Психоз амнистийный ожиданий держит зону даже крепче, чем автоматы охраны, верит простой советский человек, воспитанный страхом и популистскими лозунгами, во всесилие и милосердие правительства и ЦК КПСС, в справедливость законов. В конце концов, он даже благодушествует: 'Разве плохо сидеть? Кормят, хоть и хреново, но мы и того не достойны; одевают дают бушлат, зэчку, пидорку, две рубахи, два костюма, сапоги и портянки, как никак заботятся; спим на матрасах с простынями, подушками, одеялом, можно даже на время отключиться под одеялом и подышать собственным духом; моют и даже мыло дают раз в месяц, полкуска хозяйственного, если его высушить, хватит и на физиономию; стригут зоновской машинкой - жить можно. На воле не лучше'. Начинаются на эту тему бесконечные разговорчики: 'Там, за забором одна скука, надо каждый день вставать и ехать на работу в переполненных автобусах, стоять в очередях за продуктами, ждать десятками лет клетушки в малогабаритных хрущобках, ругаться каждый день с бабой, которая, ясно, как день, в рабочее время спит в цехе с пузанчиком-начальником, добывать филки на еду, выпивку, курево. Жизнь на воле собачья. Дети отцов забывают. Только вот маму почему-то жалко. Но это так, кого-то надо и пожалеть'. От таких раздумий становится жутко. Выход один - по-тихому подохнуть и ножками вперед из зоны.
      ВШИ-АКРОБАТЫ
      Живность, которая водится в тюрьмах и зонах, рассматривается зэками через призму товарищества и сострадания. Не увидишь, чтобы воробьи в зонах вили, а ласточки лепили гнезда, вороны садились на столбы, а чижи на провода. Им сверху виднее - зона. Зэк же не терпит стерильности вокруг, он желает видеть вшей, клопов, тараканов, мокриц, пауков. Они разнообразят арестантскую жизнь и отвлекают от мрачных мыслей. Подходит зэк утром под лампочку и, найдя в нательном белье вошь, убивает не сразу, а рассматривает, бурчит:
      'У, какая корова, отъелась.' И лишь тогда, извинившись, с жалостью приканчивает ногтями. К зэкам из-за отсутствия волос на голове не применим сибирский способ обнаружения вшей и их уничтожения, когда водят тыльным концом ножа по голове, раздвигая пряди волос и, подвинув к нему вошь или гниду щелкают словно кедровые орешки. Клопов убивают только больших, жирных, отъевшихся, черно-кровяных; малышейклопиков жалеют: пусть еще поживут. В камерах стены от клопяных надавов выглядят сюрреалистично, а порой абстрактно, так как вокруг шконок из-под известковой штукатурки их выжигают спичками, делая черные мазки. Клопы горят с треском.
      Бескрылые клопы отличные парашютисты и спускаются на человека в любом месте. Кусают они больно, спина опухает, начинается зуд. Перед какой-нибудь комиссией администрация приказывает чистить стены от надавов, в камерах, покрытых шубой, это невозможно, а гладкие стены чистят так: берут доминушки и ими соскабливают наплывы размазанных клопяных тел. При этой операции все покрывается красной известковой пылью, люди чихают, задыхаются, проклинают тюремное начальство, только не клопов. Зэки уверены, что клопы живут до 500 лет и уже одним этим вызывают к себе уважение - кусали еще узников Ивана Грозного, Петра, Сталина и сейчас то же самое творят. Не разрешается убивать тараканов и пауков - они хозяева хаты. Самые крупные величаются паханами, вождями, генсеками, а то и по имени - вон вышел Фидель Кастро - черный таракан, паук Хомейни уполз под толкан. Могут отлупить за убийство такого 'вождя'. В Новосибирской тюрьме тараканов заставили соревноваться с клопами, вшами, пауками. Высушенных тараканов курят, их также пьют. Это на спор, при проигрывании. Набрать кружку тараканов непросто, их хоть и много, но они шустрые, как цыгане, и посуда наполняется ими за месяц а то и два: Пьют глотками, поперхиваясь, жевать не полагается. К мухам в камерах отношение не особо положительное - спать мешают; в карцерах, наоборот, их любят. Мухи изображают самолеты, за которыми в одиночестве интересно наблюдать. Иногда устраивают игры имени Валерия Чкалова или Полины Осипенко. Выбирают муху и гоняют, не давая возможности сесть, время засекают, и так до тех пор, пока обессиленная муха не упадет замертво. Чтобы муха долго продержалась, советуют накормить ее кровью клопа, смешанной с сахаром, и продержать с такой пищей парочку суток в темноте спичечного коробка. Такие мухи становятся чемпионами. Мухами играют на курево, сахар, конфеты.
      Пауки - объект особой заботы. Их очень уважают за всеобщую проникаемость. Живут они везде - в камерах, карцерах, смертных коридорах, провожая зэка по вышак. У пауков многому можно научиться и наблюдать за ними не надоедает. Особенно, как они ловят мошек, мух, маленьких тараканчиков. Они очень быстро растут. Их можно вызывать на подсвистывание. Они доверчивы. Ждешь, бывало, в карцере часами, когда же, наконец, появится молодец из укрытия. Называешь его добрым именем, самым любимым именем друга. Вот, наконец, появился Иннокентий, притаился. Он тоже может ждать часами - стоять на вассаре. Паутина - чудо природы, в лучах, попадающих в карцер случайно, искрится, а какое сложное переплетение нитей! Забава, которая сразу отвлечет от мрачных мыслей и прилипчивых дум - наблюдать, как вошь перебирается по паутине. Вшей пауки не трогают. Сначала вошь пробует ползти, но запутывается в паутинных узлах и тут начинает акробатические номера выкидывать. Она кувыркается, как дельфины в гонолулском океанариуме, выпендривается, как Олег Попов на арене. Потеха, одним словом. Паук тоже наблюдает и, пожалуй, усмехается.
      Мокриц и слезневидок хоть полагается тоже не убивать, но их не любят. В них воплощение подлинного тупоумия, уж больно скользкие, гадкие, как лысый хуй с прищуром городской следователь Леня Соловьев. Ни на что не годные, пусть себе живут и смердят в мокрых туалетах.
      Мышки - еще одна отрада. Их в тюрьме много. Ловят их обычно шахматными досками. На доску кладут хлебца с сахаром, делают подпорку из карандаша, к которой привязывают нитку, и наблюдают. Надо тихо сидеть и за ночь можно парочку запросто поймать. Затем кому-нибудь в сидор положить, в узел с продуктами, спящему черту или пидору засунуть под одеяло. Можно и в сапоги, некоторые зэки их боятся и подпрыгивают в ужасе. С мышками можно играть. Их не убивают, а играют долго, пока ктонибудь не скажет: 'Садисты, подумайте, у мышки есть все же детки, подружки'. И ее отпускают восвояси.
      Крысы. Это вроде тоже зэки, умные. О них рассказы ходят всякие: и жуткие, и добрые. Жуткие - когда крыс много, они голодные. При всеобщем голоде крысы грызут трупы, начиная с ушей и носов. Крысы очень ловкие, верткие - лазят по канализационным трубам, толканам, унитазам. Часто там погибают, устраивая потопы в камерах. Вылезают мокрые. Позавидовать можно настоящие воры.
      Вам непременно расскажут о том, как один зэк поймал в карцере крысу, кормил ее, расчесывал, берег от ментов, а потом стал с ней передавать в другие карцеры и камеры ксивы, привязывая их к лапкам. Был в курсе всех тюремных дел. Она даже спала с ним иногда, прижавшись к груди. Многих выручила и предупредила. И вот однажды исчезла Королева. Зэки загрустили, думали, что менты прихлопнули. Судачили: 'В капкан попасться не должна, она умница, берет пищу только из рук, отравить поэтому не могли, ментов различает по походке'. Что же все-таки произошло? Однажды спит зэк и чувствует, что кто-то по его телу ползает. Приоткрыл глаза - на груди сидит Королева с детишками, крысятами. Пришла, не пропала.
      Самые невероятные истории рассказывают о крысах. Они, оказывается, очень ловко деньги воруют и из хрустящих бумажек делают гнезда. При этом изображение Ленина на деньгах обгрызают, что-то он им не нравится. Обожают собирать зеленые трешки и коричневые рубли. Воруют по выбору украшения, серебряные и золотые цепочки, кулоны и даже куриные яйца. Три крысы-подруги подползают к яйцу, одна сверху захватывает его лапами, прижимая к животу и опрокидывается на спину, две другие берут ее зубами за хвост и тащат против шерсти в норы. Сотни яиц похищают за ночь, работая целыми коллективами. По повериям как только в тюрьме появится крысиный король - три и более крысы, сросшиеся хвостами, так жди, что 'хозяин' скоро дуба врежет, или сам коньки отбросит, или его братва примочит. Королем таких крыс называют потому, что они передвигаются с трудом, как сиамские близнецы, садясь на других крыс. У всех тогда появляется веселое настроение, начальника перестают бояться. Он, гад, и не подозревает, что зэки знают о том, что его песенка в этом мире уже спета. В лагерях Карельской и Коми АССР, Урала и Сибири ходит много рассказов о медведях, которые помогают и выручают зэков, на лесные деляны приносят мед, оленину, давят незаметно сторожевых собак. Некоторые зэки, сказывают, имели медведиц-любовниц, а зэчки - мишек-ухажеров. Медведицы это женщины, только в шубах. Разденешь такую - настоящая белокожая мадам. Мишки - парни обходительные. Медведи питают органическое отвращение к колючей проволоке и всякого рода лагерным заборам. Белые мишки в одном из Чаунских лагерей на Чукотке за ночь все вышки вокруг лагеря пораскидали, наведя панику на ментов-охранников, те с перепугу автоматы побросали, наложили в штаны и остались заиками до конца дней. Мишки повалили забор, проникли в зону и сразу в ларь, давай выкидывать зэкам продукты.
      В тех местах, где водятся медведи, бывшим работникам лагерей лучше не жить, они их ловят, прячут под колдобину, чтобы протухли, а потом с аппетитом поедают. Если бывший охранник устроится в геолого-разведочную партию, тотчас в ней начнутся несчастья, склады будут разворовываться, лошади убегать. Не будет никому покоя. Медведи договорятся с россомахами и начнут преследовать отряд до тех пор, пока из него мент не исчезнет. Опытные начальники партий бывших работников зон к себе на работу не принимают.
      Медведи очень благодарные и, не в укор людям будет сказано, стыдливы. На Чукотке, в бассейне Анадыря, когда женщины собирают голубику, то одевают на себя одежду без пуговиц, чтобы можно было легко раздеться догола. Дело в том, что мишки в этот период очень проказливые, стремятся подобраться и повалить бабенку. Нет, не для насилия, а потехи ради. А те, увидев Топтыгина-шалуна, раздеваются догола. Мишкам становится так стыдно, что они убегают прочь.
      Есть и такой зверь-проказник, любящий переполох, величают его 'друг с кисточкой' из-за красивых ушей. Это рысь. Очень любит она посещать лесные зоны. Стоит на вышке охранник, скучает, зевает, проклинает про себя советскую власть, и дни прошедшие отмечает крестиками в календарях (в нагрудном при себе и в другом - казарменном по вечерам, чтоб со счета не сбиться) сколько осталось до дембеля. Дни прошедшие со злостью вычеркивает. Ни один нормальный человек, время, прошедшее в конвойной сторожевой службе МВД, за жизнь не считает. Об этой службе с товарищами говорить зазорно, девушкам приходится врать и придумывать, что, дескать, служил в войсках ПВО, на худой конец, в стройбате. И в момент таких раздумий - прыжок. От страха вопль нечленораздельный, бешеный лай собак и стрельба с других вышек. Что произошло? Побег? Зэки-то знают: зверь с кисточкой прошел по зоне. Рысь зэков не трогает, а охранников пугает до онемения. Считается, что рысь наказывает страхом и переполохом тех, кто не в ладах с моралью. Собак заключенные не любят. Они по своей изодранно-искусанной шкуре знают, что это за 'друг человека'. В сибирских селах идешь по улице и, если в подворье нет пса, ясно - хозяин в тюряге бывал. Псов любят те, кто не сидел и не вкушал жизни подневольной. Недаром именем собаки называется мент - легавый.
      Сибиряки раньше называли северного тигра бабром, он изображен на гербе Иркутска, держащим соболя в зубах. Это неправда. Тигры соболей не ловят, а промышляют кабанами, обожая сальце и их теплые, сладкие внутренности. Головы свинячьи любят рассматривать, и в них играют подрастающие котята, отбирая друг у друга. Но еще больше поросятинки тигры обожают из-за давней генетической вражды собачатину. Лай шавок на них действует, как запах алкоголя на выпивох, ум идет тогда шиворот-навыворот. Это знают охотники-тигроловы. Ныне обитающие уссурийские тигры в зоопарках Пекина и Токио пойманы русскими охотниками-староверами в Маньчжурии. Ловили их так. Приметив слишком шустрые выводки диких кабанчиков, охотники приходили к выводу, что их пасет тигриная семья. Поросята, как и люди, обожают, нажравшись, похрюкивая, полежать, понежиться. От чрезмерной неги поросят спасают тигры, заставляя шевелиться. В это место и приводят охотники свору шавок, набранных по селениям. Тигры забывают о поросятах и начинают незаметно скрадывать шавок. Охотники по исчезновению собак определяют место жительства семьи и обнаруживают логово с котятами. Шавки с перепугу разбегаются по тайге, но тигры так ими увлекаются, что забывают о детях. Доверчивых котят ловят охотники и увозят. Тигры, опомнившись, 'людеют', покидают места обитания и начинают ловить всех псовых напропалую. Начинается собачий геноцид. В этом истреблении тигры выходят далеко за свой ареал. Тигр Африкан, чучело которого украшает музей народов Севера в Якутске, был убит в 20-х годах в окрестностях Алдана.
      Учуяв тигра, все охранные собаки - немецкие овчарки приходят в ужас начинают беспрерывно лаять, теряют аппетит, вешаются на ошейниках, выпрыгивая через заборы, совсем не обращают внимания на зэков, даже кастрированных котов принимают за тигров и: сходят с ума. Лагерная администрация знает - собак этих надо ликвидировать и завозить издалека новых, ненапуганных. Завоз дело не простое - обученные псы стоят дорого, намного дороже зэков, и идут по разнорядке из Москвы. Питомники есть в Копейске и на станции Иланская, что в Красноярском крае, собак оттуда развозят, как большое начальство: каждой сучке полагается спальное место в купе и сопровождающий собаковод.
      Потеряв детей, тигры обиду помнят вечно и мстят, только не людям, а собакам. Многие звери в этой схватке гибнут, когда люди защищают своих обезумевших друзей-собак.
      Зэки-дальневосточники в это время пребывают в радостном приподнятом настроении, наблюдая понурое поведение ментов. Знают, что мент без собаки, как без оружия. Ходят они по зоне опущенные, опомоенные тиграми:
      Хорошая примета - появление в зоне муравьев, это означает, что ее скоро снесут, ликвидируют, мураши прибыли ее переработать в труху. Муравьи молодцы, организованные, любят порядок, ходят строем, внешне у них жизнь похожа на зэковскую, только она справедливая и правильная. Мурашей при голоде можно употреблять в пищу как витаминную кислую добавку, которая помогает и при зубной боли. Высушенных мурашей, растирая в муку, крошат на раны, они тогда быстрее заживают. Собирать их, конечно, долго. Когда мурашей много, надо ходить осторожно, смотреть под ноги, кричать другим зэкам, чтобы случайно не раздавили. Появление мурашей внушает радость и надежду на скорое освобождение. Появление муравьев по народным приметам - путь к богатству.
      ЗАНИМАТЕЛЬНАЯ МНОГООЧКОВОСТЬ
      Странно, что до сих пор никто не взялся написать историю отхожих мест: нужников, туалетов и многоочковости. Это тем более непростительно, поскольку значительная часто умных мыслей появляется в момент посещения туалетного заведения. Преобразуя обычного человека в нового на разных стадиях социализма - коммунизма, советское общество под воздействием коллективистских установок перешло от туалетной индивидуальности к открытой многоочковости. Последняя изменила физиологическое положение человека: посадило всех, почти всех на корточки. Мужская и женская многоочковость опоясала бараки и соцгородки рядами с 'М' и 'Ж', превратив их в неотъемлемую часть социалистического ландшафта как жилого, так и промышленного. Так же, как квартиры, женщины и пища, многоочковость стала сословной - отдельные туалеты для лиц номенклатурных, значимых для общества и государства, упрощенные, открытые - для простолюдинов. Для последних они 'спортивные': все для закалки морозами, ветрами и дождями. В зонах, где открытость всеобщая, ибо входит в систему наказания, паханы и их дружки огородили для себя ячейки, запретив фуфлу других мастей к ним приближаться. Толкан пахана (персональной ячейки) защищается от посягательств круглосуточной спецохраной чертей и педерастов, зорко следящих и отгоняющих остальных в запомоенную многоочковость. Каждый новый период комсозидания вносил в проблему многоочковости свои особенности. Закрытые сначала в полный рост кабины были вскоре 'раздеты' до пояса. Дело в том, что несознательные товарищи стали их использовать, особенно на вокзалах и рынках, для: жилья и складирования вещей, а также для обмена товарами и тайной перепродажи. Граждане закрывались и преспокойно под шорох кряхтения, разминания бумаги со сводками достижений, вдохновенного пердежа и журчания-опускания, если работали смывные бачки, в аромате растворенных желудочным соком пайковых продуктов отдыхали, предавались утехам любви, обсуждали изгибы будущей жизни и даже вспоминали прошлое. Подобная неподнадзорность, а также возмущение ждущих очереди вскоре привели к ликвидации закрытых кабин.
      Поясные кабины просуществовали также недолго, ибо вызвали появление новой разновидности воровства - туалетного, более известного в народе, как шапкоснимательство: снимали не только шапки, фуражки, кепки, платки, шали, парики, волосяные приплеты, но, случалось, и: скальпы женские с роскошными природными волосами. Шустрый шапкосниматель за один забег в многоочковость мог сразу снять несколько головных уборов и смыться с глаз. Поймать его было практически невозможно: пол в туалетах зимой обледенелый, скользкий, даже если его посыпают опилками или песком со шлаком.
      Подскользнешься и растянешься в калово-мочевую эмульсию. Одежда, особенно зимой, многослойная - нательное белье, кальсоны-рейтузы, а поверх ватные брюки. Быстро не наденешь - надо застегнуть, подтянуть, запахнуть пальто, прихватить сумку-портфель и лишь тогда можно закричать истошно в кромешной тьме многоочковости. Да и что толку кричать: шапки воры хорошо прятали и передавали коллегам по ремеслу. Посему поясные кабины в туалетах почти повсеместно ликвидировали. Туалетные кабины любых видов представляли для советской власти огромную идеологическую опасность: они были стендами наглядной агитации и контрпропаганды, как ни соскабливали, ни закрашивали, ни обкладывали дефицитной кафельной плиткой, они исписывались антиправительственными изречениями и мыслями вперемешку с гомосексуальными и проституционными приглашениями и половыми позами. Вожди и их кодла изображались круглыми педерастами, сосущими члены у пролетариата, сидящими на хряще любви у различных право-лево уклонов. Лозунги - плоды многомесячных партсогласований и коллективного обдумывания - коверкались в издевках непростительных. Даже такие основополагающие, шедшие от Манифеста Коммунистической партии, как 'Пролетарии всех стран, соединяйтесь! (совокупляйтесь!)', 'Под знаменем марксизма-ленинизма вперед в победе коммунизма! (мудаизма!)'. Какие стихи публиковались здесь, какие куплеты, изречения, песни!
      'Сейчас у нас Никита - жрем мясо из кита,
      Завтра станет Микоян - зажуем из обезьян'.
      Целые отделы НКВД - КГБ боролись с подобным волеизлиянием масс. Когда не стало карандашей, страждущие перешли на писание углем, царапали гвоздями и осколками стекла и глиняных горшков, вырезали ножичками. Всеми средствами и путями стремилась советская власть отучить людей пользоваться туалетами, видя в их посещении проявление свободомыслия. Поэтому и туалетная бумага появилась лишь на завершающей стадии коммунизма. Власти знали о склонности соотечественников написанное против них спускать в туалеты и: с древних времен их подвергали ревизиям. Известно, что еще в 1722 году в связи с тарским делом (возмущениями крестьян-старообрядцев в Таре, что в Тобольской губернии) была проведена проверка отхожих мест по тракту Тобольск-Москва. Искали улики против раскольников. В советское время такое уничтожение улик вызывало перманентную затопляемость туалетов мелко разорванными клочками нерастворяемой бумаги.
      Без туалетов все же ни туды и ни сюды, их приходится строить даже на вечной мерзлоте, долбить в ней ямы, которые к тому же сразу затягиваются наледью. Выход был найден: строить 'многоэтажные' туалеты вроде бабояговских избушек на курьих ножках над горами мгновенно смерзающегося кала. В местах же, где вечная мерзлота, к сожалению, отсутствует, заполненные дерьмом туалеты трактором перемещались на новое место. Старые ямы сверху присыпались землей, куда имели склонность проваливаться неосторожные граждане, скот и техника. Во многих местах необъятного творчества туалетами служат по-прежнему, как и в глубокой древности, кусты, поля, скотные дворы, где, примостившись удобно, люди порой гибнут от ожидающих их там бандитов и раздеваются ворами. Туалетная тема нашла место в творчестве Василия Шукшина в рассказе 'Мой тесть украл машину дров', где герой тещу-орденоноску за доносительство заколотил в туалете.
      Многие не поверят, что именно советская власть посадила своих подданных на корточки. В подтверждение приведем описание российского туалета, сделанное в конце XVIII века японцем Дайкокуя Кодаю: 'Над полом в нужнике имеется сидение вроде ящика, в этом сидении вверху прорезано отверстие овальной формы, края которого закругляются и выстругиваются до полной гладкости. При нужде усаживаются поудобнее на это отверстие так, чтобы в него попадали и заднее и переднее тайное место и там оправляют нужду. Такое устройство объясняется тем, что в России штаны надеваются очень туго, так что сидеть на корточках, как делают у нас, неудобно. Для детей устраивают специально сидения пониже: В деревнях под уборными ничего не устраивается и испражнения скармливаются свиньям. А зимой кал смерзается, как камень целыми кучами, его раскалывают на куски и выбрасывают в реку'. (Кацурагава Хосю. Краткие вести о скитаниях в северных водах. М., Наука. 1978. стр. 182-183).
      Надо сказать, что дореволюционная Россия считала туалеты неотъемлемой частью человеческого бытия, сооружала их из обструганных, прочных плах. К примеру при строительстве Транссиба и КВЖД на всех станциях были построены добротные туалеты с дверями, закрывающимися прочными задвижками и крюками, с крышками для закрытия отверстий и для того, чтобы в них не проваливались дети. На некоторых маленьких станциях, где-нибудь в Могзоне или Хилке, они еще сохранились, правда исписанные похабщиной всех советских поколений, без крышек и задвижек. Крючки и задвижки заменены вертушками на гвоздях, что вынуждает граждан при пользовании туалетом брать с собой моток проволоки и привязывать к себе на расстоянии двери, что при корточном сидении, вестимо, ненадежно. На новых магистралях - БАМе, Сургут-Уренгое туалеты вообще не строят, а сколачивают из обзола и горбыля клетки, где в фуфло попадают занозы из дерева, и гвозди, а ежели зазеваешься, то и провалиться недолго.
      Раньше в Сибири чистили туалеты пришлые китайцы, ныне - бичи, штрафники и говновозы. Так называются специальные машины с прорезиненным хоботом и бочкой. Насосами вытягивается туалетное месиво и вывозится на поля, как удобрение - бесплатный подарок от трудящихся масс колхозно-совхозному крестьянству. Шоферы-золотари с говновозок - объект неутихающей веселой молвы и потешек. Они почти все одного содержания: мама, узнав, что ее дочь дружит с говновозом, подняла скандал и запретила девушке встречаться с парнем. Он в отместку подъехал к дому, в форточку комнаты, где спала матушка просунул шланг и: вылил народный сбор. Таким образом, запомоил не только несознательную даму и ее дочь, но и жителей всего дома:
      В зонах туалеты чистят зашкваренные, запомоенные педерасты, их иногда называют чесоткой. Их работа - извлекать содержимое из выгребных ям и в бочках вывозить за зону. Бочки на КПП (контрольно-пропускном пункте) подвергаются шмону, тщательной проверке - промесу. Шкварота-чесотка также зимой раскалывает горы кала и смерзшейся мочи - эта работа считается за падло, особенно позорной, так как при дроблении осколки летят и попадают на человека. Он при этом запомоивается навечно. Подобными смерзшимися кусками иногда помоят зэков, подбрасывая их в постель. В чучекском понимании сила определяется не только мощью организма, но и умением 'срать' (оправляться) хорошая куча показатель здоровья, так же как и высота струи. Посему туалеты в зонах обмочены на высоту, превышающую человеческий рост, стенки их одеты в бледно-желтую ледяную рубашку с протаянными отверстиями, куда блатные и мужики вставляют бычки. Черти и педерасты и оттуда их забирают для курева. Иногда в утай обычно на свежем настовом снегу как на воле, так и в зонах, пишут мочой ругательства - лозунги против начальства, руководителей партии и государства. Это высшая степень презрения.
      Подглядывание за оправлением взрослых в туалетах - любимое занятие детворы. Затем у некоторых это любопытство стойко сохраняется всю жизнь, наполняя ее заботой о пробивании туалетных отверстий и устройстве тайных лежаков-ходов под нужниками. Насильники и воры об этом знают и прочным захватом за половые органы оглушают жертву. Туалеты - опаснейшее для жизни человека место и прекрасное - для насилия и грабежа, цыганских спекуляций и патологий.
      Важное событие в истории многоочковости произошло 23 августа 1990 года, когда жители Самары впервые в истории СССР всенародно отметили День какашки лозунгами: 'Свое не воняет', 'Жрать нечего, а дерьмо течет!' и песнями из цикла 'Выдь на Волгу, чья вонь раздается'. В это время в Жигулевское водохранилище прорвалось из Тольятти 1,5 млн. куб. м фекалий, образовавших в нем автономное экскрементное море. Оно проследовало к Каспийскому и провожалось торжественно, так как в смешавшихся фекалиях всех слоев общества наконец-то было достигнуто единство. В церемонии проводов раздавались бесплатно листки туалетной бумаги и спускались на воду кораблики - ночные горшки с букетами полыни. Хор мальчиков и девочек, часть из которых в будущем попадет непременно в пидорное сословие зон, скандировал слова известного поэта:
      'И писсуар глядит на нас,
      Как гипсовой богини глаз'.
      Под ноги для запаха сыпалась дефицитная хлорная известь, давнишнее средство для обеззараживания и отпугивания насекомых от многоочковости. Известь и здесь умудрялись умыкать - воровать, ибо она важнейшее средство для приготовления 'варенки' - модной ткани, дающей песевую пестроту. (Песь кожная болезнь, приводящая к пигментации тела).
      СОВЕТЫ СТАРОГО ЗЭКА
      Издавна зэки живут семьями - большими и малыми, национальными и земляческими, группируясь по мастям. Прожить одиночкой в тюрьме еще можно, а в зоне нельзя. Опасности подстерегают со всех сторон, везде ментовские и зэковские 'прокладки' - все усилия направлены на твое уничтожение и низведение тебя до стойлового состояния. К примеру, пришла, наконец, и тебе посылка, каких-то пять, но ой, как значимых килограммов. Ждешь ее, родимую, половину срока. Прикинь: влепили десятку - это 120 месяцев, посылку имеешь право получить через 60. К этим пяти годам набегут разные ШИЗО, ПКТ - их время плюсуется для отсрочки посылки и первую получишь реально через 75 месяцев, почти к концу срока. Посылку ждешь, о ней раздумываешь, о ней знают твои друзья-семейники и тоже ждут. Из дома написали об отправлении.
      Что можно вложить в пятикилограммовый ящик, где только ящик весит из-за тяжелой фанеры, планок и гвоздей около килограмма, а превышение веса на 50 граммов приводит к тому, что администрация зоны отправляет посылку назад. Наконец, завхоз сообщил, что видел твою фамилию в штабном списке. После проверок, всяких прощупываний и разрезаний-мешаний мыла с сахаром, а печенья с сапожным кремом, высыпают содержимое в твою, уже год как приготовленную сумку. Теперь надо угостить: завхоза, дневального, бугра, товарищей по работе. Остается с гулькин нос. Но без семьи и этот 'нос' не сохранишь выкрадут, никто не найдет. Ежели семья крепкая, драчливая, не посмеют, побоятся крысятники, как называют казарменных воров.
      Цель семейника - все нести в дом-семью и поддерживать ее существование: доставать продукты, 'десятку', т. е. кастрюлю разливать, ежели вы одной семьей за стол попадаете, так, чтоб 'гуща' и 'мясо' в шлюмки своих шлепались, лучшие куски хлеба - горбушки, тоже своим, а в промзоне - работу блатную прибрать в 'семейные' руки. Ясно же без кумеканий, что работа бывает разная: или электриком баклуши бить или без продыха стоять у конвейера. Без семьи нельзя прожить в зоне! В бане шайку не дождешься, места на лавке не найдешь, под душ не попадешь - все заранее занято; кто моется и растирается, кто, наворовав горячей воды, нательное белье, простыни, наволочки и полотенце стирает, а кто, договорившись с пидором, его чешежопит. В ларек за продуктами пойдешь, могут обокрасть и отобрать купленные продукты. Как найдешь виновника, когда все кругом - серота, зимой рано смеркается, да, ежели ты в очках, их сорвут и разобьют. Пока опомнишься, и след простыл. Без семьи - нельзя. Все объединяются в семьи, даже черти и пидоры. Семья - оплот зэковской жизни.
      Приглашают человека в семью после долгого присматривания и совета в своем кругу. Стоит ли брать его? Что он нам принесет и даст? Не подведет ли? И потом незаметно подойдет к тебе посыльный и скажет: 'Хочешь жить в нашей семье?' С семьей не пропадешь.
      Некоторые большие семьи, состоящие из малолеток, вводят специальный ритуал прописки, иногда болезненный. На Урале в молодежные семьи принимают так: кладут человека на панцирную сетку, а затем укрывают сверху матрасом, и каждый член семьи бьет по нему ломом. Выходит такой семейник решетчатым, пробитый сеткой и опоясанный ломами. Случается, что потом и болеет. Все зависит от ударов.
      Жизнь семейника наполняется смыслом. В семьях отмечают дни рождения друзей, своих родителей, помогают друг другу во всем. К примеру, ты стар и неповоротлив, и норму, рассчитанную на молодого, вытянуть не можешь. Что ж, в семье есть молодые, шустрые. Они подбегают к тебе, помогают, и пошла работа. Удивляется начальство, пожелавшее убить тебя работой, даже в пример другим ставит: 'Смотрите, в могилу, морда, смотрит, а работает на наше светлое будущее'. В ларек тоже ходят семьей - перед этим принимается решение семейного совета: столько-то хлеба взять, маргарина, конфет - глюкозы. Выделяют и на курево, и на спички. Сахар в зонах не продают, опасаясь, что зэки будут гнать из него брагу. Семья все делит по справедливости. Ежели у кого есть 'дорога' на волю, то семья живет богато - с чаем, маслом, деньгами, книгами.