Ангел чёрный, ангел бездны!
      В мрак кромешный, в мрак беззвездный
      Унеси меня скорей!
      Пожалей.
      И в аду, мой ангел мрачный,
      В свет холодный, в свет прозрачный,
      Словно в омут, в глубину
      Я нырну.
      И – ни боли, ни страданий,
      Ни волнений, ни рыданий;
      Лишь бесстрастья чистота,
      Пустота.
      На душе – лишь лёд да иней.
      Отблеск красный, отблеск синий…
      Не взглянуть! Слепит глаза!
      Но слеза!..
      Ни рыданий, ни волнений,
      Ни томлений, ни молений;
      Сухо всё. Лишь тишь да гладь.
      Благодать.
      Да не та, увы, не божья.
      Что ж поделать, у подножья
      Алтаря мне места нет.
      Только свет!
      Свет холодный, свет прозрачный!
      Ангел тёмный, ангел мрачный.
      Вера вер и мера мер -
      Люцифер!
 
      Блядь, четыре с половиной года прошло!! Четыре с половиной!!!
      Эпоха целая. Вспоминаю себя тогдашнего – наивного, ничего почти не понимающего, подавленного, растерянного! – и сравниваю с собою сегодняшним… С тем, кем (или чем!) я стал… Во что превратился… Э-хе-хе!.. Не знаю даже, радоваться или огорчаться… Не знаю! Много за эти годы воды утекло. Многое приобретено, но многое, конечно же, и потеряно. Безвозвратно, причём. Навек! Чего теперь уже не вернуть никогда. Какая-то часть души, наверное… Ладно!!
      Ты пока ещё снишься,
      Но теперь уже редко.
      Иль на волю стремишься?
      Так – распахнута клетка.
      Улетай, коль желаешь,
      Удержать – не пытаюсь.
      Улетай, моя радость, улетай!
      Только, знаешь,
      Я и каюсь, и маюсь
      Без тебя и с тобою.
      И как спичка ломаюсь,
      И дрожащей рукою -
      Сигарету из пачки!
      Закурить – поскорее!!
      И мечты – как подачки!
      Но – пиратом на рее,
      Вон – болтается вера
      На верёвке пеньковой.
      Что ж! "В руке его мера".
      Но, быть может, по новой?..
      Но, быть может, быть может,
      Не дотла?! Не до края!!??..
      Только время – стреножит!
      Только нет его. Рая.
 
      Вот я сижу сейчас за пустым белым столом чистенькой, только что отремонтированной трехместной камеры (карцер на ремонте) федеральной спецтюрьмы ИЗ 991, этого самого мрачного, бесспорно, и загадочного "учреждения" современной России (включая сюда и пресловутое Лефортово!), этой зловещей "тюрьмы в тюрьме", как её обычно с трепетом в голосе все называют, до освобождения мне остаётся ровно неделя – и что же я испытываю? Волненье, трепет, нетерпеливое ожиданье?.. Нет. Усталость, горечь, разочарование?.. Обиду?!! На всех и вся?!.. Тоже нет. Тогда что же? Ни-че-го. Ничего особенного. Как ни странно. Равнодушие! Полное, холодное и абсолютное.
      Отстранённость какая-то. Безучастность. Как будто это и не я вовсе через неделю всего из этого ада выхожу.
      Что такое ИЗ 991? Представьте себе тюрьму "Матросская тишина" (1-й московский изолятор), как она выглядит со стороны. Вид извне.
      Глухая кирпичная стена с колючкой сверху и сигнализацией, огромные массивные железные разъезжающиеся ворота, к которым периодически подкатывают набитые обычно до отказа заключенными, похожие на хлебные фургоны автозэки (или автозаки – это уж, как угодно, как кому нравится; я лично предпочитаю первый вариант). Ворота неторопливо, лязгая, отъезжают куда-то вглубь стены, и автозэк медленно заползает внутрь. Ворота так же равнодушно и неторопливо смыкаются за ним, словно проглатывая очередную жертву. Всё! Вы в аду.
      Но это, впрочем, ещё не ад. Это только его преддверие. Его самый первый круг. Выбраться уже нельзя, но и никто вас пока еще не мучает. Готовят ещё только. К жестоким чудесам грядущего.
      Если вы находитесь в автозэке среди заключённых, то вы наблюдаете следующую картину. Каждый раз при въезде в тюрьму и при выезде из оной. Ну, точнее, собственно, только при выезде. При въезде-то всё далеко не так строго. (А чего там особенно проверять?! Милости просим всех желающих! Всех впускаем, никого не выпускаем!)
      Итак, автозэк въезжает внутрь и оказывается в замкнутом пространстве между двумя запертыми воротами. Спереди и сзади. В так называемом "отстойнике". Здесь машину внимательно осматривают (в частности, и сверху, и снизу: а вдруг кто-то на крыше спрятался или, наоборот, под днищем висит?); зэков в ней тщательно пересчитывают; на всех дверцах отсеков и боксов задвигают засовы, вешают замки – и только после этого ворота спереди наконец медленно, словно нехотя, отъезжают в сторону. Проезжай!
      Это – выезд. Въезд, повторяю, упрощен. Не осматривают ничего и не пересчитывают. И так сойдет! Ну, не важно.
      Итак, вы въехали на территорию СИЗО 771 "Матросская тишина". (77
      – код Москвы. Номера всех московских изоляторов начинаются именно с него. 771 – Матроска, 772 – Бутырка и т.д. Все, кроме нас и Лефортово. Мы – 991; Лефортово, соответственно, 992. 99 – код федеральной тюрьмы.) Довольно большое заасфальтированное пространство, стиснутое обшарпанными казёнными желтовато-зелёными зданиями с зарешёченными окнами. Корпусами. На Матроске их несколько, включая даже больничку, где сидят, насколько мне известно, в основном тубики (туберкулёзные больные) и спидовые. В том числе и женщины, кстати. Но, опять-таки, не важно.
      А-а!.. чёрт! Отбой. Быстро, однако. Ладно, завтра продолжу.

      Так вот, вы наконец на территории знаменитой Матроски. Тюрьма! Снующие повсюду охранники; вяло копошащаяся хозобслуга ("хозбанда"), набираемая из самих же заключённых; зычные, несущиеся сверху непрерывные крики: "три-два-ноль! три-два-ноль!! три!-два!!-ноль!!!"
      Это перекликаются так называемые "дорожники" ("дорога" – протянутая снаружи, вдоль стены, между окнами двух камер верёвка, по которой обитатели камер общаются между собой – перетягивают друг другу грузы, записки -
      "малявы" – и т.п.). Словом, тюрьма! Но что это? Ваш автозэк не останавливается, как все, в ряду других, таких же точно автозэков, ждать своей очереди на разгрузку доставленной им порции живого товара, а поворачивает куда-то вправо… Миг! – и он подъезжает к какой-то непонятной пастельно-жёлтой стене с будкой сбоку. Присмотревшись, вы с удивлением обнаруживаете вдруг, что это ещё одни ворота! Уже внутри самой тюрьмы. А будка сбоку – пропускной пункт! Ехавший рядом с водителем старший конвоя выходит из машины, через специальное окошечко о чём-то переговаривается с сидящим в будке охранником, несколько минут томительного ожидания (иногда до получаса и более!) – и вот наконец и эти ворота с мягким жужжанием отъезжают в сторону. Автозэк трогается и – въезжает в ещё один двор. Просторный и пустой. Никаких тебе хозбандитов и никаких охранников! И – тишина! Как в известном фильме. (Сзади слышится лишь тихое жужжание возвращающихся на место ворот.) Пара секунд – и автозэк снова останавливается. Теперь уже окончательно. Приехали!
      Три или четыре ступени, вечно горящая лампочка над оформленным в виде какой-то легкомысленной беседки входом и кокетливая, с завитушками, аляповатая надпись: 991. Конец! Последний круг ада.
      Таинственная и зловещая тюрьма, о которой даже среди самих заключённых не знает почти никто и почти ничего. (А многие так и вообще даже и слыхом никогда о ней не слыхивали!) Кроме каких-то совершенно диких и совершенно фантастических слухов. Что у дверей-де каждой камеры там дежурят круглосуточно специальные охранники с собаками и пр., и пр.
      Между прочим, год, кажется, или два назад в "Итогах" был опубликован список всех российских зон и тюрем. Список был обширный и очень подробный, вплоть до указаний фамилий и телефонов (!) начальников. Так вот, спецтюрьмы ИЗ 991 там не было указано вообще!! Нет такого специзолятора! 992 (Лефортово) есть, а 991 нет! Нет и никогда не было! Аминь.
      Хорошо. Итак, автозэк остановился. Вы приехали. Конвойный с лязгом и грохотом открывает ваш боксик (или, как его часто называют, стакан) – а обитатели ИЗ 991 в обычных автозэках если и путешествуют, то исключительно почти только в таких вот стаканах, отдельно от всех остальных заключённых – и вы неуклюже (стакан очень тесный, да и дверца открывается не полностью, так что вылезать неудобно, особенно зимой, когда на тебе много одежды) и в гробовой тишине вылезаете оттуда. Остальные жадно и напряжённо, откровенно совершенно разглядывают вас, так, как будто перед ними появился неожиданно снежный человек во плоти или, на худой конец, неуловимое лох-несское чудовище. (Или же – осуждённый на смерть. На казнь! На "Дельфин" или "Лебедь".) "Кто ты!? – читается в их горящих нескрываемым любопытством взглядах. (Вопросов, впрочем, никто не задаёт. Просто не решаются, наверное.) – Что ты умудрился совершить такого, что оказался ТАМ!? Убил, изнасиловал? Украл миллион?.. Но и у нас есть такие, на обычной тюрьме. Да полным-полно! Что же тогда совершил ТЫ??!!"
      Вы, не поднимая головы и стараясь не смотреть по сторонам, торопливо пробираетесь к выходу, спрыгиваете вниз, на асфальт, и идёте в сопровождении конвойного к проклятой двери, почти физически ощущая на своей спине взгляды десятков оставшихся в автозэке людей. Счастливых сидельцев обычных московских тюрем. Никаких не "спец". Всяких там заурядных Бутырок и Матросок. Где есть мобильные телефоны, водка и наркотики и любая жрачка в любое время дня и ночи. Были бы деньги! Где!!.. Э-э!.. да что там говорить!.. Где – жива надежда!!!
      Здесь Сирины редки, лишь Алконостов стоны;
      А Гамаюнам путь сюда вообще заказан.
      Один лишь разве Тот, Кто на венец помазан,
      Помочь бы мог, ведь что Ему препоны!
      Но это всё мечты, опять же Гамаюны,
      Которых чёрта с два сюда приманишь.
      Ах, друг мой, сердце не обманешь -
      Мы не настолько юны!
      Здесь Сирины редки, одни лишь Алконосты.
      Ну что ж, довольствоваться, значит, будем ими.
      И за печаль – отныне наши тосты!
      И мы ещё вернёмся – но другими.
      Одна лишь грусть в душе, всеведения шрамы.
      И их не залечить – теперь уже навеки…
      И мимо – все христы и далай-ламы!!
      И мимо – Назареты все и Мекки!
      Дверь открывается, и!..
      Вообще я должен сделать одну оговорку. В своих дневниках, которые я начинал вести четыре года назад, только ещё по прибытии на спецблок, я его описывал. Точнее, пытался описывать. "Пытался", поскольку всё ещё тогда для меня было внове, многого я не знал или воспринимал поначалу не вполне адекватно (т.к. находился, естественно, в состоянии стресса), ну, и т.д. Но, как бы то ни было, кое-что, повторяю, я всё же описывал. Поэтому сейчас, приступая к уже внятному и осмысленному живописанию этого дьявольского учреждения, предупреждаю, что возможны повторы. (Это для тех, кто читал мои "Дневники".) Ибо, во-первых, "Дневников" своих я никогда не перечитывал (не имел просто такой возможности), а во-вторых…
      Ладно, впрочем. Не суть. Чёрт!! Мысли разбегаются. Я буквально разрываюсь между желанием описывать! описывать! описывать! свои теперешние, сиюминутные чувства, ощущения! ощущения человека, который вот-вот уже! через 6 дней всего выйдет на свободу после 4,5 лет тюрьмы! (спецблока!!) причём были совсем отчаянные моменты, когда я вообще не верил, что когда-нибудь отсюда выйду!! и вдруг!.. Да… Так вот, эти секунды, мгновенья! они уже никогда больше не повторятся, никогда! и надо пытаться их сохранить, удержать! хотя бы на бумаге,.. зафиксировать как-то… Ведь каждый день сейчас – он последний. Единственный! Никогда уже его больше не будет. Никогда не останется мне 6 дней, 5, 4… Ч-ч-чёрт!!!!!
      Да. Но, с другой стороны, и тюрьму свою, родную и проклятую, запечатлеть хочется. Увековечить, блядь, для потомков. Пусть, суки, читают! Сытые и довольные. И знают, как это бывает!!.. Как кричат от боли! умирают день за днём от безысходности полной!! всеми брошенные и забытые, ожидая ПЖ на "Лебеде" или "Дельфине" (практически гарантированная смерть через 3-4 года от беспрерывных побоев и условий содержания) или, как подарок судьбы, 25 лет особого или вообще бог или чёрт знает чего!!! Как всё это реально бывает!!!!!! На практике. В натуре, блядь! В жизни. Ладно.
      Вам!
      Вы сейчас, наверное, дома.
      И что хижина дяди Тома,
      Что централ -
      Из другого какого-то мира!
      Да уж, камера не квартира.
      И не стал
      Я писать бы про всё про это.
      Бесполезно! Да только где-то
      В этот миг
      Чьи-то судьбы летят – к чёрту!!
      И хрипя, разрывая аорту, -
      Крик!
      Сквозь решётки, он к вам – несётся.
      Этот кто-то – уже не спасётся.
      Что ж!
      Под одеждой мы все – нагие.
      Или, может быть, вы – другие?
      Ложь!!
 
      Из цикла "Тюрьма"
      Всё, конечно же, будет!
      И беда позабудет
      Дорогу.
      И несчастье устанет,
      И горе отстанет
      Понемногу.
      Но забыть ли когда-то
      Близость ада, ребята?!
      Запах серы?
      Эти дни на централе.
      Как мы тут умирали -
      Без веры.
 
      Не знаю… Не знаю, не знаю, не знаю! С чего начать и о чём писать. В какой последовательности. Слишком много всего за эти годы было. И мало, и много. Мало – чисто внешних событий (ну, сидишь и сидишь), много… Впечатлений много. Информации… Нет, не так. Слишком сухо. Не – информации. А – чего?.. Душ, судеб через меня прошло. Боли… Горя человеческого. Страданий… Да, так. Пожалуй… Есть вещи, которые человек не должен знать, и бездны, в которые нельзя заглядывать. Если хочешь остаться человеком. Я – заглянул. К сожалению… И есть температуры, при которых плавится всё. И вера, и надежда, и любовь. Всё! Впрочем, об этом я уже, кажется, где-то раньше писал… Н-н-да!.. Ну, не важно. Не суть.
      Да, так, насчёт "писал". И насчёт повторов заодно.
      …
      Ага, на прогулочку заказали! Ну, стишочек тогда ещё какой-нито напишу. Чтобы время не терять. В тему. Если успею!
      Оловянные солдатики
      "Оловянный солдатик"…
      Да все мы такие!
      Ну, сдираете фантик,
      А под ним мы нагие:
      Блеск холодный металла, неважно какого.
      Только снова
      Пред глазами кошмар
      Из чудовищной сказки:
      Страшный пламени жар! -
      И срываются маски,
      И текут, и текут, как весной из берёзы!..
      Чести – слёзы.
      Расплавляются люди,
      Расплавляются души.
      Вот тебе и "не суди…"!
      И настойчиво в уши:
      Неужели у ВСЕХ!!?? Есть – границы?!
      И жар-птицы
      Только в сказках летают,
      А в жизни – вороны?
      И корёжатся, тают
      В горниле короны
      Из любого, любого, любого металла!
      Если ж нет – значит, мало,
      Плоховато нагрели -
      Подбросьте дровишек!
      И проверим на деле
      Цену всех людишек.
      Грош она! К сожаленью. Ну, градусов до ста.
      Как всё просто!..
      "Оловянный солдатик"?
      Ха-ха! Погодите!..
      "Чёрт-те-что-сбоку-бантик"!! -
      Не хотите?
      ….
      Только что вернулся с прогулки. На фиг я туда попёрся, спрашивается?! Сам не знаю. Время только зря потерял. Кучу, причём. Часа полтора, блядь, не меньше! Хотя тут каждая минута на счету!
      Дорога. На вес золота.
      Ладно, опишу уж тогда процедуру прогулки. По свежим, так сказать, впечатлениям. Хоть какая-то польза будет.
      Итак, сначала на прогулку "заказывают". Стучат ключом в дверь и кричат: "Прогулка через 10 (15, 20, 30…) минут!". Чтобы у желающих было время собраться. Последнее время, правда, взяли ещё моду спрашивать заранее: "пойдёте ли?". Примерно за час-полтора до самой прогулки. А иногда и больше. По всей видимости, просто, чтобы хоть как-то планировать заранее количество необходимых прогулочных двориков. Скажем, если какая-то камера не идёт. Но это, повторяю, какое-то непонятное нововведение.
      Раньше этого никогда не было. Предупреждали просто минут за 10-15
      – и всё.
      Ну, предположим, вы идёте. Грохочет и лязгает замок. Открывается дверь камеры: "Прогулка!". Желающие выходят. Во всех тюрьмах, насколько мне известно, действует железное правило: одного не оставляют (в камере) и одного не водят (на прогулку). Либо двое как минимум, либо вообще никто. Здесь, на 991 это правило не действует. Здесь одного оставлять не боятся. Всё прослушивается и просматривается. Постоянно!
      Да, так что же дальше? "Выходят". Желающие – выходят. Становятся автоматически (привычка-с!) "лицом к стене, руки на стену". Беглый шмон (лёгкое охлопывание по бокам и карманам) и: "Проходим!".
      Желающие погулять, опять же, держа руки за спиной (этого требуют правила внутреннего распорядка: "при любых передвижениях – в сопровождении охранников, естественно, – по территории изолятора…"), идут к лестнице. В коридоре полно охранников. На лестнице, на каждой площадке между этажами тоже стоит по охраннику, все они внимательно за тобой наблюдают. Поднимаешься на крышу, где расположены прогулочные дворики. Там ещё охранников человек 5-6 как минимум.
      Вообще охранников в этом изоляторе на каждого заключённого приходится, по моим подсчётам, человек, этак, по 6-7, никак не меньше. Это, не считая ещё тоже весьма многочисленного обслуживающего персонала: баландёрш, библиотекарш, хозбандитов и пр., и пр. Ну, и "резерва" – группы местного спецназа, незамедлительно появляющегося при нажатии красной кнопки. Вернее, "кнопок", ибо их здесь понатыкано бесчисленное множество – через каждые буквально пару метров. Плюс видеокамеры в коридорах, тоже на каждом шагу, в следственных кабинетах и вообще везде, где только можно (и нельзя). Везде! Н-да… Короче говоря, содержание заключённых в изоляторах, подобных этому (впрочем, подобных нет), влетает государству в копеечку. Ну да, ему виднее. Наверное, дело того стоит.
      Да и долго здесь не держат. Особенно последнее время. Я здесь пробыл 4 года (до этого – месяц на Бутырке и ещё пять на обычной Матроске). По нынешним временам – рекорд. Абсолютный! Раньше сидели и дольше (ореховско-медведковские, в частности). Сейчас – нет. Даже Ходорковского продержали лишь около года. (После чего перевели на 771, на Матроску, на большой спец.) А Лебедева Платошу так и вообще сюда не сажали! Он так на Матроске, на большом спецу всё время следствия и суда и просидел. В той же самой камере, кстати, где и я в своё время обретался. Привилегированная, вероятно. Для особых VIP-персон. Со всеми мыслимыми и немыслимыми удобствами. Подсматривающе-подслушивающими. То ли 234, то ли 345, не помню уж сейчас точно. Но что именно та – уверен.
      Так, на чём мы остановились-то? А-а!.. прогулочные дворики.
      Коридор, справа и слева железные двери. Это – прогулочные дворики. Всего их 10 (кажется. Или 12. Так и не удосужился за 4 года сосчитать!). Три – маленькие (два – совсем, один – чуть побольше, но всё равно!.. маленький), остальные – более-менее,.. большие, можно сказать. Вчетвером, по крайней мере, гулять можно. Легко! Если, конечно, строго только по своей прямой шагать. Вдоль стоящей посередине скамейки, от стены до стены. 7 шагов вперёд, 7 шагов назад. Или около того. Не отклоняясь, желательно, ни на шаг в сторону. Потому что рядом так же точно вышагивает твой товарищ. Сокамерник. И ты ему можешь помешать. А это – нежелательно.
      Да, если это нехитрое правило соблюдать, то гулять – можно. И даже с комфортом. Думая о своём, ни с кем не разговаривая (это, впрочем, не всегда удаётся – все хотят общаться) и никому не мешая. Семь шагов вперёд, разворот, семь шагов назад. Семь шагов вперёд… И так порядка часа. Музыка вот только!.. Все эти радио "Дачи". Или шоу какое-нибудь тупое… Часовая инъекция идиотизма, в общем. Но ничего! Привыкаешь. Со временем.
      Музыка орёт громко. Вовсю почти. На полную громкость. Это, чтобы с соседними двориками не переговаривались-не перекрикивались. Но всё равно иногда перекрикиваются. Особенно, если воры сидят. Но воры – это вообще разговор особый. О них позже.
      Ну-с, прогулочные дворики. Раньше, года 3-4 назад они были другие. Решётки вверху ниже, колючки и датчиков движения не было, крыши… Да и вообще они были какие-то… обшарпанные, что ли. Плитка какая-то побитая-потрескавшаяся на полу, стены выщербленные, некрашеные… Да… Но мне – нравилось! Больше, во всяком случае, чем сейчас. Безликие, равнодушные, бетонные коробки. И крыша! Раньше хоть небо видно было, а сейчас!.. Только самый краешек. Зато, говорят, от дождя и снега защищает. Да пёс с ним, с дождём!! От дождя… От ветра, от птиц, от!.. От воли. Ладно, впрочем.
      Дождя глухое бормотанье -
      Минута слабости…
      Души невнятное стенанье
      О том, что радости,
      Увы, редки,
      А жизни коротки
      Мгновенья.
      И от несчастий – устаёшь.
      И всюду ложь, и ложь, и ложь, и ложь, и ложь!..
      И что не будет – Воскресенья!
 
      Дождик каплет: кап-кап-кап!
      Кошка мышку цап-царап!
      Писк, возня, шуршанье лап…
      Ап!
      Так и нас порой судьба:
      Безнадёжная борьба,
      Бесполезная мольба…
      И – труба!
 
      Н-да,.. ну так, года три назад был побег из прогулочного дворика. Попытка побега. Да-да, киллер какой-то, очередной бывший спецназовец, кажется, умудрился отогнуть решётку, выбраться и спрыгнуть вниз. Куда он там прыгал, бог весть. Шестой этаж как-никак. Даже седьмой, учитывая, что крыша. Будь ты хоть трижды спецназовец!.. Но – тем не менее. Прыгнул. На какой-то там козырёк, вроде. Не знаю! Раньше было безумно интересно, сейчас – всё равно. Дурак, что прыгал. Дёшево ещё отделался. Ногу, по слухам, только сломал (а может, обе…). Ну, и плюс срок, естественно, дополнительный. За побег.
      Хотя у него и так, и так там пыж, по-моему, светил. Без вариантов. "Лебедь" или "Дельфин". 3-4 года от силы. Жизни. Какая разница, со сломанными ногами или со здоровыми? В общем-то. Не правда ли?
      С пэжэшником я тут тоже сидел ("пыжики", как их здесь часто называют). Не с "Дельфина", правда, и не с "Лебедя". С острова
      Огненный (с "Пятака"). Вологодская область, озеро Белое. Два острова: Огненный и Сладкий. На Огненном – колония ПЖ, на Сладком – живёт охрана. Всё! Больше там – ничего. Зэки и охранники. Другого населения нет. Символ нашей страны. Какой она, похоже, скоро станет.
      С этим островом Огненный вообще прелюбопытная история. Якобы в каком-то там веке брёл по лесу монах и вышел к этому озеру. И вдруг с неба упал солнечный луч на торчащий из воды посреди озера бугорок, чуть ли не камень. Знак божий! И потом монахи десятилетьями таскали туда вручную, корзинами землю, пока и не насыпали там целый остров. Святое место. Символ света. На котором теперь, в наше время, находится колония ПЖ. Олицетворение тьмы. Боли, мук и страданий человеческих. Вряд ли Господь имел в виду именно это, когда знак Свой свыше посылал. А? Ну да – начальству, как говорится, виднее. Пути его – неисповедимы. Значит, так надо.
      Мне этот пэжэшник рассказывал, как они туда прибыли, на этот остров Огненный. Шесть лет назад. Образно так, в красках описывал.
      (Он вообще человек умный и культурный был. С высшим образованием.
      Сообразительный, с отличной памятью. В шашки великолепно играл. Профессионально практически. Физически здорово развит. На одной руке по сто раз отжимался. Жена, дети… Она его ждёт до сих пор. Любит, надеется… Он тоже только всё время, помнится, и твердил: "дети!.. жена!.. честность!.. справедливость!.. " Чуть ли не со слезами на глазах.
      А потом выяснилось – позже, когда он уже уехал из хаты – что был он главарём одной из тамбовских группировок. И, в частности, с двумя своими ближайшими подручными девушек молоденьких в лес вывозил, насиловал там и убивал. Эти подручные его до сих пор места всё новые и новые по тамбовским лесам указывают. Где всё новые и новые трупы выкапывают. Но это, повторяю, потом только выяснилось. А тогда – ну, главарь и главарь. Несколько 105-х (статья УК: "убийство"), подумаешь! обычное для этой тюрьмы дело. Если б уже тогда про девушек было известно… Н-да… Другой бы был с ним разговор!.. Показания его привезли, между прочим, по ЮКОСу давать, по Пичугину и Невзлину. Что-то он, там, им якобы делать помогал… Помогал уж он, там, им или не помогал, но что показания он любые даст, у меня ещё тогда сомнений ни малейших не было. Подтвердит под присягой, что лично слышал, как Невзлин с Ходорковским Пичугину Маргарет Тэтчер заказывали. Или Джорджа Буша. Да кого угодно! Если только ему ПЖ пообещают отменить. Просто хотя бы намекнут. Что это возможно. В принципе! А вы бы не подтвердили? Вот то-то и оно.
      "Слушай, Вить! – говорю ему как-то. – Если тебе ПЖ на 20 лет заменят, ты, наверное, счастлив будешь?" – "Серёж, если мне ПЖ на 25 лет заменят – я счастлив буду!! Берега хоть какие-то появятся."
      Такой вот у нас с ним диалог в своё время состоялся. Когда вместе сидели. Мы ведь с ним даже подружились тогда почти… Н-да… Ну, ладно, чего там.)
      Так вот, он мне рассказывал, как их на остров Огненный привезли.
      Этапирование – отдельно от остальных. На всех пересылках – только одиночки, камеры для смертников. В
      Лефортово, в частности. (Он и в Лефортово сидел.) И вот наконец – конечная станция. Остров Огненный. Будущее бессменное ПМЖ (постоянное место жительства). До конца дней своих теперь. До самой смерти.
      "Представь себе, – говорит, – весна ранняя, озеро ещё льдом всё покрыто, солнце садится, и лёд весь под солнцем так блестит ярко, что аж глазам больно. И до острова мостки деревянные, и по этим мосткам мы идём. Этап. А здание тюрьмы всё какое-то массивное, угловатое, с башенками, как какой-то средневековый замок, и угольно-чёрное на фоне заходящего солнца. И ворота распахнуты настеж, зияют, и туда нас ведут. Как в ад!"
      Впечатляюще! Прямо скажем, впечатляюще!..
      Вообще я его довольно много, признаться, расспрашивал. Мне было, откровенно говоря, любопытно. ПЖ всё-таки. Как вот человек себя чувствует? И что там вообще за публика? Как сидят? Это ведь нигде не выяснишь. Никогда. (Разве что сам там окажешься. Но это уж, согласитесь, чересчур! Слишком дорогая цена. За обычное праздное любопытство.) Всякие там телепередачи-интервью – чепуха и вздор.
      Во-первых, что вообще скажешь за 10 минут, да ещё и незнакомому человеку, ничего не понимающему во всём этом; а во-вторых, контингент для корреспондентов администрация колонии всегда подбирает соответствующий (заранее подбирает!), лишь тех, которые скажут именно то, что надо, что и хотят от них услышать. Блядво всякое, козлов, сук и прочую мразоту. А вы, небось, думали, что это обычный, нормальный зэк откровенничает тут? Как бы не так! Кто ему даст? Впрочем, что такое "нормальный зэк" – это вообще разговор особый.
      Для рядового обывателя, если человек отсидел, скажем, лет 20, то это уже само по себе обо всём говорит ("Консультант нашего фильма сам сидел!"). А это, на самом-то деле, вообще ни о чём не говорит! Главное, не сколько он сидел, а как он сидел! Может, он под шконкой все эти годы валялся, шерстью был, чёртом, маромоем, перхотью подрейтузной, а здесь перед камерой пальцы гнёт – или, наоборот, в СДП (секция дисциплины и порядка) подвизался. С повязкой во всю руку в компании таких же упырей по лагерю разгуливал. Других зэков дубинкой колотил. Дисциплине и порядку учил.
      Как, к примеру, тот же Солженицын. Руководитель (!) такой вот секции в одном из северных лагерей. Причём не простого даже лагеря, не рядового, а какого-то там центрального, узлового. "А это значит, уже такая проподлина!.. Раз его на это место поставили! Их свои же ненавидели. Даже политические." Слова ещё одного моего сокамерника, вора в законе. Который уж знал, о чём говорит. Ладно, об этом позже.
      Да, так, про ПЖ. Про остров Огненный.
      "В камерах по 2-3 человека. Лучше всего в одиночке. Потому что от сокамерников быстро устаёшь. Всё начинает раздражать. Когда совсем невмоготу становится, идёшь к оперу, просишься в одиночку. Ну, сажают на месяц-другой. Отдохнуть. А потом – опять… Можно перекрикиваться – в смысле, слышно – но никто не перекрикивается практически… Почему?.. Да не о чем разговаривать. Да и не хочется!.. Днём лежать нельзя, но реально – можно. Один у двери караулит, слушает, когда охранник идёт, а второй – лежит… Камера маленькая, но – привыкаешь и не замечаешь уже. Кажется, что нормально… Денег полагается в месяц… (какая-то совсем мизерная сумма, типа "3 рубля", не помню уже точно, но совсем смешная! "И что же можно на эти деньги купить?!" – "Чай, папиросы…") поэтому все хотят на промку (работать). Шить рукавицы. Но это – сложно. Формально – обязаны обеспечить работой всех желающих. Реально же – вывозят один раз и смотрят, сколько ты пошил. А сколько ты можешь "пошить", если ты никогда раньше этим не занимался? Ну, 5,.. ну, 6 пар за смену. При норме 100. "Извините, – говорят, – Вы нам не подходите. Норма у нас вот такая. Сами видите." И – всё! Вся "работа". Есть там у нас один феномен, который за смену 500 пар шьёт – вот он хорошо живёт. Деньги у него на счету и пр. Но это – исключение. Остальные же…"
      …
      Слышу, как в соседних камерах разносят ларёк. Шелест и шум передвигаемых ящиков с продуктами. Смех, шутки… Вообще оживление. Голос ларёчницы: "на "К"!.. на "Г"!.."
      (Здесь по фамилиям никогда никого не называют. Только по первым буквам.) Мне ларёк не полагается. Я в карцере. Да и!.. Какой там, в пизду, "ларёк"!!! Я же выйду через 6 дней! Выйду!! На-во-лю! Невероятно!!!!!
      Все эти… "на К", "на Г" – мёртвые, а я живой. Вырвавшийся каким-то чудом из ада. Все их ларьки,.. прогулки… Вообще вся их внутрикамерная жизнь!.. Всё это – в прошлом. Пройденный этап жизни. Любой из них отдал бы сейчас не то что ларёк, а всё на свете, лишь бы поменяться со мной местами! И голым бы домой пошёл. Пешком. Хоть за тысячу километров. "Ларёк"!.. А для них это – жизнь. Главное сейчас. Впереди же – годы, годы, годы… "Лебеди" и "Дельфины". Острова Огненные. Представьте себе это на мгновенье! Только представьте!!
      Из цикла "Тюрьма"
 
      1
 
      Тут вечность рядом.
      Печальным взглядом
      Глядит со шконки…
      Здесь грани – тонки!
      Границы – зыбки!
      И от улыбки
      И до отчаянья
      Лишь миг! Молчания.
 
      2