Смерть, она как чайка-поморник: точно не угадаешь, чью душу подцепит крючковатым клювом, кого уволочет в серую мглу, чтобы трепать среди льда и камней. Почти всегда она кружит невысоко над головами, и к мельканию черных крыльев привыкаешь быстро, перестаешь их замечать и не думаешь, что они и есть та самая смерть. Смерть тоже подвластна инстинктам. Хватает она большей частью с поверхности, то, что ближе, что на виду. Хочешь жить - не приближайся к зыбкой грани. Хотя бы не высовывайся.
      
      Климентьев высунулся. Минутная вспышка ярости сыграла с ним злую шутку. Все мы подвержены ярости или другой нервной придури, и над всеми нами то низко, то в вышине за серой мглой кружит беспощадная чайка-поморник.
      
      Как заезженную пластинку Сергей вновь и вновь проигрывал в памяти проклятый вечер, озаренный пламенем горящего "Лэнд Крузера", разорванный не слишком-то бойкой, но вполне роковой стрельбой. Что Климыч нежилец, мичман понял сразу, как расстегнул на нем рубашку. Конечно, оставалась слабенькая надежда. Ведь дырка-то всего одна, и вроде не сильно брызгала кровью. Но этой одной хватило, чтобы в легких полностью заменить воздух главной человеческой жидкостью.
      
      Всю ночь Лугин сидел над ним, зачем-то укрывая его и себя от ливня прогоревшим куском палатки. Молнии полыхали вокруг, словно проблески потустороннего солнца из разверзнувшейся тверди. Иногда они освещали лицо Дениса, прохожее на серебряную маску с темными пятнышками глаз. В них отражались грозовые разряды - этакие крошечные юркие змейки.
      
      - Вот и съездил к маме-папе... Вот тебе и Лиза, - приговаривал Лугин, тупо глядя на дорогу, которой, сделав свое дело, улизнул ментовской "УАЗик". - Ублюдки, чтоб вас от жратвы нашей наизнанку вывернуло! А Климыч уже все. Отпился и откушался Климыч.
      
      В холодных струях ливня труп остыл быстро. Руки так и застряли: обе клещами возле горла, как держал их Денис, когда тужился вдохнуть, а не мог. Попробуй вдохни, если в грудище ведро крови. Сергей как-то не додумался вовремя уложить эти сами руки на привычное для покойника место. И глаза забыл закрыть. Да хрен с ним. Разве это важно? Важно, что очень хорошего человека больше нет. Выть от этого хотелось волком. Или загрызть кого-нибудь. Так бы и сделал, окажись кто рядом. Ведь не зря многие говорили, что он, Лугин, - волк.
      
      Поначалу, мичман замышлял отомстить тем, с "УАЗика". Только где их искать и как? Пешком здесь много не находишься. В общем, не пошел. Похоронил лучшего друга рядом с закопченным, разодранным взрывом "Лэнд Крузером". Могилу копал долго в вязкой, пронизанной корнями земле саперкой без черенка. Цветы на поляне собрал, на холмик возложил и двинул к звездолету, взяв с собой только нож: остальное сгорело все, а на дробовик не осталось патронов.
      
      Теперь Климыч был далеко, и Земля далеко. Лугин сидел на полу в какой-то нездоровой пещере, которой не должно быть в нормальном космическом корабле. Хотя, что он знает о "нормальных" кораблях? Не больше чем о Фаргерте или кастах кафравцев. В тоненькой рубашке с отрезанным рукавом любого бы здесь пробрало от холода до костей. И его пробирало. Не так, как в Североморске, когда они перевернулись на шлюпке возле пирса, но все же. Еще нестерпимее Сергея донимало плечо и щека, обожженные пыхнувшим бензобаком. На щеке не так - ей как-то меньше досталось, а на плече вздулись волдыри, словно жирные потеки воска, и пекло крепко, нещадно, аж зубы поскрипывали.
      
      Второй час после старта - по крайней мере, все так думали из-за тряски и навалившейся временами тяжести - Лугин наблюдал за двумя девицами, сидевшими недалеко от него. Сначала они скандалили по пустячной причине, потом угомонились и устроились с миром на спальнике, о чем-то перешептываясь.
      
      Хоть выглядело не очень скромно, он подполз на четвереньках к крайней из них, рыжеволосой, и спросил:
      
      - У вас водка есть?
      
      Рыженькая взглянула, прищурившись, а когда разглядела ожог на его щеке, поинтересовалась:
      
      - Провели веселую ночку?
      
      - Не слишком веселую, - процедил Лугин, пожалев, что не обратился к старичку, вроде называвшемуся профессором Чудовым. - Так есть хоть немного?
      
      - Неужели мы похожи на алкоголичек, - простонала ее подруга и брезгливо отвела серовато-голубые глаза к проходу.
      
      - Извините, мне смочить для дезинфекции, - пояснил Сергей. Все больше сожалея, о начатом разговоре, он показал покрытое волдырями и разорванной кожей плечо.
      
      - Боже мой, - прошептала рыженькая. - Как же угораздило так! У меня йод есть. Ожег? Йодом, наверное, нельзя. Стоп!.. - она приложила ладонь ко лбу, что-то вспоминая. - В аптечке был противоожоговый крем. Ирка, давай красную сумку.
      
      Она шустро отыскала продолговатую пластмассовую коробку, щелкнула крышкой и скоро известила:
      
      - Есть! Мне помогло, когда ошпарилась чайником. Сядьте другим боком. Будет сначала больно.
      
      - Вытерплю, - Лугин стиснул зубы и уставился на светящийся синим участок стены.
      
      Пока ватный тампон обходил край ожога, было щекотно, но потом мичман испытал ласковое прикосновение ада. Рыженькая, правда, оказалась аккуратна. Приговаривала что-то успокаивающее и дула, сложив губки трубочкой - ну точно сестра милосердия, из тех, что с душой. Происходящим, заинтересовался даже старичок в толстой вельветовой куртке. Подошел, и после завершения процедуры, наклонившись, спросил:
      
      - Сударыня Светлана, чем вы мажете нашего героя?
      
      - "Пантенол-Д". Вот, - она протянула упаковку.
      
      - Не особо поможет, но за неимением лучшего... - Чудов потряс бородкой. - Извините, за интерес - я же биолог. А вам, молодой человек, одеться бы не мешало. При чем обязательно. Наблюдаю за вами - два часа почти голышом. Здесь восемь тепла как-никак. И температура падает. У меня градусник есть.
      
      - Спасибо, приму к сведенью, - Лугин кивнул профессору и невзначай коснулся руки рыженькой спасительницы. - И вам спасибо. Сударыня, - последнее он вроде сказал с невесомой усмешкой.
      
      - Света Хитрова, - она тоже коснулась его шероховатых пальцев. - А на спальнике, - она плутовато скосила глаза на подругу, - сидит, насупилась вся - Ирина.
      
      - Здрасьте, - почти не открывая рта, отозвалась Красина. - Честно говоря, я думала, вы выпить хотите, - на мгновенье она задержала взгляд на его лице, не казавшемся уже таким злым. - Поэтому рассердилась.
      
      - Вам бы повязку наложить, - позаботился подошедший майор, покачал головой и присел рядом на корточки.
      
      - Сделаем. Бинт есть, - Хитрова загремела аптечкой.
      
      - Гармаш Юрий Сергеевич, - военный протянул Лугину руку. - Майор. Войсковое ПВО.
      
      - Лугин Сергей, - он сжал его ладонь. - Бывший мичман. Северный флот.
      
      - По батьке как? - Гармаш оттопырил усики.
      
      - Борисович. А что?
      
      - Отлично, - майор кивнул, будто если бы Лугин случился Ивановичем или Петровичем, это в корне изменило дело. - Вместе будем держаться. Как понимаете, обстановка не простая, - продолжил он, дыша прямо в лицо мичману. - Барышни и профессор под нашим прикрытием. Оружие есть?
      
      - Нет, - Лугин отвернулся, теряя интерес к теме. О ноже он не вспомнил или предпочел умолчать.
      
      - И мы свое сложили у входа. Остался пистолет. Еще у меня три бойца, - он указал на ребят в камуфляже, перекидывавшихся в картишки под фиолетовым световым пятном.
      
      - Майор, пожалуйста, оставьте его в покое. Ему больно, - вмешалась Хитрова.
      
      - Понимаю, - Гармаш тряхнул головой и встал. - Скорейшего выздоровления, товарищ мичман.
      
      "Не пошел бы ты козе в трещину, - просквозило в голове Сергея". Он отодвинулся и прижался спиной к стене. Поверхность была мягкой, что-то вроде застывшей наплывами монтажной пены. Вот только холодной.
      
      - У вас с собой вообще нет вещей? - негромко спросила Хитрова.
      
      - Штаны, рубашка. Сгорело остальное в машине, - Лугин поморщился: боль не собиралась отступать. За сутки с ней можно свыкнуться, но у него свыкнуться не получалось. Ее только заглушала другая боль: за убитого Дениску. И еще холод. Или все это накладывалось одно на другое, умножалось.
      
      - Молодой человек, так не пойдет, - вмешался профессор, сидевший напротив них на почкообразном выступе стены, покрытом бурыми пятнами то ли моха, то ли какой-то диковиной плесени. - Могу дать свой свитер. Мы с Леночкой в Сибирь-то студеную ехали, набрали много теплого из одежды.
      
      - Дам вам плед, - предложила Света Лугину. - От свитера тоже не отказывайтесь. Но пока не представляю, как вы его натянете на свой ужасный ожог, - она полезла в сумку. Ирина помогла ей вытащить шерстяной, бардовый в черную клетку плед.
      
      - И продуктов в дорогу у вас нет. Поделимся. Кстати, кафравцы обещали кормить. Я интересовалась при входе, - Хитров встала и развернула свое клетчатое одеяло, придерживая середину подбородком.
      
      - Кормить, пожалуйста, - отозвался Владимир Ефимович. - Я с дочкой здесь с первого дня. Едва посадку разрешили, сразу вошли. Кое-что уже разведали. Кормить они собираются так: кушайте, что сами соберете.
      
      - Как это? - Красина откинула волосы с лица и нахмурилась. У Светки лежали в сумке консервы, галеты, колбаса со всякой всячиной, но их бы не хватило на неделю, если экономить.
      
      Гармаш и солдаты, тоже пришли во внимание, притихли и повернулись к Чудову.
      
      - А вот так, голубушка. Так, - профессор сел поудобнее, скрестил руки на груди. - Вообще, насчет нашего странного звездолета у меня имеются некоторые домыслы. Но сначала к вопросу о еде. Туда дальше есть зоны, где вода течет со стеночек - я назвал их "дикими биотронами". Там и предстоит нам собирать пищу. Биомассу классифицировать мне не удалось даже приблизительно - оно и понятно, чужая органика. Но, почти все, что растет там, пригодно нам в пищу. Я уже пробовал для эксперимента на собственном желудке.
      
      - Просто так взяли и рискнули? - так и не устроив плед на Лугине, Хитрова повернулась с изумленной улыбкой.
      
      - Не я первый. Кафравцы говорили кому-то о безопасности этих, позвольте назвать, продуктов, и нашлись смельчаки, что пробовали. Потом я. Ну а что делать прикажете, если лететь далеко - никаких принесенных запасов не хватит? Есть-то что-то надо. Выход один: внеземное кушать. Противно, но усвояемо. Не следует только брать розовые шарики с черными прожилками, пока они полностью не позеленеют, и те, что вроде морковинок с желтым крапом - по крайней мере, так сказали кафравцы или какая-то обслуживающая машина за стеной.
      
      - Отличненько, - воскликнул майор. - Для нас продукты как раз были главной проблемой. Скажите, а как здесь дела с туалетом?
      
      - Тоже сложно, - не сразу отозвался профессор. - В тех же темных биотронах есть места, где вода течет по желобу и прямо в пол, в дыру - что-то вроде исчезающих ручейков с водоворотами. Туда народ и ходит, кто как приловчиться. Не удобно, конечно, не по-людски, но что прикажете делать?
      
      - Ничего, ручейки вместо туалетов нам тоже сойдут. В армии похуже бывает, - заключил Гармаш и потрясающим стены голосом обратился к солдатам: - Верно, бойцы?
      
      - Так точно, товарищ майор! - отозвались они нестройным хором.
      
      А прыщавый, которого, вроде, называли Артехой, буркнул:
      
      - Нам похрену где срать.
      
      - Далеко эти биотроны? - Лугин, наконец, укутался пледом, так чтобы ткань не касалась обожженного плеча, но вполне согревала озябший торс. - Хотел бы посмотреть, заодно набрать воды. Кстати, нет ни у кого пустой пластиковой бутылки?
      
      - Скоро освободиться, я вам отдам, - пообещала до сих пор тихая Лена Чудова.
      
      - Там, - Владимир Ефимович махнул рукой по проходу, указывая на направление к биотронам. - А вы уже никак собрались идти?
      
      - Развеюсь немного. Попробую чужеродную пищу, - помимо всех неприятностей Сергей, чувствовал, что от голода у него кто-то непоседливый скребется в желудке.
      
      - Если хотите есть, мы поделимся, - сказала Хитрова.
      
      - Все-таки схожу. Не одолжите? - он указал пальцем на полиэтиленовый пакет.
      
      - А я с вами пойду, - решила Светлана. - Еще влезете в какую-нибудь аварию с пожаром, - она взяла пакет и подняла наполовину опустевшую бутылку минералки: - Люди, пить кто будет?
      
      - Особо вас предупреждаю: далеко не заходите. Там совсем не сложно заблудиться. Там такие лабиринты, что я не рискнул особо разгуливать! - наставил Владимир Ефимович, и с удовольствием налил себе в кружечку шипящей газом "Славяновской", которую жертвовала Хитрова.

      
      Биотроны оказались не так уж далеко. Чтобы найти обратный путь, Лугин запомнил: справа по проходу в ста пятидесяти шагах семья с приметным шаловливым мальчишкой возле огромного красного чемодана. За ней магнитола выдает крутые ритмы "Aesma Daeva". Через еще восемьдесят шагов молодежь у входа в палатку, примыкавшую к морщинистым бурым наплывам стены, а там за двумя развилками и есть эти биотроны, у начала которых народа больше, чем в Мавзолее в сумме с Кунсткамерой.
      
      Чтобы миновать толкотню, Хитрова по привычке сунула руку за редакционным удостоверением, но одумалась: не сработает - ведь не в Москве и даже не на Земле. Протискиваться через толпу, где было больше детей, с шумной непосредственностью любовавшихся серебристым мхом и полупрозрачными волокнами, мичману вышло труднее. Сергея будто намеренно пытался кто-нибудь задеть, и ему стоило усилий оберегать обожженное плечо. На одном из поворотов, он прислонился к стене и уделал руку какой-то липкой гадостью. За левым ответвлением биотроны еще больше походили на огромную сеть пещер. Свод то опускался низко, едва ли не в человеческий рост, то вздымался метров на восемь десять. Кое-где со стен сочилась вода, питая пучки серых растений со сморщенными шариками на концах. По соседству на наплывах стен виднелось нечто похожее на собачьи языки, такие же длинные, розовые, только покрытые длинными щетинками. Встречались и грозди коричневатых плодов, выделявших неприятный химический запах; и что-то подобное медузам с кроваво-красной бахромой; и блестящие с фиолетовым отливом клубни, пахнущие точно помет в птичнике. Освещение, в отличие от основной пещеры, здесь было поразнообразнее. Иногда небольшие участки стены светились ярко, словно отраженным светом земного солнца, в других местах из мягкого на ощупь основания выступала кристаллическая структура, мерцавшая зеленоватым или желтым светом, но многие галереи и гроты на большом протяжении оставались в полумраке, изредка прерываемом блеском тонких жилок у свода.
      
      - Даже такое едят? - Хитрова задержалась у простенка, мокрого от пробиравшейся сверху влаги покрытого будто лоскутами зеленого велюра.
      
      Женщина лет сорока и двое мужчин собирали с замшелых выемок, коричневые шишечки, оплетенные чем-то вроде паутины. Рядом суетился парнишка в разорванной куртке, старясь дотянуться повыше.
      
      - Тетя, это такие мармеладки, - сообщила девчонка, трогая Свету за рукав. - Я не хотела есть, а мама сказала: все равно будешь.
      
      - Меня от такого вывернет, - честно признала Хитрова, помяв пальцами неаппетитный плод. - Желаете мармеладку, Сергей?
      
      - Мы как-то в море с голодухи мороженную рыбу ели как чукчи. Поломка вышла, и не было электроснабжения. Ели и ничего. Ко всему можно привыкнуть, - Лугин поднес комочек инопланетной органики к лицу. Пахло не особо приятно. Болотом что ли. - Наберем немного? - предложил он.
      
      Света протянула пакет. Из замшелых слоев Лугин выковырял несколько шариков, потом повернулся к другому простенку, чтобы надергать для разнообразия мясистых листьев. На салат по-кафравски, блин. Едва достал первый, будто из толщи стены раздался шелестящий голос:
      
      - Люди... не трогать. Не пригодно вам в пищу.
      
      От неожиданности пальцы слегка свело судорогой.
      
      - Следят. У них повсюду глаза, - равнодушно произнесла пожилая женщина. - Это хорошо. Для порядка. А то молодежь совсем распоясалась.
      
      Пройдя дальше, Сергей все-таки нашел, чем обогатить рацион: несколько грушеподобных штуковин, горстка ягод вроде брусники и с полкило шершавых "огурцов". Да, еще грибы - какие-то хреновые сморчки с белыми продольными полосками. Шагов через двадцать набрали воды - она в обилии стекала струйками с выступов, образовывая на полу неглубокие лужицы. Мичман даже попил малость. Вода, как вода. На вкус не хуже водопроводной.
      
      За углом обнаружился сортир. Какой-то доходчивый до порядка додумался прикрепить под аркой картонную табличку с надписью маркером: "Туалет М-Ж". Куда "М", куда "Ж" - непонятно: в глубоком, изгибавшемся в темноту гроте журчали ручейки, и оттуда довольно ощутимо воняло мочой.
      
      - Подождешь минутку? - Светлана протянула Лугину бутылку из-под минералки и исчезла в темноте.
      
      Обратную дорогу нашли без обещанных профессором сложностей. Где раньше была толчея, людей теперь оказалось мало. Отчего, почему всех будто ветром сдуло?
      
      - В сумке что? - грубо окрикнул Лугина долговязый в кожанке с меховым воротником. Лицо неприятное, хмурое, с длинным утячьим носом. В глазах черный ледок.
      
      - А в чем проблема? - мичман остановился, не сразу сообразив: еще как минимум трое угрюмых парней ожидают от него несколько другого ответа: обстоятельного, учтивого, лучше испуганного.
      
      - А проблема в том, что морда твоя не нравится. Но это твоя проблема, - крайний с черными засаленными волосами, торчавшими из под вязаной шапочки, угрожающе двинулся к Сергею. - Гудвес, объяснить лоху кое-че вручную?
      
      - С сегодняшнего дня вода и сбор жратвы облагается налогом. Постановление администрации пятого сектора. А вы в пятом секторе. Понял? - кулачному решению долговязый предпочел пока внятную дипломатию и на шаг приблизился к Лугину.
      
      - Понял, - нож Климыча болтался на ремне в удобном чехольчике, и Сергей медленно сунул свободную руку под плед.
      
      Светка стояла за его спиной, нервно прижимая к себе пластиковую бутылку. Немногие переселенцы, крутившиеся невдалеке, почувствовав, что пахнет жареным, тихонько потянулись к выходу из биотронов или ушли дальше по галереям.
      
      - Так что несешь? - повторил парень в вязаной шапочке.
      
      - Еды немного. У нас есть нечего, - мичман отпустил край пакета, показывая невзрачные трофеи.
      
      - Есть нечего. Вы жопами думали, когда к звездолету шли? Теперь шаритесь здесь, как дебилы. Короче так, я сказал: вода и жратва за налог. Халява только с разрешения Перца или моего. Кому платить нечем идет к нам в дружину, - Гудвес отдернул кожанку и перевел взгляд с Лугина на Хитрову. - Если мужик полное говно, то бабы должны отработать у нас. Это уже как решим. Ты в принципе нас устраиваешь, - хмыкнув в сторону Светы, он вернулся к мичману. - Оружие есть?
      
      - Так с ним вроде не пускали. Нет ничего, ребятки, - Сергей мигом прикинул: если начнут обыскивать, то кончится нехорошо. Край, как нехорошо. В груди застучало чаще: пум-пум-пум - побежала по жилам разгоряченная кровушка. Главное было не выдавать волнение ни дыханием, ни взглядом. Заваруха начнется - двоих, допустим, подрезать он успеет, при условии, что у них нет стволов или со стрельбой лохануться, промедлят. И сперва надо обезвредить хамоватого урода, стоявшего справа. Его обязательно! Но потом-то что? Все равно они его, Лугина, сомнут в полминуты, положат рожей в пол, даже если бы не болело плечо. Положат, распедалят по полной программе. Вдобавок сзади эта Света. Жалко ведь девчонку! Потом все зло выместят на ней - в этом он не сомневался.
      
      - Точно нет? - с издевкой полюбопытствовал черноволосый и потянул край пледа.
      
      - Точно, - Лугин успел разглядеть получше двоих, куривших у выступа стены, где свисли то ли серые листья, то ли еще какая-то кафравская экстродрянь. Разглядел и сердце, бившееся предательски часто, замерло. Стало, как поймавший клина движок. Ближний, мявшийся у стены вполоборота... Да мать его! Тот мордатый в джинсовке, что грабил Денискин джип! Точно он! Точно!
      
      В первую секунду Сергей хотел отмахнуть в сторону Гудвеса и кинуться к "джинсовому мужичку". Плевать что потом будет, но перо под ребра засунуть ему успеет, еще будет пара секунд напомнить за что. За Дениса! А там - трава не расти и мох в биотронах засохни!..
      
      Ярость!.. "Стоп, мичман, стоп, - уговаривал он сам себя. - На этом дурном пламени ты обжигался много раз. Давно ли старпому в рожу зарядил? Давно ли в кабаке с ментами? А главное, Климыч! Помни, из-за какого пустяка сгорел парень - твой лучший друг!".
      
      Свободной рукой Лугин медленно отодвинул чехол с ножом максимально назад, до петельки и сам откинул плед:
      
      - Нет у меня ничего, - сказал он вполне убедительно.
      
      Мерзавчик в вязаной шапочке все-таки провел лапой по карманам его брюк. Хмыкнул, обнаружив пустоту.
      
      - Да оставьте же нас в покое! - не вовремя взбунтовалась Светка. - Что вам воду отдать? Нате! - она протянула бутылку утконосому Гудвесу.
      
      - В общем, так, - решил тот, не обращая на ее жест внимания и глядя в упор на Лугина. - Завтра в одиннадцать дня по-Москве ждем тебя у Серебряного столба. Разговор намечается серьезный. О жизни и всяком прочем. Забудешь прийти - получится для тебя нехорошо. Давай, парень, кушай свои мухоморы, - он прихлопнул Лугина по плечу, видно без умысла угодив в обожженное место.
      
      Сергей стиснул зубы, чтобы не выпустить рычание. В глазах точно в калейдоскопе пошло пятнами, замерцало от боли. Четверо во главе с Гудвесом пошли по галерее дальше, а мичман еще с минуту стоял, прижавшись спиной к стене и боясь выдохнуть: потому что громогласно бы выматерился. Хитрова не сразу поняла, отчего он застыл, опустив голову, а когда догадалось по его гримасе, тихонько откинула плед с раны.
      
      - Пустоголовые подонки! - зашептала она, оглядываясь на удалявшихся по проходу. - Очень больно? Я совсем забыла: в аптечке у нас кеторол есть, еще какие-то анальгетики. Надо было принять тебе таблетку.
      
      - Как бы обойдемся, - отозвался Лугин, вытащил из пакета коричневый комочек и сунул его в рот. По языку расползлась солоноватая слизь. Решительно невкусно. Может быть, как дерьмо.
      
      - Ты чего? - глаза Хитровой разрослись до размеров бутылочных пробок, она даже не сразу поняла, что перескочила с новым знакомым на "ты".
      
      - Есть такой флотский способ, - медленно пожевывая, произнес Сергей. - Одну хреновость придушить другой. Тогда в голове они делятся пополам. Проверенно - помогает. Хочешь? - он сдавил между пальцев кусочек кафравской фрукты-овоща, и покосился на двоих, куривших под серыми листьями, длинными полосами свисавшими с пещерных наплывав.
      
      - Придушить хреновость? - Светка как-то тускло усмехнулась и взяла комочек из его рук; чувствуя, что все накопившееся после общения с Гудвесом, сейчас выйдет горлом: - Офигеть, что твориться! Администрация, блин! Они - администрация! Козлы круторогие! У меня в Москве такая же "администрация" чуть машину не отобрала, - затараторила она, скидывая бейсболку и показывая Лугину шишку, вполне проступавшую между ее каштаново-рыжих волос.