Я покрепче сжала его руку.
      — Ты можешь танцевать со мной сколько захочешь.
      Он рассмеялся.
      — Это будет забавно. Наверное, двух будет достаточно. Не хочу, чтобы пошли сплетни.
      Мы снова закружились.
      — Думаешь, теперь я смогу сказать тебе прощай? — пробормотал он.
      Я попыталась сглотнуть комок в горле, но у меня никак не получалось.
      Джейкоб посмотрел на меня и нахмурился. Он провел пальцами по моей щеке, стирая мои слезы.
      — Плакать должна не ты, Белла.
      — Все плачут на свадьбах, — сказала я.
      — Но ты этого хочешь?
      — Да.
      — Тогда улыбнись.
      Я попыталась. Он рассмеялся, увидев мою гримасу.
      — Я хочу запоминать тебя такой. Притворюсь что…
      — Что? Что я умерла?
      Он сжал зубы. Он боролся с собой — с решением сделать свое появление здесь подарком, а не осуждением. Могу догадаться, что он хотел мне сказать.
      — Нет, — в итоге произнес он. — Но я буду видеть тебя такой. Розовые щечки. Сердце бьется. Две левые ноги. Всю тебя.
      Я специально изо всех сил наступила ему на ногу.
      Он улыбнулся.
      — Вот это моя девочка.
      Он хотел сказать что-то еще, но резко захлопнул рот. Снова сражаясь, сжимая зубы и удерживая слова, которых он не хотел произносить.
      Мои отношения с Джейкобом были такие простые. Такие же естественные как дыхание. Но после того как Эдвард вернулся в мою жизнь, они превратились в постоянное напряжение. Потому что, в глазах Джейкоба, выбрав Эдварда, я выбрала судьбу хуже, чем смерть, ну или, по крайней мере, приравненную к ней.
      — Что такое, Джейк? Просто скажи. Ты можешь сказать мне все что угодно.
      — Я… Мне нечего сказать тебе.
      — Ох, пожалуйста. Говори.
      — Это правда. Это не… не вопрос. Я хочу, чтобы ты мне кое-что сказала.
      — Спрашивай.
      Еще минуту он сражался, а потом выдохнул:
      — Я не должен. Это не важно. Просто нездоровое любопытство.
      Я поняла, о чем он спрашивал, потому что слишком хорошо его знала.
      — Не сегодня, Джейкоб, — прошептала я.
      Джейкоб даже больше чем Эдвард был одержим моей человечностью. Он словно сокровище ценил каждые удары моего сердца, зная, что они сочтены.
      — О, — произнес он, попытавшись сгладить свою радость. — О.
      Зазвучала новая песня, но в этот раз он этого не заметил.
      — Когда, — прошептал он.
      — Точно не знаю. Через неделю, может быть через две.
      Его голос изменился, в нем послышались оборонительные, насмешливые нотки:
      — А в чем причина задержки?
      — Я просто не хочу провести свой медовый месяц, корчась от боли.
      — А как ты хочешь его провести? В шашки играть? Ха-ха.
      — Очень смешно.
      — Да, шучу я, Беллс. Но я, честно, не вижу смысла. Ты не можешь провести настоящий медовый месяц с твоим вампиром, так зачем притворятся? Называй вещи своими именами. Уже не в первый раз ты откладываешь. Хотя, это хорошо. — Сказал он, резко посерьезнев. — Тут нечего стеснятся.
      — Я ничего не откладываю, — тут же бросила я. — И, да, я могу по-настоящему провести медовый месяц! Я могу делать все что захочу! Перестань лезть в мои дела!
      Он резко остановил наше медленное кружение. На какой-то момент я думала, что он наконец-то заметил, что музыка поменялась, а я копалась в своей голове и думала как загладить нашу маленькую размолвку, прежде чем он попрощается. Мы не должны расставаться на такой ноте.
      И тут его глаза широко раскрылись, в них я заметила какой-то странный смущенный ужас.
      — Что? — выдохнул он. — Что ты сказала?
      — О чем…? Джейк? Что не так?
      — Что ты имеешь в виду? Провести медовый месяц по-настоящему? Будучи человеком? Ты шутишь? Это жестокая шутка, Белла!
      Я смерила его взглядом.
      — Я сказала тебе, не лезь, Джейк. Это совсем не твое дело. Я не должна… мы не должны даже говорить про такое. Это личное…
      Его огромные руки сжали мои предплечья, пальцы впились в кожу.
      — Ой, Джейк! Пусти!
      Он потряс меня.
      — Белла! Ты разум потеряла? Ты не можешь быть такой дурой! Скажи, что ты пошутила!
      Он еще раз тряханул меня. Его руки твердые как поручни, дрожали, посылая вибрации глубоко мне в кости.
      — Джейк — остановись!
      Внезапно темнота вокруг нас заполнилась.
      — Убери от нее свои руки! — голос Эдварда был холоден как лед, и резал словно бритва.
      За Джейкобом, из черной ночи раздался низкий рык, и затем второй, перекрывая первый.
      — Джейк, братишка, отойди, — услышала я уговоры Сэта Клируотера. — Ты не в себе.
      Джейкоб замер, его глаза все так же широко раскрыты и смотрели на меня.
      — Ты делаешь ей больно, — прошептал Сэт. — Отпусти ее.
      — Сейчас же! — прорычал Эдвард.
      Руки Джейкоба упали, и кровь с болью сразу же устремилась по моим сдавленным венам. Я даже не успела заметить, как пару горячих рук заменили другие, прохладные, и вдруг воздух засвистел позади меня.
      Я моргнула, и обнаружила что стою метрах в двух от того места где только что была. Передо мной стоял напряженный Эдвард. Между ним и Джейкобом стояли два гигантских волка, но мне они не показались агрессивно настроенными. Похоже, они просто пытались предотвратить драку.
      И Сэт — долговязый, пятнадцатилетний Сэт. — Своими длинными руками обхватил трясущееся тело Джейкоба, и тянул его прочь. Если Джейкоб изменится так близко от Сэта…
      — Давай же, Джейк. Идем.
      — Я убью тебя, — сказал Джейкоб, его голос был полон ярости, и прозвучал тихо как шепот. Его глаза смотрели на Эдварда, и горели от бешенства. — Я сам убью тебя! Прямо сейчас! — он конвульсивно задергался.
      Самый большой волк, черный, резко рыкнул.
      — Сэт, уйди с дороги, — прошипел Эдвард.
      Сэт снова потащил Джейкоба. Джейкоба ослепила ярость, и Сэту удалось протащить его еще на пару метров прочь. — Не делай этого Джейк. Отойди в сторону. Давай.
      Сэм — самый большой черный волк — присоединился к Сэту. Он приложил свою массивную голову к груди Джейкоба и толкнул его.
      Так они трое — тащащий Сэт, Джейк весь дрожа, Сэм толкая — быстро скрылись в темноте.
      Второй волк смотрел им в след. В слабом свете, я не могла определить точно, какого цвета была его шерсть — может быть, шоколадно-коричневая? Это мог быть Квил.
      — Мне так жаль, — прошептала я волку.
      — Теперь все уже хорошо, Белла, — проговорил Эдвард.
      Волк посмотрел на Эдварда. Его взгляд был не дружелюбный. Эдвард холодно кивнул ему. Волк раздраженно фыркнул и присоединился к остальным, они исчезли.
      — Хорошо, — сказал Эдвард сам себе, и затем посмотрел на меня.
      — Вернемся.
      — Но Джейк…
      — Сэм ему поможет. Он ушел.
      — Эдвард, мне так жаль. Я такая дура…
      — Ты ничего плохого не сделала…
      — Я такое трепло! Почем бы мне… Я не должна была позволить ему такого. О чем я думала?
      — Не переживай, — он коснулся моего лица. — Нам нужно вернуться на праздник, прежде чем кто-то заметит наше отсутствие.
      Я тряхнула головой, пытаясь придти в себя. Прежде чем кто-то заметит? Неужели кто-то это пропустил?
      Затем, когда я все обдумала, я поняла, что стычка, которая мне показалась настоящей катастрофой, в реальности, произошла в темноте, очень тихо и быстро.
      — Дай мне две секунды, — взмолилась я. Внутри меня царил хаос из паники и печали. Но все это было не важно, сейчас самое главное было — сохранять непроницаемое лицо. Я знала, теперь мне придется научиться хорошо играть свою роль.
      — Мое платье?
      — Ты выглядишь отлично. Ни один волосок не выбился.
      Я сделала два глубоких вдоха.
      — О’кей. Пошли.
      Он обнял меня и вывел на свет. Когда мы прошли под мерцавшими огоньками, он осторожно развернул меня на танцевальную площадку. Мы смешались с другими танцорами, словно наш танец никто и не прерывал.
      Я смотрела по сторонам на гостей, но никто не испугался и не выглядел шокированным. Только самые бледные лица демонстрировали какие-то знаки волнения, но они хорошо их прятали. Джаспер и Эммет вместе стояли у края площадки, и я подозреваю, что они были неподалеку во время столкновения.
      — Ты…
      — Я в порядке, — заверила я. — Не верится, что я это сделала. Что со мной не так?
      — С тобой все так.
      Я была так рада видеть здесь Джейкоба. И я знаю, какая для него это была жертва. А потом я все разрушила, превратила его подарок в катастрофу. Меня надо изолировать, чтобы моя глупость больше ничего сегодня вечером не испортила. Я отложу это в сторону, закрою в ящик и разберусь позже. У меня будет масса времени для самобичевания, и ничего я уже не смогу сделать, чтобы все исправить.
      — Все закончилось, — сказала я. — Давай сегодня не будем об этом вспоминать.
      Я ожидала, что Эдвард быстро согласиться, но он молчал.
      — Эдвард?
      Он закрыл глаза и прижался лбом к моему лбу.
      — Джейкоб был прав, — прошептал он. — О чем я думал?
      — Он не прав. — Я старалась, чтобы толпа друзей ничего не заметила на моем лице. — Джейкоб слишком предвзято ко всему относится, и поэтому не может трезво рассуждать.
      Он что-то тихо бормотал, нечто вроде:
      — …нужно было позволить ему убить меня за такие мысли…
      — Перестань, — яростно заявила я. Обхватила его лицо своими ладонями и ждала, когда он откроет глаза. — Ты и я. Только это важно. Сейчас тебе позволено думать только об этом. Ты слышишь меня?
      — Да, — вздохнул он.
      — Забудь, что приходил Джейкоб. — Я смогу это сделать, и я сделаю это. — Ради меня. Обещай, что ты забудешь это.
      Он смотрел мне в глаза какое-то время, прежде чем ответить:
      — Я обещаю.
      — Спасибо. Эдвард, я не боюсь.
      — Я боюсь, — прошептал он.
      — Не нужно, — я глубоко вздохнула и улыбнулась. — Кстати, я тебя люблю.
      Он слегка улыбнулся мне в ответ.
      — Поэтому мы здесь.
      — Ты монополизировал невесту, — сказал Эммет, показавшись из-за плеча Эдварда. — Позволь потанцевать с моей маленькой сестричкой. Может это мой последний шанс заставить ее покраснеть.
      Он громко расхохотался, на него никогда не действовала серьезная атмосфера, он всегда вел себя непринужденно.
      Оказалось, что еще полно народу с кем я не успела потанцевать, и я получила шанс по-настоящему собраться и отвлечься. Когда Эдвард снова потребовал меня, я обнаружила, что ящик с мыслями о Джейкобе закрыт плотно и надежно. Когда он обнял меня, я смогла снова почувствовать радость, ту свою уверенность, что все в моей жизни сегодня вечером встало на нужные места. Я улыбнулась и положила голову ему на грудь. Он крепче прижал меня к себе.
      — К этому можно привыкнуть, — сказала я.
      — Только не говори мне, что смогла преодолеть свои проблемы с танцами?
      — С тобой танцы не так уж плохи. Но я имела в виду другое, — я прижалась к нему теснее. — Никогда не отпускать тебя.
      — Никогда, — пообещал он мне, и склонился, чтобы поцеловать меня. Это был настоящий поцелуй — настойчивый, медленно набирающий силу…
      Я чуть было не забыла, где нахожусь, когда раздался голос Элис:
      — Белла! Пора!
      Я почувствовала легкое раздражение на свою новую сестру за такое вмешательство.
      Эдвард проигнорировал ее, его твердые губы целовали меня, более убедительно, чем раньше. Сердце мое забилось быстрее, и мои ладони прижались к его мраморной шее.
      — Вы хотите пропустить самолет? — требовательно заявила Элис, прямо рядом со мной. — Я уверена, у вас будет отличный медовый месяц — разобьете лагерь в аэропорту и будете ждать следующего рейса.
      Эдвард чуть повернулся к ней и проговорил:
      — Уходи, Элис, — и снова вернулся к поцелую.
      — Белла, ты хочешь оказать в самолете в этом платье?
      Я мало обращала на неё внимания. В этот момент мне было все равно.
      Элис тихо зарычала.
      — Эдвард, я расскажу ей, куда ты ее везешь. Точно расскажу.
      Он замер. Затем отстранился от меня и смерил любимую сестру яростным взглядом.
      — Ты такая мелкая, но раздражать умеешь по крупному.
      — Я выбирала прекрасное выходное платье не для того, чтобы его выкинуть, — отрезала она, и взяла меня за руку. — Пойдем со мной, Белла.
      Она тащила меня за собой, а я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его еще один раз. Она нетерпеливо дернула меня, утаскивая прочь от Эдварда. Вокруг нас послышались несколько смешков. Я сдалась и позволила ей увести себя в опустевший дом.
      Она казалась раздосадованной.
      — Прости, Элис, — извинилась я.
      — Я тебя не виню, Белла, — вздохнула она. — Кажется, ты ничего не можешь с собой поделать.
      Я захихикала от ее мученического вида, и она нахмурилась.
      — Спасибо, Элис. Прекраснее свадьбы ни у кого никогда не было, — искренне сказала я. — Все было именно так как нужно. Ты лучшая, самая умная, самая одаренная сестра во всем мире.
      После таких слов она оттаяла, и широко улыбнулась.
      — Я рада, что тебе понравилось.
      Рене и Эсме ждали наверху. Все втроем они быстро помогли мне снять платье и надеть выходной ансамбль от Элис. Я была благодарна, когда кто-то спас меня от возможной в будущем головной боли и вынул все заколки из моих волос, они свободно рассыпались по спине, все еще волнистые после укладки. Мама плакала не переставая.
      — Я позвоню тебе, когда буду знать, куда я еду, — пообещала я, обнимая ее на прощание. Я знала, что тайна медового месяца сводит ее с ума. Мама ненавидела секреты, кроме тех случаев, когда сама была к ним причастна.
      — Я скажу тебе, как только она уедет, — опередила меня Элис, самодовольно улыбаясь моему оскорбленному виду. Какая несправедливость, я узнаю все самая последняя.
      — Ты должна приехать ко мне и Филу очень, очень скоро. Теперь твоя очередь ехать на юг — увидеть, наконец, солнце, — сказала Рене.
      — Сегодня дождя не было, — напомнила я ей, избегая прямого ответа на ее просьбу.
      — Это чудо.
      — Все готово, — сказала Элис. — Твои чемоданы в машине, Джаспер их отнес. — Она потянула меня к лестнице, следом шла Рене, все еще обнимая меня.
      — Я люблю тебя, мама, — прошептала я, когда мы спускались. — Я так рада, что у тебя есть Фил. Заботьтесь друг о друге.
      — Я тоже люблю тебя, Белла, милая.
      — Прощай, мама. Я люблю тебя, — снова сказал я, чувствую, как сдавило горло.
      Эдвард ждал меня внизу лестницы. Я взяла его протянутую руку, но отстранилась, всматриваясь в небольшую толпу ожидающих нашего отъезда.
      — Папа? — спросила я, ища его глазами.
      — Вон там, — проговорил Эдвард. Он протащил меня через гостей, они расступались, давая нам дорогу. Мы нашли Чарли, неловко жмущегося к стенке позади всех, казалось, он что-то скрывал. Краснота вокруг глаз все объяснила.
      — О, папа!
      Я обняла его за талию, снова хлынули слезы — я так много плачу сегодня. Он похлопал меня в ответ.
      — Иди, уже. Ты же не хочешь опоздать на самолет.
      С Чарли трудно разговаривать про любовь, мы были так похожи, всегда начинали говорить о каких-то мелочах, чтобы избежать смущающей демонстрации чувств. Но сейчас не было времени на застенчивость.
      — Я всегда буду любить тебя, папа, — сказала я ему. — Не забывай это.
      — Ты тоже, Беллс. Всегда любил тебя, всегда буду любить.
      Мы расцеловались в щеки.
      — Позвони мне, — сказал он.
      — Скоро, — пообещала я, зная, что это все что я могла пообещать. Только телефонный звонок. Мои папа и мама больше никогда меня не увидят. Я очень изменюсь, и стану очень опасной.
      — Тогда, иди, — хрипло сказал он. — Ты ведь не хочешь опоздать.
      Гости разошлись, пропуская нас. Эдвард прижал меня сильнее, когда мы сбегали.
      — Ты готова? — спросил он.
      — Да, — ответила я, и знала, что это была чистая правда.
      Все зааплодировали, когда Эдвард поцеловал меня на пороге. Затем, когда началась рисовый водопад, поспешил к машине. Большинство риса ушло мимо цели, но кто-то, наверное Эммет, бросал с сверхъестественной точностью, и в меня попало много рикошетов от спины Эдварда.
      Машина была украшена множеством цветов, которые тянулись по всей её длине, и за бампером свисали длинные тонкие ленты, к которым была привязана дюжина туфлей — дизайнерская, абсолютно новая обувь.
      Пока я залезала в машину, Эдвард стряхивал с меня рис, а потом он оказался внутри и мы уже уносились прочь. Я махала из окна и кричала «Я вас люблю» в сторону крыльца, где моя семья махала мне в ответ.
      Последнее что я запомнила, это мои родители. Фил нежно обнял Рене. Она тоже обнимала его одной рукой, а вторую протягивала Чарли. Так много разных проявлений любви, столь гармоничных в этот момент. Эта картинка казалась мне очень обнадеживающей.
      Эдвард сжал мою руку.
      — Я люблю тебя, — сказал он.
      Я склонила голову к его руке.
      — Поэтому мы и здесь, — процитировала я его.
      Он поцеловал мои волосы.
      Когда мы свернули на темное шоссе, и Эдвард прибавил скорости, сквозь урчание мотора, я услышала шум, который шел позади из леса. Если я слышала его, значит, и он тоже слышал. Но он ничего не сказал, когда звук медленно затихал на расстоянии. Я тоже ничего не сказала.
      Пронизывающий, убитый горем вой слабел, а потом и вовсе пропал.

Глава 5
Остров Эсме