9. В ГАММЕРФЕСТЕ

Через несколько дней наши путешественники распрощались с Бергеном и отправились на пароходе в Христианзанд. К их вещам прибавилась медвежья шкура, и мальчики гордились ею.

Хотя пароход был норвежский, но капитан, долго живший в Англии и хорошо говоривший по-английски, завел на нем и английские порядки: все было чисто и чинно, т.е. очень скучно, по мнению Гаральда. Завтракали, обедали и ужинали в строго определенное время, сидели каждый на своем месте.

Осталось только одно развлечение – любоваться берегом и морем.

Но вот, к радости мальчиков, им встретился кит. Животное это очень заинтересовало их.

– Дальше к северу китов будет попадаться много, – заметил капитан.

– Вы, капитан, сами никогда не ловили китов? – спросил Гаральд.

– Нет, но видел как их ловят.

– Вероятно, это очень весело?

– Так же весело, как смотреть, например, как бьют на бойне животных.

Мальчик немного смутился и, отойдя от капитана, стал следить за движениями кита до тех пор, пока последний не пропал из виду.

– Вам, молодой человек, кажется, очень хочется знать, как ловят китов? – сказал кто-то сзади Гаральда на чистейшем английском языке.

Мальчик живо обернулся и заметил человека лет пятидесяти, по манерам и языку походившего на чистокровного англичанина.

– А вы разве видали, как их ловят? – спросил Гаральд.

– Не только видал, но и сам участвовал в ловле. Хотите, я вам расскажу?

– Пожалуйста!

– Ну так вот, садитесь здесь и слушайте, – прибавил незнакомец, указывая на место около себя.

Гаральд позвал брата, и оба мальчика уселись около незнакомца.

– Моя фамилия Лонг, – сказал незнакомец, – и я несколько лет занимался ловлей китов. Однажды мы отправились к Шпицбергену за китами на специальном судне. Нужно вам сказать, что на китоловном судне устроено так, что лодки по первому сигналу моментально спускаются на воду. В одно раннее утро знак этот был подан, и две лодки со всеми необходимыми принадлежностями были спущены на воду. Я поместился в одной из них, и мы направились к киту, который находился довольно далеко. Это животное видит хорошо, но слышит плохо, потому к нему нужно подойти так, чтобы он не заметил. Нам удалось так близко подплыть к нему, что мы почти руками могли достать его. Я первый бросил в него гарпун. Гарпун воткнулся ему в спину, и животное завертелось с такой силою, что мы опасались, как бы не опрокинулась наша лодка. Кит нырнул вместе с гарпуном, унося его с собой на несколько сажен в глубину. Гарпун был привязан к канату, намотанному на вал посередине лодки. Кит плавал под водою так быстро, что края лодки, о которые терся разматывающийся канат, нужно все время поливать водой, чтобы они не загорелись. Кит обыкновенно старается забраться как можно глубже и остается под водой иногда целые полчаса.

– А что же делают, если кит не размотает весь канат? – спросил Гарри.

– Тогда привязывают к нему новый. Так случилось и у нас. Но не успели мы надвязать канат, как кит сильно дернул, лодка наша опрокинулась, и мы все очутились в воде. Нас взяли на запасную лодку, потом поймали нашу, и кит все-таки от нас не ушел. Он очень долго был под водой, но, наконец, вынырнул и был живехонек, как будто ничего не случилось. Мы сейчас же всадили в него еще несколько гарпунов, и он снова нырнул, но на этот раз не надолго. Вскоре он вынырнул, пометался в разные стороны, потом присмирел перевернулся на бок и сдался.

– То есть издох? – спросил Гаральд.

– Нет еще, но на столько обессилил, что с ним можно было делать что угодно.

– Потом что же делают с китом?

– Потом извлекают из него жир и ус.

Поговорив еще несколько времени со словоохотливым земляком, мальчики отправились в каюту заниматься до завтрака со своим воспитателем.

Но вот пароход прибыл в Христианию.

Стоял август – самое лучшее время года в Норвегии – и в Христиании было тепло.

Вдали путники увидали множество гаг. Мальчики заинтересовались этой птицей, пух которой так дорого ценится.

Гага очень кроткая птица. Нередко две гаги живут в одном гнезде, несут там яйца и мирно сидят на них. Гнезда свои они выстилают мягким пухом, который выщипывают у себя на груди. Окрестные жители еженедельно собирают этот пух из гнезд, и птица потом снова принуждена бывает ощипываться.

Гагу все очень любят и она так смирна, что ее можно брать руками. Интересно смотреть, как гага учит своих птенцов плавать. Вскоре по вылуплении из яиц она ведет их на берег. Птенцы карабкаются к ней на спину, и она отплывает с ними немного от берега, потом вдруг ныряет, оставив их всех на поверхности воды. Детеныши сначала погружаются в воду, затем выскакивают и волей-неволей плывут сами.

Гага величиною с дикого гуся, цвет самцов белый с черным, бурая грудь и светло-зеленая голова, а цвет самки красновато-бурый с черными пятнами.

После осмотра Христиании путешественники отправились в Гаммерфест, один из самых северных городов на земном шаре.

Здесь они встретили приземистых маленьких людей, рост которых и толщина были почти одинаковые.

Заметив их, Гаральд не мог не расхохотаться.

– Смотрите, смотрите, какие смешные карлики! – вскричал он.

– Что это за люди? – спросил Гарри.

– Это лопари, – отвечал Стюарт. – Они обитают в Лапландии, самой северной части Европы.

– Неужели они все такие уродцы? – продолжал Гаральд.

– Да, они все приблизительно такого роста. Это самые низкорослые обитатели земного шара.

– Но ведь они очень смешны, не правда ли?

– Нам они кажутся смешными, а мы – им. Это дело вкуса.

– А зачем они здесь?

– Вероятно, приехали по торговым делам. Это очень странный народ, но страстно любящий свою родину. Они живут как совершенные дикари, постоянно перекочевывая с места на место. Если им дать образование, то они все-таки при первом удобном случае уйдут на родину. Я читал об одном лопаре, получившем хорошее классическое образование и назначенном в пасторы. Ему дали даже приход в Норвегии. Но он впал в общий порок лопарей, т.е. начал пить. Его, конечно, отставили, он возвратился к своему народу и начал по-прежнему кочевать с ним.

– Странный народ! Но эти лопари мне не нравятся. Смотрите, какие у них злые лица, – сказал Гарри.

Пароход, на котором наши путешественники прибыли в Гаммерфест, после однодневной стоянки собирался идти еще севернее, и Стюарт задумал плыть до конца его рейса.

Незадолго до отхода парохода Стюарт вдруг оступился дорогою и сильно вывихнул ногу. Ходить он не мог, и они принуждены были остаться в Гаммерфесте до выздоровления Стюарта.

Хирурга на пароходе не было, ногу Стюарта лечили домашними средствами, и он поправлялся довольно медленно. Мальчики принуждены совершать прогулки по городу и окрестностям только вдвоем.

Однажды они возвращались с охоты и встретили на улице нескольких лопарей. Один из них был особенно мал ростом и безобразен. Гаральду непременно хотелось пошутить над ним.

– Здравствуйте, сэр! – сказал он, подходя к лопарю, и, низко присев, сделал ему рожу.

Лопарь обиделся и погрозил ему кулаком, мальчик сделал то же. Лопарь весь побагровел от злости и бросился на Гаральда со сжатыми кулаками, но последний, отступив назад, прицелился в него из ружья. Лопарь вскрикнул и бросился бежать, сопровождаемый своими товарищами.

Зрители, присутствующие при этой сцене, хохотали до слез.

– Смотрите, господа, – заметил один из зрителей, – лопари народ злопамятный, они вам припомнят это, если вы когда-нибудь встретитесь с ними.

Но мальчики не настолько еще освоились с норвежским языком, чтобы сразу понимать его, поэтому они не обратили внимания на это предостережение, весело возвратились домой и со смехом рассказали Стюарту о своей встрече с лопарями.

Но Стюарт неодобрительно покачал головою, хотя и ничего не сказал им.

На другой день мальчики отправились на берег моря с ружьями и удочками.

Около часа они бродили по морскому берегу, но ничего интересного не нашли. Вдруг они наткнулись на лодку, которая была привязана к большому камню.

– Гарри, давай покатаемся на этой лодке, – предложил Гаральд.

– Неловко, Джерри. А если хозяин придет и не найдет ее?

– Да мы недолго будем кататься. Смотри, как спокойно море. Мы отлично прокатимся около берега.

– Ну, хорошо. Только с уговором: далеко от берега не отъезжать.

– Конечно. Садись!

Мальчики уложили в лодку ружья, удочки и сумки, затем отвязали ее и, оттолкнувшись от берега, прыгнули в нее сами.

Но оказалось, что грести ни тот ни другой не умел. После нескольких неумелых взмахов веслами мальчики почувствовали сильную усталость, и вся прелесть прогулки по морю у них исчезла.

– Знаешь что, Гарри, – сказал Гаральд, – а ведь мы скверно сделали, что взяли без спроса чужую лодку. Не воротиться ли нам назад?

– Я то же думаю, Джерри, тем более, что в лодке есть разные припасы. Смотри – вот хлеб, сыр, бутылка водки, две бараньи шкуры и сети. Вероятно, хозяин лодки собрался на рыбную ловлю.

– Ну, что ж, давай повернем назад! – проговорил Гаральд.

При этих словах мальчик глубоко погрузил в воду весло и так сильно повернул его на уключине, что оно переломилось пополам: одна половина весла осталась в руке у гребца, а другая упала в воду, и ее сейчас же отнесло течением.

– Ах, Гаральд, какой ты неосторожный! – закричал Гарри. – Что мы теперь будем делать с одним веслом?

– Ничего! Обойдемся и с одним.

Однако, как он ни старался действовать веслом, лодка не шла к берегу: она или вертелась на одном месте, или делала такие удивительные зигзаги на воде, что один раз едва не опрокинулась. В это время начался отлив, и лодку стало относить от берега.

– Гаральд, да ведь нас относит от берега, – закричал Гарри. – Греби же сильнее!

– Ты видишь – гребу. Да что же сделаешь, если проклятая лодка не слушается!

– Так пусти меня. Ты совсем не умеешь грести.

Мальчики переменились местами, но результат оказался тот же: лодку продолжало относить от берега.

После многих бесполезных усилий Гарри положил весло в лодку и сидел сложа руки.

– Вот так ловко! – воскликнул Гаральд. – Что же нам теперь делать, Гарри?

– Мы удаляемся от берега очень тихо. Может быть, нас заметит кто-нибудь и придет к нам на помощь, – отвечал Гарри, печально смотря на медленно отдаляющийся от них берег.

– Ну, на это трудно рассчитывать! Скоро стемнеет, и если нас снесет в открытое море да поднимется ветер, – мы погибли.

Гарри ничего не ответил. Наступило молчание. Между тем, лодку относило все дальше и дальше. Начинало темнеть.

– Что теперь подумает о нас мистер Стюарт? – произнес наконец Гарри.

– Ах, да! Я и забыл о нем, – весело воскликнул Гаральд. – Он, наверное, пошлет нас искать.

– Да, но где? Почем он знает, куда мы направились?

– Да, ты прав. Вот, если бы он был совершенно здоров, то сам отправился бы на поиски.

– В том-то и дело.

Снова наступило молчание. Темнота увеличилась, берега уже не было видно.

– Знаешь что, Гарри, – заговорил младший брат, – мне хочется есть.

– И я не прочь бы закусить, Джерри, – отвечал старший. – Да ведь у нас ничего нет.

– А сыр и хлеб, которые лежат в лодке? Ведь хозяин все равно не может ими воспользоваться.

– Ах, да! Ну давай поедим.

Гаральд достал припасы, и мальчики поужинали, причем, чтобы согреться, они выпили несколько глотков водки. Водка была отвратительная, но такая крепкая, что сразу бросилась им в голову. Они почти без сознания уселись на дно лодки и, кое-как укрывшись бараньими шкурами, крепко заснули.

Между тем, Стюарт, не дождавшись своих воспитанников к вечернему чаю, подумал, что они задержались где-нибудь на охоте и явятся к ужину. Но наступил и прошел час ужина, а мальчиков не было.

Стюарт начал беспокоиться и разослал в разные стороны разыскивать пропавших. Однако посланные один за другим возвратились с известием, что мальчиков нигде нет.

Ночь прошла для Стюарта в страшной тревоге. Он то и дело просыпался, прислушиваясь, не возвратились ли его воспитанники.

Утром, чуть забрезжит свет, он встал с постели, хотя и не мог еще ступить на большую ногу, и решил лично отправиться на поиски.

Но, пройдя несколько шагов, он оступился на нетвердо стоявшую ногу и почти без чувств упал неподалеку от дома. Его подняли и вновь уложили в постель.

Когда он опомнился, то, несмотря на сильную боль в разбереженной ноге, сейчас же распорядился послать на поиски большое число самых опытных людей, хорошо знакомых с окрестностями и морем, но о пропавшем все-таки не было ни слуху, ни духу. Только к вечеру явился один рыбак и заявил, что у него пропала лодка, в которой он приготовился ехать на рыбную ловлю. По всей вероятности, мальчики отправились в этой лодке в открытое море и, чего доброго погибли, потому что ночью была буря.

Эта весть так подействовала на благородное и впечатлительное сердце молодого наставника, что он серьезно захворал и несколько дней был в беспамятстве.

10. НЕУДАЧНАЯ ПРОГУЛКА

Солнце было уже высоко, когда Гарри и Гаральд проснулись.

Несколько времени они не могли прийти в себя, но мало-помалу вид неба и воды напомнил им все.

Лодка, слегка покачивая, несло к незнакомому берегу, на котором в отдалении виднелся снег.

– Вот тебе и раз! – воскликнул Гаральд. – Куда это мы с тобой попали, Гарри?

– Не знаю, – ответил тот.

– Что же нам теперь делать?

– Лодку несет к берегу, выйдем на него и увидим.

Мальчики вышли на берег и втащили туда же лодку, чтобы ее не отнесло. Потом они опрокинули ее, вырыли под нею яму и таким образом устроили себе защиту от дождя и ветра.

– Вот у нас и помещение не хуже того дворца, в котором, помнишь, мы провели ночь, – заметил Гаральд, вытерая вспотевшее от работы лицо. – Здесь мы смело можем дождаться, пока пришлют за нами.

– Если только пришлют, – с печальной улыбкой сказал старший брат.

– Конечно, пришлют. Неужели ты думаешь, что мистер Стюард не будет нас разыскивать?

– О, я нисколько не сомневаюсь, что он примет все меры к нашему розыску. Но ты забываешь, что никто не знает, где нас искать – вода не оставляет следов.

– Найдут! Хватятся лодки – ну, и догадаются, что мы отправились в ней.

– Хорошо, если так.

– Вот увидишь. Однако, Гарри, мне хочется есть и пить.

– Да и я не прочь позавтракать. Дичи здесь много, а у нас есть ружья, но вот беда – что мы будем пить?

– Да, это правда, Гарри, где мы достанем воды? В лодке вон есть бочонок, но он пустой.

Гарри задумчиво смотрел на видневшиеся невдалеке снег. Вдруг лицо его просияло, и он сказал:

– Скажи слава Богу, Гаральд, я нашел воду.

– Где же она?

– А вон там! – и Гарри указал на снег.

– Да ведь это снег!

– А разве из него нельзя сделать воду? Мы наберем полный бочонок снегу и поставим его около огня.

– Ага! Понимаю! Да здравствует великий изобретатель Гарри Остин! – закричал Гаральд, подбрасывая вверх шляпу.

– Будет дурачиться, Гаральд, – сказал с неудовольствием более серьезный, Гарри. – Бери ружья, а я захвачу бочонок, и пойдем. До снега не больше мили, а дичь гораздо ближе.

Они отправились – один с двумя ружьями, а другой с бочонком. Предполагаемая миля оказалось, однако, с добрых две. Но мальчики этим не смутились и бодро зашагали вперед.

Часа через два они возвратились с двумя убитыми зайками, парой каких-то птиц и целым бочонком снегу.

– Приготовь дичь, Гарри, – сказал Гаральд, – а я пойду ломать сухие сучья. Это по моей части, недаром я упражнялся с спокойным косолапым приятелем в лазании по деревьям. И он отправился за хворостом и сухими сучьями. Гарри занялся приготовлением к жарению убитых птиц и зайца.

Вскоре был разведен громадный костер, и жаркое быстро изжарилось. Молодые путешественники уничтожили половину зайца и одну птицу, остальное же отложили к обеду.

Днем они обследовали место, куда их загнала судьба, а вечером ловили рыбу. Лов был довольно удачный – они поймали несколько крупных рыб, парой из них полакомились, а остальных спрятали про запас.

Костра на ночь они не разводили и улеглись спать под лодкой, укрывшись овчинами. Но выспаться им не удалось: среди ночи они были разбужены каким-то гулом. Море страшно гудело, а со стороны леса доносился сильный вой.

– Как ты думаешь, Гарри, что это за вой? – спросил Гаральд, невольно прижимаясь к брату.

– Это, вероятно, волки, – отвечал тот. – У тебя чем заряжено ружье?

– Один ствол пулей, а другой дробью. А что?

– Да так, нужно держать ружья под руками на всякий случай.

– Ты думаешь, волки придут сюда?

– Почем знать! Во всяком случае, спать нам уже больше нельзя.

– А ведь это скверно, Гарри!

– Что именно?

– Да если волки придут сюда.

– Не думаю, чтобы они сделали это. Слышишь, какая буря? Они не осмелятся подойти близко к берегу. Мне думается, что они и воют-то с испугу.

– Хорошо, что мы на берегу, Гарри. Ведь если бы мы были в лесу, нам не миновать бы их зубов.

– Это верно, Джерри.

Однако в эту же ночь мальчики убедились, что и на берегу небезопасно: гроза и буря были так сильны, что под утро лодку сорвало и унесло в море. Мальчики остались под открытым небом.

После этого порыва ветер стал утихать, дождь начал уменьшатся, и к восходу солнца сделалось тихо, и небо очистилось.

Промокшие насквозь, несчастные путешественники дрожали, как в сильнейшей лихорадке, лежа в своей яме под мокрыми овчинами.

Когда небо очистилось и показались первые лучи солнца, Гарри встал и вышел из ямы, чтобы посмотреть, какие потери понесли они в эту бурю. Налицо оказались только ружья, а сумки с порохом, пулями, патронами и прочими вещами исчезли.

Гарри нахмурился и подошел к брату, который лежал неподвижно и, по-видимому крепко спал.

«Он может еще спать в таком положении! Вот счастливый характер!» – подумал старший сын полковника Остина.

– Джерри, вставай! – крикнул он брату.

Но тот не шевелился.

– Господи! Что это с ним? – испуганно вскрикнул Гарри, наклоняясь над братом. – Неужели его убило грозой?

– Джерри, Джерри! – тряс он брата. – Да проснись же!

Наконец Гаральд зашевелился и открыл глаза.

– Слава Богу! – вскричал Гарри. – А уж я подумал, что ты умер. Что такое было с тобой?

– Сам не знаю! – отвечал Гаральд. – Помню только, что, когда унесло нашу лодку, меня что-то ударило, и я потерял сознание.