- Мое... мое свадебное платье? - Сюзи ошеломленно посмотрела на Уилбура, готового вот-вот улепетнуть, а затем на Гарри, стоявшего с видом невинного младенца. - Гарри, вы купили мне свадебное платье?! - Она, как глупый ребенок, едва не разревелась.
      - Конечно, это не традиционный подвенечный наряд с жемчугами, сердце мое, - официальным тоном, как если бы это была единственная форма их общения, ответил Гарри. - Хотя я позволил себе немного пофантазировать. Я надеялся, что вы будете рады и согласитесь с моим выбором.
      Немного пофантазировать? Что это значит?
      - Увидим, - нерешительно произнесла Сюзи и посмотрела на Уилбура, надеясь, что выражение его лица хоть что-либо скажет ей о подарке Гарри. Она не знала, что ей делать: радоваться или пугаться. - Надеюсь, там не чепец старой девы и не страшно уродливое английское платье...
      - Стыдитесь, Сюзи, - лениво произнес Уилбур, приподнимая манжету и бросая взгляд на золотые часы "Роллекс". - Нам пора, мои дорогие. Поторопитесь, а накричать на нас вы всегда успеете, если, конечно, сочтете, что это необходимо...
      Мысль о том, что она проиграла, взволновала Сюзи больше, чем содержимое таинственной коробки. Топнув ногой, она ушла в спальню и сильно хлопнула дверью в знак того, что не желает подчиняться приказам и не является капризным ребенком.
      - О, Боже мой! - воскликнула она, медленно подходя к кровати, на которой миссис О'Рейли аккуратно разложила свадебный наряд. - Это восхитительно!
      Платье было сшито из мягкого натурального шелка и украшено несколькими изящными искусственными пурпурными цветами, разбросанными по белоснежной ткани. Вырез был скромным, линия талии завышена, а под грудью проходила тонкая пурпурная бархатная лента. Такая же оборка шла по краю подола и красовалась на манжетах рукавов.
      - Эти великолепные белые атласные туфли - тоже вашего размера, впрочем, как и шляпка. Такой шляпки я не видела, даже когда еще девочкой жила в Бруклине и мама покупала нам шляпки на Пасху. Я думаю, сейчас мы зачешем вам волосы наверх и заколем их на затылке. И еще, мисс Харпер, я думаю, вам это понравится, - миссис О'Рейли протянула Сюзи маленький бархатный футляр.
      - Спасибо, - рассеянно произнесла Сюзи, беря футляр и глядя широко раскрытыми глазами на свадебный наряд. Гарри хочет, чтобы она выглядела как Мисс Регентство, как молодая леди его времени. Он не хотел оскорбить ее, а просто "немного пофантазировал". Это было приятно и трогательно. Гарри относился к ней так, как если бы она уже была его женой, а не женщиной, с которой он собирается заключить фиктивный брак.
      Уж сейчас-то она точно разревется. Она еще больше уверилась в этом, когда открыла футляр и увидела кольцо с печаткой Гарри.
      Оно было на нем, когда они впервые встретились.
      Кольцо было из чистого золота с искусно выгравированной на крошечной овальной поверхности буквой "У". Но как оно могло оказаться в коробке с подвенечным платьем, которое Уилбур привез из Нью-Йорка? О да, Гарри "мастер" в том, что касается пересылки вещей по почте, разве не так?
      Она бросила бархатную коробочку на постель и попробовала надеть кольцо на средний палец левой руки. Сидит великолепно.
      - Я также выслала одно из ваших колец вместе с этим, так что мистер Лэнгли смог подогнать его точно по вашему размеру, - объяснила миссис О'Рейли, успев и сюда сунуть свой нос. - Разве оно не прекрасно?! Мистер Уайлд придумал все это более недели назад. Как романтично! Мистер Уайлд - самый большой романтик из всех мужчин, которых вы когда-либо встречали, не правда ли?
      Сюзи искоса посмотрела на экономку, стараясь, чтобы широко улыбающаяся женщина не заметила блестевших в ее глазах слез.
      Уилбур был весьма доволен собой. В течение этого часа он отправил маленький грузовичок с цветами к мировому судье и к тому же успел договориться с его женой, что она исполнит на церемонии старую добрую сентиментальную мелодию - и не беда, что на расстроенном пианино!
      В это время Сюзи, робко поблагодарив Гарри за подарок, уединилась в своей спальне.
      Гарри же пребывал в полном замешательстве: как следовало понимать поведение Сюзи - то ли она раздумала выходить за него замуж, то ли просто играет роль невесты, которой выпало несчастье предстать перед женихом в таком слишком закрытом платье, а не в мини... по-современному...
      Меряя шагами комнату, он пытался втолковать себе, что хотел этим подарком сделать Сюзи приятное. Платье было особенным. Оно напоминало ему тот мир, который он покинул и который больше никогда не увидит снова. Мир, который был так не похож на этот.
      Сюзи наверняка ни о чем таком не думала, надевая этот наряд, дополненный шляпкой, поразительно делавшей ее похожей на англичанку. Золотистая, гладкая кожа, такая же чистая, как мрамор, огромные голубые глаза... Она бы стала сенсацией сезона...
      Если бы Сюзи Харпер дебютировала в 1813 году, он бы не смог подойти к ней ближе чем на пятьдесят ярдов. Ее окружали бы титулованные джентльмены, слагающие оды ее ресничкам и заказывающие ложу в оперу.
      Если бы Сюзи Харпер дебютировала в 1813 году, он бы никогда не мог позволить себе большего, чем издалека молча поклоняться ей и искать утешения на дне бутылки.
      Но Сюзи Харпер не дебютантка, и живет она не в 1813 году. Все его воспоминания о Лондоне, о его прошлой жизни развеялись как дым при мысли о том, что Сюзи Харпер здесь, рядом с ним, и они скоро поженятся. И Гарри почувствовал, что волнуется сейчас больше, чем когда зеленым юнцом должен был впервые появиться в лондонском свете.
      Но обо всех ли мелочах церемонии позаботился Уилбур? Его восхищал этот человек и его многочисленные выдумки, особенно с цветами. Гарри был уверен, что Уилбур Лэнгли будет лично украшать цветами комнату мирового судьи.
      Наконец Гарри очнулся от размышлений. Глубоко вздохнув, он взял себя в руки и последовал в гостиную, где находилась миссис О'Рейли. Он едва удержался от смеха, когда увидел головной убор этой женщины, напоминающий маленькую шляпную коробку, украшенную одной-единственной красной розой, качающейся при каждом ее шаге.
      Уилбур совершил чудо, превратив крошечную комнатку мирового судьи в тенистую горную долину с более чем дюжиной высоких пальм, стоящих в корзинах по краям возвышения вместе с фиалками и снежно-белыми розами.
      Мировой судья расположился под белой деревянной решеткой в виде подковы, с которой свисали глицинии. Гарри остался очень доволен увиденным.
      - Вы, мистер Уайлд, должны стоять вот на этом месте, - сказала ему миссис О'Рейли, махнув рукой, в которой был зажат букет маргариток, направо от решетки. - А я уйду сейчас в другую комнату, но потом опять приду. Я буду посаженой матерью, это идея мистера Лэнгли. Ну, я пошла.
      - Я так и подумал, мадам, - ухмыльнулся Гарри.
      В это время жена мирового судьи начала играть на расстроенном пианино какую-то пьесу, жутко фальшивя.
      Вновь появилась миссис О'Рейли, уже без шляпы с розой, ее широкое ирландское лицо сияло, когда она маленькими шажками приближалась к решетке. Гарри взглянул на дверь и увидел Сюзи.
      Одетая в свадебное платье, в шляпке и с букетом фиалок, со скромно потупленным взором, она шла, опираясь на руку Уилбура. Ее грудь, к которой она дрожащими руками прижимала букет фиалок, высоко вздымалась... потому что она волновалась... потому что она вручала свою жизнь мужчине, которого почти не знала, которого избегала... но которого не могла бросить в мире, столь непохожем на тот мир, в каком он вырос.
      Гарри захотелось убежать, не позволить ей принести себя в жертву, связать себя навечно с тем, кого она не знала, не любила. Но он постарался взять себя в руки, решив, что если сейчас совершит этот безумный поступок, если сбежит от Сюзи Харпер, то это будет величайшей глупостью с его стороны.
      Но вот Сюзи подняла взгляд и увидела зеленые растения, увидела цветы, увидела решетку - и увидела Гарри.
      И всех остальных.
      И улыбнулась сквозь слезы, застилающие ей глаза.
      - Уилбур, как вы обо всем узнали?
      - Я всегда гордился тем, что знаю все обо всем, моя прелесть, - ответил он, отправляя в рот последний кусок свадебного торта, сидя в маленькой комнатке кафе, которую они сняли для свадебного обеда. - Тем не менее, если бы вы обратились ко мне с просьбой устроить эту церемонию, я бы отказался, напомнив вам, какую вы развели шумиху у милой Синди прошлой осенью...
      - Это верно, - залилась краской Сюзи. - Я выпила несколько бокалов белого вина в тот день, так ведь? Это было просто замечательно - видеть, как дочь Кортни идет по проходу в церкви, но и немного жутко. Когда дети моих друзей выходят замуж, я...
      - А сейчас вы сами замужняя женщина со стажем... - прервал ее Уилбур, уже около трех часов. Вы счастливы, милая?
      Сюзи взглянула на Гарри, стоящего у маленького балкончика с видом на океан и обнимающего миссис О'Рейли. Он был очень добр с экономкой, доброта в его натуре.
      - Да, Уилбур, я счастлива. Хотя он и чудак. Но я все равно счастлива.
      - Сюзи, - вдруг решился Уилбур, - почему бы вам не стать хорошей маленькой девочкой и не рассказать мне, кто на самом деле этот Гарри? У нее заледенела кровь. Вертя в руках чашку с кофе, она промямлила:
      - Он? Он - Гарри Уайлд, англичанин, с которым я встретилась здесь, в Оушн-Сити. Я думала, вы это знаете. А что вы подумали?
      - Нет, ничего, - спокойно заверил ее Уилбур - слишком спокойно, - затем подозвал официанта и выписал ему чек. - Я просто так спросил. Вы не против, если мы сейчас вернемся к вам? Оттуда я поеду домой. Вечером мне надо быть в одной из картинных галерей - неудобно опаздывать. Сюзи подняла глаза на Уилбура.
      - Вы сразу же уедете? - Она чувствовала, что у ее старого друга еще много невыясненных вопросов. И он просто выжидает.
      Около шести вечера лимузин Уилбура вместе с миссис О'Рейли тронулся от их дома, оставив молодоженов наедине на их короткий медовый месяц. Лэнгли сам предложил отвезти экономку в квартиру Сюзи в Манхэттене.
      Сюзи молча смотрела, как удаляется автомобиль. Уилбур знал, что ее скоропалительный брак с Гарри был продиктован обстоятельствами, а что еще знал он? - размышляла она.
      - Ты не голодна? - спросил Гарри и, обняв ее за талию, повел в дом. Миссис О'Рейли сказала, что забила холодильник едой. Или ты предпочтешь прогуляться по пляжу и съесть пиццу? Вероятно, мы выберем первое, мы же должны избегать любопытных взглядов...
      Сюзи почувствовала себя уютно, прижимаясь к Гарри, к его мощному телу. И вдруг ей в голову пришла идея. Ужасно романтическая идея, отметила она про себя.
      - Гарри, сними пиджак и галстук, - сказала она, заходя с ним в прихожую.
      - Но я могу снять и еще что-нибудь, - улыбнулся он ей и, быстро стащив пиджак, потянул ее к спальне.
      - Но я не это имела в виду! - торопливо объяснила она. - Я подумала, что мы просто прогуляемся по пляжу, только и всего. Всегда мечтала пройтись там в длинном платье, когда подол запутывается в ногах и слегка мокнет в воде.
      - Да, конечно. - Гарри повесил пиджак на перила лестницы. - Кажется, я видел подобное по телевизору. Мужчина и женщина, держась за руки, бредут в солнечный день вдоль кромки воды, оба босиком, брюки мужчины завернуты до колен. Картинка называется "Золотые годы". Солнце, по-моему, садилось. Ты это имела в виду?
      - Нет, Гарри. Не это. Забудь. Это была не лучшая идея, причем сейчас прилив. - Она направилась было в спальню, но он остановил ее, схватив за руку.
      - Нет, сердце мое, - протестующе прошептал он низким хриплым голосом. Это в самом деле великолепная идея, честно. Подожди минуту, я только закатаю брюки - и мы пойдем.
      Сюзи молча наблюдала, как Гарри, сидя на ступеньках лестницы, снимает ботинки и носки. Она нервно сглотнула, чувствуя, как нарастает в ней желание, когда он закатал брюки, и буквально задохнулась, увидев его обнаженные до колен ноги, загоревшие, покрытые золотистыми волосками.
      Затем Гарри встал и расстегнул две верхние пуговицы на своей белоснежной рубашке. Его волосы свободно ниспадали, лишь слегка удерживаемые узкой черной лентой, которой он обычно связывал их в хвостик. Сейчас он обеими руками откинул золотистые пряди с лица.
      Пусть будут прокляты эти мужчины! Настоящие соблазнители! Да их надо объявить преступниками во всех пятидесяти штатах!..
      - Я сейчас! - Сюзи, тяжело дыша, промчалась к себе в спальню. Через минуту она вышла вновь, в соломенной шляпе, завязанной атласными ленточками, - во всех романтических фильмах, которые она видела, на героинях непременно были огромные соломенные шляпы.
      Перед выходом она взглянула на себя в зеркало у туалетного столика, дабы еще раз убедиться, что перед нею не сентиментальная юная героиня, а старая дева, которой уже за тридцать и которая заполучила мужа только потому, что так сложились обстоятельства.
      Гарри поджидал ее у дома. Его длинные золотистые волосы были взъерошены бризом, рукава рубашки закатаны. Она была поражена его теперешним несходством с тем странным мужчиной, которого спасла. Но хватит - Гарри Уайлд больше не странный незнакомец, а ее муж!
      Внезапно она испугалась: как-то у них пойдет?..
      Гарри протянул ей руку, которую она не оттолкнула. Он заставил ее поднять глаза, так как она упорно смотрела себе под ноги, и они пошли по нагретому солнцем песку, направляясь на юг.
      В это время пляж был пустынным: отдыхающие ужинали или же одевались для поездки куда-нибудь. Если не считать нескольких крабов возле пары пустых консервных банок, Сюзи и Гарри были одни.
      Все это время никто из них не сказал ни слова. Над их головами кричали чайки, но они продолжали любоваться пейзажем, молча бредя по тяжелому мокрому песку; у их ног плескались волны.
      Неожиданно одна волна, особенно большая, налетела на берег и, как того и хотела Сюзи, замочила подол ее платья.
      - О, Гарри, смотри, что случилось! - возмущенно воскликнула она и отбежала на несколько шагов от воды. - Ужас! Ну какая же я дура!
      - Пустяки, сердце мое. - Гарри тоже отошел от воды. - Так даже симпатичнее. Помнится, юные девы в Мейфайере тоже проклинали свои длинные муслиновые юбки.
      Сюзи почувствовала, что вот-вот расхохочется от этого высказывания Гарри.
      - Что-что они делали? И как поступал ты?
      - Я был светским человеком, любил спорт, хорошее вино и красивых женщин. Но это все в прошлом, я забыл о нем.
      - Потому, что, когда упал за борт, ударился головой?
      - Нет, сердце мое. - Он повернулся лицом к ветру, и его рубашку щедро оросило морской водой. - Потому, что сейчас я женатый человек и у меня есть обязательства И я полагаю, что должен стать ярым болельщиком, как счастливчик Чарли - помнишь бывшего мужа той дамы? - и растолстеть.
      Сюзи подобрала длинную юбку, подбежала к воде и обрызгала Гарри.
      - И на сколько вы бы хотели пополнеть, сэр? - Внезапно она почувствовала себя беззаботной и необычайно красивой. В самом деле, в этом что-то было: гулять по пляжу в длинном платье, с огромной соломенной шляпой, свисающей с запястья на лентах, со взъерошенными волосами, которые треплет нежный морской ветерок!. Гарри почесал левое ухо и улыбнулся Сюзи - Позвольте мне, милая леди, сделать вам тоже приятное. - С этими словами он взял ее за руку и потянул туда, откуда она только что отбежала. - Я хочу посвятить всего себя тебе - моей жене. - Гарри тащил ее в море.
      - Ты пытаешься утопить меня? - завизжала Сюзи.
      Он поднял ее на руки и прижал к груди, длинный подол платья облепил ее ноги, ясно обрисовав их стройный контур.
      - Нет, сердце мое, - серьезно сказал он и пристально посмотрел ей в глаза. - Я никогда не хотел потерять тебя. Я только пытаюсь остудить свой пыл, памятуя, что наш брак - фиктивный.
      - О, Гарри! - Сюзи уронила голову на его широкую грудь и вздохнула, увидев, что теперь он несет ее к дому.
      К ее пустому дому. В ее пустую кровать. Она дерзко погладила его по щеке тыльной стороной ладони и поцеловала.
      - У нас еще много дел, - прошептала она, - а кто думает иначе - пусть утопится в море.
      Глава 8
      Лунный свет, пробивавшийся сквозь вертикальные жалюзи, слабо освещал комнату. Лоскутик, все эти ночи спавшая в постели Гарри, спрыгнула на коврик у кровати и, оттолкнув лапкой маленький мячик, сонно замурлыкала.
      Светлые волосы Сюзи разметались по плечам, когда она во сне перевернулась на бок. Ее правая рука лежала на талии Гарри.
      Сам Гарри не спал. Откинувшись на подушки, он размышлял. Как ему отнестись к тому, что он узнал? Радоваться или страдать? Он оказался не первым мужчиной в жизни Сюзи, хотя у него самого до Сюзи были женщины. Но и то и другое естественно. Сюзи и не могла быть девственницей, живя одна в Америке в конце двадцатого века, причем ей уже тридцать два, возраст приличный.
      Его беспокоило не отсутствие у нее девственной плевы и не робкое признание, что она совершила "глупую ошибку", когда ей было двадцать, а то, любит ли она до сих пор того мужчину.
      Еще ему было грустно оттого, что ему не суждено было встретить Сюзи в ее восемнадцать лет.
      Он не держал ее за руку, утешая, когда мир ее фантазий и грез разрушился после гибели родителей и она осталась совсем одна в этом мире.
      Но сейчас он здесь, счастлив, доволен, удовлетворен, связан клятвой с Сюзи и не оставит больше ее одну.
      Он любовался, как она спит. Ее длинные ресницы откидывали тень на нежные щеки. Сюзи чудесная. Она бывает то нежной, то робкой, то страстной.
      Гарри понял, что Сюзи хочет его, в тот момент, когда принес ее с пляжа на руках, уложил в постель и слился с ней в страстном, сладком поцелуе, чувствуя привкус моря на ее губах.
      Его руки дрожали, когда он, обнимая ее, прижимал к себе, находя языком потайные местечки, чувствуя сладость ее рта, накрывая ладонью мягкий, нежный бугорок Венеры.
      И была страсть. Обжигающая, неистовой силы. Всепоглощающее пламя охватило их, доведя до белого каления и оставив задыхающимися, трепещущими, не способными даже говорить.
      Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, чувствуя себя таким счастливым, таким влюбленным в нее, как никогда и ни в кого ранее, - но он так и не сказал ей, как сильно любит ее. Это сказали ей его руки... его губы... его мощное тело...
      - Гарри?
      Он повернулся к Сюзи и увидел ее грудь, не прикрытую простыней.
      - Да, сердце мое. - Он провел пальцем по носику Сюзи, затем игриво прошелся по ее полной нижней губе. - Раз леди соизволила проснуться, не желает ли она чего-нибудь покушать?
      - Чего-нибудь покушать? О, Гарри, как я люблю, когда ты так говоришь. Взяв его руку, Сюзи стала слегка покусывать кончик его пальца маленькими белыми зубками. - Как насчет такой еды, а, Гарри? - Сюзи дразняще посмотрела на него своими огромными голубыми глазами. - Все еще голоден?
      - Негодница! - ухмыльнулся он, приподнимаясь и осторожно опускаясь на жену. - Ты знаешь, что ты - распутница?
      Она ослепительно улыбнулась ему.
      - А вам это не нравится, сэр? Гарри запустил руку в ее шелковистые волосы и склонился еще ниже.
      - В вас мне нравится все, - прошептал он, наслаждаясь ощущением ее обнаженной груди под своей и ничуть не удивляясь, что снова возбудился. - И следующие пятьдесят лет я хочу провести здесь, на этом месте, рядом с вами, моя распутница!
      Сюзи, осыпая его поцелуями, промолвила:
      - Ах, как приятно! Пожалуйста, сэр, говорите еще. Я хочу слышать это.
      - Нет, нет... - Его руки скользнули вниз, к тому очаровательному местечку. - Хотя ваши ушки и притягательны, сердце мое, но сейчас меня интересует вот этот ваш нежный бутон, - сказал он, лаская ее плоть, - и я уверен, что у вас есть еще несколько подобных.
      - О, продолжайте, продолжайте! Как восхитительно! И сексуально! - Сюзи извивалась под ним, будто хотела освободиться от его тяжести, но на самом деле ей вовсе не хотелось такой свободы.
      Их движения были синхронны, казалось, они даже дышали в унисон. Наконец Гарри раздвинул ей ноги, и сердце Сюзи гулко заколотилось в ожидании того момента, когда они сольются воедино. И он взял ее во второй раз - свою жену, свою любовницу.
      Через некоторое время они уснули, не выпуская друг друга из объятий, так и не сказав вслух простого слова "люблю". Хотя слова вряд ли имели какое-то значение для них в эту первую ночь...
      Что бы произошло, спрашивал себя Гарри, засыпая, если бы они все же произнесли это слово? Наверное, занялись бы любовью снова...
      - Это йоркширский пудинг. Сюзи видела, как подозрительно разглядывал Гарри ее стряпню.
      - Мда, - наконец изрек он, изо всех сил стараясь не рассмеяться над ее последним кулинарным шедевром. - Конечно, это пудинг, дорогая. Я тоже так думаю, только... гм... он немного жидковат.
      Она посмотрела на противень, где находился злополучный пудинг, осевший почти на два дюйма.
      Сюзи со вздохом заглянула в кулинарную книгу.
      - Два яйца... Стакан молока... Так. Дальше. Два стакана муки... Как, здесь написано: два?
      - Не послышалось ли мне удивление в твоем голосе, дорогая? - Гарри обнял Сюзи за талию и через ее плечо заглянул в книгу.
      - Отстань, Гарри. - Она изогнулась и выскользнула из его объятий, смущенная этой близостью.
      ***
      Они были женаты уже почти две недели и занимались любовью каждое утро и каждый вечер, но Сюзи все еще пугалась, будто жеребенок, когда Гарри стоял так близко от нее. Это было глупо, ужасно глупо, но она никак не могла перебороть себя. Интим она допускала только в постели. И нигде больше.
      Идеальной жены из нее пока не выходило. Она на это и не претендовала, зная, что ничего не получается сразу и без ссор тоже не обойтись. (Сюзи припомнила их конфликт из-за шоколадного печенья.) Она понесла в столовую поджаренные бифштексы, наслаждаясь их божественным запахом и предлагая Гарри присоединиться к ней.
      Он, держа в одной руке неудавшийся пудинг, другой отодвинул для нее кресло и сел рядом, похвалив сервировку стола.
      - Гарри, посмотри, какой свадебный подарок принесла нам сегодня миссис О'Коннелл. - Сюзи взяла в руки дощечку, на которой были написаны имена "Сюзи" и "Гарри", украшенные цветочками. - Мне кажется, сейчас я знаю, что чувствовал мой папа в Дни Отца, когда я дарила ему разные милые пустяки, сделанные своими руками. И знаешь что, Гарри? Я не продам эту вещицу и за миллион долларов!
      Гарри положил на тарелку бифштекс и протянул ее Сюзи.
      - Как-то на Рождество, - сказал он, - когда мне было лет девять или десять, я подарил своему отцу подставку для его курительной трубки - ничем не примечательную вещицу, которую я сам сделал в кузнице из различных кусочков металла. Папа гордился ею, как и мы сейчас этим подарком миссис О'Коннелл.
      Сюзи уставилась на кусок мяса на тарелке. Она не любила бифштекса с кровью.
      - О Боже, неужели он и внутри такой же ужасный, как и снаружи? - печально вопросила она, откинувшись на спинку кресла. - Он недожарен, Гарри. Вернее, совсем сырой. Но, знаешь, я даже не обратила на это внимания...
      - Я знаю, как мы разрешим эту проблему. - Гарри взял блюдо с бифштексами и скрылся в кухне. Минутой позже Сюзи услышала, как открылась, а затем захлопнулась дверца духовки Вскоре Гарри вернулся в столовую и встал за ее креслом.
      - Духовка просто творит чудеса, дорогая. В ней бифштексы прекрасно дожарятся, а мы немного подождем.
      Сюзи через плечо взглянула на него.
      - Откуда ты все это знаешь, Гарри? - она едва не плакала. - Разве в твои времена вас учили готовке? В конце концов, если сильно голоден, разжевать это мясо можно, правда? Ох, Гарри, с такой кухаркой, как я, ты помрешь с голоду.
      Она встала. Гарри помог отодвинуть ее кресло и улыбнулся ей.
      - Я женился на Сюзи Харпер, а не на домашней хозяйке, сердце мое. И мне нравятся многие другие твои качества Сюзи со вздохом принесла миску с воздушной кукурузой и блюдо с салатом, чувствуя, что ее щеки пылают.
      - Может, попробуем еще раз сделать йоркширский пудинг? - предложила она.
      - Или прогуляемся по пляжу, - подхватил Гарри. - Хотя миссис О'Коннелл сказала, что соседи уже жаловались ей: им не нравится, когда посреди ночи на берегу кто-то хихикает.
      - Это было не посреди ночи, - возразила Сюзи. Если они сейчас займутся любовью, подумала она, то опять оставят все проблемы нерешенными.
      Их свадьба была необычной, и они сами, чувствовала Сюзи, не были обычной влюбленной парой, наслаждающейся медовым месяцем: жажда физической близости постоянно мучила их.
      По ночам к Сюзи часто наведывался страх и держал ее в своих цепких лапах ночь напролет. Она боялась, что, проснувшись однажды утром, не обнаружит Гарри рядом с собой.
      - Что ж, прогуляться по пляжу - это великолепно! - воскликнула она. Знаешь, я не хотела тебе говорить, но завтра нам надо уехать в Нью-Йорк. Во-первых, я больше не могу есть эту пищу, а там нас дожидается миссис О'Рейли, которая замечательно готовит. Затем мне надо зайти в издательство и отдать мои рецензии. - Сюзи украдкой взглянула на Гарри - он был мрачен. - Гарри? Что я такого сказала?
      - Ничего, сердце мое, - успокоил ее тот, - я очень хочу увидеть Манхэттен, перекусить в "Большом яблоке" и прогуляться по Бродвею. Посетить Таймс-сквер, а еще Уилбур обещал мне показать свое издательство...
      Упоминание имени Уилбура насторожило Сюзи.
      - Когда это Уилбур успел пригласить тебя?
      - Он пригласил меня сразу после того, как я дал ему почитать часть моей рукописи, - ответил Гарри.
      У Сюзи от удивления глаза полезли на лоб.
      - Ты дал ему рукопись, тогда как я ее даже не читала?! Гарри, как ты мог?
      - Увы, объяснить не сумею. - Он виновато взъерошил волосы. Но Сюзи не унималась:
      - Ну почему, почему ты дал ему свою рукопись?
      - Уилбур попросил, - ответил Гарри спокойно. - Если бы ты попросила, то я дал бы и тебе. Но ты этого не сделала. Все просто.
      - Гарри, запомни: у Уилбура ничего не бывает "просто". Ничего! - коротко бросила Сюзи. - Но меня он не одурачит. По крайней мере на этот раз. Господи, теперь у него есть ключ!
      Гарри обхватил Сюзи за талию.
      - Ключ? Ключ к чему, сердце мое? Конечно, ты опять скажешь, что я слишком много смотрю телевизор, но ты напоминаешь мне ведущую передачи о законодательстве, которую я видел в четверг вечером.
      Сюзи покачала головой.
      - Это ты замечаешь, а того, что в день нашей свадьбы Уилбур спрашивал меня, кто ты такой, не заметил? Гарри, Уилбур хотел знать, кто ты есть на самом деле. Ну как, дошло до тебя?
      Гарри припомнил частые вопросительные взгляды, бросаемые в его сторону Уилбуром, и вздохнул:
      - Приношу тебе свои извинения. Это во-первых. Во-вторых, дорогая, завтра еще не наступило, и до отъезда мы можем кое-чем заняться...
      Если Оушн-Сити удивил и поразил Гарри, то первая встреча с Нью-Йорком привела его просто в состояние экстаза.
      Он не был подготовлен к виду большого города и с восторгом рассматривал его в окно автомобиля Сюзи. Не зная, куда ему смотреть в первую очередь, Гарри спросил об этом у Сюзи, на что получил короткий ответ: "Прямо".
      Когда они проезжали сквозь длинный, выложенный белой плиткой тоннель, проходящий под рекой, он молчал, испытывая благоговейный страх перед мощью инженерных достижений. Сюзи объяснила, что подобный тоннель строится и под Ла-Маншем и скоро соединит Англию и Францию, но это было уже выше его понимания.
      В его время Великобритания была отделена бурным морем от Европейского континента и от Нового Света. Это помогало обезопасить страну. Так почему же теперь англичане лишают себя естественной морской защиты и соединяются с континентом?.. Он спросил об этом у Сюзи, и ответ был таков:
      - С сегодняшними реактивными самолетами, и ракетами, и бомбами массового поражения не имеет никакого значения, есть пролив между странами или нет. Кроме того, Великобритания и Франция уже много-много лет союзники. И не задавай мне больше вопросов, ладно, Гарри? Я должна сосредоточиться на дороге: здесь очень оживленное движение.
      Он покорно повиновался, а вскоре и вовсе онемел от шока и вцепился в сиденье обеими руками, глядя широко раскрытыми глазами, как Сюзи ведет автомобиль по узким улицам, забитым грузовиками, такси и людьми, снующими туда-сюда и вносящими еще большую сумятицу в и без того суматошную жизнь города.
      По обеим сторонам узеньких улочек стояли странные высокие здания, чем-то напомнившие Гарри кафедральный собор. Некоторые из них казались стеклянными, другие, самые старые, были настолько покрыты сажей и копотью, что выглядели уродливыми. Эти грязные постройки загораживали солнце, казалось, весь мир состоит только из этих запруженных улиц и уродливых зданий.
      И повсюду - какие-то странные афиши. Высокие, кричащие. С людьми или с довольно причудливыми предметами.
      По улицам сновали люди всех цветов кожи. Гарри взглядом выделил из толпы мужчину, одетого в обычный деловой костюм - такой он видел в витрине придорожного магазинчика в Оушн-Сити, - но настолько поношенный, что Гарри не дал бы за него и ломаного гроша.
      Также обратила на себя его внимание женщина в коротенькой юбочке и в туфлях на таких высоченных каблуках, что он был просто поражен: как же в этом можно ходить?..
      Остальные, и джентльмены и леди, были одеты нормально, по-летнему, только, к сожалению, у некоторых были до половины обнажены ноги.
      И все, кого Гарри видел, куда-то очень торопились.
      К этому мельтешению добавлялась какофония звуков: гудки тысяч автомобилей, визг тормозов, чьи-то крики... Сюзи объяснила, что это сирены и призывы уличных торговцев. Один мужчина, стоя на углу, о чем-то говорил собравшейся вокруг него толпе, размахивая руками и стараясь перекричать весь этот гам.
      Гарри был вынужден поднять стекло в автомобиле, чтобы в салон не проникали грохот, грязь и жара.
      - Сюзи, неужели весь Нью-Йорк такой?
      - Нет, Гарри, не весь. Видишь эту улицу? - Сюзи кивнула налево. - И вон ту? - она показала направо. - Это районы. Весь город разделен на них. Их дюжина или около того, и сейчас мы находимся в одном из худших. Эй! - вскрикнула она, резко нажимая ногой на тормоз и круто поворачивая руль. Гарри услышал гудок сирены у себя над ухом и буквально припечатался к дверце автомобиля. - Что ты делаешь? Ты, что ли, самый важный на дороге? Ты видел, Гарри? Этот идиот подрезал меня!