XVIII

Прошло еще два дня. За это время друзья закончили свое обследование. Только в одном месте нашли что-то обнадеживающее и, продвинувшись в болото, почувствовали под ногами какие-то жерди.

– Наверно, здесь! – обрадовались хлопцы.

Но через несколько шагов жерди окончились. Чуть дальше, на кочке, росло деревце. Виктор прыгнул к нему и тут же так увяз в болоте, что Мирон едва вытащил товарища, протянув ему палку. Было ясно, что дальше соваться не следует.

– Но ведь есть же где-то выход! – ломал голову Виктор.

– Нам от этого не легче, раз мы не знаем, где он, – угрюмо сказал Мирон. – Ничего не попишешь, придется ждать. Во всяком случае мы свой долг выполнили, обследовали, что можно.

А выполнив долг, они смогли все свое время уделять поискам пищи. Но «дурных» зверей больше не встречалось. Опять пришлось перейти «на подножный корм», как говорил Виктор. Такая пища не могла их насытить.

Однажды Виктор принес зеленую жабу.

– Давай попробуем господской еды, – сказал он.

– Ой, боюсь! – вздрогнул Мирон.

– А я думаю, если господа едят, значит, и нам можно.

– Может быть, не таких?

– Приблизительно таких, зеленых. А если немного и не такой породы, не велика беда. Жаль только, что едят одни задние лапки. Такими окороками не наешься.

Острым камнем Виктор отрезал лапки и положил в огонь. Через минуту вытащил, посолил и одну лапку протянул товарищу. Тот отвернулся.

– Думаешь, будет так, как тогда с зайцем? – засмеялся Виктор. – Нет, брат, ничего лучшего теперь не дождешься.

Смело поднес ко рту, откусил.

– Ну, как? – с волнением спросил Мирон.

– Раз в тысячу лучше сырого зайца, – ответил Виктор и опять откусил. – Бери, пока не поздно. Взял Мирон, с брезгливостью откусил.

– Ну, как? – спросил теперь уже Виктор.

– Не разобрался еще.

– Ешь, пока не разберешься.

Откусил Мирон еще, потом еще и наконец все съел.

– По правде говоря, ничего плохого нет, – сказал он.

– Вот видишь, – улыбнулся Виктор. – Не зря господа едят. Я читал, что в Париже, в ресторанах, сытые буржуи большие деньги платят за эту пищу. А мы можем есть бесплатно.

– Зато нам, голодным, нужно по сотне таких жав. Где их наберешь? Эта старая, а молодые еще не вывелись.

– В таком случае съедим всю. Какая разница между задними, передними ногами, спиной? Он взял жабу, но тут же бросил.

– Нет, еще не могу!

– А если б в книге было написано, что едят всю, смог бы?

– Пожалуй, да! – засмеялся Виктор. После этого они специально ходили охотиться на жаб, но поимели только одну.

На этот раз съели и передние лапки, и спинку… И ничего плохого не произошло.

– Видно, все зависит от точки зрения и привычки, – рассуждал Мирон. – Мусульмане не едят свинины, у нас не едят конину, некоторые едят саранчу…

– Я то же самое говорю! – подхватил Виктор. – Во всяком случае из-за брезгливости умирать нет смысла. Но на одной жабе далеко не уедешь. Хоть бы какое животное добыть – все съел бы.

– Знаешь, что? Попробуем поймать бобра.

– Но ведь их нельзя уничтожать!

– Знаю. Однако мы двое важнее одного бобра. Против этого ничего было возразить, и хлопцы направились к бобровому поселку.

Там шла мирная жизнь. Обычно бобры не любят показываться днем, но в этом уголке, где их никогда никто не тревожил, они не очень остерегались. Когда хлопцы подошли, все бобры спрятались под воду.

– Пойдем к той хатке, – показал Мирон на четвертую, стоявшую возле берега.

– Едва ли там есть жильцы, – ответил Виктор, – но попытаться можно.

Они подошли к хатке и принялись искать и заваливать выходы. Два выхода были под водой, третий вел на сухое место. Видно, когда-то и он был под водой. Попробовали просунуть руку в эту дыру, но ничего не достали.

– Лучше разберем сверху, – сказал Мирон.

Сначала сучья поддавались легко, но дальше они так крепко переплетались и так плотно были склеены землей, что пришлось тратить на разборку немало сил.

Виктор нащупал место, где сучья, казалось, не были склеены и легко поддавались усилиям.

– Ну, теперь следи! Вот дыра, – сказал Виктор и просунул в отверстие руку.

Пошарив немного, он крикнул:

– Будто пакет какой-то! – и действительно вытащил пакет, старательно завернутый в толстую бумагу.

– Вот тебе и бобр!

Развязали. Пакет еще был обернут в вощеную бумагу и тоже перевязан ниткой.

Развязали и эту обертку и увидели… женские шелковые чулки! Множество чулок: быть может, пар шестьдесят.

– Так вот в чем секрет! – догадался Виктор. – Контрабандисты устроили здесь свой склад. Потому-то и останавливались тут наши «спасители»: хотели посмотреть, все ли в порядке!

– Но почему они выбрали бобровую хатку, если можно было закопать в землю? – удивился Мирон.

– В земле могло отсыреть, а тут сухо. Бобры ведь строят хатки в два этажа, в верхнем всегда сухо. Кроме того, на земле всегда оставался бы след, если закапывать и выкапывать. Да ты смотри, сколько тут богатства!

– Какая нам от него польза? – грустно сказал Мирон. – Вот если бы эти чулки можно было есть…

– Погоди, а вдруг там еще что-нибудь осталось? Виктор быстро сунул руку в дыру.

– Есть! – крикнул он и вытащил новый сверток. В нем оказались перламутровые пуговицы.

– Ну их к дьяволу! – выругался Виктор. Дальше – сверток тонкого дорогого сукна.

– Да тут целый магазин! – засмеялся Мирон. – А ну, тащи еще. Может, и колбаса найдется.

– Посмотрим, – ответил Виктор, вытаскивая что-то тяжелое. Это был ящик, а в нем… два револьвера. Радость охватила друзей.

– Вот это уже другое дело! – кричали они.

– Только есть ли к ним патроны? – сказал Мирон.

– Найдутся! – уверенно ответил Виктор и опять запустил руку. Но на этот раз ничего не достал.

– Зачем нам тогда револьверы? – грустно сказал Мирон.

– Подожди. Дом бобра иногда бывает в метр шириной. Я не смог дотянуться рукой во все углы. Надо разобрать крышу.

И они с жаром принялись за работу.

Сняли крышу и нашли еще два револьвера, несколько жестянок с патронами, сверток с какой-то заграничной галантереей и, наконец, четыре маленькие шестистенные коробочки. Они были сделаны из цельного металла с небольшим отверстием посредине.

– Фьюить! – свистнул Виктор. – Тут уже пахнет более серьезным делом. Это ведь пироксилиновые шашки!…

– Ого! Покажи, покажи! – наклонился Мирон. – В таком случае тут не просто контрабанда, а что-то похуже.

– Да, – подтвердил Виктор. – Значит, наши «спасители» не только контрабандисты, но и диверсанты.

Недаром граница отсюда всего лишь километрах в тридцати. А вот еще какие-то бумаги.

Тут оказались письма, написанные латинскими буквами, но так, что ни одного слова нельзя было понять.

– Видимо, шифрованные, – догадались друзья.

И, наконец, карта Беларуси с разными, тоже непонятными значками: крестиками, черточками, кружками.

– Настоящий штаб! – задумчиво сказал Виктор. – Теперь я окончательно понял, почему они хотели погубить нас.

– Значит, и мы организуем свой собственный штаб и обсудим, что делать со всем этим богатством, – сказал Мирон.

Вопрос был сложный. Взять все себе – нельзя. Можно ли таскаться с этим добром, если неизвестно, как они сами вывернутся из нелегкого положения? Уничтожить – жалко: вещи ценные. Кроме того, и забирать и уничтожать рискованно: придут бандиты, увидят, что склад их открыт, сраму догадаются, в чем дело, и начнется такая охота, что не спрячешься. А ведь надо было тихонько следить, чтобы выведать дорогу. Значит, в первую очередь необходимо сделать так, чтобы враги не догадались ни о чем. Но как, если хатка уже разрушена?

– Ой, что мы натворили! – всплеснул руками Виктор. – Опять ошибка. Когда же им будет конец? Надо заново строить хатку.

– Видно, придется, – согласился Мирон таким тоном, словно он один был виноват во всем. – Но сначала сделаем так. Возьмем два револьвера, насыплем в ящики песку и поставим на место; так же и с патронами. Барахло оставим все целиком, а бумаги возьмем с собой, они нам вреда не причинят. Если мы спасемся, доставим эти бумаги кому следует. А хатку придется обновлять. Каждый раз новые происшествия, потому и нельзя все предусмотреть.

Виктор одобрил план, только внес одну поправку: взять все четыре револьвера.

– Могут пригодиться, – сказал он.

Мирон не противоречил.

Начали укладывать вещи. Когда из одной жестянки вытащили патроны, Мирон сказал:

– Жестянку с собой возьмем. Прекрасная посуда.

– Правильно! Не придется больше возиться с проклятыми черепками.

В последний момент, уже закладывая гнездо, заметили в сучьях еще одну вещь. Это был кинжал в ножнах. Он обрадовал больше, чем все остальное.

– Будто специально для нас положен. Они, видно, так себе, на всякий случай, добавили его, а нам повезло! – ликовал Мирон.

– Дай бог им здоровья на том свете! – засмеялся Виктор.

Когда уложили вещи, начали ремонтировать хатку. Нужно было сделать точно так, как было раньше, а это оказалось нелегким делом. Связь между сучьями была нарушена: получалась обычная куча, а не бобровая хатка.

– Ах, чтоб тебе треснуть! – сердился Виктор. – Никогда не думал, что придется строить бобровый дом.

– Да еще именно так, как строят они сами, – подхватил Мирон. – Нет, никуда не годится. Разбирай. Незачем спешить. Рискованно. Надо присмотреться, как строят бобры, и делать сначала.

– Вот еще не было печали! – ворчал Виктор. – Так весь день провозимся.

– Но от этой возни зависит наша жизнь, – сурово сказал Мирон.

– Эх, попросить бы бобров, чтоб они сами достроили! – вздохнул Виктор.

Набравшись терпения, хлопцы взялись за работу, медленно, методически. Несколько раз начинали снова, отходили в сторону, присматривались, опять поправляли. Одним словом, действительно потратили почти весь день, пока сделали все как следует.

«Домой» они возвращались вооруженные «до зубов». С одной стороны револьвер, с другой револьвер, да еще кинжал вдобавок.

– Вот когда помогли наши военные занятия в кружке! – говорил Мирон. – Без них не только не знали бы никаких пироксилинов, но и револьвер не сумели бы держать в руках.

– Теперь только давай сюда бандитов – всех перехлопаю! – весело угрожал Виктор. – Пусть бы сейчас попался какой-либо зверь!

– Ну-ну, с револьвером на охоту не ходят. Попадешь ли ты хоть вон в то дерево?

– А ну, давай! – запальчиво крикнул Виктор.

Выстрелили они по три раза, но в дерево попал только Мирон, да и то один раз. Виктор даже покраснел от стыда.

– Давай еще, вот увидишь! – горячился он.

– Будешь так кипятиться, никогда не попадешь, – поучительно сказал Мирон. – Это тебе не ружье. Чтобы из револьвера научиться стрелять на далекое расстояние, надо долго тренироваться А нам хватит и этого. Бандита ведь можно подпустить поближе, чтобы бить наверняка.

– Но нужно же попрактиковаться, патронов хватает, – настаивал Виктор.

– Боюсь, что наши выстрелы могут услышать эти самые бандиты. Кто их знает, где они живут, где шатаются. А вдруг близко?

Это замечание удержало Виктора.

Хотя сегодняшний день был совсем голодным, улеглись спать в самом бодром настроении. Казалось, что с револьверами голодать больше не придется. Виктор сказал:

– Знаешь, что? Теперь я понимаю, почему бобров так уважают, берегут, охраняют. Они очень полезны для человека! Это они нас спасли тогда от смерти. Они теперь нам и оружие дали.

– Остается только попросить их, чтобы вывели нас отсюда, – сонным голосом ответил Мирон,

XIX

Проснулись они с таким чувством, словно трудные времена уже прошли. Теперь и оружие у них есть, и отличный нож, и хорошая посуда. Можно обед приготовить. А как соскучились по настоящему обеду! Все было хорошо, только… из чего же готовить этот самый обед? Вот уже второй день пошел, как оба ничего не ели. Даже слабость охватывала.

И все же бодрое настроение не оставляло друзей.

– Теперь нам все нипочем! – говорил Виктор. – Идем на охоту!

С револьверами в руках они весело отправились в лес. Пробродили час, второй, а стрелять-то в кого? Прыгают по веткам деревьев белки, но разве о такой дичи думали охотники, да и едва ли из револьвера попадешь в шустрый комочек. Увидали по дороге еще одно животное, которое Мирон посчитал горностаем. Виктор объяснил, что это куница.

– Она больше, цвет темнее, на шее желтое пятно, морда острее, – одним словом, множество отличий.

У болота вспугнули уток, но и тут стрелять нечего было и думать. Где-то вдалеке мелькнул заяц. А наши охотники лишь хлопали глазами, глядя на всю эту дичь.

– Вот тебе и оружие! – сердито глянул Виктор на свой револьвер.

– А ты думал, что с ним будет так же, как с ружьем? – сказал Мирон. – В таких случаях и из ружья не очень-то попадешь.

– Пойдем к дубам, может, опять кабана увидим. С револьверами мы его, пожалуй, одолеем.

– Рискованное дело, – покачал головой Мирон.

– И все же лучше, чем с голоду пухнуть.

Но не так-то легко было увидеть кабана. Хоть и можно было назвать этот остров царством зверей, но на самом деле звери встречались далеко не на каждом шагу. Тем более, что оба острова вместе составляли значительное пространство, где для всех хватало места. Даже до сих пор оставалось еще, пожалуй, с половину угодий, которых хлопцы вовсе не знали.

В конце концов наши охотники вынуждены были вернуться на свое пастбище. С оружием в руках, вместо охоты, они начали собирать щавель, грибы, аир и другую снедь. Поймали еще двух лягушек.

– Стыд! – возмущался Виктор. – С револьверами – ловить лягушек!

– Ничего постыдного нет, – успокаивал его Мирон. – Даже один поэт писал:

Вышел я на сеножать

Да с нагана в жабу – бац!

– Видно, и он так же голоден был, как мы, – засмеялся Виктор.

Пробродили весь день, а принесли домой только грибы. Зато приготовили их отменно: в жестянке, с водой, с солью. А вместо ложек использовали собственноручно вылепленные глиняные черепки.

Так прожили друзья еще пять дней. Как на смех, эти дни, когда оба были отлично вооружены, оказались для них самыми тяжелыми зa все время жизни на острове. Наконец дошли до того, что отважились попробовать майских жуков. После жаб это оказалось не так уж страшно…

В конце концов решили убить бобра. Но ни убить, ни поймать не было возможности, а разрушать вторую хатку друзья не решились: хорошо, если наверняка удастся поймать, ради этого стоит потрудиться, а если нет? Значит, не только зря разбирай, но и снова складывай ее так, чтобы не осталось следов человека. Обсудили все это и пришли к выводу, что нехорошо обижать своих подлинных благодетелей.

И снова пошли бродить по лесу.

С каждым днем чувствовали, что слабеют больше и больше. Вместе с тем испортилось и настроение. Даже не испортилось, а как-то увяло, поникло. Чаще всего не было никакого настроения – ни хорошего, ни плохого, а просто охватывало безразличие, апатия: будь что будет.

Казалось, будто всю свою жизнь блуждают они, как неприкаянные, и будут блуждать целый век. Забыли о доме, о том, что скоро должны прийти бандиты и тогда наступит решающий момент.

Наконец однажды Виктор заметил, что вечером он стал почему-то плохо видеть. Удивлялся, протирал глаза – не помогает.

– В чем же дело? – недоумевал он.

– Это, видно, куриная слепота, – сказал Мирон. – Она бывает, когда человек слабеет от плохого питания.

Даже двигались о трудом. Иногда по нескольку часов лежали неподвижно.

И вот как-то лежат таким образом под кустом на поляне и мутными глазами посматривают вокруг. А день выдался ясный, погожий. В вершинах деревьев щебечут птицы, в траве гудят мухи, жуки, мелькают мотыльки.

Вдруг за кустами тихонько хрустнуло. Вздрогнули хлопцы, оглянулись: почти рядом стоит косуля, ловкая, стройная. Подняв голову, увенчанную рогами с двумя отростками, она щипала молодые побеги липы, и на подбородке ее виднелось белое пятно. Она озиралась, вздрагивала и была готова исчезнуть.

От слабости хлопцев и следа не осталось. Заволновались, сосредоточились. Каждый понимал, что решается судьба: жить ли дальше, или умереть от истощения. И самое главное: они могли стрелять в упор, а это совсем другое дело.

– Осторожнее, осторожнее, – сердито шептал Виктор, вдруг вспомнив, как в прошлый раз Мирон зацепился и упал. Но Мирон и сам отлично сознавал ответственность момента.

– Целься лучше, не спеши! – приказал Виктор. – Стрелять по команде.

Виктор тщательно прицелился и шепнул:

– Пли!

Грохнули выстрелы. Косуля бросилась в лес. Наткнулась на дерево, зашаталась…

Хлопцы в беспамятстве вскочили и бросились вслед. Косуля шаталась и спотыкалась, но продолжала бежать: друзья едва поспевали за ней. Вот упала, вскочила, снова побежала. Опять упала…

С какою радостью смотрели хлопцы на первый результат своей «настоящей» охоты!

Косуля лежала на боку, вытянув тонкие ноги.

– Самец! – сказал Виктор. – У самок нет рогов.

Теперь их уже не пугала дальнейшая работа: вот когда пригодился кинжал! Мигом освежевали добычу и торжественно возвратились домой со свежим мясом и отличной шкурой.

Зажили наши герои «по-человечески». Даже пищу могли готовить теперь в жестянке от патронов. Ожили, повеселели. Прошла у Виктора и куриная слепота. И уже не безразлично смотрели они вокруг и думали о своем будущем.

XX

Наконец подошло время, когда нужно было начинать подготовку к встрече «гостей». Подготовка предстояла серьезная.

Прежде всего следовало придать жилищу точно такой вид, какой оно имело раньше, когда тут были бандиты. Огонь приходилось гасить. Самим нужно было выбрать другое место, где можно сидеть и ждать. Место это должно быть скрытное, но удобное для наблюдения за врагами. Конечно, там нельзя будет разжигать костер. Значит, надо запастись жареным мясом.

По их подсчетам, две недели кончались послезавтра, но это вовсе не значило, что бандиты придут именно в этот день. Они могли явиться и раньше, и позже. Неизвестно, сколько времени придется сидеть и ожидать. А как быть с огнем?

– Пойдем найдем подходящее место, а там посмотрим, что делать, – решили друзья и направились на соседний остров.

Остров был большой. Если остановиться на берегу, будешь видеть только эту часть, а бандиты, возможно, придут совсем с другой стороны. Устраиваться в глубине острова тоже не дело: вовсе ничего не увидишь.

– Нечего надеяться, – рассуждал Мирон, – что мы сразу увидим, откуда они приходят, и убежим, оставив их тут. Скорее может получиться так, что мы заметим их уже здесь, будем следить, как они пойдут назад, и только по их следам выберемся сами. Поэтому предлагаю выбрать место возле бобровых хаток, куда они, безусловно, должны прийти.

– Я уверен, – сказал Виктор, – что они переходят в том месте, где мы заметили жерди в болоте. Только неизвестно, как они это делают. Если там стеречь, можно все понять.

– Но это рискованно, – не соглашался Мирон. – А что, если не там? Тогда они придут сюда и уйдут обратно, а мы ничего не узнаем. Бродить же по лесу опасно: могут раньше заметить нас, чем мы их.

Виктору все казалось, что проход должен быть именно там. Но и рассуждения Мирона были логичны, и Виктор на время согласился с другом.

На том берегу, где стояли бобровые хатки, начиналась высокая сухая гряда. Сначала она была узкой и шла вдоль бобрового ручейка, а дальше расширялась и уходила в глубину острова. На ней рос красивый хвойный бор с редкими стройными соснами, а по бокам – заросли ольхи и орешника. Это место и выбрали.

– Если спрятаться в орешнике, вон за тем холмиком, – говорил Мирон, – мы будем видеть всю гряду. Им не миновать ее на пути к своему складу.

– Место подходящее, – согласился Виктор. – Нам даже лучше будет пробираться за ними по кустарнику, в чистом бору нас могли бы заметить.

Тут и решили устроить наблюдательный пункт. Правда, на земле было влажновато, но ведь у друзей есть две шкуры, можно подстелить.

– Давай-ка проведем репетицию, – предложил Виктор. – Я залягу, а ты пройди по гряде, посмотри, не видно ли.

Виктор опустился на землю, Мирон неторопливо прошел по гряде мимо него.

– Ну, как? – нетерпеливо спросил Виктор.

– Подожди, – ответил Мирон и прошел еще раз. – Если знать или подозревать, что тут кто-то есть, можно, пожалуй, заметить, а так, мне кажется, не обратят внимания. Особенно, если не шевелиться.

– Ну и ладно! Впрочем, пусть сунутся, у нас есть, чем их встретить! – храбро заявил Виктор.

Покончив с этим, отправились в лагерь. Там надо было все привести в прежнее состояние.

– Раньше тут рыба висела, а теперь нету, – заметил Виктор.

– Верно, – задумался Мирон, – да где ее достать? Ты не помнишь, много ли было?

– Штук пять. Но едва ли они пересчитывали их.

– Придется подвесить несколько рыбьих голов с хребтами. Подумают, что птицы поклевали, жуки, черви съели.

И они начали развешивать рыбьи остатки.

– Если б кто-нибудь увидал нашу работу, – смеялся Виктор, – подумал бы, что с ума сошли.

Друзья вспомнили: в будке оставалась еще половина зайца. С ним дело обстояло просто: зайца легко мог прикончить любой хищник.

– Надо немного костей разбросать вокруг.

– И убрать подальше кости медведя и косули, – добавил Мирон.

Расправились с костями. Бросили черепашину возле будки так, как оставил ее тогда бандит. Наконец принялись за костер.

– Кажется, приблизительно было так, – сказал Мирон, раскладывая головешки.

– А я все же узнал бы, что тут кто-то хозяйничал, – заметил Виктор.

– Любой мог бы узнать, если б тогда специально присматривался, – усмехнулся Мирон. – Но для этого нужно было именно присматриваться и все запоминать.

Труднее оказалось с огнем. Погасить костер, конечно, необходимо, но и перенести огонь на свой наблюдательный пункт тоже нельзя. Неужели совсем отказаться от него?

– Нет, не согласен! – решительно заявил Виктор. – Отказаться от огня, потом и кровью добытого, своими руками выращенного, спасшего нам жизнь? Нет, ни за что! Я даже собирался взять его с собою домой, потому что наш, городской, огонь в тысячу раз хуже этого.

– Еще бы, его ведь спичками зажигают: чирк и готово! – согласился Мирон.

После долгого обсуждения решили: найти такой дикий уголок, куда ни одному бандиту не захочется совать нос, такое густое место в лесу, где ни огня, ни дыма нельзя заметить. Там и припрятать огонь. Туда же приходить спать после дневного дежурства.

Взяли горшок, наложили в него горячих углей и пошли. Держались ближе к озеру, учитывая, что в эту сторону бандитам нет смысла идти. Тут находились места, где хлопцы не бывали ни разу. Когда забрались в чащобу, Виктор взял в руки револьвер.

– В этих дебрях можно напороться на какого-нибудь носорога, – сказал он.

И верно: через минуту послышался такой топот, будто действительно шел носорог. Не успели опомниться, как на них налетело огромное рогатое животное. Оно изгибалось, подпрыгивало и, казалось, хотело растоптать.

Мирон бросился в сторону, уронил горшок. Виктор поднял револьвер, но животное зацепило его боком, и парень полетел на землю, выстрелив в воздух. После выстрела что-то мелькнуло над головой и зашуршало в кустах. Топот животного стал равномерным, он постепенно удалялся, и скоро все стихло.

Хлопцы растерянно переглянулись.

– Что ты видел? – спросил Виктор.

– Верблюда.

– Нет, без шуток.

– Видно, какой-то олень или лось, но почему-то с горбом.

– А знаешь ли ты, что мы снова заслужили благодарность от государства?

– За что?

– За то, что спасли от смерти лося.

– Каким образом?

– Видал горб? Это ведь была рысь. Она вскочила лосю на спину и загрызла бы его, если б не мой выстрел. Рысь испугалась и удрала.

– Откуда ты все это знаешь? – недоверчиво спросил Мирон.

– Разве долго взглянуть? Круглая кошачья голова, кисточки на ушах, куцый хвост, – сразу можно узнать.

– Кажется, и тебя зацепило?

– Малость толкнули, но не беда: не каждому удается так близко познакомиться с лосем.

– Вот тебе и носорог! – засмеялся Мирон.

– Лишь немного не хватило! – весело подхватил Виктор. – Я не удивлюсь, если встретим и слона.

– А вот горшок наш – вдребезги, – сказал Мирон, собирая угли.

– Тогда остановимся здесь. Если тут живут такие звери, значит, это самое глухое место.

Под охраной широколапой ели они развели костер и жгли его до тех пор, пока не набралась полная яма дышащих жаром углей.

– Завтра добавим, а сегодня пойдем спать последнюю ночь в нашем родном шалаше.

XXI

Решительный момент приближался. Друзья храбрились и шутили, но чувствовали, как внутри у них что-то дрожит. Придут ли бандиты в этот день? Не просто ли так сказали тогда о своем приходе? А если придут через неделю, через месяц?

– Бывает же такое на свете, что злейших врагов приходится ждать, как отца родного! – сердился Виктор.

– А вдруг их сюда много соберется? Может, у них тут какой-нибудь бандитский съезд назначен? – рассуждал Мирон.

Как бы там ни было, а оставалось только ожидать.

На рассвете побежали в пущу, подложили в свой запасной огонь дров и со шкурами на плечах отправились к гряде.

Позади остались шалаш и угасший костер.

Забрались в орешник, расстелили шкуры, замаскировали ветвями свое убежище и принялись ждать.