Для анализа хватило нескольких секунд. Результат аналогичен.
      – Что опять? – В кабинет быстрым шагом вошел пан Щепан. За его плечом маячил встревоженный Гинек.
      Я молча указал на небольшой светящийся экранчик. Благовоспитанный и обычно флегматичный Щепан крякнул, пробормотал под нос несколько ярких русских словечек с биологической семантикой (я когда-то научил), провел обе процедуры заново, еще больше перепугав нашу гостью из Бороградека.
      – Звиздец, – констатировал факт пан Щепан. Рухнул в мое кресло. Заговорил на непонятной для клонов латыни: – Так… Николай! Эту – в изолятор при лаборатории. Сопровождающим сказать, что придется лечить… Нет, мужа тоже забрать, не ветром же ей надуло?! Я хочу знать о них всё! Полное обследование, до последней молекулы, на внутриклеточном уровне! Знахаря поселить вместе с простецами, живущими в замке, глаз с него не спускать! Запросить статистику из… Где… Кхм… Где производили данную конкретную партию клонов?
      – Судя по этническому типу – зона отчуждения «Запад-I».
      – Займись немедленно. Известно, откуда они?
      – Бороградек, частное землевладение.
      – Отлично. Как только получим подробные данные, поедешь туда, осмотришься – мало ли?! Пока никому ни слова, ни намека! Если выяснится, что это не единичный случай, а система, Совет Первых распнет нас вниз головой на воротах замка!
      – Система? – поникнув, вякнул я. – Этого не может быть, поскольку не может быть никогда!
      – Ты сам веришь в то, что говоришь?
      – Теперь – не верю.
      – Вот и не болтай лишнего. Руки в ноги – и за работу!
      Щепан бомбой вылетел на лестницу и шумно протопал вниз, в лабораторию.
      Отлично его понимаю.
      Простица была беременна.
      Первый в истории прецедент беременности у по определению стерильных клонов Меркуриума – корректированно-разумных рабочих единиц, которых благородные и за людей-то никогда не считали.
      Приехали.
 

* * *

 
      Клоны – феномен исключительно меркурианский.
      Нигде и никогда прежде не создавалась самая настоящая искусственная цивилизация на генетической основе homo sapiens, да и сами термины «контролируемая разумность», «корректированная разумность» или «ограниченная разумность» используются только в документации Университета. Все эти документы совершенно секретны, доступ к ним имеют только те, кто работает над «Легендой» или непосредственно на Меркуриуме.
      Ничего удивительного, если об этой истории узнают в мирах Конвенции, поднимется грандиознейший скандал и репутация Граульфа рухнет навсегда. Это ж надо было додуматься – создать еще одну человеческую расу, предназначенную исключительно для «хозяйственных» нужд!
      В первые два столетия формирования субцивилизации Меркуриума предполагалось, что развитие сообщества пойдет по вполне традиционному пути, однако людей здесь было слишком мало, «Первое Поколение» насчитывало не более двадцати-тридцати тысяч человек, приходилось думать о хлебе насущном – выходцы с цивилизованной Земли не привыкли жить натуральным хозяйством.
      Кто именно подсказал кажущийся вполне разумным выход, неизвестно, но это был первый решительный поворот в сторону будущего феодального устройства: тяжелой и грязной работой пускай занимаются андроиды!
      Сказано – сделано. В те времена благородные вовсю путешествовали меж мирами, первый автоматический комплекс для производства искусственных людей был заказан на Юноне, где очень быстро восстановили технологические цепочки по образцу Земли – так появилась первая «зона отчуждения», существование которой, впрочем, тогда никто не пытался скрывать.
      Быстро выяснилось, что с экономической точки зрения использовать андроидов невыгодно – слишком длителен процесс изготовления, требующий редких и дорогих ресурсов; биотехнические организмы с электронным искусственным разумом никак не могут заменить обычных людей. Появилась новая светлая идея – обратиться за помощью на Граульф, где занимались «чистой» биологией, безо всякой механики.
      Если меркурианцам требуется прислуга, наилучшим выходом будет клонирование – такой вариант напрашивался сам собой. Осуществление проекта заняло около тридцати лет и породило к жизни упомянутую «корректированную разумность» – впервые в истории человечества, что прежнего, что нынешнего, появилось абсолютно новое сообщество живых существ на человеческой же основе.
      Для клонирования использовались неизмененные клетки со стандартным набором в сорок шесть хромосом. Разумность «корректировали» РНК-ингибиторами, имплантировавшимися эмбриону – клон мог жить и действовать подобно обычным людям эпохи до Катастрофы, однако нейропрограммирование гарантировало полное подчинение хозяевам и направляло на выполнение определенных функций.
      В те времена никто не рассчитывал, что вместо десятка-другого тысяч клонированных слуг в итоге получится искусственная цивилизация. Лавину сдвинула программа «Легенда» – Большой Игрой она была только для переселенцев с Земли и их детей, внуки начали сживаться с реальностью, а правнуки накрепко усвоили – это жизнь, а не сказка.
      Численность благородных увеличивалась; кроме того, «человек новый» обладал невиданным по прежним временам долголетием – совершенный организм дает нам возможность жить веками или даже тысячелетиями. На моей памяти не было ни единого случая смерти благородного по естественным причинам, от старости или болезней, а что с нами будет дальше – покажет время, причем явно не ближайшее.
      Чем больше дворян – тем больше требуется простецов. В итоге на континенте появились семь технозон, или, как их называют местные, «Семь Крепостей» – шесть из них представляют из себя автоматическое производство клонов, и одна создает андроидов, от услуг которых полностью не отказались: именно андроиды распределяют младенцев между клонами – обычно искусственные люди выступают под маской монахов или священников, так удобнее, да и простецы будут непременно прислушиваться к пользующемуся авторитетом святому брату: религиозность им тоже предварительно вбили через РНК-перевод.
      Были разработаны отдельные подвиды клонов, этнические типы – специально для разных климатических поясов, где нагрузка на организм выше стандартной. Цикличность воспроизводства клонов составляет девять лет, они появляются на свет в нанотанках технологических зон, а потом развозятся по регионам, где возникает демографический спад, вызванный естественными или искусственными причинами.
      Никаких аистов или капусты, таинство «рождения» новых рабочих особей было отдано на откуп меркурианской Церкви, решавшей, кому из простиц доверить дитя. Появление в семье простецов «дарованного» ребенка активизирует у женщины-клона соответствующие инстинкты и лактацию, затем дело идет накатанным путем – кормление, воспитание, взросление. А заниматься любовью клоны могут просто ради удовольствия – их анатомия ничем не отличается от обычной, за некоторыми незначительными изменениями.
      Разумеется, клоны изначально стерильны, строжайший контроль за демографией осуществляли Совет Первых и мы, наблюдатели с Граульфа. Надо непременно отметить, что «ограниченная разумность» клона вовсе не означает тупости: как всякие разумные существа, простецы осознают свое бытие, способны делать логические выводы, испытывают эмоции, общаются, они вполне обучаемы и способны освоить практически любое ремесло, письмо и чтение.
      Корректировка психики ведется по следующим направлением: управляемость со стороны благородных, подавление агрессивности (кроме этнического типа «Норд», – в Арктике иначе не выживешь), некоторых изначально РНК-программируют – клоны чувствуют призвание к сельскому хозяйству или, например, к охоте. Из выращиваемых в одном нанотанке четырех мужских и трех женских клонов каждому дается своя специализация, навыки, заложенные на генетическом уровне.
      Почему они все разные и не похожи друг на друга, как и полагается клонированным существам с общим набором генов? И это предусмотрено проектом «Легенда» – думаете, благородным было бы интересно жить в мире, населенном совершенно одинаковыми простецами? На самой ранней стадии развития эмбриона вносятся крошечные изменения – случайная выборка, правда, с сохранением основных признаков исходного этнического типа. Отсюда различный рост, цвет глаз и волос, разные телосложение и лица.
      Этнотипы, обитающие на севере, сильнее и выносливее, предназначенные для тропических и экваториальных районов материка лучше переносят жару и более смуглые. Словом, Университет можно только похвалить за проделанную работу: грандиозный проект, в котором продумано всё, учтены любые, самые мельчайшие детали. Плод работы, занявшей столетия!
      И вот такие нехорошие факты.
      Дожили – простица забеременела! Да я скорее во Второе Пришествие поверю!
      Вообще-то странности, происходящие с простецами, отмечались и раньше. В начале нынешнего лета появились мутные и непроверенные сведения о «диких простецах» в Готии, что тоже казалось фантазией и чепухой. По крайней мере до времени, пока мои дружки из Стражи Крепостей – весьма своеобразной гильдии, занимающейся профессиональным истреблением чудовищ, – не познакомили меня с таким вот дикарем, проявившим неслыханную инициативу и ушедшим от хозяина. Од (так его звали) прибился к Стражам и психологически ничуть не отличался от благородных – по крайней мере, он был полностью самостоятелен в решениях и относился к дворянам без обязательного врожденного пиетета.
      Я тогда подумал, что это редкая аномалия, технологический брак в производстве – всякое случается… Но за время путешествия по Готии выяснилось, что диких простецов становится все больше, они начали сбиваться в ватаги и строить собственные поселения. Явление это не было массовым и наблюдалось только в Готии, но все равно давало повод к размышлениям. На фоне взбунтовавшейся нестандартной фауны дикие простецы выглядели вполне безобидно – у нас просто не было сейчас времени разбираться с новым феноменом. Наверное, сбой РНК-программ.
      По большому счету, пускай хоть все готийские клоны одичают, страна варварская, отдаленная, серьезной роли в глобальной политике Меркуриума никогда не играла (за исключением знаменитого мятежа Риттера фон Визмара, о котором будет отдельный разговор). Но когда становится известно, что простица – я дико извиняюсь! – банально залетела, это уже перебор! И вовсе никакая не банальность, а ЧП планетарного масштаба.
      Пан Щепан не зря строжайше приказал – «никому ни слова». Иначе последствия окажутся непредсказуемыми – для начала Совет Первых сотрет алхимиков в порошок, запечатает его в вакуумную упаковку и отошлет на Граульф. А уж что нам скажут в деканате, я и представить боюсь.
 

* * *

 
      Пять часов спустя между мною и паном Щепа-ном состоялся следующий разговор.
      – И что теперь делать, Николай? Уничтожить особей?
      – У вас рука-то поднимется? Живые люди все-таки! Давайте относиться к ним как к людям, а не как к «особям»!
      – Ты понимаешь, что произошло? Это же катастрофа! А если случай не единичный? Если в ближайшие месяцы полмиллиарда простиц на пространстве от побережья до побережья континента родит нам по младенчику?
      – Нам? Нет, благодарствуйте. Конечно, перспектива видится мне жутковатой – демографическая ситуация на планете кардинально изменится. Принудительной РНК-коррекции у детей, появляющихся на свет естественным путем, не будет, а это значит одно: потомство клонов окажется обычными homo sapiens, неуправляемыми и неконтролируемыми. Допустим, зачать смогла одна женщина на тысячу… По статистике технозон, женских клонов репродуктивного возраста на планете сейчас не полмиллиарда, а двести или двести десять миллионов, получается два миллиона детишек в ближайшей перспективе…
      – Какой еще «репродуктивный возраст»? – взмолился пан Щепан. – Ты спятил?
      – Самый обыкновенный. От четырнадцати до сорока лет, по моим весьма грубым прикидкам. Сразу вычитаем миллион – младенческая смертность, неудачная беременность, осложнения при родах. В результате нам придется иметь дело всего с…
      – Хватит! – Щепан громыхнул кулаком по столу. Кружки подпрыгнули. – Не смешно! Лучше подумай, каким образом организм клона смог произвести жизнеспособную яйцеклетку!
      – Ничего особенно сложного. – Я пожал плечами. – Анатомически простица ничем не отличается от обычных женщин, аппарат размножения в наличии, но только он не действует. У мужчин то же самое. Однако анализы спермы законного супруга нашей гостьи доказали: небольшая часть сперматозоидов… кхм… активна и способна к оплодотворению. Версию о непорочном зачатии – сиречь партеногенезе – можно смело отмести. Ответить на вопрос «почему?» я не в состоянии. Наиболее разумным представляется нарушение технологического цикла при производстве клонов. Бракованная партия.
      – Придется немедленно проверить всех особей этого этнического типа, – нахмурился Щепан.
      – Как вы себе это представляете? Компьютер центра наблюдений обработал мой запрос по данной партии, производство велось в 3245 году, общая численность – тридцать пять тысяч, пятнадцать тысяч женщин и двадцать тысяч мужчин соответственно. Расселены в Моравии, Остмарке и на островах Грюнзее. Да мне столетия не хватит, чтобы обследовать всех и каждого!
      – Верно, – тяжко вздохнул пан Щепан. – По-моему, мы в очередной раз влипли. Сначала невиданные чудовища, потом эта странная история с наследником Визмара, а теперь еще и размножающиеся простецы. Куда катимся, а?
      – В Готии меня уверяли, что к Концу Света. Хотите выслушать мое мнение? Пожалуйста. Любая сложная система, включая нашу «Легенду», подвержена энтропии значительно больше, чем системы простые. «Легенда» саморазрушается, разделяется на отдельные линии развития. Природу перехитрить очень сложно, да что там, практически невозможно! Мы рискнули, создали искусственную вселенную из искусственных существ и возжелали ее «заморозить», сделать статичной и предсказуемой. Эдакая огромная игрушка. Но живой материал предрасположен к эволюции. Эволюцию мы сейчас и наблюдаем – жизнь победила сухую науку, нашла способ обойти наши запреты и пренебречь контролем создателей.
      – Думаю, в ближайшие несколько лет мы станем свидетелями захватывающих событий, – поддержал меня Щепан. – Жаль, что в Университете этого не понимают и пытаются всеми силами восстановить управление процессом. Нам остается лишь безучастно наблюдать. Вот что Николай, поезжай-ка ты в Бороградек, загляни в соседние деревни, осмотрись – я убежден, этот прецедент не единственный и вскоре нам придется иметь дело с очень крупными осложнениями…
      – Поутру отправлюсь, – кивнул я. – А что делать с сегодняшней простицей? Идею о ликвидации я отвергаю как бесперспективную и неэтичную.
      – Ты умеешь принимать роды?
      – Нет.
      – И я не умею. Временно простецы останутся здесь, понаблюдаем. В крайнем случае переправим на Граульф – пусть там разбираются.
      – Опять перекладываем ответственность на других?
      – Естественно! Поскольку мы, наблюдатели, сейчас лишены всех прав и привилегий. Отлично, Университет получает возможность принять на себя полную ответственность! А я умываю руки, подобно одному скандально знаменитому прокуратору Иудеи!
 

* * *

 
      Я традиционно поужинал в кабачке «У Злой Клары» на улице святого Германа – обрадовал хозяйку своим появлением после долгого перерыва и получил роскошный стол: по моему мнению, Клара являлась гением кулинарии, ей не таверну содержать надо, а трудиться при королевских кухнях! За перепелов в сметане с грибами любой гурман душу продаст, я уж не упоминаю про овощной суп с сырными клецками, яблочные пирожки и восхитительное черное пиво, славящееся на все княжество.
      Клара почему-то считает, что в замке его светлости меня злодейски морят голодом, и всегда кормит на убой, попутно излагая городские сплетни, каковых за минувшие три недели накопилось предостаточно. Меня мало увлекали амурные похождения местной богемы и школярское хулиганство – Дольни-Краловице веками славился своими учебными заведениями и, как следствие, буйством вагантов, – я предавался чревоугодию и ожидал, что хозяйка затронет одну из интересующих меня тем.
      Я люблю пани Клару Волошкову за полное отсутствие комплексов: не часто встретишь женщину из благородных, решившую содержать кабак и дом свиданий, открыто состоящую в игривых отношениях с простецом и свысока плюющую на условности и традиции неофеодализма. Кроме того, она была для меня чем-то наподобие городского информационного центра: Клара в курсе всех событий, тайн для нее не существует, а сведения всегда проверены. Жаль только, что она чересчур увлекается светской хроникой.
      Вдоволь перемыв косточки любвеобильных вельможных панов, состоявших при княжьем дворе, и выведя мораль – изменять жене, конечно, нехорошо, но стократ хуже попасться на горячем, – Клара наконец приступила к заключительной части своего повествования, а именно к новостям, поступавшим в последнее время из провинции. Княжество у нас немаленькое, в полтора раза крупнее такой земной страны, как Швейцария, а северная граница проходит по Танвальду, где Университетом отмечены две «зараженные зоны». Значит, и слухи оттуда приходят соответствующие.
      – …Торговцы лесом намедни рассказывали, – гудела усевшаяся напротив Клара, попутно наблюдая, как дорогой гость расправляется с перепелами. – В Дальнем Ополье зверье две деревни вырезало, это владения короны, а не дворянская земля. Наместник Градца Опольского осерчал, попросил помощи у Стражи Крепостей и отправил с ними сотню конных егерей… Вернулись девятнадцать, из Стражей вообще никто не выжил. Люди со склонов гор уходят, а говоря прямо – бегут. Твой дружок Вильрих туда уехал, а ведь ждал твоего возвращения полторы седмицы…
      Вильрих, как же! Странный принц из Остмарка, доставивший мне много неприятных минут – его высочество, в отличие от большинства дворян, имел свойство думать и замечать то, чего не видели все остальные. Именно Вильрих познакомил меня с пани Эльзбет из Лоденице, увлеченной исследованиями необычных форма жизни, и намекнул, что состоит в некой тайной организации благородных, желающих понять, что именно происходит на планете, и по возможности противостоять нарастающей угрозе.
      – Он мне ничего не оставил? – спросил я.
      Клара молча кивнула, запустила лапищу в карман передника, извлекла пакет коричневатой плотной бумаги. На восковой печати оттиск перстня принца – герб у него приметный, в верхней половине геральдического щита орел Остмарка, в нижней три копейных наконечника и маленькая семилучевая звездочка.
       «Пан Николай! –значилось в эпистоле, набросанной уверенным разборчивым почерком. – Всезнающая госпожа Клара непременно расскажет вам, куда и по какой причине я уехал. Более подробные объяснения вы сможете получить, если заглянете в гости к Эльзбет, приготовившей вам еще несколько дурно пахнущих сюрпризов. Я найду вас немедля по возвращении.
       С почтением – Вильрих фон Зоттау».
      – Что там? – поинтересовалась любознательная хозяйка.
      – Ничего. – Я поморщился, скомкал бумагу и сунул в прорезь рукава колета. – Значит, его высочество уехал в Ополье?
      – Двенадцать дней тому. Странный он какой-то. Вроде бы родом из королевской семьи, а ведет себя словно безземельный нищеброд. Но деньги у него водятся, Вильрих на моих девок не один десяток золотых спустил. Видать, скучал, тебя дожидаясь… Покушал? Еще хочешь? По глазам вижу, что хочешь!
      После скудного рациона Готии я отъелся в таверне Клары на полгода вперед – вкусно! Давно стемнело, на стенах замка зажгли факелы. Пора возвращаться домой, завтра рано вставать и ехать в Бороградек. Попутно загляну и в усадьбу Эльзбет, это по дороге.
      Я сердечно распрощался с гостеприимной Кларой, вышел на улицу. Идти до княжеской резиденции десять минут, даже если не спешить. Город засыпает, у нас мало ночных развлечений. Прохожих совсем не видно.
      Над моей головой коротко свистнуло, некий предмет выбил искорки из каменной кладки основания замка желтоватые искорки. Тотчас кто-то сбил меня с ног и подмял под себя. Я всегда был парнем крепким, но сопротивляться не было никакой возможности – этот человек значительно сильнее!
      – Поднимайтесь, – сказали мне спустя несколько секунд. Взяли за руку, утвердили на ногах. Блеснули лучики масляных ламп с задвижками, скрывающими фитиль. – Не ранен?
      Я встряхнул головой, присмотрелся. Передо мной стоял невысокий лысоватый господин в темной одежде. Обликом напоминает бакалейщика. Рядом с ним трое здоровенных верзил, все благородные – это я моментально определил по фону биоизлучения.
      – Добрый вечер, пан Озимек, – прохрипел я, опознав лысого. Начальник тайной полиции княжества мелко кивнул. Протянул мне тяжелую железяку, напоминавшую миниатюрный зонтик.
      – Что это такое? – не понял я.
      – Это? Это ваша смерть, господин вице-советник, – прохладно сказал Озимек. – Правда, несостоявшаяся. Пока несостоявшаяся, я полагаю. Глядите…
      Он протянул руку, один из здоровяков передал Озимеку самый обычный арбалетный болт. Я краем глаза заметил ниже по улице и подле ворот замка неприметные тени – как простецы, так и благородные. Судя по всему, прикрывающие нас сотрудники тайной службы.
      Пан Озимек тем временем покрутил в пальцах стальную стрелу длиной в ладонь. Ничего особенного – четырехгранное оконечье, три узкие пластинки оперения. Но как только глава тайной управы легонечко стукнул острием о гранит стены, раздался неприятный звук и наконечник «раскрылся», словно помянутый зонт, выбросив несколько острейших игл-остей.
      – Человека благородной крови сложно убить, – невозмутимо сказал Озимек. – Но после попадания такой стрелы в голову ваши мозги, достопочтенный пан вице-советник, пришлось бы собирать в радиусе десятка шагов. Прекрасное изобретение, из Остмарка.
      Тут до меня дошло: покушение! Боже, кому и зачем это понадобилось? Меня слегка затошнило.
      – Осмелюсь надеяться на скупую благодарность, – молвил Озимек и чуть улыбнулся. – Мое скромное ведомство призвано оберегать всех подданных короны, но государственных чиновников – особенно. Вас проводят в Башню Алхимиков, охрана останется возле дверей – не обессудьте. А завтра поутру извольте нанести мне визит вежливости. Нам есть о чем поговорить.
      – Но… – заикнулся я, однако пан Озимек кивнул своим мордоворотам, они взяли меня в клещи и ненавязчиво повлекли к замку. – Подождите, у меня завтра дела!
      – Дела подождут. Иначе я снимаю с себя ответственность за вашу жизнь, пан Николай.
      Ничего не скажешь, день выдался примечательный. Меркуриум не перестает удивлять меня своей непредсказуемостью!
 

* * *

 
      В меркурианских спецслужбах трудятся профессионалы высочайшего класса, тут не возразишь.
      В их распоряжении нет навороченной аппаратуры, они полагаются только на свою голову, сообразительность, наблюдательность и логику. Неофеодальное общество не подразумевает наличия прослушивающей техники и видеонаблюдения, радио (да и любой другой) связи, кроме фельдъегерской и голубиной почты, никаких спутников или мазеров, а про канал Планка и говорить нечего. Средневековье в чистом виде. Один плюс: уникальные способности homo novus, но ведь и противники по шпионским играм ими тоже обладают!
      Не надо забывать, что политическая структура Меркуриума весьма разнообразна, между государствами идет борьба за территории, ресурсы и новые технологии (не бог весть какие, конечно, однако если твоя страна вырвалась вперед в области более дешевой выплавки металла, значит и рынки сбыта твои! Основные принципы экономики даже Совет Первых не отменит!). Межгосударственная конкуренция существует, и она очень серьезна – тут без рыцарей плаща и кинжала никак не обойдешься.
      Есть и особая специфика, присущая только Меркуриуму, – «Легенда» оказывает влияние на все сферы нашей жизни. Опасаться следует не только и не столько людей. Государственный переворот в пользу претендующего на папашин трон наследника для нас редкость, о столь громком событии будут судачить следующие пятьдесят лет, но вот появление вурдалака в дворянской усыпальнице или вампира в ближайшем лесу – дело практически житейское, хотя существа класса «Inferno» обычно расселяются в безлюдных или малонаселенных областях, обозначенных на географических картах красной надписью на латыни: «Hiс sunt bestiae», «тут водятся чудовища».
      Случается, что чудовища мигрируют – ищут, где посытнее. Тогда и начинаются крупные неприятности, с многочисленными жертвами и долгой охотой. Вся тяжесть следствия обычно ложится на тайную полицию, они же и пытаются убить «существ с нестандартными возможностями» – Стража Крепостей или алхимики привлекаются редко, это вопрос корпоративной солидарности. Стражей в ведомстве пана Озимека полагают неотесанными мужланами, способными только мечом махать, а граульфианцы не внушают доверия: алхимики знают куда больше, чем говорят, они скрытны, высокомерны и вообще являются чужаками, непонятно что делающими на Меркуриуме.
      К постоянной слежке со стороны волчат Озимека я давно привык – пускай развлекаются, мне это ничуть не мешает. Если необходимо действовать скрытно, я отведу глаза любому соглядатаю, даже из числа благородных. Опыт накоплен изрядный, а кроме того, у меня есть существенное преимущество: полный набор аппаратуры для «полевой» работы, замаскированный под амулеты, холодное оружие или украшения. Понимаю, мои таинственные исчезновения и контакты с необычными людьми (взять хоть принца Вильриха) его тайную милость раздражают – алхимики пану Озимеку непонятны, а все непонятное потенциально опасно! И плевать на то, что люди с Граульфа трудятся на планете уже больше восьмисот лет!
      Этой ночью я так и не лег спать – не хотелось, да и перевозбуждение давало себя знать. Ну ответьте, кому понадобилось палить в меня из арбалета, да еще и стрелой, гарантированно способной убить благородного! Homo novus могут регенерировать даже после очень тяжелых травм и ранений, но в случае фатального повреждения головного мозга мы умираем так же, как и обычные люди времен до Катастрофы.
      За несколько лет жизни на Меркуриуме я, как кажется, не успел нажить врагов – всегда был человеком неконфликтным, да и с кем мне здесь конфликтовать? Поводов к ссорам нет! Вовсе наоборот, князь Якуб мне симпатизирует (это я придумал устроить на вершине башни обсерваторию для развлечения светлейшего, увлеченного астрономией), в местные интрижки никогда не ввязывался, с женами и дочками краловицких дворян романов не крутил, предпочитая развлекаться с простоватыми, но добродушными девками из заведения Злой Клары. Политикой не интересуюсь, подпольным бизнесом не занимаюсь – зачем? Университет обеспечивает свою резидентуру на Меркуриуме в надлежащем объеме, денег у нас в достатке!
      Кому я наступил на любимую мозоль, спрашивается?
      Или ночная стрельба связана с профессиональной деятельностью? Бред! Правда, Риттер фон Визмар, поднявший мятеж в Готии в 3138 году, весьма интересовался нашей гильдией и даже объявил вознаграждение за каждого алхимика, взятого живым, но это совсем другая история. Впрочем, как сказал мой новый приятель, Зигвальд из Герлица, герцог Визмар всего лишь «искал встречи» с нами, пускай и столь навязчивым способом…
      Перебрал все возможные варианты – кого я мог обидеть? Ничего толкового в голову не приходило – в соответствии с университетскими директивами и режимом секретности нам категорически запрещалось чем-либо привлекать ненужное внимание аборигенов. Мы обязаны вести себя как меркурианцы, говорить на здешних диалектах, одеваться не нарушая традиций. Если в деканате узнают, что ты, к примеру, участвовал в поединке чести пускай даже секундантом – уволят без разговоров и навсегда запретят въезд на Меркуриум! Наблюдатель оттого и называется наблюдателем – мы обязаны быть абсолютно нейтральными и втихомолку заниматься своим делом!
      Я нарушил строжайшие предписания дважды: перед недавним путешествием в Готию и во время него. Во-первых, вступил в контакт с Вильрихом фон Зоттау и рассказал ему больше, чем следовало. Во-вторых, скрыл от руководства Университета инцидент с визитом транспорта «Эквилибрум» в нашу звездную систему – рассказал лишь пану Щепану, но и тот предпочел не докладывать наверх, очень уж необычным оказалось это происшествие, сами разберемся!
      Выходит, кто-то узнал об этих событиях? Но тогда меня срочно вызвали бы на Граульф, как следует отчитали и с треском вышвырнули бы из проекта. Не подходит, я работаю в знаменитом Университете, а не на мафиозных боссов – мелодрама со стрельбой не в нашем стиле! Следовательно, покушение организовали местные, а больше всего возможностей и лучшая агентурная сеть на планете, без сомнений, у Совета Первого Поколения.
      Только этого еще не хватало! Нет, чепуха, Совету гораздо проще было бы отправить кляузу моему начальству, а далее схема проста – отзыв, расследование, увольнение.
      Ай, да чего гадать! На рассвете пойду к пану Озимеку, старый лис наверняка что-то раскопал. Недаром его ребятки столь тщательно наблюдали за мной вечером и фактически спасли от смерти!
      Надеюсь, вербовать он меня не станет – постесняется. Тем более что Совет Первых строжайше запретил тайным службам всех государств Меркуриума даже пальцем трогать господ алхимиков! Под юрисдикцию туземных властей мы не попадаем, в случае нарушений наказать провинившегося вправе только Университет.
      Наказать, а не отправить на тот свет!
 

* * *

 
      Его милость секретарь канцелярии (приблизительный гражданский аналог полковника в земных армиях) пан Юлиуш Озимек имел резиденцию на Медвежьей улице, в светло-зеленом двухэтажном доме с легкомысленными лепными ангелочками, растительным узором по фронтону и настоящим стеклом в окнах – роскошь почти царская, а это значит, что финансируется его контора щедро. Никаких вывесок или табличек, здесь это не принято.
      Внутри тоже никакого официоза. Сургучом и сапогами, как во всяком присутственном месте, не воняет, мебель подобрана со вкусом, приятные золотистые шторы. Пахнет кофе и горячими сдобными булочками, только что доставленными из соседней пекарни.
      От княжьего замка до Медвежьей меня проводила охрана, всю ночь бдевшая под окнами замка. Дворянин и двое простецов этнического типа «Норд-II» – редкие здоровяки даже по суровым северным меркам; видимо, Озимек отбирал их специально. Ничего особенного, клонов частенько принимают на работу в государственные ведомства – на моего Гинека я нахвалиться не могу!