Юрек Рутц, Юрек Рутц, Юрек Рутц

      Я чуть не добавил, что не буду удивлен, если до того, как Байрон П. Буттитль сам заберется в герметичную упаковку, там, внизу, наберется целый набор для боулинга.
      Я начал было прощаться, но Эмма остановила меня:
      - Не хотите ли выслушать следующее предложение?
      - Извините, - рассмеялся я, - но у меня и так дел по горло.
      - Вы полностью уверены?
      - Да.
      - Жаль, потому что Мемориальный фонд Юрека Рутца изъявляет желание выплачивать вам комиссионные в размере ста долларов за каждое упоминание имени Юрека Рутца в ваших рассказах, появившихся в книжных либо журнальных изданиях.
      - Вы хотите, чтобы я о нем писал?
      - Нет, просто сделайте так, чтобы его имя появлялось в печати. Ведь имя - единственное, что имеет значение, помните?
      - Вы имеете в виду, что если я назову "Юрек Рутц", скажем, космический корабль, и упомяну его в рассказе пять раз, вы заплатите мне пятьсот долларов?
      - Точно. Но зачем же ограничиваться пятью упоминаниями? Такой гениальный мальчик, как вы, способен назвать в рассказе это имя двадцать раз.
      - Не сомневаюсь, что мог бы сделать это и пятьдесят раз, - сказал я, но кто такой рассказ купит?
      * * *
      Итак, мистер Дозуа, вот оно. Могли бы Вы пойти навстречу старательному писателю? В этом письме имя Юрека Рутца упоминается сорок один раз. Если учесть, что оно появится в содержании и в правом углу каждой страницы, добавится еще дюжина. Вот, смотрите: Юрек Рутц, Юрек Рутц, Юрек Рутц. Это составляет сумму, которую я вношу каждый месяц за покупку автомобиля. Юрек Рутц: недельная стоимость газа и бакалейных товаров. Это наверняка больше тех вшивых пяти центов за слово, которые платите мне Вы. Так что скажете?
      Я понимаю, это не похоже на типичный фантастический рассказ, но ведь в нем идет речь о крионике и нанотехнологии, а это гораздо ближе к фантастике, чем большая часть того, что Вы печатаете.
      * * *
      Ну вот, настало время отправить Вам это письмо. Нынешней ночью температура упала до минус двадцати семи градусов, и по радио говорят, что на Аляску движется большой поток холодного воздуха из Сибири, так что температура обещает опуститься до рекордных минус пятидесяти, и даже ниже. Без сомнения, Байрон П. Буттитль сейчас на кухне, точит свой мясницкий нож. Склеп в вечной мерзлоте ждет, как ждет и нефритовая плита, на которой высечены мои бессмертные строки:
      Вечная жизнь - свобода.
      Не бремя, не тяжкий груз.
      Просто повторяйте за мной:
      Юрек Рутц, Юрек Рутц, Юрек Рутц.
      Ну, и как Вам, мистер Дозуа?
      Искренне Ваш,
      Дэвид Марусек, Дэвид Марусек, Дэвид Марусек.
      PS: А что, если я буду делиться с Вами комиссионными в соотношении 60/40 (и 80/20 для повторных изданий и переводов на другие языки)?