– Вы никогда не войдете в мой дом! – кричала внизу Элма. Было слышно, как она срывает занавеси в гостиной.

Пламя, вырывавшееся из окон первого этажа, – вот что предстало взору прискакавшего к дому Колтера. Он так резко натянул поводья, что жеребец встал на дыбы.

– Капитан, да это же проклятый мятежник!

– Не стрелять, – приказал Тортон.

– Элизабет! – закричал Колтер, совершенно не обращая внимания на северян.

Услышав голос возлюбленного, Элизабет опустила Николь на пол и стала звать его. Обернув юбкой руку, она пыталась вынуть из окна осколки стекла.

В этот момент капитан Тортон, пригибаясь к земле, подбежал к Колтеру, крича, чтобы тот отошел под прикрытие. Пули пролетели над его головой, и он упал на землю.

– Ложись, идиот. Внутри сумасшедший.

– Женщина! – прокричал в ответ Колтер, пытаясь успокоить взбесившегося от страха коня. Тот все время вставал на дыбы и рвался прочь от дома.

Огонь распространялся быстро, огромный столб пламени осветил все вокруг. Несколько секунд мужчины оторопело смотрели на него, затем Колтер повернулся к янки:

– Могут ваши люди прикрыть меня? Там моя жена и дочь.

– Господи, Боже мой! А кто же в нас стреляет?

– Безумная хозяйка, – ответил Колтер, глядя наверх. – Элизабет, вышибай окно! Найди что-нибудь, чтобы сломать решетку.

– Не могу! Тут ничего нет.

– Подержите мою лошадь, – приказал Колтер, бросая поводья. Он принялся шептать что-то жеребцу, успокаивая его и пытаясь подъехать ближе к веранде.

Тортон подхватил поводья и приказал своим людям прикрыть его. Крадясь рядом с конем, он предупредил:

– Вам не удастся забраться. Тут не за что держаться, южанин.

Колтер не ответил и стал сбрасывать с себя шляпу, шинель, китель. Высвободив ноги из стремян и не обращая внимания на треск горящего дерева, он крепко ухватился за седло.

– Держите его, – приказал капитан. Полковник чувствовал, как дрожит лошадь, и все-таки медленно поднял ногу и встал на седло.

Пуля пролетела возле его плеча, он присел, чуть не потеряв равновесия.

– Прикажите своим людям открыть огонь, янки!

При других обстоятельствах Тортон, наверно, улыбнулся бы повелительному тону, с каким мятежник отдавал ему приказания. Но он слышал крик ребенка, и это заставило его подчиниться. Пытаясь успокоить коня, капитан наблюдал, как южанин снова начал подниматься.

У Элизабет совсем не осталось сил. Она выломала сегмент в деревянной решетке рамы, здесь было сорок восемь перекладин – когда-то давно она пересчитала их, борясь с одиночеством и отчаянием, заточенная в этой комнате.

– Николь, пойди сюда и помоги мне. Колтер ждет тебя, родная. Он спустит тебя вниз.

– Нет, мама, нет! Я не хочу без тебя.

– Я спущусь следом за тобой.

Дым становился все гуще. Элизабет чувствовала нарастающий жар и одновременно слышала приближающийся безумный смех Элмы.

– Скорей, Николь!

Времени думать о том, не поранят ли ее осколки стекла и обломки решетки, не оставалось. Подняв дочь, она протолкнула ее на балкон. Не обращая внимания на страшную боль в ладонях, Элизабет стала давить на решетку плечами и головой. Дерево чуть поддалось.

– Элизабет, Элизабет, где ты? – бубнила Элма монотонным голосом.

Колтер затаил дыхание, увидев испуганное лицо дочери. Его пальцы едва доставали до края балкона. Жар все возрастал, адское пламя бушевало. Он услышал крики внизу и сообразил, что теперь уже несколько человек пытаются удержать жеребца.

– Можешь перелезть через перила, Николь? – В его голосе звучало отчаянье. Увидев, что девочка мотает головой, он почувствовал, что все внутри у него переворачивается. – Поспеши, Элизабет, скорей! – закричал он, видя, что пламя приближается к балкону.

Элизабет снова и снова бросалась на решетку, пока, наконец, дерево не треснуло.

Подняв Николь, она перенесла ее через перила и опустила в руки Колтера. Оглянувшись, молодая женщина увидела, что пламя бушует уже на лестнице, а в дверном проеме мелькает фигура Элмы.

– Ты не уйдешь, Элизабет. Ты никогда не будешь свободна. Никогда!

– Я поймал ее! – закричал Колтер, опуская Николь вниз, в ожидающие руки солдат. – Поспеши, любимая, перелезай через перила, – умолял он.

– Там Элма. Колтер, я не могу оставить ее в доме.

Стон вырвался из груди полковника, когда он увидел, что Элизабет кинулась назад в комнату. Он прислушался к звуку пламени. Вся левая часть дома пылала.

– Элизабет! – в отчаянии закричал он.

– Мама! Мама! – плакала внизу Николь, уносимая одним из солдат подальше от дома. Он не давал девочке смотреть на это страшное зрелище, но она вырывалась, и солдат с трудом удерживал ее.

Элизабет подбежала к двери.

– Элма, – позвала она тихо. – Пойдем со мной. Никто не причинит тебе зла. Но поторопись, огонь...

– Нет. Я должна найти Джеймса.

– Джеймс умер, Элма. Умер!

– Нет! – закричала женщина. – Я никогда не уйду из своего дома. Никогда. – Пистолет со звоном выпал из ее рук. – Беспомощный Джеймс, – бормотала она. – Слабак. Где ты?

– Элма, не надо! – закричала Элизабет, видя, что та хочет спуститься на первый этаж. – Элма!

Раздался страшный грохот, и лестница обвалилась. Элизабет бросилась наверх, задыхаясь от дыма и жара.

– Колтер... о Господи, Колтер, она погибла.

– Иди ко мне, любимая. Иди ко мне. – Он попытался подтянуться, но руки скользили.

Прикусив губу от нестерпимой боли в ладонях, Элизабет перелезла через перила, но не решалась прыгнуть, а Колтер не мог дотянуться до нее.

– Повернись спиной, – приказал полковник. Пот стекал ему на глаза, сердце бешено колотилось. Женщина замерла. – Поворачивайся, черт возьми! Я поймаю!

Элизабет повернулась к нему спиной и разжала руки. Тихий крик вырвался из ее пересохшего горла, и она упала.

Колтер потерял равновесие, но каким-то образом ухитрился подхватить ее за талию, подставив свое тело, чтобы смягчить падение.

Солдаты, столпившиеся вокруг, подхватили их. Как только они смогли подняться, все побежали прочь от дома, Колтер тащил Элизабет за руку. Наконец она упала на колени, прижав израненные руки к груди. Полковник опустился рядом с ней, не в силах говорить, и только молча обнимал ее.

– Николь... – прошептала она.

– Вот она, мэм, – ответил солдат, опуская ребенка рядом.

Элизабет не могла даже заплакать. Колтер тоже не мог вымолвить ни слова, только молча прижал дочь к груди.

– Что будем делать с мятежником, капитан? Тортон ответил не сразу, сначала оглянулся на пылающий дом. Он видел много пожаров, некоторые дома он приказывал сжечь сам, знал и о сгоревших усадьбах своих друзей. Огромные потери собственности и человеческих жизней были с обеих сторон. Капитан снова посмотрел на мужчину и женщину, стоявших на коленях на мокрой земле и обнимающих своего ребенка, и подумал: им есть, за что благодарить Господа.

В это время Колтер поднял голову и встретился взглядом с молодым янки.

– Позвольте мне провести еще несколько минут с моей семьей, сэр, а затем я готов ехать с вами. Я только прошу вас, позвольте мне устроить их в безопасном месте.

– Нам всем это бы не помешало, сэр, – заметил капитан. – Капрал Бэкк, найдите какой-нибудь дом подальше от этого проклятого места. Мы предложим нашим гостям разделить с нами все, что у нас есть.

– Благодарю вас, капитан, – с достоинством произнес полковник. – Я никогда не забуду вашу доброту и помощь.

– А я, сэр, надеюсь, что эта война не заставит меня забыть о моем кодексе чести, который не позволяет мне брать в плен женщин и детей. Ведь именно им я предлагаю убежище на эту ночь.

Колтер понял, что офицер будет делать вид, что не замечает его, и позволит ему свободно уйти. Медленно подняв руку, он протянул ее капитану. На секунду заколебавшись, Тортон пожал ее.

– Любимый, – прошептала Элизабет. – Элма убила человека, которого посылала похитить Николь. Он... Его труп в погребе. Она сошла с ума. Совсем не горевала по Джеймсу. Она назвала его беспомощным слабаком.

Колтер хотел прервать ее, но вовремя понял, что этого нельзя делать. Ей необходимо было выговориться, а он должен был выслушать ее и понять. Так он узнал о смерти друга своей юности, о том, как унижала его мать из-за невозможности иметь детей, о лжи, разлучившей их, и об ужасах, которые пришлось пережить Элизабет.

Когда женщина закончила, он только молча поцеловал ее в висок. Теперь Колтер знал: запас прочности может быть не только у тела, но и у души. Он помог ей подняться, обнял за плечи и взял за ручку Николь.

– Моя любимая, – срывающимся голосом пробормотал он. – Если ты помнишь историю жены Лота, ей запретили оглядываться назад. Глядеть назад – значит давать прошлому власть над собой. Пойдем со мной. – Голос у него прервался. – Жене Лота был обещан рай. Пока война не кончится, я ничего не могу обещать тебе, кроме приюта любви в своем сердце. – Запнувшись, он мягко добавил: – Точно такого же, какой ты и наш ребенок дарите мне.

Элизабет подняла на него блестящие от слез глаза, потом протянула руку и провела пальцем по его губам. Ей не надо было оглядываться – пламя, пожиравшее дом, отражалось в его глазах.

Отражение исчезло и сменилось обещанием любви и счастья.

– Я люблю тебя, Колтер, – прошептала она.

– И я! – закричала Николь, повиснув на его руке. – Я тоже люблю тебя больше всех.