- Я все понял, - заюлил тот. - Ты не беспокойся, Марик!
      - Попробуйте только! - зашумели ребята из нашего нового отряда.
      А я подумал, что зря волновался. С такими ребятами я никогда и нигде не пропаду.
      ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,
      В КОТОРОЙ ТОЛЬКО ОДНИ МЫСЛИ,
      И ПОЭТОМУ УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ
      СМЕЛО ЕЕ МОГУТ ПРОПУСТИТЬ
      Я вскочил и долго не мог понять, что к чему.
      Я проснулся внезапно, как будто кто-то меня стукнул по плечу или как будто кто-то прокричал мне в самое ухо: "Эй ты, вставай!"
      Я вскочил с постели и долго вертел головой, соображая, а что это такое происходит и где я. Наконец до меня дошло, что я лежу (вернее, лежал, а сейчас сижу) на койке в пионерском лагере "Лесная сказка" и что сейчас ночь и тьма кромешная и самое время дрыхнуть без задних ног, как это умело делают ребята.
      Не понимая, что со мной стряслось, я стал укладываться спать, но тут меня снова как будто стукнуло, а потом тряхануло как следует, а потом еще раз стукнуло, и так несколько раз. Что за шуточки? Может, землетрясение?
      И наконец я вспомнил.
      Сегодня - мой день рождения. Мне стукнуло 13 лет. Ну и число! Может, оттого мне все время не везет в этом году? Ну, конечно. Отчего же еще?
      Я снова лег, но сон от меня удрал, и я не пытался его ловить. Сейчас самое время было поразмышлять о прожитой жизни.
      Что ни говорите, а 13 лет - это не так уж мало. Если быть честным, это очень много. Пройдет еще тринадцать лет, потом еще тринадцать, еще и еще, а потом - все. Да ну, лучше спать, чем про такое думать.
      Но заснуть никак не удавалось. Конечно, все мои беды в этом году оттого, что это был тринадцатый год моей жизни. А с сегодняшнего утра, когда начнется четырнадцатый год, все пойдет по-другому. Шиворот-навыворот. Нет, шиворот-навыворот тоже не стоит. У меня и так все шиворот-навыворот.
      Золотые слова - надо начинать новую жизнь! Ого! Уже 13 лет! Надо становиться серьезным и спокойным, слушаться маму, учителей, вожатых... В общем, надо идти на пенсию.
      Я бросил ломать голову над всякой ерундой и заснул.
      Седьмая серия моих снов
      Я выбегаю на шоссе. Гляжу налево - нет ребят. Гляжу направо - шоссе пусто. Неужели что-нибудь стряслось и ребята задержались в пути? Может, велосипед у кого испортился? И сейчас Генка чинит его, как когда-то (давным-давно!) мой.
      Усаживаюсь на обочину и жду своих друзей.
      - Валера, что ты здесь делаешь?
      Знакомый голос заставляет меня обернуться. Алена топает по шоссе прямо ко мне.
      Странно, как она попала в мой сон?
      - Жду своих друзей, - отвечаю я.
      - Они приедут тебя навестить? - спрашивает Алена и садится рядом со мной на обочине.
      - Они почти каждый день меня навещают, - говорю я.
      - Что-то я их ни разу не видела? - удивляется Алена.
      Я молчу. Ведь я не могу ей объяснить, что друзья являются ко мне только во сне и что Алена сейчас сама мне снится.
      - Через день конец смены, - вздыхает Алена. - Жалко расставаться. Вы уедете, а я останусь.
      - Другие приедут, - утешаю я вожатую.
      - Такие не приедут, - грустно качает головой Алена.
      - А чем же мы особенные? - удивляюсь я.
      - Как будто ты не знаешь?
      Алена подмигивает мне и первая смеется. Вирус хохота проникает и в мой организм. Мы заливаемся, сидя на обочине пустынного шоссе, на котором почему-то сегодня не появляются ребята.
      Отхохотавшись, мы умолкаем.
      - Алена! - я первым нарушаю тишину.
      - Что?
      - Алена!
      - Ну что?
      - Алена, а сколько тебе лет?
      - Восемнадцать, - отвечает Алена.
      - А мне тринадцать исполнилось. Сегодня, - сообщаю я.
      - Поздравляю. Желаю тебе - быть таким, какой ты есть.
      - Спасибо. Алена!
      - Ну что?
      - А у тебя жених есть?
      Запрокинув голову, Алена долго хохочет. Я не смеюсь и терпеливо жду. Наконец Алена произносит:
      - Ну и уморил. Я всегда говорила, что ты веселый парень.
      - А я, между прочим, серьезно спрашиваю.
      Алена удивленно на меня смотрит и тихо произносит:
      - У меня нет никакого жениха.
      - Ну и прекрасно, - сразу веселею я. - Зачем тебе жених? С ним же тоска зеленая...
      - А если он будет вроде тебя - веселый? - улыбается Алена.
      На эти слова я не нахожу ответа и сосредоточенно молчу.
      Алена поднимается:
      - Когда приедут твои друзья, приводи их к нам в отряд.
      По тропинке Алена идет к лагерю, а я снова оглядываю шоссе. С горки катит группа велосипедистов. Это мои друзья! Но кто еще с ними? Я внимательно всматриваюсь в лица. Вместе с Семкой, Горохом и Генкой вовсю крутят педали Юрка, Марик, Васька и (чего только во сне не бывает!) Галка Новожилова.
      Я торопливо вскакиваю и бегу им навстречу.
      ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ,
      КОТОРУЮ ПО-ПРЕЖНЕМУ МОЖНО ПРОПУСТИТЬ
      Утро новой жизни началось прекрасно. Солнце сверкало и улыбалось с высоты. Ребята меня поздравляли с днем рождения. Я начистил до блеска зубы и выпускал налево и направо солнечных зайчиков.
      В столовой к нашему столику подошла Капитолина Петровна. Она произнесла речь о том, что сильно надеется на благотворное влияние "Лесной сказки" на меня, а также на то, что я вообще возьмусь за ум, пора уже. Капитолина Петровна поздравила меня и преподнесла букетик незабудок и коробку, в которой лежали белые из пастилы грибы с коричневыми шоколадными шляпками.
      Алена подарила мне толстую книжку под названием "Тиль Уленшпигель", сказав, что она про меня.
      Ребята вручили мне осмоленную сосновую палку, на которой было вырезано:
      "Валерке Коробухину в день рождения. Веселая дюжина".
      А тетя Рая преподнесла мне два стакана холодненького компота. Я очень обрадовался. Ведь мамы в день рождения со мной не было, и не было ведра маминого необыкновенного компота.
      Так началось утро моей новой жизни.
      ГЛАВА ХОТЯ И САМАЯ ПОСЛЕДНЯЯ,
      НО В КОТОРОЙ ВСЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ
      - Что с тобой? Ты какой-то не такой сегодня.
      Мама подумала, проглотила две ложки горохового супа и нашла нужное слово:
      - Какой-то молчаливый.
      - Угу, - ответил я, не переставая уплетать гороховый суп, которого никогда не любил, а сегодня ел, и он мне даже нравился.
      Я вернулся из лагеря. Я снова дома.
      Поев, мама побежала на работу. А я подошел к окну и оглядел наш двор. Все в порядке, все на месте, только ребят не видно.
      И тут во дворе появился Семка. Я его с трудом узнал. Белый Семка стал черным, наверное, точно таким, как Черное море.
      Не мешкая, я выскочил во двор.
      Долго и радостно мы хлопали друг друга по спине.
      - Как твое Черное море? - наконец спросил я.
      Семка в восторге завертел головой:
      - Я тебе писал про него. Но, понимаешь, про море не расскажешь. Его надо увидеть самому. Давай на будущее лето махнем на Черное море.
      - Мы же на Малую Медведицу собирались, - перебил я Семку. - Ты что, забыл?
      - А после Малой Медведицы можно съездить и на море, - подмигнул мне Семка.
      - Можно, - согласился я, и мы засмеялись.
      И тут во дворе показался Горох.
      - Смотрю, знакомые физиономии на буме сидят, - Колька просто сиял. Надо же повидаться с друзьями.
      Горох хлопнул Семку по спине:
      - Поджарился на славу. Что ты там делал, на своем море? Рыбу ловил?
      - Ага! - восторженно сказал Семка. - С подводным ружьем за рыбой охотился. Понимаешь, у самого берега лежат огромные камни. Там рыба водится. Я подплыву и как бабахну!
      - И мимо, - поддел Колька.
      - Не всегда, - обиделся Семка. - Иногда и попадал.
      Верхом на велосипеде появился во дворе Генка.
      - Соскучился по "Туристу", - смущенно улыбаясь, Генка пожимал нам руки. - Вот прокатился по улице разок, и сразу легче стало.
      Я смотрю на сверкающий Генкин велосипед и вдруг чувствую непонятный зуд в пятках, а ноги мои начинают все быстрее и быстрее делать такие движения, как будто я уже сижу на велосипеде и мчусь куда глаза глядят, не разбирая дороги, только ощущая, как ветер по-мальчишески свистит в ушах.
      Я отрываю глаза от Генкиного велосипеда и смотрю на ребят. На их лицах читаю те же мысли.
      - Когда? - хрипло выдавливает из себя Горох.
      - Завтра, - шепотом отвечаю я.
      - Во сколько? - облизывает губы Генка.
      - В девять! - оглядываясь по сторонам, тихо произносит Семка.
      И тут во дворе появляется тройка ребят. Я спрыгиваю с бума и вскоре пожимаю руки Юрке, Марику и Ваське.
      Когда мы прощались в лагере, я дал ребятам свой адрес. И вот они меня нашли. И надо сказать, что вовремя. Я знакомлю своих старых друзей с новыми и спрашиваю у новых:
      - У вас велосипеды есть?
      - Есть, - удивленно отвечают ребята.
      - Тогда слушайте внимательно.
      Мы придвигаемся голова к голове и переходим на таинственный шепот.
      ...И снова рыжее ослепительное солнце бьет мне прямо в глаза. А я кручу педали, и ветер насвистывает дорожные песенки.
      Я оборачиваюсь и вижу, что меня настигают ребята. Они совсем близко. Меня обогнать? Ничего не выйдет! Чтобы меня обойти, знаете, сколько нужно тренироваться? Пять лет, а может, и больше.
      Я нажимаю на все педали, и мои друзья отстают. Насладившись победой, я притормаживаю, и мы снова мчимся колесо в колесо.
      Шины шуршат по асфальту. Черная лента шоссе, от которого пышет жаром, уходит далеко вперед. Кажется, что дорога никогда не кончится. И мы будем мчаться по ней очень долго. И рыжее солнце будет бить нам прямо в глаза, как сейчас. А потом оно будет светить сбоку. И наконец сзади, и наши велосипеды будут отбрасывать двухколесные тени на асфальт.
      Сколько будет длиться наша гонка? Никто не знает. Нет, наверное, мамы знают. Но об этом лучше не думать. Лучше думать о лете, которое еще, в сущности, только начинается, и еще можно успеть столько всякого совершить!
      Была бы охота!