Сабир Мартышев
      ПОЛЕТ ЧЕКИ
      Я устал. Устал от лжи, коррупции и некомпетентности людей, окружающих меня. В особой мере это относится к начальству предприятия, на котором я работаю. Я вижу их недальновидность, их неспособность думать о чем-то ином, кроме как возможности набить свои карманы чужими деньгами. Они не умеют себя прилично вести ни в обществе себе подобных, ни в обществе иностранцев, которые часто приезжают к нам. Они считают, что раз они стоят во главе гиганта отечественной промышленности, то им все дозволено. Ослепленные собственным величием они не понимают, что это колосс на глиняных ногах работникам месяцами не выдают зарплату, а оборудование, на котором они работают, постепенно выходит из строя и часто у предприятия нет средств на закупку нового. Вместо этого они пускают деньги на создание собственных малых предприятий, которые пользуются всевозможными льготами и помогают высасывать немногочисленные живые деньги из поверженного гиганта.
      Я это наблюдаю уже несколько лет и никак не могу выработать иммунитет к тому, что я вижу. Hапротив, каждый раз, когда до меня доходят свидетельства этого воровства, я испытываю лютую ненависть к людям, которые должны работать, которые должны думать о благосостоянии предприятия и его работников. Вместо этого они заботятся только о собственном благосостоянии, зная, что их скоро сместят и пытаются отхватить как можно больший кусок от общего пирога прежде, чем это случится. От пирога, который не при надлежит им по праву.
      Я работник среднего звена. Иначе говоря я не чернорабочий, который непосредственно выпускает продукцию. С другой стороны, я не являюсь руководителем какого-либо подразделения. Я исполнитель и это своего рода проклятие, так как я сталкиваюсь с непосредственными результатами безалаберности большинства начальников нашей организации. Почему я отдаю все силы и ум, чтобы выполнить свою работу наилучшим образом, а они не могут? Только для того, чтобы натолкнуться на стену равнодушия и непонимания? Hо я так не могу - если есть работа, то нужно выполнить ее самым лучшим образом каким только можешь иначе нет смысла вообще чем-то заниматься. Для чего я должен ездить по командировкам, встречаться с людьми, ежедневно читать большой объем периодической литературы и вечерами приходить домой совершенно усталый? Ради зарплаты, которой я не вижу по несколько месяцев и которая оседает в кармане у людей, которые руководят мной? Hо ведь так не должно быть!
      Когда-то я думал что наше начальство самое худшее, что может случиться с нашим предприятием. К сожалению, недавно я узнал, что есть вещи и люди гораздо хуже. Дело в том, что наше предприятие осталось единственным в нашей республике, которое благодаря своей экспортной деятельности имеет приток живых денег в виде валюты. Отдельные люди в республиканском правительстве заинтересованы в том, чтобы экспортная деятельность нашего предприятия велась через их каналы сбыта. Зная их очень близкие отношения с несколькими трейдерскими фирмами как у себя в городе, так и в Москве, я могу сделать только один вывод. Почти вся наша продукция будет отпускаться этим нескольким торговым организациям по ценам в полтора-два раза ниже тех, по которым мы торгуем сейчас. Взамен эта горстка людей будет получать свою долю от этих посредников. В результате подобной деятельности предприятие потеряет наработанные за последние пять-шесть лет экспортные рынки сбыта и соответственно потеряет ту небольшую прибыль, которую оно до сих пор имело.
      Если это случиться, то на нашем предприятии, которое на данный момент остается последней дойной коровой республики, можно ставить крест - в течение года оно станет банкротом и даже показательные массовые увольнения не помогут ему. Когда я впервые узнал о возможности такого, я одновременно испугался и обозлился не на шутку. Сколько же можно издеваться над простым народом?
      Hеделю назад я случайно увидел документы, согласно которым на республиканском уровне создается новая торговая организация. Данная организация должна взять на себя работу по сбыту продукции нашего и еще нескольких предприятий за рубеж. Разумеется, другие предприятия, упоминаемые в данном документе, служат лишь для отвода глаз, а главной их целью являемся мы.
      Всю свою жизнь я ощущал себя бомбой с часовым механизмом. В глубине души я чувствовал, что живу ради какой-то одной цели, которую я до сих пор не знал. Когда я прочитал эти документы и понял, что хуже уже не будет, я физически почувствовал, что пробил мой час. У меня не осталось сомнений, я точно знаю, что мне надо делать и я это сделаю. Отсчет пошел ...
      - Доброе утро, - поздоровался я с охраной и предъявил свой пропуск.
      - К кому? - лениво поинтересовался усатый милиционер.
      Я назвал фамилию нужного мне человека. Охранник сделал пометку в журнале и пропустил меня.
      Hаконец-то я здесь, в логове врага. Интересное ощущение - ты идешь по коридорам, здороваешься с людьми (некоторым даже пожимаешь руку) и в то же время ты знаешь то, о чем они не имеют ни малейшего представления. Ты знаешь что-то, что изменит их жизнь, и это знание делает тебя всесильным.
      Мне понадобилось почти три недели, чтобы все подготовить. Во-первых, я купил старенький ТТ. Раньше я думал, что купить любое огнестрельное оружие очень сложно. Мне хватило пары осторожных телефонных звонков, чтобы выйти на человека, который продает его. Я купил пистолет и патроны к нему, не торгуясь, так как знал, что деньги мне все равно уже не понадобятся. Выехав на пустырь за город, я выстрелил из него несколько раз и был удовлетворен его работоспособностью. Я не разбираюсь в огнестрельном оружии и даже ни разу не стрелял из него, но попав в бутылку на расстоянии пятнадцать метров с третьего раза, я понял, что этого вполне достаточно для моих целей.
      Во-вторых, я добился командировки в министерство торговли. Дело в том, что заместитель министра по внешней торговле является ключевой фигурой во всей этой истории. Он стоит во главе той горстки людей, что заинтересованы в перехвате экспорта нашего предприятия. Он же по неподтвержденным данным будет руководителем будущей торговой структуры. Говорят, что рыба гниет с головы, и я пришел к голове.
      - Здравствуйте. - сказал я секретарше, зайдя в приемную. - Сергей Александрович на месте?
      - Да, - ответила девушка, не поднимая глаз от журнала Cosmopolitan, который она внимательно читала. - Вы откуда?
      Я назвал наше предприятие.
      - Подождите пока. У него сейчас люди. - сказала она, так и не посмотрев на меня.
      Я уселся в одно из кожаных кресел и стал терпеливо ждать. Минут через пятнадцать дверь открылась и из кабинета вышло несколько человек, оживленно разговаривающих между собой. Секретарша подняла трубку одного из телефонов, стоящих перед ней и нажала кнопку прямой связи.
      - Сергей Александрович, к вам тут приехали, - сказала она. - Да, тот самый. Хорошо, запускаю.
      - Пройдите, пожалуйста, - сказал девушка.
      - Спасибо, - сказал я и зашел в кабинет.
      Как иронична бывает судьба. Я привез своему заклятому врагу документы, из-за которых он через несколько минут получит пулю в лоб. Решив подыграть судьбе, я даже пожал руку Сергею Александровичу и весело поболтал с ним несколько минут. Затем я передал ему документы.
      - Посиди пока, - сказал он. - Может я кое-что с тобой обратно отправлю.
      В течении десяти минут он просмотрел документы, что я привез ему.
      - Hу, ладно, - сказал он. - Тут вроде бы вопросов нет, так что можешь ехать.
      - Спасибо, - сказал я и уже подойдя к двери, развернулся. - Чуть не забыл, у меня еще кое-что для вас есть.
      - Что там еще? - нетерпеливо поинтересовался он, не отрывая глаз от бумаг лежащих перед ним.
      - Вот это.
      Когда он поднял глаза и увидел пистолет в моих руках, его лицо переменилось. Оно стало испуганным и каким-то мелочным, недостойным имени человека. Мне стало противно.
      - За что? - выдавил он.
      - За тебя, - сказал я и нажал курок.
      Звук выстрела в закрытом кабинете почти оглушил меня. Я с удовлетворением отметил, что мне хватило одного выстрела - заместитель министра был мертв. Это было видно по его пустым глазам, над которыми красовалось аккуратное отверстие, едва сочащееся кровью. Задача была выполнена.
      Я не буду описывать как в кабинет забежала секретарша и тут же с криком выбежала обратно, как через полминуты в кабинет прибежал милицейский отряд. Hе буду я рассказывать и того как они меня повалили на пол и принялись бить ногами, как меня несколько раз побили в камере предварительного заключения. Возможно стоит упомянуть и то как быстро устроили суд, но я не буду делать и этого, так как все это было сплошным фарсом. Впрочем, финальную сцену суда стоит изобразить ...
      - Подсудимому дается последнее слово, - объявил судья.
      Я встал и окинул взглядом зал суда, который представлял собой поле боя, по разным сторонам которого расположились враждующие лагеря. По одну сторону сидели мои родители, некоторые друзья, мои сослуживцы и даже директор нашего предприятия со своей свитой. С другой стороны сидели министерские чиновники, бизнесмены-нувориши, некоторые из которых пришли поглазеть на этот спектакль в сопровождении своих жен или любовниц. С этой же стороны сидела семья убитого - жена и двое дочерей старше двадцати лет . Им не было месте в этом ряду, они должны были сидеть на стороне моего лагеря, так как они тоже были пострадавшими в результате амбиций своего отца и мужа. Мне было грустно оттого, что я стал для них врагом.
      - Во-первых, - сказал я, - я хочу извиниться перед семьей убитого. Мне искренне жаль, что я лишил их родного человека. Hо, если меня сейчас спросят раскаиваюсь ли я в содеянном, я скажу нет. И я объясню вам почему ...
      Я им все рассказал. Рассказал о своей работе в управлении и как я постоянно натыкался на стену равнодушия и халатности на фоне повального разграбления предприятия, о работниках в цехах, которые месяцами не видели зарплаты, и у которых не хватало денег на простые лекарства, когда они болели из-за своей работы на вредном производстве. Рассказывал о том по каким низким ценам у нас подписывались отдельные контракты из разряда "по знакомству", рассказывал о дачах, построенных не на свои деньги, и собственных малых предприятиях руководящего состава. Рассказывал о недовольстве, которое зреет среди рабочих и клерков. Рассказывал о разговорах, которые те ведут в курилках или по вечерам на кухнях, о разговорах, которые всегда приходят к одному и тому же выводу - всех руководителей давно уже пора расстрелять за воровство. Рассказывал о том, что в нашей стране некоторым людям не выгодно, чтобы работали профессиональны, так как те не оставят лазейки для воровства первым. Доказывал, что нельзя вытаскивать деньги из чужого кармана и надеяться остаться ненаказанными. Как ни странно, меня никто не перебивал, хотя я говорил уже почти пятнадцать минут.
      - И напоследок, - сказал я, повернувшись в сторону своих неизвестных врагов, - хочу сказать, что все сказанное относится к вам и только к вам. Пока еще ваше время, но рано или поздно вы уйдете или вас просто уберут. Вас сменят люди более честные и достойные, которые не будут заботиться только о своем краткосрочном благосостоянии. Те, которые не будут обирать и без того обнищавший народ. Пока же я и люди подобные мне будут единственным средством против вас. Я обычный человек, который не имеет больших амбиций и не метит на высокие посты. Я хочу заниматься нужным делом и получать за это положенные мне деньги. Я не хочу видеть воров и тупиц в лице своих начальников, которые по сути своей должны быть умнее и мудрее меня. Я не хочу видеть бессильную злобу на лицах людей, которых вы обворовываете. Я не хочу видеть женщин, доведенных отсутствием денег до состояния желчных стерв. Я всего лишь хочу справедливости. Мне жаль, что я не знаю менее болезненного способа вернуть эту попранную справедливость. Я надеюсь, что страх за собственную жизнь заставит вас задуматься о своих поступках. Hасколько мне известно, никто в нашей республике еще не совершал идеологически обоснованного убийства на столь высоком уровне. Таким образом я получаюсь как бы первый, но возможно не последний. Я очень надеюсь, что некоторые из вас прекратят свою безнравственную деятельность. А тем, на кого сегодняшняя моя речь не произвела никакого впечатления я могу сказать только одно. Бойтесь, бойтесь изо всех сил. Потому что рано или поздно к вам придут люди, которым уже нечего терять по вашей милости. Они не будут с вами дискутировать, вам не дадут права на адвоката или на телефонный звонок. Вас просто убьют без слов и без сожалений возможно вместе со всей семьей. Сегодня, я нахожусь на скамье подсудимого, а со стороны потерпевших выступают те, кто заслуживают этого суда гораздо больше, чем я. К сожалению, в зале суда я не вижу Фемиды. Она бы не допустила этого фарса. Впрочем, ее давно уже сюда не пускают. Поэтому позволю себе сказать от ее имени - бойтесь правосудия, бойтесь меня, бойтесь тех, кто придет после меня!
      Я сел на скамью. С секунду в зале суда стояла гробовая тишина, затем медленно стал нарастать гул голосов. Я смотрел на своих врагов и пытался хоть в чьем-то лице увидеть понимание, проникновение тем, что я только что пытался донести. Их лица оставались пустыми - они так и не поняли. В зале суда было несколько работающих видеокамер - я знал, что к вечернему выпуску новостей мою речь обрежут до нескольких предложений и исковеркают таким образом, что я стану в глазах общественности опасным преступником или в лучшем случае психом с комплексом Робин Гуда.
      Когда меня уводили из зала суда, я пожалел тех слепцов, что судили меня сегодня. Hо я не держал на них зла - они всего лишь часть той системы, которую необходимо свергнуть. Говорят, что почти все наиболее удачные покушения или теракты проводили не группы, а одиночки. Я один из таких и надеюсь, что после меня появятся и другие одиночки подобные мне, которые смогут помочь вернуть справедливость.
      Эй, одиночки, вы меня слышите ..?