– Да, – выдавил он. – Конечно. Я только хотел бы, чтобы кто-нибудь сказал, что со мной происходит.
      – Вы теряете способность принимать решения, капитан, – сказал Спок.
      – Что-о?
      Мак-Кой был занят связыванием дубля, но не настолько, чтобы не посмотреть с интересом на Спока. Но вулканит продолжал, спокойный и непоколебимый.
      – Исходя из моих наблюдений, вы быстро теряете возможность действовать. Замешательство в критический момент, потеря чувствительности. Капитан, вы отказываетесь защищать себя. Вы отказались от подмоги, когда мы одни спустились на нижний уровень, в то время как должны были окружить себя охраной, пока двойник не был бы пойман. – Он сделал паузу. – Вы расставались с людьми и за меньшую нерешительность, меньшую пассивность перед лицом опасности.
      – Скажи главное, Спок! – крикнул Мак-Кой.
      – Главное?
      – Я уверен, ты знаешь, в чем дело.
      – Я анализирую, доктор, а не делаю выводы.
      – Да ты же копаешься во внутренностях капитана, что-то ты хоть понимаешь?
      – Оскорбление, доктор?
      Собранный, спокойный, вулканит продолжал:
      – Двойственность человеческого ума многообразна. В данном случае мы имеем дело с проблемой управления. В идеале это баланс между положительной и отрицательной энергией – равновесие, поддерживаемое силами, которые порождаются этими энергиями. Нужны доказательства? – он повернулся к Кирку. – Ваша негативная энергия была отторгнута от вас процессом копирования. Вследствие этого способность принимать решения покинула вас. Если так пойдет и дальше, как долго вы сможете оставаться капитаном этого корабля? Окончательно неспособный решить что-либо, вы в конца концов…
      Мак-Кой перебил.
      – Джим, отдайте команду! Прикажите ему проваливать.
      – Если я кажусь вам бесчувственным по отношению к размерам вашего страдания, пожалуйста, капитан, поймите. Таков я есть.
      – Это уж точно, черт возьми, – заметил Мак-Кой.
      – Джентльмены, – произнес Кирк.
      В конце концов, всегда в конце, наступает момент, когда боль снова становится личным делом каждого. Эта сцена, насколько бы унылым ни было ее содержание, все-таки оставалась привычной перепалкой между доктором и вулканитом. Они не упускали случая поспорить и получали от этого громадное удовольствие.
      Кирк мягко улыбнулся обоим.
      – Моя способность командовать испарилась не полностью. До тех пор, пока это не произойдет, прошу вас прекратить.
      Зажужжал интерком на столе Мак-Коя. Кирк включился.
      – Кирк слушает.
      – Инженерный отсек, сэр. Мы только что обнаружили эту новую неполадку с телепортатором, сэр. Поврежден блок ионизации. Похоже на выстрел из фазера.
      Фазер двойника повредил блок; двойник, это отделенная часть его самого. Если ею люди замерзнут на ледяной планете там, внизу, это будет виной Кирка, их капитана, которому они так доверяли.
      Он встал, чтобы пойти к двери.
      – Если я понадоблюсь, я в зале заседаний.
 
      Внизу, на планете, разожгли костер. Черная ночь наступала на людей. И языки изморози вползли по камням убежища, где покинутые члены команды прижимались друг к другу, стараясь согреться. Зулу, с потрескавшимися и воспаленными от холода губами, вынужден был подержать руку над огнем, чтобы пальцы смогли управиться с коммуникатором.
      – Можете сказать нам, как дела, "Энтерпрайз"? Здесь минус 90.
      – Говорит капитан, мистер Зулу. Мы определили неисправность. Уже скоро.
      – Может, спустите нам термос с кофе на веревке?
      – Попробуем, – сказал Кирк.
      – Рисовая водка тоже сгодится, если у вас нехватка кофе.
      – Я проверю запасы рисовой водки, мистер Зулу, – и снова он должен был сказать: – Отбой.
      Он посмотрел на свою руку, лежавшую на клавише интеркома. Он опасался вызвать Скотти. Но нажал клавишу.
      – Поврежденный блок, Скотти. Доложите состояние.
      – От него мало что осталось, сэр.
      – Насколько серьезно?
      – Мы его не починим раньше, чем через неделю.
      Неделя. 168 часов. Говорят, что перед тем, как умереть от холода, человек засыпает. Сидя в одиночестве в зале заседаний Кирк понял, что воображение стало его смертельным врагом. Око нарисовало ему поверхность планеты, схваченную смертельной стужей, ночь, напоминавшую о своем приближении мертвым сном, который охватывает его товарищей по мере того, как кровь в жилах обращается в лед. Уже сейчас они двигаются очень медленно, если вообще могут двигаться…
      Реальность соответствовала его воображению. Зулу с трудом приподнялся на локте, проверил фазер и выстрелил в валун. Он вспыхнул и погас, и люди дюйм за дюймом подползли поближе, чтобы уловить волны неверного тепла. Зулу еле шевеля почерневшими от холода губами проговорил:
      – Что-то они долго с той рисовой водкой. Позвоню в отдел заказов еще раз.
      Все молчали, когда он открывал коммуникатор.
      – "Энтерпрайз", это Зулу.
      – Кирк слушает, мистер Зулу.
      – Горячая линия – опять по вашу душу, капитан. Про нас что-то забыли?
      Кирк в зале заседаний ударил кулаком по столу.
      – Сегодня вечером у всех, кроме вас, выходной, я присматриваю за лавочкой. Как там у вас внизу?
      – Прекрасно, – проскрипел Зулу. – Стреляем по камням, чтобы согреться. Один фазер уже полетел. Три еще в порядке. Есть какие-нибудь шансы вытащить нас отсюда до того, как здесь начнется лыжный сезон?
      Лед. Может быть, это будет милосердно – быстро. Думай. Но он не мог думать. Его мысли были как кометы – они проносились через мозг, на миг освещая его…
      Он не удивился, когда Спок спокойно поднял микрофон, который он уронил.
      – Это Спок, мистер Зулу. Вы продержитесь еще какое-то время. Продержитесь. Процедура выживания, мистер Зулу.
      – Это как на ваших тренировках, мистер Спок?
      – Да, мистер Зулу.
      Кирк дотянулся до микрофона.
      – Зулу! Главное не поддавайтесь, не теряйте… бдительности. Зулу, не спите…
      Когда Спок произнес "Спок – отбой", Кирк почувствовал непреодолимое желание вернуться в лазарет. Он еще не справился с ужасом перед тем дикарем, который разрушил блок ионизации. Но он тоже был Джеймсом Кирком, капитаном космического корабля "Энтерпрайз" – и он направлялся в лазарет. Храбрость – это делать то, чего ты боишься.
      Сознание, вернувшееся к дублю, принесло с собой панику. Он бешено рвался из паутины шнуров, и вены на его шее раздулись от яростных воплей. Когда Кирк увидел извивающееся тело на койке, ему показалось, что он тоже ощущает едкий привкус безумия. Он не знал, каким образом, но знал точно, что его двойник переживает крайний ужас, встреченный им в черном лабиринте своей каиновой судьбы.
      – Он сейчас успокоится, – произнес Мак-Кой, откладывая шприц, – этот транквилизатор сейчас должен подействовать.
      Он бросил обеспокоенный взгляд на панель контроля жизнедеятельности. Приборы показывали опасный пик по всем параметрам.
      Распростертое на койке тело снова напряглось под путами. Его свела судорога, затем вдруг оно ослабло, голова свалилась набок, как у сломанной куклы.
      – Что случилось? – закричал Кирк. Стрелки на циферблатах стремительно падали.
      – Не тот транквилизатор, – сквозь зубы сказал Мак-Кой. – Его организм не принимает такого.
      – Он… не умирает?
      Мак-Кой сказал без всякого выражения:
      – Умирает.
      – Нет, – прошептал Кирк. – Нет.
      Он схватил Мак-Коя за руку.
      – Я не смогу выжить без него, как и он без меня.
      Мак-Кой покачал головой. Дубль простонал:
      – Мне страшно.
      Кирк подошел к койке. Двойник продолжал стонать.
      – Помоги мне! Мне страшно, так страшно.
      Кирк взял его за руку. Мак-Кой сделал движение к нему:
      – Джим, вам лучше не…
      Кирк нагнулся над койкой.
      – Не бойся. Это моя рука. Почувствуй меня. Держись за нее. Вот так, держись. Я не отпущу тебя.
      – Страшно… – жалко прохныкал его двойник.
      Какая-то мгла поднялась в Кирке неизвестно откуда. Ему показалось, что он уже пережил эту сцену когда-то раньше. Слова, которые он сейчас слышал, были ему знакомы.
      – Ты должен держаться за меня, потому что мы были разделены. Возвращайся! Нет, ты уходишь! Держись! Крепко! Крепче!
      Он приподнял край простыни, чтобы вытереть пот со лба.
      – Я тяну тебя назад к себе. Мы нужны друг другу! Вот так. Крепко! Мы должны держаться друг за друга – вместе…
      Мак-Кой повернулся от контрольной панели, ошеломленный. Но Кирк видел в этот момент только налитые тоской глаза, глядевшие из него с надеждой.
      – Не бойся, – говорил он. – Ты можешь вернуться, ты не испуган. Тебе не страшно. Иди назад, ко мне. Возвращайся, возвращайся, возвращайся…
      Мак-Кой коснулся ею плеча.
      – Джим, он вернулся.
      Кирк неверными шагами доплелся до стола доктора и рухнул в кресло.
      – Ну, теперь и ты можешь глотнуть бренди, – сказал Мак-Кой.
      Кирк проглотил выпивку. С закрытыми глазами он произнес:
      – Я должен вернуть его внутрь себя. Я не хочу, Боунс, – это дикий, безумный волк в человеческом обличье, но я должен. Он – это я. Я!
      – Джим, не переживай так, – сказал Мак-Кой. – Все мы наполовину ягнята, наполовину волки. Мы нуждаемся в обеих половинах. Сострадание восстанавливает гармонию между ними. Это очень человечно – быть ягненком и волком одновременно.
      – Человечно? – горько переспросил Кирк.
      – Да, человечно. Что-то волчье в нем делает тебя тем человеком, какой ты есть. Господь не позволяет мне согласиться со Споком – но он прав! Без этой звериной силы ты не мог бы командовать этим кораблем! А без ягненка твоя дисциплина обернулась бы жестокой грубостью. Джим, ты только что использовал ягненка, чтобы вернуть жизнь этому умирающему волку…
      Двойник сосредоточенно слушал.
      Зажужжал интерком. Обессиленный Кирк сказал:
      – Кирк слушает.
      – Спок, сэр. Не подойдете ли в отсек телепортации? Кажется, мы нашли ответ.
      – Иду, – ответил Кирк. Он повернулся к Мак-Кою. – Спасибо, Боунс. И постучите по дереву.
      – Скажите мистеру Споку, что я трясу всеми своими погремушками, чтобы умилостивить злых духов!
      Но лишь дверь за Кирком закрылась, с кровати донесся крик.
      – Нет! – испуганный Мак-Кой обернулся. Двойник сидел. Он спокойно произнес:
      – Нет. Сейчас все в порядке.
 
      В телепортационном отсеке Вильсон держал на руках спокойное собакоподобное животное.
      – Что за ответ вы нашли? – спросил Кирк, входя.
      – Способ сделать транспортер безопасным, сэр, – сказал Скотти. – Мы вставили временные дополнительные схемы и ведущие сопротивления, чтобы скомпенсировать отклонения по частоте. Отклонение по балансу скорости не должно превысить пяти пунктов.
      – Мы хотим отправить по телепортатору этих двух животных, – добавил Спок.
      Так вот каков был ответ – надежда на то, что компенсация в телепортаторе каким-то образом воссоединит две половины – так же, как он разъединил их. Была надежда, что замерзающих людей можно поднять назад на "Энтерпрайз" без риска раздвоиться. Надежда. Ну, без нее жить нельзя.
      – Отлично, – сказал Кирк. – Давайте.
      Спок взял с консоли телепортатора шприц. Он кивнул Скотти. Старший инженер подошел к ящику для образцов и поднял крышку.
      – Я схвачу его за шкуру на загривке и придержу как смогу.
      Он сунул руку в ящик. Рычащий зверь извивался в мощной хватке Скотти.
      – Не повреди его? – крикнул Кирк.
      Делая укол, Спок сказал:
      – Это безболезненно, капитан, и быстро. Животное потеряет сознание лишь на несколько необходимых мгновений.
      Рычание умолкло. Спок взял животное из рук Скотти и отнес к платформе, где его ждал Вильсон со вторым зверем. Они уложили их рядом. Скотти у консоли управления сказал:
      – Если это не сработает…
      Он умолк и по сигналу Спока повернул наборный диск. Над платформой вспыхнуло сияние, животные исчезли, и оно погасло.
      – Обратный разряд, – скомандовал Спок. Скотти крутнул диск. Снова вспыхнуло, и животные опять появились на платформе.
      Спок подбежал к консоли. Он несколько изменил настройку.
      – Еще раз, – сказал он Скотти.
      Процесс повторился. Платформу окутала вспышка, и когда в камеру вошел Мак-Кой, на платформе лежало одно животное.
      – Оно мертво, – сказал Кирк.
      – Не спеши, Джим, – откликнулся Мак-Кой.
      Кирк подождал, пока доктор искал сердцебиение в безжизненном теле. Но напрасно. В общей тишине Спок сказал:
      – Это шок – шок от воссоединения.
      Кирк поплелся к выходу из отсека телепортации.
      Позже, в лазарете, Мак-Кой подтвердил диагноз Спока. Выпрямившись у стола, на котором лежало мертвое животное, он сказал:
      – Похоже, его в самом деле убил шок. Но чтобы сказать с уверенностью, потребуется вскрытие.
      – Что за шок? – спросил Кирк.
      – Мы только гадаем, Джим.
      – Да, я понимаю. Но вы оба употребили это слово: "шок".
      – Последствия инстинктивного страха, – сказал Спок. – Животному недоставало понимания процесса воссоединения. Страх был настолько велик, что привел к смерти. Другие причины шока не очевидны.
      Он внимательно рассматривал животное.
      – Вы сами видите, сэр, что тело абсолютно не повреждено.
      Кирк пытался сформулировать ответ для себя:
      – Он – там, в койке – испытывал дикий страх, – он обернулся к Мак-Кою. – Вы видели, как он это переживал. Но он выжил. Он прошел через это!
      – Он был на волоске, – напомнил Мак-Кой. – Я вижу, куда ты клонишь, Джим. Ты хочешь пропустить себя и этого дубля через транспортер – вас двоих. Нет, Джим, нет!
      – Четверо моих людей замерзают.
      – Но нет ни малейшего доказательства, что это животное умерло от страха! Шок, да. Но страх? Это только предположение!
      – Основанное на законах вероятности, – отозвался Спок.
      – К черту вероятность! – закричал Мак-Кой. – Жизнь Джима поставлена на карту. А ты вдруг стал таким специалистом по страху! Это базовая эмоция, мистер Спок! Что вы о ней знаете?
      – Должен напомнить вам, доктор, что наполовину я человек, – сказал Спок. – И мне больше, чем вам, известно, что это такое – жить с разделенным духом, что такое страдание, вызванное обладанием двумя "я". Я переживаю это каждый день.
      – Может, это и так, но проблема в технике. Что говорят законы вероятности о телепортаторе? Можно на него полагаться? Ты не знаешь! Это пока только теория, одна надежда.
      Кирк сказал:
      – Я иду с ним через телепортатор.
      Мак-Кой безнадежно всплеснул руками:
      – У тебя больше нервов, чем мозгов, Джим! Ради Бога, подумай головой!
      – Я собираюсь вернуть четверых моих людей на корабль, – сказал Кирк. – А мы не можем использовать телепортатор, пока не узнаем, умерло ли это животное от страха или от неполадок в технике.
      – Я тоже хочу спасти людей, Джим. Но ты более важен для корабля, чем члены экипажа. Это дьявольская правда – и ты это знаешь!
      Слушая ею, Кирк чувствовал, как его слабеющая воля опускается в глубины замешательства.
      – Я должен… попробовать. Дайте мне попытаться. Если я этого не сделаю, они наверняка погибнут. И я тоже. Я буду выглядеть живым, Боунс. Но я буду жить получеловеком. Для чего кораблю половина человека в роли капитана?
      – Джим, позволь мне сначала провести вскрытие животного.
      – Задержка может дорого обойтись.
      – По крайней мере, дай Споку побольше времени на проверку телепортатора. И разреши мне начать вскрытие.
      Мак-Кой завернул животное в простыню.
      – Джим, подожди, пожалуйста, подожди! – Он выбежал из кабинета.
      Спок сказал:
      – Я проверю телепортатор в тестовом режиме, как только вернется доктор.
      Кирк круто повернулся к нему.
      – Я не нуждаюсь в няньках, мистер Спок!
      – Как только вернется доктор.
      Четыре слова – это слишком много, подумал Спок. Ослабевшая воля, наконец, закалила себя для решения – чтобы снова встретить сомнения, аргументы, давление. Эти последние четыре слова были лишними.
      – Извините, капитан, – сказал он.
      Кирк кивнул. Он посмотрел вслед Споку.
      Спок – человек наполовину, но его человечность была неистощима. Благодарность придала ему решимость сделать то, что он должен был сделать. Он уже двинулся к тому отсеку лазарета, где стояли койки, когда голос Зулу раздался из настенного динамика.
      Это был шепот.
      – Кирк слушает, мистер Зулу.
      – Капитан… камни холодные… фазеров не осталось… один из нас без сознания… долго мы не продержимся…
      Шепот умолк. В динамике хрустнуло. Кирк присел на край койки, где лежал его двойник. Четыре жизни на роковой планете – и две жизни в возможно неисправном телепортаторе. Выбора не было.
      Двойник со страхом проговорил:
      – Что ты собрался делать?
      Кирк не ответил. Он стал развязывать узлы шнура, которым дубль бил привязан к койке. Двойник протянул руку и коснулся фазера на его поясе.
      – Тебе это не понадобится. Я не собираюсь больше драться с тобой. Что ты хочешь сделать?
      – Мы вдвоем телепортируемся по транспортеру, – сказал Кирк.
      Дубль напрягся, но быстро овладел собой.
      – Если хочешь.
      – Я должен хотеть, – сказал Кирк.
      Он отвязал шнур, отступил на шаг и поднял фазер. Пошатываясь, двойник поднялся на ноги. Потом оперся на спинку койки.
      – Я так слаб, – сказал он, – я буду рад, когда все кончится.
      – Пошли, – сказал Кирк.
      Дубль сделал шаг к двери, но запнулся и застонал. Он снова попытался шагнуть, снова запнулся – и Кирк инстинктивно протянул руку, чтобы поддержать его. Двойник понял, что это его шанс. Он выставил плечо и толкнул Кирка, опрокинув его. Фазер вылетел из его руки. Пытаясь подняться, Кирк крикнул:
      – Нет, ты не можешь…
      Тяжелая рукоятка фазера попала ему в висок. Он отлетел к койке. Двойник протянул руку и расцарапал ему лицо, потом ощупал царапины на своем лице. Их покрывал состав, наложенный Мак-Коем. Задумчиво улыбнувшись, он стал привязывать Кирка к койке.
      – Я – это ты, – сказал он ему.
      Шатаясь, он вышел в коридор. В конце коридора дверь лифта скользнула в сторону, внутри кабины стояла Дженис Рэнд. Он мгновенно выпрямился и спокойно подошел к ней.
      – Как вы, старшина Рэнд?
      – Капитан…
      Он улыбнулся ей.
      – В чем проблема? А-а, нет, я не притворяюсь капитаном. Вам лучше?
      – Да, сэр. Благодарю.
      – Хорошо.
      "Может быть, это мой шанс", – подумала Дженис. Она была так несправедлива к этому человеку.
      – Капитан. Я хотела извиниться. Если я…
      Кирк улыбнулся в ответ:
      – Что за слова – "если"… Я понимаю, старшина. Думаю, я должен вам лично объяснить…
      – Нет, это я должна вам…
      – Ну, тогда назовем это выяснением, – сказал двойник. – Я доверяю вашей сдержанности. На самом деле никто не притворялся мной. Произошли неполадки в работе транспортера, и возник мой дубль, двойник. Это трудно объяснить, так как мы еще не знаем точно причину неисправности. Но я позже объясню вам то, что уже известно. Вы это заслужили. Хорошо?
      В недоумении она кивнула.
      – Хорошо.
      Створки лифта отворились. Дубль галантно отступил, пропуская ее вперед. Когда лифт стал подниматься к мостику, он разразился смехом:
      – Мой корабль! Мой – весь мой!
      Вид капитанского кресла подействовал на него как наркотик. Когда он устроился на сиденье, Фаррел, стоявший у навигационного пульта, подал голос:
      – Мистер Зулу не отвечает, капитан.
      Он не обратил внимании на эту фразу. Вбегавший Спок кинулся к его креслу:
      – Капитан, я не нашел вас в телепортационном отсеке.
      – Я изменил решение, – сказал двойник не глядя на вулканита. – Займите свое место, мистер Спок.
      Спок медленно отошел к своему компьютеру. Слишком быстрой была эта смена решений для ума, который постоянно одолевали сомнения и нерешительность.
      – Приготовьтесь покинуть орбиту, мистер Фаррел!
      Если бы капитан отдал приказ активировать комплекс саморазрушения, и то это не произвело бы такого оглушительного эффекта. Фаррел уставился на него с недоверием и изумлением. Неожиданно дубль почувствовал, что все глаза на мостике устремлены на него.
      – Капитан… – начал было Фаррел.
      – Я отдал приказ, мистер Фаррел!
      – Я знаю, сэр, но как же… как же?..
      – Их спасти нельзя. Они уже мертвы, – его голос окреп. – Приготовьтесь покинуть орбиту, мистер Фаррел.
      – Да, сэр. – Рука Фаррела двинулась к выключателю, когда створки лифта раздвинулись и из него вышли Кирк и Мак-Кой. На лице Кирка была кровь, но рука, державшая фазер, была тверда. Дубль вскочил с капитанского кресла.
      – Это двойник, – закричал он. – Взять его!
      Никто не двинулся.
      – Это ты двойник, – сказал Мак-Кой.
      – Не верьте ему! – взвизгнул дубль. – Взять их обоих!
      Кирк и, чуть позади нет, Мак-Кой двинулись к капитанскому креслу. Спок, протянув руку, остановив Мак-Коя и покачал головой.
      Мак-Кой кивнул – и Кирк пошел вперед один.
      – Ты хочешь моей смерти? Ты хочешь забрать себе этот корабль? Но он мой!
      Фаррел вскочил со своего места, но Спок коснулся его плеча.
      – Это личное дело капитана.
      Кирк продолжал подходить к обезумевшему существу. Оно отступало шаг за шагом, издавая вопли.
      – Я капитан Кирк, вы, свиньи! Да, дайте этому лжецу погубить вас! Он уже убил четверых! Я капитан этот корабля! Я им владею. Вы все принадлежите мне, все!
      Кирк выстрелил. Дубль рухнул на палубу без сознания.
      – Спок, Боунс, – спокойно позвал капитан. – Поторопитесь, быстрее, пожалуйста.
 
      Кирк уже занял место на платформе телепортатора, когда у его ног положили неподвижное тело.
      – Держите его, капитан, – сказал Спок.
      Кирк опустился на платформу. Он положил мотающуюся голову двойника себе на плечо, обхватил рукой его талию. Потом поднял глаза.
      – Мистер Спок…
      – Да, сэр.
      – Если это не сработает…
      – Понял, сэр.
      – Джим! – взорвался Мак-Кой. – Не делайте этого! Не сейчас! Во имя Господа, подожди!
      – Пульт, мистер Спок, – сказал Кирк.
      Человеческая половина Спока взяла в нем верх: это, возможно, прощание с Кирком. Стоя у консоли, он наклонился над своими предательски трясущимися руками. Когда он поднял голову, лицо его было бесстрастным.
      – Даю разряд, сэр.
      Он видел, как Кирк крепче прижал дубля к себе. Он знал, что это были объятия необычайного признания, неразрывной близости. Не дрогнув, Спок повернул диск на панели. Гул дематериализации усилился, вспыхнуло яркое марево – и все стихло.
      Мак-Кой подбежал к платформе. На ней стоял Кирк. Один.
      – Джим… Джим? – выкрикнул Мак-Кой.
      – Привет, Боунс, – сказал Кирк. Он сошел с пустой платформы и подошел к консоли управления. – Мистер Спок, поднимайте людей на борт.
      Спок сглотнул.
      – Есть, капитан. Сейчас, сэр.
      Но это удалось не сразу. Прошло двадцать минут, прежде чем платформа телепортатора отдала в осторожные руки ожидавших четыре окоченевшие тела.
      Мак-Кой закончил последний осмотр.
      – Они выживут, капитан. Камни, которые они разогревали, спасли им жизнь. У них серьезные обморожения, но, я думаю, мы с этим справимся.
      Бледность в лице Кирка неожиданно бросилась ему в глаза.
      – Как вы, капитан?
      В улыбке Кирка была непривычная горечь.
      – Как там говорится? Во многая мудрости много печали? Я чувствую себя гораздо печальнее, Боунс, но совсем не мудрее.
      – Добро пожаловать в человеки, Джим, – сказал Мак-Кой.
      Когда Кирк поднялся на мостик, там царило праздничное настроение. Первым он подошел к Споку.
      – Вы, конечно, знаете, – сказал он, – я никогда бы не сделал этого без вас.
      – Благодарю, капитан. Что вы думаете сказать команде?
      – Правду, мистер Спок – что двойник отправился туда, откуда пошел.
      Дженис Рэнд подошла к нему.
      – Я хотела только сказать, капитан, что я… так рада…
      – Спасибо, старшина, – Кирк вернулся в свое капитанское кресло. Девушка смотрела ему вслед, а Спок смотрел на девушку.
      – Этот двойник, – сказал он, – обладал некоторыми замечательными качествами. И он весьма походил на капитана. Думаю, вы согласитесь, старшина Рэнд.
      Она покраснела. Но храбро взглянула в его смеющиеся глаза:
      – Да, мистер Спок. Тот двойник обладал весьма интересными качествами.