– Грейнджер! – Тори была шокирована. – Я не могу этого допустить! Лорд Фаулер-Грин не захочет поселить вас в своем доме. Он ведь покупает только жену, а не всех ее бедных родственников в придачу. Подумайте, кузен, как это будет выглядеть! Вы, конечно, шутите!
Грейнджер прикидывал, насколько искренне возмущение Тори.
– Вы правы, я пошутил, – мрачно произнес он; Тори в душе ликовала – бедный мальчик так расстроен, что не может разглядеть ее проделки. – Но что же со мной будет? Не идти же просить милостыню?
– Могу посоветовать лучший план. Например, почему бы вам не присоединиться к Скарблейду и его людям? Ваши познания могут им пригодиться. Мне действительно очень жаль вас, дорогой кузен.
– Не тратьте на меня свое сочувствие. У меня есть голова на плечах, я проживу. Но вы, бедная кузина… Что у вас есть кроме хорошенького личика и изящной фигурки? Когда лорд Фаулер-Грин узнает ваш несносный характер, недостаток воспитания и умения в искусстве ведения хозяйства, он будет держать вас взаперти и постесняется вывозить в общество. Вы осрамите его на всю Англию.
– Осрамлю? О чем вы говорите, Грейнджер? Как я могу осрамить лорда Фаулер-Грина? Он должен прыгать от счастья, что я дала согласие быть его женой!
Грейнджер хитро улыбнулся, он сумел задеть Тори за живое, хорошо зная ее слабые струнки. Самый верный способ уязвить девушку – задеть ее самолюбие.
– Но, конечно, если вы будете хорошо себя вести, улыбаться только дамам и не строить глазки мужчинам, лорду Фаулер-Грину не на что будет роптать. Так что, Тори, ваша судьба в ваших руках.
– Кузен! – в сердцах воскликнула девушка. – Если вы не перестанете, то не знаю, что с вами сделаю! Что вы имеете в виду – меня будут держать взаперти? Вы же знаете, я терпеть не могу одиночества! Объяснитесь, пожалуйста!
Грейнджер сделал вид, что не расслышал, и сидел, поправляя кружевные манжеты. Наконец, не выдержав сверлящего взгляда, жалкого вида кузины и испив до конца чашу удовольствия от созерцания ее растерянности, почувствовал, что достаточно отомстил за издевки. Все же это его кузина, которую он любит почти как самого себя. Грейнджер решил успокоить девушку.
– Послушайте, кузина. То, что я собираюсь вам рассказать – истинная правда. Клянусь могилой матери, – Тори вздохнула и уселась поудобнее. – Конечно, об этом говорят только в кулуарах, но мы же знаем: дыма без огня не бывает.
– Да, Грейнджер, продолжайте же. Боюсь, я сегодня не расположена к вашим философским рассуждениям.
– Хорошо, перейдем к сути. Лорд Фаулер-Грин уже много лет живет холостяком, его жена умерла от лихорадки почти тридцать лет тому назад. Она была женщиной очень достойной, настоящей знатной дамой. Немного старовата, конечно, но умом и шармом завоевала для супруга титул и имение, которым он сейчас владеет. Браком по любви их союз трудно было назвать, но наш добрый лорд боготворил ее. И кто бы относился иначе, учитывая все блага, которые дала эта женитьба?
– Ближе к делу, Грейнджер, ближе к делу!
– А дело вот в чем. Лорд Фаулер-Грин часто повторял, что никогда не соединит жизнь с женщиной, которая не будет обладать манерами и культурой поведения его первой жены. Многие женщины добивались его благосклонности, но он ни одной не сделал предложения. Ходят слухи, что все эти годы он даже хранил верность покойной.
– Бр-р! Не могу понять этих баб, что их заставляло добиваться этого жирного, потного, чесоточного…
– Ну, ну, Тори! Разве вы забыли, что говорите о будущем муже?
– Ух, Грейнджер! – взревела девушка. – Похоже, вас веселит мое несчастье!
– Нет, я не такой идиот. Последние несколько лет наши судьбы были так тесно связаны… То, что хорошо для вас, хорошо и для меня.
– Ловлю на слове. Кстати, если бы не я, отец не увеличил бы ваше денежное пособие, которое намного превышает то, что обычно получают от родителей другие юноши. Я еще не придумала, как избежать этого брака, никого не обидев, но когда придумаю, мне понадобится ваша помощь.
– Ваш повелительный тон, кузина, раздражает меня. Не возлагайте на меня больших надежд. Я с большим удовольствием посмотрю, как вас обуздают.
Тори сдержала гнев, решив про себя, что никогда не доставит Грейнджеру такого удовольствия, и собрав все самообладание, мило улыбнулась.
– Вы будете помогать мне. Подумайте, скоро наступят холода, будут дуть ветры. У меня болит сердце, когда представляю вас бредущим по дороге неизвестно куда, голодного, продрогшего, молящего прохожих о корочке хлеба. И вот вас настигают бандиты. О, Грейнджер, представьте только, что они могут с вами сделать! Как горько мне придется рыдать над вашим замерзшим трупом! Слезы будут замерзать на щеках и превращаться в сосульки! Буду молиться за вас, дорогой кузен. Увы! Похоже, только женщины обладают способностью понимать ситуацию. Бедняжка Грейнджер!
Тот живо представил нарисованную Тори картину и задрожал мелкой дрожью.
Девушка протянула руку с лежащими на ладони тремя соверенами и недорогими украшениями.
– Смеетесь, кузина. Этого едва хватит на месяц.
– Но у меня больше нет! – запротестовала Тори. Грейнджер заглянул ей в глаза.
– Можете называть меня лентяем, но дураком я никогда не был. Показывайте остальное.
Тори нехотя вынула из кармана кожаный футляр, в глазах Грейнджера засверкали алчные огоньки.
– Давно бы так! Вы ведь это стащили? – спросил он вдруг. – У вас никогда не было ничего подобного. Откуда такая вещь оказалась у вас? Хотя какое мне дело? Надеюсь, когда придется превратить это в деньги, ваша мать будет далеко и я не увижу страдания в ее глазах.
Грейнджер подбросил бриллиантовое ожерелье в воздух и ловко поймал его.
Неожиданно Тори выхватила драгоценность и спрятала ее в карман.
– Не все сразу, кузен. Сейчас получите только часть, а когда согласитесь помочь, подумаем об остальном. Теперь вы должны дать слово джентльмена сделать все, что я попрошу.
– Выкладывайте план, дорогая кузина. Обещаю всяческое содействие.
Вскоре Тори забралась в уютную постель, решив отложить грустные мысли о предстоящем браке. В памяти непрошенно возник ласкающий взгляд черных глаз и сильные руки, сжимавшие ее плечи.
Утро не принесло решения проблемы. Тори встала с темными кругами под глазами и слабостью во всем теле, словно вовсе не спала. Поспешно надев светло-зеленое утреннее платье, которое очень шло к ее глазам, спустилась вниз. Завтракала молча, то и дело бросая взгляд на высокие окна.
– Тори, вы не слушаете меня! – раздался высокий голос леди Лидии.
– Слушаю, мама. Я плохо спала ночью. Вы говорили, что завтра хотите устроить званый обед. Я согласна.
– Ваш жених тоже будет, милая, – щебетала леди Лидия. – Лакей недавно отправился к нему с приглашением от вашего отца. Уверена, лорд Фаулер-Грин придет с радостью. Вы согласны?
– Да, мама, – вяло ответила Тори.
Леди Лидия посмотрела на дочь с некоторым страхом. У ребенка явно нездоровый вид. Это из-за свадьбы. Леди Лидия повеселела, вспомнив, как сама нервничала перед обручением. Успокаивала себя, что иной причины болезненного состояния Тори не может быть. Ребенок просто взволнован. В конце концов, дочери рано или поздно все равно придется выйти замуж, не за одного, так за другого. Лучше уж сейчас, пока она молода и может выглядеть привлекательной в свадебном наряде. Леди Лидии пришлось повидать много перезрелых невест, в глубине души она была уверена – женщинам в летах нельзя разрешать официальное бракосочетание. Лишние хлопоты для семьи и неприятные моменты для матерей. Бедняжки были бы счастливы замужеству великовозрастных девиц и без пышных церемоний.
Леди Лидия снова взглянула на Тори, вяло ковырявшую вилкой в тарелке.
– Надеюсь, дорогая, вы наденете зеленое шелковое платье, которое так подчеркивает цвет ваших глаз? Ведь мы все хотели бы произвести хорошее впечатление на лорда Фаулер-Грина, не так ли?
– Да, мама.
Тори задумчиво подцепила вилкой кусочек ветчины, грустно размышляя о солидном женихе и совместной жизни. Ей часто случалось встречать лорда Фаулер-Грина. Она чуть не застонала вслух, вспомнив белую пухлую, вечно влажную руку, никогда не упускающую возможность потрепать ее по щеке, когда она была ребенком. Он часто позволял себе бестактные шутки, уговаривая поскорее вырасти, чтобы он мог на ней жениться. Слава Богу, когда Тори выросла, лорд стал более сдержан, и уже не позволял себе сажать ее себе на колени, прижимать к огромному животу и обдавать зловонным дыханием.
Годы не изменили внешность лорда к лучшему. Даже напротив, оказались к нему немилосердны. Если раньше круглое лицо обладало розовой упругостью, то теперь щеки обвисли, на шее появились дряблые складки, нос напоминал круглый комок теста, прилепленный между белыми щеками. Толстые губы были всегда влажны. В молодости они могли сойти за то, что называется чувственным ртом, но с годами очертания исказились, а цвет померк из-за частого употребления нюхательного табака. Мысль, что эти губы могут ее поцеловать, чуть не лишила Тори сознания. Девушка резко встала и, извинившись, выбежал из комнаты, зажав рукой рот, чтобы унять тошноту.
Глава 6
– Если ты мне понадобишься, Анни, я позвоню, – бросила Тори служанке. – Сегодня вечером оденусь сама. У меня болит голова, хочется побыть одной.
Удивленная служанка поспешила удалиться, ей никогда не приходилось видеть свою госпожу в таком состоянии. Она подумала, что хозяйка должна быть более счастлива перед замужеством.
Тори одевалась в состоянии крайней подавленности. «Толстый бык, напыщенный старик, – ворчала она про себя. – Не люблю его и никогда не полюблю. Не хочу выходить за него! Вообще ни за кого не хочу выходить!» По щекам потекли слезы. Вдруг ее осенило. Грейнджер говорил, что лорд божился жениться только на благовоспитанной леди, женщине с хорошим вкусом и манерами. Для него это вопрос престижа. «О-о! Как я жажду сделать его посмешищем в глазах общества! – думала Тори. – Может быть, если буду с ним дерзка и бестактна, он передумает, решит, что я для него недостаточно хороша». «Не слишком ли легко думаешь отделаться, дружище?» – спрашивала она себя. Конечно, если бы не отсутствие денег, отец никогда не потребовал бы от нее такой жертвы. Но он очень огорчится, если дочь будет плохо вести себя за обедом. Нужно сделать все очень тонко, чтобы лорд Ролингс ничего не заподозрил. Тори повеселела. Возможно, если лорд Фаулер-Грин разочаруется в ней и сам разорвет помолвку, то сочтет нужным заплатить отцу за моральный ущерб.
– Боже, помоги мне! – молила Тори, глядя на себя в зеркало. – Ага! Вот что я сделаю.
Ярко нарумянила щеки, намазала губы и внимательно посмотрела на свое отражение.
– Лорд Фаулер-Грин упадет в обморок, – весело сказала она вслух.
Решительно тряхнула головой и выпустила из прически несколько локонов. Приподняла подол платья и выскользнула из комнаты.
При виде размалеванного лица дочери лорд Нельсон прирос к стулу, но решил не делать замечаний, а то Тори надуется, удалится к себе и не выйдет к гостям. Он представил, как тянет ее вниз, а дочь брыкается, упирается и отказывается видеть жениха.
Леди Лидия улыбнулась при виде неестественного румянца дочери. «Неужели лихорадка? Или девочка так взволнована предстоящей встречей с женихом?»
– Как хорошо, дорогая, что вы выбрали именно это платье, – леди Лидия одобрительно взирала на шелк персикового цвета, перевязанный бледно-голубыми лентами. – Оно придает вашей коже цвет золотистого меда.
На самом деле леди Лидия была огорчена, что Тори не надела зеленое платье, как обещала, но, поразмыслив, решила не делать упреков по этому поводу. Зная характер дочери, она тоже опасалась, что Тори что-нибудь выкинет.
Снаружи послышался звук подъехавшего экипажа.
– А, кажется, приехали лорд и леди Элен! Лорд Нельсон бросил сокрушенный взгляд в сторону дочери и поднялся навстречу гостям.
Тори едва сдержалась, чтобы не высунуть язык за спиной отца, но пообещала себе сделать это позднее. Она расположилась на диване подле матери в вялой, небрежной позе и заставила себя улыбнуться. Грейнджер назвал бы эту улыбку гримасой.
Когда гости показались на пороге, Тори вскочила с дивана, демонстрируя почтение к возрасту прибывших. Леди Элен, вдовствующая сестра лорда Фаулер-Грина, первой прошла в гостиную, за ней следовал брат. Леди Элен, сухая, надменная дама, внешне была полной противоположностью брату.
– Дорогая! – воскликнула леди Элен, устремляясь навстречу Тори и разглядывая яркие краски ее лица. Неодобрительно сузив глаза, сочла нужным произнести несколько елейных фраз, приличествующих встрече: – Виктория, дорогая, как чудесно, что вы собираетесь войти в нашу семью. Мне так не хватает компаньонки, Сидней должен позаботиться, чтобы вы проводили больше времени в моем имении в Сассексе. Сельский воздух очень освежает.
Тори вежливо улыбалась, готовая разразиться рыданиями. Как это ей раньше не приходило в голову? Конечно, золовке захочется, чтобы она сидела с ней за вышиванием или читала французских классиков. Словно выносить одного лорда Фаулер-Грина – недостаточное наказание.
Лорд Фаулер-Грин подошел к ним, слегка прихрамывая от нового приступа подагры.
– Виктория, любимая! – воскликнул он, пытаясь взять ее за руку. – Вы стали еще красивее!
Он поцеловал руку Тори, хотя та пыталась отдернуть ее, затем запечатлел поцелуй на внутренней стороне запястья, оставив влажный след. Пухлые горячие руки легли на плечи Виктории. Лорд наклонился, вытянув губы, и поцеловал ее в обе щеки. У Тори пробежали по спине мурашки.
– Дорогая Виктория, – произнес лорд Фаулер-Грин елейным тоном, – счастлив присутствовать в этом доме в качестве вашего жениха. Я просто без ума от счастья в предчувствии нашей скорой свадьбы. Вижу, вы тоже довольны, – добавил он, обратив внимание на яркий румянец девушки. – И вы, дорогой друг, – обратился он к лорду Ролингсу. – Мы всегда были добрыми друзьями, а теперь будем еще ближе, гораздо ближе.
Лорд Ролингс улыбнулся и позволил будущему зятю похлопать себя по спине. Перспектива иметь лорда Фаулер-Грина в качестве близкого родственника несколько смущала. И, если он правильно понял, жирный осел собирается называть его папой. Лорд вдруг ощутил горечь во рту и скривил губы.
– Как приятно видеть вашу улыбку, дружище, – шумел лорд Фаулер-Грин. – Если бы мне предстояло расставание с единственной дочерью, я вряд ли смог бы улыбаться.
Затем, повернувшись к леди Лидии, сказал вполне серьезно:
– Дорогая леди, смею заверить, что буду денно и нощно боготворить вашу дочь.
Леди Лидия вежливо улыбнулась, потом вдруг просияла, словно поняла что-то очень важное.
– Вы говорите, ров? Я не знала, что вокруг вашего дома есть ров. Как замечательно! Вы будете в безопасности от набегов разбойников и всяких проходимцев.
Грейнджер, входя в гостиную, уловил последнюю фразу леди Лидии. Поперхнулся, закашлялся, и лорд Нельсон похлопал его по спине.
Объявили обед. Лорд Фаулер-Грин под руку повел Тори в столовую, пытаясь погладить нежную кожу запястья. Разъяренная Тори зашипела:
– Оставьте ваши фамильярности, сэр. Мы еще не женаты!
– Гм-м, да. Вы правы. Некоторые леди любят подобные знаки внимания, – прошептал Фаулер-Грин. – Вижу, вы не из их числа, и благодарен вам за это. Я лично считаю, что женщине не стоит принимать ухаживания мужчин. Однако, имея честь быть вашим нареченным, уверен, вы простите мою маленькую вольность, – заметив кривую усмешку на лице Тори, он добавил, сально причмокнув губами: – Приберегу вольности для супружеской спальни.
Тори сделала вид, что не расслышала последней фразы, злясь на себя – ей пока не удалось дать лорду нужную пищу для размышлений. Лучше было бы притвориться, показать удовольствие от его вольности. Если слова Грейнджера об этом старом дураке правда, то она упустила прекрасный случай вызвать его осуждение. Теперь предстояло ждать следующей возможности показать этому Козлу, как она горит нетерпением залезть в его постель. Возможно, это его оттолкнет. «Да, надо срочно что-то делать! – лихорадочно думала Тори. – У него изо рта воняет, как из помойного ведра». Войдя в столовую, она подошла к своему месту и ждала остальных.
Грейнджер сопровождал висевшую на его руке леди Элен. На лице кузена было жалобное выражение, и он очень сочувствовал Тори.
Обед прошел невесело. Казалось, только Грейнджер получил неподдельное удовольствие от жареной баранины – ему дважды наполняли тарелку. Леди Лидия не спускала глаз с Тори, и ее хорошенькое личико недовольно хмурилось. Леди Элен пространно описывала прелести нового лекарства от водянки – она испытывала его на поваре. Тори вежливо слушала, но в голове шумело, словно стучали тысячи молотков.
Лорд Фаулер-Грин вел беседу с хозяином, голос его набирал силу. Даже леди Элен, привыкшая к громкой речи брата, прервала свой рассказ и прислушалась.
– Нет, Нельсон. Мы по-разному смотрим на это и вряд ли придем к соглашению.
– Да, мне никогда не удается принять вашу точку зрения, – лорд Ролингс тоже повысил голос. – Я никогда ничего не делаю втихаря, это ваш метод.
Полагаю, человеку следует хотя бы знать, что о нем думают и говорят.
Лорд Фаулер-Грин не стал перекрикивать собеседника, напротив, понизил голос, используя тактику опытного государственного деятеля. Этим он привлек всеобщее внимание, все напряженно ждали, что он скажет.
– Видите ли, дружище, – произнес он с ударением на последнем слове. – Советую подумать логически над сложившейся ситуацией. Ее нужно воспринимать в целом. Если вы хотите помочь Маркусу Чанселору, это ваше дело, но не следует раздражать тех, кто выступает против. А вы уже сделали это, хотя бы тем, что открыто поддержали упомянутого господина.
– Открыто? А как по вашему я должен это делать, кто я – неотесанный фермер или член парламента? Сидней, вас, кстати, не было, когда все произошло. Теперь послушайте меня, надо выслушать обе стороны.
Лорд Фаулер-Грин откинулся на спинку стула и приготовился слушать.
Лорд Ролингс смягчил тон.
– Мы присутствовали на ланче – члены парламента. Я в том числе. Откуда-то появился представительный молодой человек. Хорошо одет, настоящий джентльмен. Начал говорить. Вообразите, как были шокированы лорды, услышав ужасный диалект, на котором говорят в колониях! Что он делает дальше? Заметив наше замешательство, переходит на чистейший английский высшего общества, язык нашего круга. Представляете, Сидней? Вы бы подумали, что он родился и вырос в Англии и всю жизнь общался с членами правительства. Но я уклоняюсь от темы. Он сообщил, что его зовут Маркус Чанселор, он приехал из долины Чанселор, из Америки. Рассказал об ужасных испытаниях, которые приходится переживать его соотечественникам из-за нашей блокады и воинственных индейцев. У них ничего не осталось, кроме небольшого количества посевного зерна. Создается впечатление, что население долины Чанселор несет наказание за преступление против правительства. Чанселор объяснил – они все сторонники короля и никаких действий против него не принимали. Выражали недовольство лишь коррумпированными губернаторами, назначаемыми английским правительством, которые набивают карманы, эксплуатируя народ. Так как с его земляками обращаются как с изгоями, для них единственный способ выжить – пользоваться черным рынком, но оказывается, и этот рынок контролируется губернаторами и приносит им доход. Этот Маркус Чанселор просил только об одном – уговорить короля снять блокаду. Кстати, эту мысль подсказал сам губернатор.
– Нельсон, все это я уже слышал, – заметил лорд Фаулер-Грин. – Меня интересует другое: как вы оказались в столь трудном положении?
– Оказался? Скорее, меня поставили в трудное положение. Я и несколько моих коллег занялись делом этого молодого человека. Мои помощники проявили немалый интерес к его рассказу. Затем их отношение ко мне резко изменилось. Все ополчились против меня, мне с трудом удалось удержаться в палате лордов. Я очень подозреваю, что среди моих коллег оказались друзья тех самых губернаторов, против которых выступал Маркус Чанселор и которые имеют немалую долю в доходах колоний. Меня объявили врагом короля и лишили земель.
– Если бы вы были более осмотрительны, Нельсон, – заявил лорд Фаулер-Грин, – вы бы смогли помочь Маркусу Чанселору и не забыть о своих интересах. Если колонисты способны выдержать цены черного рынка, они были бы рады заплатить вам определенную сумму – ведь вы хотите помочь им. Но вместо того чтобы сделать это без лишнего шума, вы лезете на рожон. Кто от этого пострадал? В первую очередь, вы сами. Теперь у вас ничего нет, и вы не можете помочь Маркусу Чанселору при всем желании.
Тут лорд Фаулер-Грин заметил, с каким вниманием и, пожалуй, удивлением слушают его все сидящие за столом.
– Вот так-так! Неужели вы только сейчас узнали, в каком положении находится лорд Нельсон Ролингс?
Глава 7
До свадьбы оставалось меньше недели. Леди Лидия беседовала с миссис Кари, пока та доделывала свою работу. Белый атлас подвенечного платья Тори сверкал и искрился в лучах солнца, пробивавшихся в окна спальни невесты.
– Случилось то, чего я боялась, леди Ролингс, – сетовала портниха. – Ваша дочь все худеет, и мне каждый раз приходится переставлять швы. Так к свадьбе от нее ничего не останется. На своем веку я обшивала очень много невест и могу по опыту сказать – либо ваша дочь крайне взволнована, либо ей не по душе будущий муж.
В душе леди Лидия была полностью согласна, хотя более определенно знала причину плохого настроения Тори. Она даже пыталась поговорить с мужем, но тот заявил, что это одна из причуд дочери. Однако леди Лидию беспокоило выражение глаз Тори. Раньше ей никогда не приходилось видеть в них безысходность и поражение. Тори никогда не испытывала поражений. Леди Лидия не знала, как помочь дочери, и была в полной растерянности. Она задумчиво погладила пальцами платье, висевшее на невесте, как на вешалке.
Тори очнулась от своих мыслей и словно впервые заметила искрящийся атлас. Лицо исказила гримаса ненависти и отчаяния, что не укрылось от обеих женщин. Мастерица поворачивала девушку то в одну, то в другую сторону. Тори механически повиновалась. Платье, несмотря на все усилия, казалось безжизненным, существовавшим как бы отдельно от невесты. Леди Лидия недовольно хмурилась. Миссис Кари тяжело вздыхала. Предстояла целая ночь работы. А ради чего? Если она догадывалась правильно, девушку придется нести под венец на носилках. Кто тогда оценит ее двухнедельный труд? «Все впустую! – бормотала про себя миссис Кари. – Все впустую!»
Однако портниха не переставала обмерять, подкалывать, подшивать, а Тори проклинала судьбу, приведшую ее к такому трагическому событию. Она пыталась вспомнить более счастливые эпизоды своей жизни: первый бал, утренние прогулки верхом в деревне, когда свежий ветер отбрасывал назад волосы, и те развевались в полете, как знамя. Она любила это чувство свободы. Ей нравилось также просиживать часами в кухне, подражая простонародному говору прислуги. Повар и помощницы весело смеялись над ее представлениями. Она вспоминала, как потешалась над Грейнджером и как кузен отвечал столь же добродушными проказами. От беззаботного детства остались только воспоминания, так незаметно оно прошло.
Леди Лидия, будучи не в силах вынести тяжелое молчание дочери, под каким-то предлогом выскользнула из спальни. Миссис Кари тоже было не по себе, она решила отвлечь внимание девушки.
– Ваше лицо, мисс Ролингс, кажется мне очень знакомым. Я уже говорила вам об этом. Долго не могла припомнить, кого вы мне напоминаете. Но этой ночью – я как раз подшивала подол платья – вдруг вспомнила. В гостинице «Совиный Глаз» есть одна служанка. О, я конечно понимаю, вам незнакомо это место. Я сама о нем никогда не узнала бы, если бы не прелестный маленький магазинчик поблизости.
Тори не выказала интереса к рассказу, и миссис Кари поспешила закончить:
– Так вот, мисс Ролингс, я думала и думала, и ночью наконец вспомнила. Эта ничтожная служанка из гостиницы «Совиный Глаз» как две капли воды похожа на вас. Просто копия. Мисс Ролингс, не обижайтесь, я не хочу сказать ничего плохого, но могу предположить, что в день свадьбы она вполне сошла бы за вас, надень на нее это платье.
Тори почти не слушала, наблюдая, как миссис Кари подшивает платье.
– У нее такие же волосы, как у вас. Если сделать нарядную прическу, то и не отличишь. Только глаза другие. Должна сказать, что таких глаз, как ваши, я никогда не видела.
– Кто она такая? – Тори вдруг оживилась. Миссис Кари так удивилась внезапному интересу девушки, что чуть не проглотила булавку.
– Я только что сказала, – она прислуживает в гостинице. Больше мне о ней ничего не известно.
– В какой гостинице? – Тори совсем повеселела.
– В той, что я сказала – «Совиный Глаз». В Челси. Очень красивая девушка. Ей бы впору быть знатной леди, как вы.
Тори начала беспокойно вертеться.
– Миссис Кари, вы видели моего кузена Грейнджера?
– Да, мисс, если не ошибаюсь, он был внизу, когда я приехала. Стойте спокойно, мисс. Сейчас закончу. Вот, теперь все. Платье будет готово вовремя. Хотя придется снова работать ночью.
Тори выскользнула из платья. Руки дрожали, не слушались. Миссис Кари с готовностью помогла девушке. Господи! Она не представляла, что так ослабела. Ей нужно срочно поесть. Нужно вернуть силы, нельзя терять времени.
– Миссис Кари, когда спуститесь вниз, попросите повара принести мне что-нибудь поесть. Да побольше! Все равно, что. И попросите кого-нибудь прислать ко мне моего кузена Грейнджера. Немедленно!
– Да, мисс, – пробормотала добрая женщина, не зная, как объяснить внезапную перемену в поведении невесты. Вспомнила свое замужество и подумала, что вела себя точно так же – то грустила, то скакала от радости. «Все образуется, – подумала миссис Кари. – Может, Бог даст, не придется ушивать платье. Если настроение мисс Ролингс продержится несколько дней, она наберет недостающие пять фунтов, и платье будет сидеть отлично».
Глава 8
– Ой, мисс! Как я рада видеть вас снова в добром здравии! – горничная Анни широко улыбалась, наблюдая, как госпожа уплетает куриную ножку.
– М-м-м, – промычала Тори с полным ртом. Отложив цыпленка, она принялась за кусок сыра, запивая его молоком. – Уже забыла вкус хорошей пищи. Теперь можешь быть свободна, поднос заберешь утром. Надеюсь, ночью буду крепко спать. Ты мне не понадобишься.
– Спокойной ночи, мисс. Выспитесь как следует. Ваш жених будет счастлив услышать о вашем выздоровлении.
– Гм, – пробурчала Тори, скрывая за опущенными ресницами озорные искорки в глазах. – Еще бы, конечно будет, похотливый дурак, – пробормотала она про себя.
Не успела Анни выйти, как появился Грейнджер.
– А, заходите, дружище, заходите! – воскликнула Тори. – Мне очень повезло! Просто трудно поверить в такую удачу!
– Поделитесь новостью, кузина. Уж не попал ли лорд Фаулер-Грин в катастрофу?
– О, замолчите, Грейнджер, вы несносны. Где это вы пропадали? Я уже целый час вас жду. Или вам не передали мою просьбу?
– Ах, Тори, вижу по вашему настроению, силы вернулись к вам. Встретив Анни с подносом, я решил, что здесь расквартирован полк солдат. Чему мы обязаны столь чудесным выздоровлением?
Тори предпочла проигнорировать сарказм.
– Грейнджер, мне трудно поверить в свое везение. Боги наконец-то смилостивились надо мной.
Послушайте, что я вам расскажу, вы тоже удивитесь.
Тори передала кузену слова миссис Кари о служанке гостиницы.
– Ну разве это не судьба? Неужели вы не рады за меня?
– О, конечно рад. Но теперь, когда вас стало две, я, пожалуй, соглашусь с предложением вашего отца – он советует мне жениться на леди Элен.
– Дорогой Грейнджер! Папа не мог сделать такого глупого предложения. Жениться вам на шестидесятилетней старухе? – Тори расхохоталась. – Значит, у нас будет двойная свадьба? Сколько у вас денег в кармане? Чего вы стоите на брачном рынке? Уверена, за вас дадут меньше, чем за меня. Ну-ка, дайте посмотреть на вас, – она внимательно оценивала юное тело кузена. – Боюсь, леди Элен не будет знать, что с вами делать. И все же, Грейнджер, почему вы не согласились? – Тори потешалась, видя замешательство кузена.
– Посеянное семя возрастает стократно, – продолжала она дразнить кузена. – Возможно, пришло ваше время остепениться и начать стареть. Разве в этом есть что-то зазорное? Леди Элен давно уже вышла из возраста, когда рожают детей. Как хорошо, никто не будет требовать от вас наследства.
– Ха! А ваш старый осел? Почему вы думаете, что он на что-то способен в постели?
– У меня нет намерения выходить за этого петуха и проверять его способности на ложе любви. Вот мой план, Грейнджер. И если у вас осталась хоть капля мозгов, данных от рождения, вы все поймете и останетесь со мной. Для такого разностороннего молодого человека, как вы, найдется много способов заработать деньги. А если не получится, сможете жениться на богатой женщине помоложе леди Элен.
Грейнджер печально кивнул. Он никак не мог представить себя лежащим рядом с этой старой овчаркой. Вообще-то, овчарки – неплохие собаки, ему они даже нравились, но не в постели! Если бы леди Элен была юной цветущей девицей, он не возражал бы. Но нельзя иметь все удовольствия сразу. С другой стороны, что он сейчас имеет? Обещание получить рубиновое ожерелье, если поможет кузине выполнить ее план.
– Выкладывайте, Тори, что вы задумали?
– Вот что, Грейнджер. Когда все в доме заснут, мы отправимся в гостиницу «Совиный Глаз» и посмотрим на ту девицу. Я предложу ей поменяться со мной местами.
Неожиданно Грейнджер разразился гомерическим смехом.
– Тори, имеете вы хоть малейшее представление о гостинице «Совиный Глаз»? Боюсь, нет. По всей видимости, служанка – не более чем грязная потаскушка. Теперь вообразите выражение лица лорда Фаулер-Грина, когда он обнаружит, что стоял под венцом с проституткой. После всех лет целомудрия! Да он не сможет смотреть людям в глаза!
