Второв сидел рядом с Эриком у такого же пульта, какой был перед глазами Волгина, ожидая момента, когда сила ультразвука, соединенная с тепловым излучением, окажет заметное влияние на поверхностные слои астероида. Тогда вступят в действие другие, неизвестные ему излучающие аппараты, которые начнут разлагать вещества планеты на молекулы, превращая их в газ. Второв сразу после уничтожения маленького астероида засыпал Эрика вопросами. И ему удалось, правда, неполно и смутно, уловить идею всего процесса.
      Случилось так, что разговор с Эриком и его помощником Эдвином разъяснил Второву причины происшедшем катастрофы. Этот разговор начался буквально за несколько минут до того, как она разразилась.
      - Скажите, - спросил Второв, - а можете вы неожиданно встретиться с залежами радиоактивных веществ на обломке бывшей планеты? Как повлияют на них ваши излучения?
      - Такие случаи были, - ответил Эрик. - Но приборы предупреждают нас о наличии опасных веществ. Такие астероиды мы не трогаем. К ним вылетает специально оснащенная эскадрилья.
      - Значит, "Ф-277" уже проверен?
      - Конечно. Иначе мы не прилетели бы сюда. Здесь нам не угрожает никакая опасность. А если радиоактивность вдруг появится, мы вовремя узнаем об этом и успеем уйти.
      - Был ли хоть раз несчастный случай с рабочим кораблем?
      - Не с кораблем, а с целом эскадрильей. Это произошло двадцать пять лет тому назад. Тогда еще даже не подозревали о существовании "Черного блеска".
      - Это что такое!
      - Точно не объяснишь, - ответил Эрик. - Название переведено с фаэтонского языка. На старое Фаэтоне, когда узнали об участи, грозящей планете, изобрели и синтезировали бесчисленное множество веществ, способных служить горючим для космолетов. Одно из них и называлось "Черный блеск". Потом фаэтонцы открыли антигравитацию, и все старые системы космолетов были заменены гравитационными. Огромные запасы очень опасных веществ остались в подземных хранилищах. Большинство из них радиоактивны, и потому их запрятали глубоко. Но "Черный блеск" нельзя обнаружить никакими приборами. Фаэтонцы были уверены, что при распаде планеты все эти вещества погибнут сами собой, и не уничтожили их. Видимо, "Черный блеск" не переносит воздействия на него ультразвука или теплового луча. Что с ним происходит при этом, мы не знаем, но, видимо, что-то вроде ядерного взрыва. От погибшем эскадрильи было принято сообщение, что с астероидом, над которым они работают, творятся что-то странное. Потом они отрывисто сообщили "Оранжевое пламя... голубое... Зеленые огоньки..." И это было все. Впоследствии были найдены в пространстве три корабля с мертвым экипажем. Остальные исчезли, как и самый астероид. Мы запросили фаэтонцев. Они предположили, что не все запасы "Черного блеска" погибли при катастрофе. Но беда в том, что они сами не знают, что же такое "Черный блеск". Сведений о нем у них не сохранилось.
      - Значит, встреча с "Черным блеском" не исключена?
      - Может быть, он есть и тут, - ответил Эрик. - Но теперь нам известно, что катастрофа не наступает мгновенно. Есть признаки оранжевое и голубое пламя, зеленые огоньки. Если вдруг обнаружатся такие явления, мы успеем отлететь на безопасное расстояние. До сих пор никто больше не встречался с "Черным блеском".
      - Выходит, ваша работа не вполне безопасна. Эрик пожал плечами.
      - В борьбе с природой всегда есть опасность. Но ведь люди никогда...
      Внезапно раздался голос, полный тревоги:
      - Керри! Керри! Назад! "Черный блеск"! И через секунду:
      - Назад! Назад!
      Эрик мгновенно выпрямился, как стальная пружина, и Второв всем телом почувствовал, что корабль рванулся прочь от астероида. Ускорение было так велико, что у него потемнело в глазах.
      - Назад! Керри, назад! - настойчиво кричали откуда-то из-за планеты, где, как знал Второв, находился "И-76", на борту которого был Волгин.
      Эрик и Эдвин молчали, не спуская глаз с астероида. Ожидать можно было всего. Никто, кроме погибших четверть века назад истребителей, не видел и не знал, что происходит, когда нарушается тысячелетний покой "Черного блеска".
      Что-то происходило там, на той стороне астероида. И вдруг ослепительная вспышка голубого огня! Вихрь чудовищного взрыва! На месте, где только что был виден астероид, заклубилась сине-оранжевая туча. Перед глазами экипажа "И-80" мелькнули несколько зеленых точек и сразу пропали. Струя оранжевого огня погасла в нескольких километрах впереди корабля.
      Туча быстро рассеивалась. Несколько минут она светилась в пространстве зеленым светом, потом как-то сразу потухла.
      Ничего больше не было видно. Только звезды!
      "И-80" остановился. И полетел обратно, к тому месту, откуда только что улетел.
      Эрик и Эдвин молчали, тяжело дыша. За спиной Второва неподвижно стоял третий член экипажа - Гелий.
      - Дмитрий... - прошептал Второв.
      - Они не могли опоздать, - хрипло сказал Эдвин. - У них было достаточно времени.
      - Внимание! -голос Эрика звучал металлом. -Произвожу перекличку. "И-71"?
      "Ну и выдержка!" -подумал Второв.
      - Корабль в порядке, экипаж цел, - раздался ответ.
      - "И-72"? Тот же ответ. .
      - "И-73"?..
      - "И.74"?..
      - "И-75"?..
      Второе замер, боясь дышать.
      - "И-76"?.. "И-76"?.. Молчание. Эрик побледнел.
      - "И-76"! Никто не отвечал.
      - "И-77"?..
      "Железный он, что ли?1"
      - "И-78"?.. Отозвалась все. Молчал только Керри.
      - Кто видел, что произошло? - спросил Эрик, как будто совсем спокойно.
      - Я. - Второв не знал, кто это говорит. - Возник оранжевый туман, быстро разросшийся. Потом появилось оранжевое и голубое пламя. Мы сразу поняли, что это "Черный блеск". Все признаки, кроме зеленых огоньков. Их не было. Я бросил корабль назад и крикнул Керри, корабль которого находился прямо напротив очага пламени. Но Керри пошел не назад, а в сторону.
      - Как ты думаешь, почему он это сделал?
      - Очевидно, именно потому, что находился напротив огня. Он хотел выйти из района излучений.
      - Он поступил правильно. Что было дальше?
      - Появились длинные языки оранжевого огня. Они достигли "И-76". Тогда Керри стал отступать, но корабль летел странно медленно. Потом взрыв.
      - Где сейчас "И-76"?
      - Я его вижу, Эрик. В ингалископ корабль выглядит, как всегда! видимо, он не пострадал.
      - Три корабля, найденные после первой встречи с "Черным блеском", тоже внешне не пострадали, - ответил Эрик. - Внимание! Всем кораблям осторожно приблизиться к "И-76". Без меня ничего не предпринимать. Соединись с Марсом! - приказал он Гелию.
      3
      Огромная стена в главном зале заседаний Верховного совета науки представляла собой сплошной экран. Вернее сказать, ее просто не было видно. Казалось, что асе здание неведомо как перенеслось на Марс и люди смотрят на чужую планету через исполинское окно.
      Тридцать членов Верховного совета с угрюмыми лицами сидели в креслах. Тут же находились все оставшиеся на Земле, члены экипажа "Ленина", кроме Озерова и Вильсона, не вернувшихся еще из своей поездки в бывшую Англию.
      Все молчали.
      Трагическое известие молниеносно облетело Землю, Марс и Венеру. И не было человека, который в этот момент не ждал бы с огромным напряжением возвращения на Марс эскадрильи Эрика.
      "И-76"! Керри, Владимир, Чарли! И Дмитрий Волгин! Человек, с колоссальным трудом возвращенный к жизни, гордость науки! Олицетворение величайшей победы разума над природой!
      - Этого нельзя допустить! - сказал Люций, вызвавший к телеофу Ио. - Мы должны сделать все, чтобы вернуть его снова к жизни.
      - Дорогой друг, - ответил Ио, - ты взволнован и не отдаешь себе отчета в том, что говоришь.
      - Значит...
      - Подумай сам. Я и все к твоим услугам. Но...
      Люций понимал, о чем думает Ио.
      Двадцать пять лет тому назад девять человек, умерших на кораблях эскадрильи, встретившейся с "Черным блеском", были доставлены на Землю, и сам Люций участвовал в тщательном исследовании трупов. У всех оказались сожженными легкие, все имели следы воздействия неведомой лучистой энергии. Ни одного нельзя было вернуть к жизни.
      Правда, сейчас ученые знают больше. Сожженные легкие можно заменить искусственными. Можно заменить и сердце, если оно повреждено. Но время!..
      Эрику нужно никак не меньше пятнадцати часов, чтобы вернуться на Марс. Период мнимой смерти давно пройдет, необратимые процессы разложения клеток головного и спинного мозга не оставят никакой надежды. Ио прав.
      Если они погибли, нет никакой надежды!
      "Если погибли!" А разве они могли не погибнуть?!
      Люций был готов рвать на себе волосы от отчаяния. Со смертью Дмитрии наука потеряла все, чего достигла с таким трудом.
      Но научные соображения только вскользь затрагивали ум Люция. Он испытывал глубокое человеческое горе: он любил Дмитрия как родного сына.
      К Ио обратился не один Люций - родственники Керри, Владимира и Чарли ждали с нетерпением его последнего слова.
      И старый медик вынужден был объяснить каждому, что если члены экипажа "И-76" умерли, то вернуть их к жизни невозможно.
      Если...
      Это короткое слово, оброненное известным врачом, членом Верховного совета науки, заронило надежду.
      Оно облетело всю Землю, о нем узнали работники экспедиций на Венере, строители станции на Марсе, экипажи ракетопланов и истребительные отряды.
      "Ио сказал: "Если они умерли!". Значит, он допускает, что они могут быть живы".
      И за час до прилета на Марс эскадрильи Эрика вступили в действие все экраны Земли. Мощные станции межпланетной связи, работая почти на пределе, обеспечивали бесперебойную, четкую видимость.
      Люций не удивился, когда к нему явились космонавты, прилетевшие из Ленинграда. Он был бы удивлен, если бы они не сделали этого. Вместе с ними он отправился в здание филиала Верховного совета науки, где находился самый мощный экран города.
      Ио и двадцать восемь известных медиков и биологов уже были там.
      Ио тотчас же обратился к Люцию и рассказал ему, что они решили посоветовать врачам на Марсе:
      - Надо исходить из факта, который будет установлен после доставки на Марс "И-76". Живы члены экипажа корабля или мертвы. В первом случае все зависит от того, в каком состоянии они находятся. Если жизнь едва теплится, если скорая смерть неизбежна, есть смысл сразу заморозить тела, так как на Марсе спасти их нельзя. А здесь, на Земле, мы их оживим.
      - С Дмитрием этого нельзя делать, - сказал Люций. Казалось, Ио удивился. Но он ничего не возразил на эти слова, сказанные тем, кто больше всех был заинтересован в сохранении жизни Волгина. Он понял, что имеет в виду его друг.
      - В случае же, - продолжал он, - если они мертвы, то мы не знаем, когда наступила смерть. Корабль закрыт. Никто не видел, что в нем творилось. Может быть, смерть наступила не сразу, а в пути, совсем недавно. Тогда опять-таки надо немедленно заморозить тела.
      - Правильно.
      - Все силы бросим на спасение Дмитрия. Но, - робко прибавил Ио, допустим, что он все же умрет...
      Люций ответил спокойно, странно-бесстрастным голосом:
      - Перед тем, как мы оживили Дмитрия, состоялась всемирная дискуссия. Я сам защищая наше право оживить его. И мы это сделали. Вы знаете, Ио, в чем мы ошиблись. Может быть, для Дмитрия эта неожиданная смерть - счастье.
      - Значит...
      - Придется покориться судьбе. Дмитрий Волгин - человек, а не подопытное животное.
      Ученые молча переглянулись. Если сам Люций так говорит, значит, надеяться не на что. Ведь только благодаря ему, только имея мощную поддержку Люция, сторонники оживления Волгина одержали победу. Бесполезно вступать в новую дискуссию, если заранее известно, что Люций выступит против.
      Котов перевел слова Люция своим товарищам. Его выслушали с величайшим вниманием. Все знали, как горячо любил Люций Волгина.
      Ксения Станиславская - опустила глаза. Только она одна знала, чем вызваны слова, поразившие всех.
      "А если я ошиблась? - думала она в смятении и растерянности, мучимая угрызениями совести. - Если Дмитрий погибнет по моей вине?"
      Она глубоко раскаивалась в своих словах, которые вырвались у нее при встрече с Люцием сегодня утром . Но она не знала, не могла даже предположить , что они произведут на Люция такое впечатление.
      Это произошло почти случайно. Она ошиблась дверью и вошла в домашнюю лабораторию Люция. В глубокой задумчивости он сидел в кресле перед рабочим столом. При звуке ее шагов Люций вздрогнул и поднял голову.
      - Извините, пожалуйста. - сказала Ксения, делая шаг назад.
      - Нет, войдите, - сказал Люций. - Мне тяжело одному. Побудьте со мной. Никого нет на Земле: ни Эры, ни Мэри.
      Ксению поразили его голос, выражение лица, какая-то детская беспомощность... Сильный человек, с несгибаемой волей, был раздавлен свалившимся на него горем.
      Она подошла, села рядом, я взяла его руку в свои.
      - Вот, Ксения, - сказал Люций. - Нет больше нашего Дмитрия! Зачем я не послушал совета моего отца? Зачем позволил себе воскресить его?
      - Так было нужно. И Дмитрии гордился тем, что послужил науке.
      - Он прожил так мало. А мог бы жить долго, очень долго. И вот тогда-то Ксения и сказана Люцию роковые слова:
      - Трудно сказать, что лучше для Дмитрия. Я слышала его разговор с Игорем Второвым. Он мучился сознанием своей неполноценности в вашем мире, боялся, что не сумеет понять и освоить современную науку. Он говорил, что лучше смерть, чем жизнь вне общего труда.
      Люций пристально посмотрел на нее.
      - Да, - сказал он, - я это знаю. Спасибо, Ксения! Вы напомнили мне о том, о чем я не должен был забывать. Я не только ученый, я его отец.
      Он опустил голову на руки и долго сидел, не шевелясь.
      Она сказала это, чтобы облегчить ему горе- Если бы она знала...
      Потом Люций поднял голову и прошептал:
      - Да, так будет лучше.
      И вот теперь Ксения поняла, какое решение принял тогда Люций.
      Человек восторжествовал над ученым. Долгое молчание нарушил Ио.
      - Если мы вас правильно поняли, Люций, - сказал он, - не следует делать попытки спасти Волгина?
      - Если он умер. Но если он жив, мы обязаны сделать все, чтобы сохранить ему жизнь. Подчеркиваю: сохранить. Предложенный вами способ к Дмитрию неприменим.
      - Пусть будет, как вы хотите.
      Один из ученых говорил с кем-то по карманному телеофу. Потом он повернулся к экрану.
      Заросли синих и фиолетовых марсианских деревьев окружали обширную поляну, где должны были опуститься корабли эскадрильи. Слева блестел купол Фаэтонграда.
      Кто-то подошел к аппарату, установленному на поляне. Голову человека закрывал герметический шлем, на спине виднелись резервуары, наполненные воздухом. Он встал вплотную к экрану и, казалось, смотрел прямо на собравшихся в зале.
      Один из ученых обратился к нему:
      - Юлий! Расскажите, что сделано для быстрейшей реализации нашего плана. Какие меры вы приняли? Вас слушают тридцать членов Верховного совета науки. Сообщаю вам наше решение: Дмитрия Волгина не замораживать ни в коем случае.
      Ксения поняла последние слова и невольно оглянулась на Люция. Он сидел в той же позе.
      Итак, кончено! Если Дмитрий мертв, его не будут пытаться спасти, как других. Решение принято.
      Она увидела, как между пальцев Люция показалась и упала слеза.
      Медленно текло время, нужное для того, чтобы вопрос с Земли долетел до Марса и получить ответ.
      Но вот губы Юлия зашевелились, раздался его голос:
      - Решено накрыть "И-76" герметическим футляром, как только он опустится. Сделать это здесь, на месте. На случай, если экипаж жив, приготовлен арелет, который окажется под тем же футляром, Замораживание будет произведено как в случае смерти, так и при явной опасности скорого ее наступления. Исключается Дмитрий Волгин. Ваше распоряжение удивило всех. Просим повторить его снова.
      - С вами говорит Ио, академик медицины, член Верховного совета. Подтверждаю: Дмитрия Волгина не замораживать ни в каком случае. Разговор кончился.
      - Подумайте хорошенько! - вырвалось у Котова. - Еще не поздно. Люций не пошевельнулся, остальные промолчали. Несколько взглядов было брошено на Люция. Этим людям было явно не по себе, но никто не пытался отговорить Люция. Кому же решать этот тяжелый вопрос, если не ему?
      Вдруг Люций резко отнял руку. Его лицо было белее мела.
      - Если Дмитрия воскресить вторично, - сказал он хрипло, - то он проживет не более трех лет. Для него это не имеет смысла. А мы... Люций обвел взглядом смотревших на него ученых, многие из которых помогали ему в работе над Волгиным, - если мы допустили его гибель... Он человек, а не подопытное животное.
      - Решено, Люций, - мягко сказал Ио. - Вы правы.
      - Будем надеяться... - начал Котов, но ему не дал договорить возглас одного из ученых:
      - Эскадрилья!
      В небе Марса показались рабочие корабли. Они летели тесным строем. Было видно, что четыре корабля несут пятый.
      - Они воспользовались магнитами, - сказал кто-то.
      Потом, медленно и осторожно, четыре корабля поставили "И-76" в центре красного круга, выключили магниты и снова поднялись.
      Подошли четыре машины. С непостижимой быстротой над кораблем, арелетом и людьми вырос прозрачный купол.
      По тому, как люди, оставшиеся внутри купола, сразу сняли с себя шлемы и подошли к люку корабля, можно было догадаться, что уже создано нормальное давление воздуха.
      Потекли минуты томительного ожидания.
      - А ведь на Марсе все уже известно, - сказал кто-то. Передача происходила не мгновенно. Зрители на Земле видели события с опозданием на четырнадцать-пятнадцать минут.
      И вот они увидели, как из корабля один за другим вынесли три продолговатых предмета. Это были капсулы для замораживания. В них находились три теперь уже несомненно мертвых тела. Чьи? Конечно, Керри, Владимира и Чарли. Ведь Волгина и не должны были подвергать замораживанию.
      Потом показались носилки. Неподвижное тело на них было закрыто покрывалом. Носилки тоже поставили в арелет.
      Дмитрий Волгин!
      - Кончено! - сказал Ио.
      Купол сняли. Арелет взмыл вверх и скрылся в направлении к Фаэтонграду.
      Люций всем телом наклонился вперед.
      - Почему они так торопятся? - с дрожью в голосе сказал он. И вдруг раздался голос:
      - Земля! Земля! Слушайте все! Совершен великий подвиг. Ценой своей жизни экипаж "И-76" - Керри, Чарли, Владимир - спас жизнь Дмитрия Волгине. Вечная слава героям!
      4
      О том, что произошло на "И-76", население Земли узнало только на следующий день, после того, как на Марс на специальном ракетоплане прилетели Ио и Люций.
      По их поручению перед аппаратом межпланетной телеофсвязи выступил Юлий - старший врач истребительных отрядов.
      - Друзья! - сказал он - На мою долю выпало сообщить вам печальную весть. Вы уже знаете, при каких обстоятельствах экипаж рабочего корабля "И-76" встретился с фаэтонским веществом, называемым "Черным блеском". Двадцать пять лет тому назад подобная встреча привела к гибели целой эскадрильи, к гибели тридцати шести человек. То, что вторая встреча окончилась не столь грандиозной катастрофой, объясняется тем, что истребительным отрядам известно о подстерегающей их опасности.
      Как ясно теперь, астероид "Ф-277" является, по-видимому, частью наружного слоя погибшего Фаэтона, и на нем находился один из крупных складов "Черного блеска". Больше ста тысяч лет пролежало это опасное вещество на малой планете, пока его не потревожило излучение "И-76". По несчастной случайности этот рабочий корабль оказался как раз против подземного склада. Командир корабля Керри, увидев начало ядерной реакции, пытался уйти в сторону, но, хотя его решение было вполне оправдано, было бы лучше сразу отлететь назад. Потерянное время сыграло роковую роль. Мы еще не знаем, что представляют собой языки оранжевого пламени, о которых рассказали нам экипажи других кораблей, но, очевидно, именно в них заключается главная опасность для людей. Что произошло на корабле "И-76"" мы, может быть, узнаем от единственного оставшегося в живых свидетеля - Дмитрия Волгина. Но сейчас он еще находится в бессознательном состоянии. Керри, Владимир и Чарли сделали все, что могли, для спасения своего пассажира, своего гостя - Дмитрия. Мотивы их геройского поступка ясны, они знали, что представляет собой Дмитрий Волгин. Мы увидели следующее: на полу, возле пульта лежал Волгин, завернутый в противолучевую ткань, конец которой был зажат в руке мертвого Чарли. Голова Дмитрия была закрыта шлемом, от которого шел шланг к кислородному аппарату. Кран, очевидно, был открыт Владимиром. Неподалеку находился Керри и сжимал в руках три куска противолучевой ткани, для себя и своих товарищей. Три шлема лежали тут же. Совершенно очевидно, что Дмитрий, будучи физически более слабым, первым потерял сознание и не мог уже сам защитить себя. Это сделали его спутники, жертвуя собой, так как завернуться в ткань и надеть шлемы они уже не успели. От чего надо было защищаться, мы не знаем, но опасность, видимо, была ясна трем погибшим. Мне очень тяжело говорить, но вы должны знать все. Родственники погибших уже знают. Полость рта, горло, легкие у всех троих оказались совершенно сожженными. Последние минуты жизни они дышали в буквальном смысле слова огнем. У Волгина, насколько можно судить по приборам, внутренние ожоги незначительны. Но он полностью парализован. Чем кончится этот паралич, причин которого мы не знаем, трудно сказать.
      Личный состав истребительных отрядов поручил мне внести на всемирный опрос предложение - увековечить имена трех членов экипажа "И-76". Сообщайте ваше мнение установленным порядком.
      Сообщения о здоровье Дмитрия Волгина будут передаваться ежедневно.
      .................................................................
      Павильон острова Кипр снова принял под свой купол Дмитрия Волгина, как и несколько лет назад.
      Но теперь он был жив.
      Причина глубокого паралича все еще оставалась неясной. Сердце билось медленно; но регулярно и четко, дыхание было поверхностным, но ровным; не оставалось сомнений, что поражена нервная система. Приборы указывали, что в мозгу не возникает даже проблеска мыслей.
      Ио и Люций снова поселились на Кипре. Сюда же прилетели все друзья Волгина: Владилен, Мэри, Мунций, космонавты с "Ленина" Сергей, Иосиф, даже Эрик, покинувший на время свой рабочий корабль.
      Снова вся Земля волновалась за его жизнь, снова человечество с нетерпением ожидало сообщений с Кипра.
      Фаэтонцы, которые были, в сущности, единственными виновниками катастрофы, предложили вызвать со своей планеты крупнейших специалистов по лучевым болезням, и их предложение было с благодарностью принято. Но фаэтонские ученые могли прибыть на Землю не раньше чем через несколько месяцев.
      Люций и Ио испробовали все известные им средства - загадочная болезнь не поддавалась.
      Спустя месяц с Марса прилетел Эйа. С его стороны это было самоотверженным поступком, так как климат острова Кипр очень тяжел для фаэтонцев. С ним прилетел инженер Хосе, единственный человек на Земле, который кое-как мог говорить на фаэтонском языке.
      - Мы получили радиограмму с Фаэтона, - сказал Эйа, - в которой даны указания для осмотра больного. Разрешите мне обследовать его.
      Эйа привез с собой несколько аппаратов, устройства которых еще не знали ни Люций, ни Ио.
      Его провели к Волгину.
      - На Фаэтоне, - сказал Эйа после осмотра.. - правильно поняли, что случилось. Это состояние - следствие воздействия лучей (он произнес несколько протяжных гласных)... Очевидно, пострадавший подвергался их воздействию очень короткое время. Это его спасло.
      - Что надо делать? - спросил Люций.
      - Наши ученые советуют ничего не делать до их прилета. Кормите больного как можно реже и как можно более легкой пищей. Повысьте содержание кислорода в воздухе, которым он дышит, на десять пятнадцать процентов выше нормального.
      - Сколько времени это может продлиться?
      - Думаю, что год или полтора, по вашему счету лет. Но возможно, что и больше. Я ведь биолог, а не медик.
      - Угрожает ли больному опасность? Эйа развел гибкими руками (у фаэтонцев не было локтевого сустава).
      - На это мне нечего ответить. Подождите прилета медиков с Фаэтона.
      Эйа улетел обратно на Марс. За один день пребывания на Земле он почувствовал себя плохо. Да и не было никакой необходимости в , его присутствии.
      Время потянулось еще томительнее. У постели Волгина велось круглосуточное дежурство. Внимательные, любящие глаза непрерывно следили за показаниями приборов, готовых зарегистрировать малейшие изменения. Но недели шли, а никаких изменений не происходило. Волгин продолжал оставаться живым трупом.
      Экипаж "И-76" был торжественно похоронен по обычаю эпохи. Предложение, выдвинутое работниками истребительных отрядов, все человечество Земли приняло единогласно. На золотой доске, у Пантеона величайших людей, где в центре здания лежало тело Владимира Ильича Ленине, появились три новые строчки:
      "Керри - командир рабочего корабля "И-76" истребительного отряда".
      "Чарли - штурман рабочего корабля..."
      "Владимир - бортовой инженер..."
      Это было бессмертием.
      Настал наконец день, когда космический корабль фаэтонцев опустился на космодроме Цереры. Там уже больше двух недель ожидал специально оборудованный ракетоплан, на котором были созданы привычные для фаэтонцев климатические условия. Четыре пожилых фаэтонца прилетели на нем прямо на остров Кипр.
      Их поселили в доме, оборудованном мощными охладителями воздуха, фаэтонской мебелью, кухней, где изготовлялись фаэтонские блюда. Им были предложены особые костюмы и головные уборы, охлаждающие тело. Даже участок сада, примыкающий к дому, закрыли невидимым куполом, ослабляющим лучи Солнца. Только в самом лечебном павильоне, у постели Волгина, фаэтонским ученым предстояло находиться в непривычных для них температурных условиях.
      Люди Земли сделали все, чтобы фаэтонцы чувствовали себя как можно лучше на чужой планете.
      Ученые рассказали, что население Нового Фаэтона принимает живейшее участие в судьбе необычного человека на Земле, что перед отлетом они получили пожелания успеха буквально от всех своих соотечественников.
      Исследование производилось долго и тщательно. Двенадцать дней фаэтонские ученые отказывались что-либо сказать нетерпеливо ждущим людям. Они делали свое дело молча и не торопясь. Медлительность их движений, бесконечно долгие разговоры друг с другом несказанно раздражали всех друзей Волгина. В сравнении с этими четырьмя людьми Ая и Эйа казались подвижными, как ртуть.
      Внутреннее устройство тела человека Земли было давно и хорошо известно фаэтонцам; они не просили никакой консультации, никого и ни о чем не спрашивали. По их указаниям изготовили целый ряд не известных на Земле приборов и аппаратов, кроме тех, которые они привезли с собой. Излучающие машины, которыми пользовались при первом оживлении Волгина, были убраны, вместо них установили другие. Распоряжения фаэтонцев, лаконичные и точные, переводил на земной язык инженер Хосе. Остальное сообщали чертежи и схемы.
      Но как ни медленно работали фаэтонцы, и их работе наступил конец. На тринадцатый день Ио и Люций были приглашены к ним, чтобы выслушать заключение фаэтонского консилиума.
      Невыносимо медленный разговор продолжался четыре часа.
      Выводы ученых оказались предельно точными.
      - Пострадавший от лучей "Черного блеска" человек не парализован. Это лучевая болезнь, которую на Фаэтоне называют... - Последовало непереводимое слово. - Опасности для жизни нет. Но он будет находиться в неподвижном состоянии четыре ваших года. Никакого лечения не требуется. Надо только поддерживать силы организма.
      - Будет ли он совершенно здоров, когда очнется?
      - Да, будет совершенно здоров. Болезнь не оставит никаких следов. При условии точного выполнения предписанного нами режима.
      - Требуется ли ваше присутствие?
      - Один из нас останется на Земле.
      - Ясно ли вам теперь действие лучей "Черного блеска"? - спросил фаэтонцев Хосе.
      - Да, мы знаем теперь, что такое этот загадочный "Черный блеск". Если это вещество осталось еще где-нибудь, ваши люди могут его не опасаться. На Марсе с помощью лингвмашины Эйа мы подробно ознакомим вас с атомарным и молекулярным строением "Черного блеска". Вы легко сконструируете прибор для его обнаруживания на расстоянии.
      - Чудесно! - воскликнул Хосе.
      Для него, работника истребительных отрядов, это было самым важным из всего, что сказали фаэтонцы. Устранялась главная и единственная опасность в работе.
      Трое фаэтонцев улетели обратно на родину, один, по имени Иэйа, остался на острове. В срочном порядке изготовлялась лингвмашина, чтобы фаэтонец мог говорить с людьми. Изучить земной язык он не мог: голосовые связки фаэтонцев были не способны произнести более половины звуков.
      Мэри решила во что бы то ни стало научиться говорить по-фаэтонски. Она осталась с отцом.
      Всеобщее волнение улеглось. Слова фаэтонцев ни в ком не вызывали сомнений - все окончится благополучно.
      ГЛАВА СЕДЬМАЯ
      1
      От четырехлетней летаргии Волгин очнулся сразу. Не было полубессознательного состояния, тумана в мыслях, пробелов в памяти. Он просто проснулся, как привык просыпаться всегда. И сразу вспомнил все, что видел и испытал до момента потери сознания.
      Было темно. Он лежал в мягкой и удобной постели. Смутно проступали очертания предметов: ночного столика, нескольких кресел, стола. Очевидно, была ночь.
      "Ясно! - подумал Волгин. - Я на Марсе. Эскадрилья вернулась туда после этой странной истории с "Ф-277". Но ведь я-то потерял сознание, почему же меня не положили в больницу? Да, у них нет больниц. Но почему тогда я один? Нет даже сиделки. Странно".
      Привычным мысленным приказом он потребовал, чтобы открылось окно, если оно есть в комнате.
      "Окно" открылось. Темная завеса раздвинулась, и неожиданно на постель Волгина лег луч лунного света.
      "Вот как! Я на Земле. Еще более странно. Неужели я мог так долго спать?"
      Он чувствовал себя настолько обычно, что ему и в голову не приходило, что он мог быть столь длительное время в бессознательном состоянии. Вероятно, его просто усыпили.