Империя чувств

      ПРОДОЛЖЕНИЕ СТРАХА
      Иногда по ночам во сне ощущаю, что некие процессы сознательно пугают меня.
      Чаще это происходит, если днем пришлось много общаться с людьми. Не могу точно объяснить причин, порождающих этот страх, не могу даже проснувшись восстановить в памяти образы тех процессов, и к тому же - представив себя всю ночь беспомощно лежащей с закрытыми глазами, укутанной в одеяло на низкой кровати в темной, одинокой комнате, содрогаюсь, как ягненок с только что перерезанным горлом, и от этой картины ощущаю еще больший ужас...
      ПИСАТЕЛЬ-ЛЕВ
      Временами, упиваясь краткими мгновениями сладкой свободы, блаженно зеваю, чувствуя при этом, что становлюсь похожей на льва...
      Нет у львов самцов или самок.
      ВЛЮБЛЕННЫЕ ПИСАТЕЛИ
      Некоторые наши писатели, жадно стремящиеся быть поближе к президенту сесть, по возможности, недалеко от него, пристроиться так, чтобы ощущать его дыхание, запах, даже на безжизненных фотографиях оказаться где-то рядом, кроме должностей, депутатства, славы и тому подобного, хотят от него еще чего-то...
      ЖЕСТОКИЙ ПОЭТ
      На днях среди набора мертвых газетных фраз натолкнувшись на цитату из стихов Вагифа Джабраилзаде - "...я жестокий человек, кяманча..." вместо точки в конце предложения в узком темном уголке увидела Вагифа, в пол-лица со страхом и печалью глядящего на меня...
      В этот божественный миг отчего-то ощутила себя кяманчой.
      ЧЕЛОВЕК-ПРОЦЕСС
      Кое-кто - даже самые родные, самые близкие, с кем объединяет общность мыслей и чувств, в ком больше полагаюсь на увиденную в глазах истину, чем на услышанное слово, сворачивают куда-то в сторону, вливаются в некие мелкие или крупные процессы.
      Со всех сторон окружена процессами. Бодрыми, мерзкими, убогими, чистыми, нейтральными...
      Иногда, подобно теплому дуновению ветерка, ощущаю направление и скорость их течения, их начала и концы. Мне же никуда не хочется двигаться.
      Я сама - процесс...
      МАНЕВРЫ ПАМЯТИ
      Очень часто во сне, забыв о реальной жизни, покинутой всего пару часов назад, забыв о том, кто мы, климат города, где живем, цвет стен учреждений, где работаем, о том, что мы отцы и матери, лица наших детей, стены квартир, о том, что родители наши вот уже пятнадцать - двадцать лет как скончались, ни на миг не теряясь и не удивляясь, живем в никогда не виданных, иных квартирах, в странных городах, спокойно говорим и пьем чай с теми, чьи могилы так часто посещаем, считаем своими совершенно незнакомых детей, выполняем работу, которой не умеем делать, иногда даже чуть оторвавшись от пола, почти касаясь его животом, с замиранием сердца парим - а по утрам, как чему-то само собой разумеющемуся, не придаем значения этим мелким маневрам маленьких тайных точек нашей памяти, заставляющим нас так спокойно и безболезненно забыть, что мы когда-то жили в этом мире в ином обличье, и ничуть не удивляемся этим ежедневным божественным актам, протекающим у нас под носом...
      Из цикла "РОДНЫЕ ЛИЦА"
      Временами истощенные голодные морды собак, из желания покончить с этой мучительной, убогой бродячей жизнью бросающихся под раскаленные колеса автомобилей, напоминают мне родные лица некоторых бездомных, нищих нервных, злых моих коллег, кого талант запутал в невидимых, таинственных коридорах Литературы, чьи способности и мечты никак не соответствуют этому миру, его законам материальности...
      ИЗ КАРТИН ОДИНОЧЕСТВА
      Став чуть внимательнее, мы ощутим, сколь беспомощно одиноки мы, в самые неодинокие наши мгновения, даже беседуя с самыми близкими, самыми родными людьми.
      И поймем мы, что высказанные нами в этих беседах наиболее искренние слова, чувства говорятся для нас же самих...
      ВЕРНОСТЬ МУЗЫКИ
      В музыке покойных композиторов ощущается атмосфера Иного мира. Даже песни композиторов, чью музыку еще совсем недавно мы слушали при их жизни, спустя некоторое время после смерти авторов словно оказываются в Той атмосфере, удаляются от нас, обретая черты божественного...
      Особенно четко эта атмосфера ощущается классической музыке. Очевидно, у нее больше возможностей слиться с иными мирами.
      В этом смысле самые веселые, оптимистичные песни Тофика Кулиева, как это ни печально, словно поются уже не для нас...
      МАТЕРИНСКИЙ ПРИЮТ
      Недавно я была свидетелем мучительной трагедии...
      Госпожу N, посвятившую всю жизнь больной матери, не создавшую собственной семьи, прожившую свои лучшие годы в одном из тесных, словно забытых Временем, полутемных кварталов, в заброшенной двухкомнатной, старой, лишенной воздуха квартире с высокими потолками и всегда заполненной старыми соседками, с картавящей, толстой матерью, вечно болеющей, пьющей сильнодействующие лекарства и пьянея от их действия, изводящей всех разговорами о своих болячках. Эту женщину, совсем недавно избавившуюся ото всех этих мучений, хоронили - из-за нехватки денег - в одной могиле со скончавшейся пять-шесть лет назад матерью. Все это напоминало финал некоего шедевра, с гениальной концовкой...
      Так госпожа N, женщина с тонкой душой, едва избавившись от своей чудовищной матери - владелицы этой старенькой двухкомнатной квартиры, полумраком, теснотой, духотой и тишиной, царившими в них, и без того напоминавшей могилу, вновь, на этот раз навечно, переселилась в ее еще более тесный приют...
      Глядя, как вырастает на могиле холмик земли, ощущая окончание трагедии, на протяжении нескольких лет разворачивающейся на моих глазах, я с грустью слышала шуршание медленно закрывающегося тяжелого, пыльного занавеса...
      СОСТОЯНИЕ ГОТОВНОСТИ
      Бессонница, нервозность, слабость, а в последнее время даже рвотный рефлекс, появляющиеся у меня за несколько дней до приемов, куда вынуждена идти, или когда сама готовлюсь принимать каких-то гостей, это чрезмерное возбуждение свидетельствует о нарастающем осложнении перед очередными приемами и посещениями.
      БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ
      Различного рода массовые передовые организации борются против загрязнения окружающей среды, вызывавшей до последнего времени образование расширяющихся и опасных для Земного шара знаменитых озоновых дыр, и объясняют этот грозный комический процесс всякими нарушениями экологии. Что же они будут говорить теперь, когда эти дыры вдруг сами по себе стали уменьшаться и отступать?..
      МАЛЕНЬКИЕ БОЖКИ
      Недавно услышала по радио, что вдова Сальвадора Альенде, до сих пор проводящая в каком-то из городов Южной Америки различные политические акции против бывшего режима Пиночета, не оставила намерения опубликовать факты, связанные со смертью мужа.
      А далее ведущий, говоря о загадочной гибели Альенде и о том, как было обнаружено тело, произнес: "...Его тело было найдено в одной из комнат дворца, лежащим ничком на полу..."
      Эти слова напомнили мне знаменитую "Осень патриарха" Маркеса, где каждая из частей начиналась примерно с такого же описания.
      Именно за такую мистически-расплывчатую картину, которой открывались очередные части, я полюбила роман и бережно перевела его...
      Говорят, в образе главного героя - Патриарха Маркес вывел все никак не умирающего старого диктатора Пиночета. И вдруг теперь выходит, что в романе, направленном против пиночетовского режима, Маркес почему-то описал смерть трагически погибшего в борьбе с Пиночетом Сальвадора Альенде...
      Очевидно, в процессе работы над романом писатель не видел особой разницы между любимым им Альенде, чьим сторонником он был, и Пиночетом, к которому он не испытывал ничего, кроме отвращения, и которого он описал с едкой издевкой. Судя по всему, для писателя существовала непреодолимая граница между реальной жизнью и Литературой. Выходит, таким образом, для большей литературной выразительности Маркес отдал смерть симпатичного ему человека человеку ему отвратительному.
      Думаю, можно найти сотни подобных примеров в литературе, и тем самым приравнять писателей к маленьким божкам.
      СИЛА ЦЕНТРА
      Каждое утро, твердо планируя решить массу бытовых проблем, иду на работу. Но стоит мне попасть в Центр, закрутиться в водовороте родных лиц, тревожных телефонных звонков, странных флюидов, словно источаемых стенами Центра, до самого вечера бессознательно пребываю вдали от материального мира, таинственным образом не ощущая Времени, а вечерами, совершенно иной возвращаясь той же дорогой, с какой-то легкостью чувствую, что быт где-то вдали от меня, как удаляется он с тихим звуком уходящего поезда...
      ЖАДНОЕ МЕСТО
      Известно, что люди, на какой бы ступени социальной лестницы они ни стояли, постоянно борются за Место.
      Но иногда с ужасом понимаешь, что и Места в отношении людей имеют некие свои мистические цели.
      С этой точки зрения, видя, как Место в президиумах, на почетных трибунах, в государственных ложах, занимаемое покойным Самед Вургуном - человеком добрым, талантливым народным поэтом, со странной непримиримостью поглотило его старшего сына Юсифа Самедоглы, прекрасного прозаика с тонкой, чуткой душой, а после смерти Юсифа и его брата Вагифа Самедоглы, живущего истинной жизнью поэта в стороне от общества, в чистейшем мире, далеком от должностей, политики, депутатства, аппаратных игр, ощущаешь необходимость понять таинственные законы мира этих Мест, расположенных на континентах, отдельных от Литературы...
      ОБ ИЗНАНКЕ
      Проходя по Площади фонтанов, окутанной со всех сторон ароматом французских духов, заполненной зарубежной музыкой, красотой бьющих фонтанов, мимо красиво одетых, веселых людей, киосков, пестрящих яркими журнальными обложками, ослепительных витрин, вдруг увидела кошку. Маленькая, израненная безжалостной уличной жизнью, чуть ли не бандитская мордочка этой грязной уличной кошки, перебегавшей площадь наискосок, мастерски проскальзывая под ногами прохожих, наглядно показывала жалкую, страшную изнанку этой пышности...
      О СМЕРТИ
      Рассказывая кому-то о каких неприятностях, мелких катастрофах, приключившихся недавно, сладостно ощущаешь с чувством спасенного, как волнения, испытанные в эти страшные мгновения, словно боль, оставляющая измученные мышцы, растворяясь, удаляются, и представляя себя вдали от опасности чуть ли не героем, понимаешь, что не отдалишься от происходящего с тобой только на пути в мир Иной, лишь ощущениями в мгновение смерти ни с кем не поделишься.
      МАЛЬЧИК - ФИЛОСОФ
      Вот уже некоторое время нахожусь под впечатлением гениальной мысли, случайно высказанной моим пятилетним сыном, когда мы с ним обедали вдвоем на кухне...
      Этот маленький черноглазый мальчик, постоянно исподволь наблюдающий за всем, за игрушками или, затаив дыхание, глядя мультфильмы, слышащий обрывки разговоров, неподвластных его разумению, но понимая их, и в силу возможностей приходящий к каким-то выводам, вдруг о чем-то подумав, со вздохом сказал:
      - ... По сути, в человеке все мертвое...
      Я чуть не поперхнулась от услышанного.
      Он же с несвойственным его возрасту терпением переждал пока я откашляюсь и добавил:
      - ...кроме глаз и голоса...
      О ПОКЛОННИЦАХ
      Многие поклонники моих книг, особенно женщины, рассуждая при встречах о достоинствах моих произведений, почему-то внимательно вглядываются в мое лицо, тщательно изучая его, как географическую карту с континентами и городами, реками и морями...
      ЗАНУДЫ
      Долгие годы, по утрам пробуждающиеся от сна, с увлеченностью новорожденных выстраивающие предстоящий день, ночами же с бессильной усталой обреченностью стариков умереть ложащиеся в постели, придумывающие тысячи способов заснуть и уйти из этого мира, мы ни за что не соглашаемся добровольно расстаться с этой изобретательно мучающей, давящей, приносящей страдания, сводящей с ума тоскливой жизнью...
      ВИРУСЫ НАСТРОЕНИЯ
      В последние несколько месяцев, а точнее со второй половины августа вдруг впала в какое-то странное состояние. Внутри возникла некая удивительно нейтральная легкость, в мозгу - абсолютная пустота, теплый покой... Не хотелось ни читать, ни писать, ни видеть кого-либо. Ничто не печалило, не радовало, я вздрагивала, видя в зеркале свои пустые, стеклянные глаза, но даже об этом не хотелось задуматься всерьез.
      Это очень обеспокоило моего друга Натика Сафарова. Он заставил меня обратиться к психиатру, невропатологу, сделать рентген мозга.
      Но скоро и сам он впал в такое же состояние. Он неделями сидел дома, не выходил на работу, или же, заходя ко мне, молча смотрел на меня пустыми, ничего не выражающими глазами, или говорил о чем-то совершенно постороннем. Позже и Хикмет Гаджизаде, который начал волноваться за Натика, оказался в том же состоянии.
      Значит, есть вирусы, способные заразить душу, как другие заражают тело.
      ИЗ ЛИТЕРАТУРНЫХ ТОНКОСТЕЙ
      Муж и дочка часто упрекают меня в том, с совершенно посторонними людьми говорю о своих "гениальных" открытиях, о том, что пишу или собираюсь написать, о проблемах своей литературной кухни.
      Вот и недавно они долго упрекали меня за то, что после того, как несколько часов с волнением рассказывала одной нашей знакомой о незаметных на первый взгляд деталях моего рассказа "Гений", та стала бояться меня, я же, возбужденная этим разговором, всю ночь не могла уснуть. И долго еще меня мучили угрызения совести за этот неразумный поступок.
      Они никак не могут понять, что если во мне появляется желание говорить, то равно - литератор передо мной или домохозяйка, и если я буду соотносить, кто мой собеседник, эти красный или зеленый цвета внутреннего светофора будут загораться и при письме, я научусь контролировать, что мне следует писать, а о чем лучше промолчать.
      ВИДЕНИЕ
      Агахану Абдуллаеву
      ...На одну из свадеб в качестве гостя был приглашен знаменитый исполнитель мугамов, в разгар торжества его попросили спеть, и мне стало не по себе при мысли, как же этот серьезный артист будет петь, глядя на эти жующие пьяные лица.
      Но певец медленной походкой вышел в центр зала и, не обращая внимания на окружающих, закрыв глаза, запел на самых высоких струнах своего голоса. Он пел, и лицо его менялось, бледнело. Потом в какой-то миг он открыл глаза, поглядел вокруг, голос его стал ниже, и так он допел до конца.
      Закончив петь, он как ни в чем ни бывало той же медленной походкой вернулся на место, лишь глаза долго оставались красными от напряжения его высокого голоса. И весь вечер просидел он, разочарованно глядя куда-то в пространство этими покрасневшими глазами.
      Было ли ему жаль своего пения?..
      Потом певца опять пригласили к микрофону.
      Он опять с легкостью принял приглашение и вышел к музыкантам. Теперь уже он не стал брать так высоко. Закрыв глаза, он нежным голосом запел "Гарабах шикестеси" и я увидела как...
      ...Его серебряный голос, заскользив под носом у собравшихся, не касаясь жирных скатертей, никого и ничего не задевая, мастерски извиваясь, уплывал куда-то далеко отсюда...
      ВРЕДНАЯ ПРИВЫЧКА
      Друзья, часто упрекая меня в том, что я слишком много внимания уделяю своему здоровью, что каждую маленькую болячку воспринимаю, как смертельную, советуют бросить эту вредную привычку и больше писать.
      Но ведь все обстоит гораздо сложнее. В мир писаний, в это бесплотное пространство, где совершенно исчезает материальность, и царят чувства и ощущения, я могу погрузиться, лишь оставив на пороге свое тело, как снимают одежду. А в такие мгновения даже самые мелкие недомогания мешают избавиться от тела, хотя бы временно не ощущать его.
      ЛИТЕРАТУРА И ШЕКИНСКАЯ КУХНЯ
      Удивительные вещи творятся вокруг меня. Составленная редакцией азербайджанской литературы Центра и затем на долгие годы бесследно исчезнувшая пятисотстраничная "Антология азербайджанской литературы" вдруг недавно почему-то обнаружилась в кожаной папке с надписью "Секреты шекинской кухни"...
      ЛЮДИ-СЧЕТЧИКИ
      Люди, часто облизывающие пересохшие губы, напоминают электросчетчик с постоянно вертящимся колесом.
      АКТЕРЫ-ШПИОНЫ
      Встретив днем актеров, которые вечерами на телеэкранах или ярко освещенных прожекторами сценах, откуда веет чем-то потусторонним, философствуют, став принцем датским или царем Эдипом, видя их, с пакетом картошки или лука в руках, с виноватыми, небритыми лицами крадущимися, как шпионы среди людей, отчетливей понимаю убогость этой страны и величие ее Бога.
      СТРАШНЫЙ СПЕКТАКЛЬ
      Законы Литературы страшны. Описывая жизнь очень талантливого писателя, вынужденного уйти из жизни совсем молодым, ощутила вдруг, как пропитываюсь убогой средой, где жил он волею судеб - тошнотворными запахами дешевых забегаловок, где он проводил время, атмосферой жуткой конторы, где он работал - как окутывает она меня, все теснее сжимая кольцо и желая задушить и меня. Пришлось бросить рукопись на половине, как закрывают занавес некоего страшного спектакля.
      КЛАНЯЮЩАЯСЯ ШУША
      Глядя в одной из детских передач на детей в детском саду, одетых в измятые не по росту национальные костюмы, застывших в немом изумлении, слушая свою воспитательницу - толстую женщину в черном келагае и огромной плиссированной юбке, сидящую, подогнув по-турецки ноги, поющую дрожащим голосом "Горы Шуши", и в процессе пения раскачивающуюся с бока на бок, кланяющуюся чуть ли до пола, чувствовала, как где-то вдали и Шуша вот так же отвратительно покачивается и кланяется.
      СЕРДИТЫЙ ДОМ
      Не раз всей семьей ощущали мы неприязненное отношение нашего дома к моим писаниям...
      Дом ревнует меня к тому, что пишу. Видно, он, как и остальные члены семьи, нуждается во внимании и доброте.
      Лишь только пытаюсь прочитать или рассказать дочке или мужу о новой своей вещи, дом в мгновение ока поднимает бурю ненависти - то стучат в дверь, то звонит телефон, то закипает обед в кастрюле - и утратившие ценность и смысл слова и мысли мои, оказавшись не в состоянии вновь возродить, там же и хороню я, вынужденная надолго умолкнуть.
      ПИСАТЕЛЬ- СОЛДАТ
      Знаю одного очень уважаемого писателя, всю жизнь посвятившего литературе, пишущего одну книгу за другой, серьезно и основательно занимающегося литературоведением, но по сути являющегося солдатом. Втайне, в самых заветных уголках души, дома, вдали от глаз общественности под удивленно уважительными взглядами домашних он гордится своей строгой писательской дисциплиной, соблюдая установленный собой же жесткий рабочий режим, строка за строкой ведет вперед свою армию, и как захватывают огромные страны, завершает очередное произведение, а затем, превратив его в изящную книгу, ставит на полку, как орден Славы.
      ПОРТРЕТ-ПРЕДАТЕЛЬ
      ...Недавно приглашенная на один из торжественных приемов встретила в фойе знакомую, чья мягкая улыбка, еще с юности запечатлевшаяся на ее лице, постоянно напоминала мне знаменитую улыбку Джоконды, но, увидев на стене того же фойе написанную маслом картину средневекового французского художника, изображающую обнаженную женщину, с удивительным сладострастием на лице возлежащую в полутемной, подозрительной комнате, почувствовала, что за мягкой улыбкой этой достойной, порядочной женщины должна скрываться какая-то страшная тайна...
      ОБ УДОВЛЕТВОРЕННОСТИ
      По сути, все совершается ради мгновения удовлетворенности...
      ОППОЗИЦИОНИРУЮЩИЕ ВОЛОСЫ
      Одно из моих открытий последнего времени заключается в том, что наше тело, наши кожа и волосы тоже знакомы с противоречиями и борьбой, с проблемами автономии, власти и оппозиции.
      В моих волосах, как бы тщательно, прядь за прядью их ни расчесывала, как бы ни меняла прическу, как бы ни укладывала их, левая прядь со странной вычурностью завивается вверх, что родило во мне интерес и уважение к этой революционной пряди.
      ПОМОЩЬ МУДРОГО РЕБЕНКА
      Последнее время вынуждена писать на бумаге, ураганно исчерканной сыном.
      Другого выхода нет. Этот мудрый маленький мальчик, предчувствуя, что написанное мной на этих чистых белых листах когда-нибудь сотрется и исчезнет в истинном могучем водовороте конца света, черкает все эти листы, чтобы избавить меня от напрасной работы.
      СТРАДАНИЯ ЮНОГО ВЕРТЕРА
      Недавно во время уборки нашла на одном из шкафов мой черно-белый портрет, несколько лет назад подаренный мне сотрудниками на день рождения, и эта находка вновь вернула меня в ощущение, испытанное несколько лет назад на том дне рождения...
      Вновь увидела я на портрете поэта, юного, чувствительного, опередившего свое время, изменившегося в веках и разочарованным ушедшего из жизни...
      Вновь увидела я этот портрет на похоронах моих печально плывущим перед гробом на руках моих детей, заставляя сжиматься сердца людей...
      ПЕРО ЭНЕРГИИ
      Временами, занятая разыми бытовыми проблемами, подолгу лишенная возможности взяться за перо, увидев случайно на подоконнике, на краю книжной полки ручку, смотрю на них, как на родных, близких людей, о ком я страшно соскучилась, беру ее в руки с желанием написать просто бессмысленный, бессвязный набор слов, охваченная при этом удивительном акте творчества поразительным, необъяснимым ощущением полета. Быть может, вершина всего именно в этих дешевых ручках, продающихся на каждом углу из грязных ладоней пучками, как зелень?..
      СВАДЬБА УРОВНЕМ НИЖЕ
      Вот уже несколько месяцев погружена в свадебные хлопоты дочери...
      С тех пор, как началась эта счастливая и трогательная череда церемоний обручения, свадьбы, считающаяся кульминацией жизни матери, у меня возникло ощущение, будто опустилась ниже уровня Пространства, где жила обычно. Наблюдая со стороны за собой, в жалкие, убогие бытовые мгновения бьющейся в некоем тесном, удушающем слое, временами случайно, наподобие невесомой вещи, всплывающей вверх, на миг прикасаясь там к своим неведомым мерам чувств, сознавая странную чужеродность этого прикосновения, с необъяснимым страхом ныряю обратно, ощущая себя самой несчастной на свете женщиной...
      ТОРЖЕСТВО ОГУРЦА
      Временами на торжественных собраниях, официальных правительственных приемах ощущаешь аромат высшей, истинной торжественности, чем та, что на украшенных стенах банкетного зала, на проникнутых особой серьезностью лицах официантов и уважаемых гостей, во всей этой напряженной ответственности и пышности...
      Этот совершенно не вписывающийся в атмосферу напряженности, официальности, искусственной торжественности аромат свежести источают лежащие на столах там и здесь среди закусок нарезанные огурцы.
      Это невообразимо высокий и далекий от подобных торжеств, надуманных официальности и массовости извечный аромат торжества Природы...
      ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА
      Некогда я утверждала, что литература превыше философии. И обосновывала это тем, что в отличие от философии литература исследует то, что выше законов этого и потустороннего миров.
      Сегодня же я твердо убеждена в том, что поэзия Иоганна Вольфганга Гете, чья высшая поэтика вошла в историю мировой поэзии, кажется в сравнении с теоретическими рассуждениями древних философов, скажем, Соломона или Будды более рассудочной...
      ИЗ ФИЛОСОФСКИХ ОТКРЫТИЙ
      Если мы нашу земную жизнь разделим на ночи - время, когда душа живет, отстраняя наше сознание, и дни - когда душа, отступив, скрывается в каких-то наших потаенных уголках, уступая место сознанию, и сочтем смерть завершением этих таинственных, Божественных актов, воспринимаемых нами как нечто обыденное, чуть ли не мелкой бытовой привычкой, то станет нам очевидным, что и душа - эта вечная странница между нашим и потусторонним мирами - так же смертна.
      КОВАРСТВО ЦЕНТРА
      Как бы ни отчищали, какой бы глянец ни наводили на пристройку к Центру, чьи потемневшие от времени, политических треволнений, землетрясений и ливней старые камни окончательно сформировали его облик, эта пристройка, в свое время какими-то темными путями отнятая у Центра и превращенная в ресторан, под воздействием ветров и дождей все равно теряет свой лоск и опять становится похожей на Пристройку к Центру - старому, посеревшему, нищему очагу литературы.
      ДВА ГАМЛЕТА
      Удивительное сходство между "Империей чувств" и программой известного киноведа Аяза Салаева "Постижения", некогда шедшей по телеканалу АВА.
      Оба эти цикла отличаются некоторым философским, несоответствующим общепринятым нормам, несколько искривленным, прихрамывающим взглядом на мир, происходящие события.
      В этом смысле мы с Аязом походим на Гамлета, сидящего в черном плаще на пустой бочке посреди оживленного, пропахшего сгнившей зеленью рынка, и в толчее шумных торгов, где каждый стремится урвать свою выгоду, упивающегося философскими размышлениями.
      ИМПЕРИЯ ПЛЕСЕНИ
      При виде людей из неимущих слоев, духовно бедных семей, живущих в отдающих сыростью, дешевых панельных домах, и словно пропитавшихся их плесенью, больно сжимается сердце.
      ИМПЕРИЯ ДЕЛЬЦОВ
      Проворность деловых людей, с особой ловкостью снующих вокруг нас и в этой суете создающих вокруг себя своеобразную атмосферу ответственности, на первый взгляд, решает больше, чем медлительные процессы высших сил, протекающие над пространством Времени.
      ТОСКА ПО ИБСЕНУ
      Временами, в мгновения одиночества и неприкаянности, особенно когда Баку напоминает огромную, благоустроенную деревню, насмехающуюся над людьми, почему-то вспоминаю переведенную мной когда-то только ради гонорара средненькую пьесу Генрика Ибсена "Игрушечный дом", рассказывающую о семейных неурядицах.
      Почему именно ее?
      Быть может, воспоминания о небольшом эпизоде из жизни этой холодной далекой северной страны рождены тайной тоской по занятой своими собственными маленькими трагедиями городской интеллигенции, по сообществу небогатых и честных, воспитанных и духовных людей, по этой надежной и ясной среде?!.
      ЧТО ХОТЕЛА СКАЗАТЬ МИРВАРИД ДИЛЬБАЗИ
      ...Вечером того дня, когда скончалась Мирварид ханум, мне позвонила близкая родственница и по ошибке сказала, что скончалась ее сестра Эмина Дильбази, однако, я всю ночь была с Мирварид ханум.
      ...Во сне, прижимаясь ко мне холодной, как лед, безжизненной щекой, Мирварид ханум молча плакала, огромный автобус, где, кроме нас двоих, больше не было пассажиров, куда-то ехал по длинной знойной дороге, я была расстроена, что-то хотела сказать Мирварид ханум, но не решалась выговорить этого, автобус все никак не мог доехать до остановки, слезы Мирварид ханум не высыхали, и ни зной дороги, ни мое тепло не могли отогреть холод щек Мирварид ханум...
      ЛАТИНСКАЯ ТРАГЕДИЯ
      Латиница создала дополнительную преграду между утопающими в болоте материальных и социальных проблем испуганными читателями и поэтами и писателями, готовыми хоть бесплатно донести до них свои мысли и творения.
      И вновь наша литература - мысли и чувства, имеющие жизненно важное значение, - под грузом очередных букв начала раскачиваться с борта на борт в изматывающем океане чуждой латинской орфографии.
      В "ПЯТИ-ШЕСТИЛЕТНЕЙ ЗОНЕ"
      Последнее время, можно сказать, почти все свои писания, где хочу рассказать о том, что мне запомнилось и когда-то взволновало меня, начинаю с фразы:
      "...Примерно лет пять - шесть назад..."
      Словно раньше тех "пяти - шести лет" ничего и не случалось. Быть может, и не жила я до того краткого периода?.. Или было это не в том Пространстве, где я нахожусь сейчас?!.
      Временами начинаю сомневаться - провела ли я эти пять - шесть лет
      В некоем временном, со своими законами и границами зоне Времени, кроме этого небольшого отрезка...
      А бывает, что я связываю это с небольшим по срокам, но пространственно безграничным мистическим периодом, начавшимся с рождения моего маленького сына - философа...
      КАК Я ОКАЗАЛАСЬ ВНЕ РОМАНА
      Даже ночные страхи в моем спящем доме, когда весь город погружен в сон тихое поскрипывание половиц, словно кто-то осторожно ходит вокруг меня, двери кухонных шкафов за стеной, открывающиеся или закрывающиеся сами по себе, таинственные ветры, проникающие сквозь плотно закрытые двери и играющие с занавеской, одним словом все, попавшее в роман, который я писала, все дни и часы моей бурной романной жизни, утекающие стремительно, как струйка песка в песочных часах, оказались столь коротки...
      Все погибло во имя бессмысленных вопросов, глупых похвал и предложений, которые обрушили на меня друзья и родные, собравшиеся в нашем загородном доме на Новый год...
      Горькие последствия усталости двух праздничных дней, когда ради лишь заполнения пустоты и бессмысленного праздничного настроения произносились неискренние здравицы, было поглощено множество самой разнообразной еды, лились удушающие, ослепляющие потоки слов, бессонных ночей, полуболезненного состояния, в котором встречала и провожала гостей - итоги всего этого проявились уже после праздников, когда я еле живая вернулась в тишину, к своим рукописям...
      ...На более чем ста страницах нового материала и в такой же кипе заметок, сделанных для будущих эпизодов, не было ни одного слова, имеющего отношение ко мне...
      БЕССИЛИЕ МОЦАРТА
      Даже великий "Реквием" Моцарта, под мелодию которого мудрый ANS 20 января транслировал траурную процессию с Шехидляр Хиябаны, даже музыка гения, исполненного вечной горечью перед бессилием людей, обитающего где-то в божественных высях, куда не долетают жалобные стоны сынов человеческих, даже однообразные звуки гобоя, напоминающие голос одинокого ягненка, не могли помочь в этой страшной трагедии людям, со сгорбленными плечами и застывшими лицами проходящими в этой процессии...
      БОЖЕСТВЕННОЕ ОЩУЩЕНИЕ
      В мудрых мыслях, заключенных в Коране, Божественных наставлениях, переданных нам через Пророка - ощущаю величественные волны, потрясение, словно огромное, безграничное Нечто только что взорвалось где-то очень далеко. И каждый всплеск, ощущаемый после очередной прочитанный мысли, приводит меня в трепет, и со странной печалью понимаю, что когда-то, быть может, в самый миг рождения, была я кем-то брошена и живу одиноко в этом многоцветном мире и в этом пленительном ощущении родства, живущем со мной, во мне, нахожу необъяснимый покой...
      ИЗ ЛИТЕРАТУРНЫХ ЗАРИСОВОК
      В небольшом прямоугольном зеркальце, стоящем на краю моего письменного стола, в которое иногда заглядываю, чтобы поправить волосы или увидеть выражение лица, я день и ночь вижу свою правую руку, страшным скорпионом вонзившуюся в тонкое перо, пьющую его кровь и от этой крови все более горбящуюся и стареющую, и еще полный напряжения кончик пера, самостоятельно, как по льду, нервно скользящий в танце по бумаге...