- Хорошо, - Володька выдержал упорный взгляд Петра.
      - Мне минут десять на сборы, - крикнул Петр. - Значит, через полчаса встречаемся на поворотке.
      Володька кивнул. Повороткой называлось место, где машины, выбираясь из города, поворачивали на шоссе.
      Вскоре Петр и Володька сидели в кузове попутного грузовика. Машину трясло немилосердно, Петра и Володьку подбрасывало в кузове, а они хохотали. Еще бы - вдвоем едут на рыбалку.
      На двадцатом километре остановили грузовик и к реке пошли сосновым бором.
      Володька как очутился в лесу, так и завертел радостно головой.
      - Красноголовики! - кричал Володька и становился на колени перед маленькими подосиновиками в алых шапках.
      - На обратном пути наберем, - торопил мальчишку Петр. - Вот-вот темнеть начнет, провороним вечернюю зорьку.
      До темноты они успели наловить на уху.
      Костер разожгли на косогоре. Володька укрепил на стойках над огнем ведерко с водой. Когда вода закипела, бросил туда окуньков.
      Володька не отходил от костра. Кашеварил. Присев на корточки, он зачерпывал ложкой из ведерка, дул, чтобы не обжечься, хлебал, пробуя, причмокивал и поднимал вверх большой палец в знак восхищения.
      Чуть поодаль, постлав брезентовый плащ, лежал Петр и не сводил глаз с костра и с мальчишки. Лицо Петра было спокойно, лишь изредка он усмехался, глядя, как колдует над ухой Володька.
      Реку в темноте Володька не видел. Но он чувствовал спиной прохладу, которая подымалась снизу, оттуда, где бесшумно текла река, и от того, что она была рядом, Володьке было хорошо.
      Он зачерпнул ложкой уху и протянул Петру.
      - Попробуйте.
      Петр сделал глоток. Ароматное варево обожгло горло.
      - Мировая уха! - облизнулся Петр.
      - Куда тем бычкам! - гордый похвалой, воскликнул Володька.
      - И не говори, - поддержал мальчишку Петр.
      - А в другой раз и о бычках мечтал, - неожиданно признался Володька.
      Да, подумал Петр, туго приходилось мальчишке в эти месяцы.
      Но теперь все позади...
      Петр молча разлил уху в кружки, разломил буханку хлеба, протянул Володьке.
      Хлебали маленькими глотками, покряхтывая и отдуваясь.
      Сколько Петр мечтал о такой встрече. Вот поедут с Володькой на рыбалку и уж наговорятся всласть. В мыслях Петр уже о стольком переговорил с Володькой, и за себя, и за него.
      И вот, наконец, они встретились, поехали вдвоем на рыбалку, наловили окуньков, закинули донки на ночь, сварили уху, уплетают за обе щеки и молчат. Что ж, выходит, и говорить не о чем? А ведь молчат люди и потому еще, что отлично понимают друг друга.
      Володька вспомнил другой берег, другой костер и славных мальчишек Шурика с Гарькой.
      - А вот как послать письмо, если адреса не знаешь? - спросил Володька. - Только город и имя.
      - Найдем адрес, - пообещал Петр. - Тебя же вот нашли. А кому письмо, друзьям?
      - Не знаю - друзьям или не друзьям, но без них я бы совсем пропал, это точно...
      Петр потянулся за добавкой.
      - Как дома встретили?
      - Нормально, - ответил Володька. - Арбузы понравились.
      - Ануш написал? - спросил Петр.
      - Угу, - кивнул Володька.
      - Замечательная девочка, - сказал Петр.
      - Чудная, - усмехнулся Володька, вспомнив, как Ануш называла его рыцарем. Смешно, он - и вдруг рыцарь.
      - Ты знаешь, - Петр подергал за кончик носа. - Мне очень нравится Инна, твоя классная. Как, одобряешь выбор?
      - Красивая, - сказал Володька.
      - Это я разглядел. А вообще?
      - И вообще - ничего...
      Петр не подбрасывал сучьев, и костер потихоньку угасал.
      - Васька выздоравливает, - сказал Володька.
      - Я знаю, - ответил Петр. - Значит, скоро встретимся...
      - Пора на боковую, - зевнул Петр. - В сене ляжем?
      - Конечно, а где же еще? - подтвердил Володька.
      Он подошел к еле видному в темноте стогу, разгреб лаз и забрался в середину. Покрутился, устраиваясь поудобнее.
      Петр упрятал рюкзаки в стог и тоже полез вглубь. Поворочался, готовя себе ложе. Наконец оба угомонились.
      - Хорошо, - Петр втянул в себя запах сена. - А там где ночевал?
      - На свежем воздухе, - ответил Володька. - Под звездами...
      - Итак, с прошлым покончено, - с шутливой торжественностью произнес Петр. - Завтра наступит первый день новой жизни...
      - Угу, - пробормотал Володька и провалился в сон.
      ...Дождь хлынул на рассвете, да не дождь, а настоящий ливень.
      Петр с Володькой зашевелились в сене и высунули головы.
      - Вот невезуха, - огорчился Петр. - Все лето на рыбалку собирался - и на тебе! Придется сматывать удочки.
      Володька глянул на небо. Оно было обложено тучами со всех сторон, и не было никакой надежды, что скоро развиднеет.
      - А в дождь же клюет, - Володька вылез из стога и накинул длинный до пят плащ с капюшоном. Потоптался немного, словно проверяя, серьезный дождь или так себе, никудышный, и, убедившись, что дождь не шутит, взял удочки и стал спускаться вниз к реке.
      - Ты ведь промокнешь до нитки! - кричал вдогонку мальчишке Петр, не решаясь выбраться на мокрый свет божий.
      Володька повернул к Петру улыбающееся лицо, по которому струились потоки воды:
      - А я по дождику соскучился...
      Вот она, родная земля! Косогор, скошенный луг с темными стогами сена, река, медленно текущая в лес, и этот лес, не видный в дожде...
      Сквозь шум дождя долетел гудок тепловоза. Володька замер. Прислушался. Не слыхать. А может, почудилось?
      И впервые Володьке стало страшно, что он мог где-нибудь сдуру погибнуть и никогда бы не увидел снова ни этой реки, ни этого леса...
      Петр не выдержал, накинул плащ, выскочил из стога прямо под дождь и поспешил за мальчишкой.
      Петр догнал Володьку, и они вместе пошли к реке.
      А по ним, по реке, по всему свету лихо лупил дождь.