– И конечно, хороший кларет,[4] чтобы все это размочить, – сказал Джеймс.

Когда с обедом было покончено, Райан вежливо кашлянул.

– Мы… отмечаем какую-то годовщину, дедушка? – осторожно спросил он.

Джеймс оторвал свой взгляд от тарелки. Губы его подрагивали от сдерживаемой улыбки.

– Я вообще-то так не думаю, хотя… ты можешь считать, что так оно и есть.

Райан кивнул.

– И… что же это такое, сэр? Джеймс улыбнулся и покачал головой.

– С вопросами пока повременим, Райан. После десерта – я обещаю.

Не успел он договорить, как мисс Бримли, будто по сигналу, распахнула дверь для прислуги и внесла кушанье, проворностью своего шага подчеркивая, что она совершенно отрицательно относится к содержимому подноса.

– Десерт, – холодно произнесла она. Райан, не в силах оторваться, смотрел на поднос, который она ему протягивала. Такого разнообразия сладостей он не видел с детства! Крошечные подрумяненные пирожные со взбитыми сливками, шоколадные эклеры размером в один укус, рассыпчатые квадратные коржики…

Он изумленно поднял глаза на мисс Бримли:

– Это шоколадные пирожные с орехами?

– Самые настоящие, – фыркнула она.

Райан потянулся было за пирожным, но вспомнил об изнуряющих тренировках, которыми он мучил себя каждое утро, чтобы быть в форме, и отдернул руку.

– Я… я думаю… нет, спасибо. Лицо экономки немного подобрело.

– Хоть один нашелся, кто пользуется мозгами, как Бог велел.

Джеймс разразился хриплым смехом.

– Если ты надеешься испортить мне аппетит, Бримли, – сказал он, пробуя от всего, что лежало перед ним, понемногу, – то я должен тебя огорчить: ничего не выйдет. Принеси кофе, пожалуйста. Только настоящий кофе, а не ту бурду, из которой кофеин полностью удален, – я имею в виду пойло, каким меня потчевали последние несколько лет. Потом закрой дверь и оставь нас одних.

Когда все приказанное было исполнено, Джеймс вздохнул, засунул руку под жилет, вытащил сигару (поступок этот совсем недавно показался бы весьма смелым, но сейчас, в сравнении с таким пиршеством, был преисполнен даже какой-то невинности) и откусил кончик.

– Отличный обед, мой мальчик, ты не находишь?

Райан встал и взял с каминной полки старомодную дедушкину зажигалку для сигар.

– Я полагаю, это зависит от того, что ты понимаешь под словом “отличный”, – сказал он несколько недовольным тоном, поднося зажигалку к сигаре и нажимая на зубчатое колесико. – Джулия Чайлд была бы, вероятно, согласна с тобой, что же касается меня, я подозреваю, что твои врачи будут придерживаться несколько другого мнения.

– Врачи… – проскрежетал дед недовольным тоном, жестом как бы отметая их всех. – Шаманы, ты хочешь сказать? Бьют в бубны и пляшут вокруг костра. Мы все прекрасно знаем, что самое большее, что они могут, – это отсрочить неминуемое.

Райан усмехнулся.

– Возможно, диета твоя и изменилась, а вот характер такой же веселый, как и прежде.

Старик захихикал, затем начал, попыхивая, раскуривать сигару, пока кончик не стал ярко-красным.

– Так, – сказал он, выпуская кольцо дыма. – А что нового произошло в твоей жизни, молодой человек?

– Почему бы тебе самому не рассказать сначала, что нового у тебя?

Веки Джеймса задумчиво опустились.

– А что у меня может быть нового? Пилюли и манная каша – вот и вся моя жизнь.

– Но не сегодня.

– Да, – усмехнулся Джеймс. – Не сегодня.

– Ты обещал объяснить мне значение этого перенасыщенного холестерином пира, когда мы покончим с едой.

– А что, если мы с тобой просто поболтаем? Райан нахмурился. Дед говорил спокойным, добродушным тоном. Почему же на душе так тревожно?

– Нет, конечно, я не против. А о чем мы будем говорить?

– Я уже сказал о чем. Что нового в твоей жизни?

– Что ж, надо подумать. Мы решили выкупить собственность в Санта-Фе, а подразделение, которое мы расширяем вне Вегас…

– Откуда у тебя синяк? Райан усмехнулся.

– Ты поверишь, если я скажу, что потянулся за мылом и ударился о дверь ванной?

– Нет, – сказал Джеймс, подняв брови. – Не поверю. Какой-нибудь обиженный муж оставил?

– Дедушка! Ты меня удивляешь, – покачал головой Райан, изо всех сил пытаясь сдержать улыбку. – Ты же знаешь, что я свято верю в незыблемость супружеских уз.

На лице старика появилось загадочное выражение.

– Я рассчитываю на это. И жду ответа, каким образом ты все-таки заработал синяк.

– Предположим, я скажу, что это женщина мне влепила!

Джеймс весело захихикал.

– Тогда я скажу, что ты давно этого заслужил! Ну, хорошо, мне не надо подробностей. Я думаю, это не важно. – Он отряхнул пепел с сигары о край пепельницы. – Что еще нового?

– Ну, это подразделение в Вегасе…

– Да-да, – нетерпеливо проговорил Джеймс. – Я уверен, что дела в “Кинкеид Инкорпорейтед” идут неплохо. Ты внес большой вклад в развитие компании, гораздо больший, чем я, и мы оба это знаем.

Райан даже рассмеялся.

– Ну хватит, хватит, – смущаясь, проговорил он. – Это уж слишком на один вечер: сначала шикарный обед, потом такая похвала.

– Я имел в виду, – продолжал Джеймс, перекрывая своим голосом бормотание Райана, – что нового в твоей личной жизни?

– А-а, улыбнулся Райан, усаживаясь в кресло. – Мы приближаемся к самому главному. Ты интересуешься, не сделал ли я кому-нибудь предложение за промежуток времени с прошлого посещения по сегодня?

– Не “кому-нибудь”, – заметил дед, не улыбнувшись в ответ, – а женщине, из которой получится хорошая жена.

– Идеальная жена, – сказал Райан, хохотнув.

– Не вижу в этом ничего смешного, молодой человек!

– Да нет. Я просто вспомнил наш разговор с Фрэнком Россом – вы ведь, я надеюсь, помните Фрэнка, сэр?

– Не забыл. Как я понимаю, он тоже еще не остепенился.

– Я думаю, дедушка, тебе не по душе перемены в мире, – осторожно сказал Райан. – Сейчас женщины совсем не те, что были прежде.

– Они абсолютно те же, что и прежде. Всегда находились женщины, на которых мужчины должны жениться. Весь фокус в том, что их надо найти.

– Ну, вот когда я найду…

– Да, все дело в том, когда!.. – резко возразил Джеймс. – С такими темпами – никогда. А время идет.

– Дедушка, – твердо произнес Райан. – У меня нет никакого настроения обсуждать это сегодня, серьезно.

Старик изучающе посмотрел на него. Затем вздохнул и затушил сигару о дно пепельницы.

– Здесь немного сквозит. Перейдем в библиотеку.

Райан встал.

– Позвольте помочь вам, сэр, – предложил он, увидев, как Джеймс тяжело уперся руками в подлокотники кресла. Он всегда предлагал свою помощь, видя, как Джеймс с неимоверными усилиями пытается встать. Ответ был всегда один и тот же: “Я еще не в могиле”.

Но сегодня…

– Да, – сказал дедушка. – Я полагаю, хорошо бы…

Райан бросил быстрый взгляд на лицо старика, но ничего на нем не прочел.

Старик поднялся на ноги, провел внука через весь холл в библиотеку, где в очаге, назло пасмурному осеннему ветру, плясали огоньки, и усадил его в широкое кожаное кресло с удобным подголовником.

– Вот так-то лучше, – со вздохом сказал Джеймс. – Налей коньяку.

Райан направился за коньяком, по пути обдумывая странную просьбу старика. А почему бы и не коньяк? По сравнению с сегодняшним обедом это просто мелочь. Он наполнил две коньячные рюмки, одну отдал деду, затем пододвинул для себя кресло к огню и сел.

– Хорошо, дедушка, – сказал он. – Давай.

– Что – давай? – Джеймс сделал вид, что не понимает.

Глаза Райана сузились.

– Ты разжег мое любопытство. Теперь я хочу получить некоторые ответы. Что происходит?

– Почему это вы, молодежь, так нетерпеливы?

– Дедушка… – проговорил Райан голосом, полным предостережения.

– Ну, хорошо, хорошо. Надеюсь, ты помнишь, что скоро мне исполнится восемьдесят семь лет?

– И ты решил заранее сделать себе подарок? Обед, при виде которого твои доктора принялись бы рвать на себе волосы?

– Это моя жизнь, а не их, – проговорил Джеймс, посмотрев внуку прямо в глаза. – Ты помнишь что-нибудь из того, что изучал в воскресной библейской школе?

– Ну, – осторожно протянул Райан, – смотря что…

– Я имею в виду библейское предписание, что человек имеет право прожить семьдесят лет, – улыбнулся Джеймс. – Так что я уже хватил лишнего.

Райан тоже улыбнулся.

– Вы всегда умели получить хорошую прибыль на ваши инвестиции, сэр.

– Я решился на эту ужасную безжировую, бессахарную, безвкусную диету семь лет назад по настоянию моих врачей. Они убедили меня, что человек в восемьдесят лет, выживший после операции, от которой умирают мужчины вдвое моложе, может улучшить свою участь, принимая пищу разумно и в ограниченном количестве.

– Это был хороший совет.

– Был – до сегодняшнего дня.

– Да полно тебе, дедушка! Ты же не собираешься выбросить полотенце только из-за того, что тебе через пару месяцев исполнится восемьдесят семь?

– Вчера я прошел свое очередное полугодовое обследование, – быстро проговорил Джеймс. – Доктора посоветовали мне привести в порядок дела.

С лица Райана мгновенно исчезла улыбка.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что, даже если есть только протертую пищу, все равно человеку не удастся прожить дольше отпущенного срока. Никому не дано вечно занимать место на этой перенаселенной планете.

– Но это же чушь!

– Это логично на сто процентов, и ты это знаешь. И – предвижу твой вопрос – я уже сделал повторное медицинское обследование, и оно подтвердило первое. Вот так. Время подводить итоги.

Райану показалось, что в животе у него все перевернулось. Он любил деда. Джеймс был ему и отец, и наставник. Он был для него все. Семья, какой он ее помнил, тоже ассоциировалась с дедом. Годы ушли безвозвратно. И все-таки какое-то подсознательное чувство, не имеющее ничего общего с рациональным мышлением, подсказывало ему, что еще не все пропало.

– Стоит ли так печалиться, мой мальчик. Я пожил на своем веку. Правда, я ни о чем не жалею.

Райан прокашлялся.

– Ну, а если пойти на прием к другому доктору? К хорошему специалисту?

– Я же тебе сказал: уже был. Я перебрал взвод докторов. Все они бормотали свои магические заклинания и читали эти свои “куриные кости” – и все талдычили одно и то же.

Райан встал и принялся мерить комнату шагами.

– Надо что-то предпринять. Должен быть выход.

– Нет.

– Тогда я смогу что-нибудь сделать!

– Ты? Ты – можешь!

Райан резко крутанулся на месте.

– Что? Скажи мне, и я сделаю.

– Сделаешь? произнес Джеймс негромко. – Могу я рассчитывать, что ты сделаешь нечто, что на первый взгляд может показаться… непростым?

Глаза у Райана сузились от решимости.

– Я вас когда-нибудь подводил, сэр? Старик улыбнулся.

– Нет, не подводил.

– Скажи мне, что ты хочешь, и я сделаю все, что в моих силах.

Джеймс помедлил, затем кашлянул несколько раз перед тем, как начать говорить.

– На прошлой неделе у меня была гостья, – сказал он. – Точнее, две посетительницы. Вдова твоего брата. И его падчерица.

Райан нахмурился от такой резкой перемены темы.

– Беттина приходила?

– Да. С дочерью от мужа номер один – от того бедняги, предшественника Гордона.

– Но почему? Я имею в виду – ведь Гордона уже более года нет в живых!

– О-о! Какое-то время Беттина очень активно заботилась о семье, но, в конце концов, пришла к тому, от чего ушла.

– Это точно, – сказал Райан довольно резким тоном. – Ну и чего она хочет?

– Денег. Не то чтобы она это сказала открытым текстом. Как бы там ни было, Беттина далеко не глупая женщина. Она никогда не будет говорить в открытую.

– А, по-моему, она достаточно откровенна. Единственный человек, который не умел ее разглядеть, был Гордон.

– В конце концов, и он начал ее понимать – незадолго до кончины.

– Что ты имеешь в виду?

– Он не только ушел от Беттины, но и не включил ее в завещание.

Райан поднял брови от удивления.

– Ты это серьезно?

– Совершенно серьезно. Он завещал свои деньги благотворительной организации, а дом в Сан-Франциско – мне.

– Вот это да! – негромко сказал Райан, и настороженная улыбка расползлась по его лицу. – Теперь Беттина хочет, чтобы ты что-нибудь предпринял по этому поводу?

– Все, чего она хочет, так это, как она деликатно преподнесла, чтобы я вспомнил, что она нашего круга, одна из нас.

– Ну и стерва! Джеймс кивнул.

– Я с тобой согласен. Но есть и другие обстоятельства.

– Какие еще другие обстоятельства? Женщина – дрянь. Переспала, должно быть, с сотней мужиков, прежде чем остановила свой взор на Гордоне.

– Включая и тебя?

– Нет, резко ответил Райан, подавшись всем корпусом к Джеймсу. – Нет, меня не было в их числе. Что же касается приглашений – не могу отрицать. Было. Очень прозрачный намек. – Он прищурился. – Откуда ты знаешь?

Джеймс улыбнулся.

– Мне было всего семьдесят девять, когда она вышла замуж за Гордона, пояснил он. Мужчина в таком возрасте вполне способен распознать женщину подобного сорта.

– Гордон не смог, – сказал Райан с каменным выражением лица.

Старик вздохнул.

– Речь идет не о неспособности твоего брата распознать истину. Речь идет об ответственности.

– Ты хочешь сказать, что симпатизируешь этой женщине?

– Сейчас речь идет не о симпатии. Я говорю об ответственности. И о долге семьи. Это довольно серьезные вещи, Райан. Я уверен, ты согласишься со мной.

Райан посмотрел на изборожденное морщинами лицо деда, на его руку с рюмкой коньяка, не слишком сильно, но заметно дрожащую, и усилием воли подавил в себе гнев.

– Что ж, согласен. И если ты намерен сообщить мне, что собираешься передать Беттине в собственность тот дом в Сан-Франциско или включить ее в свое завещание, то тебе незачем беспокоиться. Как поступить с личной собственностью – это ваше дело, сэр. Вы не должны мне ничего объяснять.

– Но тебе это может не понравиться.

– Может.

– Прямой, как всегда, – рассмеялся Джеймс.

– Интересно, от кого бы я мог унаследовать эту черту характера? – улыбнулся в ответ Райан.

– Поверь мне, у меня и в мыслях не было давать что-то Беттине. Разве я могу пойти против желания Гордона?

– В таком случае я не понимаю…

– Я говорил, что с ней приезжала дочь?

– Да. – Райан пересек комнату и подлил себе коньяку. Ей, должно быть… сколько? Семнадцать? Восемнадцать? Последний раз я ее видел – собственно, и единственный раз – вечером накануне отъезда Гордона на побережье. Он привел Беттину и девочку сюда, на обед.

– Твоя память получше моей. Я ребенка вообще не помню.

– Это, наверное, потому, что и вспоминать-то нечего. Девочка сидела неподвижно, как деревянная кукла. Она выглядела как форменная простофиля, вся какая-то угловатая, одни острые локти и коленки, прикрытые рюшечками, которые были ей совершенно не к лицу.

Джеймс улыбнулся.

– Я думаю, ты рад будешь услышать, что за это время она похорошела, – заметил он.

– Ну, я думаю, переходный возраст у нее уже позади.

– Совершенно верно, – сказал Джеймс, протягивая пустую рюмку, чтобы Райан налил коньяку.

Райан задержал взгляд на рюмке, помедлил.

Что бы все это значило? Ему хотелось пожать плечами, но он воздержался.

– Значит ли это, – проговорил он, наливая коньяк, – что она пошла в…

– В мать? Нет, вовсе нет. Они даже не похожи. Девочка, должно быть, пошла в отца. Она просто красавица! – расцвел Джеймс. – Беттина вырядилась во что-то красно-пурпурное, знаешь, когда штаны и кофта вместе, только на два размера меньше.

Райан рассмеялся.

– Это называется комбинезон, по-моему.

– Но девушка была одета так, будто собралась на чай к самой королеве! Костюм в сдержанных тонах, белая блузка с бантом на шее, русые волосы, забранные в пучок на затылке.

– Вероятно, задумка Беттины, – заметил Райан, пожав плечами. – Наверное, они рассчитывали, что ты скорее клюнешь, если девушка будет выглядеть милой и невинной.

– Может быть, хотя я не думаю, что дело обстоит именно так. Девочка была тиха и молчалива. Беттина пыталась втянуть ее в разговор, но она сидела тихо как мышь.

– Все такая же простушка, похоже.

– Ну, вообще-то разговор вела Беттина. Она сказала, что Гордон вычеркнул ее из завещания под влиянием настроения, в приступе гнева.

– Вот как она хочет повернуть! – фыркнул Райан.

– Я тоже не поверил ее словам. Поэтому, когда они ушли, я позвонил своему адвокату и попросил его проверить кое-что, холодно улыбнулся Джеймс. – Беттина была вычеркнута из завещания намеренно, это ясно. Похоже, Гордон застал ее в постели с мужчиной.

Райан допил коньяк, поставил стакан и сложил руки на груди.

– Надеюсь, ты позвонил Беттине и сказал ей об этом?

– Я ей ничего не сказал, Райан. Сначала мне хотелось поговорить с тобой. Видишь ли, мой адвокат обнаружил нечто совершенно непредвиденное. Видимо, Гордон намеревался сделать еще одно изменение в завещании.

– Какое изменение?

– За две недели до смерти он наведался к своему адвокату. Он говорил, что его не покидают мысли о девочке.

– Дочери Беттины? Джеймс кивнул.

– Он сказал, что Беттина спихнула ее в закрытую школу типа пансиона, как только они поженились, чтобы девочка не болталась под ногами, и что он чувствует себя виноватым, потому что пальцем о палец не ударил, чтобы помешать этому. Он говорил, что никогда не уделял ей достаточного внимания и не выполнял свой долг отчима.

Райан вздохнул. Картина начинала проясняться.

– Послушай, дедушка, если ты намереваешься продолжить платить за обучение…

Джеймс хихикнул.

– Ей двадцать три года, Райан. Она окончила школу четыре года назад. И я понимаю, почему Гордон беспокоился о ней. Она совсем не похожа на молодых женщин, которых мы привыкли видеть. В ней нет излишней пикантности, нет и утонченности. Я полагаю, это результат пребывания в закрытой школе – одном из тех старомодных мест, где девушек воспитывают как настоящих леди. Вряд ли в наши дни сохранилось много таких заведений. Если верить Беттине, ее дочь играет на пианино, вышивает, даже знает, как по всем правилам приготовить и подать чай. Райан расхохотался.

– Надо познакомить ее с Фрэнком. – Фрэнк здесь ни при чем, – отрезал старик. – Ты слушаешь, что я говорю?

– Конечно, сэр. И она представляется мне очаровательной.

Вообще-то она представлялась ему простушкой или даже чуть глуповатой и скучной, как хозяйственное мыло, но… деду об этом незачем говорить.

– Сначала меня удивило, почему Беттина выбрала именно эту школу, где культивировались такие вещи, но затем я понял: она надеялась, что таким образом ее дочь будет дружить с теми, с кем следует общаться. Возможно, познакомится с братом какой-нибудь богатой одноклассницы и выйдет за него замуж.

– Но не познакомилась? – Райан ухмыльнулся, увидев, что Джеймс отрицательно качает головой. – Я понимаю. Она уже не в переходном возрасте, она просто домашняя. Бедная Беттина. Ее план сыграл с ней шутку бумеранга.

– Я бы не сказал, что девушка “домашняя”, – задумчиво произнес Джеймс. – Что верно, то верно – она бесхитростная. Вполне порядочная и скромная.

– Ну тогда, – сказал Райан, пытаясь замаскировать свое нетерпение, – я уверен, рано или поздно она найдет хорошего мужа.

– Я в этом не сомневаюсь, – твердо сказал Джеймс и улыбнулся.

– Послушай, дедушка, по-моему, мы уклонились от темы. Мы обсуждали… а-а, да. Мы говорили о…

– О моей смерти. Мы обсуждали именно это и еще то, что ты можешь сделать, чтобы смягчить ее приближение. Я готов вернуться к этой теме, если ты… – (В дверь библиотеки постучали.) – Да? – с некоторым раздражением сказал старик, когда дверь открылась. – Ну что там еще, Бримли? Неужели нельзя потерпеть и оставить меня в покое хотя бы на минуту?

– К вам гости, сэр, – повысив тон, сообщила экономка с оттенком неодобрения.

– А что, уже девять? – со вздохом спросил Джеймс. – Неудивительно, что ты стал так нетерпелив, мой мальчик. Я совсем забыл о времени. Мне казалось, что до прихода Беттины и ее дочери еще целый час.

Райан с изумлением уставился на деда.

– Что ты имеешь в виду?

– Я попросил их прийти к вечеру, после ужина.

– Зачем?

– Разумеется, для того, чтобы ты смог с ней познакомиться.

Райан запустил пятерню в свои волосы и отбросил их назад.

– Сэр, сказал он почти нежным голосом. – Боюсь, вы что-то путаете. Я уже знаком с Беттиной, мы встречались с ней раньше, помните?

Джеймс с силой шлепнул ладонями по ручкам кресла.

– Не надо меня опекать, мой друг, я еще не дожил до старческого маразма. Речь идет не о Беттине. Девон – вот с кем я хочу тебя познакомить.

– Девон?

– Только, ради Бога, не надо принимать такой озадаченный вид. Да, Девон. Дочь Беттины. Падчерица твоего брата.

– Но зачем? Послушай, если ты хочешь что-то сделать для нее… дать денег, еще что-то…

– Что я хочу, Райан? Это имеет отношение к твоему обещанию выполнить мою просьбу. Я попрошу кое-что сделать для меня.

– Я выполню, но какое это имеет отношение к… как, ты сказал, ее зовут?

– Девон, – напомнил старик. – И это имеет непосредственное отношение к ней. Видишь ли, я подумал, что есть возможность решить все проблемы сразу.

– Какие проблемы?

– Те проблемы, о которых мы говорим с тобой уже битый час, – раздраженно сказал Джеймс. – Ты что же, не слушал? Речь шла о моем настоятельном желании, чтобы ты женился на подходящей женщине.

– А-а-а, это, – протянул Райан, пренебрежительно махнув рукой.

– Да, именно это. А теперь всплыло еще одно обстоятельство: желание твоего брата, чтобы его падчерица была пристроена.

– Дедушка, – покорным голосом проговорил Райан. – Я не вижу ничего общего между этими двумя обстоятельствами.

Хитрая улыбка пробежала по лицу Джеймса.

– Между этими обстоятельствами есть нечто общее. Тебе нужна жена, а девушку надо пристроить, – захихикал старик. – Все очень просто, Райан. Я нашел тебе идеальную жену. Я хочу, чтобы ты женился на Девон.

Казалось, его слова эхом раздались в библиотеке. Сзади, в камине, громко выстрелило сырое полено – жар вытеснил последнюю влагу из его сердцевины.

Как будто из моих легких вышел последний пузырек воздуха, подумал Райан.

– Не может быть, чтобы ты говорил это серьезно, – сказал он вслух.

– Никогда в жизни я еще не говорил так серьезно. И я напоминаю тебе, что ты дал мне слово. Ты возьмешь в жены Девон Франклин.

Франклин? – ошеломленно подумал Райан. Сердце его с силой ударилось о ребра. Франклин?

– Дедушка, – произнес он сдавленным голосом, но дед в это время повернулся в кресле, уставившись на дверь. Глаза его сияли от удовольствия.

– Девон, дорогая! Входи, пожалуйста! Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим внуком.

Еще до того, как Райан обернулся, до того, как он ее увидел, он уже понял, кто это. Конечно! Там, в дверях, – та самая экстравагантная блондинка с несносным характером, которая ударила его шесть часов назад в супермаркете “Монтанос”.