Володька кивнул, поставил порожнюю бутылку в урну и с любопытством уставился на капитана.
      - Сколько морей и океанов перевидал, - продолжал капитан. - Тихий, Ледовитый, Северное море, Балтика. А до Севастополя никак не мог добраться. А теперь вот дали командировку, так я все дела за три дня провернул, а четвертый - весь на осмотр. Какой город! Нет улицы, не обагренной кровью его защитников.
      Володька вспомнил, как капитан все время ходил, держа в руках фуражку.
      Капитану стало неловко, что он все время говорит, а мальчишке не дает рта раскрыть.
      - А ты откуда, живешь где? - спросил капитан.
      - В Белоруссии, - коротко ответил Володька.
      - Бывал у вас, - воскликнул капитан. - Только проездом, к сожалению... Геройская земля. А в городе каком?
      - В Гомеле, - оглянувшись, ответил Володька.
      - А в Севастополь к родственникам приехал? - не отставал капитан.
      - Ага, к дяде и тете, - выдавил из себя Володька.
      - Так в Гомеле мой старшина живет, Петр Устинович, - шумно обрадовался капитан. - Не знаком?
      - Нет, - покачал головой Володька.
      - Ты много потерял, - сказал капитан. - Петя душа-парень! А какой механик! Двигатель чувствует, что твой доктор сердце больного... Демобилизовался он весной, так до сих пор все его вспоминают...
      Капитан поднялся и крепко, по-мужски пожал руку Володьке.
      - Рад был с тобою познакомиться, - и, не выпуская руку мальчишки, поинтересовался: - А как тебя зовут?
      Ох до чего же Володька не любил отвечать на подобные вопросы, даже если их задавал такой симпатичный дядька, как капитан второго ранга.
      - Володя, - представился мальчишка и беззвучно щелкнул каблуками. Но разве кеды могут щелкнуть как следует!
      - А меня - Василий Федорович, - капитан еще раз крепко тряхнул руку мальчишки. - Ну, будь здоров! Мне пора - старый приятель ждет к обеду... А вечером я отбываю...
      - Вечером? - вырвалось у Володьки.
      - Вечером, - подтвердил Василий Федорович.
      Ну, это уже просто нечестно. Только он выложил капитану все про себя, как тот уезжает. А ведь он, Володька, еще ни о чем не расспросил капитана.
      - Можно, я вас провожу к приятелю? - встрепенулся Володька. - Дядя и тетя к сыну своему в лагерь уехали, и мне некуда спешить...
      Капитану и самому не хотелось так скоро расставаться с приглянувшимся ему мальчишкой.
      - Отлично, пошли вместе, - ответил Василий Федорович.
      ОБЕД У ПРИЯТЕЛЯ
      Капитан отворил дверь и подтолкнул Володьку в тесную прихожую однокомнатной квартиры.
      - Саша, принимай гостей! - громко позвал Василий Федорович.
      Ему никто не ответил.
      - Ничего не понимаю, - протянул капитан, выгружая купленную в магазине снедь на столик в прихожей, и тут же заметил у телефона записку.
      Василий Федорович развернул сложенный вдвое листок бумаги, от удивления даже присвистнул:
      - Фью! Сашка задерживается на работе... Собрание. "Кашеварь сам, припасы на кухне..." Это он мне предлагает. А я-то думал, грешный, мы придем, а стол ломится от яств.
      Володька глянул на огорченную физиономию капитана и спросил:
      - Где кухня?
      - Вот, - капитан показал на стеклянную дверь.
      - Сейчас стол будет ломиться от яств, - закасывая рукава, весело сказал Володька.
      Он подхватил продукты, купленные капитаном, и направился в кухню. Василий Федорович потянулся следом.
      - Ты что надумал?
      Володька вооружился ножом и начал потрошить рыбу.
      - Ну и мастак ты, - восхитился капитан, понаблюдав за ловкими движениями мальчишки. - Где научился?
      - Жизнь научила, - усмехнулся Володька.
      Он зажег газ, поставил сковородку на огонь, плеснул растительного масла и положил кусок рыбы, обваляв его сперва в муке.
      Капитан снял китель, отнес на вешалку и вернулся в кухню, на ходу закасывая рукава белоснежной рубахи. Аппетитно шипя, на сковородке жарилась рыба.
      Увидев, что капитан взял нож, собираясь ему помочь, Володька сказал:
      - Я один справлюсь, Василий Федорович. А вы отдохните...
      Капитан сел на табуретку, откинулся к стене, вытянул ноги.
      - А я и вправду устал, - промолвил Василий Федорович. - Мой парадный костюм явно не для крымской жары... Да-а, какой город, какой город!
      Покончив с рыбой, Володька взялся за помидоры с огурцами. Он их сполоснул под краном и стал нарезать на дощечке.
      - Василий Федорович, - спросил Володька, - а вы на каком корабле плаваете?
      - Ну, брат, это военная тайна, - напустил на себя загадочный вид капитан.
      - Я умею держать язык за зубами, - твердо сказал Володька.
      - Верю, - серьезно ответил капитан. - Я служу на эсминце.
      - Эскадренный миноносец, - восхищенно протянул мальчишка.
      - Так точно, - подтвердил Василий Федорович и шутливо предложил: Володя, а давай ко мне на камбуз коком?
      - Хоть сейчас, - Володька положил нож, кинулся к капитану. - Василий Федорович, возьмите меня на эсминец коком, юнгой, кем хотите... Я все могу... Не подведу, не испугаюсь. Ваши приказы буду выполнять беспрекословно.
      Ошеломленный словами мальчишки, капитан не знал, что ответить.
      - Нет, об эсминце и речи быть не может, - наконец проговорил Василий Федорович. - Вырастешь, с удовольствием возьму. А вот Нахимовское...
      - Согласен в Нахимовское, - подхватил Володька.
      - Постой, - вскочил капитан. - А родители что скажут?
      - Я убежал из дому, - выпалил Володька. - И домой не вернусь.
      - Вот оно что, - озадаченно протянул Василий Федорович. - Я догадывался, что у тебя не все в порядке, но чтобы так...
      Володька с надеждой глядел на капитана. Ждал, что тот ответит. А Василий Федорович не знал, как быть. Не приходилось ему в жизни разрешать такие дела. Нет, эсминцем командовать гораздо легче, чем определить, как быть с мальчишкой. Ошибешься и всю жизнь парню испортишь.
      - Такие дела, брат, с бухты-барахты не делаются, - нашел выход капитан. - Мне сегодня надо уезжать. Служба, брат. А ты пока поживешь у Сашки, у Александра Степановича... Парень он хороший. А там что-нибудь придумаем. Добро?
      Володька радостно кивнул и снова захлопотал у стола.
      Стукнула входная дверь. Капитан поднялся и пошел навстречу хмурому усталому человеку.
      - Вот и Александр Степанович, - приветствовал капитан приятеля. - А у нас все готово... Собственно, мы пахали, а дело делал один Володя...
      Приятель покосился на неплотно прикрытую дверь. В кухне Володька вовсю стучал ножом и пел ужасно фальшиво, но зато громко: "А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер, веселый ветер, веселый ветер..."
      Александр Степанович поморщился и спросил:
      - Кто такой?
      - Отличный парень, моряком хочет стать, - улыбнулся капитан. - Сегодня познакомились.
      Приятель фыркнул:
      - Ну, Вася, безнадежный ты романтик. Стянет что-нибудь твой отличный парень и смоется.
      В кухне стукнул нож, смолкло пение.
      - Что ты ерунду мелешь? - прошептал капитан, с опаской поглядывая на дверь.
      В коридор вышел Володька, настороженный, готовый ко всяким неожиданностям. Исподлобья мальчишка глянул на Александра Степановича.
      - Ты знаешь, Саша, - сказал капитан. - Я попрошу тебя приютить на некоторое время Володю. Совсем ненадолго. А потом я за ним приеду.
      - Ты кто? Откуда? - Александр Степанович глядел в упор на мальчишку.
      Володька молчал.
      - Пусть остается у меня, я не против, - повернулся приятель к капитану. - Но пусть сперва скажет, кто он, откуда, чего сюда приехал. Могу я это знать?
      - Из дому убежал, - наконец проговорил Володька. - В Нахимовское хочу поступить...
      - Врешь, - рассмеялся Александр Степанович. - Скажи правду.
      - Я говорю правду, - повысил голос Володька.
      - А ты не кричи, - одернул мальчишку Александр Степанович. - Так ты не хочешь правду говорить?
      - Саша, - вмешался капитан. - Ну чего ты к человеку пристал? Давайте сядем за стол и все обговорим...
      Набычившись, Володька двинулся по коридору к двери.
      - Володя, постой, - крикнул капитан. - Тебе же некуда идти...
      - Не ваша забота, - огрызнулся Володька. - Оставите ночевать, а я денежки прикарманю, и тю-тю.
      Александр Степанович стал у двери, преграждая путь. Но Володька, сделав обманное движение, все же сумел проскочить мимо него, распахнул дверь и скатился по лестнице вниз.
      - Володя, подожди, - крикнул капитан и кинулся следом за мальчишкой.
      Когда Василий Федорович выскочил на улицу, Володьки и след простыл. Капитан бросился в одну сторону, в другую - мальчишки нигде не было.
      Василий Федорович вернулся в дом и медленно поднялся по лестнице. У распахнутой двери его ждал, потирая плечо, приятель.
      - Вот звереныш! Да ты не волнуйся, ничего он не стащил...
      - Нескладно как получилось, - бормотал в растерянности Василий Федорович. - Пропадет парень.
      - Ха-ха! - засмеялся Александр Степанович, подталкивая капитана в квартиру и запирая за ним дверь. - Такой не пропадет. Такой кого угодно вокруг пальца обведет. А-а, было о чем говорить!
      Они вошли на кухню. Приятель выставил бутылку коньяка.
      - Садись, выпьем, - хозяйничал Александр Степанович. - Тебе же скоро на поезд. Мы как следует и не поговорили.
      Василий Федорович обвел взглядом стол, на котором лежала поджаренная Володькой рыба, нарезанные им помидоры с огурцами, и, хоть с утра ничего не ел, почувствовал, что не сможет взять в рот ни куска.
      - Нет, мне пора, - спохватился капитан.
      - Ты чего? - удивился приятель.
      Василий Федорович молча направился в комнату, вытащил чемодан, открыл и стал торопливо складывать в него вещи. На пороге появился приятель. Он некоторое время глядел на поспешные сборы капитана, а потом с горечью произнес:
      - Столько лет не виделись...
      Капитан затянул на чемодане "молнию" и, не подымая глаз, глухо проговорил:
      - Спасибо за гостеприимство.
      - Прощай, - бросил приятель.
      С чемоданом в руке Василий Федорович вышел на улицу, огляделся. Володьки нигде не было. "Неужели он не мог догадаться, - рассердился капитан, - что после этого я не останусь ни минуты в том доме?"
      Капитан дотащил чемодан до перекрестка, поймал такси, велел шоферу везти его на вокзал и, когда тот включил третью скорость, попросил:
      - Помедленнее, пожалуйста...
      Шофер хмыкнул. Мол, что за чудачества. Обычно пассажиры гонят его, как на пожар. Но, глянув на капитана, шофер молча сбросил газ. Моряков шофер уважал.
      А капитан еще почище придумал:
      - Давайте поездим по городу... Еще есть время.
      Шофер улыбнулся.
      - Вы приезжий? С удовольствием...
      Конечно, Василию Федоровичу напоследок хотелось еще раз взглянуть на замечательный город, который он успел полюбить, как чувствовал, на всю жизнь. Но была у капитана и другая цель. Он надеялся, что увидит в уличной толпе Володьку.
      Потому Василий Федорович вполуха слушал рассказ шофера, оказавшегося, как все севастопольцы, горячим патриотом своего белокаменного города. Капитан оглядывал каждого прохожего, который шел по улице.
      - Стой! - крикнул капитан, увидев, как в толпе мелькнула знакомая клетчатая рубаха.
      Такси резко затормозило. Капитан выскочил на тротуар, в два прыжка догнал мальчишку в клетчатой рубахе. Но это был совсем другой парень.
      - Извини, - пробормотал капитан.
      Он сел в такси и снова велел ехать на вокзал. До отхода поезда оставалось полчаса.
      По перрону Василий Федорович ходил взад-вперед, то и дело поглядывая по сторонам, а не появится ли Володька. Капитан был уверен, что на вокзал мальчишка непременно придет, и тогда они вдвоем поедут на Балтику и, вообще, придумают, что делать дальше.
      Поезд медленно тронулся. Держась за поручень, капитан шел рядом и все оглядывался. И наконец вспрыгнул на подножку вагона.
      А Володька стоял в здании вокзала и, прижавшись к холодному стеклу, глядел, как набирает ход поезд и увозит Василия Федоровича.
      Неожиданно мальчишка кинулся к выходу. Он расталкивал людей и кричал:
      - Пропустите! Я на поезд опаздываю.
      Когда Володька выскочил на перрон, поезд уже ушел.
      ДОБРАЯ ВЕСТЬ
      Петр шагал по улице размашисто и весело. Он представлял, как обрадуются родители Володьки, когда узнают о письме. Сколько они пережили за то время. И сейчас, конечно, Володьку еще не нашли, но хоть известно, где его искать.
      Петр нащупал в кармане пиджака конверт. Бывают в жизни удивительные совпадения. Василий Федорович, его флотский командир, встретился с Володькой в Севастополе. И вот прислал Петру тревожное письмо - отличный парень в опасности, отличному парню надо помочь.
      А Петру весело. Может, от того, что он и капитан, оба верят в Володьку? А может, от того, что и вправду теперь найти мальчишку ничего не стоит. Надо только поехать в Севастополь - и все.
      Петр остановился у дома кирпичной кладки. Легко взбежал на третий этаж. У квартиры № 12 потоптался немного, поискал звонок. Не нашел и постучал.
      За дверью шумело застолье, и вежливый стук Петра никто не услышал. Он постучал сильнее - ни ответа ни привета.
      Тогда Петр толкнул дверь. Она оказалась незапертой, и Петр вошел в узкий коридор и направился в комнату.
      - Здравствуйте, к вам можно? - громко спросил Петр. - Извините, я стучал... Дверь была открыта...
      На голос Петра из боковой комнаты выглянула заплаканная Володькина мать, охнула и скрылась за дверью.
      В большой комнате за столом, на котором стояли бутылки водки - одна опорожненная, другая начатая, - сидели двое мужчин. В одном из них Петр с трудом узнал отца Володьки. Прокопенко-старший словно вырос, движения его стали властными и уверенными. А главное, изменилось лицо - из растерянного оно превратилось в мрачное, даже злое.
      Друг отца - добродушный круглолицый парень - пьяно улыбнулся Петру.
      - Садись, друг, третьим будешь...
      Петр присел к столу, других стульев поблизости не оказалось. Он хотел дождаться, когда выйдет мать Володьки, чтобы ей рассказать о письме капитана.
      - Спокойно, Федя, - отец положил жилистую руку на пухлую руку друга. Он из милиции...
      Федя хохотнул, решив, что друг привирает, и взял бутылку, намереваясь налить Петру. Тот накрыл ладонью граненый стаканчик.
      - Извините, я не пью...
      - Ты что, с нами брезгуешь? - взвился отец.
      Он выхватил у Феди бутылку, тяжело задышал:
      - Ты мне ответь, моего мерзавца поймали?
      Петр выдержал взгляд отца:
      - Вашего сына мы пока не нашли...
      - Слыхал, Федя? "Пока не нашли", - ухмыльнулся отец.
      - Но, - начал было Петр, и его тут же властно перебил отец:
      - Никаких "но"! Ты зарплату получаешь и немалую. Так вкалывай как след. Как мы с Федей вкалываем. А то хулиганья развелось, жуликов, бандитов! И пацанов распустили. Что хочу, то и делаю - вот как они живут. Слишком много мы стали им позволять. Чего не пожелают, мы им сразу преподносим. Пожалуйста, кушайте на здоровье. Вот они и сели на шею, обнаглели, перестали уважать старших. Да если б я своему батьке хоть слово поперек сказал, так он прибил бы меня с ходу... И правильно сделал бы! Так, Федя?
      - Прибил бы, - подтвердил Федя. - Как пить дать прибил.
      Петр и не пытался спорить с отцом Володьки, понял, что бесполезно, но с любопытством слушал его. Правда, Петра не покидало ощущение, что перед ним не отец Володьки, растерянный, согнутый бедой, а совсем другой человек, какого он не знал.
      На секунду замолкший Прокопенко-старший продолжал:
      - А этим пацанам все по боку. Отца оскорбить - раз плюнуть. Остаться на второй год - проще пареной репы. Ничего не стоит убежать из дому, ограбить магазин, убить человека... Ни стыда у них, ни совести нет...
      - Доказано же, что Володя не имеет никакого отношения к ограблению, возмутился Петр.
      - Но с грабителями водился, - отец жестко поглядел на Петра. - И милиции нечего с ними цацкаться. Нашкодили, получайте, голубчики, по заслугам...
      - Постыдился бы, Иван, гостя так встречать...
      Петр поднялся. В комнату вошла мать Володьки в нарядном платье.
      - Я бульбочки почистила, поставила... Вмиг сварится.
      Екатерина Антоновна приветливо улыбнулась Петру, но глаза ее глядели тревожно. Она сердцем чувствовала, что Петр принес новость, но какую - не знала. Из-за спины матери испуганно выглядывали близнецы - брат и сестра.
      - Я к вам с доброй вестью, - начал Петр.
      - Володю нашли? - прошептала мать.
      - Нет еще, - ответил Петр. - Но его видели недавно в Севастополе... Видел мой флотский командир. Он письмо мне прислал.
      Петр вытащил из кармана конверт.
      - Капитан пишет, что они подружились с Володей, что он бы его с удовольствием взял на корабль, настолько ваш сын самостоятельный и разумный парень, да вот только годков ему не хватает.
      Отец и Федя молча глядели на Петра.
      - Так что скоро вы увидите своего сына, - сказал Петр.
      - Спасибо за добрую весть, - растрогалась мать.
      - До свидания, - кивнул всем Петр и направился к выходу.
      - Куда же вы? - всплеснула руками Екатерина Антоновна. - Бульбочка вот-вот сварится...
      - Спасибо, как-нибудь в другой раз, - сказал Петр, направляясь к выходу.
      - Понимаю, служба, - вздохнула мать и пошла следом за Петром.
      На лестничной площадке она остановила инспектора.
      - Вы уж простите моего дурня, ради бога. Не составляйте протокола.
      - И часто он... так? - спросил Петр, показывая на дверь.
      Мать кивнула и торопливо добавила:
      - А когда не пьет, хороший человек. О семье думает. Зарплату домой приносит, почти всю.
      - А когда пьет? - спросил Петр.
      - Когда пьет - страшно, - мать закусила губу. - Меня бьет, детей...
      - И Володю?
      - Его тоже. Володя за меня заступается, - тихо улыбнулась мать. - Но куда ему против отца? Сколько раз я отводила Володю к сестре ночевать...
      - Катерина! - послышался из-за двери голос отца.
      - Иду! - отозвалась мать.
      - Может, мне с ним поговорить? - предложил Петр.
      Мать покачала головой.
      - Не надо... С этим я уж сама справлюсь... А вы хороший человек. Вот уж матери вашей счастье. И отцом хорошим будете, если сейчас за чужого мальчишку болеете, как за своего.
      Она поглядела на Петра с надеждой и ушла.
      Петр потоптался у закрытой двери и стал медленно спускаться вниз. Он понимал, что изменить жизнь Володькиной семьи ему трудно, но именно оттого на душе у Петра было скверно.
      Катерина Антоновна надеется на Петра. Она ничего не сказала, но Петр это почувствовал.
      И тут Петр вспомнил свою мать. С той поры как старший брат Саша уехал на стройку в Сибирь, Петр остался у матери и кормильцем, и опорой, и надеждой. А много ли мать видит сына? С утра до вечера сын на работе.
      Петр заспешил домой. По дороге купил в гастрономе торт.
      Когда Петр появился на пороге, мать покосилась на коробку, крест-накрест перевязанную бечевкой, спросила:
      - А что за праздник сегодня?
      - А просто так разве нельзя купить торт? - весело сказал Петр. Обязательно ждать праздника?
      - Нет, не обязательно, - ответила мать, и по тону ее Петр понял, что безо всякой причины торты тоже не покупаются. - Пойдем, чай поставлю.
      - Погоди, - остановил ее Петр. - Я сам. Ты посиди.
      Поставив чайник на плиту, Петр вернулся к матери.
      - Был я у родителей Володьки, - сказал Петр.
      - Письмо Василия Федоровича показал? - спросила мать.
      - Показал, - кивнул Петр. - Вошел, а там отец с дружком пьянствуют, а мать с малышами прячется в другой комнате, боится...
      - Конечно, без отца жить тяжело, - вздохнула мать. - Но и с таким пьянчугой не слаще...
      Когда их оставил отец, Петру не было и года. Мать ему была всю жизнь и мамой, и папой...
      - Мам, ты не расстраивайся, на следующий год я обязательно поступлю, сказал Петр. - Ты мне веришь?
      - Верю, - улыбнулась мать.
      - Но теперь уже в педагогический, - добавил Петр.
      - Наверное, так будет правильней, - подумав, согласилась мать.
      На кухне захлопал крышкой чайник - подав голос, что пора пить чай.
      Петр с матерью пошли на кухню. Мать нарезала торт, попробовала кусочек.
      - Свежий, очень вкусно, - похвалила она и неожиданно сказала: - Только ты будь осторожнее, Петя. Ножом еще ударят...
      - Это кто же меня ударит? - беспечно воскликнул Петр. - Мальчишки? Силенок не хватит...
      - Не мальчишки, так взрослые, - стояла на своем мать. - Я тебя прошу, Петя...
      - Хорошо, мама...
      Петр молча пил чай из блюдечка. А мать не сводила с него глаз, и были в ее взгляде и гордость за сына, и тревога, и радость, и печаль...
      Кажется, легче легкого прочесть, о чем говорят глаза матери, настолько ясно и открыто в них отражается все, о чем она думает и что чувствует. А на самом деле нет ничего в мире сложнее материнского взгляда.
      РЫЦАРЬ С ПШЕНИЧНЫМИ ВОЛОСАМИ
      Руки в брюки, нахохлившись, Володька брел малолюдными в воскресное утро дворами микрорайона. Когда мальчишка огибал длиннющий дом, издали похожий на крейсер, навстречу Володьке стремительно вышла смуглая девочка в розовом платье. Черные, блестящие волосы свободно падали ей на плечи.
      Володька пригляделся. Эту девочку он встречал раньше. Да, он видел ее, когда сидел на бульваре и жевал булку. Потом еще к нему подошел Василий Федорович, и Володька потерял девочку из виду.
      Девочка радостно распахнула глаза и остановилась. Она тоже узнала Володьку. Но мальчишке было неприятно, что девочка напомнила ему о капитане, и он грубо бросил:
      - Чего зенки вылупила? Шлепай своей дорогой.
      Не ждавшая таких слов, девочка растерянно заморгала, а Володька потопал дальше.
      До его слуха внезапно долетело:
      - Лэжыт сыненькое круглэнькое под кроватью и пищит. Что такое?
      Володька обернулся и увидел, как смуглую девочку окружили трое мальчишек, по виду его ровесники. Тот, который, коверкая слова, дразнился рыжая челка закрывала его лоб, - схватил девочку за волосы.
      - Ну, будешь отвечать на вопросы? - издевался мальчишка, пригибая девочку к земле.
      Девочка молчала. Володька снова пошел своей дорогой. Какое ему дело! Но не успел Володька сделать несколько шагов, как услышал тихие слова девочки:
      - Отпустите, мне больно...
      - Ответишь, тогда отпустим, - ухмылялись мальчишки.
      Володька круто повернулся. Вынул руки из карманов, тыльной стороной ладони провел по внезапно пересохшим губам и пошел на мальчишек.
      - А ну, отвали от девчонки! - негромко потребовал Володька.
      Мальчишка с рыжей челкой окинул с головы до ног оценивающим взглядом Володьку и хмыкнул:
      - А ты кто ей - хахаль?
      Мальчишки и не думали трусить. Что ж, другого Володька и не ждал. Придется драться. Отчаянное настроение овладело Володькой.
      Он ударил под ложечку тому, с рыжей челкой. Мальчишка ойкнул, скорчился и отпустил волосы девочки.
      На Володьку накинулись двое. Он только успел влепить одному по носу, как второй нанес ему удар по зубам. Володька ощутил на губах солоноватый вкус крови.
      Внезапно мальчишка с рыжей челкой налетел на Володьку сбоку и сбил его с ног.
      Но тут на мальчишку с рыжей челкой бросилась девочка и вцепилась в него.
      Из ближнего подъезда вышел старик. Он нес под мышками черных маленьких собачек. Увидев дерущихся, старик тонким голосом крикнул:
      - Хулиганы!
      Собачки спрыгнули на землю и отважно затявкали, не отдаляясь, правда, от ног хозяина.
      Мальчишки на секунду замешкались. Воспользовавшись заминкой, Володька вырвался, вскочил на ноги, схватил за руку девочку, и они побежали. В туфлях на высоких каблуках девочке бежать было трудно.
      Вдруг она вскрикнула и присела. Ах, черт, подвернула ногу. Володька остановился. Мальчишки настигали их. Девочка умоляюще глядела на Володьку.
      Володька повернулся навстречу мальчишкам. Но девочка сбросила туфли, взяла их в руки и, превозмогая боль, побежала босиком. Володька кинулся за ней.
      Вскоре они очутились на людной улице и смешались с толпой. Мальчишки отстали, погрозив на прощанье:
      - Мы еще встретимся...
      Володька с девочкой добрели до набережной и остановились перевести дух.
      Девочка поглядела на вспухшую губу Володьки и участливо спросила:
      - Больно?
      - Ничего, переживем, - небрежно ответил Володька, хотя губа немилосердно ныла.
      Девочка сняла с шеи висевшую на цепочке круглую штуковину, похожую на медаль, и приложила к Володькиной губе. Володька попробовал отвертеться, но девочка была непреклонна:
      - Это из чистого серебра, подержи, и все пройдет.
      Володька покорно прикрыл губы серебряной штуковиной. Она и вправду приятно холодила и успокаивала.
      Девочка не сводила с мальчишки восторженных темных глаз, в которых, как казалось Володьке, сверкал таинственный огонь.
      - Ты смелый, храбрый, сильный. Ты защитил женщину. Ты рыцарь.
      Этого Володька уже не мог вытерпеть. Он оторвал от губ серебряную штуковину и протянул ее девочке:
      - Покедова.
      Девочка испуганно схватила мальчишку за руку:
      - Ты уходишь? Но я ведь останусь одна. А вдруг они притаились вон за тем углом?
      Володька сильно сомневался, что пацаны пристанут на людной улице к этой чудиле, но та глядела на него так, словно никто другой в мире не мог ее защитить, и Володька махнул рукой.
      - Ладно, отведу домой. Ты где живешь?
      - На проспекте Нахимова, - обрадовалась девочка.
      Сунув руки в карманы брюк, Володька широко зашагал по набережной. За ним, прихрамывая, запрыгала девочка. Володька покосился на нее и пошел медленнее.
      - А ты где живешь? - подала голос девочка.
      - В Гомеле, - буркнул Володька.
      - Гомель, Гомель, - начала вспоминать девочка. - Это в Белоруссии?
      - Угу, - кивнул Володька.
      - У тебя пшеничные волосы и голубые глаза, - сказала девочка. - Теперь я знаю, что самые храбрые люди на свете - это белорусы.
      Володька усмехнулся - ну и чудила!
      - А здесь у родных гостишь? - продолжала расспрашивать девочка.
      - Ага, у дяди с тетей, - привычно соврал Володька.
      - А Гомель - красивый город? - снова спросила девочка.
      - Спрашиваешь! - фыркнул Володька. - Если хочешь знать, Гомель - самый красивый город в Советском Союзе. Не веришь?
      Володька остановился. Ему показалось, что девочка сомневается.
      - Я, знаешь, сколько городов видел? - Володька стал загибать пальцы. В Белоруссии во всех городах был - в Минске, Бресте, Витебске, Могилеве. И в Риге был, и в Киеве, в Москве, Чернигове... И все равно - лучше Гомеля нет города...
      - А Ереван? - вдруг спросила девочка.
      - В Ереване я еще не был, - признался Володька.
      - А я жила в Ереване, - мечтательно проговорила девочка. - Куда вокруг ни посмотришь, всюду горы. А Ереван между ними, в долине.
      Девочка взгрустнула, вспомнив родной город. Чтобы ее подбодрить, Володька сказал:
      - Вот если бы в одном городе - в Гомеле или в Ереване - собрать все самое красивое, что есть в других городах... Ну и город был бы!
      - Ты хорошо придумал, - согласилась девочка.
      Она ступила шаг и вскрикнула:
      - Не могу больше... Нога болит.
      - Может, у тебя вывих? - предположил Володька. - А ну, залезай...
      Володька подсадил девочку на парапет набережной, а сам стал на колени. Осторожно снял туфлю. Оглядел ступню.
      - Ничего страшного, - определил Володька. - Обыкновенный вывих.
      Он взял ногу девочки и решительно повернул.
      Девочка вскрикнула и затихла. Не отнимая рук от ступни, Володька тихо сказал:
      - Больше болеть не будет...
      - Уже легче, - также тихо ответила девочка.
      - Чего же ты раньше не сказала, что болит?
      - Боялась, что ты меня бросишь...
      - Теперь можешь бегать, сколько захочешь...
      - Спасибо, ты мне второй раз помог...
      Девочка мягко высвободила ногу. Володька вспрыгнул на парапет и сел рядом. Они болтали ногами и глядели на море, сверкавшее под лучами солнца.
      - Меня зовут Ануш Погосян, - девочка протянула Володьке узкую, твердую ладошку. - По-русски - Аня, Аннушка...
      - Владимир Прокопенко, - Володька крепко пожал руку девочки. - А еще можно звать - Вовка, Володька.
      - Ой, мне пора, - Ануш посмотрела на часики. - Володя, ты был в морском аквариуме, где рыбок показывают?
      - Нет, - ответил Володька. - А каких рыб?
      - Настоящих, морских, - объяснила Ануш. - Аквариум - это самое любимое место у меня в Севастополе. Мы туда с папой ходим каждое воскресенье. А сегодня и мама с нами пойдет... Ты пойдешь? А?
      Володьке не хотелось расставаться с девочкой, и он согласился. Они спрыгнули с парапета. Опершись на руку Володьки, Ануш надела туфли, и они зашагали по улице. Теперь Володька и Ануш шли рядом.
      - А твой папа - капитан? - спросил Володька.
      - Нет, инженер.
      - Обыкновенный инженер? - удивился Володька.
      - Нет, старший инженер, - ответила Ануш.
      - Я думал, что все жители Севастополя - моряки, - Володька был несколько разочарован, но тут же не преминул похвастаться. - А вот мой дядя, у которого я гощу, кавторанг - капитан второго ранга.
      Они нырнули в подворотню и очутились в тенистом дворе старого, с высокими окнами дома. Ануш потянула Володьку за руку:
      - Пошли, посмотришь, где я живу.
      - Я здесь подожду, - упирался Володька.
      - Я - сейчас, - крикнула девочка, вбегая в подъезд.
      Володька постоял, послушал, как звонко цокают каблучки ее туфель по лестнице, и повернул со двора. Он еще раньше решил, что, как только доведет Ануш до дома, сразу смоется. Девчонка Ануш симпатичная, но неизвестно, что у нее за родители.
      - Володя, ты куда?