– Счастливого пути, уважаемые! – пожелал пристианцам Агафон, когда они направились к флаерам. – Ни пуха ни пера, как говорится!
Ивала все это время стояла позади Быстрова, предчувствуя неладное и сжимая теплую рукоять масс-импульсного пистолета. Машины герцога и главы Имперской Ложи оторвались от земли одновременно, а зверотелый экипаж Леглуса на полминуты позже. Круто развернувшись над лужайкой, он вдруг клюнул носом и пошел точно над дорожкой.
– В сторону! – крикнула Ваала, толкая Быстрова к кустам.
Иридиевый флаер пронесся в двух метрах над землей, едва не сбив землян и галиянку.
– Гадина! – выкрикнула Ивала, вскидывая свой «Дроб-Ээйн-77».
– Не надо! – Глеб перехватил ее руку и заставил опустить оружие. – Глупо давать ему повод задержать нас на законных основаниях.
– Как скажешь. – Галиянка медленно убрала пистолет и вытащила из-за пояса флакон с моа-моа. – Он третий раз унижает меня. И, между прочим, тебя. Когда-нибудь Алона его накажет моими руками. – Она шумно выдохнула и поднесла к носу душистое зелье, черные звезды зрачков вздрогнули и дико расширились.
– Идемте скорее. Олибрия ждет и, наверное, беспокоится. – Быстров зашагал вдоль стены зеленых кустов, покрытых цветами.
Родовой замок графини, подобный огромной витой раковине, стоял недалеко от берега моря на возвышении и сверкал оттенками бирюзы и серебра. Вдоль вогнутой желобком лестницы, начинавшейся на мозаичной площади, в строгом порядке возвышались статуи из голубого камня и тонкие вазы. Ступени заканчивались у портала, вырезанного в форме вздыбившейся морской волны с овальной воронкой входа.
Олибрия, давно отослав всех слуг кроме Орэлина, встречала гостей в нижнем зале одна. Когда Глеб появился на наклонных плитах, спускающихся в центральную часть зала, пристианка замерла, не сводя с него больших темных глаз, и едва сдержала себя, чтобы не пойти ему навстречу. Но традиции требовали ей оставаться в белом круге с родовым картушем, и она ждала, пока землянин одолеет немалое расстояние от входа до освещенной скрещенными лучами солнца полосы.
– Доброго времени, госпожа, – произнес Быстров, встав перед ней и сложив руки в приветственном знаке.
– Пусть время всегда будет добрым для тебя! – ответила пристианка и сделала нервный шаг вперед.
Ее пальцы и пальцы Глеба соединились.
– Распрекрасно выглядите, госпожа Олибрия! – воскликнул Арканов, останавливаясь рядом с Быстровым. – Мой вам искренний поклон. И гостинцы с дачи. – Он потряс за ручки тяжелую сумку.
– Доброго времени. – Ивала кивнула и покосилась на безучастно стоявшего у колонны Орэлина.
– Вы встретились с герцогом? – торопливо спросила Олибрия. – Что он сказал?
– Удивился моему появлению и сказал, что я вряд ли помогу вам, госпожа. Честно говоря, мне его слова не очень ясны, – ответил Быстров и, слабо улыбнувшись, добавил: – Леглус почему-то советовал нам держаться от этого дома подальше. Наверное, у важных господ было нехорошее настроение. Их кто-нибудь рассердил?
– Я боялась, что все повернется хуже. – Не отпуская рук землянина, Олибрия мотнула головой, крошечные колокольчики, вплетенные в черные, цвета пристианской ночи волосы, мелодично зазвенели. – Они действительно вышли очень сердитыми. Прощальный взгляд маркиза Леглуса был взглядом раненого вегра. Словно наша беседа была не беседой, а ритуальной охотой и я пронзила его копьем. Но забудем об этом: они ушли, а вы благополучно добрались до меня. Я рада вам! Очень рада!
Олибрия неожиданно сильно сжала пальцы Быстрова и так же неожиданно их отпустила, повернувшись к другим гостям.
– Пойдемте. Господин Арканов, госпожа Ивала, Орэлин покажет вам ваши покои и поможет устроиться со всем удобством. А Глеба я провожу сама. – Пристианка шагнула к широкому коридору, облицованному плитами из кварца.
– Но, госпожа графиня, дары с моей дачи… Очень прошу принять. – Арканов нетерпеливо тряхнул сумкой, поставил ее на пол и вытащил трехлитровку с маринованными помидорами. – Это, – важно сказал он, – советую оставить на особо торжественный случай. С грибочками тоже не спешите – закручены надежно. А груши и яблоки лучше съесть сейчас. Вот при мне, пожалуйста, отведайте. – Он схватил краснобокое яблоко, тщательно вытер его краем плаща и протянул пристианке. – При мне пробуйте. И скажите, чем этот плод хуже ваших… Тех голубеньких, что за беседкой мы вместе ели.
– Это кусать? – приняв у Арканова яблоко, насторожилась Олибрия.
– Да, зубками. – Агафон ободряюще подмигнул.
Пристианка поднесла плод ко рту и осторожно его надкусила. Кисло-сладкий сок показался ей приятным, и она надкусила еще раз, разжевывая ароматную мякоть.
– Ну как, госпожа графиня? – поинтересовался Арканов.
– Как поцелуй. Такой же сочный и сладкий. – Олибрия мельком глянула на капитана «Тезея» и обратилась к слуге. – Орэлин, пожалуйста, отнесите все это на восточную террасу. Там мы скоро устроим обед.
Орэлин, сведя густые брови, взял сумку и повел Ваалу и Агафона в дальние покои. Олибрия и Глеб шли следом за ними, пока пристианка не остановилась возле стрельчатой двери, которая тут же беззвучно растворилась.
Быстров ступил в комнату за хозяйкой. Сделав несколько шагов, она повернулась к нему, с минуту смотрела на землянина блестящими глазами: в них, как в ночной воде, отражались печаль, раскаянье и томление. Потом бросилась к нему, сильно обвив его шею руками и задрожав от слез.
6
– Прости, – подняв голову, сказала она. – Я не имею права быть такой слабой. Еще не хватало, чтобы герцог Саолири видел меня в слезах!
Олибрия отстранилась от Быстрова и отвела взгляд к подсвеченному панно с горным пейзажем.
– После его визита здесь могут остаться микророботы, – пояснила она, поглядывая на Глеба из-под опущенных ресниц. – Я уже дала задание системе безопасности искать их, но в ближайший час нет гарантии, что нас никто не видит и не подслушивает.
– Знаешь что, а пойдем к морю? – предложил Быстров.
– К морю?
– Да, к морю. Я соскучился по нему. И по тебе. Прошу. – Глеб стер пальцем слезинку с ее нежно-розовой щеки.
– Конечно, пойдем. Твои друзья должны догадаться, что нам нужно побыть наедине, и не станут нас искать. – Олибрия направилась к невысокой двери, тут же неуловимо исчезнувшей в стене.
Они прошли через длинный зал, в котором хранилось древнее оружие, броня, щиты и шлемы, и через тысячи лет выглядевшие как новые, повернули к лестнице и спустились из замка к побережью.
На зернистый песок ветер нагонял розовые волны. Дальше, в заливе и между скалистых островов, море казалось малиновым из-за скопления мельчайших водорослей, и уже за мысом оно обретало обычный цвет, сливавшийся с фиолетово-синим небом, на котором сияло бледно-голубое солнце – Идра. Длиннокрылые птицы, с криками метавшиеся над отмелью, ныряли в соленую пену, выхватывая крупных моллюсков, и улетали для пиршества к островам.
Быстров остановился у полосы гальки, вдохнул насыщенный свежестью и приятной горечью воздух, наклонившись, снял туфли. Порывы ветра надували его рубашку пузырем. В голове землянина будто звенело и плескалось пристанское море.
– Я боялась, что ты не прилетишь, – сказала Олибрия, тоже скидывая легкие сандалии с иридиевыми пряжками. – Очень боялась и думала послать за тобой кого-нибудь, кроме Ивалы.
– Как же ты могла так думать? – Закатывая брюки, Глеб поднял взгляд к графине.
– Не знаю… – Она покачала головой, разбрасывая волосы по плечам и звеня крошечными колокольчиками. – Мне показалось, что ты улетел, разозлившись на меня.
– Не смей больше так думать. – Он выпрямился и вдруг схватил ее на руки.
Олибрия вскрикнула и прижалась к нему, покрывая лицо землянина поцелуями. Наконец, оторвавшись от его губ, она запрокинула голову, тяжело дыша и испытывая такое блаженство, что даже самые горячие мысли о несчастьях последних дней, имперском престоле и той опасной тайне, которую следовало сообщить Глебу, мигом остыли в ее сознании.
Держа Олибрию на руках, Быстров вошел в воду и медленно побрел вдоль берега, ощущая, как волны облизывают щиколотки.
Губы пристианки приблизились к его уху и зашептали стихи на незнакомом диалекте. Глеб понимал лишь отдельные слова. Не пытаясь разгадать смысл неизвестных рифм, он просто слушал ее красивый голос, наслаждался ее близостью, видом побережья и морских просторов.
– Нравится? – спросила графиня, закончив читать стих на тихой ноте.
– Похоже на добрый шепот ветра.
– Это и есть «Ода южному ветру». Теперь пусти меня. Пожалуйста.
Быстров осторожно ослабил объятия, и дальше они пошли, держась за руки, в обход скалы, выступавшей в море. За острым каменным обломком Глеб вышел на берег и направился к скульптуре хищной птицы, справа от которой виднелись темно-синие обломки колонн древнего храма.
– Скажи правду, зачем прилетал герцог Саолири? – решился Быстров на волновавший его вопрос.
Олибрия с минуту молчала, ступая среди острых камней и глядя под ноги.
– Они выдвигают Флаосара на выборах императора, и он хотел заручиться моей поддержкой, – возбужденно произнесла графиня. – Разумеется, я отказала. Не хочу, чтобы нами правил герцог-мерзавец, который сжег дотла семь городов на Верлоне! Человек с жестоким сердцем, не знающий слов «справедливость», «закон» и «честь», не должен взойти на престол! А если взойдет, то будет большая война: восстанут колонии, мы потеряем друзей и уважение за пределами Империи. Мы сразу превратимся в уязвимую мишень для врагов. Итак, Саолири настойчиво продвигает Флаосара. Но я уже сделала свой выбор. Я хотела бы видеть императором герцога Ольгера. И если он победит в борьбе за трон, то это будет справедливо: он был лучшим другом императрицы Фаолоры, Приста многим обязана ему. В конце концов, его кандидатуру поддерживает большинство граждан. А на стороне Флаосара Исерион с купленными представителями Имперской Ложи и, конечно, многие военные. Мир будто раскололся. И мне кажется, что между этими двумя его частями скоро разгорится пламя войны.
– Понимаю. – Быстров протянул ей руку, помогая вскарабкаться на обломок колонны. – Зря ты выразила свои предпочтения так скоро и прямо. Тебе нужно было схитрить или хотя бы потянуть время. Сказала бы: «Я подумаю, почтеннейший Саолири».
– Я не хочу хитрить и заискивать перед ними. И чтобы решить то, что я уже давно решила в сердце, мне не нужно время. – Олибрия поднялась на фундамент храма и, огибая заросли с темно-зелеными цветами, пошла к алтарю. – Конечно, для бесчестного герцога Флаосара мой голос весьма важен, ведь следом за мной многие проголосуют за Ольгера. И Саолири с маркизом Леглусом понимают это. Они предлагали мне очень многое. Даже целую планету в дар. Угадай, какую?
Капитан «Тезея» нахмурился и пожал плечами.
– Верлону, которой они причинили столько зла! – выдохнула пристианка и горестно опустилась возле алтаря. – По их лукавому расчету, я могла бы утихомирить верлонцев, а заодно и сама отвлечься от имперских интриг.
– Как-то нехорошо все изменилось на Присте. Такая неожиданная, странная смерть Фаолоры… Ведь вы были подругами. – Быстров присел рядом с ней на синий с золотыми вкраплениями обломок храмовой стены.
– Были… Потом расскажу о ее гибели и той странной охоте. Она у меня каждую ночь перед глазами. Но сейчас мне тяжело об этом вспоминать. – Графиня подняла повыше край платья, намокшего от морских брызг.
– И жаль, что после императрицы не осталось законного наследника. – Глеб смотрел на широкий простор малиново-синих вод, за которыми где-то далеко находилась пристанская столица.
– Не совсем так… – Олибрия отвела взгляд к потрескавшейся плите и смахнула сухие травинки со знаков. – Об этом я и хочу с тобой поговорить. Если, конечно, ты согласишься нам помочь.
– Ну во-первых, я летел сюда, уже зная, что одному очень дорогому мне человеку нужна помощь. Ивала кое-что рассказала о происходящем в Империи. А во-вторых, этот дорогой мне человек, – Быстров взял ее левую руку и поднес к губам, – которому я обязан жизнью и всем приятным, что появилось в ней, может рассчитывать на меня всегда. Я и «Тезей» в твоем распоряжении.
– Ты больше ничем не обязан Присте – мы об этом уже говорили. Я могу тебя только просить. Но прежде чем просить, я должна открыть тебе весьма опасную тайну. Жизнь человека, узнавшего ее, становится уязвима. – Графиня вглядывалась в его внимательные серые глаза. – Некоторые силы Империи сразу начнут охоту за этим человеком. Да и другие космические цивилизации тоже. Даже такие развитые, как Сиди или Союз Кайя. Поверь мне, Глеб, это очень серьезно!
– Тебе удалось заинтриговать меня. – Землянин улыбнулся, играя ее пальцами. – После Фаолоры остался прямой наследник?
– Да. Девочка. Теперь уже молодая женщина. Подожди немного с вопросами, сейчас я все расскажу. – Пристианка встала, подошла к полуразрушенному изваянию древнего бога.
Закрыв глаза, Олибрия несколько минут нашептывала молитвы. Ветер с моря развевал ее черные с синеватым отливом волосы и теребил тонкое платье. Быстров пытался угадать, о чем будет просить графиня, чем в этот раз он может послужить Присте? Вряд ли его персона и его небольшие возможности что-то значили в запутанной игре с имперским престолом. Глеб достал пачку сигарет, неторопливо закурил, думая, почему имя законной наследницы Фаолоры до сих пор держалось в тайне. Он пытался вспомнить хоть какой-нибудь малый намек на существование наследницы, но даже в самых дальних закоулках памяти не мог ничего отыскать.
– Дай мне тоже, – попросила Олибрия, вернувшись к нему.
– Сигарету?
Она кивнула, глядя, как с губ землянина истекает струйка сизого дыма. Курение представлялось графине диковатым и красивым ритуалом, полезным в минуты непростых размышлений. Она взяла белую, пахнущую чужими ароматами палочку, прикоснулась ее кончиком к огню и втянула в себя дым, как когда-то учил Быстров.
– По некоторым причинам Фаолора скрывала беременность. Позже поймешь, из-за чего. – Пристианка слегка закашлялась. – Когда приблизилось время родов, она отправилась на другую планету с маленькой свитой доверенных лиц. Роды у императрицы были трудными, и родилась девочка. Говорят, совсем не похожая на пристианку. Даже не похожая на дитя ни одной из гуманоидных рас. Ее синее с лиловыми прожилками тельце, покрытое паутиной рыжих волос, выглядело ужасно. Развивалась она медленно. После нескольких месяцев, пребывая в глубоком горе и оставив ребенка на попечение преданных слуг, Фаолора вернулась на Присту и рассказала о случившемся мне и еще одному господину.
– Ольгеру, – догадался Быстров.
Графиня кивнула, снова закашлявшись и неумело выпуская изо рта дым.
– Этой девочке дали имя Ариетта – в честь древнего бога судьбы, – продолжила она. – Несколько лет ее жизнь висела на волоске. Фаолора часто навещала ее и всякий раз возвращалась в слезах, рассказывая, как ей мучительно смотреть на собственную дочь. Потом неожиданно все изменилось, словно неведомая болезнь покинула ребенка. Тело Ариетты обрело здоровый розовый оттенок, бесцветные глазки вдруг стали серо-зелеными, в цвет пристианского моря. До того времени неподвижный ребенок начал ползать, затем делать первые шаги. Прошло еще два года, и Ариетта будто по волшебству превратилась в обычную девочку. Однако императрица не спешила забрать ее на Присту и представить Имперской Ложе. Она не представила ее как свою дочь ни через пять лет, ни через десять. Ни ко дню роковой охоты. Почему так?.. – Олибрия задумалась, подбирая слова. – Были на это причины. Потом постараюсь тебе объяснить.
– Ты рассказала странную историю, – отбрасывая окурок, проговорил капитан «Тезея». – Настолько странную, что я боюсь замучить тебя вопросами. Теперь я должен тайком доставить Ариетту на Присту? И в один прекрасный момент герцог Флаосар узнает, что у погибшей императрицы все-таки есть законная наследница и ему не видать пристианского трона?
– Ни в коем случае! – Голос графини выдал волнение. – Я прошу тебя разыскать ее в месте, координаты которого ты узнаешь позже. Разыскать и где-нибудь надежно спрятать. На любой далекой, самой безызвестной планете. Так, чтобы даже я не знала, где ее можно найти. И это нужно сделать скорее: мне донесли, что о существовании Ариетты уже известно герцогу Саолири, а следовательно, и Флаосару. Они начали ее поиски. Пока наши враги слишком далеки от цели, но рано или поздно они отыщут место, где императрица скрывала дочь, и найдут Ариетту. Не сомневаюсь, что в тот же день законная наследница будет убита. Кроме того, ее поисками заняты не только слуги Флаосара – ее ищут секретные службы Кохху и Кайя, милькорианцы – ведь ты знаешь, их огромная шпионская сеть имеет отделения даже на Земле и некоторых планетах Сиди! Также наследницей интересуется одна из религиозных организаций галиянцев, называющая себя «Дети Алоны».
– Зачем им Ариетта? – удивился Быстров. – Надеются получить политические дивиденды в схватке за ваш престол?
– Скорее всего, дело в другом. Только верь тому, что сейчас скажу. – Графиня выдержала паузу, перебирая в пальцах стебель с крошечными цветами, потом произнесла: – Отец ее – сверкающий ангел.
Капитан «Тезея» присвистнул и потянулся к пачке сигарет.
– Однажды он появился во дворце Фаолоры, будто влиятельный пристианец, прилетевший с далекой колонии. Императрица узнала, кто он был на самом деле, лишь после нескольких месяцев их необычного романа. Тогда она ходила, будто во сне, много говорила о другом, чистом мире, более совершенном и могучем, чем цивилизации Сиди, Кайя, Ольвены, вместе взятые. А потом он исчез. Исчез прямо из ее спальни, растворившись, словно дым. Перед прощанием он сказал Фаолоре, что у нее родится дочь, и просил заботится о ней. Просил так странно и настойчиво, словно думал, что мать может отречься от собственного дитя. Еще он оставил свое имя… – Она набрала в грудь больше воздуха и произнесла: – Ка-и-лин… Правда звучит почти по-пристиански?
– Может быть.
Глеб, закусив фильтр сигареты, подумал: «Если в дочери императрицы есть кровь сверкающего ангела, то это действительно может объяснить интерес галиянцев и даже интерес могущественного Союза Кайя». Еще Быстров подумал, что он сам в эти минуты будто завис одной ногой над пропастью. Отказаться от следующего шага он не может, и дальше его ждет неизвестность, такая темная и жуткая, что во всей вселенной нет слов, чтобы ее описать.
– За всю историю всех известных цивилизаций разве были случаи, чтобы ангелы оставляли своих детей? – тихо спросил он.
– Не знаю. Этого не можем знать ни ты, ни я. Когда-нибудь все случается в первый раз.
– Я найду ее и сделаю все, чтобы спасти, спрятать от герцога Флаосара и Саолири. Но что дальше? Законная наследница трона так и останется изгнанницей без родины, без свободы и естественного права?
– Этого я тоже не знаю. Если в противостоянии с Флаосаром мы победим и императором станет Ольгер, то мы сможем подготовить Империю к вести о том, что у пристианского трона есть законная наследница. И Ольгер, конечно, передаст ей власть – в нем я уверена. Но с другой стороны… – Графиня выронила веточку и спросила, обращаясь то ли к древнему изваянию, то ли к самой себе: – Имеем ли мы право поступать так? Ведь Ариетта наполовину непристианка. Кто знает, что есть сверкающие ангелы?! О них мы слышали только легенды. То в одном конце галактики, то в другом находим их странный след и слышим о необъяснимых чудесах, сотворенных этими существами. Но откуда они? Зачем они здесь? В чем их цель? И почему существо, назвавшее себя Каилин, осчастливило Фаолору ребенком? На эти вопросы нет ответа. Мы постараемся его найти и не допустить гибели нашей славной Империи. – Олибрия замолчала и несколько минут с грустью смотрела на растрескавшееся изваяние древнего бога.
Потом она встала, протянув руку землянину.
– Идем в замок, – сказала она. – Ивала и Агафон уже заждались. И на веранде готов обед. А потом я расскажу тебе еще много интересного.
7
– Ивале и Агафону пока не буду ничего объяснять, – решил Быстров, поднимаясь по крутым ступеням к замку. – Нет, я им безоговорочно доверяю, но мало ли что может случиться по пути к «Тезею». Вылетаем сегодня же. Только тебе придется подумать, как нас доставить в космопорт. Доставить по возможности незаметно.
– Останься хотя бы до завтра. – Олибрия замедлила шаг и добавила: – Пожалуйста. У вас есть еще время, а мне дорог каждый час, проведенный с тобой. Я знаю, поисками Ариетты занимается маркиз Леглус. Его люди рыщут в другой планетной системе: нам удалось подбросить им ложную информацию.
– До завтра? Очень соблазнительное предложение. – Капитан «Тезея» неожиданно повернулся и, обняв пристианку, прижал ее спиной к чешуйчатой колонне.
Она шутливо вскрикнула, положила руки ему на плечи и спросила:
– На мое соблазнительное предложение ты ответишь «да»?
– Я хочу ответить «да», но ведь кроме людей Леглуса, могут быть другие недобрые люди, которые подобрались к цели ближе, чем ты предполагаешь.
– Не думаю, – мотнула головой пристианка. – Я догадываюсь, как утекла информация о существовании Ариетты: через врача, который когда-то пытался ее лечить. Видимо, сразу после смерти Фаолоры врача взяли в оборот слуги Леглуса, и он не выдержал, кое-что вспомнил. Поэтому сейчас поиски Ариетты происходят в системе Совен-12. Но наследница давно в другом месте. И ты должен ответить мне «да». – Она поднялась на цыпочки и прикоснулась своими мягкими губами к его губам.
– Ты умеешь уговаривать, – целуя ее, прошептал Быстров.
– Мне так хочется лететь вместе с тобой, – отозвалась пристианка. – Помнишь наше путешествие к Цебре?
Глеб кивнул, лаская ее теплое тело, скрытое тонким платьем.
– Очень хочу, – продолжила Олибрия. – И мое присутствие заметно облегчило бы твою задачу: Ариетта и люди, которые ее охраняют, знают меня и знают, что Фаолора всегда доверяла мне. Только теперь я не могу покинуть Присту – герцог Саолири сразу воспользуется этим.
– Ты должна помочь Ольгеру. Ты нужна здесь. А безопасность наследницы – теперь моя забота.
– Я передам тебе шкатулку с важными документами: свидетельствами, что Ариетта – дочь императрицы. Мы долго думали с Ольгером и решили, что документы должны быть при Ариетте. К тому же держать их у меня теперь небезопасно. Еще в шкатулке будет информпластина. На ней координаты настоящего месторасположения наследницы. Пластина настроена на меня, Ольгера и с недавних пор на тебя: если ее попытается активировать кто-то другой, данные мгновенно уничтожатся. Поэтому будь с ней особо осторожен. Запустишь ее уже на корабле через бортовой компьютер – коды я согласовала.
– Ты все продумала, моя госпожа. – Дверь растворилась, и Глеб шагнул в коридор. – Еще бы мне знать, как я провезу шкатулку на «Тезей». Насколько я знаю, имперская печать, которой наверняка заверены документы, сразу будет обнаружена сканерами космопорта.
– Не будет. Это необычная шкатулка. Иначе я бы не хранила ее у себя. И давай обсудим оставшиеся детали завтра утром. Я очень хочу есть. – Пристианка, сжав руку Быстрова, хищно стукнула зубками. – Благо, обед уже на террасе. А еще хочу подготовиться к вечеру. Сделать его таким, чтобы он надолго запомнился тебе и мне.
Войдя в гостевой зал, просторный и розовый от бликов подсветки, графиня прошла вдоль ряда снежно-белых скульптур. Остановилась там, где на полупрозрачных плитах пола выделялись живые пиктограммы ее предков, и подумала, что к вечеру здесь нужно все изменить. Следуя традиции, она имела права делать такие изменения на один день в году, и пожелала: пусть этот праздничный день будет сегодня. До вечера оставалось еще семь часов, и Олибрия решила, что еще успеет придумать новую изысканную обстановку, а роботы сумеют воплотить ее замыслы.
В своих фантазиях графиня на минутку забыла даже о Быстрове, дожидавшемся у начала малахитовой лестницы на второй ярус.
– Госпожа Олибрия, обед на террасе, как вы и приказали, – раздался сверху учтивый голос Орэлина.
– Идем. – Пристианка взяла Глеба под руку, и они взбежали на второй этаж.
– Господин Арканов и Ивала осматривают оранжерею. Пригласить их к столу? – спросил Орэлин.
Его теплые карие глаза внимательно смотрели на хозяйку замка.
– Через десять минут. Пусть развлекутся видом цветов с Дарлиана, а я пока переоденусь. – Олибрия быстрым шагом направилась к двери, украшенной рельефным изображением женской фигуры, оплетенной не то змеями, не то стеблями неведомых растений.
Створка беззвучно исчезла в стене, а Олибрия замерла на пороге и, обернувшись к землянину, подозвала:
– Глеб!
Капитан «Тезея» подошел к ней вплотную.
– Обещай мне… – начала она полушепотом. – Обещай, что если что-нибудь случиться со мной, то все вопросы, касающиеся Ариетты, ты будешь решать с герцогом Ольгером.
– С тобой ничего не может случиться, – тяжело произнес Быстров. – Не смей думать об этом!
– Нет, ты пообещай! – В голосе пристианки послышались стальные нотки.
– Я обещаю. – Глеб склонил голову и твердо повторил: – Но с тобой ничего плохого не случится.
Олибрия встала на цыпочки и поцеловала его, впервые не стесняясь присутствия чопорного Орэлина.
– Жди на террасе. Я мигом. Хочу удивить тебя и А-А новым нарядом. – Графиня скользнула в комнату, и дверь с рельефом затворилась.
Быстров зашагал дальше по коридору, озадаченный такими неожиданными и неприятными мыслями пристианки. Сначала он хотел направиться в оранжерею за Ивалой и Аркановым, но передумал, свернул на террасу, полукругом охватывающую восточную часть замка. Втянул в себя воздух, насыщенный пряными ароматами, исходившими от блюд, в изобилии расставленных на столе. Взял с вазочки пухленький плод маио и облокотился на перила. За спиной мелодично просигналила о чем-то система автоматического управления замком.
Вид сада графини восхищал в любое время года. Прекрасны были статуи, стоящие среди деревьев, похожих на земные ивы. Радовало обилие цветов у розового пруда с морской водой и гладкие, как зеленый шелк, газоны вокруг фонтанов. Повернувшись к арке, державшейся на тонких и очень высоких колоннах, Быстров надкусил кисловатую мякоть маио и тут услышал голос Олибрии:
– Глеб, иди-ка сюда!
Торопливо выйдя в анфиладу, он едва не столкнулся с Аркановым и шутливо наказал ему:
– Смотри, Аркадьевич, без нас тут деликатесы не слопай!
– О, Глеб Васильевич, извольте не волноваться – изжога у меня от местной стряпни, – рассмеялся А-А, пропуская друга.
– Господин Быстров, графиня зовет, – известил появившийся в другом конце анфилады Орэлин.
И тут же снова раздался голос пристианки, доносившиеся из покоев на втором этаже.
– Глеб, помоги мне! – Потом последовал ее слабый вскрик.
Почуяв неладное, Быстров бросился по коридору, добежал до двери с рельефом и, едва она растворилась, влетел в комнату.
Олибрию он обнаружил лежащей ничком на полу. Из-под ее левой лопатки торчала иридиевая рукоять кинжала, и по голубому платью расплывалось пятно крови.
– Господин Быстров, что же это?.. – услышал Глеб за спиной голос испуганного Орэлина.
– Аркадьевич! Ивала Ваала! – позвал землянин, опускаясь рядом с Олибрией.
Когда он осторожно приподнял ее и повернул к себе, пристианка была еще жива. Ее влажные глаза смотрели на него, словно две вишенки, из груди вырвался тихий хрип.
– Я люблю тебя… – едва слышно произнесла графиня.
– Скажи, кто это сделал? – наклонившись к ее лицу, прошептал Быстров. – Ты только скажи!
– Шкатулка… – Олибрия сделала слабое движение глазами в сторону скорбно застывшего Орэлина. – Скажи… я тебя люблю…
– Я тебя люблю, – повторил Глеб, крепко сжимая край ее платья.
Пристианка тут же вздрогнула, зрачки ее расширились и помутнели.
– Она умерла, – констатировала Ивала Ваала. – И убийца где-то здесь. Он не мог так быстро уйти!
В руке Ваалы появился пистолет. Мельком оглядев комнату, она бросилась к двери в спальню. Агафон и слуга графини вытянулись в ожидании. Быстров аккуратно опустил пристианку на пол и встал.
– Здесь никого нет. – Ваала вышла из спальни, опустив масс-импульсное оружие. – И возникает вопрос, кто мог ее убить? Кто мог это сделать так быстро? Я слышала голос Олибрии за две минуты до того, как вошла в эту комнату.
– Разве в замок может проникнуть посторонний? – Глеб резко повернулся Орэлину.
– Такое почти исключено, – ответил пристианец; его лицо побледнело, отчего густые брови яснее выделялись над неспокойными глазами. – Система безопасности замка очень надежна и отслеживает перемещение всех объектов, как живых, так и неживых. При появлении объектов, не занесенных в каталог как «разрешенные», сразу подается сигнал тревоги и блокируются внешние двери замка. Обмануть систему невозможно, даже используя наилучшие маскировочные средства.
– Значит, удар в спину этим кинжалом нанес «объект дозволенный». Олибрия, Олибрия! – Быстров опустился на колени рядом с ней. – Принцесса моя… Неужели ты что-то чувствовала в последние минуты? Почему ты взяла с меня эту странную клятву – «Обещай, если что-то случится со мной…»?
– О какой клятве ты говоришь? – спросила Ваала. Глеб не ответил, продолжая о чем-то напряженно думать, поглаживая волосы мертвой пристианки.
– Господин Быстров, позвольте дать вам совет? – Орэлин сделал шаг вперед и, когда землянин повернулся к нему, продолжил: – Вам и вашим друзьям лучше покинуть замок как можно скорее. У вас нет времени, чтобы разбираться в произошедшем с моей госпожой.
Слова Орэлина долетели до Быстрова не сразу. В какой-то момент они показались ему неуместными, даже возмутительными. Глеб хмуро посмотрел на пристианца и вытащил пачку сигарет. Но курить передумал.
– Этот браслет, – слуга графини наклонился и приподнял руку Олибрии, – засвидетельствовал ее смерть, и о случившемся уже знают в Имперской Ложе. Скоро сюда прибудут Службы Права и Безопасности. В убийстве, конечно, обвинят вас.
