Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Смотрящий - Смотрящий. Блатной романс

ModernLib.Net / Детективы / Майданный Семен / Смотрящий. Блатной романс - Чтение (стр. 11)
Автор: Майданный Семен
Жанр: Детективы
Серия: Смотрящий

 

 


      - Все так фигово? - спросил вяло болтающий рядом ногами Антон и заторможено медленно протянул запаянное в пластик липовое удостоверение на веревочке-ошейнике.
      Сергей убрал картонку поближе к сердцу. На самом деле все было гораздо хуже, чем хакер представлял. Первый нефтяной раунд выигран еле-еле и с пугающими потерями. И самое червивое - до последней минуты Серега не знал, можно ли по жизни верить Антону. Джокер в колоде Шрама - кассета с откровениями обдолбанного жмурика-майора - была при себе. Но можно ли запись передоверить хакеру?
      О том, что в команду Шрамова затесался стукач, свидетельствовала шикарная осведомленность политически подкованного ночного гостя-гэрэушника. С другой стороны, Серега в тюремной библиотеке не художественные книги заказывал и знал, что современная подслушивающая аппаратура может многое, если не все.
      - Все еще фиговей? - перестал болтать ногами не дождавшийся ответа от командира Антон. Явно был он под кайфом размером в один добрый косяк. Говорил, удлиняя втрое каждую гласную букву.
      - Не бери в голову, - сделал Шрам веселое зубастое лицо. - В обшем, не пора ли нам «пора в Питер переметнуться»?
      - Сейчас? - не шибко удивился привыкший к резкой смене задач хакер.
      - Ну... Минут пять еще есть,- посмотрев на снятые в память об Александре Павловиче с зачеркнутого Пырея котлы, потом на схему оперовских маршрутов, определился командир.
      Жгла Сергею кожу сквозь ткань кассета. Во-первых, если по дороге заметут, то кассета не сыграет на цели самого Шрама. Ее присовокупят к вещдокам, и какой-нибудь следак просто получит в зависимости от коммуникабельности звездочку или шило в почку. Во-вторых, не верится, что те, кто в шугку назвались политически агрессивными белорусами, перестали пасти Сергея Шрамова, поверив, будто через неделю он созреет добровольно поделиться информацией как последний активист. Для этих внешнеразведывательных граждан проще как бы невзначай проверить и обчистить Шрама на любом отрезке трассы Вирши - Петербург.
      Из переулочка вырулила пара сероголовых, по форме... пошла в противоположную сторону расстреливать глазами улицу.
      Отдавать или не отдавать? Знал бы Сергей про такой затык заранее, обучился бы компьютерной премудрости у того же Антошки, перевел бы звук в компьютерные цифры и заслал бы на потаенные адреса в Интернете. Знал бы, где упадешь, - перинку подстелил. Отправить кассету с пацанами из второго набора?
      - Значит, так, - сворачивая газету, заговорил Шрамов, - каждый канает в одиночку. Завтра в четырнадцать ноль-ноль пересечемся на «Техноложке» у игровых автоматов. На выходе с эскалатора. Если меня не будет завтра, торжественная встреча перекраивается на послезавтра. Если я не объявлюсь послезавтра, значит, мы разошлись как в море корабли. Тебе остается вся техника на хазенде в Виршах и щепотка лавэ на текущие расходы. - Сергей сунул бойцу аналогичную пачку сотенных в банковской упаковке.
      - А доллариями нельзя?
      - Не пухни, - хмыкнул Шрам.
      В пользу того, что Антон не ишачит на постороннего дядю, малявилось такое соображение: вряд ли немерено крутые гэрэушники не вмешались бы сами, начни хачики в застенке над непростым пацаном измываться.
      - Ну будь здоров, - выпрямился с лавки Шрамов, сверившись с тикающим наследством Александра Павловича. И, не оглядываясь, пописал прочь.
      Шрам не воспользовался разведанным дядькой Макаром маршрутом, береженого Бог бережет. Свернув в глухой и пыльный транспортный проезд, Сергей тормознул частника, и тот в два притопа педали подкинул нелегала к главным воротам Виршевского нефтекомбината.
      Здесь как раз все было готово к отправлению. Бесшумно работали моторы двух иностранных, расписанных рекламой масла «Мобил», навороченных по последнему слову техники автобусов. Вокруг курлыкала не по-русски пестрая толпа отъезжающих. Вся та шелупонь, которую помпезно приволок на хвосте в Вирши и бросил мистер Смит: клерки, секретутки, обслуга.
      Помахав перед носом изготовленной Антоном карточкой, Шрам пришпилил ее вместо ордена и сунулся в остужаемый кондишеном салон. Запирающий проход подтянутый мальчик в серой, похожей на ментовскую форме что-то спросил.
      - Донт андэстэнд, - надменно отчеканил Сергей, отодвинул мальчика плечом и внедрился в искусственную прохладу салона. Что там было накалякано на карточке, Шрам не знал, но что-то именно такое, разрешающее хоть на голове в иностранном автобусе стоять. И в спокойной обстановке понюхать и пощупать низовых америкашек. Авось, и барабан [Барабан - информатор.] среди них удастся воспитать.
      Забравшись поглубже, Сергей нашел незанятые кресла и сдвинулся к окну. Рот зафиксировал на белозубой улыбке, а глазам приказал бросать косяки во все стороны. Из всех возможных путей отступления из Виршей это был самый кучерявый вариант, но и он мог дать осечку.
      Минут пятнадцать ничего не происходило. Разве что набившиеся в автобус туземцы, те, которые успели похмелиться, из распирающего энтузиазма запели что-то вроде «У Мэри был барашек». Разве что рядом на кожаную подушку приземлилась задницей курчавая подружка цвета шоколад и запела вместе со всеми. Жаль, по голосу не Элла Фитцджералд. И слава Богу, по формам не Элла Фитцджералд, иначе расплющила бы простого русского парня.
      В один из косяков Шрам зафоткал вошедшего в автобус и как-то не по делу профессионально пристально стрельнувшего вдоль кресел зенками архаровца. Просек тот что-либо в неяркой атмосфере салона, шут его знает, но колючеглазый индивид нашел себе место на переднем сиденье и сделал вид, что так и надо. Наверное, у архаровца тоже имелась какая-нибудь ксива для мальчика на входе. И если до этого Шрам бодрился, а в душе сопли жевал, перебирал в уме измены и пересчитывал зубья у вил, то тут уже подобрался, поджался, собрался и превратился в опасную бритву.
      Автобус тронулся, америкашки загалдели, как стая сорок. Через три ряда спереди зашипела открываемая «Фанта». Через пять минут автобус оказался за пределами Виршей.
      А в оставленных Виршах по Шрамову, пардон, по Храмову крепко скучали.
      - Вы уверены, что Храмов еще в городке? Что он еще не просочился сквозь заставы, не слился в реку по коллекторной трубе и не улетел, как немецкий шпион, на аэростате? - рычал на подчиненных начальник комиссии подполковник Среда.
      Подчиненные смотрели кто куда, лишь бы не в гневные глаза начальства. Кто на облупленный сейф, кто на важный портрет главного генерала по Денобласти.
      - Уверен, - под нос промычал лейтенант Яблоков. - Весь следующий из города транспорт проверяется на двадцатикилометровых отметках. Вряд ли этот уголовник додумается аж двадцать километров пехом от Виршей уматывать. Тем более, по оперданным, он при деньгах. Километра три оттопает туристом и начнет попутку ловить.
      - Уверен, - пробурчал лейтенант Готваник.- Источники сообщают, что только за сегодняшний день очень похожего на описание человека видели семнадцать раз, а однажды в одно и то же время в четырех разных местах: в магазине «Франт», в шашлычной «Дядя Ваня», в ремонтном цеху Виршевского комбината и на спортивной площадке дома престарелых.
      - Так какого... ваши сотрудники не могут его задержать?
      - Вот посмотрите, - обиженно пробурчал лейтенант Готваник и подвинул к подполковнику исчерканную фломастером карту Виршей. Город на ней был похож на отпечаток великанского сапога. Овальная блямба рифленого улицами жилмассива и комбинат в форме каблука. - Здесь отмечены все маршруты патрулирования. Вот, например, цифра «три», а вот «двадцать четыре». Это значит, что означенную улицу патрулируют три одетых по «гражданке» опера и проходят по улице каждые двадцать четыре минуты. (Если бы за этой сценой наблюдал дядька Макар, он бы всыпал Филипсу за погрешность в две минуты.)
      «Перелески да проселки, но не видно ни шиша. Я лежу на верхней полке, рядом жмутся кореша», - вспомнил такую песенку Сергей и попытался представить, как его кореша делают ноги из Виршей, кто на попутках, кто на электричке.
      - Ты есть русский? - прочитала негритоска бирочку на груди соседа.
      - Я есть русский, - шире ощерил пасть Шрам, что при желании можно было посчитать за подчеркнутое радушие.
      - Иц э бьютифал! Меня зовут Эпифани! - запищала от природной брызжущей через край радости дочь угнетенного народа.
      «А меня - нет»,- подумал Сергей, а вслух, чтоб не приняли чисто за дремучее мурло, сказал:
      - Это здорово, Эпифани, что мы хиляем из Виршей на соседних полках.
      - Не понимаю! - жизнерадостно залилась смехом, как ментовский свисток, Эпифани. - Что такое «хиляем»?
      - Это важное русское слово. Оно означает: канаем, гребем, мотаем, чешем и так далее.
      - Я поняла! - превратились в восторженный бублик губы шоколадки. - Вы есть филолог. Я тоже филолог в университете. Массачусет. А здесь я... - Эпифани не нашла подходящее слово, порылась в сумочке и протянула Шраму визитку на русском. «Специалист по етикету». Именно так - через «е».
      «Еханый бабай побрал бы этих жизнерадостных личинок! Вот если бы на моем месте корячился Словарь, может, он был бы счастлив. Его явно тянет на интеллигентных шмар». Тут же по обыкновению свободно гуляющих мыслей Шраму подумалось, что он свалил, так и не рассчитавшись до конца со Словарем и Малютой. Ладно, пусть поживут пока.
      - Я не есть филолог. Я есть народная медицина, - ляпнул первое попавшееся Сергей, пряча искорки напряга на самом донышке гляделок.
      - Иц э бьютифал! - чуть не описалась кипятком от ненорматированного восторга правнучка рабов. И ткнула визитку в ладонь соседу. Дескать, бери, чего ж ты не берешь?
      Серега учел промашку и визитку взял.
      - Я очень люблю русский язык, и меня очень волнует загадочная русская душа, - залопотала шоколадка.
      Кажется, она не поняла, кем назвал себя сосед. Тогда чему так радовалась? Шрам осторожно выглянул из-за спинки переднего кресла на предмет, как там поживает тот, с цепкими глазками? Вроде бы расслабился - зевает, официозный галстук снял.
      - Я тоже без ума от русского языка, - поддержал тему Сергей.
      - Без ума? - тут же художественно напряглась Эпифани и, не выдержав положенную театральную паузу, подавилась звонким смехом.- Вы сошли с ума? Вы не-нор-маль-ный? Вы - маньяк! Вы есть русский маньяк! Иц э бьютифал!
      А вот Сергею было не до смеха, потому что автобус перевалил с асфальта на обочину и притормозил. Проверка на дорогах. Ментовский «уазик», полный сержантов с «калашами». А чего беглец ждал? За него взялись всерьез. Ради него целую сверхполномочную комиссию в Вирши снарядили.
      Из кондишена на Шрамова дохнуло колымским холодом, запахом грязных бушлатов и древесной стружки с лесоповала. Почти в натуре Шрамов услышал завитой облаками морозного пара рубленый винегрет вечерней переклички: «....Шарыгин? - Я! - Шестопа-лов? - Я! - Шрамов? - Я! - Шульга? - Я!..» Услышат тянущее жилы жужжание бензопилы «Дружба-2», услышал любимую поговорку лейтенанта Бочарова: «Человек - не волк, в лес не убежит» так явно, будто этот Бочаров прямо над ухом прогундосил.
      Мент, обнимая «калаш», сунулся в салон иностранного автобуса, но просек, что буксанул папуасов, и стушевался. А америкосы ему давай жвачки совать, привязали к пуговице воздушный шарик «I love you», засунули гвоздику в дуло автомата и банку пива в свободную руку, Один успевший поправить голову менеджер попросил стрельнуть из автомата за пинту виски, И все это так лицеприятно, без напряга, что мент под чистосердечные вопросы типа: «Вы сражаетесь с русский мафия?!» сдал назад, безнадежно махнув халявным пивом.
      На ура америкосы спели менту уже из русского, впитанного за ночной банкет репертуара: «Город над вольной Невой, город нашей славы трудовой...» И мент позорно бежал, а автобус тронулся дальше,
      - Без ума, - умывшийся холодным потом Сергей стал типа весело толмачить Эпифани, - это в натуре означает - без башни, отмороженно, крыша съехала. Но я сказал «без ума» типа балдею, торчу, подсел, прусь. Андэстэнд?
      - Иц э бьютифал! - влюбленно вытаращилась на Шрама шоколадка и полезла за блокнотом.
      Не такая уж она была и страшная. Не про Словаревы загребущие пальцы. И вроде по всем флангам клеит Серегу, оливковую ножку к мужскому бедру прижимает. Дети разных народов, мы мечтою о мире живем. И где-то здесь слабину дал Шрамов. Когда в очередной раз косякнул на насупленного хмыря у входа, нарвался на обратный заинтересованный взгляд. О-па! О-па! Америка-Европа!
      Попялился хмырь в сторону сладкой парочки, попялился и, типа чисто скучая, свернул шею в окно. Но Шрама не разведешь на фуфлыжных рыжиках - узнал его хмырь по каким-то ориентировкам! Узнал!
      Тогда, не комкая просветительский базар с флиргующей лиловой биксой, Сергей на ощупь выловил в своей дорожной сумке гранату и на ощупь же специально обученными шулерскими пальцами произвел с «эргэшкой» необходимую операцию. Увидев в пакете Эпифани моток лески - на загородном пленэре наивная афроамериканка собиралась рыбу удить, - взял взаймы.
      Увы, Молчун узнал этого Храмова Хрена, тьфу, хренова Храма. Только не сейчас, а еще когда сунулся в Виршах проверить автобус. Вон они, часики заветные, на руке тикают. Молчун спецом позволил Пырею подмести часики, когда мочили директора кабака. Киллер рюхал, что не левого пацана заказал Виталий Ефремович. Так пусть этот не левый приметит часики на Пырее и постелит Пырею могилку. И тем сделает за Молчуна часть работы, ведь Пырей видел рожу Молчуна при дневном свете.
      К сожалению, это была необъявленная война. Война между Шрамом и тем парнем с профессионально колючими глазами. Не Шрам начал войну, а парень с профессионально цепкими глазами. И кто-то из двоих должен был не доехать до Питера. На войне - как на войне. Шрам ничего не сделал этому парню, и этот парень ничего не сделал Шраму. И видишь, как расклад лег? Один из них должен умереть. И никто из двоих в том не виноват. Расклад, батенька, расклад.
      Сергей не знал, что именно этот парень зарядил вместе с Пыреем одноногого афганца в холодильник. И жаль, что не знал. Знание добавило бы ему ненависти и сил, когда двое сшибутся лбами до последнего.
      Еще Сергей не знал, что поторопившись со смертью Пырея, тем самым спас себе жизнь. Пырей не успел предупредить не шарящего в виршевских порядках Молчуна, что будут многолюдные похороны и Храм легко может мелькнуть. Поэтому Сергею и не досталась снайперская маслина.
      Увы, Молчун не испытывал к этому Храмову Хрену резких чувств. Типовой заказ. Вот только любил Молчун работать красиво. На самом деле лишь поэтому и загрузил одноногого в Арктику. Чисто предупреждение: «Менжуйся, хренов Храм. Раз, два, три, четыре, пять - я иду стрелять». А то, что Храм просчитал Молчуна, так пусть блатарю перед смертью не надышится.
      Тут автобус тормознул у притулившейся на краю леса походной «шавермы», американский пионервожатый объявил по-нерусски, что стоянка - десять минут и что бои налево, а гелы направо. И Шрам, пока все еще только отлипали от сидух, резво дернул на выход.
      Резво, да не бегом, типа просто приспичило человеку. Резво, но не настолько, чтоб не рассмотреть второпях кандидата в покойники. Подтянут, не наблатыкан. Вроде бы не из урок, а из спецназа. Может быть, это и есть тот страшный киллер, которого брокеры из Питера выписывали. Носки туфель мутно бликуют Литым свинцом. Но и оппонент зыркнул на спешащего Сергея в полный рост и лишняка зацепился зрачком за по-волчьи прижатые к черепу ушки и всплывшие со дна гляделок искорки напряга. И заплясали понимающе желваки на скулах у кандидата.
      Аккуратно через десять минут Сергей Шрамов вернулся в автобус и занял место рядом с Эпифани. Теперь был ее черед разговляться у окна.
      - Глубокое вам мерси. -Сергей вернул катушку с леской обляпавшейся шавермным соусом подружке, - Здесь рыбы нет.
      - О! Ты еще есть и рыболов?
      - Нет, гражданин начальник, - устало улыбнулся Шрамов. - Я - санитар леса. Народная медицина.
      - Что это есть?
      - Вот видишь эти царапины? - ткнул пальцем себе в анфас, а потом предъявил за бинтованную ладонь Серега. - Это не просто так. Это я делал оздоровительный сеанс одному важному полицейскому начальнику. Снимал с него порчу. - Сергей Шрамов нес абсолютную пургу, а мыслями возвращался к тому, что случилось несколько минут назад в дебрях жиденького придорожного лесочка.
      Тот, по повадкам - не урка, а спецназовец, ломанул следом с отрывом в девяносто ударов сердца. Чисто выждал, когда рассеявшиеся за пеньки америкосы отольют и потянутся обратно. Понятно, никто из них здесь грибы собирать не настроен.
      Тот, по повадкам - не урка, ваще решил, что Сергей Шрамов зачеркнул возвращаться, и этому только тихо радовался. Неурка правильно считал, что в лесу спецназовец блатаря настигнет в два счета. И чем больше и дальше Шрамов в лесную глушь шагов сделает, тем прекрасней, тем меньше шума услышит американская делегация...
      - Это делается так. Кладется полицейский чин на деревянную лавку в чем мать родила, - вешал лапшу на симпатичные лиловые ушки Шрам.
      - А! Я это знаю! Психоанализ!
      - Анализы, да не те. Лежит полицейский чин, а я хожу вокруг и розгами его по розовым половинкам - шарах! Грехи отпускаю. И глядь, через какое-то время - были у него камни драгоценные в почках и кариес, и не стало. А вместо этого у меня раны кровавые.
      - Это очень опасная работа, - на полном серьезе схавала туфту Эпифани и крепче прижалась упругим бедром.
      Ох как это было опасно, вспоминал Сергей Шрамов. Тот, по повадкам спецназовец, летел - ни один сучок не треснет, ни одну ветку не колыхнет. В руке - масляная черная скорострельная дура. И вдруг на месте будто запнулся тот, который... Леску, поперек протянутую, усек, и мигом нашарил боковым взглядом примайстряченную на рогатке куста гранату...
      - Зато меня за успехи теперь в Смольный работать приглашают. Прослышал один важный вице-губернатор про мои подвиги - и как ногами застучит! Хочу себе такого лекаря! Хочу, чтобы он дальше на мелочи не разменивался, а лечил моих юридических советников и прокуроров!
      Эпифани наконец прочухала, что ее парят, и благодарно рассмеялась во все горло:
      - Иц э бьютифал!!!
      Это было прекрасно. Это было прекрасно, что спецназовец углядел растяжку, а не зацепил, и паровозом попыхтел дальше в чашу. Потому что гранату Шрам обезвредил еще в салоне автобуса. Потому что фейс-контроль спецназовца перестал учитывать верхний сектор, сфокусировавшись на леске, примятой траве и следах. И. таким вот образом подставил неудачник спину, И спрыгнул с дерева на эту спину Сергей Шрамов и полоснул по вражьему горлу конфискованным у Пырея ножом-выкидухой,
      И теперь спокойно мог катиться в автобусе к чертовой бабушке до самого Санкт-Петербурга Сергей Шрамов и втюхивать в симпатичное черномазое ушко из пальца высосанные байки.
 

Глава 15

      Ах ларечек, мой ларечек!
      Это ж верх цинизма!
      Враз подгонят «вороночек»,
      И пищите письма.
      Ах ларечек, мой ларечек!
      Над тобою тучка.
      Еще один такой денечек,
      И дойду до ручки!

      Александр Сергеевич Пушкин от холода нахохлился. Сергею Шрамову тоже было не по себе. Он тренькнул по оставленному невиданной ночной зверюшкой телефону и назначил пересечься здесь, в скверике под памятником классику.
      Было бы нелепо свято верить, что явившийся ночью под газом в макаровскую малину незнакомец говорил Шраму то, что думал. Где гость правду-матку резал, а где разводил, Сергей не догнал до сих пор. Но хотя бы за уделенное внимание гостя следовало так или сяк отблагодарить, будь он послом сестрорецкой братвы, ходоком от белорусской диаспоры или гэрэушной чувырлой. К тому же какой-никакой, а на данном этапе классовой борьбы, - союзник.
      И все же было бы нелепо прекратить поиски стукача в этих рядах. Чьи конкретно кишки следует вытянуть, и кого на своих кишках следует удушить? Кто-то же ставил крутого незнакомца в известность о Серегиных заморочках? Или все же прослушивали? Вспомнилась такая быль. Один бизнесмен с некоторых пор стал замечать, что содержание разговоров в его офисе быстро становится известно конкурентам. Поскольку дело происходило на заре развития капитализма в России, о подслушивающей аппаратуре он как-то не подумал и долго, но безуспешно, разыскивал «Штирлица» в рядах сотрудников. А «Штирлиц» тем временем спокойно сидел в припаркованных неподалеку «Жигулях» и слушал 'все, что ему требовалось. Разоблачили его благодаря работавшему в фирме подростку-курьеру, любящему на досуге половить музыку на средних волнах. Однажды, разыскивая любимый «Радио Роке», он внезапно услышал характерные звуки тренировки в школе кунг-фу, размещенной в смежном с конторой помещении. Курьер смекнул, в чем дело, и сообщил шефу. И через десять минут незадачливого «шпиена» уже вытаскивали из «Жигулей» и долго били ногами. После чего подслушивающие устройства, работающие на средних волнах, быстро вышли из моды.
      Несколько бомжей на лавочке вылизывали банку сметаны. На другой лавочке плевались семечками две старушки. Один смутный синяк кружился около Шрамовой лавочки, никак не решаясь попросить проспонсировать на фуфырик очистителя для автомобильных стекол. Скверик был еще тот, чисто привокзальный.
      Шрамов стремался, что его развели, будто гончую на механического зайца. А вдруг темная лошадка только косит под крутую разведывательную структуру, а на самом деле служит в известной брокерской конторе или у еще не проявившихся на поляне конкурентов? Могло быть и так, что Шрама банально грохнут, только он отпасует кассету. Всякое могло быть. И на этот всякий случай в кармане спала выкидуха.
      Сергей нервно водил жалом по сторонам. Новых посетителей в сквере не прибавлялось. На ветру дрожали ветки деревьев, незыблемо хохлился Пушкин, ветер пинал обрывки троллейбусных билетов вдоль похожих на слоеные пирожки домов.
      И как Сергею Шрамову относиться к тому, что незнакомым гражданам нужен не оригинал, а хватит и копии? Кому помешает весь апельсин вместо одной дольки? Лично Шраму дольки, бы не хватило.
      А может, минско-гомельеко-гэрэушные пацаны под лажовым поводом исподволь подстраховывают Шрама? Тогда еще хуже. Избави Бог от корешей, пути которых неисповедимы.
      Вдоль обочины от начала переулка не спеша покатил фургончик «скорой помощи». Сергей напрягся, потому что внутри такой коробочки удобно прятать все, что угодно, и рыпнулся на противоположный выход из сквера, пугая дристунов-голубей.
      - Это не вы потеряли? - одернул вопросом только что разминувшийся мужик.
      И, еще поворачиваясь, Сергей врубился, что не нужно было поворачиваться. Не нужно было сбиваться с шага и крутить головой. Не потому, что голос - знакомый. Голос принадлежал человеку, приходившему тогда ночью, но скрытая угроза из голоса сочится, как гной из незаживающей раны. Но хорошая мысля приходит опосля.
      Сергей окончательно развернулся и глянул, что там такое особенное показывает ему гражданин, типа потерянное Сергеем Шрамовым. Гражданин показывал пистолет системы «глюк» с глушителем. Можно подумать, что Серега не подчинился бы, не будь глушака? «Господи! Если ты есть, хоть ты понимаешь, как мне за эти дни обрыдли стволы с глушаками?!»
      Сергей подчинился, без слов понял, что гражданин желает вместе со Шрамовым прокатиться на «скорой помощи». Почему бы в самом деле не прокатиться? Одно хорошо, если «скорая помощь», значит - точняк спецслужба. Паханы такое пока не практикуют. И тогда все же похоже, что в рядах у Шрама нет стукача, и не надо никому кровя пускать.
      Вспомнилась еще одна байка из истории подслушивающей аппаратуры. Не поскупившись, заказчик выделил на операцию пятнадцать тысяч баксов, поскольку подозревал, что партнер собирается надуть его на сделке, обещавшей в десять раз большую прибыль. Исполнители подошли к делу с размахом. Все время, пока объект сидел на работе и дома, рядом дежурила машина с мощными видеокамерами, передающими на экран все, что с ним происходит. И хотя менялись наблюдатели каждые восемь часов, в конце отведенного на наблюдение месяца двое отказались работать, а один лег в больницу с тяжелейшим нервным расстройством. Потому что наблюдать приходилось в основном за шикарными гулянками с первосортной закуской, дорогой выпивкой и роскошными девочками. Любоваться на все это зимой из машины, не имея возможности отлучиться, восемнадцатилетнему парню было слишком тяжело. А объект в итоге своего партнера надул. План аферы он обсудил в скромной пивнушке, куда однажды как бы случайно заглянул после работы.
      Сергей втиснулся в непросторное чрево машины.
      - Наше вам с кисточкой, - безответно поприветствовал он двух квадратных по всем параметрам санитаров и поджал колени, освобождая пядь для прущего следом знакомого незнакомца.
      В гробовом молчании пассажиры доехали до парка, окружающего Театр юного зрителя. И здесь темная лошадка поманила за собой Сергея на волю.
      - Мне там не понравилось, - объяснился гражданин не то чтобы очень вежливо, но уже не тыча под ребра пушкой. - Кассета при вас? - У хозяина положения, как у заурядного братка, был проломлен нос. Уши торчали локаторами, и лакированно блестела лысина.
      - А какой мне с нее навар? - без суеты двинул Шрам прогулочным шагом подальше от белой машины с красным крестом. Чисто проверяя степень своей независимости.
      - Тебе мало, что мы оставляем тебя жить... на воле? - удивился наглости незнакомый знакомец.
      - Мало, - честно раскатал губу Шрам. Не испытывал он, как ни глубоко копал в душе, густой благодарности к силе, бесплатно прокатившей его на «скорой помощи» к ТЮЗу. Как матерый волчара не переваривает матерых цепных псов.
      - Не выпендривайся, - вяло поморщился представитель силы. - Мы, Например, знаем, что одну копию ты закопал в березняке рядом со снимаемой у Макара... забыл как дальше, квартирой. Например, мы знаем, что где-то прихоронена еще одна копия.
      - А что еще вы знаете? - почти потух Сергей.
      - Что подписание правоуступающих документов по Виршевскому комбинату, - неожиданно ободрил незнакомец, - назначено на послезавтра. И пройдет в конференц-зале «Невского Паласа» [Пятизвездочный отель, если кто не знает.].
      Шрам сквозь тоненькую щелку меж зубов выпустил ранее заглоченный воздух, типа сдулся. И молча отдал кассету. Ничего нового ему не сказали, но пусть об этом не догадываются. Искреннее желание помочь похвально само по себе. Шрам знал про «Невский Палас» от самого мистера Смита. Этот тормоз, без всякой конспирации, желая перевернуть общественное мнение, накликал на торжество журналистов.
      Кстати, перевернуть общественное мнение было уже не просто. Журналюги уцепились за историю и рвали «продешевившего» Гуся, только перья летели. Отзывы СМИ были жирные, сочные и обидные...
      - Я могу для вас еще что-то сделать? - Наверное, так полагалось по этикету говорить при прощании навсегда, и незнакомый знакомец поэтому так и сказал.
      - Пожар в «Невском Паласе» слабо?
      - Сорвать сделку еще раз - это ваша проблема. Ну, бывайте здоровы. - Гэрэушник отвернулся, не протягивая на прощание для пожатия руку - чтоб не ставить вора в неудобное положение. Сделал два шага...
      - А на каких условиях комбинат уходит под дядю Сэма? - тормознул откровенного собеседника Шрам.
      - Часть черных наличных Гусь Лапчатыйуже отграбастал и заныкал в одном испанском банке. Часть, я подчеркиваю - официальная часть, будет переведена после подписания документов. Это одно из условий договора уступки долей. Подробней не разжевываю, ты - не экономист. Ну а часть будет передана где-нибудь послезавтра в чемодане. Это доля тех, кто обслуживает и страхует Гуся Лапчатого, тех, с кем ты, собственно, и столкнулся лбами в Виршах.
      - Ты меня сейчас пишешь? - вдруг спросил Шрамов и посмотрел в бесцветные глаза гэрэушного майора-немайора так убедительно, что тот полез за отворот пальто и что-то там пальцем сделал.
      - Нет, - ответил незнакомец и не улыбнулся.
      «Что и требовалось доказать, - обрадовался Шрам. - Эти спецушики очень прутся от техники. Значит, и в родных Виршах они никого из Серегиных людей не завербовали, а банально воткнули „жука". В этом их сила, в этом их слабость. Иногда техника - дура». Сергею пришла на ум еще одна история вокруг прослушки.
      Крупная юридическая фирма заказала у специалистов по радиоэлектронной аппаратуре широкодиапазонную глушилку от подслушивающих устройств конкурентов. Одновременно конкуренты обратились к тем же самым спецам, чтобы те помогли наладить прослушивание крупной юридической фирмы. Директор радиоэлектронной конторы оказался в тяжелом положении: оба заказа были чрезвычайно выгодными, но прямо противоречили друг другу. И тут, сам того не подозревая, на помощь пришел третий клиент, заказавший большую партию переносных раций, чтобы сотрудники его огромного торгового центра, расположенного неподалеку от юридической фирмы, могли быстро связываться между собой из любой точки заведения.
      Сделали ему рации, а они не работают. Переналадили по новой - никакого эффекта. И тут радиоэлектронщик «вспомнил» о своей установленной в соседнем офисе глушилке. Он свел обоих заказчиков, и те быстро договорились, что на частоте работы раций глушилка работать не будет. После чего, по совершенно случайному стечению обстоятельств, конкуренты юридической фирмы прослушали все, что надо, именно на этой частоте. А хитрая радиоэлектронная фирма получила крупные суммы от всех трех клиентов сразу.
      История хорошая, но сейчас Шраму требовалось, чтобы слабину дала не техника, а человек. Золотые слова - не верь, не бойся, не проси. Сергей не верил этим людям сколько мог, пока они не подсказали за «Невский Палас». Сергей их не боялся раньше, не боится и теперь. И еще - сейчас Сергей не попросит спецушника об одолжении, а чисто предложит сделку:
      - Я обращаюсь сейчас не к фирме под названием ГРУ, а к тебе как к отдельному человеку.
      - Ну? - Ничего не отразилось во внешности незнакомца.
      - Могу я попросить тебя как друга использовать все политические и разведывательные рычаги, чтобы по всей великой России все досье с упоминанием Шрамова сгорели синим пламенем?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17