Тамара была живым воплощением стихии воздуха. Она, несмотря на свой небольшой рост и хрупкое телосложение, очаровывала с первого взгляда, и хотя женщины подобного типа были не в моем вкусе, я тоже легко поддался ее обаянию. Честно говоря, я даже и не пытался сопротивляться.
      Особенностью Тамары было то, что она получала особое сексуальное удовольствие от демонстрации окружающим своих отношений с мужчинами. Эта деталь ее характера была, сама по себе, излишне волнующей и пикантной, да и сама Тамара была уникальной, относясь к достаточно редко встречающемуся типу женщин, не признающих никаких моральных ограничений. Тамарина эксцентричность часто ставила меня в неловкое положение, но поскольку, следуя указаниям Учителя, я должен был на личном опыте изучать женские типы и характеры, Тамара оказалась поистине бесценным объектом исследования.
      Трудно описать, что я испытывал, когда в переполненном до отказа кинотеатре ее маленькая юркая ручка расстегивала мне молнию на штанах и начинала ласкать меня самым недвусмысленным образом.
      Если бы не мое молчаливое, но упорное сопротивление, она без малейших угрызений совести могла бы раздеть меня догола и заняться любовью прямо в кресле, толкая соседей локтями и коленями.
      Наши регулярные совместные посещения кинотеатров оказались исключительно полезными для перестройки моего отношения к сексу, и я научился гораздо быстрее и эффективнее адаптироваться к нетривиальным ситуациям.
      Я с интересом наблюдал, как приобретенные с детства установки о границе между пристойным и непристойным яростно сопротивлялись тамариным потугам, порождая в моем сознании острый конфликт, выражавшийся даже в психосоматических реакциях. На фоне борьбы с установками моя слабая плоть воспламенялась все сильнее и сильнее, и, когда непримиримое противоборство убеждений и желаний достигало пика, оргазмические ощущения от этого так и не доводимого до конца сексуального контакта окрашивались в какие-то совершенно уникальные оттенки, не встречавшиеся в отношениях с другими женщинами.
      Однажды Тамара чуть не вынудила меня заняться любовью в кинотеатре, благо что он был полупустой, и мы сидели на заднем ряду, вдали от остальных зрителей.
      К моему ужасу и стыду, войдя в раж, она стала выражать свои чувства столь громкими и выразительными стонами и криками, что растревоженные зрители, перестав смотреть на экран, все как один повернули головы в нашу сторону. Мне оставался только один выход.
      Использовав удушающий прием дзю-до, я передавил моей страстной партнерше сонную артерию вместе с чересчур активными голосовыми связками, и она отключилась, уснув у меня в руках. Сгорая от стыда я за несколько минут до окончания фильма на руках вынес из зала все еще пребывающую в бессознательном состоянии Тамару, объяснив по пути любопытной контролерше, что у моей беременной подруги токсикоз, и ей очень плохо.
      Помню, как однажды, когда мы занимались любовью на балконе ее квартиры, в комнату неожиданно вошел ее отец. Из положения, в котором я находился, я не мог его увидеть, но Тамара, прекрасно осведомленная о присутствии папочки, продолжила наши развлечения с новой силой, проводя всевозможные манипуляции с моими половыми органами и доведя нас обоих до крайней степени экстаза.
      Отец Тамары был врачом, и, возможно, в силу своей профессии, он более чем кто-либо другой был способен мириться со странными пристрастиями своей дочери.
      Хотя я понимал, что столь откровенная жажда демонстрации себя, своего обнаженного тела, своих сексуальных желаний близка к патологии, это меня не волновало. Во всем остальном Тамара проявляла себя вполне нормальной, и ее чересчур вызывающее поведение лишь прибавляло ей дополнительный шарм, хотя я понимал, что более или менее нормального мужчину, не прошедшего, как я, школу даосской любви, ее навязчивые и напористые до непристойности приставания могли бы оттолкнуть, внушив даже чувство близкое к отвращению.
      Другим тамариным пунктиком было заниматься любовью в машине, естественно, в присутствии водителя и других пассажиров.
      Я спокойно относился к тому, что она приставала ко мне в машине моего товарища, Гоги Месиашвили, того самого, о котором я упоминал в книге "Обучение у воды". В то время в душе Гоги еще не проснулась жажда мессии, и он, сам не страдая от недостатка любвеобильности, возможно в силу горячей грузинской крови, с пониманием относился к нашим манипуляциям на заднем сиденье, получая от этого искреннее удовольствие.
      Когда за рулем сидели мои менее раскованные в сексуальном плане друзья, мне приходилось прилагать немало усилий, чтобы руки Тамары не шарили в неподобающих для этого местах.
      Одна из совместных поездок с Гогой за рулем и очередной его подружкой на переднем сиденье неожиданно послужила толчком к новой трансформации сексуальных пристрастий моей подружки.
      Мы ехали из Симферополя в Алушту. Безоблачное летнее небо внезапно и неожиданно затянули тяжелые серые тучи, и разразился ливень, перешедший в нудный и продолжительный дождь.
      Я увидел, как грузовик начал обгонять едущий впереди троллейбус, и вдруг из-за грузовика, как чертик из бутылки, выскочил старенький "ушастый" запорожец и понесся прямо на нас, лоб в лоб.
      Гога вывернул руль, чудом избежав лобового столкновения, и удар пришелся слева и сзади. Я схватил Тамару за волосы, толкнув ее на пол между сиденьями и рухнул на нее. Мое сознание зафиксировало, как Гога, отчаянно ругаясь, изо всех сил выворачивает руль, чуть ли не выгибая его от напряжения. Как оказалось впоследствии, пытаясь совладать с машиной, он действительно изогнул рулевую колонку.
      Последовал второй удар, но, ожидая его, Гога и его подруга успели наклониться друг к другу, и тоже, фактически, легли на сиденья.
      Удар был настолько силен, что я на какие-то мгновения отключился, а, придя в себя, первым делом обратил внимание на чрезвычайно сильный и устойчивый запах экскрементов.
      - Это что, кто-то из нас? - отстраненно подумал я, но тут мой нюх, натренированный за годы учебы в институте на сельскохозяйственных практиках, сообщил мне, что запах не слишком напоминает человеческий.
      Крыша целиком опустилась вниз, придавив нас к полу, и по узким полоскам света, пробивавшимся сверху было невозможно сориентироваться в окружающей обстановке.
      К счастью, покореженные дверцы удалось довольно легко открыть, и мы, извиваясь, как перекормленные ужи, выползли на свет божий.
      К моему удивлению, ветровое стекло при ударе вылетело наружу и теперь лежало на асфальте, целое и невредимое. Из нас тоже никто не пострадал.
      Машина, влетевшая под задние колеса грузовика, напоминала бесформенную железную лепешку. Задний борт кузова при ударе открылся, и на многострадальную гогину машину неторопливо стекали буро-зеленые потоки предназначенного для родных полей навоза.
      С тех пор к блестящему набору сексуальных наклонностей Тамары добавилась еще и жажда опасности. Теперь она желала отдаваться мне исключительно в автомобиле, мчащемся на предельной скорости и желательно по извилистой горной дороге. Ощущение опасности, чувство того, что смерть близка и реальна, и может настигнуть ее в любой момент, будоражило чувства Тамары, вызывая необычайно острые сексуальные переживания. Я мысленно поздравил себя с тем, что обрушившиеся на нашу машину навозные горы не привили ей вкуса к любимому хобби Гитлера, обмазыванию экскрементами и поеданию их. К счастью, достаточно развитое эстетическое чувство предохранило Галю от копрофилии .
      Подобная тяга к опасности, замешанная на неправильном функционировании сексуальной энергии, тесно связана с жаждой ощущений. В том случае, когда человек с подобными наклонностями имеет возможность регулярно снимать напряжение, разряжаясь в сексуальных контактах, или каких-либо специфических видах деятельности, связанных с риском и повышенной физической активностью, его потребность в ощущениях периодически удовлетворяется, и жажда ощущений, стабилизируясь, остается на одном уровне, или, по мере растрачивания энергетических ресурсов организма, постепенно угасает, но не захватывает человека целиком.
      Человек с чересчур активной сексуальной сферой, подкрепленной тягой к опасности, лишенный регулярной сексуальной разрядки, не способен полноценно удовлетворить свою потребность в ощущениях, и жажда ощущений начинает нарастать, подчиняя себе все остальные потребности. Неуклонно увеличивающаяся жажда ощущений требует удовлетворения, и для того, чтобы жаждущему получить необходимый приток острых оргазмических опущений, ему, как наркоману, каждый раз приходится увеличивать дозу опасности. Поскольку события обыденной жизни не могут даже отдаленно сравниться с ощущениями, испытанными им при своих рискованных экспериментах, подобные люди в некоторых случаях способны потерять вкус к жизни и к нормальным человеческим взаимоотношениям, а, иногда, даже и саму жизнь.
      В качестве иллюстрации того, к чему может привести жажда ощущений, мне хотелось бы рассказать историю человека. которого я лично не знал, но о котором мне известно достаточно много из рассказов близко знакомых с ним людей.

      В жилах Игоря Вана текла редкая смесь китайской, украинской и русской крови. Его отец, полковник КГБ, был чистокровным китайцем. Когда-то он был разведчиком, и долгое время проработал в Китае. Не знаю, правда ли это, но говорят, что, будучи заброшенным в Китай и собирая ценные для Советского Союза сведения, он устроился помощником гадальщика. В обязанности отца Игоря входило подслушивать и запоминать, о чем разговаривают люди в приемной, ожидая своей очереди попасть к знаменитому предсказателю судеб, а потом, перед приходом очередного клиента, передавать гадальщику собранные о нем сведения. Подслушивая заодно и беседы клиентов с самим гадальщиком, наш разведчик узнавал много интересной информации, пригодной для вербовки агентов и других целей.
      Его характер вполне соответствовал выбранной им профессии, и отец Игоря был исключительно волевым, умным и целеустремленным человеком.
      Игорь был ребенком от второго брака своего отца с мягкой и добросердечной украинкой, посвятившей всю жизнь заботам о муже и сыне. Двое детей от первого брака тоже жили вместе с отцом, и несмотря на родство, они были полной противоположностью Игоря.
      Видимо, они пошли в мать. и, унаследовав от нее высокий рост, к сожалению, не могли похвастаться глубоким интеллектом бывшего разведчика. Кажется, они так и не получили высшего образования, и занимались то ли ремонтом машин, то ли чем-то, подобным этому.
      Смуглый, низкорослый и черноглазый Игорь с детства отличался талантами во многих областях и обладал блестящим интеллектом. Обрадованный отец прочил ему блестящее будущее, внушая, что сын непременно должен стать академиком. Игорь пытался его не разочаровать.
      Блестяще закончив психологический факультет МГУ, он успел попробовать себя в самых разных областях: он играл на пианино и на гитаре, пел, рисовал, писал стихи и рассказы, изучал боевые искусства, интересовался эзотерическими науками и ставил эксперименты в области парапсихологии. Обладая ярким неординарным умом и несомненными задатками лидера, он неформально возглавил группу психологов-единомышленников, которые разделяли его интерес в области психотехник и эзотерических наук.
      С типично китайским трудолюбием и упорством Игорь неизменно добивался успеха в поставленных перед собой задачах, но эти успехи, дававшиеся ему слишком легко, не приносили удовлетворения.
      С детства запрограммированный отцом на достижение небывалых высот как в социальной, так и в научной сфере, Игорь, несмотря на то, что его успехам и жизни могло бы позавидовать подавляющее большинство советского населения, страдал от того, что ему никак не удавалось взобраться на четко не очерченный, но настойчиво напоминающий о себе из глубин подсознания высокий пьедестал, который должен был отделить его от унылого быта и нужд обычных людей.

      Жажда доминирования и стремление к первенству во всем сделали его личность и модель мира жесткими и не признающими компромиссов, но жесткость, как известно, далеко не всегда способствует выживанию. Мне вспоминается притча на эту тему, которую однажды рассказал мне Учитель, когда мы очередной раз говорили о моделях мира. Она называлась: "Не твердый, не мягкий".

      Случилось так, что старейшина клана "Ветви дерева" решил послать в дальнюю дорогу одного из своих воинов с ответственным поручением.
      Позвал он к себе трех самых доверенных учеников и вместе с ними отправился на поклон к Священной Птице - Хранительнице Черного Камня, чтобы та помогла ему сделать окончательный выбор.
      Выполнив положенный ритуал приветствия, старейшина обратился к Птице со следующей речью;
      - О, Хранительница Черного Камня, твоя мудрость поистине безгранична, и ты умеешь постигать суть вещей, людей и явлений. Перед тобой стоят три воина, и одному из них предстоит дальняя и опасная дорога. Скажи, кто из них сможет лучше преодолеть трудности, которые, возможно, встретятся на его пути?
      Внимательно посмотрела на воинов Каменная Птица и сказала:
      - Один из них слишком твердый, и его легко сломать, другой - слишком мягкий, и его легко согнуть. Зато третий может быть и мягким и твердым, а поэтому всегда настоит на своем.
      - Спасибо за совет, Хранительница Черного Камня, - сказал старейшина. - Твой выбор совпал с моим, и я со спокойной душой отправляю лучшего в дальнюю дорогу.
      Недаром мудрые говорили:
      - Не ошибается тот, кто, избегая крайностей, всегда выбирает срединный путь...

      - Модель мира человека можно сравнить с лезвием меча, - сказал Ли, комментируя притчу. - Слишком крепкая, но негибкая сталь сломается при ударе, гибкий, но непрочный металл искорежится, не причинив существенного вреда. Секреты изготовления хорошей стали хранились в глубочайшей тайне, и лучшие мечи закаляли особым образом, так, чтобы в них чередовались слои жесткости и гибкости, даруя лезвию оба эти качества.
       Подумай, если для того, чтобы создать хороший клинок, потребовались столетия экспериментов, и если лишь единицы из живущих на земле людей владеют этим секретом, то как же трудно создать совершенную модель мира человека, ведь компонентов, составляющих ее, несоизмеримо больше, чем у хорошей стали.
       Чтобы проникнуть в тайну создания совершенной модели, достаточно жесткой, чтобы противостоять разрушительным влияниям окружающего мира, и в то же время достаточно гибкой, чтобы без ущерба для себя адаптироваться к изменениям в этом мире. Спокойным потребовались тысячелетия, и далеко не все члены клана овладели этим искусством.
       Лишь человек, чья модель мира совершенна, и знающий, каким образом ее сделали совершенной, способен формировать правильные модели мира у других людей. Этот процесс долог и сложен, и лучше всего начинать его с детства. Именно поэтому дети клана вскоре после рождения покидали своих родителей, и, вырастая, переходили из "руки" в "руку". Периоды нахождения в каждой из "рук" можно сравнить с многократными закалками и с чередующимися слоями лезвия меча, отличающимися своими качествами. В одних "руках" ребенок учился жесткости и силе, следуя по пути воина, в других он открывал для себя бездонные глубины человеческой любви, нежности и ласки, в третьих он обретал мудрость и спокойствие, в четвертых шлифовал свои деловые качества...
       Люди с ущербными моделями мира вводят в мир ущербных детей. Именно поэтому я не рекомендовал тебе иметь детей с женщиной, сформировавшейся вне клана, а если такие дети у тебя и будут, то не вмешиваться в их жизнь и не стремиться воспитывать их.
       Модель мира, навязываемая им матерью, неминуемо начнет вступать в конфликт с теми компонентами, которые станешь привносить в нее ты, и с этим ничего нельзя будет поделать. Обладая пониманием того. что происходит, ты начнешь испытывать печаль, глядя на то, каким становится твой ребенок. На самом деле этот ребенок никогда не станет твоим, потому что для Спокойных родство - это не кровь, текущая в жилах, это не твой сперматозоид, соединившийся с чьей-то яйцеклеткой, а общность мировоззрения, близость умов и родство душ.

      Модель мира Игоря Вана обладала редкостной жесткостью, явившись отражением столь же жесткой и целеустремленной личности его отца. Но, к сожалению, ситуация, в которой оказался сын, оказалась гораздо менее благоприятной для подобной структуры личности.
      Качества, необходимые разведчику, начавшему карьеру в суровые и опасные времена Вождя Всех Времен и Народов, и оказавшиеся поистине неоценимыми сначала во время работы на чужой территории, а затем в отнюдь не простой борьбе за место под солнцем в аппарате Комитета были именно теми, которых требовал подобный образ жизни. Модель мира отца Игоря полностью соответствовала окружению, в котором он жил, и которое не менялось настолько, чтобы потребовалась радикальная адаптация к его изменениям.
      В случае с сыном все сложилось иначе. Аморфная вязкость застойного периода не давала Игорю возможности в полной мере применить свои таланты в той области, которая его действительно интересовала - в исследовании возможностей человеческой психики, в развитии психотехник, которые для чуткого носа советской системы чересчур попахивали враждебной идеологией и столь чуждыми духу социализма эзотерическими учениями.
      Тем не менее, Игорь защитил диссертацию, и даже ухитрился опубликовать книгу о психотехнических упражнениях, рекомендуемых для подготовки спортсменов.
      Игорь уже понимал, что его далеко идущим планам и мечтам о создании Института психотехники, который он сам бы и возглавил, не суждено было сбыться. Цель, так долго сиявшая перед ним, исчезла.
      Что ему оставалось? Ходить на однообразную и скучную работу, не дающую особенного простора его уму, талантам и амбициям? Всю жизнь существовать на одну, хоть и не совсем нищенскую зарплату научного сотрудника или психолога, позволяющую удовлетворить лишь минимальные потребности? Медленно стареть за написанием докторской диссертации, тема которой, скорее всего, ему будет неинтересной, поскольку исследование того, что его действительно волнует, в советской науке не поощряется?
      Цель была недостижима. Потеряв цель, Игорь ошибочно решил, что потерял смысл жизни, или, возможно, жизнь его никогда не имела смысла.
      В поисках смысла жизни он обратился к эзотерическим учениям. Не помню, то ли на одном из последних курсов института, то ли сразу по его окончании, он услышал об одном из специалистов по восточным эзотерическим учениям, и решил с ним поговорить. Так он встретился с Антоном Шалашиным, о котором я уже упоминал на страницах книги "Обучение у воды".
      Шалашин, в то время наслаждавшимся семейным адом с женой, которая питала к восточным учениям неодолимое отвращение, обрадовался возможности поделиться своими соображениями по поводу самосовершенствования с очередным искателем смысла жизни, и беседы с ним придали сущесевованию Игоря новую цель.
      Антон вдохновенно описал своему молодому другу неограниченные возможности, открывающиеся перед ним после подъема кундалини, пробуждающего целый букет сверхспособностей, в том числе и ясновидение, которое можно использовать в самых разнообразных целях, например, для игры в спортлото. Шалашин рассказал о прелестях самокультивации с целью выделения астрального тела, тоже дающего целый ряд выгод, вроде безвизовых путешествий за границу, что в условиях социалистического лагеря звучало очень заманчиво. Антон не забыл упомянуть и о развитии третьего глаза с целью получения из акаши-хроники любой необходимой информации о прошлом и будущем, и о многих других заманчивых перспективах.
      Идея самокультивации и приобретения сверхспособностей необычайно увлекла Игоря, и, в отличие от Шалашина, не склонного к излишнему экспериментированию и удовлетворяющего свою жажду самоутверждения в основном в беседах с очередным искателем Истины, он приступил к тренировкам и медитациям с истинно китайским трудолюбием и упорством.
      Естественно, что при его врожденных способностях, Игорь легко и быстро научился входить в глубокие фазы измененных состояний сознания. К счастью, его ум был достаточно здравым и острым, чтобы отличить видения и галлюцинации, возникающие в измененных состояниях сознания, от реальности, и он избежал искушения принимать слышащиеся ему в медитациях голоса за глас богов или духов, и не воображал, что посещающие его видения были сценами из прошлых жизней или акаши-хроники.
      Тем временем Шалашин, используя свои познания в химии, обнаружил среди продающихся в аптеках медикаментов некоторые вещества, по своему строению близкие к действующему началу дурмана, галлюциногенное воздействие которого было так красочно описано Карлосом Кастанедой.
      Опробовав их на себе, Шалашин заметил, что его восприятие мира на некоторое время действительно изменялось, и порекомендовал их Игорю, как средство, позволяющее видеть ауру и эфирные тела людей, живой и неживой природы.
      Использование психоделических средств помогло Игорю еще глубже погрузиться в пучину измененных состояний сознания, и, хотя он продолжал сохранять здравую трезвость серьезного исследователя, пытающегося обнаружить реальные проявления сверхспособностей при подобных экспериментах, он угодил в другую ловушку: его психика привыкла питаться исключительно яркими, мощными и насыщенными переживаниями, возникавшими в медитациях и при приеме психотропных препаратов.
      Будничная социалистическая жизнь не шла ни в какое сравнение с ошеломляющими чувствами, захватывающими его в измененных состояниях сознания. Так неудовлетворенная жажда доминирования и стремления к первенству трансформировалась в жажду ощущений, и, поскольку жажда ощущений всегда связана с проявлениями сексуальной энергии, хорошие и регулярные сексуальные контакты с любимой женщиной могли бы оказаться той самой необходимой разрядкой, которая, сняв психосексуальное напряжение, перевела бы жажду ощущений в естественную потребность в ощущениях, гармонично адаптировав модель мира Игоря к реальной жизни.
      Но, как это часто бывает с чересчур ориентированными на интеллектуальное развитие и достижение каких-то практических целей людьми, Игорь в вопросе взаимоотношений с женщинами, несмотря на свою подготовку психолога, был так далек от реальности, что не знающим его с этой стороны людям, было бы трудно в это поверить.
      Единственной женщиной, с которой он был по-настоящему близок, была его мать, любившая его со всей безоглядностью . Постоянно подвергаясь в детстве агрессивным нападкам старших братьев, с которыми он никогда не мог соперничать из-за маленького роста и недостатка физических сил, вынужденный соответствовать жестким и неизменно завышенным требованиям сурового и сдержанного отца, лишь в объятиях матери Игорь находил столь необходимую ребенку ласку и поддержку.
      Образ любящей, понимающей и поддерживающей его женщины прочно впечатался в жесткую модель мира Игоря вместе с никогда не подвергавшимися критике установками, что его первой женщиной станет та, которую он захочет видеть своей женой.
      Маленький рост Игоря, несмотря на его привлекательную внешность, не способствовал успеху у девочек, и, упорно занимаясь учебой, музыкой и чтением книг, он так и не научился понимать представительниц противоположного пола, адекватно их оценивать и правильно с ними обращаться. Отчаянно комплексуя по поводу своего роста, Игорь считал его чуть ли не главной причиной всех своих проблем, завидуя высоким и крепким братьям.
      Женился он лет в двадцать пять, на женщине на десять лет его старше и на голову выше. Она была психиатром и тоже интересовалась психотехниками и эзотерическими учениями. Его женитьба полностью соответствовала его модели мира, и жена стала первой женщиной, с которой он вступил в сексуальную связь,
      Достаточно быстро его семейная жизнь пришла к полному краху. Реальность настолько отличалась от картин супружества, представленных в его модели мира. что эта его первая, но жестокая и непонятная неудача в достижении цели нанесла ощутимый удар, надломивший жесткое здание его модели мира. Цель построения счастливой семьи больше не могла придавать осмысленность его бытию. Экспериментирование с измененными состояниями сознания тоже не давало обнадеживающих результатов. Хотя он достигал все более и более глубоких уровней транса, сверхспособности так и не проявлялись, и цель самокультивации тоже стала отходить на задний план, снова оставляя его без жизненных ориентиров.
      Последним звеном, привязывающим его к жизни, оставались ощущения. Он попытался завязывать отношения с другими женщинами, но, поскольку он не обладал даосской способностью наслаждаться общением с ними, все его попытки оказались сплошной чередой разочарований, в которой Игорь, забыв свою психологическую подготовку, винил не свой подход к вопросу отношений с женщинами, а исключительно свой маленький рост.
      Определенную отдушину ему предоставляли размышления над философскими концепциями, характерными для оккультных наук, в частности его стала неодолимо притягивать идея смерти.
      Известно, что одним из оккультных постулатов является необходимость "умереть, чтобы вновь родится". В нем подразумевается уничтожение старой личности для возникновения на ее месте новой, или, если перевести это на язык Шоу-Дао, - коренная перестройка модели мира.
      Игорь это прекрасно понимал, но интеллектуальные рассуждения не могли удовлетворить его жажды ощущений, и ощущение опасности, ощущение неотвратимо надвигающийся смерти стало для него новым наркотиком.
      Будучи физически сильным и ловким, он неоднократно и намеренно рисковал жизнью, чувствуя, как в момент спасения от опасности его окатывала невыразимая волна оргазмических ощущений. Ему нравилось уезжать одному в горы и там лазить по крутым скалам без страховки, и, когда, повисая на руках, он чудом избегал падения в пропасть, его внутреннее напряжение на некоторое время спадало, чтобы затем с новой силой потребовать острых ощущений, подтверждающих осмысленность его борьбы за жизнь, осмысленность его существования.
      Со временем даже мысль о смерти перестала его пугать, и Игорь мечтал подойти к смерти настолько близко, чтобы ощутить ее до конца и понять, наконец, что же это такое.
      Смерть его матери от рака крови порвала последнюю нить, привязывающую его к жизни.
      Приблизительно месяц спустя он погиб, бросившись под колеса поезда. Из того, что стало известно об обстоятельствах этой трагедии, трудно было заключить, являлся ли его трагический конец самоубийством, или это была лишь очередная попытка понять, что же такое смерть, сунув голову под колеса замедлившего ход состава и попытавшись вытащить ее в самую последнюю секунду.

      Самое печальное для меня в этой истории то. что сам Игорь был блестящим психологом, а его жена - квалифицированным психиатром, и оба они, прекрасно отдавая себе отчет в том, что происходит, не сумели, не захотели или не смогли предотвратить надвигающуюся трагедию. Возможно жена, отчасти подсознательно, сама провоцировала его на этот шаг, отчаянно не желая развода, и предпочтя такой исход. Это уже не важно. Обидно то, что молодой талантливый психолог погиб в возрасте двадцати девяти лет из-за непонимания того, что происходит с ним самим, из-за незнания самых простых и элементарных вещей, которые даос впитывает буквально с молоком матери.
      Пожалуй, слово "незнание" тут не подходит. В данном случае проблема возникла не столько из-за незнания, - в силу своей профессиональной подготовки Игорь был просто обязан их знать, - а, скорее, из-за неумения использовать полученные знания, превратить их из абстрактных правил и схем в осознание, в позитивное жизнеутверждающее начало, то есть перевести их с интеллектуального уровня на эмоциональный, инстинктивный и даже физический.
      Мне бы хотелось, чтобы люди с жесткими моделями мира, в том числе и по отношению к вопросу взаимоотношений мужчины и женщины, задумались о том, не стоит ли затратить немного усилий и сделать свою личность более гибкой. научиться основам основ - любви к жизни, к миру который тебя окружает, к женщинам или мужчинам, ко всему тому, что и составляет саму суть, смысл и радость бытия...
      Любовь и способность радоваться жизни - основа мироощущения даоса - это и есть тот самый спасательный круг, который помогает человеку выжить, когда жизненные штормы в щепки разбивают его корабль и угрожают поглотить его самого. Это поддерживающий его стержень, который не могут сломать ни тяжелые разочарования, ни жестокие удары судьбы.

Глава 9