— Они! А где они сошли?

— Прямо там, в море.

— Не может быть!

— Еще как может! Они сказали, что служат на этом корабле и что покинули его самовольно, чтобы поразвлечься на берегу. И теперь хотели добраться до него вплавь, чтобы их не заметили.

— И перед этим они взяли с вас обещание, что вы…

— Что я в течение нескольких часов никому об этом не расскажу.

Файрган уже собирался задать следующий вопрос, как вдруг ощутил прикосновение руки к своему плечу.

— Пусть мой брат следует за мной!

Это был Виннету. Он отвел Полковника в сторону и спросил:

— Как называется большое каноэ 111, что стоит там, в море?

— «Л'Оррибль».

— А как называется каноэ, на котором человек, называющий себя Зандерс, был вождем?

— «Л'Оррибль». Это то же самое судно.

— Не уплывет ли бледнолицый, чтобы снова завладеть своим каноэ?

Сэм Файрган помолчал немного и спросил:

— А почему моему брату пришла в голову такая мысль?

— Виннету однажды покинул свой пост, чтобы посмотреть на тебя. С ним вместе на пароме были белые люди, которые говорили об этом каноэ. Когда они покинули паром, то подождали короткое время и вместе с другими людьми и чемоданом сели в несколько лодок.

— Мой брат слышал все, о чем они говорили?

— Они хотели убить людей на большом каноэ, потому что ожидали прихода Черного Вождя.

— Черного Капитана?

— Мой брат прав. Они называли его так. Но это слово слишком непривычно для моего языка.

— И они отплыли в море?

— Да. У них за поясом были ножи и топоры.

Файрган задумался.

— Пусть мой брат возвращается на свой пост, ведь еще до рассвета должны приехать охотники.

Вождь апачей удалился. Ушел и лодочник, и Полковник остался один.

Действительно ли на борту «Л'Оррибля» происходит нечто особенное? Виннету, безусловно, не ошибся; но если в самом деле существовал план нападения на корабль, то как могли эти люди с такой точностью узнать о прибытии Зандерса, за которым велась погоня?

В этот момент ход его мыслей был прерван прогремевшими один за другим тремя выстрелами на рейде. И несмотря на поздний час, набережная вскоре заполнилась изрядным количеством людей, стремящихся узнать причину поднятой тревоги. Темнота не позволяла видеть каждый корабль, стоявший на рейде и в порту, однако движущиеся огоньки фонарей на их палубах были верным признаком какого-то чрезвычайного происшествия.

Неподалеку от Файргана пристала к берегу военная шлюпка с шестью гребцами под командой гардемарина 112. Случайно оказавшийся на берегу шкипер, которому гардемарин, согласно правилам субординации, был подотчетен, подошел к последнему и спросил:

— Что случилось на рейде, сэр?

— «Л'Оррибль» на всех парусах уходит в море.

— И что же в этом странного?

— Что странного? Да то, что все его офицеры находятся на берегу. Это, несомненно, провокация или преступление; поэтому я имею приказ немедленно известить об этом командный состав корабля.

— А кто стрелял?

— Мы, на броненосце. Наш капитан находится на берегу вместе с офицерами «Л'Оррибля». Спокойной ночи, сэр!

И гардемарин поспешил прочь, направляясь к месту предположительного пребывания офицеров.

Сэм Файрган все слышал и последовал за ним. В доме мадам де Вулетр тоже царил переполох. Хозяйка бала бесследно исчезла, а почти все ее гости пребывали в бессознательном состоянии, вызванном присутствием яда в вине, как установили спешно вызванные врачи. Вместе с мадам де Вулетр исчезла ценная коллекция морских карт и навигационных приборов.

Обо всем этом Файрган узнал от собравшихся возле дома людей. Теперь и на него перекинулось царившее здесь волнение. Он не мог объяснить себе, какое отношение имел Зандерс к мадам де Вулетр, но то, что первый с помощью этой светской дамы угнал с рейда морского порта «Л'Оррибль», было для него сейчас бесспорно, хотя и оставались загадкой подробности происшедшего.

Может, следовало сообщить полиции о наблюдениях индейского вождя? Нет, это могло вызвать последствия, которые только помешали бы осуществлению его собственного плана. Существовал лишь один надежный и быстрый путь, по которому полиция, впрочем, уже пошла независимо от него: организовать преследование «Л'Оррибля». И Сэм Файрган решил участвовать в нем собственными силами. Но для этого, во-первых, нужны были деньги, чтобы нанять быстроходное судно, а во-вторых, необходимо было дождаться прибытия остальных охотников, которые и везли с собой все имевшееся в тайнике золото. Его временная миссия на набережной была выполнена, и теперь следовало подавить собственное нетерпение и возвратиться к Виннету.

Он переправился в Окленд, отыскал индейца и прилег рядом с ним. Виннету спал; Полковнику же было не до сна. Ему не давала покоя мысль о том, что Зандерс, возможно, чувствует себя в открытом море в полной безопасности, в то время как он сам, потратив столько усилий и претерпев столько лишений в неустанной погоне за этим разбойником, был теперь прикован к берегу и позволил своему злейшему врагу благополучно улизнуть. Файрган всю ночь проворочался с боку на бок, считая минуты, отделявшие его от встречи со своими людьми.

Ценности, которые они с собой везли, задержали их в пути, и потому он с вождем апачей уехал вперед, чтобы не упустить преследуемых из виду. По его расчетам, охотники должны были прибыть следующим утром — вот почему он с таким нетерпением ждал рассвета.

Звезды не подчиняются человеческим желаниям, а движутся своим, установленным миллионы и миллионы лет назад порядком. Но постепенно и они меркнут и исчезают с небосклона, и долгожданный день проливает на землю свои светлые лучи. Наступило утро. Сэм Файрган с завистью заметил, как крепко и спокойно спит индеец, и уже собирался разбудить его, когда тот вдруг сам открыл глаза, встал, огляделся вокруг и снова лег, приложив ухо к земле. Затем поднялся и сказал:

— Пусть мой брат прислушается к голосу земли!

Старый охотник сделал так, как сказал индеец, и услышал отдаленный, медленно нарастающий гул. Индеец, сын дикой природы, почувствовал его еще во сне.

— Приближаются всадники на усталых лошадях, — сказал Виннету. — Слышит ли мой брат конское ржание? Это злая лошадь чужого человека, который раньше плавал по большой воде.

Под этими словами индеец имел в виду Петера Польтера и его дакотского рысака. Сэм Файрган довольно спокойно воспринял слова индейца, поскольку давно уже привык к удивительным способностям этого человека. Он нетерпеливо поднялся с земли и стал напряженно вглядываться в кромку темных зарослей кустарника, скрывавшего от его глаз приближающихся всадников.

Наконец он их увидел. Впереди ехал я с племянником Полковника. За нами скакал на своей норовистой лошади рулевой Польтер, чуть поодаль от которого держались охотники — Дик Хаммердал, Пит Холберс, Бил Поттер и еще несколько человек. Каждый из них вел за собой одну или нескольких лошадей или мулов с тяжелой поклажей.

— Видите вон то гнездо впереди? — кричал Польтер. — По-моему, это и есть тот самый Сан-Франциско, который мне прежде приходилось видеть только со стороны моря!

— Видим мы его или не видим, какая разница! — отозвался Дик Хаммердал. — Ну, а ты что на это скажешь, Пит Холберс, старый енот?

— Если ты считаешь, Дик, что это Сан-Франциско, так я не возражаю, — ответил тот в своей обычной манере. — Когда краснокожие застукали нас с тобой там, у реки, и притащили в свой лагерь, я и думать не мог, что когда-нибудь увижу эти места.

— Да уж, старая ты мачта! Не будь тогда с нами Петера Польтера из Лангендорфа, они бы спустили с нас шкуру, и лежать бы нам сейчас голенькими у Христа за пазухой. Однако взгляните-ка прямо по курсу! Пусть меня протащат под килем и просмолят, если это не Полковник и…

— И Виннету, вождь апачей, — вставил я свое слово и, пришпорив коня, вскоре оказался рядом с теми, кто нас встречал.

— Ну, слава Богу, наконец-то вы здесь! — воскликнул Сэм Файрган. — Мы тут ждали вас, как бизон — дождя!

— Быстрее мы не могли, дядя, — ответил Валлерштайн. — Мы скакали всю ночь. Посмотри на наших бедных животных: они едва стоят на ногах от усталости.

— Как дела, Полковник? — спросил я. — Удалось вам настичь их?

— Мы опоздали на какое-то мгновение; они снова улизнули!

— Улизнули? Когда, как и куда?

Сэм Файрган рассказал о случившемся. Проклятья сорвались с губ охотников.

— Вы были в полиции? — осведомился я.

— Нет, потому что это только отняло бы у нас время.

— Абсолютно верно! Есть лишь один путь: мы должны нанять хороший пароход и пуститься в погоню.

— То же самое собирался сделать и я — потому и ждал вас с таким нетерпением. У нас ведь нет наличных денег, и необходимо срочно обратить золото в звонкую монету.

— От этого не получится большого толку! — с досадой бросил Польтер.

— Почему?

— Я не выношу пароходов — это самое отвратительное средство передвижения из всех, какие существуют на свете! Добрый парусник всегда найдет себе ветер. А этой коптящей посудине нужен уголь, который можно найти далеко не везде. Тогда придется либо стоять на приколе, либо, хуже того, болтаться в дрейфе посреди моря, не имея возможности двинуться ни назад, ни вперед.

— Так возьмем с собой побольше угля!

— Позволю себе заметить, Полковник, хотя вы и отличный охотник, моряк из вас все же неважный. Во-первых, нужно как минимум иметь этот самый пароход — и еще вопрос, отыщем ли мы его достаточно быстро. А во-вторых, эти янки будут торговаться с вами весь день и всю ночь, пока вы его получите.

— Я дам, сколько запросят!

— Да ради Бога! Но потом начнется погрузка провианта, снаряжения и угля для длительного плавания; и наконец — проверка его мореходности. А на все это уйдут многие дни, так что «Л'Оррибль» будет уже в соседнем океане, прежде чем мы успеем сняться с якоря. Черт бы его побрал!

Остальные молчали, вынужденные признать, что слова старого моряка имеют под собой все основания.

— Я нисколько не сомневаюсь в сказанном, — вмешался я. — Однако стоять тут и смотреть в морскую даль — это и вовсе ни к чему не приведет. То, что у него на хвосте висят уже несколько преследователей, может служить для нас некоторым утешением. Тем не менее мы тоже просто обязаны включиться в погоню.

— Но где его искать?

Все вопросительно поглядели на Польтера.

— Не так-то легко сказать, — отозвался он. — Если на «Л'Оррибле» был хороший запас провианта, то они, пожалуй, могли взять курс на Японию или Австралию. Там море свободнее и больше шансов благополучно дойти до цели. Но если у него с провиантом было неважно, то они поплыли на юг, чтобы запастись всем необходимым где-нибудь на западном побережье.

Справедливость этих слов была очевидна всем без исключения.

— Так давайте хотя бы начнем наводить необходимые справки! Вперед, друзья! — постарался я подбодрить остальных.

Мы проехали через Окленд и переправились на другой берег залива. Там я спросил Сэма Файргана:

— Полковник, вы знаете здесь какой-нибудь банк, который принимает самородки?

— «Беллхорст и К°», — ответил он. — Мне уже приходилось иметь дело с этими людьми. Возможно, они меня еще помнят.

— Это далеко отсюда?

— Нет. Мы как раз будем проезжать мимо их конторы по дороге в порт.

Вскоре мы подъехали к зданию банка. Полковник слез с коня и вошел в контору. Через несколько минут мы все уже переносили туда наш золотой запас. Золото тщательно осмотрели и взвесили, и вскоре на руках у нашего предводителя уже была сумма наличности, составлявшая настоящее богатство.

— Ну, с этим вроде бы все, — сказал Полковник. -Теперь пусть каждый получит причитающуюся ему долю!

Тут вперед вышел Хаммердал.

— Получим мы ее или нет — какая разница, Полковник, но что я стану делать с этими бумажками? Они мне не нужны, а вот вам без них никак не обойтись. Что скажешь на это Пит Холберс, старый енот?

— Если ты считаешь, Дик, что мы должны оставить их Полковнику, то я не возражаю; я их тоже не люблю. Мне больше по нутру жирная медвежья нога или сочная бизонья ляжка. А тебе, Билл Поттер?

— Согласен, — кивнул тот. — Я и сам бумагу не ем, да и мой конь тоже, хи-хи-хи! А Полковник вернет их нам, когда они станут ему не нужны.

— Благодарю вас за доверие, друзья, — сказал Файрган. — Но ведь никогда не знаешь, как сложатся обстоятельства. Я выплачу вам то, что вам причитается, а мне останется даже больше, чем нужно. А если все же мне понадобится больше, то вы ведь будете рядом — по крайней мере некоторые из вас, поскольку я никого не хочу заставлять пускаться со мной в море.

— Хотите вы этого или не хотите, не имеет значения, Полковник. Я с вами!

— Я тоже! — поддержал его Холберс.

— И я! — воскликнул коротышка Поттер.

— И я! И я! — присоединились к ним остальные.

— Ладно, там будет видно, — успокоил их Сэм Файрган. — Но сначала займемся делом!

И прямо в конторе каждый получил свою долю, после чего все вышли на улицу, сели на лошадей и отправились в порт.

Помимо стоявших на якоре парусников, здесь находились еще только неуклюжие буксиры и грузовые пароходы. Все легкие паровые суда уже покинули гавань, чтобы в течение некоторого времени поддержать военные корабли в их погоне за «Л'Орриблем». Из числа же последних на приколе остался лишь броненосец, командир которого по-прежнему находился на берегу, еще не придя окончательно в себя после отравления на званом вечере в доме мадам де Вулетр. За это время расторопной полиции уже удалось пролить кое-какой свет на ночное происшествие. Один из жителей дома, в котором мадам де Вулетр снимала целый этаж, случайно оказался в саду и видел, как мимо него к дому прошли трое мужчин с чемоданом. Был допрошен и кучер, в ту ночь отвозивший всю троицу на городскую окраину. Хозяин же самой отдаленной рыбацкой хижины явился в полицию добровольно и сообщил о нескольких лодках, стоявших прошлой ночью у берега по соседству с его жилищем. Он видел, как в лодки сели около сорока человек, и слышал, как их предводитель, явившийся в сопровождении еще двоих человек, на оклик специально выставленного часового отозвался как Черный Капитан. У рыбака, на его счастье, хватило в ту ночь ума ничем не выдать своего присутствия.

Эти показания в сочетании с широко распространенной молвой о том, что помощником у Черного Капитана в свое время была женщина, а также найденные при обыске в доме госпожи де Вулетр документы и прочие доказательства и позволили в итоге почти с полной ясностью восстановить картину ночного происшествия в гавани Сан-Франциско. Обо всем этом охотники узнали на пристани от собравшихся там людей, которые пребывали в необычайном волнении от известия о том, что знаменитому морскому разбойнику удалось похитить военный корабль из, казалось бы, надежной и оживленной гавани.

Польтер осмотрел стоявшие у причала суда.

— Ну? — нетерпеливо спросил его Полковник.

— Ничего, что могло бы нам подойти — сплошные селедочницы, которые за десять месяцев не пройдут и двух миль. Да и там, на рейде, тоже…

Он вдруг замолчал. Вообще-то он как раз собирался сказать, что и там тоже не видно ничего подходящего, но в этот момент острый взгляд старого моряка наткнулся на нечто такое, что заставило его остановиться, не закончив фразу.

— Там, на рейде… что там, на рейде? — спросил Полковник.

— Хм, не будь я Петер Польтер, если мои глаза не видят на горизонте белую точку, которая не может быть ничем иным, кроме как парусом!

— Значит, здесь, в гавани, для нас действительно нет ни одного подходящего судна?

— Нет, ни одного. Все эти корыта ползают не быстрее, чем улитки; к тому же их за деньги не получишь. Вы разве не видите, что они стоят под разгрузкой?

— А та белая точка?..

— Придется немного потерпеть. Может, она пройдет мимо, а может, зайдет в гавань. Так что зря не надейтесь. На одно военное судно приходится три десятка торговых, а они ни черта не стоят в таком деле, как погоня, даже если бы командир одного из них и согласился сдать свое сокровище внаем. К тому же, совсем не исключено, что его могут отправить на дно. А это стоит долгих уговоров и кучи денег.

— И все же надо попытаться — это единственное, что нам остается. Сколько времени может пройти, пока судно не войдет в гавань?

— Час или даже больше; а то и все три — смотря что оно собой представляет и кто им командует.

— Значит, время у нас есть. Если удастся найти судно, то выйдем в море; если же нет, то в любом случае придется ждать результатов погони, прежде чем мы сможем решить, что делать дальше. Если бы мы появились здесь десятью минутами раньше, то негодяи были бы у нас в руках. А теперь нужно первым делом определить лошадей на постой и отыскать лавку, где можно было бы сменить наши лохмотья на что-нибудь более приличное!

Это, надо признаться, было весьма своевременное решение, поскольку видом своим вся компания очень сильно напоминала разбойников с большой дороги. И они отправились на постоялый двор, где накормили животных и сами утолили голод и жажду. После этого охотники всей гурьбой пожаловали в одежную лавку, где для них также нашлось все необходимое.

За переодеванием прошло некоторое время, и они вернулись в порт поглядеть на парус, который недавно видели на горизонте в виде белой точки.

Впереди всех шагал Польтер. Дойдя до места, откуда открывался свободный вид на рейд, он вдруг остановился, издав возглас неподдельного изумления.

— Вы только взгляните, что это за парусник! Он летит прямиком в гавань, и клянусь всеми обломками на дне океана, это «Ласточка», «Ласточка»! Ур-ра-а!

Он от радости так хлопнул в ладоши, что это получилось похоже на выстрел из легкой мортиры, потом обхватил одной рукой толстяка Хаммердала, а другой — долговязого Холберса и устроил с ними на набережной какой-то дикий танец, чем вызвал немалое любопытство толпы, тотчас же окружившей плотным кольцом компанию охотников.

— Ура или не ура — какая разница, — недовольно бурчал и упирался Хаммердал. — Да отпусти же меня, чудовище ты морское! Что нам делать с твоей «Ласточкой»?

— Что делать, говорить? Да что угодно! — закричал Польтер, выпуская из объятий своих невольных партнеров по танцу. — «Ласточка» — это военный корабль, и к тому же единственный, который превосходит «Л'Оррибль» в парусном вооружении. А кто им командует? Мой знакомый лейтенант Паркер. Теперь оба этих дьявола от нас не уйдут, говорю я вам. Теперь они у нас в руках!

Искренняя радость Польтера передалась и остальным. Ошибки быть не могло, потому что теперь уже отчетливо была видна голубая птица, распростершая свои заостренные позолоченные крылья под шпрюйтом элегантного корабля. Судя по всему, лейтенант Паркер был смелым и опытным моряком, под стать своей прекрасно обученной команде, он еще даже не взял ни одного рифа, хотя уже находился у входа в гавань. Круто накренившись на бок, корабль буквально летел навстречу берегу. Легкий дымок взвивался вверх с бака 113; прозвучали выстрелы традиционного артиллерийского салюта. Со стороны порта ответили тем же. Затем до берега донесся зычный голос командира.

Паруса выпустили ветер и с шумом упали вниз. Корабль дернулся вверх сначала носом, затем кормой, резко накренился на борт, снова выпрямился и остался стоять на месте, слегка покачиваясь на волнах, накатывавшихся на мощные камни набережной.

— Ура, «Ласточка», ура! — разнесся над гаванью тысячеголосый клич. Этот великолепный корабль здесь хорошо знали или по крайней мере слышали о нем и о том, что он собирается принять участие в погоне, о которой говорил теперь весь Сан-Франциско.

Двое мужчин в морской униформе пробирались сквозь толпу. Вид у обоих был чрезвычайно возбужденный и усталый.

Никого не спрашивая, они прыгнули в первую попавшуюся пустую лодку, вставили весла в уключины и мощными гребками направили ее прямиком к «Ласточке», командир которой стоял у фальшборта и смотрел вниз на приближающуюся лодку.

— Эй, лейтенант Дженнер, это вы? — крикнул он. -Где ваш «Л'Оррибль»?

— Скорее спустите трап, сэр, — ответил тот. — Мне нужно подняться к вам на борт!

Сбросили трап. Гребцы причалили к борту «Ласточки» и поднялись на палубу.

— Перкинс, мой помощник, — представил Дженнер своего спутника. — Сэр, вы должны немедленно предоставить мне ваш корабль! — добавил он в необычайном волнении.

— Предоставить мой корабль? Как, почему?

— Я должен догнать «Л'Оррибль»!

— Вы должны… я вас не понимаю.

— Его у меня украли, похитили, угнали!

Паркер посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Странные у вас, однако, шутки, лейтенант!

— Шутки? К черту такие шутки! Мне сейчас как раз не до шуток. Отравили. Врач измучил. Полиция и портовые власти извели своими придирками. Какое уж тут веселье!

— Вы говорите загадками, лейтенант.

— Сейчас все расскажу!

Дрожа от гнева, он в общих чертах поведал Паркеру о случившемся. Дженнер сейчас пребывал в таком возбуждении, что готов был на самые безрассудные действия, лишь бы удовлетворить обуявшую его жажду мести. Он снова повторил свою просьбу:

— Прошу вас, дайте мне ваш корабль!

— Это невозможно, сэр.

— Как это невозможно? — воскликнул Дженнер с яростным блеском в воспаленных глазах. — Почему?

— «Ласточка» вверена мне, лейтенанту Паркеру. И передать ее в другие руки я могу только при наличии приказа сверху.

— Это недостойно, это постыдно, это…

— Господин лейтенант!..

Угрожающая интонация последней фразы подействовала на Дженнера отрезвляюще; он собрал всю свою волю, пытаясь справиться с волнением. Паркер же продолжал уже более спокойным тоном:

— Будем считать оскорбление несостоявшимся — человек в гневе часто не отдает себе отчета в том, что говорит. Вы не хуже меня знаете существующие законы и инструкции, согласно которым я своей властью никому не имею права передавать командование судном. Но я хочу вас успокоить: я намерен без промедления включиться в преследование «Л'Оррибля». Хотите сопровождать меня?

— Хочу ли я! Я просто обязан быть с вами, пусть даже для этого придется пройти все круги ада!

— Вот и отлично! Какой запас продовольствия был на «Л'Оррибле»?

— Максимум на неделю.

— Тогда ему не остается ничего другого, как сделать заход в Акапулько — до Гуаякиля 114 ему просто не дойти, не говоря уже о Лиме.

— Значит, мы его скоро догоним! Вы ведь уже доказывали мне, что «Ласточка» по скорости превосходит «Л'Оррибль». Так поднимайте же якорь и скорее в путь!

— Не горячитесь, друг мой! Излишняя поспешность нередко приводит к совершенно противоположному результату. Сначала мне нужно уладить здесь кое-какие дела.

— Дела? Боже, кто в такой ситуации может еще думать о делах! Мы должны немедленно выйти в море!

— Нет. Сейчас я должен сойти на берег, чтобы привести мои инструкции в соответствие с нашей задачей. К тому же, у меня нет необходимого провианта, отсутствуют также вода и боеприпасы. И еще нужен паровой буксир, который ведет меня из гавани против прилива, и… сколько пушек имеет «Л'Оррибль»?

— По восемь с каждого борта, две на корме и одну впереди.

— В таком случае, он превосходит меня по вооружению. Форстер!

— Да, сэр! — ответил, подходя ближе, унтер-офицер, который до сих пор молча стоял чуть поодаль.

— Я сойду на берег для доклада и распоряжусь доставить на причал все необходимое. Пошлите человека за буксиром — через час он должен быть здесь. Дальше я и сам не задержусь.

— Есть, сэр!

— Подумайте, не забыл ли я еще что-нибудь?

— Право, не знаю, сэр. Я абсолютно уверен, что вы предусмотрели все необходимое!

Паркер собирался снова обратиться к Дженнеру, когда прозвучал доклад одного из матросов:

— Шлюпка у трапа, сэр!

— Кто такие?

— Штатские, сэр. Восемь человек, в том числе один индеец.

Лейтенант поглядел с борта вниз и спросил:

— Эй, в чем дело?

Я попросил у Паркера разрешения подняться на борт от имени всей компании, и тот дал согласие. На палубе «Ласточки» я объяснил ее командиру суть дела. Несмотря на то, что времени у него было в обрез, он спокойно выслушал меня и в итоге удовлетворил нашу просьбу об участии в погоне. Нас было восемь человек: Полковник, его племянник, рулевой Польтер, Холберс, Хаммердал, Поттер, Виннету и я.

— Маат отведет вам ваши места! — сказал в заключение Паркер. — Я сейчас отправляюсь на берег, но уже через час мы снимаемся с якоря.

— Возьмите меня с собой, — попросил лейтенант Дженнер. — Я помогу вам в хозяйственных делах. Иначе я просто умру здесь от нетерпения.

— Тогда идемте!

Оба сели в ту же самую лодку, на которой Дженнер недавно прибыл на корабль, и быстро пошли к берегу. Они едва успели отчалить от корабля, когда на его борту разыгралась трогательно-комичная сцена.

Петер Польтер отделился от нашей компании и приблизился к помощнику капитана.

— Форстер, Джон Форстер, старый тюлень! А ты, я вижу, стал унтером! — радостно воскликнул он.

Форстер недоуменно глядел на загорелого до черноты бородатого человека и не знал, что сказать.

— Вот тебе и раз! Он уже не хочет узнавать своего старого рулевого, от которого получал немало щелчков по носу, а!

Польтер направился к Перкинсу, которого заметил только теперь.

— А это мистер Перкинс, или как там звали этого человека, которому я в Хобокене лично показывал «Ласточку» и который в благодарность за это до полусмерти напоил меня потом у матушки Тик!

Перкинс тоже смотрел на него с удивлением. Вряд ли стоило удивляться тому, что они его не узнали. Теперь уже почти вся судовая команда собралась вокруг нас, а Польтер вне себя от радости обращался то к одному, то к другому.

— А это Плоуз, Миллер, Олдстон, Балдингс…

— Рулевой Польтер! — воскликнул вдруг один из матросов, узнав наконец в бородатом здоровяке старого товарища.

— Польтер! Польтер! Ура Польтеру! Качать его, ребята! Урра!

Среди поднявшегося в одно мгновение невообразимого гвалта шесть десятков рук протянулись к старому моряку, схватили его и подбросили в воздух.

— Хол-ла, хол-ла! — густым басом начал один из них.

— Хол-ла, хол-ла! — подхватили другие в такт.

Весь корабль пришел в движение, и любимца команды под громкие приветственные возгласы пронесли на руках по всей палубе.

Польтер бушевал, кричал и ругался, просил и требовал отпустить его — ничто не помогало, пока наконец в дело не вмешался маат Форстер, помогая Польтеру вновь обрести управление собственными руками и ногами.

— Слезай с трона, Петер Польтер, и пойдем-ка на бак. Расскажешь нам, где тебя носило все это время, старый кашалот!

— Конечно, конечно, расскажу! Да отпустите же меня наконец, дьявол вас задери! — кричал он, размахивая по сторонам своими огромными ручищами и опрокидывая хохочущих матросов на палубу.

Под громкий смех и ликующие возгласы его дотащили до фордердека 115, где он, насколько позволяло время, в общих чертах обрисовал свои похождения.

При этом, разумеется, никоим образом не забывали про службу. Маат не забывал о своих обязанностях, отделив от веселой компании часть людей для выполнения текущих работ, хотя они, конечно же, предпочли бы и дальше оставаться в кругу своих товарищей, слушающих увлекательное повествование Польтера.

Устроившись на палубе поудобнее, насколько это было возможно в необычных для них условиях, охотники молча наблюдали за происходящим, от души желая успеха Петеру Польтеру, который давно уже успел стать и их общим любимцем.

Индейцу до сих пор еще не приходилось бывать на борту большого корабля. Опершись, как обычно, на свое ружье, он медленно и вроде бы равнодушно скользил взглядом по незнакомым и диковинным для него предметам и сооружениям. Но всякий, кто хоть немного был знаком с Виннету, конечно же, знал, что за его напускным равнодушием скрывается напряженный интерес и что от внимания вождя апачей не ускользает ни одна мелочь.

Не прошло еще и половины обговоренного срока, как на причале уже громоздились запасы продовольствия и снаряжения, заказанные лейтенантом Паркером. Их перевозили с берега в шлюпках и поднимали на борт корабля. Когда Паркер вернулся на судно, все подготовительные работы были уже завершены, а к «Ласточке», выбрасывая густые клубы дыма, приближался буксир.

Теперь главное было — выйти из гавани; но после того, как судно достигло внешнего рейда, когда отстал буксир и были подняты паруса, то появилось немного времени для отдыха и спокойной беседы.

Все, что волновало обоих лейтенантов, было обговорено еще на берегу. Теперь Паркер подошел к штурвалу, у которого рядом с Форстером стоял и Польтер.

— Вы Петер Польтер? — спросил Паркер.

— Петер Польтер из Лангендорфа, капитан! — отрапортовал тот, вытянувшись по стойке смирно. — Бывший боцман-маат на ее величества английской королевы военном корабле «Нельсон», затем рулевой на клипере Соединенных Штатов «Ласточка»!..

— А отныне — еще и почтенный рулевой на том же корабле, — добавил Паркер.

— Капитан! — радостно воскликнул Польтер, собираясь произнести благодарственную речь. Но командир остановил его.

— Не нужно, Польтер! Скажите-ка мне лучше, что вы думаете по поводу вероятного курса «Л'Оррибля»?

Польтер моментально сообразил, что командир своим вопросом хочет проверить его морскую смекалку, и потому ответил кратко, как подобает в общении с офицером:

— Ввиду недостатка провианта — Акапулько!

— Нагоним ли мы его до этого пункта?

— Да, капитан. Ветер — попутный, а наш корабль идет быстрее.

— Хотите помогать Форстеру в управлении судном?

— Охотно, сэр!

— Тогда хорошенько сверяйтесь с компасом и картой, чтобы нам не сбиться с курса!

Он уже собрался уйти, но был остановлен неожиданным вопросом Польтера:

— С курса на Акапулько или Гуаякиль, сэр?