ОЛЬГА МАСЛЕННИКОВА
      ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ
      Александр Проханов помещает героев своей книги "Горящие сады" (М., "Советский писатель", 1984) в "горячие" и порою действительно горящие точки планеты, окунает их в атмосферу борьбы сегодняшней, длящейся, происходящей чуть ли не на наших глазах. Три разных романа вошли в книгу, но у героев Проханова много общего. Их детство было опалено войной, отцы погибли на фронте. Писатель намеренно наделяет их типичными чертами первого послевоенного поколения, чутко всматриваясь в тех, кому, возможно, в случае беды придется встать в первый ряд. Герой Проханова катит в трофейном американском "джипе" по разбитой кампучийской дороге, летит над зловеще притихшей африканской саванной, стремится понять "механику" грозящей мировой катастрофы.
      Грозные события, происходящие далеко от нас, за тысячи километров, невидимыми толчками отзываются по всему миру.
      Герой романа "В островах охотник" журналист Кириллов по образованию историк. А историк, по мнению автора, является связующим звеном, пересечением прошлого - исторического опыта нации - и будущего.
      "В островах охотник" автор назвал "Кампучийской хроникой". Хроника это летопись событий и в то же время это газетная информация о современной жизни. В самом этом слове одновременно исторический и остросовременный оттенок.
      Этот роман построен на четких контрастах. Белая девочка с тонкой шеей несет в руках белый шар с хохочущим оскалом рта, помогает взрослым очищать землю от смерти. Древний Ангкор - столица могущественного государства кхмеров, которое в 9-13-м веках было одним из наиболее мощных государств Индокитайскою полуострова, и разрушенные храмы, массовое истребление людей, жалкие лачуги, в которых еле теплится жизнь, и люди с трудом вспоминают в себе человеческое. Важен именно исторический контекст "Кампучийской хроники". Ведь попытка уничтожить древнюю тысячелетнюю культуру - модель исчезновения человечества, где-то уже ставшая жуткой реальностью.
      Герой романа "Дерево в центре Кабула" журналист Иван Волков вдали от родного дома встречает старого приятеля Белоусова, пишущего исторические романы. И разгорается между ними жестокий спор: в чем смысл жизни и искусства? Где искать его - в сиюминутности настоящего или в прикосновении к истории прошлого? Прав Белоусов, что жаждет вновь прикоснуться к прошлому России, прав и Волков, напоминающий о том, что в старину были репортеры, "которые шли вместе с полками". Для Проханова важно провести своих героев через испытания - неожиданно вспыхнувший путч, выстрелы на городских улицах... Прикрывая отход товарищей по пустынной горной дороге, Волков, преодолевая желание спрятаться, бежать, спасти свою жизнь, невольно шепчет: "За други своя, за други..."
      А Белоусов? Ему необходимо понять, что без чувства ответственности за настоящее его "исторические" изыски всего лишь безделушка...
      Герой романа "Африканист" кинорежиссер Кирилл Бобров, приехавший в Мозамбик, пытается запечатлеть свое время, угадать его в конкретной человеческой судьбе. Бобров встречается с самыми разными людьми, по отдельным черточкам характера пытается выстроить своего героя. Жизнь настоящая и жизнь, рожденная воображением, фантазией художника, причудливо переплетаются, то становятся одним целым, то меняются местами. "Вот так он и будет выглядеть - предатель", - думает Бобров, глядя на маленького крепкого африканца. А дальше: машина несется по мокрой от дождя дороге, и за стеклом вспышки молнии; рядом Микаэль, Мария, участники организации сопротивления, пустынный берег океана, и Микаэль наставил на предателя дуло пистолета, выстрел - и машина мчится обратно по безлюдному шоссе. Интересно, что вымышленная сцена, задуманная Бобровым для будущего фильма, выписана очень реально, с множеством мельчайших подробностей. А в финале с верхнего этажа виллы, где собрались деятели Африканского национального конгресса, Бобров смотрит во двор. То, что происходит внизу, - словно на экране, и Бобров смотрит это жуткое кино, ставшее реальностью: "...вбегали солдаты, окружая лужайку, откидываясь назад, открывали грохочущий, пульсирующий множеством вспышек огонь. Направляли пузырящиеся пламенем дула в клубок людей, наполняя его воем и грохотом, разрубая, разваливая на части, простригая в нем пустоты, сквозь которые летели жидкие струи огня". Эта сцена и написана по-кинематографически. Фантастика, выдумка ирреальная жизнь предупреждением опрокидывается с экрана и оборачивается самой страшной реальностью - смертью героя.
      Проза Проханова - мужественная проза. На важнейшую проблему нашего времени он смотрит трезво и без растерянности. О связи времен, преемственности прошлого и настоящего говорят сейчас многие писатели, находя такие образные решения, как "цепь, по которой идет жизнь", "река жизни". Проханов употребляет слово "луч". Это более волевое, действенное, динамичное слово. Он и героя ищет такого. Человека действенного, ответственного за то, что происходит вокруг, ощущающего свою жизнь в контексте историческом и вселенском. Чувство вины, совести, твердое понимание того, что в этом мире просто не устоять, не избавившись от эгоизма и инфантильности, - вот позиция писателя, выраженная в характерах его героев. И сквозь их обретения и утраты, нотою надежды звучит голос самого писателя: о заветной жизни, о желанном братстве, "которое однажды, ну, пусть не теперь, не при нас, после всех огней и пожаров, после всех заблуждений непременно откроется в мире. Вот что я твердо знаю. Вот во что верую".