- Не против? Конечно же, я съезжу к нему. Где он?
      И вот теперь она смотрела на выглядевшее несколько непривычно худое, небритое и, как ни странно, ставшее благодаря этому ей более близким лицо Адалата.
      - Так как ты? - стараясь не выдать переполнявшую её жа
      лость, спросила Лера.
      - Все в норме. Как говорят врачи, придется мне смириться с непродолжительным непредвиденным отдыхом. ... Ты телефон привезла?
      - Нет. - ответила Валерия, - А должна была?
      - Да. Я просил звонившего вам соседа по палате, чтобы мне принесли телефон. Не могу же в конце концов я оставаться тут без связи... Ну а теперь придется эксплуатировать тебя. Сможешь заехать ко мне домой и захватить их завтра с собою?
      - Конечно. Но Альберт ничего не говорил о телефоне. Твой сосед по всей видимости запамятовал передать эту просьбу. ... Если хочешь, я могу съездить за телефоном и сейчас.
      - Да не стоит. - возразил Адалат, - Сейчас не стоит. Не горит. Если сможешь по дороге домой заехать ко мне и забрать телефон и записную книжку, будет отлично.
      - Ну о чем ты говоришь? Конечно же, подъеду. Не забудь мне только сказать, что тебе привезти еще. Пока же помимо фруктов я больше ничего не захватила.
      - Спасибо. Мне пока ничего больше и не нужно. Вот почитать бы только ещё чего.
      - Каких-нибудь детективов? Или тебе привезти что-нибудь определенное? - на всякий случай решила уточнить Лера.
      - Да любого легкого чтива. Буду пока тут разлагаться.
      - Так что же все-таки с тобой стряслось? - после короткой паузы поинтересовалась молодая женщина.
      - Честно говоря, я и сам до сих пор не совсем понимаю, как это все произошло.
      * * *
      Когда Адалат, оставив машину на стоянке рядом с домом, направился к своему подъезду, вблизи притормозил микроавтобус "Фольксваген". Справа открылась дверца и оттуда неспеша вышли двое. Подождав, когда Адалат приблизится, они окликнули его:
      - Эй, парень, какой тут у вас подъезд считается вторым?
      - Который второй слева по счету. - коротко ответил Адалат, Соответственно - третий справа.
      - Слушай, Виль, - обратился к своему спутнику тот, который выглядел постарше, - А тебе не кажется, что парень над нами потешается? Тут Адалат впервые обратил внимание на то, что его собеседники или несколько пьяны, или хотят казаться пьяными.
      - Похоже на то. - согласился второй, - Он очевидно полагает, что мы не умеем считать до четырех. Видно, считает себя очень умным. А мы ему представляемся лохами из глубинки. ... Слышь, парень, ты, может, не только умный, но ещё и очень смелый? Нет?
      - Ехали бы вы, мужики, своей дорогой. - покачав головой, посоветовал Адалат.
      - В ведь он, блин, нас отсюда прогоняет. Более того - ещё и посылает недвусмысленно. - задумчиво склонив к правому плечу голову, решил тот, что постарше, - Представляешь, ведет себя как хозяин... Как мент какой-нибудь. ... Ты не из мусоров, па
      рень?
      - Я не мент, мужики. У меня нет закурить и нет жлания ссориться с вами. - заверил их Адалат, направляясь к своему подъезду.
      - А ведь он нас снова оскорбил... - после короткого раздумья объявил все тот же словоохотливый мужик, - Он сказал, что у него нет закурить. ... Этот кент думает, что мы щипачи какие-нибудь, готовые привязаться к нему с сигаретами... Намеренно обимжает, блин...
      - Нет! - с аффектацией воскликнул второй мужик, - Оскорблять себя мы никому никогда не позволим! ... Что другое - пожалуйста. А вот оскорбления - шалишь! Не на того напал. Верно я говорю, Вовчик? ... Эй, ты, не уходи! это уже адресовалось Адалату, - Мы с тобой ещё разговор не кончили.
      - Ребята., - снова поворачиваясь к ним, не выдержал Адалат, - Шли бы вы своей дорогой. А? Ведь вы так кого-нибудь и из себя вывести можете.
      - Угрожает. - удовлетворенно констатировал тот, кого спутник называл "Вовчиком", - Ты понимаешь, Виль, - угрожает! Вот так вот открыто, не скрываясь и почти что глядя в глаза, этот человек позволяет себе угрожать двум весьма уважаемым гражданам, которые всего-то навсего вежливо поинтересовались номером нужного им подъезда... Нет, это все из-за того, что понаехали к нам тут отовсюду черные... Не знаю как ты, а я расцениваю его поведение как посягательство на дарованные нам констици... конституцией права.
      - Проспитесь, мужики. - посоветовал Адалат, снова повернувшись в сторону подъезда.
      - Стой. - резко прозвучала за его спиной команда, - Ни с места. Адалат оглянулся. На него смотрело два пистолетных дула. Стоявшие у микроавтобуса мужики теперь уже не казались такими пьяными.
      - Ты так ещё и не понял, что людей не стоит напрасно обижать? насмешливо скривившись, спросил "Вовчик", - Теперь тебе лучше бы извиниться. ... Ну, смелее же, голубчик. Адалат удивился, поскольку голос мужика более не "плыл". Более того, тот вообще казался почти трезвым.
      - Да ты не стесняйся, дружок, иди сюда. - продолжал мужик, делая манящие движения пальцами левой руки, - Дядя тебе больно не сделает. Как ни странно, Адалат не испытывал ни малейшего страха. Скоре наоборот, нацеленные на него два пистолета странным образом подействовали на молодого человека как глоток бодрящего напитка. Он внезапно почувствовал прилив острой ненависти к юродствующим мерзавцам. Адалат развернулся и направился к микроавтобусу. Когда он был приблизительно в трех метрах от мужиков, более словоохотливый "Вовчик" внезапно забеспокоился:
      - Стой. Что-то ты больно дерганый, парень. Не спеши умирать. Считай, что мы тебя пока что просто предупреждаем. ... На первый раз. Чтобы не ссорился с кем не стоит, не грубил и был впредь более покладистым и сговорчивым. ... Сечешь?
      - Секу. - продолжая медленно приближаться к мужикам, ответил Адалат. Теперь он стоял практически перед ними. Интуиция подсказы
      вала ему, что его действительно почему-то просто пытаются запугать. Если бы у них было задание ликвидировать его, они могли бы уже давно преспокойненько отправить его к праотцам. Так что весь этот фарс, все это кривляние были ни чем иным, как способом садистского самовыражения. Мужикам хотелось видеть его напуганным, трясущимся от страха и молящим о пощаде. "Ну что же, - мысленно зло пообещал он им, - Хотели повеселиться веселитесь."
      - Все секу. - голос Адалата чуть ли не звенел от с трудом сдерживаемой ярости, - Разве не видите - я же же просто дрожу от страха. У меня уж и волосы встали дыбом. Не верите? Глядите. - и он, подняв обе руки, внезапно подбросил вперед и вверх свою шапку. Благодаря этому маневру ему удалось на доли секунды отвлечь внимание своих противников. Но этих мгновений Адалату оказалось достаточным, чтобы, внезапно оказавшись между ними, ударом локтя левой руки в лицо "вырубить" левого, а ударом ноги в голень правого мужика заставить его присесть, согнувшись, и завертеться со стоном на месте. Ребро правой ладони Адалата резко опустилось за ухо на затылок присевшего от боли противника, и тот сразу успокоился, молча рухнув рядом со своим товарищем. Нагнувшись, Адалат поднял валявшийся у его ног пистолет. Стоя все в той же позе, он как раз собирался поднять второй пистолет, как сзади грохнул выстрел. Пуля обожгла ему плечо и подняла фонтанчик рядом с ногами покоящегося на земле "Вовчика". Не дожидаясь следующего выстрела, Адалат инстинктивно отпрянул в сторону и оглянулся, поднимая руку с зажатым в ней пистолетом. Раздался звук заводимого двигателя и затем - скрежет резко включаемой первой передачи.
      - Стой! - прокричал Адалат, - Стой! Стрелять буду! Водительская дверца приоткрылась и молодой человек скорее догадался, чем увидел, что из дверцы выглядывает водитель.
      - Вылезай! - скомандовал Адалат, держа "пушку" направленной на человека за дверцой, - И без шуток! Не успел он ещё закончить фразы, как снова раздался выстрел, и его правую ногу обожгла острая боль. Двигатель взревел, и машина, с визгом пробуксовывая по снежной корке, резко взяла с места. Что-то помешало Адалату своевременно нажать на курок. Одно дело, пугать кого-либо пистолетом, и совсем другое - стрелять в человека. Подняв руку, Адалат пару раз выстрелил вверх. Машина же меж тем со скрежетом резины повернула вправо и скрылась за домом. Адалат опустил пистолет. У его ног рядом со своим напарником лежал "Вовчик". У соседнего подъезда стояли, застыв в нелепых позах, две женщины. Сзади от звука выстрелов включилась противоугонная сигнализация сразу нескольких автомобилей, и теперь они оглашали окрестности противными надсадными воплями. В ноге нарастала боль. Нарастала стремительно, распространяясь вверх и вниз, быстро заполняя собой все тело, вытесняя из сознания любые мысли.
      * * *
      - И кем в итоге оказались эти Виль и "Вовчик"? - поинтересовалась Лера.
      - А черт их знает. Как выяснилось, пока я пытался допрыгать на одной ноге до подъезда, вновь появился все тот же "Фольксваген". По всей видимости, он объехал квартал и подкатил с другой стороны. Мне уже было, как ты понимаешь, совсем не до оставшихся валяться на земле мужиков. Меня буквально мутило от слабости. Была лишь одна мысль - лечь. Когда я, зажав в руке пистолет и оставляя за собой красный след, прыгал этаким веселым воробышком, ко мне подбежали женщины и помогли добраться до квартиры. Одна из них даже решилась стянуть с меня брюки и заняться раной. Вторая позвонила в скорую и в милицию. Так вот, милиция, появившаяся, кстати, существенно раньше "скорой", не нашла во дворе никаких следов тех мужиков.
      - ..?
      - Как выяснилось, пока я добирался до постели, их погрузили в "Фольксваген", и увезли "в неизвестном направлении". Вроде бы видели, как в машину их затаскивал один человек. Наверное - водитель. Ну а нашли ли этот микроавтобус, нет ли - не знаю. Ведь практически наверняка машина была угнанной. ... Вот так-то.
      - Ну а что все-таки говорят те люди из милиции, с которыми ты имел дело?
      - Знаешь, они больше спрашивают и слушают, чем говорят... Как ни странно, милиция взялась за меня не менее рьяно, чем медики. Сразу же заподозрили во мне если не рекетира, то по крайней мере подпольного миллионера, не желающего поделиться с кем следует незаконными доходами. Короче, незамедлительно дали понять, что у них есть все основания не доверять мне.
      - Ты хочешь сказать, тебя тут допрашивали? - Лера не могла скрыть невольно прозвучавших ноток сочувствия, - Но ты же ранен! Неужели врачи спокойно позволяют беспокоить тебя?
      - Не так-то уж я плох, чтобы со мной не могли побеседовать сотрудники милиции. ... Боюсь, они только не очень точно с самого начала расставили акценты. Во всяком случае - мне достаточно прозрачно намекнули, что я легко могу из разряда пострадавших свидетелей перейти в категорию пострадавших же, но уже обвиняемых. Представляешь, эти друзья конечно же вбили себе в голову, что валявшийся в коридоре пистолет принадлежит мне! К тому же, посуди, у кого не вызывет подозрений известие о том, что какой-то якобы безоружный "торговец" расправился с двумя вооруженными боевиками? В газетах ведь о подобных происшествиях не часто прочитаешь... Так что, все излагаемое мною уважаемым господам с Петровки представлялось просто неумелой ложью.
      - Но ведь были же свидетели. - напомнила Лера.
      - Конечно, были. И с ними наверняка тоже беседовали. Но результатов этих бесед допрашивающий меня товарищ вначале просто не знал. Ну а когда он появился у меня во второй раз, уже ознакомившись, по всей видимости, с показаниями очевидцев и свидетелей, когда ему были известны подробности случившегося, то он стал упорно допытываться, чем это таким особым я занимаюсь и кому в своих занятиях бизнесом мог "перебежать дорогу".
      - Ну а что ты сам думаешь по поводу этого нападения? - спросила Лера.
      - Что я думаю? Да ничего. ... Ясно одно, убивать меня не собирались. Да и ранить, я думаю, тоже.
      - Хорошо, а кому же тогда и для чего все это могло понадобиться?
      - Не представляю. - коротко ответил Адалат. Лера про себя отметила, что ответ на последний вопрос прозвучал не особенно уверенно. Скорее всего, у Адалата были по этому поводу свои соображения. Но делиться ими с нею он явно не собирался. Немного помолчав, Валерия заметила:
      - А знаешь, Равшан опасается, как бы с тобой тут чего не случилось.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Сам понимаешь - что... Выяснить, в какую больницу тебя доставили, проще простого. И если ты действительно кому-то мешаешь, то эти люди легко могут тут до тебя добраться.
      - Я уже сказал, что не верю, чтобы кто-то хотел меня убрать. возразил Адалат.
      - Ну хорошо. Пусть так. Пусть тебя просто запугивали. Но ведь теперь, когда ты показал им, на что способен, когда сам преподал этим людям хороший урок, они могут попытаться довести все до логического завершения. Им теперь ясно, что ты не из тех, кого легко запугать. ... Ведь, сверх всего прочего, ты видел в лицо этих Виля и "Вовчика". Ты можешь дать их описания, можешь, в конце концов, и опознать их при случайной встрече.
      - Ой, милая Тома, не нужно таких предположений. Это, возможно, и щекочет приятно нервы, но абсолютно нереально. Вот скажи-ка мне, за всю свою жизнь так ли часто ты случайно сталкивалась в Москве со своими знакомыми, проживающими в других районах города? Или со знакомыми из других городов? ... Вот то-то же. Уверен - нечасто. Так какую же опасность я могу в этом плане представлять для этих мужиков? Стоит ли им или их друзьям рисковать, проникая в больницу, только ради того, чтобы ликвидировать практически ничего не ведующего и никому особенно ничем не мешающего Адалата? ... Нет, Тамар, единственная опасность, что мне грозит тут - это умереть со скуки.
      - И все-таки, может, принести тебе сюда на всякий случай чего-нибудь? - не успокаивалась Лера.
      - Ну хорошо. Предположим, ты принесешь мне оружие. - терпеливо объяснял ей Адалат, - Как ты представляешь себе, смогу ли я им воспользоваться, если меня решат тут прикончить? Это только в кино так потенциальная жертва случайно узнает о приближении своих убийц и своевременно обезоруживает или убивает их. А в жизни... Да любой при желании может сейчас, проходя по кориору, вытащить из кармана или спортивной сумки пистолет, автомат или даже помповое ружье, и без труда и суеты расстрелять нас с тобою. Или, что ещё проще, просто швырнуть в палату гранату и спокойненько удалиться.
      - Так что же, по-твоему, нужно спокойно ждать, когда это случится?
      - Зачем - ждать? - усмехнулся Адалат, - Как раз, ждать не нужно. Подумай сама, что в этой ситуации мне может дать оружие? Спокойствие? Или боязнь, что его случайно кто-нибудь обнаружит? И, соответственно, возможность попасть в камеру за его незаконное хранение? ... Нет уж, увольте, мне совсем не хочется все время пребывания тут чувствовать себя как на вулкане. Не могу же я в конце концов постоянно держать его наготове в ожидании нападения! Это как с нашей естественной смертью. Все мы смертны, все знаем, что умрем. Но представь себе, во что бы превра
      тилась наша жизнь, если бы мы были вынуждены ежедневно с утра до ночи думать только о постоянном приближении смерти! Это напоминало бы последние часы в камере смертника. Бр-р-р... Такого никакому врагу не пожелаешь...
      - Да, Алик, совсем ты раскритиковал нас с Равшаном.
      - Да ты не обижайся, Том. - улыбнулся Адалат, - Просто, появись у кого желание ликвидировать меня тут, мне ни за что не поможет никакое оружие.
      - Но ведь как-то от подобных вещей подстраховаться можно!
      - Естественно, можно. Достаточно перебраться в какую-нибудь частную клинику и выставить повсюду хорошую охрану. Да и после выздоровления не высовывать никуда носа, оставаясь за крепкими стенами родового замка. ... Вот только беда - не оставили мне этого самого замка в наследство родители. Да и приобрести себе несколько гектаров с окруженными крепким забором особняками, как это делал "крестный отец" дон Корлеоне, мне тоже - увы! не по карману. Так что, давай лучше подумаем о чем-нибудь более реальном и приятном. О'кей?
      - Давай. - согласилась Лера, - О твоем выздоровлении. Ты как полагаешь, Алик, когда тебя отсюда отпустят?
      - Обещают дней через пять. Если все пойдет нормально. Я со своей стороны пообещал врачам делать все от меня зависящее, чтобы быстрее выписаться. Ну а как там получится - посмотрим. ... Мне сейчас важно, чтобы у вас там все шло гладко и без сбоев. Чтобы вы не потеряли без меня темпа.
      - Постараемся. - пообещала Лера, - Завтра я принесу тебе телефон, так что будем, что называется, "работать в тесном контакте". Постараюсь пробиться к тебе пораньше.
      - Да, вот ещё что. - вспомнил Адалат, - Не забудь ключи от моей квартиры. Они тут, в ящике тумбочки. ... А вот и мой товарищ по несчастью, вот и мой сосед. Лера обернулась. В палату входил, опираясь на костыль, мужчина лет срока-сорока пяти.
      - Знакомьтесь. - приподнявшись на локтях, предложил Адалат и представил, - Юрий - Тамара.
      - Очень приятно. - согласным хором сказали представляемые.
      - Надеюсь, не помешаю. Я всего на секунду. - извиняющимся тоном заверил сосед, - Хотел посмотреть в газете телепрограмму.
      - Ну, а мне пора. - объявила Лера, - Не буду вас более утомлять. Отдыхайте. До завтра. Когда она выходила, предварительно чмокнув на прощание Адалата в щеку, настроение у молодой женщины было неважным. Снова пробудилось странное щемящее чувство приближающейся опасности. И это чувство странным образом было связано с появлением в палате соседа Адалата, Юрия. Лере казалось, что она когда-то уже встречалась с этим человеком. Она видела его в другой одежде и в обстоятельствах далеко не столь мирных, как сейчас. Но вот только - когда и где это могло быть? Вот только, к сожалению, вспомнить этого она не могла, как ни старалась.
      .
      ГЛАВА 9
      Странный подполковник. Ах, эта Лена. Визит Володи Коренкова.
      Собираясь в командировку, Сергей намеревался взять с собою и Леху. Увы, после того, как старший лейтенант Алексей Ветров доставил в Управление на Петровку пытавшихся избить и похитить его офицеров милиции, ни о каком отъезде Лехи из Москвы нечего было и думать. Полковник хорошо понимал это. Происшествие никак не укладывалось в рамки заурядного. Это было ЧП, которое буквально встряхнуло замкнутый "милицейский мир", в котором, казалось бы, давно уже должны были успеть привыкнуть ко всякому. Прошла всего пара остававшихся до отъезда в Курск дней. Сергей предпринимал все от него зависящее, чтобы Лехе не особенно мотали нервы. Но несмотря на это молодого человека буквально затаскали по различным инстанциям. И хотя, казалось бы, его роль жертвы неспровоцированного нападения была очевидна, он в любой момент мог вновь потребоваться следствию. Сергею совсем не нравилась вся эта история с нападением на его сотрудника и с убийством профессора-историка. За ней усматривалось нечто большее, нежели простая накладка или игра случайностей. И в этой ситуации Леха мог оказаться не столько героем дня, сколько неугодным свидетелем, могущим представлять кое для кого известную опасность. Ведь капитан Фаронов с Джалиевым продолжали утверждать, что пригласили Ветрова в машину исключительно с целью ознакомиться с его документами. А тот, вроде бы, оказавшись между офицерами на заднем сидении, сразу же затеял драку. Конечно, сама вероятность подобного немотивированного нападения на офицеров милиции вызывала серьезные сомнения. Будь у Ветрова желание поскандалить и подраться, он мог реализовать свою потребность существенно проще и с меньшим риском, не нападая на милиционеров в милицейской машине. Да и зачем бы ему после "отключения" Фаронова и Джалиева везьти их в Управление? Проще было бы "вырубить" ещё сержанта-водителя и потом спокойно удалиться. Так что, если принять версию доставленных в Управление офицеров, то поведение Ветрова представлялось по крайней мере весьма странным. Ну а если учесть противоречия в первых показаниях Фаронова, Джалиева и их водителя, то предлагаемая ими история и вообще выглядела чуть ли не детским лепетом, если ни элементарным бредом. И ко всему этому добавлялось ещё и опьянение легкое у Джалиева и изрядное у Фаронова. Но - странным образом вдруг всплыли подробности задержания в свое время аспиранта кафедры философии Ветрова, при котором тот сломал челюсть одному из оперативников. Параллельно выяснилось, что, будучи в заключении, Ветров отнюдь не демонстрировал достойного всяческого подражания христианского смирения... И кое-кого это также настораживало. Если бы не авторитет, которым пользовался Сергей Вешнев среди коллег-силовиков, не его принципиальность и не добрые отношения с руководителями самого высокого ранга, процедура выяснения истины могла бы протекать для Лехи в существенно менее комфортных условиях. И дело тут было не только в чьем-то нежелании принять очевидные факты или в желании использовать ситуацию для того, чтобы "свалить" слишком независимого и своевольного полковника Вешнева... В любом случае, направляясь в командировку, Сергей просил Леху быть предельно осторожным. На всякий случай полковник оставил ему ключи от своей квартиры. "Перебирайся ко мне, как только заметишь слишком пристальное внимание к своей особе. - посоветовал он, - Все-таки благодаря именитым соседям мой дом и подъезд охраняются, как тебе известно. Так что его жильцов по идее не должны поджидать особые сюрпризы в подъезде. Я хочу сказать, тебе у меня будет надежнее. Хотя, что я говорю? В наше время расслабляться нельзя даже в собственном туалете... Короче, заметишь что подозрительное - перебирайся ко мне и немедленно дай об этом знать Володе Коренкову." В течение двух дней после отъезда Сергея в командировку все в жизни Лехи оставалось по-прежнему. Но - всего лишь двух дней.
      * * *
      Когда вечером в пятницу Леха подходил от автобусной остановки к своему подъезду, его окликнули - "Товарищ Ветров! Можно вас на минуточку?". Молодой человек остановился. Из машины, припаркованной в десятке метров дальше по ходу, вышел человек в милицейской форме и направился к нему. Когда незнакомец приблизился, Леха разглядел погоны подполковника.
      - Я попрошу вас уделить мне пару минут для разговора. - не здороваясь, сразу приступил к делу офицер, - Мы работаем вместе с капитаном Фароновым. Я знаю его достаточно давно как весьма ответственного и честного человека. Произошедшее у вас с ним недоразумение бросает тень не только на капитана, но и на все наше отделение. - подполковник замолчал, как бы собираясь с мыслями.
      - И что вы хотите от меня, товарищ подполковник? - стараясь встать таким образом, чтобы офицер оказался между ним и машиной, поинтересовался Леха.
      - Немногого. Совсем немногого. Отказаться от чрезмерной категоричности ваших утверждений. Предположим, все так и было, как вы утверждаете. Предположим. Но ведь все это можно истолковать и совсем иначе! Капитану Фаронову становится известно, что у "Академкниги" должна произойти передача фальшивых документов. При этом по описанию их изготовитель очень похож на вас. Вас просят пройти в машину для проверки документов. Вы подчиняетесь. Ну, а когда Джалиев садится за вами на сидение, он по неосторожности ударяет вас. ... Согласен, ему нужно было бы извиниться, но вы не дали ему этой возможности. Вы со свойственным вам темпераментом приняли случайный удар чуть ли не за желание избить вас или даже за покушение. И в результате превысили допустимые пределы самообороны. Более того, вы скомпрометировали своих товарищей по оружию, своих коллег...
      - Ага, понятно. - позволил себе перебить старшего по званию Леха, Это я, естественно, заварил всю эту кашу. Это я виновен в том, что ваши дружки напали на меня.
      - Ну зачем же так? - протестующе поднял руки ладонями к собеседнику подполковник, - Во первых, я не говорил ничего подобного, а во вторых, Фаронов и Джалиев совсем не мои дружки. ... Просто, мне хотелось бы, чтобы вы поняли, все совсем не так однозначно, как это представляется вам. Подумайте, Фаронов был страшно усталым после бессонной ночи. И в таком состоянии он все-таки поехал в центр, чтобы с поличным взять изготовителя фальшивых документов. Разве это не похвально? ... Но из-за простой случайности, из-за нелепого толчка разгорается драка. Прямо как в давке городского транспорта в плохую погоду, когда нервы у всех на взводе. Драка-то из-за пустяка, ни из-за чего...
      - Простите, товарищ подполковник. Удар в лицо локтем и последовавшая затем попытка удара тем же локтем в живот - это уже что-то!
      - Ну, это вы говорите о последующей попытке... Согласен, садясь рядом на сидение, вас могли случайно задеть плечом. Это, конечно, малоприятно. Однако я усматриваю во всем этом не более чем случайность...
      - Еще раз извините, товарищ подполковник. Я, откровенно говоря, пока так и не понял, чего, собственно, вы от меня ждете. - начиная раздражаться, заметил Леха.
      - Только объективности. Мне, как и многим вашим коллегам, совсем не нравится, естественно, ваше однобокое толкование случившегося. Вы хотите представить себя этаким героем, а Фаронова и Джалиева выставляете на всеобщее посмешище. Да что я говорю - на посмешище... Они у вас выглядят этакими неумелыми злодеями, вознамерившимися для чего-то выкрасть офицера отряда специального назначения. Ведь это же несерьезно. Вы сами должны понимать, знай они, кто вы такой, то наверняка придерживались бы совсем иной тактики...
      - Вот тут вы абсолютно правы. - согласился Леха, - Они наверняка не знали, с кем имеют дело. И проучить собирались не старшего лейтенанта милиции, а просто стоявшего у магазина парня, который чем-то им не понравился. Подполковник поморщился.
      - Никого они не хотели "проучить". Я уже объяснил вам, что все это не более чем цепочка досадных совпадений. А посему прошу именно с этой точки зрения рассматривать случившееся и не навязывать ведущим расследование вашу точку зрения. Не нужно выпячивать моменты, в которых вы не уверены. Просто не можете, если подумать хорошо, быть уверенными... Не нужно искать за обычной вспышкой агрессивности у переутомленных мужиков какой-то чуть ли не политической подоплеки. Зачем устраивать "охоту на ведьм"? Не те теперь времена. Согласны?
      - Времена действительно не те, товарищ подполковник. И, насколько я понимаю, никто на самом деле не собирается устраивать, как вы выразились, "охоты на ведьм". Просто идет обычное в подобных обстоятельствах выяснение истины.
      - Насчет истины - это вы хорошо. - кивнул головой подполковник. - Вот и давайте не отходить от действительных событий и ничего не додумывать. Не нужно внушать всем мысль, что на вас напали. ... Случайность. Все дело в нелепой случайности. Вас толкнули - и вы...
      - ... полез в драку. - закончил мысль Леха, - Вы предлагаете мне, иными словами. заявить, что я спровоцировал драку благодаря присущей мне несдержанности.
      - А вы будете утверждать, что отличаетесь хорошей выдержкой? Это после всех драк, всех сломанных вами челюстей?
      - Да-а... С моей биографией вы, товарищ подполковник, судя по всему, основательно ознакомились...
      - Пришлось. И не только с биографией. Я хорошо представляю себе ваш образ жизни, ваши склонности и увлечения. Мне даже известны ваше трогательное отношение к одной очень милой студентке мединститута... Леха насторожился. Наверняка подполковник не случайно упомянул Лену.
      - Эх... - меж тем деланно вздохнул подполковник, - Молодость, молодость... Все у вас, молодых, держится на амбициях да эмоциях. А ведь и о разуме не следует забывать. Прежде чем решиться на что-нибудь, следует хорошенько взвесить все "за" и "против". Необходимо как хорошему шахматисту просчитать все варианты на много ходов вперед. Учесть не только свои сильные места, но и слабые.
      - Это вы по поводу моего "трогательного отношения к одной очень милой..."? - решил уточнить Леха.
      - По поводу вашего нежелания пойти мне навстречу. Просто напоминаю о том, что на нашем с вами уровне нет неуязвимых личностей. И вы тут не исключение...
      - Понятно. - Леха немного помолчал, - Вы неважный психолог, товарищ подполковник. Знакомясь с моей биографией, вы как-то не обратили внимания на то, что угрозы всегда вызывали во мне дух противоречия.
      - Ну зачем же - угрозы? Это не угрозы, уважаемый товарищ старший лейтенант... от философии. Не угрозы... Если хотите, можете расценивать это как добрый совет старшего товарища. Вы ведь философ по образованию. Так что не мне вам напоминать о том, что в жизни нашей все связано воедино. Выигрывая в одном, человек как правило проигрывает в другом. Думая о престиже, забывает о личной жизни. Занимаясь самоутверждением, теряет контакт с близкими, или даже их самих. Вот так-то.
      - Все ясно. Насколько я понимаю, товарищ подполковник, назвать свою фамилию вы мне не собираетесь? - Леха внимательно посмотрел на своего собеседника, как бы пытаясь запомнить его в лицо.
      - Мне думается, можно обойтись и без формального знакомства. - пожал плечами подполковник, - И дай вам Бог серьезно принять этот наш разговор и никогда более не встречаться со мной, молодой человек. Будем надеяться, что все у вас закончится хорошо. И тогда у нас не будет необходимости более общаться. А в противном случае... - и подполковник развел руками.
      - Вы просто как мой бывший "шеф" с кафедры. - усмехнулся Леха, - Так же красноречивы и многозначительны. Не пойму только, почему всегда все беды предрекаются именно мне. Вот и профессор как-то однажды вечером, прощаясь со мной, сказал: "Про
      щай, Леша. Может, уже и не увидимся." Я, естественно, поинтересовался, откуда у него столь мрачные мысли, а профессор спокойненько так и говорит: "Все просто. Ты умрешь - я тебя не увижу. Ты ослепнешь - ты меня не увидишь." ... Так что своим оптимизмом в отношении моего будущего вы мне очень напоминаете того профессора.
      - Не знаю, кого я вам напоминаю, только ещё раз прошу прислушаться к моим советам, товарищ старший лейтенант. - и, слегка коснувшись пальцами козырька, как если бы на нем была шляпа, а не милицейская фуражка, полковник повернулся и направился к машине. Едва он сел, как машина отъехала от бордюра и проследовала мимо. Леха посмотрел вслед. Увы, номера милицейского "Москвича" оказались настолько забрызганными настолько, что невозможно было разглядеть ни букв, ни цифр. Однако Ветров успел заметить, что в машине было не менее трех пассажиров.