- Тогда мы прейдем радоваться вместе с тобой, - сказал Хетти. Я верю - это случится совсем скоро. Ты же испытал - мне удается иногда предрекать. Пусть не с точностью Хепра…
      - Ты сбежал из Ланатона не без ничего, - рассмеялся Кени*
      - Мы утомили Данэ. Дождь закончился - можно идти, - заметил охотник.
      - Данэ, признайся, мы развлекли тебя? Разве тебе не понравился рассказ Эвис? Не можешь же ты, поэт волшебных форм не восхищаться ею? - спрашивала Наир, трогая локоны разбросанные по его плечам.
      - Как жаль, я разучился выражать чувства словами, - Данэ снова был в смятении: от него требовали невозможного. - Я благодарен. Может сегодня я видел ту искру, зачинающую, небесное пламя. Я буду помнить этот день, ждать его продолжения, - поспешил ответить скульптор.
      - О! Теперь мы смело покинем тебя, надеясь следующий раз застать в здравии!
      Следом за Кени из-за стола поднялись остальные. Наир сокрушалась, что ее одежда, забытая вдали от очага почти не высохла и хозяин жертвовал тонкий шелковый плащ. Когда все собрались под портиком, он задержал Хетти на пороге и сказал: - Не сердись. Я действительно не в себе. Не позднее дня Тога я закончу свой труд. только нужен луч - камень. Знаешь, который мы находили у скал Ноафины? Самому мне трудно выбраться туда. Да и смогу ли я его добыть?
      - Скоро он у тебя будет, - пообещал охотник.
      По аттлийскому календарю /Эвис для удобства пользовалась им/ близилось к концу сорока двух дневное Торжество Лои за которым следовал сезон дождей. С северных морей, разлившихся между Гренландией и скованной льдами Европой холодные муссоны принесут тяжкие тучи, и небо будет течь дождями до самого Торжества Начала, когда Сверкающий Меч рассечет Время Океана, чтобы порядок повторился.
      Но пока были теплые бархатистые ночи полные чар жемчужной богини стояли погожие дни. Солнце питало хрустальный воздух золоченным теплом. Нуты и люди собирали урожай последний в году, щедрый. Спешили завершить неотложные дела. Кругом царило мирное оживление, любовь и труд.
      Приняв совет Кени и осторожную позицию Грачева, хронавт не спешила в Ланатон. Оставалось не так много времени до обряда сторожа Хорв, тогда здесь появятся посланцы священной долины и Эвис надеялась, что они не обойдут ее вниманием.
      С посещением обители пикритов, Эвис не узнала нового о Голубой Саламандре, тем более о таинственных энергиях, природу и губительные свойства которых она тщетно пыталась понять. Люди, жившие в архаичном укладе, не желали говорить, что-либо касающееся сакральных знаний Сфер, зато они охотно поведали легенды незнакомые в Ану. Удивительным образом они, сохранили предания, берущие начало, наверное, еще до Лабиринта. Эвис внимательно разбирала их, толковала по своему очерчивая реальность. После общения с пикритами она уже иначе представляла раннюю историю Земли Облаков и сквозь затвердевшие постулаты Ланатона, видела: в жизни аоттов еще присутствует лиричная и наивная мифология прошлой эпохи с грозными богами стихий, волшебными человекоподобными существами и загадочными меку. Теперь хронавт начинала понимать, почему народ преуспевший в знании, развивший точные науки и искусства являет инфантильность в вопросах, казалось бы, более простых. Ей полюбились волнительные песни о ветрах, величии и могуществе гор, еще о тайнах звездного неба, памятные образами прежнего астрального культа. С доброй улыбкой хронавт забавлялась над незадачливыми исполнителями, порой не умеющими объяснить смысл того или иного стиха. Вызывая изумление, бралась толковать сама.
      Вместе с Грачевым она обследовала почти все примечательные места вблизи Ану. Ее не переставали восхищать множество и разноликость скульптур в ухоженных садах, рациональная красота зданий. Затаив дыхание, она входила в храмы, выстроенные века назад, но не к чести глухих, к человеческим чаяниям, богов - скорее те, иератические формы служили сосудом вмещавшим дух, более высокий.
      Иногда, стоя в беломраморном зале, разглядывая фрески или слушая приносимую ветром мелодию, ею овладевало оцепенение. Казалось, через тысячи лет слышится таинственное Слово. То самое, что застыло здесь в размерах стиха, что упало зерном, чтобы когда-то прорасти. "Облик сна" - говорила она. - Сна перед неизвестным "завтра"…
      В отличии от Эвис, Грачев мало придавался подобным размышлениям. Разузнав возможное о иерархии Ланатона и его сложных внутренних законах определявших этапы посвящения, так и быт, он со все большей долей скептика допускал, будто строгие адепты пожелают пойти на. откровение. Пока Андрей не делился неутешительными выводами с Эвис. Он углубленно думал, какие шаги предпринять, чтобы не оказаться в решительный час в роли жалких безоружных просителей. Предполагая, что расследование придется проводить в самом Ланатоне, он в деталях изучил план священной долины, начал собирать всякие полезные сведения отдельно о каждом Доме и его служителях. Работу эту он совершал достаточно ловко. Никто, включая и Эвис, не замечал ничего особенного, если он интересовался какой-либо подробностью. Скоро у него сложилась полная картина, в которой вызывающе ярким пятном была пресловутая Пирамида. Большинство аоттов относились к ней с привычным безразличием; не более, как к причудливому сооружению, зреть которое можно всегда. Другие, считая ее величайшей святыней или нет, с улыбкой говорили: - " Да это тело бога, хранящего нас." "Тело бога…" - вынашивая дерзкий план, повторял Грачев. - "Бога! Хорошо. Придется проковыряться в его внутренностях!"
      Теперь предстояло выяснить, где находится вход в Пирамиду и, если он существовал, был хотя бы теоретически доступен, Андреи надеялся извлечь из этого факта гораздо больше, чем из беседы со служителями Сфер.
      Как-то вечером, возвращаясь с озера, что в котловине на окраине Ану, Грачев намеренно отстал от остальных и увлек Эвис в обход ореховой рощи, тянувшейся до Оеки.
      - Я кое-что задумал, но пока тебе не открою, - сказал он.
      - Сюрприз - это приятно.
      - Весьма серьезный сюрприз. Во-первых решено идти в Ланатон. т Кем и когда?
      - Решено мною. Почему так? Я не отвечу для твоего же спокойствия и ради общего успеха. Хетти знает каждый камень в долине, он проводит нас. В общем, дня через три - готовься. Ты довольна?
      - Не знаю. - Эвис почему то насторожил прохладный тон ее спутника
      - Теперь, во-вторых: завтра я с Хетти иду на охоту. Наверное на ночь мы задержимся в горах. Визит к хранителям - дело ответственное. Я хочу перед ним взять маленький отпуск: полазить по скалам, напрячь мышцы, разгладить мозги. Мне нужно чуть животных страстей.
      - Разумеется я не прошусь с вами. Как два голодных волка вы будите рыскать по лесу. Мне это скучно, непонятно. Я тоже взамен придумала. Навещу Дом Тога.
      - Вот этого не надо, - Андрей остановился и. с силой сдавил ее руку. - Даже не приближайся туда!
      - Я просто хочу. осмотреть святилище. Что испугало тебя? -она была удивлена внезапному возмущению Грачева.
      - Ты упорно не желаешь замечать действительно касающегося тебя! Видишь несуществующее! Внимаешь историям пустого вымысла! Тогда я объясню: тот жрец, Аманхор, он призраком ходит за тобой. Я хотел схватить его горло и задать ему несколько вопросов. Увы, не сделал этого. Ему что-то нужно от тебя и вряд ли ваши желания совпадут. Если сами аотты сторонятся его, наверное на то есть причины? Ты хуже, чем глупая антилова: видишь западню и все равно стремишься туда!
      - Оставь! Раз тебя не будет завтра - я возвращаюсь к Кени! С ним мы раскроем коварные замыслы черного жреца!
      Грачев долго смотрел ей вслед. Он хотел остановить ее, потом передумал, зашагал к дому охотника.
      Хетти разбудил на рассвете. После нехитрых сборов, взяв копье и дротики, немного пищи, они направились на юг от Ану, где за зелеными волнами леса топырились синевато-серые скалы.
      Андрей плохо спал этой ночью. До поздна он лежал открыв глаза, ожидая услышать легкие шаги Эвис и придумывал для нее слова, чтобы как-то сгладить грубость. Незаметно он забылся отвратительным сном. Снился Аманхор в освещенной факелами пещере. К нему по ступеням медленно спускалась Эвис. Жрец брал ее руку и с мрачным торжеством вел куда-то по длинным коридорам, Грачев предчувствуя ужасное, кричал предостережения. хронавт не слышала его. Они снова входили в зал с чадящими факелами, галереями, отражаясь в тусклом блеске бронзовых зеркал. Жрец, улыбаясь белыми зубами, брал вязкую бурую глину и мазал ею Эвис, лепил ее, как статую. Она же, покорно склонив голову, стояла. Страх и бессилие сковывали Грачева. Он
      рвался помешать чудовищной процедуре, но ноги вростали в пол, все тело было недвижимым камнем. Потом он чувствовал позади дыхание Тога - не мог оглянуться. Через зал тянулась процессия людей без лип, несущих маску Ликора. 3 глубоком молчании они прикладывали те слепки к лицу Эвис. Вот она вся была мертвым изваянием. Аманхор ломал ее на куски, бросал людям без лиц, разражаясь дьявольским хохотом.
      Это был кошмарный, отвратительный сон. Под его впечатлением Андрей хотел отказаться от похода в горы и скорее разыскать Эвис. Только холодный утренний воздух, обмывание родниковой водой немного прояснили разум. Заставляя себя не возвращаться к ночным переживаниям он следовал за бодро шагавшим охотником и скоро даже начал посмеиваться над собой. Откуда то пришла уверенность; Кени,
      Наир легко отговорят хронавта от посещения мрачного Дома. Как ни раздражало Грачева глупое шутовство Кени, он отдавал должное здравому смыслу присущему этому человеку в вопросах однозначно серьезных.
      Уже взошло солнце. Они долго поднимались по желобу, вымытому дождями в камнях. Кругом выселись исполинские черные дубы, увитые змееподобными лианами с желтыми цветами в малахитовой листве. Из перистых папоротников вспархивали длиннохвостые фазаны, то пичуги стайками щебетали в, пронизанных утренними лучами, ветвях. Хетти вел к источнику, который они/посещали, бродя в поисках добычи. Обходя одинокую скалу и непролазные заросли рододендрона, мужчины вышли на тропу изрытую копытами диких коз. Скоро Хетти подал предостерегающий знак, замер, вслушиваясь, втягивая ноздрями воздух.
      - Вепрь,- прошептал он.
      Беспокойство аотта было понятно. Грачев помнил безобразные шрамы на теле охотника, скрываемые плащем и знал, что от клыков зверя погибла мать Нейса. Разъяренный секач разодрал ее на гладах Хетти -
      тот, лишившись сил от тяжких ран, не смог ей ничем помочь. В противоположность ленивым родичам с юга Ильгодо, косматые вепри, обитавшие
      здесь, превосходили свирепостью голодного леопарда. Андрей наблюдал клыкастых бестий издалека, удивляясь их огромным размерам и отнюдь не миролюбивым повадкам, будто доверие, что в них вселились души поруганных меку, не далеко от правды.
      - Идем так, - сказал Хетти, указывая через поляну бархатисто-лиловую от цветов ириса, длившуюся до буковой чащи. Он пояснил, что семейство кабанов, переночевавших сюда, опасно для посягающих на их территорию, и лучше обойти лежку.
      У источника, возле остроугольного гранитного утеса, врезавшегося в лес, как гигантский плуг, охотник по обычаю разделся. Окропляя себя водой, заговорил:
      - Эяда великого леса, я снова перед зелено-синим взором. Услышь мой зов. Позволь ходить твоими чистыми путями, не руша заповеди. Не мысля иначе, как ветер и вода, что в живом, что по земле… Ночью и днем согласие между нами, ~ понизив голос до шепота он говорил что-то еще. Аотт считал выдуманый им ритуал не менее важным, чем мистерии Ланатона, и Грачев не желая обидеть друга, в точности повторял его действия. Потом они долго стояли в молчании-
      - Хетти слушал звуки леса. Ждал в них позволения перейти рубеж куда будто бы не распространялась воля человека. Иногда самому Грачеву, далекому от суеверий, чудилось в шелесте листвы глубокое значение. По крайней мере ему нравилась импровизированная игра охотника.
      Рассыпав на камнях кругами соль, они зашагали между пепельно-серых стволов бука. До крутого подъема, покрытого пихтарником. оставалось метров восемьсот.
      - Что же ответила Эяда? - поинтересовался Грачев.
      - Будет большая опасность и страх. Не знаю почему, Если мы
      будем осмотрительны и тверды - впереди удачная охота.
      - Опасность и страх. Осмотрительны и тверды. -повторил Грачев не смея улыбнуться.
      Откуда-то справа доносился трубный рев оленя. На открытых участках почвы ясно печатались свежие следы серн. Но сейчас друзья стремились выше в горы, им не было дела до близкой, легкой добычи. Пробираясь среди замшелых гранитных глыб, толстых корневищ высоких пихт, еще до полудня они вышли на гребень скальной гряды, длившейся к западу и сопрягавшейся с темным силуэтом Ферты.
      Острые пики горы, как выщербленные в битве клинки вонзились в синеву неба. Грачев с удовольствием зрел открывавшуюся панораму, наблюдал за полетом могучих орлов. Словно любимые сыновья ветра птицы парили над скалами, распростерши крылья в светлом воздухе. Внизу находилась долина нутов.
      Их селение было не так далеко: можно было разглядеть курящие дымами шалаши и крохотные фигурки родственных человеку существ.
      Оставляя справа отвесные скалы, охотники двинулись на запад к крутым отрогам Фетры.
      Туда Грачев не добирался никогда.
      Хетти обещал будто охота в тех местах на ловких туров, у края пропасти над холодными ручьями принесет небывалый подъем духа и удовлетворение. Конечно Андрей согласился с ним, но гораздо больше, чем жаркое из горных козлов его влекло желание видеть с высоты Ланатон и Ноафину, о секрете которой он как-то прослышал.
      Следуя по скату, поросшему тучными травами, малиновыми свечами лаванды, лимонно-желтыми лилиями, качающимися на высоких стеблях, охотники добрались до широкого разлома, косо делившего поросший хвойными лесами склон. Одолевая крутой и долгий подъем, они потратили много сил, тяжело дыша ступили на карниз, образованный базальтовой плитой. Андрей, желая скорее расположиться на отдых, утолить мучивший голод, приметил удобный для этих целей грот, однако Хетти попросил набраться терпения и через несколько сотен шагов они вышли на площадку, отстоявшую от тела горы словно протянутая ладонь.
      Здесь мы можем отдохнуть с пользой, - сказал аотт. - Отсюда видна часть нашей земли еще не знакомая тебе. Теперь можешь судить сам велика ли она в сравнении с миром или ничтожно мала.
      - Как маковое зерно, - рассмеялся Андрей, - но и мир тогда не больше ореха.
      Горы громоздившиеся с трех сторон образовали подобие гигантского цирка. Серебристой нитью вилась среди лесов и дугой Оеки. -К ней стекались многочисленные ручьи бегущие со склонов Ферты, гор поменьше хотя сама долина храмов начиналась, можно сказать, под ногами Грачева, до Ланатона было не близко по масштабам этой страны. Дома Сфер казались неприметными камешками брошенными на зеленый ворсистый ковер. Только Пирамида выделялась на фоне игрушечных построек величиной и каким-то неестественно желтоватым цветом. Потом Андрей повернулся на юго-запад. Там виднелись столпообразные скальные выросты во множестве и весьма прихотливых форм, как причудливые дома, как целый город духов. Белая пелена, покрывавшая край той земли, усиливала впечатление нереальности.
      - Ноафина - Горячая земля, - подтвердил Хетти, - Сотни горячих источников согревают ее. Там горячие камни и нет травы. Дух Эяды не знает дороги туда. Там вообще ничего не растет. В некоторых местах почва красная, как пятна свежей крови, а пар поднимающийся над озерами светится и обретает Формы существ, живущих только в легендах. Неуютная, страшная земля. Зато там есть луч - камень, что я отдал Данэ
      - Если обидчивые меку не превратились в вепрей - они верно ушли туда. А некоторые возможно пошли и дальше. Я слышал через Ноафину есть дорога за пределы страны аоттов.
      - Дорога меку, - Хетти рассмеялся, потом, опираясь на копье, некоторое время молчал. - да. Она существует. Через одно узкое ущелье, - он указал на едва различимую в дымке трехглавую/гору. - Вон там. Мало кто знает об этом пути и впряди кто-нибудь им ходил. Испарения из трещин в земле ядовиты. Мигом губят живое. Если интересно, мы можем побывать в Ноафине. На деле это не так опасно -я знаю способ, как защититься на некоторый срок от удушающих газов.
      " И я знаю способ, " - подумал Грачев, вспоминая, как биорегенератор Эвис успешно защищал их в болотах Ильгодо.
      - Второй путь к Земле Облаков - это интересно, - признал он - 0 нем разве не знал Ликор.
      - Может не знал. Когда-то дорог к аоттам было не меньше шести. Создав Лабиринт, Ликор их разрушил, расплавив камень, сделал неприступными стенами или пропастями. Да это действительно было. Я видел сам оплавленные огнем скалы. Покинув Ланатон, я немного унес их секретов, но и в малом, болтая о них будто нарушаю закон. Законы Сфер… Я им не обещал ничего. Я чист и Тог дружен со мной, как и нуты. Здесь я ничего не боюсь.
      - Кроме ярости вепря?
      - Кроме вепря, - обычно спокойное лицо Хетти дрогнуло. - Страх тела и страх души. - разные вещи.
      Закончив трапезу, чуть отдохнув они вернулись на тропу ранее намеченную аоттом, направились вдоль каменистой осыпи к началу зубчатых скал, где редко зеленела трава и росли одинокие, изогнутые ветрами сосны.
      Хетти скоро выследил стадо туров, пасшихся в ложбине, укрытой кустарником, и вел теперь Андрея по кромке уступа, чтобы подкрасться к чутким животным с подветренной стороны на бросок дротика. Совершить такое было трудно и. опасно: любой выскользнувший из под ноги камень сразу спугнул бы стадо или, того хуже. сам охотник рисковал сорваться с крутого обрыва вниз. В напряжении затаившись, то бесшумно ступая по узкой тропке, перебираясь почти ползком, они приближались, как две хищные кошки. У зарослей рододендрона Хетти дал знак, что им нужно разделиться. Он хотел пробраться глубже в ложбину и атаковать от туда, расчитывая:
      если самому не повезет, то обладающий мощным броском Грачев, наверняка найдет цель в бегущем на него стаде. Тут Хетти услышал короткий свист самки - хорошо знакомый сигнал опасности. Животные подняв головы настороженно смотрели поверх гущи кожистой листвы. Длиннобородый самец мотнул головой, словно демонстрируя грозное великолепие тяжелых рогов, сердито и звонко ударил копытом, и все стадо понеслось вверх по крутому склону, легко поднявшись на недоступную высоту.
      Грачев, встав в полный рост, вонзил в землю копье и зло сплюнул.
      - Это действительно не простая охота! Как они могли заметить нас?! -
      - Не нас. За нами увязался Юр. Я думал он побоиться подниматься сюда. Сказывается - нет. Ему удовольствие ходить за мной следом. Только мяуканье леопарда заставляет храброго нута пуститься наутек!
      - Юр! Дурная голова! Иди сюда! Я мигом общипаю твой волосатый зад! - прокричал Грачев.
      Кусты всколыхнулись и охотники со смехом смотрели, как быстро удалялась рыжая фигурка нута.
      Потом они напали на след другого стада. Шли в обход по извилистому ущелью заваленному остроугольными глыбами. Долго таились за выступом скалы, наблюдая за игрой пятнистых косуль на лугу.
      Солнце почти коснулось горизонта, когда Хетти напомнил предостережение Эяды и предложил спуститься в долину, убеждая, что лучше устроиться на ночлег том. Теперь аотт сожалел, что не взял не раз испытанный лук. Умело пущеная стрела давно обеспечила бы их сытным ужином. Однако, пока Грачев собирал сухие ветви для костра и сносил их под полог куста, охотник добыл дикую индейку.
      - Взошла Луна. Друзья вдыхая дым костра и аромат жареного мяса рассуждали о предстоящем путешествии в Ланатон. По представлениям Грачева от Ану до священной долины было около сорока километров прямой дороги и, если не заходить в Арви, как советовал Хетти, они вполне могут одолеть это расстояние за один день.
      Скоро утомленный аотт уснул. Андрей же еще долго не находил места, размышляя о тайнах Пирамиды, которую сегодня довелось зреть издалека, но в подлинном виде, вспоминал сон прошлой ночи и с беспокойством думал об Эвис. Все же усталость взяла свое, придвинувшись к костру, он уснул, сжимая копье.
      Наутро, неожиданно для Хетти, Грачев высказал желание скорее вернуться в Ану. Он не стал объяснять подлинных причин такого намерения и охотник не расспрашивал. Напоследок, чтобы не остаться с пустыми руками они спустились к ручью, устроив засаду, где олени ходили на водопой. Аотт надеялся подстеречь молодого аксиса и, возвращаясь через селение лесных нутов, разделить с ними добычу.
      Солнце едва рассеяло утреннюю прохладу. В камнях тихо журчал
      ручей. В густой высокой траве шуршали юркие зверьки, а из-за обступавших скалы кустов доносилось лаянье косуль и клекот орла. Хетти убеждал, что ждать не долго, олени непременно явятся по отмеченной тропе. Время от времени он вставал оглядывая местность, распознавая звуки и запахи приносимые ветерком, сквозившим из ущелья. В такие мгновенья смуглое лицо аотта напоминало сакраментальное изображение твердой бронзы. Лишь струи воздуха шевелили волосы, а
      в глазах, словно в темной воде отражалось небо. Быть может он говорил с божественной душой леса и гор?
      Грачеву нравилось видеть таким Хетти. Наверное он мог бы вынести многие часы сосредоточенного молчания с неменьшим удовольствием, чем наблюдать за изменчивой, увлеченной работой Эвис или пишущим картину Мэем.
      Вдруг беспокойство, потом сильная тревога тронули охотника. Он вскочил беззвучно, только Андрей чувствовал биение его сердца, напряжение мышц. Оставляя Грачева в недоумении, аотт исчез в гуще осоки и не появлялся долго. В ожидании Грачев отметил, что вокруг наступила тягостная тишина. Казалось даже не слышно мелодичных звуков ручья и шелеста трав. В раздражении он встал и готов был идти следом за другом, но увидел его бегущего от желтых камней.
      - Вниз по ручью! - выкрикнул аотт. - Уходи!
      - Уходить?!
      - Вниз по ручью! И скорее! Сюда идет рох! Слышишь! Беги, или мы погибнем! - Хетти подтолкнул Грачева к действиям. Тот отвел руку, взирая с изумлением, жаждой понять происходящее.
      - Идет рох! - неизменно твердо повторил аотт. - Я не знаю откуда он здесь!… Глупый нут привлек его… Он близко - т против него бессильны! Я попробую задержать! Может спасу нута! Ты уходи к селению! Слушай меня!
      Грачев молча смотрел, как за ручьем шевельнулась осока, пошла волнами, пропуская несущегося со всех ног нута.
      - Сюда безумный Юр! - призвал Хетти.
      Нут в несколько длинных прыжков подскочил к мужчинам, пал
      наземь. Жуя траву и червеподобные коренья, губы его бормотали несвязные слова раскаянья.
      - Кто такой рох?! - вопросил Грачев.
      Тихо и липко, словно объятия болотной топи мистический ужас начал передаваться а ему. Он сжимал копье, будто различая непонятные ползучие звуки справа, то слева. Видя как мышцы невозмутимого Хетти дернул страх, Андрей вдруг ощутил магию Лабиринта, взгляд сторожа Хорв, глядел с немым вопросом на аотта, застывшего статуей, теперь уже исполненной суровой решимости. Хетти не отвечал. Шагнув в сторону ущелья, сквозившего известными только ему запахами, он воткнул в землю нож. Сняв плащ, зашептал похожие на обрывки пикритской песни заклинания: "Огонь травы…, Огонь земли,… Лонкэ, отец - твои силы…, Рох нарушил закон! Пошел на людей! Отец помоги!…"
      - Кто такой рох! - снова спросил Грачев, подняв, встряхнув перепуганного нута. Тот, тараща круглые глаза, мычал и тянул за край одежды к кустам.
      Внезапно могучий рык грянул из зарослей. Перед людьми появился исполинский тигр.
      - Махароид! - глухо произнес Андрей. 3 его голове мелькнули кровавые сцены из фильмов в музее палеозоологии, где саблезубые кошки разрывали даже непобедимых доисторических носорогов. Нет, это был не махароид, но зверь по виду не менее грозный. Верхние клыки чуть выступали, из щелей глаз он точил пламя и торжество. Огненное, как дикий закат тело лениво качнулось, тигр вышел к берегу ручья, остановившись в десятке шагов от людей.
      Хетти стоял впереди, заслоняя Андрея и приникшего к земле нута.
      - Я человек! Уходи! Уходи!. - сжав зубы, повторял Хетти. Одновременно он целил жалом копья в чудовище и раскачивался в такт движениям его хвоста. Охотник понимал: даже самый удачный удар не убьет роха сразу и тот успеет в ярости разорвать их всех. Еще он думал: что же изменилось на тропах Эяды, если рох здесь, вдобавок угрожает смертью людям?! Он помнил предостережение, однако изменить что-либо было поздно. Рох пошел на людей - Хетти вскрикнул и выпал вперед. Тигр отпрянул, но стальное жало настигло, вонзилось в грудь. Там кость оказалась тверже камня, а удар человека слишком слаб.
      - Прочь! - заорал Грачев судорожно искавшему дротик аотту. Зверь прыгнул сметая Хетти когтистой лапой. Он должен был уже подмять охотника под себя, растерзать одним махом клыков, когда Андрей нанес сокрушительный удар в бок, уповая только на прочность копья. Пользуясь этим, Хетти откатился к камням, полз на них, пытаясь встать. А зверь уже яростно хрипел, изливаясь краской, пенной слюной… Новый враг, пронзивший внутренности страшной болью, занял его внимание. Грачев же приближался снова, дразня выкриками, обходя пружинистым шагом похожим на танец. Он верил, что против силы и ярости раненой кошки у него есть воля человека и чудесное искусство воина.
      Зверь атаковал несколько раз. Но Грачев уворачивался с холодным рассчетом, уводя его дальше от беспомощного друга и выбирая момент для последнего решающего удара. Видя каждой частью своего тела движения огненных лап, он понимал, какая вое еще сила в насмерть раненом чудовище: за любой свой промах он вмиг расплатится жизнью. Вот тигр остановился, рыча попятился, вдруг взвился в воздух. Припадая к земле, извернувшись Грачев вложил всю силу в новый удар; ломающий ребра, нацеленный в сердце. Долгие мгновения зверь бился в агонии, негромко ворча, терзая когтями землю. Выронив обломки копья, Андрей поднял кривой нож и подошел к поверженному.
      - Ты его убил… - услышав бесцветный голос Хетти, он почувствовал, как мышцы слабеют, по телу льется пот и катится волна нервного онемения. Что-то мыча из кустов выглядывал потрясенный Нут. Грачев позвал его - тот нехотя покинул укрытие.
      - Он мертв. Совсем, - для убедительности Грачев пнул тушу исполина ногой. Мертв - наконец он сам поверил в это, хрипло и коротко рассмеялся, повернулся к Хетти.
      Аотт оказался серьезно ранен; сломанная в двух местах нога, вывихнутое запястье и опасно-глубокие раны на спине. Осмотрев друга Грачев долго опасался не сломан ли у него позвоночник; когда Хетти без его помощи смог сесть, Андрей успокоился с этой мыслью. Напоив охотника остатком вина и уложив на ворох травы, он послал Юра в селение лесных нутов за помощью, сам принялся мастерить носилки.
      - Клянусь Скерой, - заговорил аттинец, - в тебе волшебная сила или дух возмездия за нарушенный закон выбрал твою руку!
 
      То и другое велико. Теперь мне понятна весть от Эяды; через смертельную опасность мы славно поохотились! - он выдавал улыбку, попытался приподняться, чтобы видеть убитого зверя. - От роха аотты защищались магией Ланатона. Мы изгнали их на юг, создав закон. То было давно… Но наверное некогда человек не одерживал верх в открытом противоборстве с рохом. В тебе великое волшебство!
      - Теперь нужна колдовская сила чтобы исцелить тебя.
      - Я жив -а хранители знают способы исцеления. Жалею теперь в Ланатон не смогу проводить вас своими ногами.
      - Сможешь, Эвис излечит за несколько дней. Ты испытаешь много более волшебную силу, чем убийство огромной кошки.
      На обратном пути Грачев волновался, что из-за нерасторопных нутов они могут застрять на ночь в лесу. Для здоровья Хетти такая задержка была крайне опасна. Его уже начинало лихорадить. Глубокие неумело обработанные раны давали о себе знать. Охотник стонал, впадал в забытье. За перевалом Андрей раздраженно покрикивал на носильщиков, заставляя делать невозможное: двигаться по крутому извилистому спуску осторожнее и быстрее. Сгустившиеся сумерки еще замедлили их продвижение.
      Все же глубокой ночью процессия с горящими факелами подошла к дому Хетти. Нейс, и Эвис выбежали навстречу. Видевшая шкуру гигантского хищника. перекинутую через плечо Грачева, хронавт ни о чем не спрашивая бросилась устраивать удобное ложе для раненого, стала греть воду и готовить чистые повязки. Нейс долго плакал, сжав отца и порывался бежать за помощью в Ану. Но Грачев решительно остановил его.
      - Раны не опасны. Пустяк - верь. Эвис справится с ними лучше любого из Ану или Ланатона. Свари ка пока напиток из трав к цветов, что любит отец и утри слезы.
      После воздействия биогенератором Хетти действительно стало лучше. Боль прошла совсем и он уснул.
      - Как там в Доме Тога? - спросил Андрей, поняв, что за здоровье
      друга можно не беспокоиться.
      - Кени меня удержал, - Эвис убрала прибор и, села у распахнутого окна. - Ты сам в порядке?
      - О, да! Я размял мышцы, но отодвинул поход в Ланатон. Я много узнал любопытного. И еще я рад, что твоя встреча с Аманхором мне только приснилась. Отвратительная встреча…
      - Я была у Данэ. Он увидел меня возле Оху и потянул за собой.
      - Что за вздор?! Мастер покинул мастерскую?! разгуливает по
      •городу и завлекает хорошеньких женщин?!
      Эвис не приняла иронии Грачева. Она некоторое время смотрела в окно на собравшихся вокруг костра нутов.
      - И что же у Данэ? - напомнил Грачев.
      - Мне он решился показать свою работу. Да. Представь себе. Там… Там осталось несколько незавершенных линий, тонких штрихов. Они не удаются ему и он истязает себя мыслью о неодолимом. Весь смысл в тех невыполненных движениях резцом. В нескольких граммах камня. Если бы я могла помочь ему!… Потом мы сидели в темноте, даже не зажигали свечи. Была Луна. Как прошлый раз пили горячее вино. Я видела как светится воздух рядом с ним…
      Эвис встала, разгладила волосы спящего Хетти и вышла на порог. Казалось ее одолевает неясное волнение. Она вдыхала свет синих звезд, думала о них и о Данэ.
      - Что же? Статуя? Она хороша?
      - Ее найдут при подводных раскопках. Через тысячи лет! Время разрушительно к плодам человеческих рук. Но и тогда," через тысячи лет, гений этой статуи тронет людей!

Глава шестая