Каникулы!
      Едва ли можно представить себе более сладкое слово!
      Каникулы – три месяца свободы, когда можно забыть про занудливых преподавателей, скучную математику и бесконечные домашние задания!
      Каникулы – и Юлька закинула свою модную зеленую сумочку, в которой таскала в школу учебники и тетрадки, далеко на антресоли. И вытащила не менее модный маленький рюкзачок, в котором собиралась носить исключительно косметичку и кошелечек, которые должны были помочь сделать это лето незабываемым.
      Лето!
      Лето всегда обещало что-то невероятное, но непременно восхитительное. И это лето не станет исключением: можно будет гулять целыми днями, есть мороженое, общаться с кем угодно и когда захочешь, ездить купаться и спать каждый день до одиннадцати!
      Юлька любила лето с самого детства. И сейчас, первого июня, стояла и смотрела на себя в зеркало. Это было что-то детское – наивное и радостное предвкушение чуда, дух свободы, радость и веселье – спроси ее, она бы и сама толком не смогла сформулировать, чему она конкретно была рада. Всему и сразу: своему отражению в зеркале, отсутствию дома родителей, солнцу за окном и тому, что никуда не надо идти и можно не делать НИЧЕГО.
      Стрелки часов застыли на двенадцати, и вот-вот должна была зайти ее лучшая подруга Натусик, с которой они собирались составить самый подробнейший план, как провести это лето так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные дни. Юлька только что проснулась, умылась, выпила кофе, который сварила, как взрослая, сама в турке, и у нее это вышло очень даже неплохо. Хотя почему – как взрослая? Она и есть взрослая. Ей 15, она окончила 9-й класс всего с двумя «четверками». Могла бы вообще уйти из школы и пойти получать профессию – как настоящая взрослая! – но осталась, потому что в университет берут только после 11 классов.
      Юлька сняла домашний халатик и натянула шортики и топик, как будто собиралась гулять. И снова подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя. Сегодня то ли день такой особенный – лето! – то ли она как-то незаметно похорошела, но та симпатичная улыбающаяся девчонка, которая смотрела на нее из Зазеркалья, ей нравилась. Сегодня Юльке не казалось, что она толстовата, или ноги у нее коротковаты, или на лице прыщик. Сегодня – напротив! – она собой любовалась. Прощайте, подростковые комплексы! Она стала взрослой!
      Зазвенел звонок, и Юлька бросилась открывать.
      – Все! Не будет лета! – сразу с порога огорошила ее Натусик: она мрачно скинула босоножки и прошлепала в Юлькину комнату.
      – Что? – не поняла Юлька и побежала следом, чтобы все разузнать.
      – Ничего! – все так же мрачно отрезала Натусик. – Никаких гулянок, никаких симпатичных мальчиков, никаких нарядов. Не будет лета.
      – Да что случилось-то?
      – А то! Меня родители в деревню к бабушке отправляют! – Натусик сказала это с таким видом, что было понятно: жизнь кончена. Пристроилась к Юлькиному включенному компьютеру и стала проверять почту.
      – К какой бабушке? – снова ничего не поняла Юлька. – Ты ведь до этого не ездила к бабушке!
      – Я – не ездила, – неохотно отозвалась Натусик.
      – А кто ездил? Да что ты в компьютер уткнулась? Как будто у тебя своего нет! – вышла из себя Юлька. – У меня такое настроение с утра было, а ты пришла, все испортила, да еще и толком объяснить ничего не можешь.
      Натусик недовольно оторвалась от монитора:
      – У меня есть бабушка, где-то на Севере. Раньше я у нее частенько бывала. А потом я как-то от нее удрала и решила одна искупаться. Чуть не утонула. Родители испугались, и последние пять лет меня туда не посылали. Только сами в отпуск ездили помогать по хозяйству. Картошку осенью копать. А тут вдруг решили, что я выросла, плавать научилась, и нечего мне сидеть в городе, где такая плохая экология. И ОТПРАВЛЯЮТ МЕНЯ В ДЕРЕВНЮ!
      – Когда? – у Юльки сердце оборвалось.
      – В воскресенье.
      Это был конец. Конец лету, конец свободе, конец чуду. Потому что Юлька и Натусик – подруги, что называется, неразлейвода. Натуськины родители купили квартиру в том же доме и в том же подъезде, где жила со своими Юлька. На второй же день девчонки столкнулись нос к носу в лифте и сразу же очень понравились друг другу. Они оказались одногодками, и вскоре уже Натусик пришла учиться в Юлькин класс. Это было четыре года назад.
      И четыре года они не расставались. Сидели за одной партой, гуляли во дворе, делали домашние задания то у одной, то у другой дома. Потом целый год ходили на бальные танцы, пока от них не сбежали партнеры, которых им подыскали две мамы – тетя Аня и тетя Зина – через своих знакомых. Их партнеры – Костик и Генка – ни той, ни другой не нравились, отношения – даже чисто деловые – не складывались, поэтому о сбежавших мальчиках подружки не печалились. Расстраивались только из-за того, что пришлось бросить танцы – танцевать друг с другом не получалось.
      И это, пожалуй, единственное, что у них не получалось. Все остальное, напротив, выходило «на ура!». И провести лето одной без другой им представлялось совершенно невозможным.
      – Слушай, а может, тебе заболеть? – предложила Юлька. – Больную ведь тебя никуда не отправят?
      – И болеть все три месяца? Ну уж нет! – отказалась Натусик. – И сломать мне тоже ничего не предлагай – знаю я тебя: с тебя станется. Чисто по-дружески.
      Юлька расхохоталась:
      – Ну ты скажешь! Не бойся, не буду я тебе ничего ломать. Только что же делать? – Ей снова стало грустно.
      – Слушай! – вдруг обрадовалась Натусик и, наконец, отвернулась от компьютера. – Смотри, по отдельности мы быть не можем – так?
      – Так, – послушно согласилась Юлька.
      – Вместе в городе провести лето у нас не получится, потому что меня отправляют в деревню – так?
      – Так.
      – Значит – что?
      – Что?
      – Значит, мы можем провести вместе лето в деревне!
      – В деревне? – озадачилась Юлька.
      Юлька, надо сказать, в деревне никогда не была. На даче – была. Но что-то ей подсказывало, что деревня – это немного другое. Какие там люди? Что там можно делать? Как там одеваются? Есть ли там компьютер? Все эти вопросы она и задала подружке. Натусик воодушевилась:
      – Нормальная деревня. У меня очень душевная бабка. Рядом – речка, подальше – озеро. Можно купаться, загорать. И для этого не нужно, как здесь, ездить за тридевять земель. Там будет в июле клубника. Компьютера, правда, нет. Но говорят же: нужно отдыхать от цивилизации. Там...
      Но тут Юлька ее перебила, задав самый важный с ее точки зрения вопрос:
      – Натусик, а есть ли там мальчики?
      Мальчики! Что может быть важнее для пятнадцатилетней девочки? Что может быть важнее для пятнадцатилетней девочки, у которой до сих пор нет своего парня и которая – о, ужас! – до сих пор ни с кем НЕ ЦЕЛОВАЛАСЬ! И которой так, как ей, Юльке, не повезло с одноклассниками.
      Все Юлькины одноклассники были:
      а) какие-то маленькие и аморфные;
      б) некрасивые;
      в) помешанные на компьютерных играх;
      г) ничего не понимающие в девочках.
      В общем, что называется, и глаз не на кого положить. Жуть какая-то: на двенадцать девочек тринадцать мальчиков, а поцеловаться не с кем! И даже поговорить не с кем! Только ходить и вздыхать по мужественным одиннадцатиклассникам. Но к последним Юлька подходить не решалась. А они сами почему-то на нее внимания не обращали. Вот и приходилось часами рассматривать своих родных петек и васек, ища в них глубоко запрятанные изюминки. А потом вздыхать вечерами, гуляя с Натусиком:
      – А Петька Евдокимов тебе – не, никак?
      – Никак... А тебе Васька Гришин – может, а?..
      – Не-а...
      Поэтому самый первый пункт их плана, который подружки собирались составить на начавшееся лето, должен был быть однозначным: мальчики. Прекрасные веселые мальчики, с которыми они непременно собирались познакомиться и хорошо провести все три летних месяца, ждали их на каждой улице, в каждом дворе – во всех уголках города. А какие же мальчики – в деревне? Конюхи? Пастухи?
      – Там есть мальчики, – поспешила успокоить ее Натусик. – Во-первых, там есть своя, местная, деревенская молодежь.
      (Юлька поморщилась.)
      – Во-вторых, там есть такие же, как я, кого родители к бабушке отправляют. А в-третьих, там рядом дачников понастроилось – уйма. Поэтому там тоже мальчики есть.
      Юлька хотела было что-то сказать, но Натусик, которая уже вдохновилась перспективой совместных каникул в деревне, не дала ей вставить и слова:
      – А знаешь, что самое главное? Самое главное – там есть клуб и дискотека, прикинь? Тебя здесь в клуб на вечеринку отпустят? Только на детскую до десяти. А разве клевые парни ходят на детские тусовки? Правильно, нет. А в деревне одна дискотека на всех, и туда ходят все. И стоит она двадцать рублей. И плясать там можно до утра. И краситься как угодно. И одеваться тоже. А то моя мамка, ты же знаешь, меня постоянно контролирует: юбка недостаточно длинная, косметика слишком яркая – и так далее в том же духе. А там – полная свобода.
      – А что, твоя бабушка разрешит нам веселиться на дискотеке до утра? – не поверила такому счастью Юлька.
      – Ну... – уклончиво ответила Натусик. – Понимаешь, у нас будет своя отдельная комната, окна низкие, а бабушка глухая...
      – Понятно...
      – Ничего тебе не понятно! Там у нас будет настоящая свобода! Хотим – идем купаться, хотим – с парнями гулять, хотим – на дискотеке до утра пляшем. А здесь – что? Дома – в десять. Туда не ходи, этому не звони, в гости – отпрашиваться надо. У меня такая юбка есть – отпад. У Гальки Ярцевой выменяла. Вот по сюда! – и она чиркнула рукой немного пониже талии.
      – Ух ты! – заинтересовалась Юлька: ей тут же захотелось юбку такой же длины.
      – И тебе такую сделаем! – прочитала ее мысли Натусик. – А то та, вельветовая, у тебя ни то ни се. А мы ее чик-чик, стразики на попку, спереди – бабочку, и будешь моднее всех.
      – Может, не надо спереди бабочку?
      – Как скажешь. Но чик-чик точно сделаем. Так что, ты решилась?
      Юльку всегда удивляли и веселили такие молниеносные скачки настроения у подруги. Еще пару минут назад она была мрачна, как перед годовой контрольной, и вот уже бурно радуется. И, что самое интересное, тому же самому событию, которое только что так ее огорчало.
      – Не знаю... – задумчиво протянула Юлька. – А с родителями ты говорила?
      – Почти. То есть я поговорю с ними сегодня же, и, думаю, они не будут против. Они ведь к тебе очень хорошо относятся.
      И это было истинной правдой. Натусик, как и Юлька, была единственным ребенком в семье. И ее мама, тетя Зина, как она однажды сама сказала, всегда боялась, что дочь вырастет избалованной эгоисткой. По ее мнению, ребенок с детства должен учиться общаться с себе подобными: делиться игрушками, уступать, слушать других. А для этого нужны сестры или братья. Или близкая подруга. Такая, как Юлька. Поэтому в доме Андреевых – это фамилия Натусика и родителей – Юльку Семенову всегда привечали с радостью.
      – А мои родители? – сказала вслух скорее сама себе Юлька. – Я не знаю, что скажет мама...
      – У тебя мировая мама! Конечно, она будет только «за». Там же, в деревне, чистый воздух, чистая вода, здоровая пища, а какая мама не хочет, чтобы ее ребенок был здоров?
      Против этого спича Натусика Юльке возразить было нечего.
      Юлька снова задумалась, пытаясь привыкнуть к неожиданному повороту событий. Натусик же быстренько досмотрела свою почту, кому-то ответила, а потом закрыла почтовую программу и вылезла из-за компьютера.
      – Нет, ты только представь, что нас ждет! – она встала посередине комнаты и, все больше воодушевляясь, начала разглагольствовать: – Мы – две такие симпатичные, умные, интересные девчонки – в деревне. Все мальчики будут наши. И деревенские, и городские, и дачники. Нас ждет самое невероятное приключение нашей жизни! Именно этим летом мы познакомимся с клевыми парнями. Они в нас влюбятся. Мы влюбимся в них. Будем гулять парами. А потом вернемся в город и будем встречаться с ними как взрослые. По-настоящему.
      – Деревенские отпадают! – вставила свое слово Юлька.
      – Деревенские отпадают. Нам нужны только городские, современные и симпатичные мальчики. Тебе какие нравятся?
      – Ой, я даже не знаю...
      – Правильно, мне тоже всякие нравятся. Поэтому быстро собирайся, бери самые красивые наряды – и вперед!

      Бабушка Натусика, баба Катя, оказалась очень даже симпатичной старушкой. Едва подружки приехали, едва успели перевести дух с дороги, как на столе уже стоял роскошный обед. В кастрюльках, мисочках и баночках испускали божественные ароматы суп из крапивы, домашняя картошечка, жареные окуньки, соленые грибочки, колбаска и сыр в нарезке, а также домашние масло, сметанка и простокваша. Это все, конечно, было просто прекрасно, и Юлька вместе с Натусиком радостно села пировать, но при этом подумала: если так будет продолжаться и дальше, то с талией, видимо, придется распрощаться... А прощаться с талией совсем не хотелось.
      Домик бабы Кати был небольшим, но очень уютным. Подружкам она выделила дальнюю комнатку с двумя кроватями, письменным столом и телевизором, а сама жила в большой и светлой – в три окна – горнице, в которой стояла настоящая русская печь. Русскую печь Юлька видела в первый раз, и она произвела на нее сильное впечатление. Большая, нарядная, чисто побеленная, в ней были плита с чугуниной с отверстиями для котелков, которые сейчас были прикрыты, и топкой. А сверху и дальше, в углублении, находилась еще одна топка, которая, если переводить на современный язык, была духовкой. Там, как объяснила Натусик, бабушка разжигала огонь, а когда дрова прогорали, разгребала угли и ставила туда, в жар, противни с пирожками и все те же чугунки с кашей или мясом.
      Сбоку печи были странные углубления, которые очень заинтересовали Юльку. Натусик тут же, все с тем же видом знатока, объяснила, что это – печурки, в которых, когда печь протоплена, сушат носки и варежки. А сверху на печи располагалась лежанка из тех, о которых Юлька до этого момента только в книжках читала. В общем, это была не печь, а какое-то чудо света. О чем Юлька тут же и сказала бабе Кате, а та только рассмеялась в ответ:
      – Живете вы, девки, в своем городе, думаете, ничего интересного в деревне нет. А, вишь, и нам есть чем вас удивить.
      И это было чистой правдой. Юлька, прожившая всю свою жизнь в огромном городе и никогда не бывавшая не то что в деревне, но и в городках поменьше, именно так и думала.
      Они разложили свои вещи. Натусик заняла кровать, которая стояла слева от двери и примыкала к печке, выходившей своей дальней стенкой в маленькую комнатку. А Юльке досталась кровать у окна напротив двери. Она тут же плюхнула на нее свой чемоданчик, раскрыла и стала вытаскивать наряды. И тут вдруг поняла, что...
      – Натусик, а шкаф где? Куда вещи вешать?
      – Какой шкаф! Это же деревня. В деревнях никогда шкафов не было. Вещи в сундуках хранили.
      – Не было? Но это, может, когда-то... А сейчас у всех шкафы.
      – А моя бабушка по старинке живет. – И Натусик, поднатужившись, вытащила из-под своей высокой кровати сундук.
      Сундук оказался старинным, деревянным, стянутым металлическими пластинами и с большим висячим, но не закрытым замком. От него так и веяло древностью.
      – Ух ты! – не удержалась Юлька.
      Натусик открыла его и широким жестом предложила подруге сложить в него вещи.
      – А что-то, что часто используется, мы обычно вешаем на веревку. – И показала, куда конкретно.
      Разложились, переоделись и тут же решили выйти пройтись и выяснить, как выразилась Натусик, диспозицию.
      – Идите-идите, погуляйте, ваше дело молодое, чего дома сидеть, – охотно согласилась баба Катя.
      Перед домом была неширокая речка, а за речкой – центральная деревенская улица. Подружки легко перебежали по мостику на тот берег и шагали теперь по асфальтированной дорожке. Юлька ради первого променада надела свои любимые узкие обтягивающие джинсы, закрытые туфли на каблуке, топик, свитерок с глубоким декольте и, недовольно, сверху курточку. Лето, лето, а на улице в лучшем случае плюс пятнадцать.
      Натусик же надела юбку, на колготки – лосины, туфельки, но и ей на топик пришлось натянуть объемный кашемировый свитер с высоким воротом, закрывающим горло. И непонятно зачем прихватила с собой свою любимую блестящую сумочку.
      – Ничего, это еще только начало лета, – успокоила она Юльку. – Мы еще потрясем всех своими шортиками и мини.
      Юлька тоже в этом не сомневалась. А пока они шли в неизвестном ей направлении по улице, и она только и успевала, что крутить головой по сторонам, так все было непривычно и удивительно. Цвели какие-то травы, благоухали цветущие деревья, летали насекомые, чирикали птицы, и пахло странно и непривычно.
      Так, медленно, они дошли до магазина и клуба.
      – Это магазин, – тоном экскурсовода провозгласила Натусик. – Только он уже закрыт. А это, – она махнула рукой на высокое здание с двумя дверями с надписями «Библиотека» и «Клуб», – клуб. И здесь, в клубе, проводятся танцы. Только сегодня воскресенье, поэтому их не будет. Они только по пятницам-субботам. Но мы дождемся пятницы и...
      – И что – и? – недоверчиво спросила Юлька: она была разочарована. – Мы сколько прошли, а встретили только одну столетнюю бабку. Никаких обещанных тобой мальчиков.
      – Так это мы по деревне шли. А дачи в другой стороне. – Натусик махнула рукой в совершенно противоположную сторону. – И потом, еще не вечер. А вечером все обязательно вылезут. Я тебе обещаю.
      – А-а... – успокоилась Юлька. – Ладно, пошли дальше. Что у вас тут еще есть интересного?
      Они дальше по той же улице прошли до фермы. (Встретили трех доярок.)
      – Это – ферма, – важно провозгласила Натусик.
      – Я вижу. И обоняю. – Юлька поморщилась.
      – Ничего ты не понимаешь. Это нормальный деревенский запах. Привыкай!
      – А можно я не буду привыкать? Зачем нам на ферму?
      – Нам не на ферму. Нам дальше.
      И Натусик смело повела Юльку дальше. Между тем асфальтированная улица закончилась, и дорожка свернула в лес.
      – Я дальше не пойду! – заупрямилась Юлька. – Зачем нам в лес? Мы же вышли прогуляться. И, заметь, в туфлях. А в лес надо в резиновых сапогах. Да и что мы в лесу забыли?
      – Там такое озерцо... – Натусик мечтательно закатила глазки, но тут же пришла в себя: – Ладно-ладно, действительно, туда лучше в сапогах.
      – Ой! – взвизгнула Юлька. – Что это? Меня кто-то укусил!
      – Комар. – Натусик пожала плечами. – Мы же к лесу подошли. Пока по деревне шли, нас ветром обдувало, а здесь, у леса, ветра меньше, а комаров больше.
      – Точно, это же лес, а в нем комары! – Юлька уже начала жалеть, что сюда приехала. – Что же ты мне сразу не сказала, что в твоей деревне комары?!
      – В любой деревне комары. А что?
      – Как это – что? Как это – что? Они же кусаются! А потом от них некрасивые волдыри, которые чешутся! – и Юлька активно потащила Натусика прочь от леса и от пахнущей навозом фермы.
      – Да привыкнешь ты к комарам. Эка невидаль – комары. Ты что, никогда на природу не выезжала?
      – Да, выезжала с родителями и их друзьями на пикники на электричке, но это было на денек. А тут нам что, три месяца с этими комарами жить?!
      – Привыкнешь. – Натусик как могла старалась успокоить подругу: – Их в деревне не так много, а когда пойдем в лес, намажемся специальной мазью, и они не будут кусаться. Это поначалу только так кажется, что комары – это ужасно, а на самом деле – терпимо.
      Юлька еще что-то хотела сказать, но тут из какого-то дома на дорогу шумно выскочили два очень даже симпатичных паренька.
      – Ого, какие девчонки! – заголосили они, а когда подошли к подружкам поближе, тут же стали знакомиться: – Девчонки, а вас как зовут? А вы к кому приехали?
      – Мы к бабе Кате, вон ее дом, – Натусик так же по-свойски сразу вступила в диалог, махнув рукой в сторону дома своей бабушки. – Меня Наташей зовут, а это – Юля.
      – А мы, – в ответ представились парни, – Аркаша и Васек. Только что же вы вчера не приехали? Такая дискотека была! А мы все страдали, что и потанцевать не с кем...
      Натусик еще что-то ответила, а Юлька стояла и разглядывала мальчиков. Тот, который назвался Аркашей, был невысоким, плотным, с неопределенным цветом волос, подстриженных ежиком, а второй, который Васек, был повыше, беловолосый, с хитрым прищуром серо-голубых глаз. Оба были старше девчонок и одеты примерно одинаково: кроссовки, джинсы и, несмотря на прохладу, футболки.
      Юлька еще раз внимательно посмотрела и на того, и на другого. Она страстно верила в любовь с первого взгляда, но тут ее сердце молчало как партизан. Хотя Васек, пожалуй, был посимпатичнее...
      Между тем Натусик уже активно тянула Юльку дальше.
      – Куда же вы, девчонки? Бросаете нас? – вслед спросил Аркаша, но Натусик только отшутилась:
      – Все, хорошего понемножку: у нас дела.
      А потом, когда они отошли, стала назидательно объяснять подружке:
      – Что ты так на них уставилась? Это же местные, деревенские, а ты сама кричала, что тебе местных не надо.
      – Но они так сразу подошли знакомиться...
      – В деревне это нормально. Представь, живут они тут с рождения, все друг друга знают, а тут мы приезжаем, все такие из себя городские, модные и красивые. Конечно, они сразу на нас и накинулись. Держись независимо, а то потом от них будет не отделаться.
      Как это так – от них потом будет не отделаться? Этого Юлька даже представить себе не могла. В городе можно сколько угодно ходить по улицам, а вероятность, что к тебе кто-то подойдет знакомиться, была не выше одного симпатичного паренька на сто встреченных. Да и с одноклассниками, как уже было сказано выше, Юльке не повезло. Если они и обращались к девчонкам, то только чтобы попросить запасную ручку или списать пример.
      Только два мальчика в их 9 «А» были более-менее приличными: Кирилл Козлов и Саня Матвеев. Так и тех девчонки быстро прибрали к рукам. Козлова в конце концов дожала первая красавица класса Дашка Стародубцева, и они теперь сидели вместе на задней парте. А у Сани Матвеева, по слухам, была девочка из другой школы. Вот и все. На остальных же ни Юльке, ни Натусику даже смотреть не хотелось. Да и не на что там было смотреть.
      – Погодите, девчонки, подрастут ваши мальчики к одиннадцатому классу, такими принцами станут, – успокаивали подружек по очереди их мамы тетя Аня и тетя Зина.
      Но когда там еще будет одиннадцатый класс! А влюбиться и Юльке, и Натусику хотелось прямо сейчас. Поэтому все надежды они возлагали на лето и на знакомства за пределами своего 9 «А».
      Возвращались обратно не по центральной улице, а за речкой. Там шла вторая грунтовая дорога. Юлька с интересом рассматривала дома, заглядывала на участки. Кое-где кто-то копошился на грядках, кто-то их замечал, узнавал Натусика и непременно начинал рассыпаться в комплиментах:
      – Наташка! Приехала! А как выросла – прямо невеста стала!
      – Здрасте, тетя Шура (дядя Петя, баба Люба и т. д.), – отзывалась Натусик. – Стараюсь.
      Так и дошли до бабы Кати, где уже снова был накрыт стол. И снова они наелись деревенских разносолов.
      – Завтра буду печь пироги! – провозгласила баба Катя, и Юлька только тихо охнула про себя и схватилась за талию.
      А после ужина, когда они помогли бабе Кате помыть посуду и убрать со стола, Натусик радостно провозгласила:
      – А сейчас мы пойдем в сторону дач! Только надо немного прилечь и переварить съеденное.
      Проснулись они от запаха пирожков.

      Юлька еще вылезала из постели, а Натусик уже с зубной щеткой, мылом и полотенцем в руках рванула на речку чистить зубы. Юльке было как-то странно, что нет под рукой ванной комнаты с горячей водой в кране, а нужно спросонья идти на речку. Но Натусик вчера почти убедила ее, что это, во-первых, бодрит, во-вторых, полезнее, в-третьих, просто интереснее. Так что теперь Юлька сидела, свесив ноги с кровати, слушала, как баба Катя собирает на стол, и морально готовилась к выходу из теплого дома.
      Пока она собиралась, Натусик уже влетела обратно в комнату с чистыми зубами, плотно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. И лицо у нее при этом было такое... странное.
      – Что случилось? – тут же окончательно проснувшись, накинулась на подругу Юлька. – Да не молчи ты так загадочно – говори!
      И Натусик выдала:
      – Я влюбилась!
      – Что? – ушам своим не поверила Юлька.
      – Влюбилась!
      – В кого?
      – В парня.
      – В какого парня?
      – Да тише ты, бабушка услышит! Пойдем скорее, надевай джинсы! – И Натусик выскочила за порог.
      Юлька быстро натянула джинсы и майку, схватила зубную щетку и мыло, накинула куртку и выскочила из дома вслед за подругой. А Натусик уже тянула ее к речке.
      – Представляешь, я выхожу как ни в чем не бывало, иду на речку, сажусь на мостике на корточки... – Она рассказывала и тут же наглядно демонстрировала свои действия. – Помыла руки, намочила зубную щетку, взяла в руку зубную пасту...
      – И влюбилась в нее? – не выдержала Юлька долгой прелюдии: ее аж трясло от любопытства и нетерпения.
      – Не мешай! – отмахнулась Натусик, продолжая сидеть на корточках на мостике и даже не обернувшись. – Так вот, смотри, сижу я так и только собираюсь сунуть в рот зубную щетку с пастой, как что-то мне как будто говорит: «Наташа Андреева, подними голову, посмотри на дорогу». Я не обращаю внимания. А оно снова: «Наташа Андреева, подними голову, посмотри на дорогу». И тут я не выдерживаю и поднимаю голову, чтобы посмотреть на дорогу. А на дороге...
      – Да кто?!
      – Он!
      – Кто он? – не поняла Юлька: судя по длинному вступлению, по центральной улице должен был проезжать не просто «он», а, по меньшей мере, принц в пурпурной мантии на белом коне величиной со слона.
      – Парень моей мечты, – пояснила Натусик. – Мой принц. Что, думаешь, я его без коня не узнаю?
      – Да какой парень-то?
      – Откуда я знаю! Ничего ты не понимаешь! – Натусик вылезла с мостика и встала рядом с Юлькой на берегу. – Какая мне разница, кто он? Он – парень моей мечты.
      – То есть ты с ним не познакомилась?
      – А как я с ним познакомлюсь? Я онемела. Я зубную щетку к тому времени в рот успела засунуть.
      – Ради принца могла бы и высунуть. Ну ты, Натусик, даешь! – развеселилась Юлька. – Стоило ее на минутку одну отпустить... И куда?! Зубы на речку почистить! Как она тут же умудрилась влюбиться. Да-к еще и не знает, кто он. Он хоть из местных или дачник?
      – В том-то и дело... – задумчиво протянула Натусик. – Я его даже толком и не разглядела.
      – Ладно, я уже околела, слушая тебя! – Юлька решительно достала зубную щетку из футляра и ступила на мостик. – Я умоюсь, почищу зубы, а потом мы поговорим. В тепле. За чаем.
      – За чаем – бабушка... – вздохнула Натусик.
      – Закроемся в нашей комнате, – отрезала Юлька и засунула в рот зубную щетку.
 
      Пирожки были великолепны. Ватрушки с творогом, пышки, обсыпанные сахаром, пирожки с грибами и капустой – бабушка постаралась. Юлька мужественно съела всего два, а счастливая Натусик – штук пять. Натусик слыхом не слыхивала про лишние килограммы – в ее организме любые калории сгорали тут же, едва попадая в желудок. Ела она за двоих, а оставалась стройной, влезая в сороковой размер. Юлька, которой любой лишний кусочек торта или пирожок тут же выходил в прямом смысле боком – в виде лишних килограммов, – жутко ей завидовала. Сама же Натусик не видела в своей худобе никаких плюсов.
      – Ничего ты не понимаешь! – убеждала она подружку. – У женщины должны быть формы. Посмотри на меня: бедер нет, а про грудь я вообще молчу – плакать хочется. А парням нужны девчонки с грудью.
      Не сказать, чтобы у нее совсем ничего похожего на грудь не было, но бюстгальтеры она выбирала с толстенным поролоном и декольте не носила. У Юльки грудь была, но как же ей хотелось иметь возможность, как Натусику, наедаться пирожками до отвала!
      После чая они снова помогли убрать со стола и только потом закрылись в своей комнате. И Натусик сразу затараторила:
      – Он такой, такой! Я сижу на мостике, а он идет наверху по дороге. И я сразу поняла, что это – он. У меня вот тут екнуло. Ах, Юлька, я знаю: это любовь.
      – Ты хотя бы помнишь, как он был одет? – пыталась хоть что-то прояснить Юлька.
      – Он? Ну... в штанах...
      – Понятно, что не в юбке. В каких?
      – Может, в джинсах? Не знаю. В джинсах, в свитере. В чем-то темном. Какая разница?
      – Как это – какая? А как ты его узнаешь? Как мы выясним, кто это был? Как он выглядит, во что одет – ты не знаешь. Как...
      Натусик перебила:
      – У него такие глаза, он такой...
      – Какие глаза? – теперь Юлька перебила подругу. – Ты сидела на мостике на корточках – что ты могла заметить? До дороги от речки – горка метров семь, да сама речка – метра три.
      – Ничего ты не понимаешь! – снова всплеснула руками Натусик. – Мы сейчас пойдем и найдем его. И познакомимся. И ты сама увидишь, какой он.
      Делать было нечего – пошли искать. Но на этот раз надели кроссовки. Потому что Натусик была уверена, что ее принц из дачников, а потому идти нужно в другую сторону, а там нет асфальта, а есть лес. Даже мазь от комаров взяли, хотя Юлька больше не ныла: она уже как-то привыкла к мысли, что комары – это нормально.
      По центральной улице дошли до перекрестка с трассой, перешли на другую сторону, а там свернули на проселочную дорожку. С одной стороны стояли баньки и текла речка, а с другой – лепились деревенские домишки. Потом прошли через лесок и попали в окружение дач.
      Как все-таки дачи отличаются от деревенских домов! Обшитые вагонкой или сайдингом, они все похожи одна на другую: первый этаж, мансарда, веранда. А деревенские дома, на которые Юлька уже вдоволь насмотрелась, все разные. Основательные, бревенчатые, длинные, потому что под одной крышей находились и жилые помещения, и хлев с сеновалом. Коров, правда, сейчас, как объяснила Натусик, мало кто держит. Но дома не переделывали.