- Так ли это? Кто из нас в безопасности, за исключением его милости, творящего молитвы в доме на Портмэн-сквер, и этой нелепой Летиции, которая не увидит опасности, даже если та подойдет к ней в черном саване и представится? Этот ваш план...
      - ... начинает осуществляться, - быстро закончил фразу Морган и легким кивком указал Ферди на дверь. - В этот вечер нас посетила удача. Будь очень внимателен, мой добрый и верный паж. Свечи погашены, занавес поднимается, и наш маленький фарс вот-вот начнется. И умоляю тебя, запомни: ты должен читать только те стихи, которые репетировал. Импровизации сегодня неуместны.
      Морган знал, что он счастливчик. Он питал тайную (но очень несмелую) надежду на то, что Дикон появится сегодня у Альмаков. Самое большее, на что он рассчитывал, так это на то, что молва о загадочной мисс Каролине Уилбер завтра достигнет его ушей. Ибо Ричард, как и сам Морган, сторонился безмозглой молодежи, собиравшейся у Альмаков. Они всегда находили себе более интересные занятия и более занятные места, Дикон и он, приводившие весь Лондон то в ужас, то в восхищение. И такие друзья.
      Сейчас Морган пожирал его взглядом, отмечая изменения, произошедшие в его внешности с тех пор, как он видел его в последний раз. За эти три года он не сильно изменился, - подумал Морган, когда Ричард Уилбертон, герой Пиренеев, вошел в комнату и остановился, поднеся к глазу монокль. Лицо у него выражало лишь скуку и подчеркнутое отсутствие интереса к окружающим.
      Высокий и не особенно мускулистый, виконт был утонченно, не по-мужски красив: его светлые локоны переливались, его темные, выразительно изогнутые брови оттеняли удивительно голубые, умные, даже добрые глаза. Ричард потрогал маленькую бриллиантовую заколку галстука, и Морган снова отметил изящество его длинных пальцев с безупречными ногтями. Его руки были созданы для того, чтобы перебирать клавиши фортепиано, держать кисть или перо. Они совсем не походили на руки героя. Морган подумал, что они не походили также и на руки изменника, предателя, убийцы.
      - Так это он? - Ферди во все глаз смотрел на виконта, который шел теперь по направлению к ним сквозь густую толпу гостей, приветствуя знакомых и избегая столкновений с танцующими парами. - Это Единорог?
      - Герой Пиренеев, - подтвердил Морган сквозь зубы. - Вперед, Ферди, сейчас я представлю тебя одному из наиболее достойных джентльменов Англии.
      Ферди, отмечая размеренный шаг и бесстрастный вид Моргана, чувствовал, что тот с трудом держит себя в руках.
      Маркиз выглядел сдержанным и чрезвычайно корректным, но он так и излучал угрозу, которую карлик, уже предвкушавший то, что произойдет, мог едва ли не потрогать.
      Они были в десяти футах от красавца-виконта, и Ферди готов был поклясться, что воздух вокруг них начал потрескивать.
      Оглушительные удары грома, которые могли быть только биением его собственного сердца, заглушали для Ферди музыкантов, что-то пиликавших на своих скрипках, и утомительный шум неумолчной праздной болтовни, переполнявшей душный танцевальный зал.
      - Добрый вечер, Ричард. До чего мы дошли, если встречаемся в этих скучных, отупляющих стенах!
      Ферди застыл, оставаясь в двух шагах от спины своего господина, как и подобает хорошему пажу, но настолько близко, чтобы все видеть и все слышать. И первое, что он увидел, - это как приятная улыбка на лице Ричарда Уилбертона сменилась выражением страха. Да, страха. Это был взгляд, который карлик хорошо знал, ибо именно такой взгляд был у его отца в тот день, когда Ферди посмел войти в гостиную, где его дорогой папочка принимал небольшую компанию джентльменов, и потребовал, чтобы его представили. Страх, который свидетельствовал - для тех, кто имел глаза, чтобы видеть, - о том, что мир этого человека заколебался и готов был рухнуть.
      Чего Ферди не увидел - так это того, что страх перешел в ненависть, как это случилось с его отцом. Страх Ричарда Уилбертона был до неприличия очевидным.
      - Морган, - сказал наконец Ричард, протягивая руку. - Как хорошо ты выглядишь. Ведь... прошло немало времени, не так ли?
      Ферди затаил дыхание.
      - Довольно много, Ричард, - ответил Морган, пожав протянутую руку, но только на миг, словно опасаясь, что, задержи он ее немного дольше, искры, пролетавшие между двумя мужчинами, станут заметны. - Как поживает твой дорогой отец? Надеюсь, хорошо.
      - Я расстался с ним совсем недавно; он грыз кость и оглашал воздух ругательствами. Он все такой же, каким ты его видел в последний раз, Морган. Разве что еще более закоснел в своих привычках.
      Ферди узнал это выражение: быстрая вспышка отвращения, легкое подрагивание губ, неуверенная, слабая улыбка человека, за глаза высмеивающая отсутствующего. Ричард почитал своего отца еще меньше, чем Ферди любил своего. Из них троих, стоявших вместе на этом маленьком островке среди моря собравшихся у Альмаков гостей, только Морган любил своего отца. Только Морган, чей отец ненавидел сына. Мир снова вышел из равновесия.
      - Как хорошо, что ты вернулся в Лондон. Видишь... хм... удалось ли тебе повидаться с нашими старыми товарищами по оружию, Морган?
      - Почти ни с кем, Дикон, - ответил Морган с едва заметной ленивой усмешкой, от которой по спине Ферди поползли мурашки. - Как ты, должно быть, помнишь, очень немногие из нашей небольшой группы еще оставались в живых, когда ты видел их в последний раз. Чертова дюжина, я полагаю. Кроме меня, только Берт еще коптит небо; сказать по правде, он в данный момент не в лучшей форме. Ты не был на похоронах Джереми, хотя я понимаю, как ты был занят здесь, в Лондоне: тебе, как герою, приходилось принимать поздравления и знаки внимания. Празднества, балы, речи...
      - Морган... послушай, я знаю, как это тяжело для тебя... Мне тоже было тяжело. Я хотел приехать, но...
      - Понюхаешь табачку? - прервал его Морган, протягивая украшенную эмалью табакерку. - Это за большие деньги готовит специально для меня один торговец с Пиккадилли.
      Виконт покачал головой, то ли отклоняя предложение, то ли пытаясь разрядить обстановку.
      - Ты прав, старый друг. Мне не следует говорить на эту тему. Что было, то было, прошлого не изменишь, не так ли? Какое-то время я думал, даже надеялся, что ты разыщешь меня, разоблачишь, вызовешь на поединок. Но ты ничего этого не сделал. Ты хранил молчание. Почему, Морган? Почему?
      Ферди запрокинул голову и посмотрел на Моргана, тоже желая услышать ответ на этот вопрос.
      - Ах, мой бедный Дикон, неужели все эти годы ты жил в постоянном страхе, вздрагивая при каждом звуке и не зная, когда и как я нанесу удар? спросил Морган, подойдя к виконту, взяв его под руку и начиная прогуливаться с ним по комнате, целенаправленно приближаясь к стулу, на котором сидела Каролина - с неестественно прямой спиной и руками, сложенными на коленях. Пожалуйста, прими мои извинения. Я должен был догадаться. Может быть, мне следовало черкнуть тебе записку, чтобы рассеять твои страхи. Как, по-твоему, я мог бы это сформулировать? Мой дражайший Дикон, не бойся меня. Я прощаю тебя за то, что ты сделал. Звучит так, словно я возомнил себя Господом Богом; может, я и написал бы тебе такую записку, если бы не знал из первых рук, как мало удовольствия доставляет человеку прощение. - Тут он взглянул на Ферди: - Вперед, Фредерик, не отставай. Я не хочу потерять тебя в этой давке.
      Ричард внезапно остановился, так что Ферди, следовавший за ним, наткнулся на виконта.
      - Это твой паж, Морган? - спросил Ричард, поворачиваясь и глядя на Ферди сверху вниз; карлик широко улыбнулся и приветствовал его взмахом обеих рук, счастливый оттого, что его наконец заметили. Виконт, должно быть, оставался единственным человеком в танцевальном зале, который не заметил его до сих пор, - и Ферди знал, что виноват в этом был только Морган. Кто мог позволить себе смотреть на пол, когда перед ним стоял такой враг?
      - Да, это мой паж - Фредерик, ниспосланный мне за мои грехи, признался Морган, поправляя манжеты сорочки.
      - Мне трудно в это поверить. Ты никогда не был человеком, готовым эксплуатировать людей с физическими недостатками ради своего удобства, Морган. Ты для этого слишком щепетилен.
      - Есть разная щепетильность, Дикон, - уклончиво ответил Морган, и Ферди с трудом удержался, чтобы не хихикнуть. Сплошное удовольствие - находиться в компании такого человека, принимать участие в столь утонченном поединке.
      Ферди был уверен, что настал момент для его первого выступления. Он сделал шаг назад, прижал сложенные руки к своей выпяченной груди, задрал подбородок и произнес:
      - Что значит маленький? - спрошу вас, господа.
      Вы смотрите на рост привычно, как всегда.
      Иной высок, красив, но чем он в жизни занят?
      Он взор ваш обольстит, но сердца не обманет.
      Глазам не верьте, господа, не все так в мире просто.
      Ведь человек есть человек, хоть маленького роста.
      Раздались жидкие, но одобрительные аплодисменты. Ферди отвесил четыре глубоких поклона и кончил тем, что поцеловал Моргану руку. Его сердце снова ускоренно забилось, но на этот раз от ликования: он почувствовал наконец, что нашел свое место в этом мире. Он едва сдерживал слезы благодарности, но Морган высвободил руку и повернулся к виконту со словами:
      - Как видишь, Фредерик не просто паж. Он моя совесть, напоминающая мне ежедневно - а иногда, увы, и ежечасно, - что неважно, какую маску мы носим, мы все равны перед лицом правды. Ты согласен со мной, Фредерик?
      - Какое забавное, смешное маленькое существо!
      Ферди повернулся и увидел необычайно крупную женщину: она была почти такого же роста, как Морган или Ричард, и вдвое шире; она улыбалась, глядя на него сверху вниз. Карлик почувствовал, что если она откроет рот чуть пошире, то сможет проглотить его с потрохами. Но ей понравились его стихи, и за это Ферди любил ее. Он ее просто обожал! Ему хотелось обнять каждого, кто находился в этом зале! Это такие же люди, как и он, равные ему. Наконец, наконец он нашел свое место в жизни!
      - Мой дорогой маркиз Клейтонский, - обратилась дама к Моргану, глядя на Ферди. - Как вам повезло, что вы открыли это маленькое существо. Вы должны, вы просто обязаны привести его на мой вечер в следующий вторник. Я на этом настаиваю, мой мальчик, - просто настаиваю!
      Морган вежливо поклонился:
      - Я с удовольствием это сделаю, леди Уотерстоун.
      Мутные глаза леди Уотерстоун сузились, она продолжала смотреть на Ферди.
      - И он выступит, не правда ли? Перси, этот негодник, в прошлом сезоне привез мне обезьянку и поклялся, что животное умеет петь, но ничего путного из этого не вышло. Это грязное животное не издало ни единого звука; мало того, оно взобралось по шторам к потолку - и не спускалось целых два дня. После этого я неделю не могла пользоваться своей музыкальной комнатой, поскольку ее, как вы понимаете, пришлось окуривать для дезинфекции. А ваше существо дрессированное?
      Не испачкает ли Ферди ее прекрасные ковры - вот что хотела узнать леди Уотерстоун. Она ничего не поняла в его стихотворении. Сердце Ферди упало. Каким он был дураком! Морган совершенно прав. Эти люди ничуть не лучше его проклятого отца, который, глядя на него, видел свои грехи, а не своего сына. Эти люди ничуть не лучше Боксера или любого из идиотов в Вудвере. Только одеты лучше.
      - Фредерик - человек, леди Уотерстоун, он умен и талантлив. Не думаю, что он разочарует ваших гостей.
      Ферди поднял голову и посмотрел на виконта, защищавшего его с такой страстью. Он хотел пронзить взглядом этого человека, понять, что скрывается за его красивым лицом, что делается в его сердце.
      - Да-да, Ричард, безусловно, вы правы, - пролепетала леди Уотерстоун, раскрыв свой веер и начав быстро обмахиваться им, так что ветерок пошевелил волосы Ферди. - Когда распространится слух о том, что сам Единорог заступился за этого парня, весь высший свет будет сгорать от нетерпения увидеть его! Вы ведь тоже придете на мой вечер, Ричард, не так ли? И приведите, пожалуйста, свою дорогую маму. Клянусь, прошла целая вечность с тех пор, как я в последний раз видела Фредерику. Ну, мне пора. Я ведь здесь с Арабеллой - моей младшенькой - и должна следить за тем, чтобы она не провела вечер впустую, любезничая с каким-нибудь нищим.
      Ричард и Морган поклонились, и леди Уотерстоун уплыла в облаке французских духов и английского пота. Ферди вопросительно посмотрел на Моргана.
      - Кажется, ваша светлость, вы собирались кого-то представить? подсказал он своему господину, заметив, что на Моргана, как и на него самого, защита виконтом пажа произвела сильное впечатление.
      - Ах, Дикон, - проговорил Морган с такой искренней улыбкой, что Ферди не усомнился в ее фальшивости, - надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я держу рядом с собой Фредерика? Он не только хорошо мне служит благодаря своей мудрости, но и напоминает мне о моих обязанностях. Я действительно собирался тебя кое-кому представить. А именно воспитаннице моего отца, мисс Каролине Уилбер. Эта мысль пришла мне в голову, как только я тебя увидел; она осенила меня, как вдохновение! Не можешь ли ты оказать мне любезность: испроси у Салли Джерси разрешения пригласить на танец этого милого ребенка. Я боюсь, что если она и дальше будет сидеть одна, то увянет, как цветок.
      ГЛАВА 15
      И я насвистывал, чтоб не поддаться страху.
      Джон Драйден
      Каролина никогда в жизни еще так не боялась.
      Ни когда была ребенком пяти лет и, споткнувшись, опрокинула миску с жидкой кашей на юбку вспыльчивой воспитательницы. Ни когда ей было семнадцать, и один из служащих Вудвера попросил помочь ему управиться с пациентом, а сам затолкал ее в угол коридора и уже начал расстегивать пуговицы на своих бриджах. Ни даже в тот ужасный день, когда она в том же Вудвере по глупости залезла в бельевой шкаф, а тяжелая дверь захлопнулась за ней, и она оказалась запертой в маленькой каморке без окон.
      Она тряхнула головой и поправила себя. Конечно, сейчас ей, не так страшно, как тогда, в бельевом шкафу.
      Но это не означало, что ей не было страшно теперь, когда она сидела возле слегка подвыпившей мисс Твиттингдон, а Морган - поскорее бы черт забрал его - куда-то удалился в обществе Ферди, словно она для него не существовала.
      Как мог он привести ее сюда, усадить на этот ужасный стул с твердой прямой спинкой - и бросить на произвол судьбы?! Ей оставалось только улыбаться проходившим мимо гостям, как будто она была круглой идиоткой, не понимавшей, что на нее смотрят, о ней шушукаются, что ее жалеют! Она видела жалость на их лицах; ее жалели эти раскрашенные старые девы, эти свежие юные красавицы, эти накрахмаленные, самодовольные денди, эти толстопузые, рыгающие старички.
      А она все сидит, хотя уже просидела так около часа Она могла умереть от жажды или грохнуться в обморок от жары в этом непроветриваемом помещении Моргану не было до этого никакого дела. Он бы этого даже не заметил. Ее муж. Ее защитник. Ее лучше защитил бы хороший пес. Она знала, что должна сделать. Она должна встать, поднять тетю Летицию и выйти из этого зала. Вот что она должна сделать. Вот что она должна сделать прямо сейчас. Встать и уйти. Но что тогда будет с планами Моргана?
      Плечи Каролины поникли. Никуда она не пойдет. Она будет сидеть здесь, пока Морган не придет за ней, пока не скажет, чего от нее хочет. Ведь он так дорожит этим своим планом, что ради его осуществления согласился жениться на ней. И, несмотря на это, прости ее Бог, она собиралась сделать все от нее зависящее, чтобы эти планы осуществились.
      - Дуль... - я хочу сказать, мисс Уилбер! Ах, я этого никогда не запомню, никогда! Уилберр... звучит так, будто что-то цепляется за твое пальто, когда идешь по лесу. Я буду называть тебя просто мисс Каролина. Хорошо, Дуль... мисс Каролина?
      Вздохнув, Каролина улыбнулась мисс Твиттингдон:
      - Называйте меня как хотите, тетя Летиция. Называйте меня дурой, идиоткой. Но правильнее всего будет назвать меня тоскующей идиоткой. Никогда не думала, что это так утомительно - наблюдать, как вокруг тебя веселятся.
      - Да-да, конечно, дитя мое, - быстро отозвалась мисс Твиттингдон. - Я тоже страдала от скуки - но это в прошлом. Посмотри, Каро, его светлость возвращается к нам, а с ним леди Джерси и этот в высшей степени привлекательный джентльмен. Ты их видишь, Каро? - спросила она, поправляя тюрбан, отчего он сполз на ее левый глаз. - Поскольку тебя уже наверняка пригласили на танец, дорогой маркиз Клейтонский ведет этого человека ко мне. Я надеюсь, что музыканты сыграют шотландский народный танец, поскольку не уверена, что как следует запомнила фигуры вальса.
      Каролина с изумлением посмотрела на мисс Твиттингдон, находившуюся в полной уверенности, что к ней подводят партнера для танцев, затем она взглянула туда, куда показывала ее собеседница, и убедилась, что та была права: Морган направлялся прямо к ним. Она демонстративно вскинула подбородок и отвернулась.
      Но тут же снова посмотрела в его сторону, поскольку ей интересно было узнать, кого привел с собой Морган. Женщина не привлекла внимания Каролины, в отличие от джентльмена.
      Он был в высшей степени привлекателен, как выразилась тетя Летиция. Почти так же высок, как Морган, хотя более хрупкого сложения и не так широк в плечах; его стройные ноги казались не такими мускулистыми, а черты лица не были такими мужественными, такими грозными, такими - на ее вкус неотразимыми, как у Моргана.
      - Как вам понравился ваш первый вечер у Альмаков, мисс Уилбер? спросил Ричард, протягивая ей стакан с теплым лимонадом, который он взял у молодого человека, впавшего в транс оттого, что к нему обратился Единорог. Если бы он только знал... Если бы весь свет, его отец, если бы они только знали...
      Каролина кивнула, с улыбкой приняла стакан из его рук и тут же выпила его, так что ему пришлось предложить ей свой, которым она распорядилась таким же образом. Запыхавшаяся после танца, Каролина сидела на каменной скамье, расположенной на маленьком балконе бального зала.
      - Ах, спасибо, ваша светлость. Никогда бы не подумала, что танцы могут вызвать такую жажду. Я даже не обратила особого внимания на то, что лимонад был противным. - Она сделала гримасу, сморщив свой пикантно вздернутый носик, затем добавила: - Мне не следовало так говорить, не правда ли? Про лимонад? Как вы думаете, почему не принято, чтобы леди говорили очевидные вещи?
      Ричард улыбнулся: ему с каждой минутой все больше и больше нравился этот странный ребенок. Она привлекла его внимание, как только он ее увидел. Ухаживать за ней было безопаснее, чем думать о дружеском приветствии Моргана.
      - Я полагаю, милая леди, это происходит оттого, что мужчинам выгодно, чтобы дамы игнорировали очевидное. В противном случае ни одно из подобных вам прекрасных созданий не снизошло бы до того, чтобы разговаривать с нами, мужчинами, которые время от времени бывают необычайно противными - как теплый лимонад.
      - Пожалуй, вы правы, - согласилась она. - Мор... Маркиз Клейтонский возвел противность до степени искусства. Вы знаете, что он оставил меня совершенно одну в этом зале более чем на час? Я начала жалеть, что не взяла с собой книгу.
      Ричард прислонился к каменной балюстраде, огораживавшей балкон, чувствуя, как мягкий ночной ветерок ласкает его кожу, еще жаркую после нескольких танцев с этой милой, но слегка загадочной мисс Уилбер.
      - Значит, вы синий чулок, мисс Уилбер, - проговорил он, глядя на нее. Это тоже следует тщательно скрывать, как и вашу склонность быть честной, иначе джентльмены бросятся от вас наутек. Для женщины самое страшное, если ее заподозрят в том, что ее голова занята чем-нибудь более весомым, нежели украшающие ее перья.
      Каролина улыбнулась.
      - Но вы не бежите от меня, ваша светлость, - заметила она. - Значит ли это, что вы необычный человек?
      Ричард оттолкнулся от балюстрады и сел рядом с ней.
      - В большей степени, чем вы думаете, мисс Уилбер. - Он увидел Моргана, танцевавшего в паре с каким-то юным созданием, которое - если Ричард чего-нибудь не перепутал - имело очень большое состояние при почти полном отсутствии здравого смысла и смотрело на партнера с обожанием.
      - В большей степени, чем вы думаете, - довольно тупо повторил Ричард.
      Что делал здесь Блейкли? Ведь он ненавидел вечера у Альмаков. Ричард печально улыбнулся, припомнив уничтожающие, но остроумные высказывания Моргана об этом доме, который, по словам маркиза, носил на себе клеймо второсортной лошадиной ярмарки. До того как отправиться на войну, они вдвоем заявлялись сюда за несколько минут до одиннадцати, когда двери закрывались оба сильно подвыпившие, - и заявляли гостям, что никогда не будут такими дураками, чтобы волочить необъезженных кляч с лошадиными зубами по танцевальному залу, если известно, что можно с гораздо большим удовольствием покататься на молодых кобылках с Ковент-Гардена.
      И все же Морган согласился сопровождать молодую воспитанницу своего отца на эту дурацкую ярмарку невест. Бедный Морган. Не пора ли ему избавиться от неодолимого стремления угодить своему отцу? От надежды завоевать любовь герцога? Хотя кто такой Ричард, чтобы осуждать его за это, если он сам до сих пор не преодолел страха перед отцом - страха, смешанного с ненавистью? Более интересно другое: что делает здесь эта девушка очаровательная, но явно под чужим именем? Она чувствовала себя у Альмаков не в своей тарелке, была несколько испуганной, но сумела выказать независимость характера. К тому же Ричард заметил, как она на него смотрела: так, словно знала о нем больше, чем он сам знал о себе. Как получилось, что она связана именно с Морганом?
      Почему Морган заговорил после почти трехлетнего перерыва, хотя Ричард прекрасно понимал, что его старый друг отнюдь не испытывает к нему дружеских чувств? Для того, чтобы представить ему воспитанницу своего отца? В этом не было никакого смысла. И если Ричард был хоть в чем-нибудь уверен относительно Моргана, так это в том, что тот и пальцем не пошевелит без определенной цели, однако эта цель не сразу становится очевидной для окружающих.
      - И что мы теперь будем делать?
      Ричард улыбнулся Каролине, выглядевшей такой же счастливой, каким был он в тот день, когда решился выдернуть больной зуб.
      - Прошу прощения?
      Каролина пожала плечами.
      - Мы потанцевали - хотя я должна снова извиниться за то, что наступала вам на ноги - и выпили лимонаду. Ми потанцуем еще или вы отведете меня обратно к тебе Летиции, поцелуете мне руку и сбежите в какое-нибудь более веселое место? Создается впечатление, что вам здесь неуютно, словно вы не знаете, что делать, как и я.
      - Вы всегда так устрашающе откровенны, мисс Уилбер? - спросил Ричард. Она покраснела и отвела взгляд, словно с запозданием осознав, что искренность едва не завела ее слишком далеко. Он махнул рукой, не давая ей ответить. - Нет, не надо, а то вы все испортите. Я прекрасно провожу время. Это действительно так. И, отвечая на ваш вопрос, могу вам сообщить: от нас ожидают, что мы поговорим еще несколько минут - обменяемся любезностями и, может быть, немного посплетничаем, - а затем я должен буду вернуть вас вашей компаньонке.
      Она кивнула:
      - О чем же мы будем говорить? Я никого не знаю, так что вряд ли смогу посплетничать вроде тех молодых дам, которые говорили о каком-то бедном человеке, вынужденном жениться, чтобы его поместье не попало в руки кредиторов. Я считаю такую постановку вопроса не вполне честной со стороны этих самых молодых леди, поскольку им, по-видимому, так никогда и не придется узнать, на что они пошли бы ради денег, ради крыши над головой, ради безопасности, учитывая, что они обе были буквально увешаны бриллиантами. Я не думаю, что увлеклась бы сплетнями, даже если бы что-нибудь и знала. Не кажется ли вам, что заниматься этим просто неприлично, пока в Америке эксплуатируют рабов, английские солдаты голодают на улицах, а ткачей выбрасывают из их жилищ только потому, что изобретены станки? Похоже, я слишком разболталась?
      Казалось, она только что вышла из классной комнаты, где преподавал вполне определенный учитель.
      - Совсем нет. Позвольте узнать, не был ли вашим наставником Морган Блейкли? Ваш интерес к моральным проблемам и острое ощущение несправедливости заставили меня вспомнить о нем. Скажите, как получилось, что вы стали воспитанницей герцога?
      - Это очень длинная история, ваша светлость, и, возможно, не мне ее рассказывать, - проговорила она таким тихим голосом, что ему пришлось наклониться, чтобы ее расслышать. - Кроме того, - добавила она, - я сама очень слабо в нее верю. Не пригласите ли вы меня покататься верхом завтра после обеда?
      - Не приглашу ли я вас? Мисс Уилбер, уверяю вас, что не могу и высказать, как вы меня осчастливите, если согласитесь покататься со мной верхом завтра после обеда. Теперь я вижу, мисс Уилбер, - продолжал Ричард, помогая ей подняться, - что вы потрясающе оригинальны. Настолько, что можете насмерть пронзить мужское сердце. - Он нагнулся над ее правой рукой, чтобы запечатлеть на ней требуемый этикетом поцелуй, и его губы слегка коснулись ее кожи, после чего поднял голову и очень пристально посмотрел в ее несколько растерянные, но живые зеленые глаза, удерживая на лице улыбку, в то время как мир его зашатался. Кольцо. Она носит кольцо Моргана. Мое кольцо.
      - Но у меня нет никакого желания пронзать сердце, тем более насмерть, ваша светлость, - возразила Каролина, возвращая виконта к реальности. - Я не собираюсь предпринимать ничего подобного. Я здесь только потому... потому... - она осеклась и прикусила нижнюю губу, глядя на него виноватыми глазами. - Я думаю, мне пора возвращаться к тете, если вы не возражаете, ваша светлость.
      Ричард пытался понять, смотрит ли он в глаза невинной девушки или в дуло пистолета, заряженного Морганом Блейкли. Дитя было слишком непосредственным, чтобы вызывать доверие, слишком честным, чтобы говорить правду, слишком бесхитростным, чтобы не иметь тайной цели. И кольцо, которое она носит, - что оно означает? Боже милосердный, что оно означает?
      - Конечно, - согласился он, предлагая ей руку и возвращаясь в танцевальный зал. Настало время избавиться от нее и подумать о выражении дружелюбия на лице Моргана, о кольце. - Я продержал вас слишком долго, не правда ли? Должно быть, ваша тетя от волнения сходит с ума.
      Каролина захихикала, он поднял бровь, недоумевая, что смешного нашла она в его фразе, но тут же взял себя в руки и продолжал, стараясь говорить безразличным тоном:
      - Расскажите мне, пожалуйста, о своих родственных связях с мисс Твиттингдон; кажется, Морган обращался к ней именно так. Кем вы ей приходитесь?
      Он заметил, что Каролина глубоко вздохнула, и ощутил, что она собирается ему солгать.
      - Его милость герцог нанял ее мне в компаньонки, ваша светлость, проговорила она, словно повторяя заученные наизусть слова, - а она оказалась настолько добра ко мне, что я стала называть ее тетей, просто выражая этим мою любовь. - Тут Каролина снова ему улыбнулась, и виконту стало стыдно, что он на мгновение усомнился в ее искренности. - Она мне не родственница, ваша светлость. Я совсем одна в этом мире, если не считать герцога Глайндского, разумеется.
      - И маркиза, - поправил ее Ричард, видя, как к ним приближается Морган. У виконта мороз пробежал по коже, будто сама Смерть, улыбаясь, приближалась к нему. - Я вижу, сын вашего опекуна помогает вам войти в общество.
      - Ах... он... - проговорила Каролина и усмехнулась. - Можно сказать и так, если это можно назвать помощью - оставить меня одну. Знаете, если бы не вы, я вскрыла бы себе вены от скуки. Большое спасибо за то, что вы были так добры ко мне.
      Ричард знал, что должен сказать что-нибудь, и решил снова перейти в наступление хотя бы для того, чтобы увидеть реакцию Моргана. Что ему терять теперь?
      - Мне это ничего не стоило. Счастлив был вам услужить и сохранить жизнь такой прекрасной и занимательной женщины, как вы. Мы ведь теперь друзья, мисс Уилбер, как вы полагаете? Тогда вы должны звать меня Ричардом, а я буду иметь честь обращаться к вам как к Каролине, как это принято между добрыми друзьями.
      Она повернула к нему сияющее лицо, и он внезапно ощутил потребность оказывать ей покровительство, попытаться сделать ее вступление в свет как можно менее болезненным и более успешным. Возможно, Морган использует этого чудесного ребенка для достижения собственных целей, но из этого не следует, что он, Ричард, не должен быть галантен. Из них двоих он всегда был более мягким, более способным оценить красоту, а не только смотреть вперед, думая о конечной цели. Разве эта мягкость не делала его более человечным, чем холодно просчитывающий все наперед Морган, - или это только еще один признак его слабости и бессилия?
      - О да, конечно, Ричард, - услышал он ответ Каролины. - Мне бы очень этого хотелось. Вы ничем не напоминаете Моргана.
      Улыбка улетучилась с лица Ричарда вместе с большей частью его нарочитой бравады.
      - Он ни на кого не похож, мисс Уилбер, - проговорил он, когда Морган остановился перед ним. - Морган! Ты мне сегодня удружил! Ваша мисс Уилбер восхитительна, просто восхитительна, и она была настолько любезна, что согласилась покататься со мной верхом завтра после обеда. Как ты думаешь, его милость не будет возражать?
      - Смею предположить, что мой отец будет кувыркаться от восторга, Дикон, - сказал Морган, наклонив голову, а Каролина тут же ощутила себя выдрессированной собакой, услышавшей команду "К ноге!" - Что там ни говори, если мисс Уилбер увидят в компании с Единорогом, это прибавит ей весу, если только ты пообещаешь вернуть ее нам. А то у тебя возникают иногда проблемы с возвращением на прежние места, насколько я помню. Думаю, тебе лучше заехать за ней незадолго до пяти - это самое удобное время для променада.
      Ричард проигнорировал искусно завуалированное оскорбление. Он поклонился сначала Каролине, затем Моргану, потом пожелал обоим доброй ночи. Уже отвернувшись, он услышал, как Морган говорит Каролине:
      - Мисс Твиттингдон страдает от головной боли, крошка. Нам пора возвращаться на Портмэн-сквер, где она сможет отдохнуть, сняв с головы этот чудовищный тюрбан.
      - Да, Морган, - услышал Ричард ответ Каролины; ее голос начисто лишился жизни и огня. Но она последовала за Морганом с охотой, что означало: мисс Каролина Уилбер любила маркиза Клейтонского. Люди, любившие Моргана Блейкли, готовы были последовать за ним куда угодно, даже в преисподнюю, если бы он попросил их об этом. Был ли Морган настолько же безразличен к ней, как был...