, словно потерял вес. И тут же возникло странное убеждение — он действительно что-то потерял. Но вот что и где…

Нельзя сказать, что чудовище действительно влекло его вниз, здесь не существовало привычных Сергею пространственных измерений. Это было движение сквозь густую серую дымку, движение в сторону, прочь от сверкающего потока. Сергей даже пожалел об этом — там было так приятно…

Он вспомнил слова монстра. Ну да, все верно. И разговоры об аде не такая уж нелепость. Правда, этот лохматый гость не совсем похож на черта, но что-то от потустороннего мира в нем явно есть.

Движение внезапно прекратилось, окружавшая их туманная дымка рассеялась.

Сергей огляделся — для ада здесь оказалось совсем неплохо. Прямо под ним раскинулся зеленый лес, неподалеку усталой змеей растянулась река. В сознание вполз холодок страха — вдруг он упадет?

Он не упал. Монстр заложил в воздухе крутой вираж и, не отпуская Сергея, понесся над вершинами сосен.

Прошли считаные секунды, и Сергей заметил впереди темное рыжеватое пятно. Пригляделся — все верно, какое-то строение. И они летят именно туда.

Это был большой двухэтажный дом из добротного красного кирпича, стилизованный под средневековый замок. Высокие, узкие, забранные коваными решетками окна, масса разнообразных башенок. Над самой высокой даже развевался небольшой цветастый флаг.

Чудовище сделало большой круг — Сергею показалось, что оно просто хотело показать ему этот замок, затем стало снижаться, скорее даже падать. Сергей внутренне сжался от предчувствия неминуемого столкновения с землей, но в последний момент монстр замедлил ход, придержал Сергея второй лапой и плавно опустил на землю.

— Прибыли. — Чудовище комично наклонило голову и взглянуло на Сергея. — Нам сюда…

Монстр подвел Сергея к массивной каменной двери из полированного черного мрамора. На ней не было никаких ручек, но монстру они и не понадобились. Он провел перед дверью лапой, дверь дрогнула и поплыла туманными струями.

— Прошу… — Чудовище взглянуло на Сергея, затем, засмеявшись, протолкнуло его сквозь камень.

Это было очень неожиданно — Сергею показалось, будто он прошел сквозь слой воды или очень плотного воздуха.

Оглянулся: монстр, просунув сквозь дверь рогатую голову, смотрел на него с нескрываемой насмешкой.

— Некоторое время посидишь здесь, — сказало чудовище, не делая попыток зайти внутрь. — Наберешься сил, а там уж хозяйка решит, что с тобой делать. Дом в твоем распоряжении, но выйти ты пока не сможешь. Ну а если вдруг выберешься, никуда не уходи, лес здесь полон ловушек. Вряд ли тебе хочется умереть во второй раз. А сейчас извини, мне пора — чертовски много работы… — Чудовище развело руками и исчезло по ту сторону двери.

Поверхность двери еще несколько секунд шевелилась, затем стала быстро твердеть. Сергей протянул руку и ощутил обычный холодный камень…

Удивительным было то, что все происходящее его как раз не удивляло. В сознании царил странный покой, мысли ворочались медленно и неохотно, словно после хорошей попойки. Или все это ему снится?

Сергей огляделся. Он стоял в холле, по обеим сторонам двери на стенах висели массивные кованые щиты. Чуть поодаль блестели рыцарские доспехи — все это выглядело настолько картинно, что Сергей даже усмехнулся.

— Есть кто живой?! — крикнул он. Прислушался — никакого ответа. Ну и ладно, в конце концов, это всего лишь сон…

Дом он обошел минут за пятнадцать, это оказалось довольно роскошное строение. Порядка десяти комнат, несколько больших залов — с каминами, богатой обстановкой. В ближайшем к холлу зале на стене висел огромный красный ковер, украшенный коллекцией холодного оружия. Здесь было все, начиная от мечей и алебард и заканчивая маленькими дамскими кинжалами. Дом и в самом деле выглядел очень богато. Сергей не слишком в этом разбирался, но, глядя на окружавшее его великолепие, невольно пришел к мысли, что все это стоит уйму денег.

Устав бродить по дому, он прошел в зал, сел в кресло рядом с большим красивым камином. И обнаружил нечто странное…

Он был в своих любимых джинсовых брюках. В тех самых, из которых — по причине полного износа — в прошлом году попытался сделать шорты. Попытка не удалась — отрезал лишнее, с любимыми брюками пришлось окончательно распрощаться. И вот сейчас он сидел в до боли знакомых джинсах, на нем была серая тенниска — помнится, когда-то он носил такую. Все это выглядело более чем странно.

С другой стороны, это всего лишь сон, а мало ли чего не бывает во сне. Тем не менее происходящее навевало очень странные чувства. Словно и не сон это вовсе…

На душе было муторно, Сергею казалось, что он что-то забыл. Мучительно попытался вспомнить, где он был и что делал в последние дни, — ничего не получалось. Затем в памяти всплыло женское имя — Татьяна. Знакомое имя, с ним связано что-то необычное — и очень важное. Уцепился за девичье имя, пытаясь не упустить тонкую ниточку воспоминаний — и этого оказалось достаточно, чтобы с головой окунуться в лавину вернувшейся памяти…

Эта клиника по праву считалась лучшей в регионе. Правда, внешне она выглядела несколько мрачновато — старое, еще дореволюционной постройки, здание, окружающий его с трех сторон густой тенистый сад… Случайные прохожие невольно ускоряли шаг, стремясь быстрее миновать это гиблое место, лелея в душе тайную надежду, что уж им-то никогда попасть в это здание не придется. Увы — так уж повелось, что именно сюда везли тех, кто практически потерял всякую надежду.

Двадцать восьмая палата была одной из самых маленьких и уютных. Всего три кровати, несколько тумбочек, на стенах горшки с искусственными цветами да потемневшая от времени репродукция Левитана. Несколько портили общее впечатление металлические стойки с жужжащей и попискивающей аппаратурой. Впрочем, тем, кто здесь лежал, эти тихие звуки совсем не мешали.

Одна кровать пустовала, ее последнего обитателя увезли прошлым вечером. Увезли тихо и буднично, переложив на каталку и накрыв с головой простыней. Из этой палаты редко кто уходил сам.

Вторую кровать занимал пожилой мужчина с очень бледным осунувшимся лицом. С расположенной в изголовье кровати металлической стойки к нему тянулись провода и пластиковые трубки, рядом мерно шипел жутковатого вида аппарат. Глаза мужчины были слегка приоткрыты, но вряд ли он что-нибудь видел.

Третья кровать стояла у противоположной стены, близ окна. Ее занимала невысокая хрупкая девушка с правильными и красивыми чертами лица. Каштановые волосы были ровно подстрижены и аккуратно расчесаны, ямочки в уголках губ вызывали ощущение едва заметной улыбки. Казалось, девушка просто спит. Впрочем, именно так оно и было. Просто сон этот оказался очень долгим.

Ближе к полудню в палату зашла медсестра — женщина в летах, худощавая, слегка заспанная. Окинув палату привычным взглядом, подошла к окну и приоткрыла форточку, в комнату ворвался веселый воробьиный гомон. Удовлетворенно кивнув, женщина повернулась — и замерла в недоумении…

— Здравствуйте. Вас Ириной Федоровной звать — ведь так?

Конечно, это могло когда-нибудь случиться, это знали все. На это надеялись, в это верили. Но сейчас, глядя на сидящую на кровати девушку, на щеках которой уже проступал легкий румянец, медсестра не могла поверить увиденному. И просто стояла, с изумлением глядя на девушку.

— Наверное, я в больнице? — Девушка окинула взглядом комнату. На секунду ее взгляд задержался на неподвижной фигуре в соседней кровати и снова вернулся к медсестре. — Извините, я ничего не помню. Как я сюда попала?

— О господи… — К медсестре наконец-то вернулся дар речи. — я сейчас… Я быстро… — Она как-то боком скользнула к двери и пулей выскочила в коридор.

— Все как обычно, — улыбнулась девушка. С интересом оглядела свои руки, пошевелила ногами. Ощупала волосы. Потянувшись к тумбочке, открыла верхний ящичек и, покопавшись в нем, нашла небольшое зеркальце. Дохнув на него, протерла о простыню, затем взглянула на свое отражение.

— Не так уж плохо… — тихо произнесла она, оценивая увиденное. — За неимением лучшего…

В коридоре послышались возбужденные голоса, звуки шагов, девушка вздохнула и пожала плечами — увы, никуда не денешься. Все как обычно…

Она почти улизнула от него. Именно почти — осознав это, Шорг мрачно усмехнулся, затем медленно поднялся к вершинам деревьев. Прикрыв глаза, прислушался к своим ощущениям. Все правильно, вот ее след — слабый, едва заметный. Еще пара минут, и она бы ушла. Но только не теперь.

Внизу уже собирались люди, с заунывным воем сирены подкатил милицейский «уазик». Шорг в последний раз взглянул на тело Татьяны — что ни говори, а на этот раз она была чертовски хороша. Увы, он не ожидал от нее такой прыти.

Его не видели, да и не могли увидеть — то, что от него осталось, было слишком эфемерным. Впрочем, Шорга все это ничуть не заботило. Ему пора — закрыв глаза, он по привычке глубоко вздохнул и плавно скользнул по манившему его следу…

Он двигался не слишком долго — осознав, что движение прекратилось, открыл глаза. Со всех сторон его окружала безликая серая дымка, без всяких намеков на верх и низ. Легкое усилие — и дымка медленно растаяла, обнажив величественный в своей красе город. Портовый город — Шорг с интересом взглянул на уходившее к горизонту море. Похоже, вслед за прекрасной Танечкой он забрался на самый юг. Или это Балтика? Шорг вгляделся в простиравшийся под ним город: нет, все-таки юг. Прислушался к своим ощущениям — ничего… Значит, она уже где-то там, внизу. Надо отдать ей должное, ловко эхо у нее получается. Талант, что тут скажешь. А ему придется ждать ночи. Впрочем, это даже к лучшему, можно заранее присмотреть себе шкуру… Мрачно ухмыльнувшись, Шорг покачал головой и плавно скользнул вниз.

Утро выдалось душным, несмотря на близость моря. Распахнутая настежь балконная дверь не приносила прохлады, в довершение всего где-то под окнами жутко трещал мотоцикл. Вставать не хотелось — взглянув на часы, Клава перевернулась на другой бок, мысленно послав с дюжину непечатных слов в адрес кретина под окнами. Могла бы и вслух, но вставать действительно не хотелось.

Рядом заворочался Жора. Перевернувшись на спину, поскреб пятерней волосатую грудь, глубоко зевнул. Провел ладонями по лицу, затем с улыбкой взглянул на жену:

— Как насчет кофейку, кисонька? Со сливками?

— Тогда уж сразу с ядом. Чтобы мне потом передачи не таскать по больницам. Совсем из ума выжил…

Жора с интересом взглянул на жену, на секунду задумался, затем откинулся на подушки и тихо захохотал:

— Великолепно… — Он оглядел свою грудь, коснулся пальцем большого фиолетового шрама: — И как это я так оплошал?..

Несколько минут он молча смотрел в потолок, затем не торопясь поднялся, стянул со спинки стула брюки. Когда Клава взглянула на него, Жора уже застегивал рубашку.

— Куда это ты намылился? — Голосом Клавы вполне можно было резать сталь. — Тебе ведь что говорили? Загнешься ведь, сволочь…

Жора снова засмеялся, он глядел на Клаву с неподдельным восхищением.

— И жили они долго и счастливо, и померли в один день… — произнес он, затем сел на кровать и обнял жену, — Не волнуйся, лапонька. Прогуляюсь немного, водички попью минеральной — очень, говорят, способствует. А потом мы с тобой займемся чем-нибудь более интересным — как ты на это смотришь?

Жена не ответила — молча оттолкнув мужа в сторону, смотрела на него странным непонимающим взглядом. Затем в ее глазах что-то сверкнуло. Похоже, она догадалась.

— Пил ночью? Признавайся.

Жора снова засмеялся, и смех этот, тихий и надтреснутый, вдруг испугал Клаву.

— Что с тобой, Георгий? Ты сам не свой…

Жора улыбнулся — правда, глаза его при этом остались удивительно холодными.

— Вот тут, милая, ты попала как раз в точку… — Он подвинулся к краю кровати, надел носки. Взглянул на жену, затем с улыбкой взял ее за подбородок, повернул к себе.

— Ты у меня удивительно симпатичная. И как это я не замечал этого раньше? — Жора ухмыльнулся, затем медленно стянул с плеч жены лямки ночной рубашки, приспустил ее вниз, обнажая белые обвислые груди.

В глазах Клавы читалась растерянность, она никак не могла понять, что происходит. Руки мужа нежно скользнули по ее телу, но это вызвало у нее только страх. Уж слишком все это было необычно…

— Да ты никак боишься меня, лапонька? — произнес Жора, сжав ее груди, затем нагнулся и припал к губам жены. Его поцелуй был таким долгим и страстным, что даже Клава не выдержала и обняла мужа, уже ничего не понимая.

— Ты и вправду хороша. — Жора отстранился от жены, удовлетворенно вздохнул. — Но этим мы займемся чуть позже…

Он встал, с удовольствием потянулся. Взглянул на жену.

— Вот что, кисонька: приготовь-ка нам праздничный обед. Часикам к двум. — Он взглянул на большие настенные часы. — Отметим мое выздоровление. А я пока немного прогуляюсь…

Причесав рукой волосы, Жора подмигнул жене и вышел из комнаты, насвистывая на ходу какую-то песенку. Спустя минуту хлопнула входная дверь, затем внизу бабахнула дверь подъезда. Все стихло, умолк даже проклятый мотоцикл. Сидя на кровати, Клава молча смотрела в окно и не знала уже, чего в ее душе больше — радости или страха.

Этим вечером только и было разговоров, что о ее чудесном воскрешении. Ольгу тщательно осмотрел сухощавый пожилой врач и был настолько удовлетворен результатом, что девушку тут же перевели в другую палату.

Здесь на нее смотрели с любопытством — не каждый день видишь человека, проспавшего больше восьми месяцев. Однако юная леди вежливо ушла от расспросов, сославшись на амнезию. После чего попросила у своей соседки-ровесницы какой-то потрепанный журнал и углубилась в чтение.

Ближе к вечеру зашла медсестра и радостно сообщила ей, что они уже связались с ее родителями. Мама приедет послезавтра — раньше добраться не сможет, а отец сейчас в рейсе, должен вернуться через месяц. Завтра через пароходство ему сообщат о выздоровлении дочери, и он, может быть, вернется раньше на каком-нибудь другом судне.

— Теперь, Оленька, у тебя все будет хорошо. — Улыбнувшись, медсестра вышла из палаты, думая о том, что и в наше приземленное время еще случаются чудеса.

Когда она открыла глаза, шел второй час ночи. За окном шумел ветер — надвигалась гроза. И это было как нельзя кстати.

В палате все спали. Соседка Татьяны тихонько причмокивала во сне и чему-то улыбалась, у самой двери кто-то громко похрапывал. Прислушавшись — все ли тихо, — Татьяна медленно поднялась, стараясь не злить лишний раз скрипучую кровать. Сунув ноги в тапочки, еще раз огляделась и осторожно, стараясь никого не разбудить, выскользнула из палаты…

Коридор подавлял своей пустынностью. Тускло светили лампочки, блеклые стены с темными проемами дверей выглядели на редкость уныло. Впрочем, девушку это явно не смущало — прикрыв за собой дверь, она спокойно пошла по коридору.

Похоже, она знала, куда идти. Миновав перевязочную, решительно повернула направо, затем спустилась по лестнице на один этаж вниз. Здесь было гораздо светлее…

Пройдя еще пару метров, Татьяна увидела за большим белым столом уже знакомую ей дежурную по этажу, худосочную длинноногую девицу с вечной улыбкой на веснушчатом лице. Вот и сейчас она улыбалась, близоруко вглядываясь в лежащую перед ней книжку в ярком глянцевом переплете.

Татьяна остановилась, закрыла глаза. Да, это очень просто. Но переход отнял слишком много сил. Получится ли у нее?

Выбирать не приходилось. Еще раз глубоко вздохнув, Татьяна сосредоточилась на нужном образе и спокойно пошла по коридору, старательно шаркая тапочками по драному линолеуму. Худосочная девица, услышав ее шаги, подняла голову и с улыбкой взглянула на Татьяну поверх очков.

— Ой, Ирина Федоровна, вы еще здесь?! — В голосе девицы послышалось удивление.

— Уже ухожу, Надюша. Дай-ка ключ от семнадцатой…

— Да, конечно… — Открыв ящик стола, девица доверительно протянула ключ. — А что вы хотели?

— Надо проверить вещи по списку, завтра у нас областная комиссия будет… — Взяв ключ, Татьяна неторопливо отошла от стола. Чувствуя спиной удивленный взгляд длинноногой девицы, медленно дошла до поворота, спокойно повернула за угол, все так же старательно шаркая подошвами, и только там смогла облегченно вздохнуть. Руки с зажатым в них ключом мелко дрожали, на лбу выступили капли пота. Тем не менее все получилось как надо.