Николаев был еще жив. Иногда поднимал голову и бормотал какую-то ересь, глядя из-под тяжелых век на тащивших его по коридору дружинников. Что у него творилось под бронежилетом, не разберешь. Дырок в титановых пластинах вроде нет, так чтобы подумать будто тело Сереги подрало осколками. Да осколками или пулями не могло его зацепить, ведь скосило его в самом начале боестолкновения тем первым взрывом. Не могло... Но почему-то из-под броника обильно сочилась кровь. Десять минут назад этой напасти не было, а теперь как-то нехорошо полилось, полилось, и камуфляжные штаны до самых коленей уделала темно-красная жижица.
      
      На вопрос "Что с ним?" Виктор, тот который из отряда Вольного, тоже не сложил мнение, хотя Старовойтов рассчитывал на этого паренька, ведь все знали: Витек работал в Вязниках фельдшером. Оставалось надеяться, как доберутся до оружейки и найдут для Николаева спокойное местечко, так медицина скажет свое слово.
      
      Хорошо, что Старовойтов натолкнулся на этих ребят, приняв их поначалу за какие-то чертячьи тени в тусклом свете у изгиба прохода. И как он не уложил первого из них, схватившись за пистолет? Лишь через минуту разобрались: Гудвес выслал вперед троих наблюдателей, чтобы те могли предупредить о приближении кафров. Что ж, умное решение. А главное, полезное для самого Старовойтова. Без помощи этих неумелых наблюдателей Серегу не дотянуть - нагнали бы кафры и сожгли без пощады.
      
      - Еще немного, - известил СОБРовца дружинник, шагавший впереди.
      
      В коридоре снова стало серо от дыма, в нос полезла вонь горящего пенолита. Но теперь несло не со стороны кафров, а спереди, оттуда, где расположились ребята Василия Григорьевича.
      
      Возле светового пятна - оно проступало на простенке гигантской синеватой амебой - передний дружинник остановился и крикнул:
      
      - Не стрелять! Мы возвращаемся! Карапетян, Буйнов!
      
      Издали ответили неразборчивым ворчанием, и Старовойтов, уяснил, что добрались: основная группа нововладимирцев и оружейка где-то рядом.
      
      - Осторожней! - предупредил его у поворота фельдшер, но без надобности: опытный глаз СОБРовца сразу засек растяжку на полу, поставленную впопыхах, и четыре тротиловых брикета, прилепленных скотчем в углублении. Поможет против инопланетников? Ведь шмальнет сильнее, чем любая граната. Если повезет, оторвет одну-другую кафравскую голову вместе со шлемом.
      
      Дальше проход значительно расширялся: размах выходил между стенами метров в десять. И освещение ярче: прямо море фиолетового и серого света, непривычно после багровых сумерек длинного коридора. Старовойтов увидел торопливые приготовления дружинников к бою. За дыренью в полу - надо понимать, той самой, о которой упомянул Кирилл Мякушев - семеро из отряда Хрипунова резали с выступов пенолит и укладывали что-то вроде баррикады. Вот откуда вонь и дым: резали-то с помощью кафравских штуковин огнем. Значит, добрались ребята до оружейки и вооружились, прибарахлились.
      
      Оплавленные куски, еще дымящие, размягченные с одного края, слипались друг с другом и образовывали единый массив. Только времени, создать эффективное укрепление оставалось мало. И мало надежды, что не сметет его первым же взрывом, наподобие того, который погубил самого Кукиша и бойцов, карауливших возле крайнего люка.
      
      Кто-то невидимый отдал команду: на помощь Старовойтову метнулось трое из подчиненных Вольному. Двое сразу подхватили Николаева, понесли его к темному овалу в стене справа - там начинался узкий туннель. Оставшийся, коротко опросил о случившемся фельдшера, а самому Старовойтову бросил:
      
      - Бегом за мной! Василий Григорьевич ждет!
      
      Бегом - не бегом, Николай еще успел задержаться на четверть минуты у дыры в полу и оценить ее немалую глубину. Действительно, не слабо потрудился Кирюха, чтоб такое прожечь на ровном месте! Настоящая шахта! Казалось, еще раз в нее плюнь плазмой, и расколется свод над Нововладимирском. Вот тебе прямое сообщение. Только вертикальное. Но при необходимости по длинной веревке вниз можно.
      
      Гудвес ожидал вместе с Коржем, Вольным, нервно курившим возле кучки кафравских вещиц, и одним незнакомцем из тех, что блуждали по звездолету вместе с Кириллом.
      
      - Как там? - начал Гудков, едва завидев СОБРовца.
      
      - Хреново, - отозвался Старовойтов, покосился на дружинников - те хлопотали у дыры, проплавленной у дальней стены - и начал кратко излагать суть: - Наши все полегли. Пули эту сволоту не берут. Ни спец патрон, ни гранаты ни шиша. Вот так-то. Их минимум семеро - все карем-кафравцы в черной с синим экипировке вроде резины. Видимо, броня на них такая. И очень крепкая бронька. За кафрами еще что-то вроде робота. Лупил в нее с "Винтореза" - лампочки потухли, а в остальном эффекта ноль. Еще за ними какая-то передвижная платформа идет. Не знаю, насколько мы от них оторвались, но могут пожаловать через минуты три.
      
      - Вооружены чем? - поинтересовался Корж.
      
      - А я че, спец по инопланетным стволам? - Николай поморщился от дыма, ползущего от баррикады. - Плазмометами или как вы их там называете, - он кивнул на штуковину вроде здоровенного утюга в лапах одного из дружинников.
      
      - И мы теперь с этим, - сказал Гудвес, не слишком воодушевленный вестями последнего из спецгруппы Кукиша.
      
      - Ток знаешь, Григорьевич, в чем разница? Они из этого стрелять умеют, - хмыкнул Старовойтов, размазывая сажу по лицу, - так, что стены горят, и пол плавится под ногами.
      
      По ту сторону баррикады раздался протяжный свист.
      
      - Идут! - констатировал Сашка Вольный, бросая сигарету, и крикнул своим: - По местам!
      
      Десять бойцов из его дружины, вооруженные плазмометами, наспех обученные стрельбе Мякушевым, побежали к укреплению. Еще двое под руководством Ляхова подтащили предмет, похожий на продолговатую амфору с кафравскими пиктограммами по металлическому ободку. Тащили, тащили, на полпути бросили - Гудков и их заставил взяться за оружие.
      
      - Ну с Богом! - поговорил Корж, задрав взгляд к световому пятну и прошептав что-то еще неслышное.
      
      Гудвес давал отрывистые команды ребятам, столпившимся у дыры в оружейку. На самом деле, хватит там хозяйничать! Чужое добро тырить любой горазд, но сейчас следует проявить не людскую жадность, а отвагу - кафры на подходе. Шантрапа Хрипунова мигом отреагировала на сердитые оклики Василия Григорьевича. Все повыныривали из лаза в оружейку и бегом к огневому рубежу.
      
      - Вась! Дай мне тоже такое! - Старовойтов ухватил Гудвеса за кожанку и указал на плазмомет. - Дай! За ребят отомстить хочу! Суки, бля, суки! Я требую!
      
      Против столь сердечного наезда и Гудвес не мог устоять: приказал одному из бойцов передать кафравский ствол Николаю. Максим Ляхов подскочил к нему и объяснил в нескольких словах, как удобнее держать и какие жать пластины для стрельбы. Пробный выстрел СОБРовец произвести не успел: в коридоре солидно ухнуло - сработала растяжка, взорвался тротил. Взрывной волной достало аж до баррикады, сорвав несколько кусков пенолита.
      
      Кафры появились раньше, чем их ждал Старовойтов. Теперь они не были так медлительны, вальяжны как раньше. Двое нарисовались из дымной мути и сразу стрелять по замешкавшимся дружинникам возле укрепления. Плазменные сгустки накрыли троих. Денис Каменюк как стоял в растерянности и жутком страхе, так и упал рядом с Хрипуновым. Только огонь жадным языком слизнул с его физиономии все эмоции: потому что не было больше физиономии, и полтуловища практически не было - лишь черное, выжаренное подобие человечка. Никто такому исходу не позавидует - невкусная смерть.
      
      Первыми, после нескольких секунд замешательства, среагировали бойцы Вольного. Шесть "утюгов" плюнули ярко-синими шарами. Все мимо! Попробуй сразу приноровись к инопланетному оружию, заточенному не под человеческие руки, тем более, когда те самые руки в пляс, и в глазах мутно, и кошмарная дрожь в душе от видо горящих заживо товарищей. Из дыма появился робот, за ним еще трое карем-кафров. Плазменные сгустки метались от укрепления мглистую даль, не находя целей, с шипением угасая в пенолите. Пространство от рубежа землян до сужения прохода заполнил едкий дым. Кто-то кашлял до блевоты, зажимая пятерней мокрый рот, кто-то стонал, выронив оружие, и вспоминая то мать, то далекого земного Бога. Трещали автоматные очереди, без пользы, скорее как знак причастности к бою.
      
      Более опытные ребята Вольного - многие вышли из ментовки - все-таки пристрелялись, и первый кафр согнулся от удара плазмы в грудь. Заряд не прожег его броню, но очевидно, что инопланетному парню пришлось не сладко. Теплозащита его экипировки не справлялась в полной мере с адским горадусом плазмы. Тут же второй ослепительный сгусток вошел пострадавшему кафравцу в шею. Он упал на колени, роняя оружие и ударяя себя клешней по шлему. К этому времени баррикада землян уже горела в середке, отравляя воздух струями бурого дыма, и около десятка дружинников служили пищей злому пожару.
      
      Старовойтов к укреплению не подходил: занял позицию вместе с Кириллом Мякушевым за выступом у поворота к оружейке. Начальные три залпа с инопланетного чудо-оружия СОБРовец послал в пустоту, но четвертым наградил ближнего кафра точняком в голову. В общем, освоился снайпер, понял, что к чему. Как говориться, мастерство не пропьешь.
      
      - Надо робота накрыть! - заорал он, обращаясь не то к Мякушеву, не то Гудвесу, чтобы тот отдал команду, сосредоточить огонь на металлическом чудовище. Продвижение его казалось все более угрожающим: робот делал бреши в укреплении, постреливая чем-то с раструбов, снося спекшийся пенолит вместе с людьми.
      
      Здесь случилось то, чего не ожидали даже кафры: пол дернулся точно при землетрясении, и тяжесть навалилось сначала сверху, затем ударила по горизонтали. И световые пятна потемнели, сменив синий оттенок на желтый, а желтый на красноватый. Старовойтов едва удержал неудобное оружие и влип в нишу за выступом. Влип так, что спину запекло и в глазах полыхнули яркие с черными ободками звезды. Кирюху с двумя дружинниками унесло кубарем куда-то к оружейке, куда именно СОБРовец не разглядел - не мог повернуть голову. Тяжесть то наваливалась, то отпускала словно буйные морские волны, затопившие коридор. С нехорошим изумлением Николай обнаружил, что мимо него, тяжко ударяя конечностями в пенолит, прокатился кто-то огромный в блестящей как новая резина одежде - кафравец, мать его! Еще два инопланетянина застряли еде-то между дымящихся развалин укрепления. А последний из стоявших на ногах исчез в один короткий и непонятный вмиг. Только позже Старовойтов догадался: гоблина банально смахнуло в шахту, прожженную Мякушевым. Вот и хорошо: минус один хоть на какое-то время. Робот только целехонький висел возле стены, прорубив в ней острой кромкой глубокий шрам.
      
      "Робот... - пронеслось в гудящей голове Николая, - его гасить в первую очередь! Робот...". Старовойтов сам толком не понимал, почему от этой штуковины ему чудилась наибольшая опасность. Не от кафров, валявшихся между кусков пенолита и человеческих тел, не от платформы с механизмами, край которой торчал в густом дыму возле сужения прохода, а именно от дискообразгого уродца, злобно мигавшего желтыми и красными глазками. Возможно, угроза от робота мерещилась потому, что именно его Старовойтов подозревал в причастности к чудовищным взрывам, погубившим Кукиша и большую часть спецгруппы.
      
      - Гори ты в аду, - пробормотал Николай, наводя плазмомет на кафравскую машину. Пальцы мягко поджали две спусковых пластины, и яркий сгусток с ворчанием ушел к цели. Оказывается, приноровиться стрелять можно даже с этого утюга. Да хоть с гладильной доски, если надо! Если вопрос жизни-смерти твоей и товарищей стоит ребром!
      
      Плевок плазмы ударил в надстройку над дисковым телом, рявкнул как хищное существо, пуская огненные щупальца в прорези купола. Робот завертелся на месте, водя из стороны в сторону раструбами, словно в слепоте и ярости ища обидчика. Выпустить еще заряд в металлического противника Старовойтову не удалось: карем-кафравец, стоявший на четвереньках, поднял оружие и начал стрельбу по бойцам Хрипунова, разбросанных между останками укрепления и стеной. И второй кафр завозился грузным телом, отгребая клешнями куски пенолита и раздавленных людей. Только двое дружинников ответили огнем хозяевам звездолета, остальные или выронили оружие после гравитационной встряски, или пребывали в темном замешательстве, таком что, хоть по морде им лупи, хоть режь - не почувствуют. Вояки, блин!
      
      Старовойтов плавно прижал спусковые пластины и положил заряд плазмы туда, где шлем кафра стыковался с ободком черно-синей бронированной одежды. Скорее всего именно там уязвимое место. Если в стыке имелась щель, то плазма просочится в нее. Так и вышло: инопланетянин выронил оружие, дергаясь как свинья под высоковольтным напряжением, издавая сдавленный рев. Еще один сгусток плазмы ударил ему в спину. Откуда? Едва слышные в ворчание огня щелчки разорвали броню на другом кафре. Просто чудо! Доброе, светлое, для кого-то кровавое: красная жижа фонтанами брызнула из туловища инопланетянина на пенолит.
      
      "Теперь робот! Робот! - вспыхнуло искрой в голове СОБРовца" Он навел плазмомет выше мигающих на диске глазков, прицеливаясь и обнаруживая с почти детским удивлением, как от машины отлетают куски металла. Робот упал на пол, так и не дождавшись второй порции плазмы от Старовойтова. А снайпер заметил шевеление в узком жерле туннеля. Ну конечно, Гудвес оставил там нескольких ребят типа как в засаде, чтобы те ударили кафрам в тыл. Вот и сработало. Только что за оружие у них? Прямо скажем неслабое оружие (о козлобоях Николай еще понятия не имел)! И на кой черт тогда эти плазмометы?
      
      Двое малознакомых ему бойцов, кажется числившиеся у Сани Вольного, выпрыгнули из темного овала туннеля и взяли на прицел самодвижущуюся платформу, пока не подававшую признаков агрессивности. "Разбирайтесь сами, - мысленно решил Старовойтов и повернулся к оружейке". Здесь происходили менее приятные дела: кафравец, прокатившийся туда во время встряски и всеобщей неразберихи, наворотил много бед. Пол и часть стены до огромного, почему-то закрытого люка, дымилась, местами пылала желтыми языками. Сколько нововладимирцев положил кафр трудно понять, но минимум четыре обугленных тупа лежали в разных местах прохода. Сам космический гоблин тоже выглядел мертвым: лапы в стороны, башка со сдернутым наполовину шлемом набок. Возле кучи инопланетного барахла полусидя расположился Гудвес. Жив ли он? Лицо серое точно вековая пыль, только на правой щеке и лбу мазки сажи, и его заметный нос кажется еще длиннее. Правая рука вывернута за спину, левая будто тянется к пистолету системы "Вальтер", что валяется в пенолитовом расплаве. И нога Василия Григорьевича черная, словно покрыта смоляной коростой.
      
      Старовойтов сделал несколько шагов к нему и за поворотом увидел тех, кто в этой переделке уцелел: Кирюха Мякушев - везучий чертенок, Ильясов, Дудик, еще трое, знакомых только лицо.