Ранним утром, еще до рассвета, самолет приземлился на аэродроме Миноса. Посадочные огни тускло мигали сквозь утренний туман.
      Айви проспала почти два часа, положив голову на плечо Дамиана. Плечо затекло и онемело, но он ни за что на свете не сдвинулся бы и не потревожил ее сон.
      Как могло быть так, чтобы он спал с женщиной – в буквальном смысле этого слова – и чувствовал себя на седьмом небе от счастья? Дамиан осторожно повернул голову, вдыхая ее запах. Шелковая прядь волос коснулась его губ. Он закрыл глаза и подумал: как хорошо было бы остаться здесь, пока она не проснется.
      Но это невозможно. Пускай чуть позже, но им все равно придется вернуться к реальности. Но разбудить ее следует очень осторожно.
      Он медленно повернул Айви на спину и, наклонившись, поцеловал в губы. Она глубоко вздохнула, и он снова поцеловал ее.
      – Айви, – прошептал он. – Просыпайся. Мы уже дома.
      Ее ресницы дрогнули, глаза открылись, все еще подернутые сонной пеленой.
      – Дамиан?
      Его имя прозвучало как нежный перебор струн.
      – Да, это я, солнышко. Хорошо спала?
      – Я… я не помню. Как мы здесь…
      Ее глаза расширились – она наконец поняла, что находится не только в его объятиях, но и в его постели.
      – Чего ты испугалась?
      – Почему я в этой постели? Как оказалась здесь? Я не помню…
      – Я принес тебя сюда. Ты так устала.
      Она закрыла глаза. Открыв их снова, холодно взглянула на него.
      – Позволь мне встать, Дамиан!
      – Какое достижение, – он улыбнулся. – Ты начала называть меня по имени.
      Она хотела что-то сказать, но он снова поцеловал ее. Она не ответила на его поцелуй, но он продолжал целовать, мягко двигаясь вдоль линии ее рта, и наконец она тихо застонала и раздвинула губы.
      Как нежен был их поцелуй…
      – Сэр? Нам готовиться к выходу или же мне сказать пилоту, чтобы он не выключал питание?
      Сладостный момент был нарушен. Айви тут же отстранилась от него. Ее лицо пылало, губы припухли и раскраснелись от его поцелуев. Ему хотелось взять в свои ладони ее лицо и целовать ее снова и снова, чтобы она опять открылась ему…
      Вместо этого Дамиан быстро встал и, не дав ей подняться, подхватил ее на руки.
      Джип и шофер ждали их возле посадочной полосы. То ли его шофер обладал завидной невозмутимостью, то ли прибытие хозяина с женщиной на руках было для него вполне привычным зрелищем, но он и бровью не повел. Айви же, увидев шофера, уткнулась Дамиану в шею и закрыла глаза.
      Дворец мягко светился теплым желтоватым светом. Как воспримет его дом Айви завтра? Дамиан уже знал, что при дневном освещении он казался многим слишком помпезным, подавляющим своими огромными размерами и мрачной красотой.
      Самая древняя часть мраморного дворца была построена еще в четвертом веке. Противоположное крыло – в шестом. А центр здания датировался началом семнадцатого века. Точно гигантская птица, раскинувшая свои крылья, нависал он над крутым склоном западного побережья Миноса.
      Массивные бронзовые двери широко распахнулись, и Эсиас, его дворецкий, одетый по всей форме, несмотря на столь ранний час, приветствовал их прибытие во дворец. Дамиан уже давно оставил надежду отучить его от этой привычки.
      Эсиас служил еще у его деда, затем у его отца, а теперь вот у него. Разве можно спорить с иконой – иконой, не выдавшей ни единым движением, так же как и водитель, ни малейшего удивления при виде своего хозяина с женщиной на руках.
      – С прибытием, Ваше Высочество.
      – Эсиас…
      – Могу ли я помочь вам?
      – Нет, спасибо.
      – Дамиан, – прошептала Айви ему на ухо, – бога ради, отпусти меня.
      – Подожди еще немного.
      В сопровождении Эсиаса он поднялся вместе с ней по широкой мраморной лестнице на второй этаж и пошел по длинному полутемному коридору, освещенному редкими светильниками, тускло мерцающими в полукруглых нишах.
      Эсиас открыл перед ними двойные двери.
      – Спасибо, – поблагодарил Дамиан. – На сегодня все, Эсиас. До завтра.
      Старый дворецкий наклонил голову и исчез в полумраке коридора.
      Дамиан плечом закрыл за собой двери, и таинственная тишина комнаты словно отрезала их от остального мира.
      – Кто это был?
      Совсем не такие слова хотел бы услышать мужчина, оказавшись наедине со своей любовницей.
      Но Айви не была его любовницей. Пока.
      Вместо ответа он поцеловал ее. Она пыталась отвернуться, но он был настойчив и, целуя, нежно покусывал ее нижнюю губу, пока наконец она с тихим стоном не разомкнула свои губы.
      Он скользнул кончиком языка между ее зубами. Она чуть отстранилась от него и, снова прижавшись, ответила на его поцелуй.
      Теплая волна разлилась по его телу.
      Казалось, то, что случилось в темноте самолета, изменило все. Возможно, она поняла, что ей вовсе не нужно было бороться ни с ним, ни с собой? Что она хотела его так же, как и он хотел ее?
      О, бог мой, как он хотел ее! Начиная с той самой минуты, как она появилась возле его двери, несмотря на его злость, а порой просто ярость…
      Он еще никогда никого так не хотел.
      Наклонившись, Дамиан осторожно положил Айви на постель. Лунный свет струился сквозь стеклянные двери и мягким серебряным блеском окутывал ее волосы. Когда она взглянула на него, ее глаза сияли ярче, чем звезды.
      – Айви, – нежно прошептал он и склонился над ней. Коснулся губами ее висков, ее рта, ее нежной шеи…
      – Дамиан?
      Ее голос был так мягок. Легкая дрожь придавала ему оттенок неуверенности и… невинности, хотя он и знал, что все это ложь, но то, как она смотрела на него, как прижимала к его груди свои руки, сводило его с ума. Небольшая прелюдия всегда действует возбуждающе, но Айви возбуждала его и так.
      Ее блузка застегивалась на ряд мелких пуговиц. Он расстегивал их одну за другой, каждый раз нежно касаясь губами открывающуюся теплую розовую кожу.
      – Дамиан, – прошептала она. – Пожалуйста…
      Он поцеловал ее сильнее, глубже, жарче. Почувствовал под собой ее движение. Да, Боже, да. Еще немного. Вот так…
      Он открыл ее грудь, щелкнув застежкой между чашечками лифчика.
      И застонал.
      Она была просто восхитительна!
      Маленькая, совершенной формы, с бледно-розовыми сосками. Ему казалось, что он сходит с ума, касаясь их дрожащими пальцами и…
      – Дамиан! Хватит!
      Она снова задвигалась под ним. Это было уже слишком. Если она будет продолжать делать такие движения, то он…
      Он не слышал ее. Нет, он слышал ее голос, но смысл ее слов не доходил до него, когда он опустил голову и обхватил губами ее сосок.
      Что-то сильно толкнуло его в грудь. Дамиан поднял глаза и увидел ее кулак, вновь занесенный для удара. Ошеломленный, он схватил ее за руку.
      – Что ты делаешь?!
      – Уйди от меня – прочь!
      Слезы текли по ее лицу. И движения ее были не движениями страсти, как он думал, а попыткой сбросить его с себя.
      В изумлении он смотрел на нее. Вскочив на ноги, она запахнула на груди блузку и уставилась на него широко открытыми глазами, точно он был не человеком, а каким-то чудовищем, выскочившим из темных глубин дворцового лабиринта.
      – Не трогай меня! Я же говорила, что не хочу сюда ехать. Говорила, что не буду твоей игрушкой для постельных забав.
      Он хотел швырнуть ее на смятую постель и, прижав ее руки к изголовью, раздвинуть ей ноги и закончить то, что начал. Но она не заставит его унизиться до такой степени.
      Хотя, похоже, именно этого она и хотела от него.
      Бросив ей в лицо слово, которым никогда еще не называл ни одну женщину, Дамиан развернулся и вышел, с силой захлопнув за собой дверь.
      Звонко щелкнул замок.
      Она закрыла за ним дверь! Закрыла за ним его дверь! Если эта особа думает, что может поймать его таким образом, ему придется дать ей урок.
      Он сделал шаг назад и, чуть отклонившись, отвел ногу для удара.
      – Сэр?
      – Иди к черту, Эсиас! – не оборачиваясь, прорычал Дамиан.
      Ни тени эмоции не мелькнуло на лице дворецкого, словно для него было совершенно естественным найти своего хозяина выбивающим дверь в собственную спальню.
      – Сожалею, что приходится вас беспокоить, Ваше Высочество, но звонят из вашего офиса в Афинах. Говорят, что дело крайне срочное.
      Эсиас подал ему телефон. Дамиан сердито посмотрел на него. Что там у них могло случиться? Он протянул руку и взял телефон.
      Его супертанкер налетел на риф в Южной Америке. В любой момент в море могла хлынуть нефть.
      Он сунул телефон Эсиасу и коротко скомандовал:
      – Разбудите пилота, скажите ему…
      – Я уже распорядился. К вашему приходу вертолет будет готов.
      – Спасибо.
      Эсиас посмотрел на дверь.
      – Может быть, что-нибудь еще, сэр?
      – Да, – холодно сказал Дамиан. – Ее имя Айви Мэдисон. Проследите за тем, чтобы она чувствовала себя комфортно, но ни под каким предлогом не покинула остров.
      Двумя днями позже, когда кризис с его танкером миновал, Дамиан возвращался на Минос.
      Эти два дня его совершенно вымотали, но в то же время дали возможность успокоиться и привести в порядок свои мысли.
      Если бы тогда ему не пришлось уехать…
      Нет, подумал он, глядя на белые барашки волн далеко внизу, ему не стоит и возвращаться к этим мыслям. Айви специально все подстроила, чтобы он потерял над собой контроль.
      Теперь он был уверен в этом.
      Он провел два дня в Афинах. Два дня подальше от искушения. Два дня, чтобы спокойно все обдумать.
      Да, он сделал ошибку, взяв ее с собой на Минос. И зря сказал ей, что сделает ее своей любовницей, а потом, возможно, и женится на ней.
      Дамиан тряхнул головой.
      Почему ему вообще пришла в голову мысль сделать ее своей любовницей? Снять с себя весь эмоциональный груз, давившей на него в последнее время? Ерунда! Мир полон красивых женщин.
      А что касается женитьбы… Это уже полное безумие. Он ни на ком не хотел жениться. Может быть, через несколько лет… Но когда это время подойдет, он сам выберет себе жену, а не позволит окрутить себя.
      – Сэр? Через две минуты посадка.
      – Спасибо.
      Они опустились ниже, и тень вертолета быстро запрыгала по маленьким островкам. Эти крохотные кусочки земли, входящие в цепь Циклидов, были необитаемы и очаровывали своей дикой красотой.
      Давным-давно, когда у него еще было время для таких вещей, он приплывал сюда на своей яхте. Пробираясь сквозь густой подлесок под высокими соснами, обхватившими корнями крутые склоны скал, Дамиан не мог избавиться от ощущения, что вот-вот столкнется лицом к лицу с одним из древних богов, которым когда-то поклонялся его народ.
      Или же с богиней. Афродитой. Артемидой. Или Еленой из Трои – не богиней, нет, но женщиной, чья красота заставляла мужчин преклонять колени…
      Айви почти преуспела в этом…
      Вертолет плавно сел на посадочную площадку. Похлопав по плечу пилота, Дамиан спрыгнул на землю и, автоматически пригнувшись, чтобы не попасть под крутящиеся лопасти винта, побежал к джипу, стоящему на том же месте, где он оставил его две ночи назад. Он был усталый, небритый и не мог вспомнить, когда последний раз принимал душ.
      И к тому же настолько голодный, что, казалось, мог съесть и ботинок.
      Но все это могло подождать. То, что касалось Айви, было более важным. Дамиан хотел отправить ее с острова как можно быстрее.
      Конечно, думал он, ведя свой джип на опасной скорости по узкой дороге, она носит его ребенка. И нужно, чтобы за ней присматривали, – об этом он помнил все время. Он свяжется со своими адвокатами. Скажет им, чтобы они отправили ее туда, куда она захочет, и установили за ней круглосуточное наблюдение.
      До тех пор пока не родится его сын, они будут регулярно сообщать ему, что она делает, с кем видится – каждый ее вздох будет ему известен. Но только это произойдет не в Нью-Йорке…
      Растянув губы в холодной улыбке, почти не сбавляя скорость, Дамиан провел машину через крутой поворот.
      Он будет наблюдать за ней из куда более выгодной позиции. Она будет жить в Афинах! Она родит ребенка здесь, в стране, где действуют законы его народа, где деньги и власть имеют наибольшее влияние.
      Дамиан вошел во дворец через потайную дверь, специально установленную еще в пятнадцатом веке одним из его предков для того, чтобы шпионить за своей неверной женой, по крайней мере так гласила легенда.
      Но у Дамиана была другая причина: никакого желания проходить через традиционный ряд утренних приветствий – Доброе утро, сэр. Доброе утро.
      Эсиас. Или Елена, или Гаспар, или Энеус, или полдюжины других из его многочисленной прислуги.
      Только одного человека он хотел сейчас видеть – Айви. Он позвонит, чтобы ему принесли чашку кофе. Затем попросит, чтобы ее привели к нему. И он скажет ей все то, что ожидает ее в дальнейшем.
      Ему было уже известно, что она перебралась в одну из комнат для гостей. На мгновение защемило сердце – он представил ее, такую нежную, мягкую… Словно споткнувшись, Дамиан остановился на середине лестницы. Стоп, приказал он себе. Ничего в ней нет такого уж особенного.
      – К черту, к черту все это, Аристедес, – выдохнул он сквозь зубы и, открыв дверь, вошел в свою спальню.
      И увидел возле окна Айви… Ждущую его?
      Сердце его перевернулось. И он знал, что все это было неправдой – все, что он наговорил себе за эти два дня.
      Правда была в том, что он хотел эту женщину больше, чем своего следующего вдоха. Только вот зачем она здесь?
      Он произнес ее имя, и Айви обернулась. Его сердце пустилось вскачь. Ничего нарочитого в выражении ее лица. И все, что она скажет ему сейчас, будет правдой.
      – Дамиан. Ты уже здесь.
      – Да. И ты – ты тоже здесь.
      – Я услышала вертолет. Спустилась вниз и спросила Эсиаса. И когда он сказал мне, что это ты вернулся, я почувствовала…
      – Не нужно ничего объяснять.
      – Нет, я должна объяснить. Я знаю… я знаю, ты думаешь, что все, что я делала той ночью, я делала специально, но…
      Он подошел к ней ближе и, взяв ее руки, поднес их к своим губам.
      – Это была игра. Я понял. Но она закончилась. И теперь мы будем откровенны друг с другом, правда?
      Она кивнула.
      – Да. Полностью откровенны.
      Дамиан прижал ее руки к своей груди.
      – Разреши мне только принять душ. Потом мы позавтракаем. А потом, – его голос стал хриплым, – а потом ты узнаешь, как ужасно я тебя хочу. И как это может быть прекрасно – любить друг друга.
      Айви отпрянула от него.
      – Что?!
      Он улыбнулся.
      – Все верно. Никакого завтрака. Я только быстро приму душ… – Его взгляд упал на ее губы. – Давай вместе примем душ, – прошептал он. – Тебе бы хотелось этого?
      – Ты совсем не понял, о чем я говорила!
      – Я понял. Ты хотела извиниться за…
      – Извиниться? За что?
      – За ту ночь, – сказал он осторожно. – За то, что дразнила меня.
      – Я тебя дразнила? – Она с таким изумлением смотрела на него, что на секунду ему показалось, уж не говорит ли он по-гречески? – Ты сошел с ума!
      Его губы сжались.
      – Похоже, что один из нас точно сумасшедший.
      – Той ночью ты хотел воспользоваться ситуацией. А сейчас – сейчас, о боже, так полон собой, что думаешь… Неужели ты действительно думаешь, что я здесь для того, чтобы умолять тебя взять меня в постель? – Она подняла руку и уперлась ладонью в его грудь – Я здесь для того, чтобы сказать, что я собираюсь домой!
      – Ты пришла в мою комнату… Ты ждала меня… И все для того, чтобы сказать, что собираешься уехать отсюда?
      Его голос звучал глухо и как-то странно невыразительно. Ее сердце сжалось.
      Она думала, что он будет резок с ней, и тогда она скажет ему, что было бы абсолютно неразумно оставаться друг с другом еще на протяжении шести месяцев.
      Зачем мучить друг друга, какая в том необходимость?
      Она могла бы поехать домой. А затем дала бы ему право навещать их сына тогда, когда он этого пожелает.
      – Наверно, мне следует объяснить, почему я здесь.
      – В этом нет никакой необходимости. Я и так знаю причину. Ты слегка перегнула палку, твое представление той ночью…
      – Это не было представлением!
      – И ты подумала, что, если первой скажешь, что хочешь уехать, меня это обеспокоит и я постараюсь удержать тебя.
      – Все совсем не так! Я никогда…
      Он схватил ее за плечи и резко подтянул к себе.
      – Ставки повысились? – Его глаза сузились. – Сколько тебе обещала Кей за твою роль в этой пьесе?
      – Ничего!
      – Возможно, и так. Возможно, ты ждала того момента, когда мой сын окажется у меня на руках, и тогда-то ты и спросила бы о деньгах? – Его пальцы впились в ее плечо. – Но судьба предложила тебе лучшую карту.
      – Неужели же в твою твердокаменную голову не может пробиться такая простая мысль, что не все может быть связано только с тобой.
      – Нет. Все это связано со мной. Моим богатством. Моим титулом. – Его рот дернулся. – И той сладкой приманкой, которую ты держишь у меня перед носом.
      И, прежде чем она успела отступить, он поцеловал ее, грубо впившись губами в ее рот. Она изогнулась, пытаясь вывернуться из его рук, и укусила его за нижнюю губу.
      Он почувствовал во рту вкус крови и отпустил ее. Медленно поднял руку, прижал ее к губам…
      – Будь осторожна. Мое терпение не беспредельно.
      – Вам не все позволено!
      – Вы в моей стране. Здесь я могу делать все, что захочу.
      Он протянул руку к телефону и нажал вызов.
      – Эсиас, перенесите вещи мисс Мэдисон в мою комнату. Да, немедленно!
      И, отложив телефон в сторону, взглянул на Айви. Она стояла, высоко подняв голову, прямая как струна, и смотрела на него пылающими от гнева глазами. Во всем ее облике было что-то завораживающее.
      Она была так восхитительно-прекрасна, что кровь застучала в его ушах.
      Он мог бы взять ее прямо сейчас. Показать ей, что значит принадлежать ему. Превратить эту холодную красоту в жаркое пламя.
      Но он не сделает этого. Нет, не сделает. Чем дольше ему придется ждать, тем слаще будет ее подчинение.
      Дамиан направился к низкой широкой ванне, повернул кран, снял мокасины, стянул через голову свитер, расстегнул ремень – все он проделывал так, как будто был один.
      Бесценная ваза, просвистев над его ухом, разбилась в двух шагах от него.
      Медленно повернувшись, он посмотрел на Айви. Ее потемневшие глаза были полны презрения и ненависти. А затем ее взгляд упал на его широкие плечи, скользнул вниз по мускулистой груди…
      – Хотелось бы увидеть больше, а? – тихо сказал он и положил руку на молнию брюк.
      Ее щеки вспыхнули, она повернулась и выскочила из комнаты.

      Она в ловушке. Подобно мухе в янтарной капле. В прекрасном дворце, который по сути ничуть не лучше тюрьмы.
      Дверь в комнату, куда она перебралась в отсутствие Дамиана, была открыта. Перед распахнутым настежь шкафом стояла горничная, собирая ее вещи. Эсиас был тут же.
      – Оставьте в покое мои вещи!
      Горничная отпрянула назад, вопросительно взглянула на Эсиаса и снова подошла к шкафу.
      – Вы не слышали меня? Не трогайте мои вещи!
      – Его Высочество распорядился, – начал Эсиас.
      – Мне нет никакого дела до его распоряжений! – вспыхнула Айви и указала рукой на дверь. – Выйдите из моей комнаты.
      Дворецкий, словно хорошо обученный робот, щелкнул пальцами горничной, развернулся и четким шагом направился к выходу.
      Айви с треском захлопнула за ними дверь, повернула ключ и опустилась на край постели.
      На Миносе она не останется. Это было решено. Другое дело – как ей отсюда выбраться? Здесь не было ни решеток на окнах, ни замков на дверях. Да и зачем они? Остров находился в самом центре Эгейского моря. И покинуть его можно было только по воде или по воздуху.
      Конечно, здесь были взлетно-посадочная дорожка для самолетов, вертолетная площадка, а в глубокой бухте стояли несколько катеров и большая яхта размером с хороший корабль.
      Но все это, так же как и каждая унция белого песка на узкой полоске пляжа, тянущегося вдоль крутого берега, темные вулканические скалы и тысячефутовые горы, поросшие мохнатыми соснами с рыжими стволами, принадлежало Дамиану…
      И уехать она могла отсюда только с его разрешения.
      Если не считать Эсиаса, кто был к ней приставлен, словно Цербер – трехголовый пес, охранявший Аид, – люди, живущие в этом маленьком, строго контролируемом государстве, были вежливы и добродушны.
      Горничные и садовники, повар и управляющий – все они улыбались, когда видели ее; и пилот лайнера, который целыми днями сидел над картами в белом домике возле посадочной полосы, был радей; и старый морской волк, обихаживающий свою шхуну, приподнимал шляпу и одаривал ее широкой щербатой улыбкой, когда она проходила мимо.
      Все они говорили по-английски достаточно хорошо, чтобы сказать «о да, в это время года ужасно жарко» и «в самом деле, море сегодня такого изумительно глубокого темно-синего оттенка». Но стоило только Айви заикнуться о том, а не мог бы кто-нибудь из них оказать ей любезность и помочь выбраться с этой чертовой кучи камней, как они тут же теряли свои лингвистические способности и, недоуменно почесывая в затылке, разводили руками и пожимали плечами.
      Все дрожали от страха перед Его Высочеством принцем Дамианом.
      Айви вскочила на ноги и подошла к шкафу. Должен все же найтись хоть один, кто отважился бы ей помочь! Может быть, пилот вертолета? Может быть, ему Дамиан забыл сказать, что она здесь вроде как в заключении. Во всяком случае, это ее последний шанс.
      Она достала из шкафа белые джинсы.
      – О боже…
      Она втянула живот так, что, казалось, пупок прилип к позвоночнику, но все без толку – молния не застегивалась.
      Отшвырнув джинсы в сторону, Айви повернулась к зеркалу. Внимательно посмотрела на себя, положила руку на свой округлившийся живот и… улыбнулась.
      Ребенок – ее ребенок! – уже немного подрос. Ее… и Дамиана.
      Нет. Капля семени в презервативе еще не делает мужчину отцом. Любовь, интерес, желание, чтобы этот маленький человек появился на свет, – вот что имеет значение. Был ли Дамиан заинтересован, влюблен, хотел ли он этого ребенка?
      Ни в коей мере. И сейчас он хотел забрать ребенка только потому, что ему нужен наследник.
      Два дня, проведенные в отсутствие Дамиана, дали ей возможность все обдумать.
      Айви, конечно, не могла себе позволить платить пять сотен долларов в час манхэттенскому адвокату, но она знакома со многими влиятельными людьми. Это было одним из преимуществ ее профессии. И, возможно, с их помощью она нашла бы хорошего адвоката, согласившегося вести ее дело только за то, чтобы его имя попало на первые полосы газет.
      До этого времени она всегда избегала подобной известности. Но если только таким способом она сможет отстоять свое право на воспитание ребенка, то пускай ее фотографии будут распечатаны во всех газетах – она пойдет на это.
      Она сделает все, чтобы убрать Дамиана из своей жизни и жизни ее ребенка!
      Слава богу, вертолет был на месте. И пилот, в круглом шлеме и защитных очках, присев на корточки, проверял шасси.
      Айви остановилась, провела рукой по волосам, поправила блузку. Ей было жарко, пот выступил у нее на лбу, к тому же она подвернула ногу на пыльной дороге, покрытой крупным гравием.
      – Хватит трястись, – приказала она себе и пошла к вертолету.
      Ее шаг на подиуме всегда был одним из лучших.
      – Привет, – сказала она, когда до вертолета оставалось чуть больше двух ярдов.
      Обернувшись, пилот вскочил на ноги, ошеломленно глядя на нее во все глаза. Айви протянула руку.
      – Меня зовут Айви.
      Он неловко вытер руку о свой комбинезон и откашлялся.
      – Джо, – сказал он хрипло и снова откашлялся.
      – Джо, – взмахнула Айви своими длинными ресницами, – ты что, один справляешься с этим воздушным чудищем?
      Джо расплылся в улыбке.
      – Так точно, красавица.
      Прекрасно! Он американец. И даже в запылившейся обуви, с капельками пота, выступившими на ее верхней губе, она отлично прошла тест на очарование.
      – Послушайте, Джо, вы не могли бы подбросить меня до Афин? Мне очень нужно туда попасть.
      Он снял очки – может быть, для того, чтобы она могла увидеть сожаление в его глазах, – и, виновато отведя взгляд, посмотрел куда-то через ее плечо.
      – Вы… вы кого-то ждете?
      Он кивнул.
      – Я жду принца.
      – Но он нам совсем не нужен, – Айви приблизилась к нему. – Видите ли, – сказала она, понизив голос и смотря Джо прямо в глаза, – он не знает, что я собираюсь в Афины.
      – Хотел бы я вам помочь, красавица. Но не могу.
      Айви силилась улыбнуться.
      – Но вы же можете! Это ведь совсем рядом. А потом я скажу принцу, как благородно вы поступили, согласившись выполнить мою просьбу…
      – Очень сожалею. Но эта вертушка не может оторваться от земли, пока Его Высочество не скажет «о'кей». Вы можете позвонить ему из офиса. В другом случае…
      – О, силы небесные! Вы же взрослый человек! А он – он просто самодовольный, надутый…
      Джо уставился куда-то мимо нее широко открытыми глазами.
      – Какой сюрприз, – промурлыкал низкий голос, – вот ты где.
      Сердце Айви дрогнуло. Она закрыла глаза, и властная рука обвилась вокруг ее плеч.
      – Я всюду искал тебя. Почему только я сразу не догадался заехать сюда?..
      Айви подняла на него глаза. Губы Дамиана были растянуты в улыбке, но она все же была не столь наивна, чтобы дать себя обмануть. За этой холодной королевской улыбкой скрывался горячий королевский гнев.
      Подойдя совсем близко, он быстро наклонился и поцеловал ее, крепко держа за плечи руками. Она услышала, как Джо смущенно откашлялся, услышала, как шумно забилось ее сердце. И почувствовала, что проваливается в темноту горячих ощущений, как бывало всегда, когда его губы касались ее губ…
      – Ненавижу тебя, – прошептала она, когда наконец он отпустил ее.
      – Да, – сказал он. – Я так и подумал. Джо?
      – Да, сэр?
      – Мы готовы к взлету.
      И, легко подхватив Айви под руки, подсадил ее в вертолет.
      Они летели в Афины.
      Несмотря на обиду и злость, Айви почувствовала дрожь восхищения, когда они пролетали над вздымающимися в темную синеву неба белыми мраморными колоннами – остатками древнего храма. Она бывала в Афинах и раньше – четыре сумасшедших дня, заполненных съемками, – но у нее хватило времени только на торопливый осмотр Парфенона.
      Что это было под ними? Акрополь? Она хотела спросить, но…
      – Я забыл тебя спросить, – сказал он. – Ты как переносишь вертолет?
      Айви отстранилась от него.
      – Слава богу.
      С его стороны это было просто демонстрацией участия. Не более. Она его пленница, и то, как он с ней обращается, прямое тому доказательство. Но тогда почему, господи, почему на нее так действуют его прикосновения?
      Должно быть, и Кей таким образом попала под его влияние. Но она ни за что не уступит его требованиям. Негодяй! Заставил Кей пойти на такое, а потом словно забыл обо всем, если только…
      Если только он действительно ничего не знал об этом ребенке. Если только история, которую рассказала ей Кей, была…
      – Айви.
      Она вздрогнула и подняла глаза. Дамиан стоял с ней рядом, а вертолет был на земле. На земле уже был и Джо, готовый помочь ей спуститься. Отстегнув ремень, она оперлась на его руку и спрыгнула вниз.
      – Осторожнее – винт, – прокричал он.
      Но тут же руки Дамиана обвились вокруг ее плеч и, пригнув к земле, увлекли в сторону длинного черного лимузина.
      – По одному на каждый город, – усмехнулась Айви. – Приятно быть монархом.
      Дамиан посмотрел на нее так, словно она сошла с ума.
      Ну что ж, очень может быть, подумала она с веселой бесшабашностью.
      В тот раз в Афинах, делая серию снимков для «Вог», Айви провела несколько утомительнейших часов. Фотограф снимал ее тогда на фоне знаменитой колонны в центре площади. На фоне хорошо одетой публики, совершающей вечерний променад. На фоне уютных кафе и маленьких очаровательных магазинчиков. Айви позировала в одежде от «Дольче и Габбана», от «Армани» и из некоторых элегантных бутиков этого самого дорогого района города.
      А теперь Дамиан повел ее в те же самые бутики, чтобы купить ей кое-что из одежды.
      – Мне ничего не нужно, – сказала она холодно.
      – Конечно же, нужно. Иначе зачем мы приехали сюда?
      – Мне вполне достаточно того, что у меня есть.
      – Наверное, поэтому и не застегиваются брюки?
      Вспыхнув, она опустила глаза, но увидела только слегка округлившийся контур живота под тонкой шелковой тканью. Дамиан улыбнулся.
      – Прямое попадание?
      Устремившийся им навстречу клерк бесшумно скользил по блестящему мраморному полу. Дамиан взял Айви за руку и объяснил, что им нужны платья свободного покроя. Айви молчала. Это было его шоу, так что пускай сам и справляется, она ему помогать не будет.
      Дамиан тихо кашлянул и, обвив ее рукой за талию, притянул к себе.
      – Моя леди в положении.
      Безошибочно уловив хвастливые нотки в его голосе, она бросила на него насмешливый взгляд и подумала, что бы случилось с его высокомерной надменностью, если бы она пояснила, как был зачат ребенок.
      – Она носит моего ребенка, – мягко сказал он и положил свою руку на ее округлившийся живот, словно они были одни.
      И это его прикосновение – не собственническое, а бесконечно нежное – вдруг все изменило.
      Айви представила в своем воображении картину, которую до тех пор не позволяла себе туда пускать.
      Дамиан держит ее в своих объятиях. Несет на постель. Раздевает ее. Целует ее грудь, живот. Раздвигает ее ноги, склоняясь над ней с потемневшими от желания глазами, и его семя входит в ее влажную глубину…