Нас провели в полутемную, прохладную комнату, уставленную некогда дорогой, а теперь изрядно обветшавшей мебелью. Навстречу нам церемонно выступил высокий худой мужчина с седой гривой и такими же усами, одетый в красные брюки с золотыми лампасами, высокие, начищенные до блеска сапоги и голубого сукна камзол, шитый на груди золотом. На плечах почему-то красовались золотые же генеральские эполеты. У пояса висела сабля в стальных ножнах, на ремне с позолоченными застежками. На согнутой в локте руке мужчина держал треуголку, обшитую золотым галуном, и с перьями, заколотыми сверкающей камнями булавкой. Он напоминал человека, вырядившегося на маскарад, но его молодые и добрые глаза на изможденном, старом лице вызывали чувство расположения. Хозяин молодцевато выпятил грудь, звякнул шпорами и торжественно произнес:
      - Рад вас видеть, сеньоры. Добро пожаловать!
      Его слова прозвучали несколько напыщенно. Мы поклонились в ответ, а Олд Дэт сказал:
      - Благодарим вас, сеньор капитан! Мы проезжали мимо вашей усадьбы, и я не мог упустить счастливую возможность представить моих товарищей знаменитому борцу за свободу Мексики, поэтому взял на себя смелость заглянуть к вам.
      Сеньор Атанасио улыбнулся и кивнул головой в знак согласия.
      - Ну, конечно, сеньор Олд Дэт. Я счастлив, что могу познакомиться с господами, путешествующими в вашем обществе.
      Олд Дэт представил нас поименно, а кабальеро удостоил каждого рукопожатием и пригласил присаживаться. Но вестмен остался на ногах и справился о здоровье сеньоры и сеньориты. В ответ хозяин распахнул дверь во внутренние покои, где нас ожидали дамы: величавая пожилая женщина, сохранившая следы былой красоты, и прелестная юная девушка. Это были жена и внучка хозяина асиенды.
      Затянутые в платья черного шелка, они, казалось, собрались на прием в королевском дворце. Олд Дэт, семеня, подбежал к дамам и с таким восторгом принялся пожимать им руки, что я чуть не расхохотался. Отец и сын Ланге склонили головы, чтобы скрыть невольные улыбки, а простодушный Сэм, не сдержавшись, воскликнул:
      - Какие красивые миссис и мисс!
      Я подошел к сеньоре, поклонился и поцеловал руку. В ответ на мою учтивость хозяйка подставила мне щеку для "бесо де кортесия", то есть для поцелуя вежливости. Точно так же поступила и сеньорита.
      Мы чинно расселись и принялись обмениваться новостями. Владелец асиенды спросил нас о цели нашего путешествия, и мы рассказали ему все, что сочли нужным, в том числе и о встрече с команчами. Нас слушали очень внимательно, время от времени обмениваясь понимающими взглядами, а затем попросили еще раз подробнее описать внешность людей, которых мы разыскивали. Как только я протянул им фотографии, сеньора воскликнула:
      - Несомненно, это они! Не правда ли, дорогой Атанасио?
      - Действительно, - согласился с ней кабальеро, - эти люди были у меня прошлой ночью.
      - Как и когда они попали в ваш дом? И где они теперь? - спросил Олд Дэт.
      - Их встретил ночью в прерии один из моих вакеро, который и привел их в "Эстансия-дель-Кабальеро". Они были такие усталые, что проспали до полудня и уехали всего три часа тому назад.
      - Превосходно! Завтра, если мы их не догоним, то уж наверняка нападем на след.
      - Вы, безусловно, правы, сеньор. Они сказали нам, что направляются к Рио-Гранде, к броду между Рио-Моралес и Рио-лас-Морас, что вблизи Орлиного ущелья. Не знаю, лгали они или нет, но вскоре это выяснится, так как я послал вслед за ними несколько вакеро, чтобы проверить, куда те подались.
      - Но зачем вам это понадобилось? Вы что-то заподозрили?
      - Они заплатили за гостеприимство неблагодарностью. Встретив по дороге табун моих лошадей, они послали пастуха передать мне якобы очень важное известие, а когда тот отправился с выдуманным поручением, увели шесть лошадей и были таковы.
      - Какая подлость! Выходит, те двое были не одни?
      - Да, с ними были переодетые наемники Хуареса, переправлявшиеся в Мексику.
      - Если так, то вашим людям не удастся отбить у них лошадей. Их отряд сильнее горстки вакеро.
      - Мои пастухи - люди не из робких и умеют пользоваться оружием.
      - Говорили ли что-нибудь Гибсон и Олерт о своих ближайших планах?
      - Ни слова. Гибсон был весел и болтал о пустяках, а Олерт больше молчал. Они расположили меня к себе, и я доверился им, показал весь дом и даже раненого индейца.
      - Раненого индейца? Что он здесь делает?
      Кабальеро с улыбкой ответил:
      - Я чувствую, что возбудил ваше любопытство, сеньоры. В моем доме действительно скрывается раненый краснокожий, вождь апачей по имени Инда-Нишо. Он был послом на встрече с команчами, о которой вы только что рассказали. Это его раны перевязал лыком Виннету на Рио-Леоне.
      - Инда-Нишо значит - Добрый Человек. Я слышал, что это имя дано ему не зря. Он самый старый, умный и миролюбивый из вождей апачей. Я должен его увидеть.
      - Нет ничего проще. Боюсь только, что поговорить вас с ним не удастся старик очень плох. А известно ли вам, что прославленный Виннету - добрый мой знакомый и всегда навещает меня, когда его путь пролегает через эти края? Он уже не раз имел возможность убедиться, что мне можно доверять. Выехав из форта Индж, Виннету нагнал Инда-Нишо и, как вы сами догадались по следам, перевязал его раны на Рио-Леоне. Одна пуля угодила старому вождю в плечо, другая - в бедро. Несмотря на перевязку, рана старика воспалилась от бешеной скачки, у него началась горячка, вокруг же сновали команчи, пытаясь, словно ищейки, напасть на их след. Как Виннету сумел пройти незамеченным, остается тайной. Это похоже на чудо, но ему действительно удалось привезти в "Эстансия-дель-Кабальеро" раненого старика. Инда-Нишо уже едва держался в седле от потери крови, к тому же и возраст у него преклонный, и хотя краснокожие не ведут счет прожитым годам, думаю, ему уже за семьдесят.
      - Невероятно! Добраться сюда от форта Индж с двумя огнестрельными ранами! Они проделали путь более чем в сто шестьдесят миль, на такое способен только краснокожий. И что же произошло дальше? Говорите же!
      - Виннету добрался до нас к вечеру и ударил в колокол. Я вышел к нему, он рассказал о случившемся и попросил укрыть старого вождя. Я обещал ему заботиться о раненом, пока апачи не пришлют за ним. Сам же Виннету очень торопился известить свои племена по ту сторону Рио-Гранде о войне и о приближении команчей. Я послал с ним двух лучших моих пастухов, чтобы знать наверняка, перебрался ли он через Рио-Гранде или нет.
      - Ну и как? - полюбопытствовал Олд Дэт. -Что рассказали его провожатые?
      - Он всех перехитрил. Команчи толпой ждали его у брода выше устья Рио-Моралес, а Виннету спустился вниз по течению и перебрался вплавь. Он умышленно выбрал место, где река бурлит и где никому и в голову не придет соваться в воду, но он и мои мальчики сумели доплыть до берега. Мои пастухи ребята тертые и не бросили Виннету, пока не убедились, что за ними нет погони. Так что я уверен, что апачи уже знают о нависшей над ними опасности и успеют приготовиться к встрече врага. А теперь, сеньоры, если, конечно, вы желаете, пойдем навестим старого вождя.
      Мы встали, простились с дамами и спустились этажом ниже. Пройдя по длинному коридору, как две капли воды похожему на предыдущий, мы открыли крайнюю дверь и оказались в просторной прохладной комнате. Внутри на ложе из одеял лежал старик апач. Его глаза глубоко провалились в глазницы, щеки впали, лицо осунулось. О враче можно было только мечтать, но хозяин асиенды не тревожился за здоровье больного, так как Виннету, разбиравшийся в травах не хуже знахаря, сам наложил повязки и строго-настрого запретил трогать их, пока жар не спадет. Раненого вождя уже не лихорадило, а это означало, что его жизнь была теперь вне опасности.
      Когда мы покинули убежище апача и подошли к лестнице, ведущей на верхний этаж, я вспомнил о своем желании искупаться в реке.
      - Конечно, конечно, но вам не стоит подниматься наверх, - ответил мне кабальеро. - Я выпущу вас отсюда прямо во двор.
      - Но как? Разве здесь есть выход?
      - Тс-с-с. Я самолично прорубил в стене тайный проход, чтобы можно было бежать, если вдруг краснокожие захватят дом. Я вам полностью доверяю, поэтому покажу, как это делается.
      Хозяин подошел к шкафу у стены, налег на него плечом, сдвинул в сторону и провел меня по подземному ходу во двор. Густой кустарник, посаженный во дворе, скрывал подземный ход от любопытных глаз. Указав на один из кустов, растущих прямо у стены крепости, кабальеро объяснил:
      - Здесь начинается еще один ход, ведущий прямо в прерию. Его никто не знает и даже не догадывается о его существовании. Не хотите ли сократить путь и пройти к реке по нему? Да? Тогда подождите здесь минуточку, я пришлю вам удобную одежду.
      В это мгновение ударил колокол, и хозяин поспешил к воротам. Я последовал за ним и увидел пятерых верховых, сильных и рослых мужчин, крепко, словно влитые, сидящих на прекрасных лошадях. Это были вакеро, посланные в погоню за конокрадами.
      - Ну что? - строго спросил сеньор Атанасио. - Вы их догнали?
      - Нет, - ответил потупившись один из пастухов. - Мы были уже совсем рядом. Еще четверть часа, и они оказались бы в наших руках. Но вдруг мы увидели по следам, что к ним присоединился большой конный отряд. Мы все же последовали за ними и вскоре воочию убедились, что негодяи встретились с команчами и прекрасно спелись. Только безумец рискнет встать на пути краснокожих, вышедших на охоту за скальпами, поэтому мы и вернулись ни с чем.
      - Вы поступили правильно, и я вас не виню. Даже целый табун не стоит человеческой жизни. Так вы говорите, что команчи приняли их как друзей?
      - Мы были слишком далеко и не все рассмотрели, но нам показалось, что они поладили.
      - Куда ведут их следы?
      - В сторону Рио-Гранде.
      - Значит, к нам они не пожалуют, опасность миновала. Спасибо, парни, возвращайтесь к своим стадам.
      И вакеро уехали. Как выяснилось позже, кабальеро серьезно ошибся в расчетах: опасность вовсе не миновала, так как Гибсон, чтобы втереться в доверие к команчам, сообщил им, что в асиенде сеньора Атанасио скрывается раненый вождь апачей. Поэтому один из отрядов воинственных команчей уже несся к "Эстансия-дель-Кабальеро", чтобы схватить Инда-Нишо и примерно наказать хозяина за его помощь апачам.
      Кабальеро удалился и вскоре прислал ко мне слугу, который должен был провести меня к реке. Рядом с господским домом был брод, чуть ниже по течению -омут, возле которого слуга остановился, снял с плеча узелок с белой полотняной одеждой для меня и сказал:
      - Лучшего места для купания не сыщешь по всей округе, сеньор. Вашу одежду я заберу с собой, а когда вылезете из воды, оденетесь во все чистое. Я буду ждать вас у ворот, позвоните в колокол, и я вам открою.
      Он унес мою одежду. Я с разбегу нырнул в воду и долго с удовольствием плескался и плавал после изнурительной многочасовой скачки. Через полчаса я наконец выбрался на берег и принялся одеваться. Мой взгляд невзначай упал на противоположный берег, и я увидел над излучиной реки всадников, скакавших, по обыкновению индейцев, след в след. Я опрометью бросился к воротам и ударил в колокол.
      - Скорее проведи меня к кабальеро, - приказал я слуге, ожидавшему меня у входа. - Вдоль того берега к асиенде движутся индейцы.
      - Сколько их?
      - Около пятидесяти.
      Весть о приближении краснокожих поначалу испугала слугу, но, узнав, что их не так-то много, он успокоился.
      - И только-то? - с бахвальством спросил он. - Нам нечего опасаться. Мы справимся с дикарями, даже если их будет вдвое больше, сеньор, нам это не впервой. Я сейчас же помчусь собирать всех вакеро, а вы поспешите к сеньору Атанасио. И не забудьте убрать за собой лестницу.
      - А что будет с нашими лошадьми? Краснокожие до них не доберутся?
      - Не беспокойтесь, сеньор, они пасутся в табуне под присмотром самого опытного из вакеро.
      Он ушел. Я запер ворота, взобрался на галерею и убрал за собой лестницу.
      На крыше я нос к носу столкнулся с вылезающими из люка Олд Дэтом и сеньором Атанасио. Известие о приближении индейцев ничуть не смутило кабальеро, сохранявшего невозмутимое спокойствие.
      - Индейцы? Какого племени? - спросил он без тени беспокойства.
      - Не знаю. Они еще слишком далеко, чтобы по раскраске определить, кто они такие.
      - Да это и не столь важно. Подождем, когда они подъедут поближе. Возможно, Виннету уже добрался в свое стойбище и выслал отряд за раненым вождем, а может быть, это команчи, выехавшие на разведку. Но даже в этом случае нам нечего опасаться, команчи ограничатся тем, что спросят нас, не видели ли мы апачей, и немедленно уберутся восвояси, как только мы в один голос заверим их, что, разумеется, ни один краснокожий не появлялся в округе.
      - Мне кажется, что они настроены не слишком мирно, - заметил Олд Дэт. Мой вам совет поскорее подготовиться к обороне.
      - Мы уже готовы. Каждый из моих людей знает, что ему делать в случае приближения краснокожих -Смотрите! Вон по полю бежит пеон. Сейчас он сядет на коня и помчится к пастухам. Не пройдет и десяти минут, как вакеро загонят стада в кораль. Двое из них будут стеречь лошадей, остальные - сражаться с индейцами. Мои люди в совершенстве владеют лассо, уверяю вас, это страшное оружие в их руках, да и ружья их бьют дальше и точнее, чем старые хлопушки краснокожих. Поэтому нам не страшны ни полсотни, ни сотня нападающих. К тому же мы можем укрыться в "Эстансия-дель-Кабальеро", чьи стены не сможет преодолеть ни один дикарь. В крайнем случае я рассчитываю на вашу помощь. Вас пятеро бывалых воинов, я тоже на кое-что гожусь, да еще восемь пеонов - всего нас будет четырнадцать готовых постоять за себя человек. Хотел бы я увидеть индейца, который осмелится высадить ворота! Нет, сеньоры, на штурм они не решатся. Краснокожие позвонят в колокол, расспросят об апачах и оставят нас в покое. Как только команчи встретят у ворот четырнадцать хорошо вооруженных мужчин, они сразу присмиреют. Никакой опасности нет!
      По лицу Олд Дэта было заметно, что он не столь убежден в нашей безопасности, как его друг. Вестмен встряхнул головой и сказал:
      - Мне все же кажется, что опасность есть, и немалая. Я совершенно уверен, что к нам пожаловали не апачи, а команчи. Что им здесь понадобилось? Зачем высылать на разведку целый отряд, да еще туда, где нет врага? Почему они не ищут следы апачей в прерии, а прямиком направляются сюда? Расспросить нас? Нет, у них другое на уме. Им нужен раненый вождь апачей, которого вы скрываете на асиенде.
      - Откуда им знать, что Инда-Нишо здесь? Кто мог им выдать нашу тайну?
      - Гибсон, тот самый негодяй, которого мы преследуем и которого вы так любезно приняли. Вы сами показали ему апача, а он, не задумываясь, рассказал все команчам, чтобы завоевать их расположение. Я нисколько не сомневаюсь, что вас предал именно он.
      - Может быть, и так. Но в этом случае команчи попытаются принудить нас выдать им раненого.
      - Так оно и будет. Команчи от своего не отступятся. Что вы намерены предпринять?
      - Никакие угрозы не заставят меня предать гостя! Мой друг Виннету доверил мне жизнь старого вождя, я дорожу его дружбой и доверием и никогда не пойду на подобную низость! Мы будем сражаться!
      - Вы рискуете жизнью! Полсотни краснокожих нам действительно не страшны, но они приведут подмогу и тогда крепость не устоит.
      - На все воля Божья. Как бы то ни было, я сдержу слово, данное Виннету.
      Растроганный Олд Дэт торжественно пожал руку сеньору Атанасио и произнес:
      - Вы человек чести, сеньор, и можете рассчитывать на нашу помощь. Вождь команчей - мой друг, и, может быть, благодаря этому обстоятельству мне еще удастся спасти жизнь и нам, и десятку-другому краснокожих. Надеюсь, вы не совершили двойную ошибку и не показали Гибсону потайную дверь?
      - Я не спотыкаюсь дважды на одном месте, сеньор.
      - Слава Богу. Пока краснокожие не пронюхали о потайном ходе, мы можем защищаться. Но довольно разговоров, пора браться за оружие.
      Пока я плескался в реке, моим товарищам выделили комнаты и они уже успели отнести туда всю свою поклажу. Не теряя времени, мы спустились вниз. Снимая со стены мое старое ружье, я выглянул в узкое окно-бойницу. Отряд индейцев выезжал из-за рощицы, направляясь к броду. Минуту спустя они уже были на другом берегу и неслись вскачь к "Эстансия-дель-Кабальеро". Зрелище было устрашающее: расписанные боевыми красками команчи мчались в грозном молчании, вместо того чтобы выть и улюлюкать, как это обычно делают все краснокожие. Только у их предводителя, скакавшего впереди, в руках было ружье, остальные были вооружены копьями, луками и стрелами. Некоторые тащили за собой длинные жерди, которые я в первое мгновение принял за опоры для вигвамов. Но уже секунду спустя, догадавшись, что они замышляют, я опрометью выскочил за дверь. В коридоре я столкнулся с Олд Дэтом, выбегающим из своей комнаты.
      - Скорее на крышу! - крикнул вестмен. - Хитрые канальи привезли с собой стволы деревьев с сучьями, чтобы по ним, как по лестницам, перебраться через стены! Все наверх! Быстро!
      Однако быстро не получилось. Слуги находились этажом ниже, и собрать их оказалось делом не. настолько простым, как казалось. Да и мы сами, бросившись наверх, столкнулись с сеньором Атанасио с двумя дамами, которые, узнав о нападении команчей, в панике выбежали из своих комнат. Нам пришлось потратить добрых пару минут на то, чтобы хоть как-то успокоить перепуганных женщин, и когда мы наконец-то выбрались на крышу, индейцы уже карабкались на нее со всех сторон. Промедление погубило нас: мы стояли в окружении команчей, и остановить их можно было, только открыв огонь.
      - Мы должны выиграть время! - тихо произнес Олд Дэт и приказал: - Цельтесь в них из ружей, но ни в коем случае не стреляйте! Не позволяйте им сделать ни шагу вперед!
      Пока и мы и команчи в молчании рассматривали друг друга, я быстро пересчитал нападающих. Пятьдесят два мускулистых воина стояли неподвижно на краю крыши, сжимая в руках луки и стрелы. По-видимому, копья они оставили внизу, чтобы длинное древко не мешало карабкаться через стены. Краснокожие застали нас врасплох и, хотя и не решались броситься в атаку, чувствовали себя хозяевами положения.
      Кабальеро собрался с духом, выступил вперед и заговорил на испано-англо-индейском наречии, употребительном в тех краях:
      - Что понадобилось краснокожим воинам в моем доме? Почему они вошли, не спросив моего позволения?
      Предводитель, который до сих пор держал ружье на плече, взял его в руку, сделал шаг вперед и вызывающе ответил:
      - Бледнолицый - враг команчей. Мы пришли, чтобы сегодняшний день стал последним днем в его жизни.
      - Ты ошибаешься. Я не враг команчам и живу в мире со всеми племенами краснокожих.
      - Уста бледнолицего лгут. В его доме нашел приют вождь апачей, наших врагов, значит, и он сам наш враг. Бледнолицый умрет.
      - В моем доме я решаю, кого принимать, а кого -нет. Мой краснокожий брат не в праве приказывать мне, здесь я хозяин.
      - Воины команчей захватили дом, и теперь они в нем хозяева. Выдай нам апача. Я знаю, бледнолицый лжив, но сейчас ложь ему не поможет. Мне известно, что апач здесь!
      - Только трус лжет, а я не боюсь ни команчей, ни дьявола! Я открыто говорю вам, что апач...
      - Остановитесь, ради Бога! - перебил его Олд Дэт. - Не наделайте глупостей, сеньор!
      - Неужели я должен унизиться до лжи дикарям? - удивился гордый кабальеро.
      - Я и сам признаю, что ложь дело прескверное, но в нашем случае правда сущее самоубийство.
      - Самоубийство? Разве полсотни дикарей смогут устоять против наших четырнадцати ружей?
      - Воины они умелые и не из робких, если судить хотя бы по тому, как ловко они взобрались на крышу. Вы правы, дюжину-другую мы пристрелим, но и нам не избежать их стрел и ножей. И даже если мы обратим их в бегство, уцелевшие в схватке приведут сюда пятьсот человек, и тогда нечет ждать пощады. Позвольте мне поговорить с ними.
      И Олд Дэт обратился к предводителю индейцев:
      - Слова моего брата удивили меня. Откуда команчам стало известно, что в этом доме скрывается апач?
      - Сыновья команчей знают все, - хвастливо ответил тот.
      - В таком случае они знают больше, чем мы. В доме нет никакого апача.
      - Ты лжешь!
      - Берегись! С твоих губ слетело слово, за которое ты заплатишь жизнью, если еще раз осмелишься произнести его! Я никому не позволю называть себя лжецом. Наши ружья смотрят на вас, и стоит мне дать знак - столько же твоих воинов, сколько нас здесь, окажется в Стране Вечной Охоты.
      - Ружья не спасут бледнолицых. Сюда придут новые воины команчей, много больше, чем десять раз по пять, и не оставят от этого дома камня на камне.
      - Мы уже знаем, что команчи стали нам врагами, и не позволим им перелезть через стены. Наши ружья бьют далеко и без промаха, ни один из пришедших не уйдет живым.
      - Во рту бледнолицего очень много слов, но мне недосуг выслушивать его речи. Кто он такой, что говорит вместо хозяина дома? Как его имя? Почему он осмеливается угрожать славному воину и вождю команчей?
      Олд Дэт скорчил пренебрежительную гримасу.
      - Ты славный воин и вождь: команчей? Разве совет старейшин внимает твоим словам? Почему я не вижу в твоих волосах ни орлиного пера, ни даже пера ворона? Из какого дальнего стойбища прибыли сыновья команчей, спрашивающие имя вождя бледнолицых? Я Коша-Певе, и я курил трубку мира с Ойо-Колсой, верховным вождем команчей. Вчера я сидел у костра его сына, Ават-Вилы. Я друг команчей, но, если они назовут и меня лжецом, я отвечу им пулей.
      Индейцы сразу же присмирели. Предводитель вернулся к своим воинам, и они, бросая полные уважения взгляды на Олд Дэта, устроили совет. Пошептавшись несколько минут, команчи повернулись к нам, и их предводитель сказал:
      - Воины команчей знают, что Коша-Певе великий воин и друг Ойо-Колсы, но сегодня его речь - речь врага. Почему он скрывает, что в доме прячется апач?
      - Я ничего не скрываю от сыновей команчей. Апача в доме нет.
      - Однако бледнолицый, просивший у команчей защиты, поклялся, что Инда-Нишо здесь.
      - Как его имя?
      - Язык команчей не в состоянии произнести его имя, но звучит оно как Га-пи-ла-но.
      - Гавилан?
      - Коша-Певе прав, он назвался так.
      - Воины команчей мудры, но на этот раз они дали себя обмануть. Я знаю бледнолицего, носящего имя Гавилан. Он лжец и обманщик, его язык не умеет говорить правду. Мои краснокожие братья еще пожалеют, что взяли его под свою защиту.
      - Мой брат ошибается. Бледнолицый сказал правду. Виннету привел сюда старого вождя, а сам переправился через Рио-Гранде, но мы настигнем его и поставим у столба пыток, чтобы насладиться смертью врага и испытать его мужество. Мы знаем, что Инда-Нишо прячется здесь, что он ранен в плечо и бедро, мы даже знаем, в какой из комнат он лежит.
      - Команчи действительно знают больше меня. Пусть они расскажут все поподробнее.
      - Бледнолицый сказал, что мы должны два раза спуститься по лестнице внутрь дома, пройти мимо множества дверей справа и слева, открыть последнюю дверь, и там мы увидим апача, лежащего на ложе, подняться с которого он не в силах.
      - Бледнолицый обманул тебя. Там вы не увидите апача.
      - Тогда разреши нам спуститься туда, чтобы наши глаза убедились, кто из вас говорит правду.
      - Я не могу разрешить вам войти в дом. Вы пытались ворваться силой, поэтому никогда не переступите порог.
      - Твои слова свидетельствуют о том, что апач здесь. Ойо-Колса велел нам поймать старого вождя, и мы его поймаем, чего бы это нам ни стоило.
      - Ты снова ошибаешься. Я отказываюсь исполнить твое желание не потому, что прячу в доме апача, а потому, что ты оскорбляешь меня недоверием. Если я утверждаю, что вас обманули, значит, так оно и есть, и если вы попытаетесь, несмотря на наш отказ, проникнуть в дом, что же, пусть ваша кровь падет на ваши головы! Разве воины команчей слепые котята и не видят, что достаточно одного из нас, чтобы защитить вход в дом? Стоя на лестнице, один человек может держать под огнем всю крышу и всадить пулю в каждого, кто попытается проникнуть внутрь. Вы ворвались к нам и вели себя как наши враги, поэтому ваше желание не будет исполнено. Возвращайтесь за ворота, позвоните в колокол и попросите, чтобы мы вас впустили. Тогда, может быть, мы встретим вас как друзей.
      - Коша-Певе дает нам совет, хороший для него, но не для нас. Если у него совесть чиста, он разрешит нам немедленно пройти в дом и удостовериться в его правдивости. Если он откажется исполнить нашу просьбу, мы останемся здесь и пошлем гонца за новым отрядом. И тогда мы сделаем то, что собирались сделать.
      - Ты снова ошибаешься. Прибудь сюда хоть десять отрядов, вам все равно придется спускаться по одному, и вход в дом станет для вас входом в Страну Вечной Охоты. К тому же твой гонец не приведет подмогу: как только он ступит на землю, я убью его. Я не желаю зла команчам, но вы вынуждаете меня защищаться.
      Все время, пока Олд Дэт пререкался с предводителем отряда команчей, мы держали нападающих на прицеле. Глядящие прямо на них стволы наших ружей охладили боевой пыл краснокожих, и они решили снова посоветоваться. Однако и наше положение было далеко не блестящим. Олд Дэт задумчиво почесал за ухом и сказал:
      - Мы попали в чертовски сложный переплет. Команчи от своего не отступятся, а если мы окажем сопротивление, они приведут сюда еще несколько сотен головорезов, и тоща я ломаного цента не дам за наши скальпы. Ума не приложу, где бы спрятать апача, чтобы они его не обнаружили.
      - Может быть, вынести его из дому? - предложил я.
      - Вынести? - удивился Олд Дэт. - Уж не тронулись ли вы умом от впечатлений, сэр? Команчи с нас глаз не спускают!
      - Вы забыли про потайную дверь. Отсюда команчи ничего не заметят. Я вынесу апача и спрячу его в зарослях у реки.
      - Мысль действительно неплохая, но боюсь, что краснокожие выставили часовых вокруг дома.
      - Вряд ли. Их немногим больше пятидесяти человек, двоих, а то и троих они оставили с лошадьми, остальные здесь. Маловероятно, что им пришло в голову оцепить здание.
      - Ну что же, давайте попытаемся. Возьмите одного из слуг и действуйте, а мы постараемся отвлечь команчей, чтобы они не заметили, что двое из нас отсутствуют. Да, пусть женщины не забудут поставить на место шкаф после того, как вы выйдете.
      - А нельзя ли посадить дам в комнате, где лежал раненый? Когда команчи увидят женщин, они скорее поверят, что апача там нет и не было.
      - Вы правы, - одобрил мой план сеньор Атанасио. - Достаточно будет перенести туда несколько одеял и повесить гамаки, пусть женщины лягут в них и отдыхают. А вы тем временем перетащите апача к реке и спрячьте чуть выше того места, где сегодня купались. Там у самой воды растут цветущие кусты, и в их ветвях спрятана лодка. Уложите в нее старого вождя, там его никто не найдет. Возьмите с собой Педро, он малый ловкий и не трус. А когда вы вернетесь, мы позволим индейцам обыскать дом.
      Мы с Педро потихоньку, стараясь не привлекать внимания команчей, спустились вниз, где дамы в сильном волнении ждали дальнейших событий. Они с готовностью принялись помогать нам и в мгновение ока придали комнате вид женских покоев. Старый вождь, узнав, что за ним прибыли команчи, тихо сказал:
      - Инда-Нишо видел много зим, а оставшиеся дни его жизни легко сосчитать. К чему бледнолицым братьям подвергать себя опасности ради старика? Пусть они предадут его смерти, а затем тело выдадут команчам. Инда-Нишо просит их об этом.
      Я отрицательно покачал головой, завернул раненого в одеяло и с помощью слуги вынес его из комнаты. Через потайной ход мы незаметно выскользнули во двор, через густой кустарник, надежно скрывавший нас от посторонних глаз, пробрались к подземному лазу, прошли по нему под стеной и осторожно выглянули наружу. В нескольких шагах от нас сидел атлетического сложения краснокожий, вооруженный копьем и луком со стрелами.
      - Придется вернуться, сеньор, - шепнул мне пеон. - Мы не можем убить его, иначе остальные не успокоятся, пока не отомстят нам.
      - Надо отвлечь его внимание и заставить его покинуть пост.
      - Вряд ли нам это удастся, сеньор. Он не уйдет, пока его не позовут.
      - Погоди, я, кажется, придумал. Ты останешься здесь с раненым, а я покажусь часовому, сделаю вид, что испугался, и брошусь наутек. Он помчится за мной, и ты беспрепятственно вынесешь апача.
      - Это безумие! А если он пустит в вас стрелу?
      - Я буду готов к этому и уклонюсь.
      - Команчи стреляют из луков так же метко, как мы из ружей. К тому же, убегая, вы повернетесь к нему спиной и не сможете уклониться от стрелы.
      - Я брошусь в воду и поплыву вниз по течению на спине. Как только он выпустит стрелу, я нырну, переберусь на тот берег, и ему придется последовать за мной. А там я. его оглушу, и у нас будет достаточно времени, чтобы надежно спрятать апача.
      Слуга попытался отговорить меня, но я уже решился и не слушал его доводов. Чтобы не привлекать внимание индейца к лазу, я осторожно прополз к углу стены и только там встал во весь рост. Команч сидел все так же, глядя вдаль, мне пришлось наступить на сухую ветку. Повернув голову на шум, часовой заметил меня и вскочил на ноги. Я бросился бежать, стараясь скрыть лицо, чтобы потом он не мог меня опознать. Огромными прыжками я несся к реке, и, пока опешивший краснокожий доставал из колчана стрелу и натягивал лук, я был уже в зарослях на берегу. Не теряя ни секунды, я прыгнул в воду и поплыл на спине на другую сторону реки. Через несколько мгновений мой преследователь с ошалелым видом вылетел из кустов, остановился и прицелился. Зазвенела тетива, стрела со зловещим свистом взвилась в воздух, и я поспешил нырнуть.
      Вынырнув у противоположного берега, я оглянулся и увидел, что краснокожий, готовый к прыжку, стоит у самой воды. Второпях он оставил колчан у стены и теперь надеялся взять меня голыми руками. Увидев, что я не ранен, команч отбросил уже ненужный лук и прыгнул в воду. Именно этого я только и ждал.