Краем глаза неожиданно поймала блеск стали. На стене напротив, над камином, висел массивный палаш Камеронов. Затаив дыхание, больная во все глаза разглядывала смертоносное оружие. Древний меч, хранивший память бесчисленных боев, в которых ему довелось принять участие, не должен был служить украшением этой изящной светелки, ему здесь не место, но вот же он сверкает в призрачном лунном свете, как новая надежда.

Надежда? Сабрина не знала, то ли смеяться, то ли плакать. В ее нынешнем состоянии добраться до палаша над камином было так же легко, как если бы он свисал на витом шелковом шнуре с луны. «Однако, — напомнила она себе, — в свое время мне казалось абсолютно невозможным и добиться любви Моргана. Тем не менее…» Дугал Камерон во всех своих начинаниях отличался завидным упорством, и на живом примере батюшки его дочь раз и навсегда заучила, что в жизни нет ничего невозможного, если ты готов идти к цели, невзирая ни на какие препятствия. В общем, если чего-то страстно желаешь, при должной настойчивости обязательно добьешься своего. Сейчас не было времени и возможности возиться со слабыми неуверенными ногами, которые могли подвести в любую секунду. Отжавшись от кушетки на руках, Сабрина отползла к краю и опустилась на пол. Спуск оказался более болезненным, чем ожидалось, она больно ударилась и прикусила язык.

Отталкиваясь локтями и постепенно передвигая вперед бедра, медленно, но верно больная приближалась к заветной цели. Подол ночной рубашки путался в безжизненных ногах и служил помехой, в ушах звенел и туманил голову неумолчный надрывный вой волынки.

Наконец добралась до камина, но, чтобы рассмотреть церемониальный палаш, приходилось закидывать голову так далеко назад, что волосы обмахивали пол. Меч дразняще сверкал на стене и будто покачивался, расплывался перед глазами.

Сабрина вцепилась ногтями в облицовку камина и начала медленно подтягиваться, хватаясь за камни все выше и выше, не обращая внимания на сломанные ногти и кровь, бегущую по пальцам. Спустя несколько минут, показавшихся вечностью, она сумела встать во весь рост. Ноги пошатывались и подгибались под непривычной тяжестью, руки вот-вот могли сорваться с неровных камней. Перед глазами все поплыло, комната будто закачалась, Сабрина поняла, что падает. Времени и сил на то, чтобы аккуратно снять палаш со стены, не было, и последним отчаянным усилием больная схватилась за острое лезвие, ощутила, как глубоко оно врезалось в ладонь, и рухнула на спину вместе с мечом.

В первые секунды после падения единственной заботой было прийти в себя и отдышаться. Наконец легкие наполнились воздухом и в ноздри ударил жуткий запах гари из открытого окна. Из пораненной ладони медленно сочилась кровь, окрашивая белую ночную рубашку красными пятнами. Сабрина изучила ладонь и порадовалась, обнаружив, что все пальцы на месте.

Немного передохнув, она поползла к двери на четвереньках, таща за собой длинный палаш, оставлявший острым концом глубокую борозду на полированном дубовом полу. В голову пришла дикая мысль: «Если все останутся живы, надо будет успеть в светелку до прихода матушки, чтобы прикрыть ковром следы моего надругательства над полом. Иначе будет нагоняй».

Через открытую дверь больная выползла на галерею и внезапно обнаружила, что больше не слышно завывания волынки. В наступившей звенящей тишине Сабрина тесно прижалась к полу в стремлении остаться незамеченной и вспомнила, как пряталась в тот незабываемый вечер, когда Морган забрел в светелку и навсегда покорил сердце невинной девушки. А теперь перед ней стояла новая и весьма ответственная задача. Нужно было выбрать самый благоприятный момент для своего вмешательства. Если она ошибется, то может потерять и Моргана, и всю свою семью.

Из холла снизу донеслись медленные, размеренные хлопки в ладоши и прозвучал насмешливый голос Моргана, при звуке которого у Сабрины радостно забилось сердце.

— Браво, Ив, — рокотал бархатный баритон. — Великолепное представление. Ты очаровала аудиторию. Весьма впечатляет, ничего не могу сказать.

Сабрина выглянула за перила и увидела, что Морган и Ив стоят к ней в профиль лицом друг к другу. Горянка сняла с плеча и отставила волынку в сторону.

— Каким ветром занесло тебя сюда? — спросил Морган, скрестив руки на груди. — Какого черта тебе нужно здесь?

— Хотелось понаблюдать за тобой, посмотреть, как ты валяешь здесь дурака, — спокойно ответила Ив, тоже скрестив руки на груди, будто издевательски копировала Моргана. — Как здесь, так и в Лондоне ты наделал массу глупостей.

— Ты была в Лондоне? — вскинулся Морган, на миг утратив самоуверенность.

— А как же, — едко усмехнулась в ответ Ив, что-то достала из складок плаща и швырнула Моргану. Предмет ударился в грудь великана и с глухим звоном упал на пол. Сабрина поняла, что это точно такой же тугой кошелек, какой Дугал передал Моргану на крыльце его дома в Лондоне. — Вот тебе доказательство. Но между нами есть большая разница. В отличие от тебя меня нельзя купить. У Камеронов золота не хватит.

Предводитель Макдоннеллов тупо уставился на валявшийся под ногами кошелек, но тут его осенило:

— Значит, ты та самая нищенка, которую я встретил возле дома Бельмонтов?

— Я скорее буду просить милостыню, чем продам свою душу Дугалу Камерону.

— Зачем ты вернулась, Ив? Что тебе надо здесь? — допытывался Морган. — Я простил тебя за то, что ты научила Рэналда играть на волынке. Возможно, со временем я был бы готов простить тебе даже убийство моего отца, совершенное по ошибке. Но я никогда не смогу простить и забыть то, что из-за тебя моя жена стала калекой.

«Он назвал меня своей женой. Значит, помнит и любит. Мы будем вместе. Обязательно!» — радостно билось в голове, и слезы навернулись на глаза. Эти два драгоценных слова — «моя жена» имели гораздо большее значение, чем все официальные документы, витиеватые подписи и печати судьи. Сабрина счастливо улыбнулась, но последовавшие слова Ив стерли улыбку с ее лица.

— Ты заблуждаешься, парень. Я очень хорошо знала, что делала, занося кинжал. Твой отец погиб не по ошибке.

Новость была такой страшной, что великан покачнулся, как от сильного удара.

— Но почему? Зачем? — выдохнул он в полном смятении.

Сабрина спряталась за перилами, когда Ив неожиданно стала метаться по холлу, подволакивая ногу; длинная коса нещадно хлестала ее по узким плечам на каждом развороте.

— Я убила его потому, что больше не было мочи терпеть, — заговорила она подрагивавшим от возбуждения голосом. — Когда он поднял бокал и провозгласил тост за здоровье своей ненаглядной Элизабет, мне захотелось заткнуть ему глотку, заставить замолчать навсегда. Бет! Черт бы ее побрал! — Ив перешла на крик. — Все время Бет и только Бет. Ведь он хотел на ней жениться, она могла бы быть твоей матерью, парень. Все мне втолковывал, какая длинная родословная у Элизабет, достойная королей. И, конечно, достойная могущественного вождя клана Макдоннеллов, каким непременно должен был стать его, Ангуса, сын.

— Ничего не понимаю. Я считал, что ты любила моего отца!

Ив застыла на месте лицом к Моргану, раскрасневшаяся, яростная, в этот момент чуть ли не прекрасная. Выглядывавшая из-за перил галереи Сабрина невольно загляделась на горянку и забыла спрятаться, но глаза Ив были прикованы только к Моргану.

— Я всем сердцем презирала этого старого петуха, жалкого карлика! — сказала Ив. — Я бы давно его прикончила, но мне хотелось видеть собственными глазами, как он мучается перед смертью, захлебываясь кровью.

— Но ведь он же спас тебя от неминуемой смерти, когда приказал Макдоннеллам не забивать калеку камнями, — напомнил Морган. — Ты ему обязана жизнью.

— Он спасал твою жизнь, — жестко отрезала Ив. — Моя жизнь его нисколько не интересовала.

Морган явно насторожился, приготовившись встретить с недоверием новые хитрые измышления коварной горянки.

— Как ты думаешь, парень, что это взбрело в голову Ангусу, который вообще не знал такого слова, как милосердие, спасать никчемную калеку от заслуженной, на его взгляд, смерти? — спросила Ив, подбоченясь. — Неужто считаешь, что он неожиданно припомнил заповедь «Не убий!»? Неужели можно представить, что в его черном сердце шевельнулось человеческое чувство и он просто пожалел несчастную калеку? Да черта с два! — Ив схватила Моргана за грудки и встряхнула. — Ангус спас меня только потому, что я носила под сердцем будущего вождя клана Макдоннеллов.

Сабрина беззвучно ахнула, всей душой потянувшись к возлюбленному. Никогда еще она не видела его таким растерянным; на лице его явственно читались сомнение и самые разноречивые эмоции.

— Но ведь тебе тогда едва исполнилось…

— …двенадцать лет, — закончила за него Ив, ее голос был полон давней боли.

Сабрина содрогнулась от жалости. Жалости, которую, как она знала, Ив с презрением отвергла бы. Морган опустил голову:

— Если ты его так ненавидела, почему оставалась рядом с ним все эти годы?

— Неужели ты так ничего и не понял, парень? — удивилась Ив. — Я осталась, чтобы быть рядом с тобой. Я знала, что он ни за что не отпустит тебя. Он нашел бы меня на краю земли, если бы я попыталась скрыться, забрав сына с собой. Ангус прятал меня в укромном месте, пока я не родила тебя. Твой отец не хотел, чтобы кто-нибудь знал, кто твоя мать. Стыдился, что зачал ребенка с несчастной калекой. — Сабрина похолодела. Эти слова перекликались с ее собственными мыслями. — Ангус боялся, что Макдоннеллы скажут, будто в твоих жилах течет грязная кровь, и решат, что после его смерти пост вождя должен занять человек чистых кровей, брат или кузен Ангуса, к примеру. Он не разрешал мне открыться тебе, а позже, после его смерти, было уже слишком поздно. Ведь ты женился на этой камероновской девке.

Сабрина поневоле посочувствовала Ив — ведь хитрые интриги, которые та плела, обращались против самой коварной горянки. Зарезав Ангуса, она вынудила Моргана к браку с Сабриной. Став причиной увечья его жены, заслужила вечную ненависть своего сына…

Морган стоял в прежней позе со склоненной головой, словно пытаясь постигнуть до конца обрушившиеся на него горькие откровения. Сабрина затаила дыхание, ожидая дальнейшего развития событий. Ив потянулась и отвела рукой белокурые пряди, упавшие на лоб сына. Но горянка потратила слишком много времени, стараясь оправдать в глазах Моргана все преступления, совершенные ею. Это ее погубило. Панические крики и яростный треск пламени наконец стали слышны в зале.

Сабрина сделала отчаянную попытку встать во весь рост, цепляясь за перила и ломая ногти. В пальцы ее впивались занозы, но она упорно тянулась вверх.

Морган поднял голову, его затуманенный взгляд прояснился:

— О Господи! Женщина! Что ты еще натворила?

Великан рванулся было к двери, но Ив загородила ему дорогу и, вытащив из-под плаща пистолет, нацелила его в грудь Моргана.

— Ни с места! — В голосе ее звенела сталь. — Я скорее пристрелю тебя, чем позволю, чтобы ты достался Камеронам. Все, что я до сих пор делала, все те годы, пока я хранила молчание, все это — ради клана Макдоннеллов, его величия и могущества. Теперь Камероны погибнут, погибнут все, вопя и моля о помощи, умрут как жалкие трусы, как им и подобает. Никому не позволю встать на моем пути, даже тебе.

Морган осторожно потянулся рукой туда, где под пледом, у самого сердца, как хорошо знала Сабрина, он хранил свой пистолет. Она также слишком хорошо знала его сердце и понимала, что он не сможет, не колеблясь, выстрелить в свою вновь обретенную мать, какой бы она ни была. И это колебание, конечно, будет стоить ему жизни. Сабрина схватилась за верхний край перил, из последних сил поднатужилась и выпрямилась. Снаружи послышался звон разбитого стекла, и надежда придала ей новые силы.

— Как тебе удалось так быстро добраться сюда? — спросил Морган, видимо, в надежде отвлечь внимание Ив.

Сабрина отпустила перила и отступила на шаг, сжав колени, чтобы не покачнуться.

— Я выехала из Лондона на много часов раньше тебя. Я видела, как камероновская девка подъехала к твоему дому. Когда на ее глазах ее отец заплатил тебе за услуги, я сразу поняла: теперь эта жалкая тварь сбежит сюда и спрячется за мамину юбку.

С неимоверным трудом Сабрина оторвала от пола палаш и дюйм за дюймом, сцепив зубы, начала поднимать.

Внизу, в зале, Ив злобно расхохоталась:

— У этой хилой слюнтяйки кишка тонка, чтобы бороться за такого мужика, как ты.

Сабрина тряхнула головой, отбросив заслонявшие глаза спутанные волосы.

— Ты совершила много ошибок в своей жизни, Ив Макдоннелл, — крикнула она, — но эта будет стоить тебе дороже всех!