ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.

От поданной на ужин рыбы Ильнуру стало плохо…

От поданной на ужин рыбы Ильнуру стало плохо. Он со стонами отстранился от стола и, обхватив руками живот, рысцой убежал вон из дома во двор.

– Что с ним такое? – удивился Калаха. – Рыба свежая, только что из речки! Мои повара обработали ее получше, чем на приемах у королей. А икра какая! М-м-м!

– Не надо про икру, – сдавленным шепотом попросила Алаида и отодвинула тарелку от себя. Ей тоже стало плохо от запаха рыбы.

Юсуп сидел за столом, ковырялся вилкой в тарелке и ухмылялся. Теперь его друзья еще очень долго не смогут не только есть рыбу, но даже переносить ее вид. А к пороховым бочкам не притронутся вообще. Алаида вот уже два с лишним часа жаловалась на то, что в ушах ее стоит сплошной грохот и приглушенные вопли пьяного вдрызг Гиберта: «Га-а-нс!!!»

– Стоило из-за какой-то встречи так мучиться? – вопрошала Алаида у Дементия, который с безучастным видом заделывал дырку в башмаке. – Немцы мне и раньше не очень нравились, а теперь и подавно! Представляешь, он так и норовил поцеловать мою ладонь, которую я смазала дурман-порошком!

– Немцы все – законченные наркоманы! – заметил Юсуп, улыбаясь.

– Не надо смеяться! – Алаида перевела на него усталый взгляд. – Вот тебе смешно, а мне вечером идти на вечер в дом Аишы. А? Каково?

– Я ж с тобой иду.

– Но ты не ловил сегодня с утра рыбу, не швырял пороховые бочки и не ел плохо прожаренные окорока!

– Тебя тоже никто не заставлял, ты сама напросилась!

– Об чем вообще речь? – влез Калаха. – Будете есть рыбу или нет? Я прикажу принести другую пищу!

– Да, пожалуй. Что-нибудь другое не помешает! – улыбнулась Алаида.

– Рыбные котлеты? Фаршированную щуку? – услужливо предложил Калаха, но, увидев гневный взгляд девушки, смутился и предложил всего-навсего меду и вареной кукурузы.

– Можно, – смягчилась Алаида, – в конце концов, вечером я еще смогу попробовать что-нибудь вкусное.

– Если представится такой шанс.

В дверном проеме показался старик Ильнур. Он смахивал на вечно страдающего похмельем человека, а лицо его было покрыто сплошь оранжевыми пятнами.

– Вино больше не пью! – сообщил он и отстранил услужливо поданную слугой чарку. – Мед тем паче! Надоело мне это дело. Хочу в заслуженный отпуск! – Ильнур прошел в комнату и уселся за стол, опустив локти на скатерть – Меня щас утешает только та мысль, что осталось совсем немного. Если все пойдет по плану, то…

– Не будем загадывать наперед, а то накаркаешь! – перебил его Юсуп.

Ильнур смерил его мутным взглядом:

– С каких это пор ты стал таким суеверным, Юсуп?

– Приметы надо уважать, – пожал плечами юноша. Он не мог объяснить, почему не хотел говорить о предстоящем деле. Даже из своей головы отчаянно гнал все, связанное с вечерним походом. Дальше будет только то, что должно быть, и не более. Загадывать и предсказывать не стоит…

– Хорошо. Что у нас сегодня по плану? – Ильнур взял с тарелки только что принесенную вареную кукурузу и стал ее жевать без особого аппетита. В горле его все еще сохранялся вкус немецкого вина и закусок, от которых пучило живот и все время хотелось в туалет.

– Идем на бал, – охотно пояснил Юсуп. – Я, собственно, вас и собрал за этим столом, чтобы мы все хорошенько обсудили. Я иду в личине сэра Дуллитла, верно?

– Верно, – подтвердил Ильнур

– Алаида будет миссис Фройляйн. Наша цель попасть во дворец Аишы и, по возможности, отыскать ее гроб. Если он там, то все сомнения насчет того, что она и есть Упырь, отпадают. А если его нет? Что делать тогда?

– У тебя есть сомнения, что она не Упырь? – вопросил Ильнур.

– У меня лично нет. В городе больше некому обращать людей в нелюдь. От ее дворца исходит такая волна страха, темноты и ужаса, что если не она Упырь, то кто-то в ее ближайшем окружении.

– В городе вряд ли уживутся два могучих монстра. Она и есть тот, кого мы ищем. Верно, Алаида?

Алаида задумчиво потеребила острый подбородок:

– Когда я в последний раз выходила на рынок, мне стало ужасно холодно, хотя светило солнце, – произнесла она. – И зубы вдруг начали клацать друг о дружку. Вы знаете, что это за признак. Где-то поблизости были нелюди. Но вокруг меня ходило столько народа! Люди постоянно менялись! Одни уходили, другие приходили, огибали меня, толкались, ругались, торговались… но холод не уходил, а зубы стучали и стучали. «Это что же получается, – подумала я, – все вокруг меня уже нелюди? Упыри?..» Наверное, так оно и есть. И мне кажется, что именно Аиша виновата в этом.

– Я тоже сегодня прогуливался по городу, – сказал Юсуп, – когда вы были у Гиберта. Решил поближе посмотреть на дворец Аиши при дневном свете. Знаете, он поразил меня. Своей темнотой и… мрачностью, что ли, даже слова подходящего не подберу, тьфу! В общем, мне показалось, что на него не падает свет. Словно огибает его. Но на небе не было ни облачка! И все равно стены дворца оставались темными – как и окна, как и все остальное там. А забор у нее зарос синим хмелем.

Ильнур издал удивленный вздох. Синий хмель обычно использовали чародеи для того, чтобы творить особо опасные заклинания. Еще в нем варили рептилий; для заговоров добавляли растение и в восковые фигурки жертв. Обычно синий хмель выращивали тайно, он был очень редок в турецких краях. А тут он рос на заборе открыто – значит, Аиша действительно была очень могущественной и мало кого боялась. У Ильнура даже появилось откуда-то мерзкое чувство, что все закончится не так, как они задумали. Все ж их отряд был не настолько силен, чтобы тягаться с Упырем.

– Попасть во дворец несложно, – между тем продолжал Юсуп. Слушали его теперь только Алаида да Дементий, заканчивавший латать второй сапог. Калаха удалился во двор – принимать приезжающих купцов и брать свою долю от сегодняшней торговли. Еще обещали привести новых русских невольников, которых на днях поймали в соседнем лесу. Поговаривали, что они – самые настоящие разведчики. Ни для кого уже не было секретом, что Турция начала с Российской империей войну. Линия фронта неумолимо приближалась к Назараду.

– Самое интересное – дворец почти никто не охраняет. Только легкие чары, рассчитанные на воришек и взломщиков. Видно, Аиша всерьез не опасается вмешательства иных сил. Город уже почти в ее руках. Еще несколько недель – и она смело сможет заявить о себе. У Аишы хватит сил подчинить себе всю Турцию. Ее преимущество в том, что ее воины не живые люди, а мертвяки. Они не убивают противника, а перевоплощают его в себе подобных.

– Эка ты молотишь, – подал голос Дементий, – вдарить им надо хорошенько по кумполу, шоб знали, да и никаких проблем, как грится!

– Было б так легко, – вздохнул Юсуп. – Но будем надеяться, что гроб Аиша оставила на чердаке, как это делают все Упыри. Легче будет проникнуть. Крыша во дворце хорошо сделана. На нее легко забраться и так же легко спуститься…

– Меня с собой возьмешь? – оживилась Алаида.

– Сначала надо приготовиться, а об остальном потом поговорим. – Юсуп взял початок кукурузы. – Ильнур, ты чего задумался?

– Я? Ничего – Ильнур вгрызся в кукурузу, но взор его оставался мутным.

Юсуп щелкнул перед его носом пальцами:

– Пора накладывать личины, ты еще не забыл, как это делается?

– Чтоб я – да забыл? – взвился старик. – Ну-кась, пойдемте-ка со мной. Я покажу тебе, юнец, какое утром творил волшебство!

Кукуруза была мгновенно забыта. Ильнур гордо прошествовал к лестнице в подвал и первым в него спустился. Потом вновь поднялся, сообщив, что забыл взять свечу. Свечу ему подали, и он скрылся зажигать ритуальные светильники по всему периметру помещения. Когда туда спустились Юсуп и Алаида, подвал уже походил на обиталище волшебника и живо напомнил Юсупу логово Андропополюса. Правда, там было более мерзко и противно воняло, а здесь очень даже ничего. В углу лежала наполовину скрытая в тени туша крокодила, набитая опилками. Чучелом ее называть Ильнур категорически отказывался. Крокодил был для него вполне живым и вдобавок обладал удивительным свойством иногда говорить голосами давно умерших людей. Три стены из четырех были увешаны полочками, на которых теснились горшочки, колбочки и тарелочки с зельем. Посреди подвала стоял заваленный древними книгами и пергаменами стол. Многие из этих книг Ильнур, к великому своему сожалению, прочитать не мог, тщетно разыскивая ключи к шифрам. Доступная ему часть книжного богатства была ничтожно мала и содержала с десяток простеньких заклинаний. Впрочем, бедняга Ильнур и их не мог запомнить, отчего сильно страдал и пил по ночам настойку из валерианы.

В подвале был всего один стул, на который старик и плюхнулся, подслеповато щурясь в полумраке в поисках нужной книги.

Юсуп с любопытством разглядывал подвал, в котором ему еще бывать не приходилось. Алаида недовольно ворчала, что здесь слишком холодный пол и мерзнут ноги.

– Ага! – воскликнул Ильнур и выудил на свет небольшой потрепанный томик. – Вот он и есть! Заклинание, если мне не изменяет память, находится на шестьдесят третьей странице!

Судя по всему, память Ильнуру изменила. С озабоченным видом он пролистал почти всю книгу, молча отложил ее и полез в стопку за новой. Спустя минут десять нужная книга с нужным заклинанием была найдена и старик попросил Юсупа с Алаидой пройти к столу.

Они приблизились.

– Сейчас я накину на вас личины, – мрачно предупредил Ильнур, – закройте глаза и задержите дыхание!

– Что он сказал? – осторожно поинтересовался Юсуп у Алаиды. Девушка недоуменно пожала плечами.

– Итак, я приступаю. Зажмурьтесь, сказано же было!

Юсуп крепко зажмурился. Ильнур выкрикнул ряд непонятных фраз. Ослепительно сверкнуло – это было видно даже сквозь плотно прикрытые веки, и Юсуп почувствовал, как его обволокло что-то мягкое и теплое. Он уже не раз испытывал подобные ощущения и прекрасно знал, что будет дальше. Масса плотно окутала все тело и стала быстро впитываться в кожу, меняя Юсупову внешность: цвет кожи, цвет волос и глаз, походку, длину туловища, рук и ног. Несколько мгновений – и Юсуп почувствовал, что все завершилось.

– А вы говорили – не выйдет! – воскликнул Ильнур, когда Юсуп открыл глаза и протер их тыстороной ладони.

– Ничего мы такого не говорили! – сказала Алаида.

Юсуп посмотрел на нее… и сначала не смог оторвать взгляд. Вот это красота! Алаида и так была потрясающей девушкой, а сейчас стала в десять раз красивее. Немудрено, что немецкий посол влюбился в нее по уши!

– Что смотришь? – Алаида игриво шевельнула грудями, выпирающими из платья, и Юсуп вдруг вспотел. – Девушек красивых не встречал?

Некоторое время Юсуп боролся с нахлынувшим желанием наброситься на Алаиду и уговорить ее выделить ему минутку для большой и не очень чистой любви, но потом вдруг вспомнил про ее скверный характер и немного поостыл. Алаида была неприступной, гордой и самодовольной.

Надо будет попросить у Ильнура наколдовать ему миссис Фройляйн отдельно от Алаиды. К примеру, на какой-нибудь дворовой служанке.

Юсуп громко выдохнул через нос:

– Я-то хоть похож на сэра Дуллитла?

– Прям как родился! – гордясь своей работой, Ильнур похлопал Юсупа по плечу. – Не забывай прихрамывать, сдвигать брови и чуть сутулиться. В общем, веди себя как старик! И никакого вина! Оно плохо отражается на внешнем состоянии личины!..

Алаида сразу почувствовала холод.

Стоило им подойти к широко распахнутым воротам и посмотреть внутрь – на ухоженную тропинку, которая вела к крыльцу дворца, на кусты сирени, аккуратно подстриженные полукругом, на тоже чистенькую и красивую поляну. Вроде бы все так мило, уютно, и этот матовый свет фонарей, падающий на тропинку…

Но у нее вдруг звонко клацнули зубы. Холод навалился внезапно и пробрал до самых костей, не давая расслабиться и словно говоря: «Здесь нелюди! Только упыри. Здесь нет людей!»

А смогут ли они выйти из дворца людьми? Не обратит ли их Аиша в себе подобных?

Тонкими пальцами Алаида крепко вцепилась в локоть Юсупа Он и сам чувствовал себя не слишком хорошо. Лицо его в свете факелов казалось бледным и немного испуганным.

– Запах чувствую, – сказал он шепотом. – в логово идем, как пить дать!

Мимо них в ворота прошествовала какая-то аристократическая пара. Люди. Холода от них не исходило.

– Ну что, будем ждать нашего немецкого друга или пойдем? – поинтересовался Юсуп.

Алаиде не очень хотелось соваться в мрачный дворец, и она предложила подождать. На улице было жарко, но она не чувствовала этого, зябко поеживаясь.

Гиберт появился спустя несколько минут. Подъехал на своей карете, запряженной все той же тройкой гнедых. Правил лошадьми молчаливый и вечно бледный Ганс. Увидев сэра Дуллитла и миссис Фройляйн, он побелел еще больше и, стоило фон Клауссенцу выйти из кареты, тотчас развернул лошадей и умчался с диким гиканьем в темноту.

– Он не приедет за вами? – удивилась миссис Фройляйн, когда немецкий посол приблизился.

– Он приедет ближе к утру. Не стоит беспокоиться, миссис, Ганс – самый преданный мой слуга. Он знает, когда ему быть!

– Как бы я хотела иметь такого слугу, – вздохнула Фройляйн. Гиберт, мило улыбнувшись красными губами, особенно выделяющимися в темноте, взял ее руку и крепко впился в нее губами.

К разочарованию, такой же эйфории, как утром, он не почувствовал, но списал это на усталость после длительной рыбалки и на похмелье. Миссис Фройляйн была прекрасна, уступая разве что госпоже Аише.

– Итак, дорогие мои, прошу оказать мне честь и посетить единственное в городе место, где собираются аристократы со всех концов света! Уверяю вас, в этом великолепнейшем дворце вы почувствуете себя как дома!

– Не сомневаюсь, – буркнул в бороду сэр Дуллитл и поправил накрахмаленный парик.

– Пойдемте же!

И Гиберт первым направился по ухоженной тропинке в сторону хорошо освещенного крыльца.

Алаида бросила на Юсупа жалобный взгляд. Ей жутко не хотелось соваться в это логово. Но что делать – сама вызвалась!

Приключений захотелось на свою голову! Сунулась! Если б знала куда, лучше б и не высовывалась! Сидела бы, деньги спокойненько пересчитывала, да, ан нет! Теперь вот и не знает, выйдет ли из этого дворца проклятого али нет! Сожрут, как пить дать – сожрут! Ни капли крови не оставят, кровососы!…

Юсуп легонько ущипнул ее:

– Пошли, что ли? Погибать, как говорится, так с музыкой!

Алаида проверила припрятанный за поясом стальной клинок с откидным лезвием (еще одна вещица из ее бездонного вещевого мешка) и неуверенно направилась вслед за счастливым немецким послом.

На душе у нее было ой как плохо.

Казалось, во дворце Аишы собрались все иностранные посольства города.

Гиберт приостановился у самых дверей, дождался сэра Дуллитла и миссис Фройляйн и вошел вместе с ними в просторный холл.

Холл плавно переходил в широкий зал, освещенный, с многочисленными ответвлениями, лестницей на второй этаж, устланной ярко-красным ковром. В холле собрались многочисленные гости. Все оживленно переговаривались, снимали с себя накидки, отдавали их в руки суетливых лакеев и проходили в соседний зал.

– Добро пожаловать, фон Клауссенц! – У дверей их встретил весело улыбающийся молодой человек, от которого веяло холодом. Он был бледен, с острыми скулами и подбородком, глаза – с темными зрачками. А ботинки его покрывала тонкая красная сетка.

Миссис Фройляйн крепче сжала локоть сэра Дуллитла.

– Кто это с вами? – осведомился молодой упырь. Юсуп учуял, как из его рта несет недавно выпитой кровью. Как перегаром после пива. От этого запаха упыри никогда не могли избавиться. Юноша поморщился, но никто этого не заметил.

– Сэр Дуллитл, англичанин! Его спутница – миссис Фройляйн. Прибыли в Назарад и сильно скучают по аристократическому обществу. Вот я и решил пригласить их к госпоже Аише.

Молодой упырь напряженно улыбнулся, вглядываясь в личины. Но он был еще слишком молод и неопытен, чтобы заподозрить подвох. Вид престарелого аристократа с тросточкой, орлиным носом, в накрахмаленном парике и красивенькой миссис вполне его устроил.

– Что ж… Госпожа Аиша всегда рада гостям. И для вас найдется место. Проходите.

Сэр Дуллитл коротко кивнул в знак согласия, и они с Фройляйн последовали за немецким послом.

В комнате было людно. Аристократическое общество насчитывало в этом городе порядка двух десятков человек. Среди них всего два турка, шестеро англичан, французы, немцы и русские. Последние появились совсем недавно и вели себя несколько скованно.

Фон Клауссенца здесь знали хорошо и встретили приветливо. Он здоровался направо и налево, успевая характеризовать своим спутникам старых знакомых.

– Сэр Холмс. Бывший частный детектив в Лондоне, ныне решил отвлечься от суеты мира сего и попутешествовать. Вот уже несколько месяцев живет в Назараде. Собирается отправиться дальше на юг… – Стареющий джентльмен с деревянной трубкой в зубах и пронзительным взглядом пил из поданного бокала вино.

– Вон та пожилая пара, что присела на диван и разговаривает с милой леди, граф и графиня Мулеж из Парижа. Уж не знаю, какими судьбами их забросило сюда, но они посещают дворец Аишы уже шестой раз. И им здесь очень нравится.

– А леди, с которой они разговаривают? – спросила миссис Фройляйн, заинтересованно разглядывая сидящих на диване.

– Леди родом из России. Зовут ее… мэ-э… дайте-ка вспомнить. У них, у россов, такие сложные фамилии… кажется, леди Коновалова. Не могу сказать точно. Можно подойти и познакомиться.

– Пожалуй, пока не стоит, – улыбнулся сэр Дуллитл, а миссис добавила:

– Это платье, которое на ней, из России?

– Ну что вы. Произведение одного местного мастера. Турецкие портные весьма искусны, хоть я их и не очень уважаю. Но это между нами.

Миссис Фройляйн согласно кивнула. Они прошли к свободному дивану и сели. Лакей немедленно подал вино.

– Вы не уважаете турков? – осведомился Дуллитл.

– Дорогой сэр, как их можно уважать, если у них на уме только торговля и война? – с жаром ответил фон Гиберт, делая глубокий глоток. Губы и щеки его вмиг покраснели. – К тому же они не признают рыбалку при помощи бочонков с порохом.

– Изуверство, – согласился сэр Дуллитл. – Честно сказать, за несколько месяцев в Назараде я тоже заметил, что турки – не слишком далекого ума люди. Их уровень развития оставляет желать лучшего. Заметили ли вы, что среди них нет ни одного известного в Европе ученого?

Фон Клауссенц пожал плечами:

– Никогда не увлекался наукой, и поэтому ничего конкретного сказать не могу… Но готов поверить вашим словам. Будете еще вино?

– Я бы не отказался.

– Я бы тоже, – подала голос миссис Фройляйн и звонко клацнула зубами. Губы ее мелко и чуть заметно дрожали.

– Вам холодно, миссис? – искренне удивился посол. Ему казалось, что в холле довольно жарко, и он подумывал даже снять пиджак.

– Я немного простыла на утренней прогулке, – слабо улыбаясь, выдавила миссис Фройляйн, – и меня морозит. Думаю, ничего страшного. Несколько горчичников на ночь – к утру и следов не останется!

Гиберт представил, как на стройную спинку миссис наклеивают горчичники, и ему захотелось проделать эту процедуру самому. Некоторое время он бездумно пялился на Фройляйн, представляя себе картины их будущей совместной жизни, потом часто-часто заморгал и, буркнув что-то вроде извинений, удалился за вином.

На диван тотчас подсели несколько французов и стали горячо обсуждать на своем языке внезапное поражение турецкой армии под Кинбурном. Теперь угроза нападения русских войск на Назарад усилилась, ибо от Кинбурна до Назарада пешим ходом чуть более двух недель. А русские славились быстротой преодоления огромных пространств.

Юсуп слушал вполуха, занятый поиском входа в подвал. В его голове уже начал зарождаться план дальнейших действий.

Несколько стеклянных дверей, кажется, вели в комнаты. Еще за одной дверью открывался вид на накрытый стол. Скорее всего, туда последуют гости после того, как все соберутся. Одна деревянная дверь скрывала за собой непонятно что. Может, и подвал. Тем более что находилась в неприметном местечке и почти не освещалась. Туда нужно будет заглянуть в первую очередь. Но следует дождаться, когда все пойдут вкушать трапезу…

– Вы понимаете по-французски, мистер?

– Что? – Приятный женский голос вывел сэра Дуллитла из раздумий. Он повернулся и увидел перед собой женщину и двух мужчин.

– По-французски говорите? – повторила вопрос женщина.

– Да-да, конечно, – кивнул головой сэр Дуллитл, когда жучок-переводчик в ухе беспокойно зашевелился и перевел все сказанное. Другой жучок, цепко держащийся за гортань, перевел вылетевшие из горла слова на французский. Юсупу жучки почти никакого неудобства не доставляли, кроме легкой щекотки. Правда, после них обычно оставались кровоподтеки, но это была сущая мелочь по сравнению с их помощью.

– А ваша спутница?

– Миссис Фройляйн? К сожалению, нет. Она знает всего три языка. Я же полиглот, и для меня не составляет большого труда разговаривать с вами, – сэр Дуллитл мило улыбнулся, отметив про себя, как миссис Фройляйн гневно стрельнула в его сторону глазами. Алаида, без сомнения, тоже нацепила жучков-переводчиков и понимала всех, кто был вокруг, но теперь ей предстояло молчать и слушать. Юсуп и не хотел, чтобы она встревала в разговоры, зная, какой у женщин обычно бывает длинный язык. Тем более у таких, как Алаида.

Француженка тем временем представилась:

– Люсильда де Круа. Мой муж Мишель де Круа и мой дядюшка месье Жак Пьер.

– Очень приятно… – И сэр Дуллитл в свою очередь представил свою спутницу и представился сам. – Вы, кажется, хотели о чем-то спросить?

– Да, сэр Дуллитл. У нас тут возник небольшой спор, решить который может только совсем посторонний человек.

– Я весь внимание.

– Вы знаете такую турецкую крепость, как Измаил?

Сэр Дуллитл кивнул. Он что-то слышал о ней, но смутно представлял, чем она знаменита. Юсуп вообще слабо разбирался в географии, предпочитая справляться у Ильнура.

– Русские одержали уже несколько побед и собираются идти в глубь Турции, – продолжила Люсильда де Круа. – Вот мы с мужем и поспорили. Я считаю, что русские не станут брать штурмом Измаил, потому что она им попросту не по силам, Мишель думает совсем наоборот. Он ярый сторонник проводимой сейчас в Российской империи политики и верит в ее растущую мощь. Вот мы и хотим узнать ваше мнение. Дядюшка нам в этом деле помочь никак не может. Он и представления не имеет, что такое Измаил, а о войне с русскими узнал только сегодня утром из газет, представляете?

– Значит, вы хотите знать мое мнение насчет всего этого?

– Именно так. Ваш голос будет решающим, и победивший получит награду.