камнем в бездну спланируем.
                          Тоннелем
                          в метро
                                  подземные версты выроем
                          и выйдем на площадь.
                                               Народом запружена.
                          Версты шириною с три.
                          Отсюда начинается то, что нам нужно
                      570 - "Королевская улица" -
                                                  по-ихнему
                                                            - "Р_о_яль стрит".
                          Что за улица?
                          Что на ней стоит?
                          А стоит на ней -
                                           Чипль-Стронг-Отель.
                          Да отель ли то
                                         или сон?!
                          А в отеле том
                      580               в чистоте,
                                                   в теплоте
                          сам живет
                                    Вудро
                                          Вильсон.
                          Дом какой - не скажу.
                                                А скажу когда,
                          то покорнейше прошу не верить.
                          Места нет такого, отойти куда,
                          чтоб всего его глазом обмерить.
                      590 То,
                              что можно увидеть,
                                                 один уголок,
                          но и то
                                  такая диковина!
                          Посмотреть, например,
                                                на решетки клок -
                          из гущённого солнца кована.
                          А с боков обойдешь -
                                               гора не гора!
                      600 Верст на сотни,
                                          а может, на тыщи.
                          За седьмое небо зашли флюгера.
                          Да и флюгер
                                      не богом ли чищен?
                          Тоже лестница там!
                                             Не пойдешь по ней!
                          Меж колоночек,
                                         балкончиков,
                                                      портиков
                      610 сколько в ней ступ_е_ней
                          и не счесть ступне -
                          ступен_е_й этих самых
                                                до чертиков!
                          Коль пешком пойдешь -
                                                иди молодой!
                          Да и то
                                  дойдешь ли старым!
                          А для лифтов -
                                         трактиры по лестнице той,
                      620 чтоб не изголодались задаром.
                          А доехали -
                                      если рады нам -
                          по пяти впускают парадным.
                          Триста комнат сначала гости идут.
                          Наконец дошли.
                                         Какое!
                          Тут
                          опять начались покои.
                          Вас встречает лакей,
                      630 Булава в кулаке.
                          Так пройдешь лакеев пять.
                          И опять булава.
                                          И опять лакей.
                          Залу кончишь -
                                          лакей опять.
                          За лакеями
                                     гуще еще
                                              курьер.
                          Курьера курьер обгоняет в карьер.
                      640 Нет числа.
                                     От числа такого
                          дух займет у щенка-Хлестакова.
                          И только
                                   уставши
                                           от страшных снований,
                          когда
                                не кажется больше,
                                                   что выйдешь,
                          а кажется,
                      650            нет никаких оснований,
                          чтоб кончилось это -
                                               приемную видишь,
                          Вход отсюда прост -
                          в триаршинный рост
                          секретарь стоит в дверях нем.
                          Приоткроем дверь.
                          По ступенькам - (две) -
                          приподымемся,
                                        взглянем,
                      660                         ахнем! -
                          То не солнце днем -
                          цилиндрище на нем
                          возвышается башней Сухаревой.
                          Динамитом плюет
                          и рыгает о нем,
                          рыжий весь,
                                      и ухает ухарево.
                          Посмотришь в ширь -
                          иоркширом иоркшир!
                      670 А длина -
                                    и не скажешь какая длина,
                          так далеко от ног голова удалена!
                          То ль заряжен чем,
                                            то ли с присвистом зуб,
                          что ни звук -
                                        бух пушки.
                          Люди - мелочь одна,
                                              люди ходят внизу,
                          под ним стоят,
                      680                как избушки.
                          Щеки ж
                                 такой сверхъестественной мякоти,
                          что сами просятся -
                                              придите,
                                                       лягте.
                          А одежда тонка,
                                          будто вовсе и нет -
                          из тончайшей поэтовой неги она.
                          Кальсоны Вильсона
                      690                   не кальсоны - сонет,
                          сажени из ихнего Онегина.
                          А работает как!
                                          Не покладает рук.
                          Может заработаться до см_е_рти.
                          Вертит пальцем большим
                                                 большого вокруг.
                          То быстрей
                                     то медленней вертит.
                          Повернет -
                      700            расчет где-нибудь
                                                       на заводе.
                          Мне
                              платить не хотят построчной платы.
                          Повернет -
                                     Штраусы вальсы заводят,
                          золотым дождем заливает палаты.
                          Чтоб его прокормить,
                                               поистратили рупь.
                          Обкормленный весь,
                      710                    оп_о_енный.
                          И на случай смерти,
                                              не пропал чтоб труп,
                          салотопки стоят,
                                           маслобойни.
                          Все ему
                                  американцы отданы,
                          и они
                          гордо говорят:
                                          я -
                      720                     американский подданный.
                          Я -
                              свободный
                                        американский гражданин.
                          Под ним склоненные
                                             стоят
                                                   его услужающих сонмы.
                          Вся зала полна
                                         Линкольнами всякими.
                                                        Уитмэнами,
                      730                                      Эдисонами.
                          Свита его
                                    из красавиц,
                                                 из самой отборнейшей знати.
                          Его шевеленья малейшего ждут.
                          Аделину
                                  Патти
                          знаете?
                                  Тоже тут!
                          В тесном смокинге стоит Уитмэн,
                      740 качалкой раскачивать в невиданном ритме.
                          Имея наивысший американский чин -
                          "заслуженный разглаживатель дамских морщим",
                          стоит уже загримированный и в шляпе
                          всегда готовый запеть Шаляпин.
                          Паркеты песком соря,
                          рассыпчатые от старости стоят профессора.
                          Сам знаменитейший Мечников
                          стоит и снимает нагар с подсвечников.
                          Конечно,
                      750          ученых
                                          сюда
                                               привел
                                                      теорий потоп.
                          Художников
                                     какое-нибудь
                                                  великолепнейшее
                                                               экольдебозар.
                          Ничего подобного!
                                            Все
                      700                     сошлись,
                                                       чтоб
                          ходить на базар.
                          Ежеутренне
                                    все эти
                                            любимцы муз и слав
                          нагрузятся корзинами,
                                               идут на рынок.
                          и несут,
                                   несут
                      770                мяс_а_,
                                                 масл_а_.
                          Какой-нибудь король поэтов
                                          Лонгфелло
                                             сто волочит со сливками крынок.
                          Жрет Вильсон,
                                        наращивает жир,
                          растут животы,
                                         за этажом этажи.
                                 Небольшое примечание:
                          художники
                      780           Вильсонов,
                                              Ллойд-Джорджев,
                                                             Клемансо
                          рисуют -
                                   усатые,
                                          безусые рожи -
                          и напрасно:
                                      всё
                          это
                              одно и то же.
 
                       Теперь
                                 довольно смеющихся глав нам.
                          В уме
                                Америку
                                        ясно рисуете.
                          Мы переходим
                                       к событиям главным.
                          К невероятной,
                                         к гигантской сути.
                          День
                      800      этот
                                    был
                                        огнеупорный.
                          В разливе зноя з_е_мли тихли.
                          Ветр_о_в иззубренные бороны
                          вотще старались воздух взрыхлить.
                          В Чикаго
                                   жара непомерная:
                          градусов 100,
                                        а 80 - наверное.
                      810 Все на пляже.
                          Кто могли - гуляли себе.
                                        А в большей части лежали даже
                          Пот
                              благоухал
                                        на их холеном теле.
                          Ходили и пыхтели.
                                            Лежали и пыхтели.
                          Барышни мопсиков на цепочках водили,
                          и
                      820   мопсик,
                                    раскормленный был,
                                                       как теленок.
                          Даме одной,
                                      дремавшей в идиллии,
                          в ноздрю
                                   сжаревший влетел мотыленок.
                          Некоторые вели оживленные беседы,
                                                   говорили "ах",
                                                          говорили "ух".
                      830 С деревьев слетал пух.
                          Слетал с деревьев мимозовых.
                          Розовел
                                  на белых шелках и кисеях.
                                                     Белел на розовых.
                          Так
                          довольно долго
                          все занимались
                          приятным времяпрепровождением.
                          Но уже
                      840 час тому назад
                          стало
                          кое-что
                          меняться.
                          Еле слышное,
                          разве только что кончиком души,
                          дуновенье какое-то.
                          В безветренном море
                                          ширятся всплески.
                      850 Что такое?
                                     Чего это ради ее?
                          А утром
                                  в молнийном блеске
                          АТА
                             (Американское Телеграфное Агентство)
                                             город таким шарахнуло радио:
                          "Страшная буря на Тихом океане.
                                       Сошли с ума муссоны и пассаты.
                          На Чикагском побережье выловлены рыбы.
                                                   Очень странные,
                      860                                   В шерстях.
                                                                  Носатые".
                          Вылазили сонные,
                                       не успели еще обсудить явление,.
                          а радио
                                  спешные
                                           вывешивало объявления:
                          "Насчет рыб ложь.
                                            Рыбак спьяну местный.
                          Муссоны и пассаты на месте.
                      870                        Но буря есть.
                                                    Даже еще страшней.
                                                        Причины неизвестны".
                          Выход судам запретили большие,
                                            к ним
                                               присоединились
                                                  маленькие пароходные компа-
                                                                       нийки.
                          Доллар пал.
                                      Чемоданы нарасхват.
                                                          Биржа в панике.
                      880 Незнакомого
                                на улице
                                     останавливали незнакомые -
                                            не знает ли чего человек со стороны.
                          Экстренный выпуск!
                                             Радио!
                                                    Выпуск экстренный!
                          "Радиограмма переврана.
                                                  Не бурь раскат.
                          Другое.
                      890         Грохот неприятельских эскадр".
                          Радио расклеили.
                                           И, опровергая оное,
                          сейчас же
                                    новое,
                                           последнее,
                                                      захватывающее,
                                                              сенсационное.
                          "Не пушечный дым -
                                             океанская синева.
                       900 нет ни броненосцев,
                                               ни флотов,
                                                       ни эскадр.
                                                           Ничего нет.
                                                                 Иван".
                          Что Иван?
                          Какой Иван?
                          Откуда Иван?
                          Почему Иван?
                          Чем Иван?
                      910 Положения не было более запутанного.
                          Ни одного объяснения
                                             достоверного,
                                                         путного.
                          Сейчас же собрался коронный совет.
                          Всю ночь во дворце беспокоился свет.
                          Министр Вильсона
                                           Артур Крупп
                          заговорился так,
                                           что упал, как труп.
                      920 Капитализма верный трезор,
                          совсем умаялся сам Крезо.
                          Вильсон
                                  необычайное
                                              проявил упорство
                          и к утру
                                   решил -
                                           иду в единоборство.
                          Беда надвигается.
                                       Две тысячи верст.
                      930                       Верст за тысячу.
                                                           З_а_ сто.
                                                                  И...
                          очертанья идущего
                                       нащупали,
                                          заметили,
                                             увидели маяки глазастые.
 
                       Строки
                                этой главы,
                                          гремите,
                                                  время ритмом роя!
                          В песне -
                          миф о героях Гомера,
                                               история Трои,
                          до неузнаваемости раздутая,
                                                  воскресни!
                          Голодный,
                                    с теплом в единственный градус
                          жизни,
                                 как милости д_а_ренной,
                      950 радуюсь,
                          ход твой следя легендарный.
                          Куда теперь?
                                       Где пеш?
                          Какими идешь морями?
                          Молнию рвущихся депеш
                          холодным стихом орамим.
                          Ворвался в Дарданеллы Иванов разбег.
                          Турки
                                с разинутыми ртами
                      960 смотрят:
                                   человек -
                                             голова в Казбек! -
                          идет над Дарданелльскими фортами.
                          Старики улизнули.
                                            Молодые на мол.
                          Вышли.
                                 Песни бунта и молодости.
                          И лишь
                                 до берега вал домёл,
                      970 и лишь волною до мола достиг -
                          бросились,
                                     будто в долгожданном сигнале,
                          человек на человека,
                                               класс на класс.
                          Одних короновали.
                                            Других согнали.
                          Пешком по морю -
                                           и скрылись из глаз.
                          Других глотает морская ванна,
                      980 другими
                                  акула кровавая кутит,
                          а эти
                                вошли,
                                       ввалились в Ивана
                          и в нем разлеглись,
                                              как матросы в каюте.
                          (А в Чикаго
                                      ничто не сулило пока
                          для чикагцев страшный час.
                      990 Изогнувшись дугой,
                                              оттопырив бока,
                          веселились,
                                   танцами мчась.)
                          Замерли римляне.
                                           Буря на Тибре.
                          А Тибр,
                                  взъярясь,
                          папе римскому голову выбрил
                          и пошел к Ивану сквозь утреннюю ясь.
                     1000 (А в Чикаго,
                                       усы в ликеры вваля,
                          выступ мяса облапив бабистый, -
                          Илл-ля-ля-!
                                      Олл-ля-ля! -
                          процелованный,
                                         взголённый,
                                                     разухабистый.)
                          Черная ночь.
                                        Без звездных фонарей,
                     1010 К Вильсону,
                                      скользя по водным массам,
                          коронованный поэтами
                                               крадется Рейн,
                          слегка посвечивая голубым лампасом.
                          (А Чикаго
                                    спит,
                                          обтанцован,
                                                      опит,
                          рыхотелье подушками выхоля.
                     1020 Синь уснула.
                                       Сопит.
                          Море храпом храпит.
                          День встает.
                                       Не расплатой на них ли?)
                          Идет Иван,
                                     сиянием брезжит.
                          Шагает Иван,
                                       прибоями брызжет.
                          Бежит живое.
                     1030              Бежит, побережит.
                          Вулканом мир хорохорится рыже.
                          Этого вулкана нет на
                          составленной старыми географами карте.
                          Вселенная вся,
                                         а не жалкая Этна,
                          народов лавой брызжущий кратер -
                          Ревя несется
                                       странами стертыми
                          живое и мертвое
                     1040                 от ливня лав.
                          Одни к Ивану бегут
                                             с простертыми
                          руками,
                                 другие - к Вильсону стремглав.
                          Из мелких фактов будничной тины
                          выявился факт один:
                          вдруг
                               уничтожились все середины -
                          нет на земле никаких середин.
                     1050 Ни цветов,
                                     ни оттенков,
                                                  ничего нет -
                          кроме
                          цвета, красящего в белый цвет,
                          и красного,
                                      кровавящего цветом крови.
                          Багровое все становилось багровей.
                          Белое все белей и белее.
                          Иван
                     1060      через царства
                                             шагает по крови,
                          над миром справляя огней юбилеи.
                          Выходит, что крепости строили даром.
                          Заткнитесь, болтливые пушки!
                                                       Баста!
                          Над неприступным прошел Гибралтаром.
                          И мир
                                океаном Ивану распластан.
                          (А в Чикаго
                     1070             на пляже
                                               выводок шлюх
                          беснованием моря встревожен.
                          Погоняет время за слухом слух,
                          отпустив небылицам вожжи.)
                          Какой адмирал
                                        в просторе намытом
                          так пути океанские выучит?!
                          Идет,
                                начиненный людей динамитом.
                     1080 Идет,
                                всемирной злобою взрывчат.
                          В четыре стороны расплылось
                                                  тихоокеанское лоно.
                          Иван
                               без карт,
                                         без компасной стрелки
                          шел
                              и видел цель неуклонно,
                          как будто
                     1090           не с моря смотрел,
                                                    а с тарелки.
                          (А в Чикаго
                                      до Вильсона
                                                   докатился вал,
                          брошенный Ивановой ходьбою.
                          Он боксеров,
                                       стрелков,
                                                 фехтовальщиков сзывал,
                          чтобы силу наяривать к бою.)
                     1100 Вот т_а_к открыватели,
                                                 так Колумбы
                          сияли,
                                 когда
                                       Ивану
                                              до носа -
                          как будто
                                    с тысячезапахой клумбы -
                          земли приближавшейся запах донесся.
                          (А в Чикаго
                     1110             боксеров
                                               распирает труд.
                          Положили Вильсона наземь
                          и...
                               ну тереть!
                                          Натирают,
                                                    трут,
                          растирают силовыми мазями.)
                          Сверльнуло глаз_а_ маяка одноглазье -
                          и вот
                     1120       в мозги,
                                         в глаза,
                                                  в рот,
                          из всех океанских щелей вылазя,
                          Америка так и прет и прет.
                          Взбиралась с разбега верфь на верфь.
                          На виадук взлетал виадук.
                          Дымище такой,