Эмили рассмеялась.
      – Боже! Как я вас всех люблю! Спасибо за то, что поняли меня.
      – Я буду ждать на улице, – пробурчал Бен и отвернулся, чтобы никто не заметил его слез, – поставлю чемоданы в пикап.
      Миссис Торн отправилась следом за Джексоном. Обняв его, она прошептала ему на ухо, оправдываясь:
      – Мне необходимо сделать это.
      – Знаю, дорогая. Поступай так, как подсказывает сердце.
      Женщина широко улыбнулась, несмотря на слезы, потоком заливавшие лицо.
      – Ты прекрасный друг, Бен, на тебя можно положиться. Моя жизнь стала богаче, потому что в ней появился ты. Например, никогда раньше не любила пикники, пока ты не вытащил меня на природу… Ты научил – не бояться себя… Я многое переняла у тебя… Только вот до сих пор мучает один вопрос… Можно? Почему ты ни разу ничего не сказал об операции по подтяжке лица?
      – Гм… Какая еще подтяжка? Для меня ты не изменилась ни на йоту. – Мужчина улыбнулся. – Конечно, я заметил результаты, но для меня это не суть важно, потому что полюбил Эмили Торн сразу, как увидел впервые, поэтому метаморфозы, происходящие с ней, не влияют на мои чувства. Ну, ну… Не надо плакать, ты же ведь едешь навстречу приключениям. Выше голову, дорогая. Если у тебя будет время, подумай обо мне, о девочках. Я люблю тебя, Эмили. Буду с нетерпением ждать твоего возвращения. Ты ведь вернешься? – с тревогой спросил он.
      – Конечно, вернусь, только не знаю, когда.
      – А вот это уже неважно, – мужчина нежно поцеловал ее. – Ты сущий дьявол, Эмили, и запомни: я первый сказал тебе об этом. Возможно, и не первый… зато тот, к чьему мнению ты всегда прислушиваешься.
      – Бен, ты первый. Я хорошо помню… Ты самый лучший человек из живущих на планете. Теперь твоя очередь запоминать, что именно я произнесла эти слова первой. Хотя… мне наплевать, первая или вторая.
      – Первая, первая, – успокоил Джексон женщину. – Давай-ка садись в машину. Чем раньше ты уедешь, тем раньше вернешься.
      Через десять минут дверь белого фургона захлопнулась, а спустя два часа последовали объятия, поцелуи и слезы. При прощании Эмили шепнула Бену:
      – Присматривай за всем… Наверное, ты единственный мужчина, кому я полностью могу доверять. Спасибо, что ты есть, милый.
      – Давай, давай мотай отсюда, – буркнул тот, пряча лицо.
      Миссис Торн целовала всех по очереди, потом заплакала.
      – Хватит слез, – твердо заявил Джексон. – А теперь, уважаемые дамы, приглашаю вас на ужин. А о ней не переживайте – она скоро вернется.

* * *

      Миссис Торн растерла замлевшее плечо и выбралась из джипа. Четырехчасовая поездка по горной дороге явно не относилась к приятной части путешествия.
      Эмили огляделась. Она находилась на автостоянке, расположенной напротив главного здания пансионата «Убежище на Черной горе». Вокруг царило такое великолепие и тишина, что женщине показалось, будто она на мгновение оглохла. Затаив дыхание, миссис Торн старалась вспомнить, когда слышала в последний раз щебет птиц и ощущала запах свежей хвои. Верхушки сосен скрывались в облаках, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть их. Местечко на Черной горе оказалось царством вечнозеленых растений, потому что повсюду виднелись кустарники и деревья, источавшие волнующие ароматы.
      Главный корпус казался сошедшим с почтовой открытки. На крыльце около дома стояли кадки с ярко-красной геранью, оживляя суровый пейзаж.
      Спокойствие…
      Эмили почувствовала, как груз забот упал с плеч, когда на крыльцо вышла монахиня в черном одеянии.
      Сестра Филлис, или Филли, как она попросила ее называть, выглядела просто настоящей красавицей: огромные темные глаза, великолепные зубы, розовые щеки и отличная фигура.
      – Должно быть, вы Эмили Торн? Нам звонил отец Майкл и сказал, что мы обязаны приготовить для вас красный ковер у входа. К сожалению, – весело рассмеялась монахиня, – у нас такового нет. Имеется лишь грубый коврик для молитв. Он весь в дырах и настолько вытерт, что определить его цвет уже невозможно.
      Эмили совершенно неожиданно для самой себя почувствовала непреодолимую симпатию к этой девушке.
      – Как здесь красиво и спокойно.
      – О, да. Тихо… Только мы поем перед обедом.
      – Не может быть! – притворно изумилась миссис Торн.
      – Ладно, давайте запишемся в отеле, и я покажу ваш номер. Ненавижу писанину!
      Эмили рассмеялась, ибо «писанина» включала в себя подпись на листке регистрации и на чеке.
      – Обратите внимание… Эта тропинка называется «Путь архангела». Поскольку вы не католического вероисповедания, поясню, что архангел – это ангел самого высокого ранга. Отец Майкл сказал, что вам непременно следует ее показать. А почему – вы и сами знаете.
      – Спасибо ему. Да, я действительно знаю… Здесь так красиво! А кто ухаживает за цветами?
      – Жильцы. Я каждый вечер на закате собираю семена. Ну, что вы об этом думаете? – Сестра Филлис жестом постаралась показать весь расстилающийся вокруг ландшафт.
      – Очаровательно!.. Что-то я не вижу других строений. Мне придется жить здесь одной?
      – Святые угодники! Нет! Просто на «Пути архангела» только один домик. Остальные сосредоточены возле главного здания. Не беспокойтесь: потеряться или заблудиться практически невозможно. В домике есть карта местности, где отмечена станция рейнджеров. Они поддерживают с нами связь… Сейчас у нас довольно много людей – сорок шесть человек. Едят у нас в зале за главным корпусом. Это место тоже выделено на карте. Имеется часовня, если хотите, можете посещать службы. Кстати, в настенном календаре в вашем домике отмечены все религиозные праздники и службы… Обязательно-принудительного здесь ничего нет. Есть комната отдыха и развлечений с телевизором, библиотекой, фонтаном и стереосистемой. Она находится на «Пути святого креста»… Телефон в зале, где проходят обеды. Если вам будут звонить, мы пошлем кого-нибудь в ваш домик. Почту нам доставляют ежедневно… Хотите спросить о чем-то еще?
      – Да, о времени обеда, ужина и так далее… Что, если я пропущу назначенное время?
      – Значит, останетесь голодной, – жизнерадостно прощебетала Филли. – Итак, завтрак – в семь, обед – в двенадцать, ужин – в шесть. Ваша еда незатейлива, зато питательна. Одна из сестер ежедневно печет хлеб и пироги. Все выращивается и готовится здесь. Пища, как я уже говорила, простая, но за все годы никто не пожаловался на скудость питания.
      – Замечательно.
      – Давайте зайдем в домик. Мне так нравится наблюдать за реакцией гостя.
      – Это… Это…
      – Спартанское жилище?
      – Ну, не совсем… Здесь хорошо, сестра. Просто ожидала нечто, похожее на келью.
      – А-а-а, понимаю… Вам будет удобно здесь? Эмили огляделась: простая добротная мебель, камин с двумя розовыми цветками в горшках на каминной полке, горные пейзажи, украшающие стены. Женщина вошла в спальню – двуспальная кровать, большой шкаф, столик, кресло с торшером. Ванная комната небольшая, выложенная голубой плиткой, без каких-либо излишеств, на полу небольшой коврик.
      – Мне здесь будет очень удобно, сестра, – выдохнула миссис Торн.
      – Не пугайтесь, когда услышите звон колоколов. Они звучат три раза в день. Учтите, это довольно громко. Я могу чем-нибудь помочь вам?
      – Нет, сестра, спасибо.
      – Через полчаса ребята принесут ваши чемоданы. Машина должна оставаться на стоянке. А вот велосипед можете хранить здесь. Кстати, вы умеете управлять им?
      – Никогда не пробовала. Только недавно купила его… Дома у меня велотренажер, на котором я долго занималась.
      – Ну, это, наверное, безумно скучно, – заметила Филли.
      – Да нет, я обычно в это время смотрела телевизор. Время шло почти незаметно.
      – Здесь много всего интересного. Пожалуйста, не удивляйтесь, увидев у порога вашего домика белок или зайцев, которые клянчат что-нибудь вкусненькое. Они иногда доходят до самых дверей и терпеливо ждут, когда их угостят… На крыльце стоят кормушки… Увидимся за ужином, Эмили. Я могу вас так называть?
      – Конечно.
      – Тогда зовите меня Филли.
      – Договорились.
      Миссис Торн, присев на стул, выглянула в окно. Интересно, когда в ее душе поселятся покой и умиротворение? Может, завтра? Она задремала и вздрогнула, услышав звуки рожка и хруст гравия на дорожке. Женщина встряхнула головой, прогоняя остатки дремы.
      – Миссис Торн, я принес ваши вещи. Где их поставить?
      – На крыльце. Велосипед тоже оставьте здесь.
      Перед ней стоял далеко не мальчик. Интересно, бывают ли священники такими высокими, хорошо сложенными, белокурыми и так красиво улыбающимися? Мужчина был одет в брюки защитного цвета, на ногах – горнолыжные ботинки, довольно поношенные, но аккуратные.
      – Вижу, вы получили лучший домик. – «Какой у него низкий и бархатный голос, – подумала Эмили. – Мне он нравится… Кто знает, возможно, здесь действительно будет интересно». – Обычно он пустует… Говорят, нужно сделать что-то очень значительное, чтобы поселиться в нем. Но что именно, монахини умалчивают… Меня зовут Мэтт Холидей, – представился мужчина и протянул руку.
      – Эмили Торн, – назвала себя женщина и вытащила из кармана две смятые банкноты по одному доллару. – Этого хватит? – поинтересовалась она, роясь в сумочке.
      – Думаю, хватит, но только… зачем? – В глазах Мэтта зажегся дьявольский огонек.
      – Как «зачем»? Ведь вы принесли мои вещи. Филли сказала, что их доставит мальчик… Монахини иногда так называют мужчин… Наверное, потому, что ведут уединенный образ жизни и далеки от мирских забот. – «О, черт! Я несу какой-то вздор да еще продолжаю держать в руках эти проклятые деньги», – осудила сама себя Эмили.
      Мэтт Холидей пригладил свои светлые волосы. Она тут же обратила внимание на его длинные тонкие пальцы.
      – Даже не знаю, обрадоваться мне или оскорбиться? Склоняюсь в пользу первого. Дело в том, что я рейнджер и заехал сюда, чтобы узнать, все ли в порядке. Бобби не оказалось на месте, и Филли попросила меня. Сохраните эти два доллара, и в воскресенье купите мне мороженое. По выходным сестры делают это лакомство, – пояснил он, – и стоит оно пятьдесят центов.
      Миссис Торн быстро спрятала деньги в карман, чувствуя, как начинает полыхать ее лицо от стыда.
      – Отлично, договорились. А… какое именно мороженое вы предпочитаете?
      – Надо же, она еще спрашивает! В одно воскресенье это ванильное, в другое – шоколадное, в третье – банановое, потом монахини делают сливки… Самое вкусное мороженое в штате, черт возьми! Я приезжаю сюда каждое воскресенье и привожу с собой детей.
      Миссис Торн вспомнила Бена и Теда: нужно рассказать им про удивительное мороженое.
      – Сколько же им лет?
      – Девять и четырнадцать.
      Она уже хотела поинтересоваться, почему миссис Холидей не приезжает вместе с ним, но мужчина сам продолжил свой рассказ:
      – Я вдовец… Сестры очень хорошо относятся к моим ребятишкам. Они любят сюда приезжать и помогают, чем могут, монахиням. Филли легко вывести из себя, а Джилли сходит с ума, когда по пятницам жарят рыбу… Все! Молчу, а то выболтаю ненароком все секреты.
      Эмили рассмеялась и хохотала до тех пор, пока рейнджер не сел в свой джип и не уехал.
      – Наверное, ему одному дозволено разъезжать по территории Убежища, – предположила вслух женщина. – Гм… Вдовец, приезжающий каждое воскресенье отведать мороженого. Кстати, до выходного осталось ровно три дня.
      Миссис Торн принялась распаковывать чемоданы. Через десять минут все лежало на своих местах, а сами вместилища вещей были заброшены под кровать. Взяв небольшую книгу, она вышла на крыльцо. Интересно, а далеко ли отсюда станция рейнджеров?
      Полистав брошюру, Эмили отложила ее в сторонку и взглянула на цветы в кадках. Сегодня собрать семена или оставить на завтра? Принять душ и перекусить или заняться исследованием территории?
      – Я присяду здесь, – сказала сама себе женщина, – и буду вдыхать чистый горный воздух, напоенный сосновым ароматом, а потом выкурю сигарету. Можно помечтать и поразмышлять о чем-нибудь или просто побездельничать… Следует составить расписание, режим дня, иначе я сойду с ума. Завтрак, пешая прогулка, плавание, велосипед, сбор семян, прополка цветов, обед, прогулка, занятия в саду, душ, ужин, наблюдение за звездами… Кроме того, следует почитать хоть что-то о самих горах Грейт-Смоуки.
      Если однообразие жизни в Убежище ей надоест, она может отправиться в Бэтлинберг. Интересно, далеко ли отсюда до Мемфиса? Если нет, то к ее услугам Грейсленд с мемориалом Элвиса Пресли.
      Неожиданно для самой себя миссис Торн погрузилась в глубокий сон и проснулась при первом ударе колокола, который почему-то называли Ангелиусом. Эмили спустилась вниз, потревожив двух белок около сосны. Пробегая мимо них, она буркнула на ходу «извините», не чувствуя себя при этом глупой.
      Сестра Селестина, или просто Тина, прочла молитву перед трапезой. Ужин проходил в обстановке, максимально приближенной к домашней. Каждый обслуживал себя сам. При этом не было никаких ограничений в количестве съедаемого. Если не хватит – на кухне есть добавка.
      Эмили с удовольствием налегла на жареную свинину, морковку и картошку, выращенную здесь же, в саду. Овощи только что сорвали, поэтому они хрустели на зубах. Хлеб свежеиспечен, масло и джем – собственного приготовления. Вишневый пудинг показался ей настолько вкусным, что только усилием воли она заставила себя встать из-за стола.
      – Нет, нет, миссис Торн, – с улыбкой остановила ее сестра Тина, – каждый относит свою тарелку и столовые приборы к буфету в дальнем конце комнаты. – Эмили покраснела. – Извините, мы забыли предупредить вас об этом.
      Выйдя из зала, миссис Торн познакомилась с остальными жильцами пансионата. Кофе подавали на столики, установленные прямо на улице, под кронами сосен. Здесь она услышала множество историй, так или иначе связанных с Убежищем в Черных горах. Как сказала одна гостья, в этом месте ты начинаешь общаться с Богом, природой и самим собой; в сей обители ты не можешь никого обмануть, даже самого себя. Эмили не совсем поняла, о чем говорит женщина. Очевидно, речь шла о чем-то духовном.
      – Я Роуз Финнеран, – представилась пухленькая дама, протягивая руку. – Приятно видеть новое пополнение, так сказать, прилив свежей крови. Каждый год я вижу здесь только пожилых людей, а вот вы… Меня порадовало, что вас поселили в «Пути архангела». Теперь, когда все болтают, могу открыть вам секрет… В этом домике живут избранные… По моему мнению, у них имеются определенные проблемы деликатного свойства. Другие утверждают, что «Путь архангела» предназначен для важных персон, но монахини – запомните это! – не делятся с нами секретами… Лично мне это безразлично, но кажется, вам будет очень одиноко. Ой, я слишком много говорю… – торопливо перебила себя женщина. – Большинство живущих здесь не болтают попусту, они молятся. Не спорю, молитвы – это хорошо, но ведь в жизни полно других прекрасных вещей. Подождите, пока не познакомитесь с рейнджерами… Они такие чудесные парни! Я ищу себе друга. Большинство гостей на «Восточном пути», где мне приходится жить, – старые перечницы. Каким образом вы попали сюда?
      – Вы совершенно правы, утверждая, что много говорите, – спокойно произнесла миссис Торн и улыбнулась, пытаясь сгладить неприятное впечатление, произведенное ее словами.
      – Это потому, что в нашей семье было одиннадцать детей, и всем хотелось вставить словечко в общий разговор. До меня очередь вообще редко доходила. У меня самой восемь детишек, и с ними творится то же самое. Они, правда, все разъехались и живут своей жизнью… Я приезжаю сюда каждое лето вот уже в течение десяти лет.
      Новая собеседница Эмили выглядела очень забавно: маленькая, пухленькая, с круглыми щечками, седыми задорными кудряшками, которые придерживал красивый обруч с металлическими вкраплениями. Пронзительные голубые глаза лукаво поблескивали за стеклами очков. Словом, она напоминала хлопотливую белочку, случайно заблудившуюся среди людей.
      – А вот я приехала сюда впервые, – заметила миссис Торн.
      – Это место притягивает к себе, как магнит. Когда уезжаешь отсюда в конце лета, не можешь никак дождаться, пока ступишь на порог родного дома, а потом начинаешь скучать по Убежищу. Все говорят то же самое. Думаю, мы с вами подружимся, если вы немного повеселеете и расслабитесь, а то ваш серьезный вид наводит тоску. Позже мы переговорим о том, что тревожит вас. Похоже, проблем скопилось предостаточно…
      – А сколько монахинь трудится здесь? Нанимают ли мирских? Чтобы поддерживать такой образцовый порядок вокруг, надо много рабочих рук. Как часто приезжают сюда рейнджеры? Я познакомилась с одним из них… Его зовут Мэтт. Он принес мои чемоданы.
      – Я буду отвечать на каждый ваш вопрос по очереди… У нас шесть монахинь. Они, кстати, позволяют называть себя по имени. Сестры развлекаются вместе с нами… В августе у нас проходят соревнования, в которых они принимают деятельное участие, особенно следует выделить Филли и Тину. Они плавают, молятся, не вмешиваясь ни во что, настроены очень дружелюбно и держат языки за зубами. После беседы с ними в душе поселяется покой. Это трудно объяснить, но так уж получается… У них нет никаких забот, сестры живут для Бога и творят добрые дела. Думаю, для их характеристики подходит слово «чистота». Когда заговариваешь с ними о проблеме, не дающей тебе покоя, у них всегда готов ответ. Я сама не католичка, но посещаю воскресную мессу… Она задает хорошее настроение на целый день.
      В Убежище работают девять мирян. Пять человек заняты сельскими работами, причем двое из них – мальчики, чьи родители трудятся здесь же. Чудные дети!
      Рейнджеры навещают нас дважды в день. Обычно приезжает Мэтт, но иногда – Айвэн. Все зависит от расписания… Оба парня очень дружелюбны и приятны в общении. Мэтт – вдовец, а Айвэн – холостяк. Я вот уже десять лет пытаюсь соблазнить его, но тщетно. Вдовец тоже ведет себя подобным образом… По-моему, каждая одинокая женщина, приезжающая в Убежище, забрасывала удочку, ан нет – рыбка не клюет. Ребята дружелюбны и общительны, но и только.
      Эмили рассмеялась.
      – Может, стоит поменять насадку? Откуда вы родом, Роузи?
      – Из Барнеборо, что в Пенсильвании. Я уже давненько подумываю о переезде на юг, так как у нас очень холодные зимы, но мысль об упаковке своих вещичек повергает меня в глубокое уныние, и я тут же решаю никуда не ехать. Поэтому на зиму я отбываю во Флориду и возвращаюсь домой лишь весной… Давайте прогуляемся. Нужно сжечь калории… если, конечно, у вас нет других планов.
      – Хорошо, – хихикнула Эмили. – Прогулка просто необходима, а то немного переусердствовала за столом.
      – О, здесь это обычное явление. Свежий воздух нагоняет волчий аппетит, но во время работы выжигает все калории… Теперь ваша очередь говорить. Вам нельзя все время молчать – я могу заболтать вас до смерти. К тому же, если вы все время будете слушать, вам не придется и словечка вставить. Расскажите о себе, Эмили. Естественно, только то, что хотите.
      – Да о чем говорить-то? Я разведена, а мой бывший муж умер в прошлом году… Это не очень интересно. Роузи, вы работаете?
      – Мне не пришлось заниматься этим ни одного дня в своей жизни. Из родительского дома я сразу перешла к семейной жизни и родила ребенка. Мой супруг заботился о нас. Он работал в страховой компании и верил в нее, поэтому мне можно было позволить себе жить так, как хотелось, и не трудиться, чтобы обеспечить себе спокойную старость. Сейчас я могу себе позволить даже предложить детям небольшую финансовую поддержку… Мой Гарри умер во время игры в гольф. Впрочем, это совсем другая история. Боже, как я рассердилась… Итак, как вам здесь нравится?
      – Красиво. А зимой люди сюда приезжают?
      – Да, но иногда монахини отправляют гостей обратно. После смерти Гарри я приехала сюда на Рождество. Мне так было тяжело… Я все время плакала и быстро возвратилась домой… Зимой в Убежище все по-другому. Люди катаются на лыжах, снегоходах, санках, даже на лошадях. Кстати, эти замечательные животные обожают снег. Спорим, вы даже не знали об этом. Здесь очень здорово – огонь в камине, дружеская беседа за чашкой пунша или грога. Сестра Куки делает такое вино, что от одной рюмки падаешь с ног.
      – Завтра я собираюсь покататься на велосипеде. Хотите составить компанию, Роузи?
      – С удовольствием. Думаю, пора возвращаться. У меня, честно говоря, ужасно разболелись ноги. Сейчас я больше всего мечтаю о теплых и уютных домашних тапочках, но сначала провожу вас домой.
      – О, в этом нет никакой необходимости, – заявила миссис Торн.
      – Нет, есть! Вы еще плохо знаете местность. К тому же стемнело. Надо привыкнуть к факелам, освещающим дорогу. Когда я впервые приехала сюда, то заблудилась и бродила несколько часов подряд. Меня даже начали искать… Я чувствовала себя ужасно глупо. Нам стоит зайти в магазин и взять соков и диетических напитков. Сейчас вам откроют кредит, а платить следует в конце месяца… После этого мы можем немного посидеть на вашем крылечке и насладиться разговорами и кока-колой.
      – С удовольствием, – согласилась Эмили. Она нисколько не кривила душой – ей нравилась Роузи Финнеран. После этого знакомства одиночество уже не казалось таким притягательным.
      Добравшись до домика миссис Торн, Роузи отлучилась на минутку и принесла факел, зажгла его и вставила в специальное кольцо.
      – Вот, видите, теперь вы можете ходить в темноте… Когда мы отправились на прогулку, было еще светло, а сейчас стемнело. Только постарайтесь не забыть погасить этот светоч перед сном. Остальные горят здесь всю ночь.
      – Какой тост мы произнесем? – поинтересовалась миссис Торн, вспоминая многочисленные вечеринки на Слипи-Холлоу-роуд.
      – За дружбу! Вам нравится мой спич?
      – Отлично. – Эмили протянула свою банку с колой, чтобы чокнуться.
      Женщины сидели на крыльце, вслушиваясь в кваканье лягушек, пение ночных птиц, пили кока-колу и смотрели на звездное небо. В десять часов Роузи поднялась и пожелала новой подруге спокойной ночи.
      Раздеваясь, Эмили в полной мере ощутила всю «прелесть» одиночества, из глаз потоком хлынули слезы. Плечи сотрясались от рыданий. Боже, что с ней происходит? «Чего ты хочешь, Эмили? – участливо поинтересовался внутренний голос. – Как сделать тебя счастливой? Да и что такое счастье? Высморкайся, закури, посиди на крылечке, посчитай звезды… Вот увидишь, это поможет тебе».
      Закутавшись в халат, миссис Торн облокотилась на подушки, которые предусмотрительно захватила с собой. На улице тепло, так что одеяло не понадобилось. Факел, сиявший в противоположном конце крыльца, распугивал ночные страхи. Женщина сама не заметила, как уснула. Ее разбудил яркий луч света, упавший прямо на лицо.
      – Что… Кто вы? А-а-а, мистер Холидей. Что-то случилось? – сонно спросила Эмили.
      – Хотелось бы тот же вопрос задать вам. Извините, кажется разбудил вас? Но мы очень серьезно относимся к проблемам безопасности. Сегодня я заменяю Айвэна. Он надорвал спину, пытаясь убрать с дороги ствол дерева, рухнувшего в бурю три дня назад.
      – Я… Я не хотела спать в доме, вернее, просто не могла уснуть. Свежий воздух хорошо на меня действует, но…
      – Ничего, ничего, привыкнете. Это просто адаптация после смены обстановки, – пояснил рейнджер.
      – Вы всегда являетесь в середине ночи?
      – Точнее, в полночь и в три часа. Это возможность заработать дополнительно. Когда у тебя двое детей, собирающихся в колледж, деньги не помешают.
      – А у меня нет детей, – печально проговорила миссис Торн.
      – Бывают дни, когда я не считаю их даром божьим или божьим благословением, – признался мужчина и философски добавил:
      – Маленькие дети – маленькие хлопоты, большие дети – большие хлопоты… Не знаю, что лучше.
      – А кто бывает с ними, пока вы на работе?
      – Одна женщина; она ночует с ними, когда я дежурю. Днем детишки справляются сами. За ними приглядывают соседи, летом ребята приходят сюда, зимой бывают подольше в школе. Я о них никогда не забываю, сами видите.
      – Я не хотела обидеть вас, – напряженно сказала Эмили.
      – Вам понравилось здесь?
      – Да, только ужасно тихо. Я не привыкла к этому, и тишина действует мне на нервы. Знаете, обычно барабанная дробь или сумасшедший грохот давит на уши, а мне вот – тишина. Кстати, подружилась с Роузи Финнеран… Это мне по душе. Я люблю общительных людей и скучаю по друзьям, оставленным дома.
      – А давайте поспорим на пять долларов, что через месяц вы не захотите уезжать отсюда. Учтите – я не азартный игрок и не заядлый спорщик.
      – Хорошо, бьемся об заклад. Я ведь тоже не отношусь к числу азартных женщин, хотя дома поставила на карту многое – свою жизнь и финансовое благополучие.
      – Надеюсь, вы выиграете.
      Миссис Торн рассмеялась, удивляясь самой себе: она хохочет в три часа ночи, будучи разбуженной самым бесцеремонным образом.
      – Думаю, имею полное право ответить «да». Я уже достигла поставленной перед собой цели. Но теперь мне ужасно грустно. Знаете, когда человек чего-то очень хочет, он всеми силами стремится этого добиться. И когда, наконец, у него получается, ему начинает казаться, что он заплатил за это слишком высокую цену…
      – Вы замужем, миссис Торн?
      – Была один раз… Я развелась, а в прошлом году мой бывший супруг умер. Возможно, вы слышали об этом, да и по телевизору показывали… Яна застрелили на автостоянке у абортария в Лос-Анджелесе. Словом, довольно сенсационное убийство. Я очень переживала… Но нужно думать о будущем и не оглядываться. Мне удалось побеседовать со священником, который и посоветовал поехать сюда. Вот почему я здесь. А вы, мистер Холидей?
      – Зовите меня Мэтт. Так все делают.
      – Отлично. Тогда называйте меня Эмили.
      – Хорошо, спасибо. Я живу здесь всю жизнь и никогда не уезжал, если не считать учебы. Закончив обучение, вернулся и получил работу, затем женился, обзавелся детьми…
      Эмили перебила мужчину, продолжив его фразу:
      – …И жили потом счастливо.
      – Ну… почти. Иногда происходят ужасные вещи…
      – Мэтт, вы счастливы?
      – Будет более правильно сказать доволен. Я не знаю, что такое счастье. Женившись, думал, что обрел его, однако это оказалось лишь удовлетворением. Люди здесь много говорят о покое, умиротворении и душевном равновесии, однако слово «счастье» редко раздается из их уст. А вы, Эмили, вы счастливы?
      Женщина не собиралась открывать душу первому встречному, хотя у нее появилось ощущение, будто они знакомы с незапамятных времен.
      – Не знаю, наверное, нам всем следует поискать значение данного слова и понять, способны ли мы испытывать такое чувство. Обычно люди боятся, что хорошее в их жизни непременно кончится, а с этим трудно смириться: воспоминания о былом счастье слишком болезненны. Поэтому многие предпочитают не копаться в своей душе и не раскладывать чувства по полочкам.
      Мэтт усмехнулся.
      – Может, вы и правы, а может, и нет.
      – Вы говорите, как настоящий политик, – улыбнулась миссис Торн.
      – А вы принадлежите к числу деловых женщин, ставящих карьеру превыше всего.
      – Почему в вашем утверждении звучит насмешка? – холодно осведомилась Эмили.
      – Таких женщин, как вы, приезжает достаточно много. Они вступают в мир мужчин, где царят волчьи законы, и поневоле им приходится принимать правила чужой игры – бороться, кусаться, царапаться, идти по трупам соперников. Когда эти представительницы прекрасного пола достигают намеченной цели, то начинают чувствовать опустошенность. Поэтому-то они и приезжают сюда искать ответы на волнующие их вопросы, потом уезжают, выходят замуж и забрасывают деловую деятельность и карьеру.
      – Типичный образец мужского шовинизма, – ощетинилась миссис Торн. – Вы считаете уделом женщины кухню, вечно распухший живот и детей?
      – Если им хочется этого… В противном случае они должны быть готовы заплатить за свои стремления. Мудрецы говорили: «Человек, возьми от жизни все, но заплати за это хорошую цену». Весь вопрос в том, хотят ли они рассчитываться. Я говорю только о том, что слышал… Сестры много болтают об этом. Мужчины, приезжающие сюда, тоже испытывают подобные проблемы. Эти обычно отправляются в путешествие, а вот женщины уезжают домой и выходят замуж. Не понимаю, почему люди не могут вести нормальный образ жизни?.. О, я вас совсем заболтал, – спохватился Мэтт. – Мне нужно идти в главный корпус и составить рапорт. Извините, что разбудил.
      – Все хорошо, Мэтт. Я уже окончательно проснулась… Теперь просто посижу здесь и встречу рассвет.
      – Мое любимое время. Обязательно дождитесь момента, когда первые лучи начнут пронизывать небо, словно тонкие клинки. Создается впечатление, что небеса усыпаны бриллиантами, а от аромата сосен можно захмелеть…
      – Я однажды опьянела от запаха рождественской елки.
      Холидей презрительно хмыкнул.
      – Вы, городские, ничего не понимаете в деревьях. Вам обязательно нужно срубить елку и притащить ее в дом. Мы же не отравляем землю химикатами, поэтому наши сосны источают пьянящий аромат. Вы здесь многому научитесь, – уверенно заявил мужчина, поднимаясь с крыльца. – Извините, не было ли это шуткой, когда обозвали меня шовинистом?
      – Нет. – Эмили попыталась скрыть улыбку, увидев серьезное лицо собеседника.
      – Моя дочь говорит то же самое. Думаю, мне следует пораскинуть мозгами над этим.
      – Надо, надо… Спасибо, что хоть это пришло вам в голову. Благодарю вас, что не прошли мимо и поговорили со мной.
      – Это моя работа. Вот подождите до завтра… Филли и Тина все равно узнают о наших посиделках и болтовне ночь напролет. Я не знаю, как им это удается, но они в курсе всех событий.
      – Постараюсь учесть данное обстоятельство. Спасибо, Мэтт. Спокойной ночи.
      – Спокойной ночи, Эмили.
      Женщина уютно свернулась клубочком в кресле и мгновенно уснула. Ее разбудил звук шагов – за ней пришли, чтобы пригласить к завтраку. Она улыбнулась пришедшим:
      – Хорошо, ребята, только дайте мне минутку на сборы.
      Через несколько минут миссис Торн переоделась и морально приготовила себя к выходу на глаза людей.
      – Удивительно! – пробормотала она, шагая среди белок и зайцев, которые, не обращая на нее никакого внимания, спокойно поедали засыпанный им корм из кормушки у крыльца.
      Широкая улыбка осветила лицо Эмили при виде бриллиантового колье, протянувшегося над верхушками деревьев.