- Мне многое непонятно, - пробормотал Кор. - конечно сейчас я не должен ничего спрашивать. Но когда я приму испытание Тогом. ты объяснишь мне?
      - Послезавтра вместе с Нейсом? Я приду обязательно. И может встречу глядящего в совесть вместе с вами.
      Они прошли к храму через внутренний двор. Проводив Эвис до дверей, юноша приглашающе вытянул ладонь, и отступил назад, обозначая: дальше позволено следовать только ей одной. Она медлила, будто напоследок желая спросить нечто важное, но так и не обмолвившись последовала в тускло освещенный зал.
      Терпеливо ожидавших служителей Сфер собралось человек двенадцать. Будучи знакомой лишь с Хепром и Апи, Эвис определила высокий сан, принадлежность других по отделке длинных мантий и знакам на медальонах. Она остановилась прямо под световым колодцем закрытым голубоватым стеклом, почему-то предпочитая дать разглядеть себя. Повисшая минута молчания казалась крайне долгой и неприятной. Эвис вспомнила, что волосы все еще мокры после купания, а край хитона испачкан глиной, извиняющись улыбнулась и прошествовала дальше к скамье, пустующей для нее, однако садиться не стала: сложив руки, легко изогнулась, выражая почтение.
      - Твой спутник не дождался решения, - сказал Хатон. - Его не волнует ответ или у вас разное число посвящения?
      - Лишь в редких случаях мы не находим согласия между собой, -уклончива ответила Эвис. Она старалась казаться невозмутимой, но почувствовала, как пылает лицо и не сдержавшись глухо произнесла:
      - Что с ним?
      - Мы думали, тебе яснее причина его бегства.
      - Бегства?!
      - Разве ты не знала? Кора он не признал, а потом его видели спешащим со всех ног к дороге в Ану. Странный поступок для человека ожидавшего важных слов!
      - В Ану?!… Когда такое случилось?
      - На рассвете, когда принято тушить огни зажженные на ночь. Посторонний в ранний час сразу привлекает внимание. Может кто-нибудь ему нанес обиду? У него был повод спешить уйти?
      - Не знаю. Вчера не было. - Эвис терялась в догадках; испытывали ее хранители или им действительно было ничего не известно о похождениях Грачева? И все же, что заставило его покинуть Ланатон, даже не найдя минуты предупредить ее?! С момента их разлуки до того, как видел его служитель Второй Сферы, живописующий неожиданные действия гостя, у Грачева было достаточно времени проникнуть в Пирамиду, если он знал где вход. И хронавт вдруг уверилась:
      он побывал там. Какая-то значительная причина принудила потом бежать в Ану, еще куда-то, оставив ее в полной неизвестности и рискуя навлечь справедливый гнев всех Домов Сфер.
      - Он самого начала не верил, будто вы предоставите необходимые нам знания, - выслушав какое-то нелепое замечание Апи, признала хронавт. - Другое число посвящения? Апи, ты говоришь; дух его, как жесткий вихрящий снега ветер? Нет. Все иначе. Он жил жизнью слишком отличной от моей несколько столетий до моего рождения. Трудно объяснить, еще труднее понять корни той разницы. Тогда существовал более жестокий мир; люди только учились понимать друг - друга, общество было расколоно, многие воззрения оставались противоречивы и незрелы. Он вырос сражаясь с ложью и интригами бесчестных людей. Он верный мой друг и хороший человек, только я не знаю, почему он так поступил, - ответила Эвис, ожидая прямой и разящий вопрос, за которым бы ей пришлось рассказать всю правду о цели ночных хождений Грачева.
      - Все же я правильно понял: он лишь твой своевольный помощник. Ты полномочна выслушать без него?
      - Ответственность целиком на мне, - быстро согласилась она. - Если. Андрей ушел. нет смысла его дожидаться.
      - Похоже, ты тоже перестала верить, что наш ответ способен удовлетворить? - Хепр покинул свое место, шурша жестокими складками одежды, подошел к Эвис и взял ее руку. - Волнуешься больше, чем вчера, хотя умеешь это скрыть.
      - Я в нетерпении узнать решение мудрых.
      - Мы размышляли ночь. Нашлись даже смельчаки, готовые нарушить традиции. Повторяю: если бы Голубая Саламандра находилась здесь, таких бы насчиталось большинство. Мы должны исправить ошибку Кеорта, а это возможно только с концом сезона дождей.
      - То есть не получив диадему вы не откроете ничего?
      - Властные над истиной молчат. Неизвестно кто из собравшихся обладает нужным знанием. По закону подобные тайны не могут находиться в одних руках, Но при некоторых обстоятельствах, Хатон укажет того человека - он передаст их вам.
      - Какие обстоятельства ты имеешь в виду? - насторожилась Эвис.
      - Всем известно, как мы определяем истинность важных решений. - Глаза Хепра сузилась, он повернулся к ложе хранителей. - Вы подтверждаете оговоренное в зале Семи?
      - Это твое право, - мрачно произнес Хатон, остальные качнули головами.
      - Поскольку мое вчерашнее пророчество значительно повлияло на решение, поскольку мои видения крайне рискованного путешествия в Аттлу стали главной причиной отказа пришедшим, - за все я беру ответственность и желаю принять суд Тога. Пусть рассудит сторожащий Хорв! Если я слеп и своим вмешательством несправедливо изменил судьбы живущих и не рожденных, мысли отвратить беду, наоборот приблизил ее - пусть глядящий в совесть накажет меня! Моя смерть будет означать откровение пришедшим, моя жизнь - молчание Домов, пока не исправится ошибка Кеорта.
      - Разве так справедливо?… - Эвис была в замешательстве. Испытание Тогом являлось святейшим таинством аоттов, тем более если к нему обязывало собрание адептов Сфер. Любое неосторожное высказывание могли истолковать как грубое невежество или обиду. Но разве разумно положить на весы степень праведности Хепра вместе с традициями Ланатона против прямых истин, которые ждала хронавт?! Ей стало не по себе от мысли, что судьбу живущих и нерожденных, как выразился Хепр, может решать ледяной взгляд чудовища.
      - Может, имеет смысл подвергнуть испытанию меня, повинную в желании знать запретное. Получив знание я смело предстану перед Тогом, - предложила хронавт. - Вы то можете изменить решение? Возложите ответственность на меня!
      - Ты действительно смела, но отвечать перед Тогом имеет право лишь высший посвященный, - отверг Апи. Мы не можем согласиться с тобой.
      - Сожалею. Мне почти понятна причина ваших опасений. Да, понятна. Но итог один: нам придется вернуться в Аттлу. Предсказание Хепра сбывается. Только знайте: волей каждого, сидящего здесь, ошибку Кеорта можно исправить более надежным образом. Если мне суждено снова отыскать Голубую Саламандру, я не возьму на себя риск вернуть ее вам. В этом времени я единственная из людей, кто знает как разложить стойкий металл диадемы и не задумываясь сделаю это!
      - Ты готова уничтожить Голубую Саламандру?! - изумился Хатон. Аотты возбужденно переглянулись.
      - Она желает и способна на это, - подтвердил хранитель Пятой Сферы
      - Я не желаю никаких жертв в Доме Тога, хотя следующий раз мы все равно встретимся там. И ты, Хепр, и я, уже предполагаем исход предстоящего суда. Только потом, многие дни пути до берегов Ланты меня будет мучить мысль, что за тысячи лет находится еще одна Голубая Саламандра-чудовищно опасная игрушка в руках любопытных! Меня будут сжигать мысли о Черном Огне от Атта, но никто из вас не отважится оказать доверие посланнице далекого мира, по существу - мира ваших потомков! Конечно, вы не преступили основной закон Ланатона и, значит, тайны скрыты для более отдаленного времени. Если таковое наступит! Что же, я ухожу.
      Покинув святилище, Эвис наспех собрала вещи, свои и немногое, оставленное Грачевым, попросила Кора передать художнику, что она сильно обеспокоенная исчезновением Андрея, не имеет возможности задерживаться и быстро зашагала к восточной дороге.
      Мелкий холодный дождь, заставший в пути, лишь придал бодрости. Гонимая глубочайшим разочарованием после долины храмов, Эвис не заметила, как миновала придорожную плиту, указывавшую поворот к Арви, и дальше лежала извилистая дорога по скату гор тянувшаяся до Ану.
      Она давно перестала сердиться на Грачева, лишь взывала к Небу, скорое увидеть его невредимым, ненаказанным жестоко за демонический интерес к Пирамиде. Ещё ей вспомнились пророческие слова Аманхора, якобы она будет вынуждена прийти к нему, когда хранители не оставят никакой надежды. Теперь это почти случилось: от надежды на Ланатон ей остался дым. Только мог ли жрец Тога предложить что-нибудь взамен? И какую плату рассчитывал взыскать? Он обещал сказать "достаточно". О, если бы так, она наверное отдала все! Все, кроме бесценного шарика хронопускателя и губительных для человечества идей.
      В низине часть дороги оказалась размыта. Пришлось пробираться по островкам красной глины, потом, утопая в вязких лужицах, до поросших высокой травой холмов, там Эвис и встретила Грачева, он заметил ее издалека. Остановился на возвышении под одиноким старым дубом и наблюдал с безрадостной улыбкой, как хронавт одолевала последние десятки метров заболоченного пути.
      - Мисс, можете не говорить; вижу итак, какого рода ответ святых чинов, - произнес он на языке, звучание которого стал забывать." - Нет, я не злорадствую. Я также огорчен. - Зачем ты сбежал?
      - Сбежал?! Только не это. Не подходящее слово. Сначала скажи, ты разболтала им, что я ходил к пирамиде?
      - Нет.
      - выходит, они не знают, был ли я там?
      - Кор и кое-кто из окружения Апи видели тебя на рассвете за кольцом Сфер. утверждают, будто ты несся сломя голову, словно спасаясь от стаи злобных фурий.
      - вот как?! Смею уверить, то был лишь человек очень похожий на меня. Я встречал восход недалеко от пещеры Тога. Сейчас ты все поймешь, насколько это возможно. У меня богатый ассортимент новостей.
      Они вышли на дорогу и побрели в сторону древних гробниц, темневших на фоне свинцового неба, как воинство мифических существ.
      - Начну с факта неприятного,- продолжил Андрей, извлекая из-за пояса биорегенератор. - ты можешь воскресить эту штуку? Извини, прихватил без спроса.
      Эвис взяла пластину, проделала обычные манипуляции включения. Повторила еще и еще, - к ее удивлению прибор оставался бездействующим.
      - я не ошибся? техника дала сбой?
      - Но его невозможно вывести из строя… Здесь заложена очень высокая надежность!
      - Может быть. Пылевого непроницаемость вакуум, огонь и холод - прочие пики. однако создатели не учли, что в некоторых случаях встречается, назовем так: эффект Пирамиды. Прибор совершенно мертв, я не рискнул разобрать его без тебя.
      - Андрей! Что ты сотворил с ним?! Его ресурс десятки лет! -Эвис раздраженно встряхивала биорегенератор и, окончательно осознав бесплодность стараний, вручила его Грачеву.
      - Что сотворил? Всего лишь носил с собой. Так ты можешь починить?
      - Нет! Ни разобрать, ни починить его нельзя! Не представляю, как это сделать! Зато знаю - теперь!…
      - Не кипятись. Я потом принесу извинения и соболезнования. При нынешних условиях он необходим, как воздух. Да, наше здравие в опасности и, вдобавок, рушатся кое-какие планы… я очень расчитывал на него. Увы, эта штука теперь просто улика. Немного артефакт. Выслушай меня внимательно, если ты не потеряла интерес к вещам поважнее, я действительно был в пирамиде, внутри. И хочу поставить тебя перед лицом очень странных реальностей до того, как мы придем в Ану. Одной моей головы не хватает распустить сложившийся узел.
      История, излагаемая Грачевым, оказалась фантастичнее всех возможных предположений.
      Хронавт забыла о поломке драгоценного прибора, о печальном итоге визита к хранителям и только в минуты, когда ее возбуждение достигало предела, недоверчиво заглядывала в глаза Грачева, ожидая, что он, признав сказанное розыгрышем, разразится смехом. Но Андрей оставался серьезен, привычно лаконичен в описаниях и навязчиво - пространен в в собственных выводах. Он часто прерывал свою повесть, не давая вставить слово, пускался в такую углубленную демагогию, что она останавливалась, демонстративно закрывала ладонями уши и умоляюще смотрела на него. Ей натерпелось знать Инину от начала до конца, но не вязнуть в болоте нелепых домыслов.
      Лишь за подвесным мостом через Оеки, бурную межу этих обрывистых берегов, он поведал заключительную часть приключения, кончившегося встречей с Тогом и несвоевременной беседой с Аманхором. Без особого пафоса Андрей выставил на показ руку, ободранную о панцирь чудовища, отвергая опасения после известных слов жреца, сказал, что соки трав Хетти остановили кровь и сняли воспаление не хуже, чем то совершал биор. Хронавт все же заставила его присесть на скамье у огромного, как срубленная голова великана валуна и развязать лоскут, стягивающий запястье, рана была не глубокой, и уже сухой. Беспокойство вызывали красноватые пятна, проявившиеся выше к локтю.
      - Не более, чем укус москита,- сказал Грачев.
      - Москита с челюстями птеранодона. Ты, будто Нери. Вот даже отметина. - Эвис коснулась влажными губами его руки. - А я металась без сна, как обезумевшая Лода. Слушала каждый шорох. О, небо! Со светом дня мне уже мерещились огненные стрелы! Но все закончилось счастливо… Или нет?
      - Я же сказал: все только начинается.
      - Ты снова неоткровенен сполна? Андрей! - устроившись у Грачева на коленях, Эвис нетерпеливо теребила ворот его туники.
      - Если я раньше не договаривал, то для пользы дела. согласна? Ты бы помешала осуществить мой план с Пирамидой, - она бы по-прежнему оставалась для нас немой святыней ушедших эпох. Теперь я сказал все, за исключением одной мелочи. просто вылетело из головы.
      Он поднял ее легко, словно невесомую, опустил на выступавшую из камня консоль, с некоторых пор служившую опорой почерневшим доскам скамьи, и отошел на несколько шагов.
      Наступали сумерки. Из низких туч, цеплявшихся за горб лесистых возвышенностей, опять посыпал дождь. От обители пикритов, скрытой сгустившейся мглой, доносились медные протяжные звуки.
      - какой мелочи?
      Без плаща, в промокшем хитоне, плотно облегавшем фигуру, Эвис походила на статую Ликса, томившуюся у пруда. Помедлив еще минуту, Грачев подступил и подал ей руку.
      - никаких секретов, милая. Я все-таки записал послание из Пирамиды. Записал и сумел сохранить его. Оно здесь. - Он с достоинством извлек пергамент, прячась от дождя, отошел под полог листвы. - вряд ли, что ты разберешь сейчас. я не хотел показывать в пути по некоторыми причинам.
      Хронавт быстро развернула свиток и принялась разглядывать ряды аккуратных значков.
      - похоже на рисунки на диадеме?
      - Едва. уже слишком темно. - Эвис сложила пергамент, заботливо укрыла его плащем. - не похоже вообще ни на какие письмена Аттины. Осмелюсь сказать: ни на какие письмена известных цивилизаций земли.
      - чего и следовало ждать. однако, я надеюсь на тебя. Ты же умница,- расшифровала за день другой каракули Миет-Мет А здесь система стройнее.
      - Когда я работала над письмом миет-метян, было достаточно подсказок: обозначенные предметы, остатки фресок, наконец некоторая аналогия культур. Здесь же другое. Нужен "ключ", хотя бы какие-нибудь подсказки.
      - подсказки попробую раздобыть. - Грачев подумал, что состоялась его не последняя экспедиция в пирамиду и он еще сумеет продолжить необычный диалог. Однако, пока не выдавая свои намерения, сказал:
      - мы покажем фрагменты послания Стикэ, адептам Сфер. Только фрагменты. Кстати,… можно обратиться к пикритам. я уверен, смысл нескольких точек - завитков они объяснят, а ты разбираешься с остальными. пирамида заговорит для нас без неумолимых посредников из Ланатона.
      - Стикэ, пикриты… Нет, - Хронавт тряхнула головой, разбрызгивая дождевые капли. Она знала единственного человека, пожалуй способного помочь. По тонущей во мгле дороге они зашагали в Ану.
      Следующий день
      Эвис провела уединившись в маленькой комнате, плотно завесив вход пышно-шерстной медвежьей шкурой, чтобы не мешало бормотание нутов, зачем то посетивших охотника.
      Глядя на свет лампады, устроенной в закопченном углу, она размышляла о пирамиде, снова и снова стараясь проникнуть в нее внутренним взором, яснее понять: что же есть великая твердыня Ланатона. Великая твердыня от которой, не в пример статуи Данэ, в ее родное время не осталось и следа! Голубая Саламандра, пирамида и память о звезде Аохор, - все будто бы просто, достаточно во взаимной связи. Но ее не устраивал упрощенный ответ. все чаще, наряду с наболевшими вопросами о природе и механизме грозных сил, хронавт думала об их истинном прародителе, спрашивала себя: "Зачем?!" и "Почему так?!".
      Эти вечные вопросы она не грезила разрешить до конца, но желала теснее коснуться их своим надраздумным "я" и хоть немного определить свое отношение к таинственной сущности этого непознанного,
      Послание, записанное Грачевым, так и лежало на столе с ночи. К нему Эвис обращалась несколько раз, раскладывала знаки в ряды подобий и ритмик, делила по принципам вероятностей. Исследовала сотни различных комбинаций и не получала ни одного статичного образа. Впрочем, когда она устало закрывала глаза, чудилось два слова, проступающий сквозь желтый лоскут: "диадема" и "дом". Наверное то и другое слишком долго и тесно сжимали ее сердце; слова эти следовало признать миражем, а себя - бессильной постичь премудрости чужого языка.
      Ближе к вечеру западные ветры оттеснили колдовство печальной богини. Их ровное дружное дыхание подняло и изгнало стада туч, обнажив чистую синеву неба. Лишь над горами на востоке, словно рваные одежды еще висели клочья облаков.
      Избегая объяснений с Грачевым, Эвис вылезла в окно, пригнувшись обошла изгородь и направилась к дому Тога. От быстрой ходьбы и от движения к неизвестности волнующей, тревожной, как шепот оракула над дымящимся алтарем, грудь ее часто вздымалась. Она прекрасно помнила предостережения своего заботливого и воинственного хранителя, помнила настороженные высказывания Наир и Кени, однако события последних дней уж слишком разожгли интригу между ней и Аманхором.
      По колено в мокрой траве Эвис поднялась на холм у начала аллеи и смотрела на розовый отблеск, угасающий на обледенелых вершинах. Синие тени сгущались по отрогам хребта и даже здесь слышалось как шумит водопад.
      Настал последний, восьмой шаг Солнца. Это был час, когда лев, очнувшись от неги дня, покидал логово, а пугливая лань, возвращаясь с водопоя, пряталась в буйной листве. Когда в далекой Аттле, в храме Огня Звезд, звучал могучий хор, провожавший дневное светило, час, в который Хепр властными руками вращал хрустальный шар, думая будто определяет судьбу. Время любви и ненависти, начало откровений духа и плоти. Эвис хорошо помнила его магический оттенок от дворцов над Лантой, через просторы Ильгодо до горных пиков Земли Облаков. Еще она слышала от кого-то, будто в этот час душа покинула тело Атта.
      Лишь отгорели последние краски дня, она сбежала вниз, пересекла аллею и вошла в мрачное святилище, вырубленное в скале.
      Аманхора она разыскала почти сразу, за приоткрытой тисовой дверью. Он сидел у огня, пылавшего на жаровне меж глыб гранита и шил из куска шерстяной ткани нечто похожее на плащ.
      - ты пришла. - В его голосе сквозило удовлетворение и усталость. - Я расчитывал на встречу не раньше, чем завтра, казалось твоя вера в Ланатон так крепка, что ее не разрушит один день молчания. Вера, надежда - сколько силы в этих словах! И как порой бывают они бессмысленны/ тогда начинаешь думать, что больше смысла в простом и близком. Выпей вина, оно там, в кувшине.
      - Не беспокойся. Я пришла за другим.
      - Все равно выпей. Будет легче меня понять. Эвис неохотно повиновалась; наполнив чашу пунцовым напитком, отпила часть, остаток поднесла жрецу. Он небрежно смял шитье и принял подношение не отпуская ее ладоней.
      - Аманхор, почему ты решил, будто ответ хранителей - молчание?
      - Иного быть не могло. уверяю, они промолчали отнюдь не от разума.
      - А у тебя есть, что сказать? Ты хорошо представляешь необходимое мне?
      - я сдержу обещание, сейчас я расскажу историю, подлинную историю, вряд ли известную кому-либо. Не смей перебивать меня, ибо яснее уже не услышишь нигде, и налей вина. Еще. Ты, гостья, должна быть пьянее моих слов.
      - Это странная сделка, я даже не знаю условий, что ты потребуешь потом?
      - какова плата? Пусть тебя это не смущает, уверяю, она мизерна. С другой стороны итог нашей беседы зависит от тебя. А ты достаточно разумна: не ослушаешься и не навлечешь на своего друга беду.
      Он улыбнулся, когда Эвис устроилась напротив, обняв раскрашенную статую божества пикритов, деревянный идол рядом с гибкими совершенными линиями ее тела, одетого в тонкий шелк, казался обезображенным уродцем. Поглаживая бороду, Аманхор вспомнил создателя Эам и сумел теперь представить силу стихий, вихрившихся в душе славного мастера. Прежде чем начать рассказ, он встал и прикрыл изваяние плащем. От прикосновения кожаных лент к обнаженным ночам Эвис чуть вздрогнула. Яркие капли вина упали на белый мрамор.
      - Этой истории, конечно, нет в летописях. Она не попала в легенды или по чьей-то воле те легенды исчезли. А между тем, всё начинается с нее. я буду в меру краток. Ты ведь - необычная гостья. Нам хватит немногих слов. - он на минуту затих, прикрыв глаза и окаменев в лице, будто покинув завернутую в черный саван плоть и падая в колодец времени. В следующий миг показалось, что голос его зазвучал со стороны.
      - Знаю, тогда было мало железа, мало пищи и больше смерти. Были лютые холода, в них жадные до крови звери, только меку ходили с гордо поднятыми головами, словно за каждым стоял прогоняющий беды дух. Тогда не строили храмов и не было на месте Ланатона никаких святынь.
      - Даже вечной: пирамиды?
      - Нет! я сказал, не перебивай! мир был совершенно другим, будто непримиримые сущности смешались в одном котле и не находилось основы их разумно разделить, чтобы Ночь ужилась с Днем, необходимо Утро. утра тогда не было. но и в то время жили мудрецы. Поверь, они оказались ближе к Истине любого нынешнего, ибо коснулись ее, как я могу потрогать тебя, как Данэ трогал глыбу камня, я не возвеличиваю их, - пусть апофеоз воздают Ликору. Не возношу их, потому что не так много их заслуги. Истина однажды пришла к ним сама. Пришла, как приходит последнее в блеске утро. Её, справедливо, увидели лишь зрячие из проснувшихся, таких оказалось семь и один. Заметь, я говорю не "восемь".
      - я несколько знаю премудрость счета служителей Атта.
      - Если бы ты знала её хорошо, ты бы не пришла сюда.
      Их было семь и один. Семь рассекли ее, разорвали, как тушу убитого зверя, и каждый думал, что схватив достойную, лучшую часть, - слишком тяжела казалась ноша. Один же остался меж ними. Ему достались кровь, зрелище сгорбленных фигур и изумление. Он видел, как они торопливо уходят и плакал от стыда за людей. Он мог бы поклониться меку, но был горд и вполне разумен. Имя его - Атт. да, Атт! Ты удивлена или не хочешь верить?
      - Продолжай, - прошептала Эвис.
      - Атт! Он то предложил тем семерым сложить Истину воедино, похоронить ее или жить вместе с ней, но они наотрез отказались; кто из-за страха, кто наивно упиваясь обретенным величием, я не говорю:
      из здравомыслия, - тогда не было "Ориест!". И Атт тогда был только человеком. Ошибочно думая, что семь никогда не поладят между собой и приняв от них великую обиду, он ушел. Он бродил по земле семь человеческих жизней, погружая в землю ноги, отмечая ее собой, а потом прожил жизнь свою, долгую, наверное счастливую. В месте, где теперь Аттла. Это неполная, но верная история, гостья. Для тебя могу повторить ее перед Тогом тысячи раз. Только незачем. Глядящий в совесть станет смеяться над нами. он всегда смеется над очевидным и труслив, когда рядом правда, он. А тебе пора понять другое: уходя в нижний мир, Атт навсегда потерял сокровенную тайну семи. Тогда семь были тоже люди, это сейчас они Числа. Однако беглец унес то, чего не досталось другим. И трудно судить, кто выиграл при неравном разделе. Он был молод, полон достоинства, силы. Не опускаясь до святотатства, был дерзок и изворотлив с небесными, поэтому стал небесным сам. О, Атт! Говорю тебе, как есть: творец создавший свой мир! Пусть другие считают, что осколок, дробящийся до сих пор. возможно. По сути все миры осколки, - едина только пустота. Осколок наш, и верно твой, и мир людей со звезд, о которых ты спрашивала, - все они несовершенны в знании, этим и притягательны для Истины, особенно ее своенравных апологетов. - Аманхор тяжко вздохнул, нитки для шитья перепутались в его пальцах, свились множеством узелков. Он отрезал их ножом и бросил в огонь. По залу поплыл едкий дым.
      - в Ланатоне семь храмов, - продолжил он,- семь осколков некогда целого, или семь тройственных Чисел. Недостает одного. Поскольку оно не "Восемь", назовем его "Ноль", да - начало, если хочешь середина или бесконечность. число это,- пыль среди известных. Пыль от семи и тайна Атта лежат внизу. Теперь понятно? ты ищешь не там!
      Хранители не знают странного Числа "ноль". Знания скрытые в Домах Сфер гораздо менее полны, чем принято считать. Что они могут поведать о таинствах верхнего храма, - святыни заложенной самим Аттом или его близкими последователями?! великий беглец, похоже в свое время опасался могущества Сфер; ведь небо всегда над головой, поэтому Силы Земли - его ответ. Названы они так не без причины; он любил то, что под ногами, что близко и всегда рядом с ним. Мне мало известно об этом, но уверен: обиженный и несравнимо хитроумный он выковал надежный щит и грозный меч возмездия против тех, кто решил бы изменить создаваемый им мир, будь то посланцы Семи, о деяниях которых он оставался в неведении, или пусть сами небесные! Тебя интересует меч. Здесь никто не может знать, что он представляет,- не стоит зря стучать в Двери Хорв. Если бы я заговорил об этом раньше, ты бы вряд ли поверила мне.
      - раньше нет, - Придвинувшись ближе к огню, хронавт сопоставляла рассказ жреца и легенды пикритов с похожими отрывками древнейшего аттлийского эпоса, многое сходилось. Былое проступало сквозь позолоту мудреных аллегорий.
      Теперь многоликий образ становился яснее, словно таял в горячих лучах туман, на какое-то время Эвис даже забыла о присутствии жреца.
      Отблеск пламени окрашивал ее распущенные волосы, а погруженное в тень лицо было сосредоточено строгим, как у отдавшейся во власть Ины. Аманхор, может того не желая, напомнил о себе звоном пустой чаши
      - Труднее поверить, будто хранители томили меня пустой надеждой, - тихо произнесла она.
      - Верь! Я не сказал, что они обманывают. Голос Ланатона превратится в крик, если его достигнет мое откровение! уж слишком сильна там вера в обратное! Хранители мудры в Семи, но невежественны в другом. Они не знают, чего не знают! Истину видел каждый со своей стороны и видел только видимое. повторяю: она в осколках и пыли. Она укрыта тайной, чтобы спать может до назначенного Часа, а может вечность. до Часа…, - Аманхор в задумчивости мял бороду и не сводил глаз с Эвис, - Не ты ли желаешь приблизить великий час? когда ты вышла из Лабиринта, я видел Голубую Саламандру в твоих волосах, видел как попятился Тог. я воскликнул:, "Ориест!" Не знаю, прав ли был тогда и прав ли теперь, смея рассказывать все это… Тебя по -прежнему волнует тайной Голубой Саламандры? Так ты узнала и еще узнаешь достаточно без меня. достаточно, чтобы задуматься: не с ней ли те Семь и один делили истину? Не ее ли одевал Ликор, сжигая лишний камень в скале или вынашивая новый порядок? и не благодаря ли ей исчезли меку? Если тебе так нравится - живи воспоминаниями ушедших тысячелетий. Я даже не скажу, что там больше вымысла. Лучше напомню слова из пирамиды, неверно истолкованные Ланатоном и не понятые по сей день: "диадемы не должно быть на Земле, отныне она несет Ничто Ничто для вас". Она несет Ничто, гостья! Вот, что важно понять. Остальное рассеяно пылью, даже ползая в ней на коленях всю жизнь, ты не сложишь полный ответ.
      - я догадлива, Аманхор, Слушая легенды, я умею отделить действительный опыт от вымышленного. Сегодня ты открыл то, что я была обязана увидеть сама раньше. Но я ж умею делать выводы.
      Притихший огонь откуда-то вновь набрал силу, словно глаза хищной стаи вспыхнули кусочки обсидиана, составлявшие мозаику на стене. По полу заземлились длинные гибкие тени. Эвис наблюдала за их изменчивым движением, казалось, несут они продолжение мыслей жреца, то мерещились фигуры пикритов, пляшущих вокруг костра, воздав руки к небу, голося песнь без слов.
      - У тебя еще хватит времени сделать выводы,- нарушил молчание Аманхор. - Ты способна справиться с этим без меня.
      - В чем дело? Ты торопишься получить плату?
      - Нет, я позволяю задать несколько вопросов. Вдруг тебе повезет я смогу на них ответить.
      - Откуда пришла Истина, Аманхор? Со звезды, имя которой созвучно твоему?
      - Со звезд или пространств более далеких. Её путь уже не проследить. Если хочешь - слушай легенды "отвлеченных". Только разве это важно? Она пришла и все! А Некто, бегущий за ней, на шаг опоздал. Опоздал, или на то Ориест!
      - тогда что по-твоему заключает "Ориест!"?
      - каждый объяснит по-разному… Скажу проще всех: "Ориест!" -что должно быть. Должно быть, потому, что так определил спешащий за своей тенью. Мы вольны, но не в эволюции закрытых знаний. Слишком многое происходит по замыслу, который принес Некто. Не думай, он не бог и не дух, - он сильнее их. Говорят, будто вечность назад он был похож на нас. Глупцы считают, будто он уже безлик и безучастен, однако посвященным дано слышать пульс его воли и тогда восклицать "Ориест!". это просто и очевидно, в мире правит заветное слово и людям никогда не добиться большего, чем определено, не узнать боль! его, чем дозволено. Они могут только пытаться сделать это: истязать сами себя, слать друг-друга на смерть и, все равно, пожинать горькие плоды тщетных усилий.
      - мне не нравится это слово. Мой мир скорее слышит волю Эам и он достиг большего.
      - как угодно. Тогда плата,- Аманхор извлек кинжал из громоздкой шкатулки и подошел к Эвис, - Теперь ты знаешь где и что искать. Надеюсь осмыслишь: зачем это нужно. Я доверился, думая: "0риест!". Если же нет, - мы жестоко поплатимся оба. тебе передана немалая часть тайны, которую хранит сторож Хорв, тайны которой нет за самими дверями Хорв и подлинная плата от тебя в том, что ты разумно ей распорядишься, Я не требую молчания, хотя полезнее его хранить. Еще будет справедливо, если ты дашь взамен хозяину часть своей таинственной плоти.