— Он получил роль? Правда? А какую?

Глаза Сен-Жюста лучились.

— Я не знаком с современными постановками, или проектами, как их называет Лейтон. Пока это всего лишь репетиции, где будут вычитывать сценарий, сцены, или как там. А впереди съемки и репетиции.

— Ясно, — ответила Мэгги и помахала рукой, чтобы он продолжал. Ей хотелось узнать побольше. Хотелось еще понаблюдать за этим странным румянцем Сен-Жюста. Она никогда не писала, что он способен краснеть. — Так что за роль у Эргила? С этого места поподробнее.

Сен-Жюст налил себе вина.

— Он… Кажется, он будет Тропическим Божеством. — Он понизил голос так, что Мэгги пришлось к нему наклониться: — Тропическим Богом Любви.

— Богом Любви? — засмеялась Мэгги. — Что я слышу. И что он делает, этот Бог Любви?

Сен-Жюст сделал глоток вина и поставил бокал на стол Мэгги.

— То же, что и все. Поет, танцует. Танцует он довольно много, кстати. — Он отвернулся. — Прыгает, кружится… и все такое.

— Ага. — Мэгги попыталась представить себе эту картину. — Прыжки, пируэты. Это хорошо, да?

— Кажется, Эргил так и думает. — Сен-Жюст принялся нажимать кнопки на центре. — А на этом диске есть песня «Друзья с окраин»? Очень уж она мне нравится. Какая-то она… особенная.

— Алекс, ты чего-то недоговариваешь, так ведь? Я хочу сказать, ты сам должен был скакать и крутить пируэты вокруг Лейтона, чтобы Носокса взяли. Честно, я не думала, что ты его протолкнешь. Дэвид Лейтон бывает ужасным мудаком.

Сен-Жюст сделал еще один глоток, закашлялся и произнес:

— Несмотря на то что я только поддерживаю твое стремление выражаться свободно, я был бы тебе очень признателен, если бы ты воздерживалась от подобных выражений.

— Алекс, что случилось? Что-то ведь случилось?

— Вздор. Эргил прошел отбор. Его выбрали Лейтон и еще один, Фрэнк Форчун. Дурацкое имя. Совершенно ни о чем.

— Привет, Мэгги, — перебил Стерлинг. — Прости, я не поздоровался раньше, просто спешил налить себе воды. Ужасно захотелось пить после того, как мы час просидели в этом сарае. Сен-Жюст уже рассказал тебе про Эргила?

— Да, рассказал, — поспешно ответил Сен-Жюст.

— Это же какой-то беспредел, верно? Ради всего святого, он прошелся по сцене совершенно, абсолютно голым.

Мэгги присела на край дивана, облокотилась на валик, подперла ладонью подбородок и посмотрела на Сен-Жюста. Приподняла брови. Губы тронула улыбка. Зловещая улыбка.

— Эргил проходил просмотр нагишом? А ты и не сказал об этом, Алекс. Неужели запамятовал?

Улыбка стала шире.

— Значит, прыжки и пируэты. Ну и как он выглядел? Я хочу себе это представить, чисто умозрительно. Он скакал голышом. И делал пируэты. Да, именно пируэты.

— Остановись, Мэгги, — надменно проговорил Сен-Жюст, но испортил впечатление тем, что нервно поправил воротничок. — Видимо, Лейтон согласился лишь потому, что Эргил темнокож. А также Лейтон надеялся, что у него… у него…

— Большие причиндалы. Большой дрын, большой… — Мэгги прикусила губу. — Извини. Я просто знаю, о чем думал Дэвид Лейтон. А что сказал на это сам Носокс?

— Он счастлив. — К Сен-Жюсту вернулось самообладание. — Не то чтобы он не подозревал о скрытых мотивах Лейтона, но сказал, что лучше любыми путями попасть за эти двери, чем остаться снаружи и смотреть в замочную скважину. Мне кажется, Эргил расчетлив. И уверен, что его талант, его песни и танцы, заметят и оценят.

— Да уж. — Мэгги изо всех сил сдерживала смех. — Его песни и танцы заметят. Но в особенности заметят его прыжки. — Она откинула голову назад и расхохоталась. Губы Сен-Жюста вытянулись в тонкую линию. — Алекс, расслабься. Ты же в Нью-Йорке.

— Скорее в Содоме и Гоморре, — буркнул Стерлинг, покачав головой. — Стыдоба — вот что это. Я не знал, куда глаза девать.

— Ох, бедный Стерлинг, — проговорила Мэгги, приходя в себя. — Представляю, как ты был потрясен. С твоей-то чувствительностью.

— Я готов был послать этого типа к чертям собачьим, — согласился Стерлинг, но в этот момент заверещал домофон. — Я подойду, Мэгги.

Сен-Жюст вынул из кармана часы.

— Только половина третьего. Наверняка принесли закуски.

— Нет, они уже в холодильнике. Салат из тунца, картофельный салат, какой-то салат из креветок. И что-то еще. Алекс, ты ничего не забыл мне рассказать о вашей беседе с женой Марио?

— Возможно, — ответил он, осушая бокал с вином. — Мы спешили на прослушивание. А что?

— Что? А я не знаю, Алекс. Так, мелочи. Ерунда. Небольшое выступление в женском клубе, который посещает жена Марио. Несколько бесплатных книг с автографом. Подумаешь, пустяки.

— Разумеется, — отмахнулся Сен-Жюст. — Я, кажется, припоминаю нечто подобное. Стерлинг! Откроешь двери? Наверняка кто-то из приглашенных не вытерпел и пришел раньше.

Мэгги поднялась с дивана, подошла к Сен-Жюсту и ткнула его в плечо.

— «Читаем в дождливый полдень и танцуем сальсу» — вот как называется клуб. И если они делают все это нагишом, я растерзаю тебя, Алекс, это точно.

— Глубина твоей благодарности отнюдь не волнует меня, Мэгги, — ответил Сен-Жюст. В это время Стерлинг отворил дверь, и в комнату влетела Бернис Толанд-Джеймс.

— Дорогуша, как я выгляжу? — Берни медленно повернулась кругом, разведя руки.

— В черно-белую полоску, Берни? — Мэгги покачала головой, глядя на брюки в широкую полоску и такой же топ до середины бедра, на гриву рыжих кудрей. — Ты выглядишь, будто Донна Каран за решеткой.

— Здорово! Как раз этого я и добивалась. — Берни встряхнула волосами и рухнула на диван. — Стерлинг, будь другом, плесни мне чего-нибудь крепкого. На три пальца. Я хочу хорошенько напиться, перед тем как меня утащат отсюда в каталажку.

— Немного переигрываешь, нет? — Мэгги взяла стакан с лимонадом и села рядом с ней. — Кроме того, — она сощурилась, — у меня от тебя голова кругом.

— Переигрываю? Да нет, что ты. С час назад позвонил адвокат и сказал, что утром у него были полицейские, проверяли завещание. У меня есть мотив. С большой буквы «М». Мой адвокат потянул время, требуя от них ордер на обыск, или извещение, или еще какую-нибудь бумаженцию, но все равно я должна появиться у них в понедельник для дачи показаний, или как там. То есть не должна, но мы знаем, что лучше им не перечить. Кёрк достанет меня даже мертвым.

— Надо же, Кёрк завещал тебе все состояние, не говоря уже о «Книгах Толанда». Я думала, что ты ему благодарна.

— Ну да, я благодарна. — Берни приняла у Стерлинга стакан скотча с кубиками льда. — Спасибо, ты очень мил. Будете навещать меня по воскресеньям? Принесете шоколадный торт с пилочкой внутри? — Она сделала большой глоток скотча. — Все это в голове не укладывается. Но, по меньшей мере, я смогу нанять лучшего адвоката, правда? И заплатить себе авансом семизначную сумму за то, что напишу о процессе, если меня признают невиновной. — Она бодро подняла стакан, но дрожащие руки выдали ее. — Выпьем!

Мэгги посмотрела на Сен-Жюста, который стоял за спинкой второго дивана и наблюдал за Берни.

— Алекс, думаешь, Берни действительно грозят неприятности?

Он прикоснулся к своей щеке и произнес:

— Возможно. Как верно сказал Цицерон: тот сделал, кому это выгодно.

— И я за это выпью, — проговорила Берни, приподняв стакан в направлении Сен-Жюста и глядя на Мэгги. — Идем по денежному следу, да, Алекс? Который ведет прямиком ко мне.

— В данный момент на тебя можно делать крупные ставки, это верно, — ответил Сен-Жюст с раздражающим спокойствием.

Мэгги сосредоточилась и подхватила нить его рассуждений:

— Все же знают, как ты его не любила, потому что он носился с тобой все пятнадцать лет вашего брака, а потом бросил тебя ради той шлюхи.

— Точно, Мэгги, продолжай в том же духе. Осталось сказать, что кто-то видел, как я перекрыла Кёрку кислородную трубку, когда он валялся в больнице.

— Прости, Берни, но я начинаю тебя понимать. И Джон пропал пять лет назад при странных обстоятельствах. Они не спрашивали об этом?

— Что? Снова? Мэгги, позвони окружному адвокату и расскажи все, что знаешь. Порадуй их. Джон? Боже упаси.

— Дамы, прошу вас, перестаньте, — перебил Сен-Жюст. — Я собрал сегодня всех, чтобы поговорить о том, о чем мы говорим уже сейчас, но лучше, думаю, подождать остальных… Могу я спросить, кто такой Джон?

— Джон Ливингстон Джеймс. — Берни протянула стакан за добавкой. — Муж номер два. Однажды он уплыл в море и не вернулся. Прошло два года, он уже официально считается мертвым, а я наследница двух пенсов, которые он унес с собой в могилу. На мне до сих пор висят его долги. Два мертвых мужа. У меня должна быть гора вдовьих нарядов.

Мэгги выдохнула.

— Берни, никто и не думает, что ты убила Джона. Ему не повезло с погодой, только и всего. Мне кажется, лейтенант Венделл учтет это. Исчезновение Джона не имеет никакого отношения к убийству Кёрка.

Берни взглянула на Сен-Жюста.

— Какая молодец, да? Пишет детективы про убийства. Цепкий ум. И наивна, как дитя. Живет в центре Нью-Йорка, а будто и не уезжала из Нью-Джерси.

— Нью-Джерси не такая уж дыра, — обиделась Мэгги, — и мы не такие уж простаки.

— Конечно-конечно. Я в отпаде. — Берни взяла пачку сигарет с кофейного столика и протянула их Мэгги. — Можно взять?

— Валяй, — ответила Мэгги. — Первую пачку я выкинула с час назад. Я завязала, — она посмотрела на Сен-Жюста. — И даже начала делать зарядку.

— Ха! — Берни щелкнула зажигалкой, поглубже затянулась и выдохнула. — Спасайся кто может. Мэгги опять завязала. Алекс, а кто еще придет на вечеринку? Я заставила Пинка согласиться, сказав, что выбора у него нет. Мне жутко нравится руководить. Завещание пока далеко, но Нельсон уже смекнул, что к чему. С Берни лучше не спорить, или мало не покажется.

— Блестяще, — похвалил Сен-Жюст. — Мисс Кларис Саймон тоже будет, вместе с миссис Лейтон, и лейтенант Венделл. Я уверен, что есть и другие, кто должен бы здесь появиться, но так как я не знаком с ними, для начала ограничимся таким составом.

Стерлинг глубоко вздохнул, сел на диван и утонул в подушках.

— Печально, — произнес он и снова вздохнул. — Человек умер, а мы живем дальше. Смеемся, разговариваем, а потом… сгораем как свечки. Наводит на размышления. Был ли он счастлив? Сделал ли все, что хотел сделать? Сожалел ли о чем-нибудь?

Мэгги сморгнула внезапно набежавшие слезы.

— Ты прав, Стерлинг. Мы так увлеклись расследованием, что совсем забыли о бедном Кёрке.

— Что такое? — Берни посмотрела на Мэгги, на Стерлинга, на Сен-Жюста, которые устремили на нее взгляд. — Вы хотите, чтобы я лицемерила, сидела тут и причитала? Я не рада его смерти. Я была замужем за ним, помните? Но я ненавидела его подлую натуру. Да, он умер, но от этого святым не стал. Мэгги, он же и тебе изменял. Неужели ты скорбишь по нему?

— Нет, не то чтобы, — призналась Мэгги, бросая взгляд на сигареты и пытаясь тайком вдохнуть дым, бывший в употреблении. Он пах как амброзия. — Кёрк не был таким уж замечательным. Но он ушел из жизни в расцвете сил. И это печально.

Стерлинг кивнул и произнес:

— Это тревожит. Человек думает, что будет жить вечно или хотя бы долго, и вдруг умирает. Уходит туда, откуда пришел. Не сделав того, что хотел. И какой смысл в благоразумии и воздержании, если умираешь — пуф! — в мгновение ока? — Он разгреб подушки и встал. — Простите великодушно, дамы. Там на кухне остался кусок пирога. Я не собирался потакать себе, но решил, что иначе потом буду очень сожалеть.

Кусая губы, Мэгги смотрела, как он уходит. Ей и в голову такое не приходило, но Стерлинг, вероятно, озабочен тем, что не навсегда здесь поселился, что случится сбой в какой-нибудь космической программе и они с Сен-Жюстом снова будут заперты в ее книгах, в ее сознании, их уже не будет здесь. Бедняга.

— Пойду поговорю с ним, — сказала она Сен-Жюсту.

— Стерлинг знает, чем себя утешить. В данном случае трехслойным банановым тортом от Марио, — заметил Сен-Жюст, и тут снова позвонили в дверь. — Не сомневаюсь, что это опять гости. Прекрасно. Я с нетерпением жду начала.

Мэгги закатила глаза.

— Будь сдержаннее, Алекс, ладно? Все-таки это не салонные игры.

Он слегка поклонился.

— Я буду образцом сдержанности и чуткости, моя прекрасная леди. — Он нажал кнопку домофона, чтобы дать разрешение впустить гостей. — Если вы, дамы, исполните свою роль, то есть станете сидеть тихо и наблюдать, я буду очень вам благодарен.

Мэгги состроила ему рожицу, автоматически нашаривая сигаретную пачку, пока не вспомнила, что бросила курить.

— Да провались оно, — сказала она, отдирая от кожи никотиновый пластырь, который приклеила час назад. — Кого я обманываю? Я не могу сейчас завязать. Когда этот гребаный Шерлок Холмс в моей гостиной.

Спустя полчаса Бернис делала все возможное, чтобы стать душой компании: она пила свой поздний ужин, курила сигареты Мэгги и висела на руке Сен-Жюста, будто не могла устоять на ногах без его поддержки.

Сен-Жюст не возражал, ибо что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, и если Бернис о чем-то проговорится, лучше это услышать. Потому что ему нужны улики, любые, а Бернис была замужем за жертвой и получила от этой жертвы весьма солидное наследство.

Все же в нем крепла уверенность, что эта женщина не виновата ни в чем, кроме того, с каким ужасающим легкомыслием относится к собственной безопасности. В память Кёрка она поднимала тосты уже трижды, и каждый тост оказывался не слишком благоразумным, особенно такой: «Так выпьем же за эти вонючие мухоморы!»

Когда вся небольшая компания покончила с холодными закусками и салатами, Бернис пошарила в кармане у Сен-Жюста, вытянула его монокль и воздела над головой.

— Бернис, — укорил он, — не следует так поступать. Без монокля я совершенно голый.

Бернис улыбнулась ему пьяной улыбкой.

— Не совершенно, красавчик, — она ухватила его за рубашку, — давай-ка я помогу.

— Игра окончена. — Мэгги оторвала Бернис от Сен-Жюста и увела в коридор. — Поспи немного, дорогая. — Она обернулась к Сен-Жюсту: — Ты доволен, Алекс? Посмотри, что ты сделал с ней.

— Я? — удивился Сен-Жюст, складывая руки на груди. — Она увлеченно напивалась и без моей помощи. Что я сделал?.. Да, между прочим, у нее мой монокль. И он мне нужен.

— Да, да, тебе нужен твой реквизит, — ответила Мэгги, а Берни разразилась песней. — Начни пока без него. Импровизируй. Я вернусь, как только смогу.

Сен-Жюст взялся за пуговицу рубашки и повернулся к собравшимся. Кроме лейтенанта, все были в сборе. Момент, которого он так ждал, почти наступил. И он, лучший сыщик Англии эпохи Регентства, собирался выйти на сцену.

Он чувствовал себя таким же голым, каким был Эргил два часа назад.

У него не было ни предположений, ни улик. Ни содержания романа, ни краткого описания. Не было Мэгги. Не было ее идей. С чего начать? С кем говорить вначале? Справится ли он?

Конечно, справится. Какие могут быть сомнения? Он — виконт Сен-Жюст, непобедимый герой. Он может все.

Например, он может подойти к бару, помня при этом, что так же устойчив к спиртному, как Бернис Толанд-Джеймс, что хмельная храбрость ничем не поможет. Однако, как сказал Сэмюэль Джонсон: «Красное вино — напиток для мальчишек, портвейн — для мужчин; но тот, кто стремится быть героем, должен пить бренди»[31].

— Стерлинг, будь добр, плесни мне бренди, — попросил Сен-Жюст, когда его друг уже наливал лимонад. — Мы начинаем, не вижу смысла и дальше ждать лейтенанта. Да, спасибо, дорогой друг. А вот и Мэгги с моим моноклем. Чудесно.

— Сен-Жюст…

— М-м-м? — Он сделал глоток из коньячной рюмки.

— Кажется, ты… ну… немного волнуешься.

— Вздор, Стерлинг, — ответил Сен-Жюст, поднимая голову. — Признаюсь, я слегка разочарован тем, что Бернис удалилась, но все же поспешу начать.

— Боже правый, кажется, я догадался! Ты не знаешь, что сказать, да? — тихо спросил Стерлинг. — У тебя нет ни одной даже самой завалящей идеи. Ты созвал сюда всех только потому, что всегда так делаешь, но сейчас тебе нечего сказать. Вот оказия. Надо попросить помощи у Мэгги. У нее хватит фантазии.

— Попросить помощи у Мэгги? Я отказываюсь, — усмехнулся Сен-Жюст и аккуратно поймал монокль, который ему бросила Мэгги, огибая низкий столик с закусками. Он смотрел, как она взяла ролл, плюхнула на него ложку тунцового салата, безжалостно сунула все в сдобную булочку, надкусила это безобразие и взглянула на Сен-Жюста. — Кажется, сейчас не самое удачное время просить ее о чем-либо.

Прохаживаясь по комнате, виконт задержался возле Табиты Лейтон и с легкой улыбкой понаблюдал, как агентша Мэгги пытается отпихнуть Веллингтона, который прилип к ее ноге. Мэгги говорила, что у миссис Лейтон аллергия на котов, и, похоже, Велли с Наппи чрезвычайно радовались этому обстоятельству, они попеременно запрыгивали ей на колени, расхаживали по спинке дивана, когда она там сидела, и терлись об ее ноги. Вот и сейчас миссис Лейтон одной рукой отбивалась от Веллингтона, другой же вскрывала упаковку таблеток.

Табита Лейтон нравилась Сен-Жюсту, с ее подачи он даже называл агентшу Табби. Хотя не мог взять в толк, почему она соглашалась на такое идиотское прозвище. Впрочем, еще меньше он понимал, как женщина в здравом уме могла соединить судьбу с таким самодовольным отребьем, как Дэвид Лейтон. Сколь непредсказуемо женское сердце.

И естественно, как ему показалось, он вспомнил Бернис Толанд-Джеймс. Эта женщина не позволяла своему сердцу увлекаться. Больше не позволяла. Кёрк Толанд десять лет назад проехался телегой по сердцу Бернис, а второй ее брак, как слышал Сен-Жюст, был ничуть не лучше. Мэгги однажды призналась, что ее подруга никогда раньше так не пила. Сен-Жюст невольно подумал, не пьет ли она для того, чтобы скрыть свою ранимость. Или преступление. Преступления, поправился он, вспоминая исчезновение Джона Ливингстона Джеймса.

Кроме того, Бернис была ближайшей подругой Мэгги. Сен-Жюст совершенно не понимал почему, но уже одно это отводило от Бернис всяческие подозрения.

Странно. Ему казалось, что он — из породы «Да, Точно», что его создала твердая и решительная часть сознания Мэгги. Но сейчас он понял, что относится к одному из переходных типов, которые вскользь упомянула Мэгги. Чертовски неподходящее время для «Да, Наверное», который сбивает его с толку своими сантиментами.

Он сделал еще один глоток бренди. Стало спокойнее. Бернис Толанд Джеймс пока вне игры.

Кто еще? Не пора ли проявиться его дедуктивным способностям? Виконт Сен-Жюст никогда не волновался, не мучился и не сомневался. Он действовал. Он становился в центре комнаты, призывал всех к вниманию (для этого достаточно было одного его присутствия) и оглашал свои предположения, наблюдая за всеми и ожидая реакции подозреваемого.

Да, так все и было, так Мэгги (или он) всегда делала. И так должно произойти сейчас.

Поставив рюмку, Сен-Жюст прошел в центр гостиной, как раз между двух диванов возле кофейного столика, и встал в свою излюбленную позу. Оглядел присутствующих. Нельсон Пинкер смотрит на золотые наручные часы. Мышастая Кларис Саймон застыла перед книжными полками, читая названия справочников. Табита Лейтон чихает и сморкается. Стерлинг сооружает себе очередной сэндвич с креветочным салатом. Мэгги свернулась в углу любимого дивана со страдальческим лицом, что не предвещало ее участия в расследовании.

Никто из них, даже Стерлинг, не обращал на него ни малейшего внимания. С лордами и леди было куда проще.

Ничего не поделаешь, придется говорить, увлечь всех своими блестящими предположениями и выводами.

И чертовски жаль, что сейчас у него их почти нет.

— Если вы не против, я попрошу вашего внимания…

Позвонили в дверь, и Стерлинг, который стоял ближе всех, ответил Эргилу, чтобы тот впустил последнего гостя, лейтенанта.

Напрасно он пригласил его, напрасно подначивал. Сен-Жюст хотел, чтобы к нему отнеслись серьезно, а лейтенант, казалось, видел в нем шутника, комедианта, роль которого, предположительно, отводилась Стерлингу.

— Ты начал говорить, Алекс, — напомнила Мэгги, облизывая пальцы после сэндвича.

— Мы подождем лейтенанта, — ответил тот с легким поклоном, надеясь, что она расценит это как упрек. Неужели она хочет, чтобы плод ее воображения ударил в грязь лицом?

— Да, давайте подождем лейтенанта, — с усмешкой ответила Мэгги. — Он вытащит свой блокнот и запишет все твои блестящие догадки. Так ведь, Алекс?

Значит, все же хочет, чтобы он ударил в грязь лицом. Вот и вся благодарность.

— Стерлинг, открой.

Мгновение спустя лейтенант Стив Венделл, весьма довольный собой, вошел в гостиную. Он оделся так, будто собрался после обеда растянуться на диване, потягивать пиво и смотреть бейсбол. Мятые штаны цвета хаки, темно-синяя футболка с надписью «Копы круче всех» и, как обычно, растрепанные волосы и мальчишеская улыбка. У Сен-Жюста от нее сводило челюсть, особенно когда лейтенант посылал такую улыбку Мэгги.

Венделл оглядел комнату и в конце концов остановил взгляд на Сен-Жюсте:

— Черт, кажется, представление уже началось. Я много пропустил?

— Лейтенант, — произнес Сен-Жюст. — Очень приятно, что вы так стремитесь все увидеть и узнать. Совершенно ясно, что сюда вы пришли не развлекаться.

— Нет, — Венделл улыбнулся еще шире. — Я пришел сюда как раз чтобы развлечься. Пока все нормально.

— Ладно, даже я выпью за это. — Мэгги отставила лимонад, прошла к бару и взяла бокал вина.

— Я что-то пропустил? — Нельсон Пинкер нахмурился и осмотрел гостиную. — Я думал, мы пришли сюда поговорить о Кёрке. А где Бернис? Это же была ее идиотская затея.

Сен-Жюст покачал головой и вздохнул:

— Мистер Пинкер, как сказал Публий Сир: «Сомкнув уста, даже глупец может прослыть мудрецом». Советую вам принять это к сведению.

Пинкер грохнул бокал на стол, едва не сломав ему ножку.

— Знаете ли, Сен-Жюст, с меня уже хватит. Я ухожу. Мне вообще не хотелось появляться здесь. Кларис, ты идешь?

Стерлинг отлично знал свою роль, которую исполнял в пяти последних книгах. Он встал в дверях и загородил Пинкеру выход.

— Пожалуйста, вернитесь, мистер Пинкер. Сен-Жюст обещал великолепную речь. Вы должны это слышать.

— Что такое? — спросил Пинкер, свирепо глядя на Мэгги. — Это что, один из твоих идиотских писательских заскоков? Собрать подозреваемых и протянуть указующий перст? И меня подозревают? Черт-те что!

— А почему бы и нет, Нельсон? — спросила Бернис, прислоняясь к косяку в дверях гостиной. Ее макияж размазался, глаза помутнели, но ум оставался ясным. — Или все эти кривотолки — правда?

— Кривотолки? О чем ты?

— Да так, — проговорила Бернис и, задев Сен-Жюста плечом, медленно прошла к дивану, где сидела Мэгги. — О поездке в Атлантик-Сити. О неудачных ставках в казино. Так, о пустяках.

— Я игрок. Ну и что? Какое отношение это имеет к убийству Кёрка?

Бернис пожала изящными плечами.

— Я была замужем за ним пятнадцать лет, Нельсон, включая и тот год, когда умер его отец, а издательство получило за старика пять миллионов долларов страховки. Сейчас и у Кёрка скопилась примерно такая же сумма, которую выплатят компании по случаю его смерти. Если мне нужно немного урвать у компании, чтобы заплатить долги, то отличный способ прикрыть дыру в бухгалтерских книгах — сделать так, чтобы этот платеж шел только через меня, финансового директора, и распорядиться суммой по своему желанию. Я правильно рассуждаю? Ох, башка трещит…

Пинкер выпрямился и выпятил грудь.

— Я кому угодно покажу эти бухгалтерские книги, и пусть попробуют к чему-то придраться. Меня глубоко возмущают такие оскорбления в мой адрес. Мол, растратчик, убийца! Кёрк Толанд был моим другом. Но, забыли об этом. И меня, как и всех, волнует, найдется ли убийца. — Он повернулся к Венделлу: — Лейтенант, могу я уйти?

— Что, так скоро? — проговорил Сен-Жюст, глядя на Пинкера сквозь монокль. — Я крайне огорчен, хотя вполне могу удержаться и не пасть на колени, скорбя о вашем дезертирстве.

— Да пошли вы, Сен-Жюст. Ну что, лейтенант?

Венделл, соорудив себе сэндвич, повернулся и лениво махнул рукой.

— Это не мое расследование. И если Сен-Жюст скажет, что вы можете идти, кто я такой, чтобы вас останавливать? Я пришел только поесть тунцовый салат, — он улыбнулся. — Значит, мы можем проверить вашу бухгалтерию, миссис Толанд-Джеймс?

— Берни, не отвечай, — бросил Пинкер, и Сен-Жюст заметил, что он побагровел. — Нам совсем не нужно, чтобы полиция совала нос в семейный бизнес.

— Этот человек прав, — проговорил Сен-Жюст задумчиво. — Однако, поскольку это не его семейный бизнес, такие решения вправе принимать новый собственник — ты, Бернис.

— Лучше я уйду в отставку, — заявил Нельсон и посмотрел на Берни.

— Ой, замолчи. — Бернис прижала ладони к вискам. — Ты мерзавец, Нельсон, но, по словам Кёрка, знающий мерзавец. Я не стану приглашать полицейских копаться в нашей бухгалтерии. Однако аудиторы появятся уже через две недели, так сказал адвокат. Аудиторская проверка — обычное дело в таких случаях. Надеюсь, ты не станешь возражать?

Сен-Жюст молча считал: один… два… три… прежде чем Пинкер произнес:

— Конечно, нет, Берни. Я все подготовлю. А сейчас, если вы не возражаете, мне нужно вернуться на работу. Не всякий, знаете ли, покидает офис в пятницу в полдень. Иначе придется работать и в выходные. Кларис!

Кларис, которая изо всех сил старалась быть незаметной, подняла голову и направилась к двери.

— Ради всего святого, дай ей сегодня выходной, — попросила Бернис, снова падая в подушки на диване. — Кларис, пожалуйста, останься. Я хочу послушать, что еще расскажет Алекс. Это же прямо как в книжках Мэгги. Будто оказался в детективе. Так что оставайся, Кларис. А ты свободен, Нельсон. Иди.

Стерлинг с поклоном выпроводил Пинкера и вернулся к своей еде.

— Никогда прежде не встречал человека, от которого бы меня так пучило. — Он покачал головой. — Сен-Жюст, тебе не показалось, что он слишком много возмущается? Прямо как Шивли?

— Возможно, Стерлинг, — сказал Сен-Жюст, помахивая моноклем. Его наполняла уверенность. Он справится. Он рожден для этого — быть героем, спасти положение. — Завтра я позвоню нашему приятелю Пинкеру и схвачу его прямо в логове, он же сказал, что будет завтра в офисе. Прослежу за ним.

— Это уже моя работа, — между делом заметил Венделл.

— Ах да, многоуважаемый лейтенант, — Сен-Жюст посмотрел на Венделла через монокль. — Значит, вы считаете мистера Пинкера подозреваемым?

— Нет, но это все равно не ваша, а моя работа — следить за руководством издательства. А сейчас я ставлю на леди с деньгами, — Венделл указал пальцем на Бернис, которая постанывала на диване.

— Ясно, — откликнулся Сен-Жюст, жестом призывая Мэгги сохранять молчание, потому что она уже приготовилась к атаке. Однако хорошо, что лейтенант у нее в немилости. — Какое поразительно глупое решение. У вас просто не нашлось ничего получше?

— Пока нет, Блейкли, но я же перед вами. И если вы хотите переубедить меня, я весь превратился в одно большое ухо.

— Да, скорее всего, но необязательно подчеркивать свои физические недостатки, — почти самодовольно ответил Сен-Жюст.