За семь лет здесь многое изменилось. И дело не в том, что справа от барной стойки появился огромный телевизор, а над столиками светильники, похожие на мутно-стеклянные головы джекров. Что-то изменилось в глазах людей, их лицах и в запахе табачного дыма, висевшего сизыми прядями. Вчера, проезжая на такси по Манхэттену, Быстров поинтересовался, куда делись башни Международного торгового центра. Таксист ничего не ответил, лишь подозрительно глянул на него, потом молчал всю дорогу до отеля. Похожие перемены Глеб Быстров обнаруживал и раньше: и десять лет назад, и пятнадцать, и сорок пять – в Москве, и в Сочи, и, конечно, здесь, в Нью-Йорке. Он даже придумал особое словечко, чтобы обозначить эти метаморфозы и свое отношение к ним, но сейчас не мог его вспомнить и растерянно возил донышком бокала по столу.
      – Стретто! – вдруг воскликнул он.
      – Что? – Девушка в шелковой блузке остановилась в проходе и вопросительно повернулась к нему.
      Несколько секунд зрачки незнакомки изучали его молодое, без единой морщины лицо, тоскливо-серые глаза и старомодную прическу, делавшую Быстрова похожим на звезду боксерского ринга тридцатых годов прошлого века.
      – Стретто… – повторил Глеб и попытался улыбнуться.
      – Вы музыкант? – наклонившись, спросила девушка.
      – Нет, я вояджер и редкая сволочь. – Он качнул бокалом, едва не расплескав пиво.
      – Очень хорошо, – кивнула она и покосилась на свободный стул напротив Быстрова.
      Глеб хотел предложить ей устроиться за столиком и заказать еще пива, но на экране телевизора появилась заставка CNN.
      – Срочное сообщение! – оповестил торопливый голос диктора. – Как только что стало известно из информационного центра НАСА, сегодня в четырнадцать часов пятьдесят три минуты неизвестный объект столкнулся с орбитальной станцией «Альфа». В результате столкновения полностью уничтожены три солнечные батареи; серьезные повреждения получили штанговый манипулятор и японский исследовательский модуль JEM EF. Экипаж не пострадал, однако остается опасность разгерметизации станции. В непосредственной близости от жизненно важных узлов перемещается множество крупных обломков. В настоящее время НАСА, Росавиакосмос и ЕКА ведут срочные консультации по выходу из катастрофического положения. И еще в дополнение… – Диктор слегка наклонился над столом и кивнул кому-то головой. – Бортовая камера «Альфы» сделала несколько снимков пролетевшего объекта…
      На экране возникла антенна МКС, за ней на фоне звезд угадывалось размытое тело. Оно приближалось быстро, через несколько кадров заняло больше половины видимого поля. Странный объект, насколько можно было судить при неважном качестве съемки, имел правильную форму и походил на эллипс из гладкого металла.
      – По мнению экспертов, виновником происшествия на орбитальной станции не может быть обычный метеорит. Есть основания полагать, что причиной аварии стало искусственное, возможно, управляемое тело. Предположить что-нибудь о его происхождении пока не берется ни один из специалистов НАСА. Следите за выпусками наших новостей! Мы будем передавать все подробности происшествия с космической станцией.
      Экран телевизора моргнул и снова разразился музыкальной программой MTV.
      – Черт! – полушепотом проговорил Быстров и потянулся за сигаретой.
      – Вас это так волнует? – поинтересовалась незнакомка, наклонившись к нему.
      – Н-нет, – сжав губами фильтр, отозвался Глеб. – Помилуйте, какое дело пустому бездельнику до космических казусов? Если не против бокала пива и моей компании, присаживайтесь.
      Он подвинул ногой стул, и девушка, разыграв сомнение, опустилась на пластиковое сиденье.
      – Какое вам дело? Когда вы смотрели на экран, в ваших глазах было столько интереса, пристрастия, какого-то вулканического удивления, что…
      – Что? – Глеб щелкнул зажигалкой и поднес огонек к сигарете.
      – Анжела Вайли. Аспирант кафедры социальной психологии, – представилась она и протянула руку.
      – Глеб. Быстров. – Он осторожно пожал ее маленькие пальчики. – Вулканического удивления, говорите? Не каждый же день боруанские катера врезаются в орбитальные станции. Думаю, в глазах этих людей, – Глеб кивнул на соседний столик, где несколько парней живо обсуждали сообщение CNN, – было не меньше интереса и удивления. Полагаю, в ваших тоже.
      – Что такое «боруанские катера»? – Анжела Вайли дернула бровью.
      – Боруанские катера? Извините, понятия не имею. – Быстров выпустил струйку дыма и отвел взгляд.
      – Вы же сказали: «Боруанские катера врезаются в орбитальные станции». Вы имели в виду тот странный объект, снятый камерой МКС?
      – Я ничего не имел в виду. Оговорился. Простите, госпожа Вайли, мне нужно идти. – Быстров торопливо затушил сигарету и встал.
      – Но вы хотели заказать еще пива! – Голос Анжелы стал звонким, и она приподнялась, опираясь на край стола.
      – Пожалуйста, простите. Может быть, еще увидимся. – Он тепло и сильно сжал ее ладонь и широкими шагами направился к выходу.
      Выйдя из бара, Глеб долго шел мимо витрин бутиков, потом свернул к соседнему скверу. Пересекая дорогу, на которой лежали длинные тени небоскребов, Быстров покосился на застывший у светофора поток машин. Закатное солнце яркой медью отражалось на их стеклах. Пахло резиной, горячим асфальтом и выхлопными газами. Глеб втянул ноздрями этот отчего-то приятный запах и подумал, что он соскучился по нему за последнее время. Он неторопливо прошелся по зебре перехода и направился к аллее, тянувшейся до белого фонтана.
      «Не надо было сбегать от нее, – подумал Глеб, вспоминая смуглое и приятное лицо Анжелы Вайли. – Планетарный катер боруанцев… Какая глупость! И зачем я сказал ей об этом? Странно, что меня так расслабили два бокала пива».
      Он остановился и посмотрел в конец улицы, едва видной за деревьями. Где-то там, в уютном подвальчике в синеватом блеске светильников еще сидела озадаченная госпожа психолог, но возвратиться к ней Глеб уже не мог – слишком по-идиотски это выглядело бы. Он повернулся к фонтану и почувствовал, как на запястье запульсировал браслет связи. Вызывать его мог только Арканов, чтобы обменяться какой-нибудь пустяковой новостью или излить впечатления о последних днях лета в Подмосковье. Быстров дал мысленную команду ответить. Вместо шелестящего баритона Агафона Аркадьевича в сознании зазвучал совсем другой голос – женский.
      – Привет… – Сказано это было так вкрадчиво и мягко, что у Глеба похолодело в желудке.
      Прежде чем отозваться, он несколько секунд молчал, потом произнес:
      – Привет, Ивала Ваала. Застала, что называется, врасплох.
      В ответ он услышал короткий смешок.
      – Ты, конечно же, где-то здесь? И я должен явиться через пять минут?
      – Да, Глебушка. Как можно скорее. Я там, где мы останавливались в прошлый раз… – Ивала напрягла память и произнесла на плохом английском: – Hotel Beekman.
      – Бикмэн-Плэйс? – уточнил Быстров.
      – Насколько я помню, в этом дрянном городе мы с тобой были один раз и останавливались только в одной гостинице. Или я свихнулась?
      – Думаю, ты в здравом уме. Назови номер апартаментов.
      – Не знаю, какой номер. Найдешь меня на шестнадцатом этаже, из лифта налево и третья дверь справа, – пояснила Ивала Ваала.
      – Буду через полчаса, – пообещал Быстров.
      – Поторопись! Я в очень неприятном положении! Здесь так мерзко! – Ее голосок стал требовательным и одновременно жалобным.
      Глеб молча направился через сквер.
      – Товарищ Быстров, ты меня слышишь?
      – Угу, – отозвался он, освобождая от обертки жевательную резинку.
      – Тогда скажи, в номере есть системы видеонаблюдения или пси-прослушки?
      – Разумеется, нет. Что ты там натворила? – насторожился Глеб и отправил мятную пластинку в рот.
      – Ничего особенного. Приезжай скорее, увидишь. – Ивала хохотнула и прервала связь.
      Поймав недалеко от перекрестка такси, Быстров назвал отель и плюхнулся на скрипящее сидение. Желтый «Чекер» живо тронул с места. За стеклом проплывали грязные улицы, толпы пешеходов и потоки машин. До Манхэттена было далеко, и Глеб, прикрыв глаза, пытался угадать, что привело сюда госпожу Ваалу и как она узнала, что он в Нью-Йорке. Мысли Быстрова вертелись вокруг последних событий на Полисае, разговоров о сверкающих ангелах, но он никак не мог связать это со столь неожиданным появлением Ивалы – его давней подруги, с которой он побывал не в одной смертельной переделке.
      Обгоняя грузовой фургон, такси выкатило на Вторую авеню и через квартал свернуло на Сорок девятую улицу. Башня отеля Бикмэн предстала во всей красе: сверкая алыми от заката окнами, восхищая гармонией рвущихся вверх линий. Едва машина остановилась, Глеб вручил водителю пятьдесят долларов и поспешил к ступенькам, над которыми развивался полосатый флаг. Покинув кабину лифта на шестнадцатом этаже, он свернул налево и остановился у третьей двери. На его деликатное постукивание апартаменты ответили тишиной. Глеб постучал еще раз, потом толкнул дверь. Осторожно ступая по ворсистому покрытию, Быстров сделал шагов пять-шесть и замер, уставившись под ноги.
      На полу в блестящей лужице крови лежало человеческое сердце и темно-красные кусочки ребер. Взгляд Быстрова прошелся по прерывистой дорожке алых пятен и остановился на человеке, распростертом на пороге гостевого зала, – рослом негре в форменной одежде этажного уборщика. Вернее, из одежды на нем оставался лишь синий китель с идеально круглой дырой с левой стороны, а брюки и обувь в беспорядке были разбросаны возле дивана. Там же валялись цветы и разорванная коробка.
      Глеб сделал еще шаг и поднял взгляд к стройной блондинке, стоявшей у окна.
      – Зачем ты это сделала, Ивала Ваала? – строго произнес Быстров.
      – Глебушка! – Она повернулась и шагнула к нему, швырнув на стол масс-импульсный пистолет марки «Дроб-Ээйн-77». – Клянусь Алоной, рада тебя видеть! – Синие с сиреневым отблеском глаза скользнули по лицу Быстрова, и губы скруглились в улыбке.
      – Я тоже рад, Ивала, но зачем ты это сделала? – Он кивнул на мертвого служителя отеля и поморщился. – Только не говори, что у тебя не было другого выхода.
      – Да, не было… – Ваала прошла к дивану, отбросив ногой розу, лежавшую на полу. Повернулась и произнесла: – Он хотел изнасиловать меня! Представляешь? Дикарь! Фашист настоящий! У меня синяки на руках и на плече! – Она дернула застежку и откинула верх блузки.
      – Но он же не сам к тебе пришел? Так? – Быстров не мог поверить, чтобы в престижном отеле на постоялицу без всяких причин набросился этажный уборщик, кроме того, он достаточно хорошо знал опасные манеры своей подруги.
      – Я увидела его в коридоре и подозвала. Я просто хотела поиграть. И хватит об этом, пожалуйста! Все равно он уже мертв. Он разозлил меня, и я выстрелила. – Ивала достала из кармана топазовый флакон, поднесла к носику и глубоко втянула воздух. – Идем в другую комнату. Меня тошнит от крови и его голых черных ног! – Она взяла Быстрова за руку и решительно направилась в соседнюю комнату, выходящую окнами на Гудзон.
      Остановившись у окна, Ваала с минуту стояла к Глебу спиной и молчала. Он же разглядывал ее длинные волосы, волной спадавшие до талии, подчеркнутой узким пояском, и ждал, когда Ваала заговорит.
      – Графиня Олибрия просила скорее тебя найти, – наконец произнесла она.

      – Что-то случилось на Присте? – Быстров насторожился.
      – Императрица Фаолора погибла – несчастный случай во время ритуальной охоты. По крайней мере, так утверждается официально. И я думаю, долгий пристианский мир может обернуться не менее долгой войной. Есть слухи, что даже безучастный Союз Кайя привел в готовность пограничную эскадру. Но я многого не знаю и не представляю, что творится сейчас в Империи и колониях.
      Остановившись рядом с Ивалой, Глеб откинул занавес и попытался осмыслить сказанное. Взгляд его несколько минут блуждал над небоскребами среди окрашенных пурпуром облаков и будто видел за ними винного цвета море, желто-коричневый берег и дворец с башнями, уходящими в немыслимую высь, – дворец, находившийся на другой планете за сотни световых лет от Земли.
      – Что именно сказала графиня? – спросил Быстров.
      – Сказала, что ты чрезвычайно нужен ей и всей Пристианской империи. Остальное она нашепчет тебе лично при встрече. Смею предположить, нам нужно отправиться в дорогу поскорее.
      – И почему она послала тебя? Проще было использовать имперского курьера или офицеров патрульной службы.
      – Эй, Глебушка, у тебя что, приступ недоверия? – Ивала повернулась и положила ладонь на его грудь.
      – Не к тебе. – Он поймал ее запястье и несильно сжал его, глядя в ее лучистые, подобные черным звездам зрачки, каких не могло быть у земных женщин. – Я всего лишь пытаюсь понять, что происходит на Присте и почему графиня поступила так.
      – Не знаю, что там происходит. И толком об этом не знает никто, включая саму Олибрию. Думаю, меня она послала потому, что я независима от их глупых интриг и запутанной политики Империи. Мне наплевать на события вокруг пристианского трона. Не забывай, я – галиянка. И еще потому… – Ваала наклонилась чуть вперед, – потому что Олибрия очень боится, что ты не прилетишь, и я одна могу уговорить тебя отправиться на Присту.
      – Это точно. – Глеб кивнул и едва не рассмеялся. – У тебя удивительные способности убеждать. Делать кого-то счастливым, кого-то до конца жизни несчастным, а некоторых в одно мгновение мертвым. Как ты сюда добралась?
      – Курьером до боруанской базы, оттуда на их торговом судне. Олибрия выделила достаточно средств, чтобы убедить капитана сделать небольшой крюк до вашей дрянной планеты. Садиться здесь боруанцы отказались, и мне пришлось купить у них планетарный катер за треть суммы, выданной госпожой Олибрией. Старый катер с неисправным навигатором, гнилой проводкой и ужасным запахом в салоне. Такая вонь, будто эти дикари на нем дерьмо возили из своих колоний.
      – Ивала Ваала, я видел твой катер. В программе новостей. – На лице Быстрова обозначилась глубокая морщина. – Знаешь, что ты снесла половину орбитальной станции, которую земляне строили больше десяти лет?
      – Я только хотела подлететь ближе и посмотреть, что за ерунда такая на низкой орбите, а навигатор выдал ошибочные координаты. Говорю же: он неисправен. И управление у боруанцев очень неудобное – я едва успела изменить курс.
      Быстров молчал, прислонившись лбом к стеклу и глядя, как на город опускаются сумерки и на улицах зажигаются фонари и разноцветные рекламы.
      – Глеб, клянусь, я не хотела разрушать вашу проклятую станцию! – тихо произнесла галиянка.
      – Понимаешь, девочка… это моя планета. Мой мир, в котором я вырос. Его радости и беды в моей крови навсегда. Хотя я редко бываю здесь, я очень люблю его и желаю ему только добра.
      – Понимаю, – неуверенно отозвалась Ваала. – Прости, я постараюсь быть аккуратнее. У меня есть местные деньги. Полтора миллиона единиц. Скажи, кому их отдать, чтобы возместить убытки?
      – Ничего ты не понимаешь. – Быстров качнул головой и полез в карман за сигаретами. – Где твой неисправный катер?
      – На крыше. – Ивала показала пальцем вверх.
      – Ты точно свихнулась! Сажать катер днем в центре Нью-Йорка на крышу!
      – Что здесь такого? – Ваала дернула плечами. – Я включила статическую защиту – никто не проникнет в корабль. А если кто-то проберется, то пусть попробует справиться с ненормальным боруанским управлением. Там все сделано под их кривые лапы и вывихнутые мозги.
      – Тогда успокоила. – Быстров невесело усмехнулся и, бросив неприкуренную сигарету в пепельницу, поторопил галиянку: – Собирай свои веши, и улетаем отсюда!
      Пока она укладывала в серебристую сумку платье и керамические безделушки, купленные в бутике возле отеля, Глеб вырвал листок из блокнота и написал: «Несчастный случай. Горько сожалеем и просим передать деньги семье покойного». Записку он положил на грудь уборщика, прикрывая страшное отверстие от выстрела «Дроб-Ээйн-77». Рядом бросил все деньги из своего бумажника: набралось около двадцати тысяч долларов.
      – Здесь принято так? – спросила Ивала, глядя на кучку зеленоватых купюр.
      – Эти деньги мне уже не к чему, пусть они хоть как-то помогут его детям и жене. – Быстров выпрямился и вытер руки платком.
      – Подожди минутку. – Ваала нажала сенсор под ручкой сумки, и правое отделение с шипением раскрылось.
      Глеб увидел, что оно доверху набито крупными банкнотами: долларами, фунтами, рублями и евро.
      – Все законно: я обменяла их на сто тысяч экономединиц на базе, – пояснила галиянка и, перевернув сумку, направила денежный дождь на покойника.
      – Идем скорее, – поторопил Быстров.
      Они вышли из апартаментов и поднялись на лифте на верхний этаж.
      Остановившись в коридоре, Глеб огляделся, прислушался к звукам за соседней дверью. Из-за нее доносились голоса и бойкая музыка.
      – Нам туда. – Ваала кивнула в конец коридора с двумя стрелками-указателями эвакуационного выхода.
      – Знаю, товарищ Ивала, но здесь надо быть осторожнее. – Он подумал, что посадку катера скорее всего кто-нибудь видел, а значит, на крыше и подступах к ней вполне могли дежурить полицейские, сотрудники ФБР или нежелательные свидетели, с которыми не хотелось объясняться.
      Тихим шагом по ковру Быстров направился к лестнице. Галиянка следовала за ним, держа ладонь на шершавой рукояти пистолета. Когда они достигли середины коридора, дверь справа распахнулась, и на пороге появилось двое мужчин: молодой с косичкой, франтовато заведенной за ухо, и господин постарше с красным, явно нетрезвым лицом. Глеба они будто не заметили, а Ваала в соблазнительно облегающем платье сразу привлекла их внимание.
      – О мой бог! – пожирая взглядом галиянку, прошлепал губами человек с красным лицом.
      – Какая красотка, Терри! – Парень с косичкой двинулся вперед, отсекая Ивалу от Быстрова.
      Ваала остановилась и, мило улыбнувшись незнакомцам, обратилась к Глебу:
      – Я зайду к ним на пять минут?
      – Нет времени, – отвергнул Быстров. – И вряд ли такое поганое общество будет приятным.
      – Жаль, – фыркнула галиянка, ее правая рука вскинула оружие. – С дороги! – бросила она на ломаном английском человеку, преграждавшему путь.
      Увидев перед носом штуку, похожую на пистолет с очень толстым стволом, тот на мгновенье замер. А когда его глаза разглядели зрачки инопланетянки, стрельнувшие в черной глубине рубиновыми искрами, американец побледнел и распластался по стене. Его друг издал свистящий звук и попятился к раскрытой двери. Не задерживаясь возле напуганных насмерть мужчин, Ивала Ваала прошествовала за Быстровым.
      Медленно, останавливаясь и прислушиваясь, они начали подниматься по лестнице. Прошли технический этаж и приоткрыли железную створку, выводившую на крышу. Вопреки опасениям Глеба, на верхней площадке не было никого: каким-то чудом боруанский катер сел незамеченным в центре земного мегаполиса. Гладкое тело, похожее на серебристую восьмиметровую мидию, поблескивало в лунном свете недалеко от края крыши. Бледно-синим туманцем вокруг него светилось поле статической защиты, по его периметру на бетоне лежало несколько пушистых комочков – птиц, случайно оказавшихся в зоне поражения.
      – Эх, недобрая ты, товарищ Ваала, – проговорил Быстров, шевельнув ногой мертвого голубя. – Без бога в душе.
      – Ну прости. – Галиянка подошла к нему сзади и оплела его шею мягкими и сильными руками. – Прости, а то я тебя задушу.
      – Хорошо, хоть погибли птицы, а не кто-нибудь из моих любопытных сородичей. – Обогнув мачту телевизионной антенны, он дошел до конца крыши и, глядя на ночной город, шумно вдохнул пахнущий океаном воздух.
      – А представляешь, если бы кто-нибудь угнал мой корабль? – Ивала остановилась радом с ним. – Знаешь, сколько я за него отвалила денег?
      – Не знаю и знать не хочу. Снимай защиту, – сухо произнес Глеб.
      Она приподняла рукав и, поводив пальцем над черным диском, дотронулась до браслета. Тут же синяя дымка опала, корпус катера вздрогнул, и на бетон плавно опустилась крышка люка. Оглянувшись то ли на мертвых птиц, то ли на рекламный щит «Американ Аэрлайн», Глеб ступил на пористый пластик и вошел в катер. Сделав несколько шагов по узкому проходу, он добрался до рубки и плюхнулся в пилотское кресло, не слишком удобное для человеческой фигуры. Здесь действительно неприятно пахло: трудно угадать, какую дрянь перевозили на нем прежние владельцы, но дух стоял такой, словно Глеб находился не в салоне планетарного корабля, а в телеге с навозом.
      Несколько минут Быстров изучал панель управления, мерцающие в полутьме экраны с надписями на боруанском и всеобщем языках. Потом его пальцы прошлись по шероховатым пластинам, ударили несколько раз в металлический диск с выемками – рубка осветилась тускло-желтым светом, ожили широкие экраны обзора.
      – Навигатор не работает. Возможны сбои в управлении тягой, – предупредила Ваала, расположившись в кресле справа.
      – Ничего, прорвемся. – Глеб тронул черный рычажок, выступавший из консоли, словно коготь хищного зверя.
      Послышался шум энергоконтура, катер поднялся и завис над крышей отеля метрах в пяти.
      – Давно не летал на этой штуке. – Глянув на Ивалу, Быстров положил ладонь на пульсирующий красным шарик и несильно сжал его.
      Двигатели властно толкнули машину вперед. Внизу поплыли дома в ночном освещении. Чтобы скорее прочувствовать управление, Глеб заложил несколько крутых виражей, набрал скорость и бросил катер вниз, к широкой линии Первой авеню. Фонари, огни машин, реклам потекли под днищем космолета разноцветной рекой.
      Ваалу вжало в кресло. От нарастающей скорости, безумного мелькания черных силуэтов и огней у галиянки захватило дух.
      – За Родину! За гада Сталина! – радостно вскрикнула она.
      – И за советский народ! – Быстров рванул красный шарик на себя – катер ушел свечой в небо, опрокинулся и спикировал к сверкающей ленте Пятьдесят третьей улицы.
      На миг Глеб вспомнил дымное небо над Варшавой в тысяча девятьсот сорок пятом. Представил себя молодым капитаном истребительного полка, идущим на перехват звена люфтваффе в ревущем от злости «Яке». Свободная рука сжала пустоту, будто тугую гашетку пулемета.
      – Люблю я летать с тобой, товарищ Быстров! – с восторгом выдохнула Ивала. – Клянусь огненной Алоной, во всей вселенной нет пилота лучше тебя!
      – Не льсти мне, девочка. Вселенная огромна, и в каждом ее уголке найдутся более умелые руки и отчаянные головы. – Глеб развернул машину, направил ее к побережью.
      Небоскребы Манхэттена уплыли назад, справа мелькнула Штаб-квартира ООН, освещенная голубыми лучами прожекторов. Внизу серебристой рябью блеснула вода Гудзона. Отключив сбоивший навигатор, Быстров нажал две кнопки на скошенной панели, и двигатели засвистели на высоких тонах. Через минуту катер летел над Атлантикой.

      Пронзив слой облаков, корабль, похожий на серебристую мидию, поднимался к стратосфере. Лишь на высоте сорока шести тысяч метров Глеб снова тронул сенсоры управления, пуская машину к известной лишь ему невидимой точке горизонта.
      – Куда летим? – Ивала покосилась на мерцающую желтой подсветкой панель, потом на лицо землянина, в янтарных отблесках похожее на маску древнего бога.
      – Забрать Агафона – как же мы без него? – Вытянув ноги, Быстров удобно расположился в кресле.
      – Он снова там? – Ваала неопределенно махнула рукой вперед. – Сажает эту… картошку?
      – Думаю, уже выкапывает. – Глеб тихо рассмеялся.
      Он хотел активировать браслет, повернул его на запястье, но потом передумал и решил воспользоваться передатчиком. Недолго повозившись над выдвижной панелькой, он набрал код Арканова и щелкнул пластиной вызова.
      Пару минут из панели лился мелодичный пересвист – Агафон Аркадьевич не отвечал. Когда Быстров хотел дать «отбой» и вернуться к привычному способу связи, в рубке зазвучал голос Агафона:
      – Арканов слушает. Кому чего надо?
      – Ты начни, – шепнул Глеб на ухо галиянке.
      Ваала привстала, держась за подлокотники, нахмурив брови, глянула на Быстрова. Тот ободряюще кивнул.
      – Землянин! С тобой говорит командир фрегата «Орогшинн» боруанской пограничной эскадры. У нас кончилось продовольствие, и мы требуем половину урожая вашей дачи! – злобным шипением проговорила Ивала.
      Одобряя речь галиянки, Глеб поднял большой палец вверх.
      Ответ Арканова последовал довольно быстро:
      – Ну прилетайте, если не трусы. Получите тяпкой по задницам.
      – Брось глупить, Арканов! Про тебя нам все известно: и о твоих низких проделках на Присте, и об испорченной системе наведения елонской базы, из-за которой…
      – Ну так об этом всем известно, – прервал Ваалу безмятежный голос Агафона. – Что с того?
      – Ты начинаешь нас злить, невоспитанный дикарь! Спасти тебя могут только десять ящиков картошки! Полных! – сделав страшное лицо, прошипела Ваала.
      – Извини, дорогая Ивала, но картошка у меня хранится в мешках. Ящики грушами занял. – Экран над скошенной консолью передатчика пискнул, на нем появилось ухмыляющееся лицо Арканова: крупный, с горбинкой нос, большие внимательные глаза и обширная лысина в подкове курчавых волос.
      – Черт!"– выговорил Быстров и, признавая поражение, откинулся на спинку кресла.
      – Что вам еще надобно, наша красавица? Сала с лучком? Маринованных огурчиков? – Агафон поскреб небритый подбородок. – Ну говорите, без чего не может обойтись голодающий боруанский фрегат?
      – Сам ты нужен, Агафон Аркадьевич. Видишь ли, неожиданные обстоятельства… – Глеб мигом стал серьезным и придвинулся к экрану.
      – Вижу. Не пойму только, на чем вы таком летите. – Арканов глянул на свой браслет и уверенно проговорил: – Скорость двадцать шесть с небольшим тысяч, высота сорок три двести. Такими темпами будете надо мной через тридцать семь минут.
      – Как ты это делаешь, товарищ А-А? – изумилась Ваала.
      – Экстраполяция сигналов, госпожа. Сложно мне спросонья объяснять ученые тонкости. А в двух словах так: от безделья я несколько усовершенствовал свой браслет и теперь умею кое-что, – ответил А-А и перевел взгляд на Быстрова: – Как я понимаю, Глеб Васильевич, мы куда-то срочно вылетаем?
      – Правильно понимаешь, – кивнул Глеб. – На Присту. Святейшей волей графини Олибрии.
      – И у меня на сборы сорок минут?
      На этот раз Быстров кивнул молча.
      – Вы хоть возле дач не садитесь, разбойники, – поморщившись, попросил Арканов. – Снова за зеленых человечков примут. И соседи на меня косятся, будто я в греховной связи с небесами.
      – Лады, не будем тревожить соседей. Давай через сорок минут у пруда за лесом, – предложил Глеб. – Там, где карасей ловили. Успеешь?
      – Если надо, чего ж не успеть. Буду. Только без картошки. Хотя… – А-А покосился в сторону дачного участка соседа. – В общем, жду, где договорились!
      Экран погас, и передатчик мигнул холодным огоньком.
      Весь полет над Атлантикой Ивала рассказывала о своих последних скитаниях: разудалой прогулке по планетам Сиди, неприятностях на одной из перевалочных баз и приключениях в родной Галии, стоивших ей огромного штрафа. Быстров слушал и много расспрашивал о планетах, входящих в Конгломерат Сиди – одной из трех галактических сверхцивилизаций. Он хотел там побывать с тех пор, как познакомился с живыми голограммами во дворце графини. Хотел, но как-то не складывалось: то он слишком был занят делами Присты, то вместе с Ваалой несколько лет выслеживал корсаров пустоты или терпел бедствие на всеми забытой планете. К тому же прогулка длинною в пять тысяч парсек до ближайших границ Конгломерата требовала огромного количества дорогого топлива – цинтрида.
      – Говорят, сидианцы строят города на газовых гигантах. Ты видела такие? – полюбопытствовал Глеб.
      – Так точно, товарищ Быстров. – Вспоминая, Ивала закатила глаза к потолку. – Не только видела, но бывала на одном из них. Зрелище, достойное восторга: огромный город в энергетической сфере, то блестящий, словно капля ртути, то прозрачный, как слеза, плывет в кипящей атмосфере гиганта. Его закручивают безумные ветры, рядом извиваются грозовые разряды, а он, сверкающий и неуязвимый, летит себе над планетой, почти равной небольшой звезде. Поначалу я боялась туда опускаться, но у меня не имелось другого выхода: как раз там я должна была найти и убить одного мерзавца.
      – И как там? – Глеб бросил взгляд на краешек солнца, появившийся в голубой дымке атмосферы.
      Полоса рассвета розовым отблеском упала на вершины Альп.
      – Как там? – повторил он вопрос.
      – Великолепно. Познакомилась с ним в ресторанчике. Уже через полчаса я отрезала ему ноги молекулярным делителем. Этот скот просил сжалиться и немыслимо долго вспоминал код ячейки, а я резала его и вспоминала в деталях все зло, которое он причинил.
      – Я о городе. – Быстров недовольно поморщился.
      – И город великолепен. Его нужно видеть: нежно-фиолетовое море посреди сферы, а вокруг безумные сидианские постройки, сады с душистыми деревьями и огромными цветами, качающимися на ветру. «Сосрт-Эрэль» со знаменитым Садом Герхов – жалкое подобие чудесам Сиди. Сидианцы создают такие города десятками. Может, это стало модой, а может, после того как они заключили конвенцию с Ольвеной и Союзом Кайя об отказе от дальнейшей галактической экспансии, им действительно перестало хватать места на нормальных планетах. Так дойдет до того, что они заселят звезды. – Глянув мельком на удивленное лицо землянина, Ваала рассмеялась. – Да, да! Это вполне возможно при их растущем могуществе. Может быть, скоро они сравняются в знаниях и умениях со сверкающими ангелами.
      – Ну это уж слишком. – Глеб качнул головой и чуть повернул пурпурный шарик управления влево. – Как-нибудь я обязательно побываю там. Не знаю только, когда.
      – Держись ближе ко мне, и это случится скоро. – Ивала повернула его подбородок к своему лицу. В ее зрачках сверкнули лукавые искры.
      – Мы уже были близки так, что едва не стали одной горсткой пепла, – отшутился Быстров и все-таки подался к галиянке, чтобы прикоснуться к ее гладкой и прохладной щеке.