Котов начал так же, как два дня назад в разговоре с Карелиным. Он рассказал о своей работе в Самаркандской городской библиотеке и о находке предания, относящегося к началу тринадцатого века.

Потом он прочел перевод.

Кичёв слушал очень внимательно. Его лицо было серьезно и невозмутимо, но Карелин, хорошо знавший друга, заметил, как в его глазах несколько раз мелькнул насмешливый огонек.

«В чем дело? — тревожно подумал Николай Тихонович. — Неужели ему кажется, что все это просто сказка? Тогда нечего и надеяться на его помощь. А без нее трудно обойтись».

Котов прочел последнее слово и замолчал.

Можно было ожидать, что Василий Васильевич спросит о подлиннике, но, видимо, Котов внушал ему полное доверие, и опасного вопроса не последовало.

— Получилось очень любопытное совпадение, — задумчиво сказал Кичёв. — Я приехал в Ленинград как раз по вопросу о курганах. Ты ведь знаешь, — обратился он к Карелину, — что я специалист по археологии азиатских и африканских стран. Там сейчас нет работы и не предвидится в ближайшее время. Я решил заняться раскопками курганов, когда-то оставленных именно монголами. И вот вы обращаете мое внимание на курган, который мне и нужен. Очень любопытно! Видимо, ваш курган находится где-то в нижнем течении Волги, скорее всего в Волгоградской области. Но это можно уточнить.

— Значит, ты согласен искать курган? — обрадованно спросил Карелин.

Кичёв кивнул головой.

— Искать его нужно, — сказал он. — Что вы сами думаете о железном пне? — обратился он к Котову. — Что это такое, по вашему мнению?

— Очевидно, какой-то металлический цилиндр, — нерешительно ответил Котов.

— Так-то так! Но откуда мог взяться металлический цилиндр в Древней Руси?

— Вот этого не знаю.

— А ты, Коля?

— А я еще меньше.

— Так ли?

Что-то в голосе археолога заставило Николая Тихоновича насторожиться. Он вспомнил насмешливые огоньки в глазах у Кичева и почувствовал, что их ждет какой-то сюрприз. Характер друга Карелину был хорошо знаком. Все же он ответил, как мог спокойнее:

— Откуда же я могу знать?

— Вот именно, откуда? — Кичёв помолчал, барабаня пальцами по ручке кресла. — Знать и предполагать — вещи, конечно, разные. Знать ты не можешь, как не может и Константин Константинович или кто-либо другой. Но предполагать ты можешь. Значит, — неожиданно сказал он, — ты оставил мысль о поисках шара на дне Атлантического океана и переключился на поиски железного цилиндра? И притом всего через два дня после того, как призывал к поискам шара. Вполне соответствует твоему характеру…

На этот раз не «что-то», а откровенная насмешка звучала в голосе археолога.

— С чего бы, — продолжал он, — математик и литературовед так заинтересовались раскопками курганов? Почему вы собирались вместе, обратите внимание, звонить мне в Москву? Скажите-ка откровенно, дорогой Константин Константинович, были вы на докладе Николая Тихоновича о «спирали времени» или не были? Не по его ли рекомендации вы подготовили этот вариант монгольского предания, выбросив из него малейшее упоминание о джиннах?

Вера Павловна расхохоталась.

— Хватит играть в прятки, — сказала она. — Все ясно!

Василий Васильевич тоже засмеялся.

— И как только тебе не стыдно, — сказал он Карелину, — выставлять меня перед людьми ученым сухарем? Почему ты решил, что я не могу заинтересоваться именно так, как заинтересовался ты сам? Видимо, плохо ты меня знаешь! Дело в том, друзья мои, что это предание мне давно известно. И как раз из вашей же статьи, уважаемый товарищ. Вы забыли о ней. Когда вы читали, я сразу вспомнил и заметил явно намеренные изменения. Догадаться об остальном — элементарная логика!

— Убил! — весело сказал Карелин. — Одним выстрелом обоих.

— Что ж, тем лучше! — Котов не улыбался, — Тогда я задаю вам прямой вопрос — можете ли и хотите ли вы помочь нам найти машину времени?

— Помочь вам? Не лучше ли сказать, что вы поможете мне искать загадочный цилиндр? Не «машину времени», а именно цилиндр. Говорить о машине времени тем, от кого зависит организация археологической (он подчеркнул это слово) экспедиции, никак нельзя.

Теперь рассмеялись не только Карелины, но и Котов.

— Ладно, поквитались! — сказал Кичёв. — Вы имели право думать обо мне так, как я сам думаю о других. Перейдем к делу!

Местом для базы экспедиции был выбран город Волгоградской области Михайловка. По мнению Кичёва, именно здесь должен находиться центр будущих поисков.

Рекой в «тысячу локтей», о которой упоминалось в предании, Василий Васильевич считал приток Дона — Иловлю.

— Пусть вас не смущает, что Иловдя гораздо уже, — говорил он Карелину и Котову. — Восемьсот лет назад она могла быть и шире и глубже, чем сейчас. По указаниям, имеющимся в предании, отряд монголов достиг Волги именно здесь, севернее Волгограда, примерно в районе Камышина. Там говорится о степях. Михайловка в степной полосе. От Волги до Иловли приблизительно один день конного пути.

— Леса? — спросил Котов.

— Они тоже есть, правда, небольшие. Но опять-таки не будем забывать о времени. Ведь прошло восемьсот лет. Во всяком случае, искать можно только здесь.

— А есть тут курганы?

— Всегда были. Наша задача облегчается тем, что мы ищем курган с железным цилиндром внутри. Это даст возможность производить внешний осмотр каждого подозрительного холмика, не разрывая всех подряд.

— А если цилиндр не железный, а медный, или из другого немагнитного материала?

— Не имеет значения. У нас четыре «искателя», которые обнаружат любой металл. Разобьемся на четыре партии и обследуем местность в радиусе пятидесяти километров от Михайловки.

— Только пятидесяти?

— Я думаю, что это предел. Но, если ничего не найдем, увеличим радиус.

Организация экспедиции встретила большие трудности. Предание все же больше походило на сказку, чем на исторический документ. Первоначальное намерение — не говорить о джиннах — осуществить не удалось. Пришлось выписать из Самарканда самый подлинник предания. Проявился свойственный историкам скептицизм и осторожный подход к историческим материалам. И если Кичёву все же удалось добиться разрешения, то только потому, что он упирал не на предание, а на свои собственные соображения о необходимости пролить свет на некоторые неясные детали подготовки Чингисхана к нападению на Русь. О разведке Субудай-нойона до сих пор ничего не было известно, историки впервые услышали об этом из предания, и Кичёву удалось доказать, что раскопки, на которых он настаивает, могут уточнить — была ли такая разведка или нет, независимо от того, существовал ли «железный пень» или не существовал.

Василий Васильевич пользовался авторитетом и умел добиваться своего.

Экспедиция была небольшой, в нее кроме самого Кичёва входил еще только один археолог Никитин. И не составило труда зачислить в нее Карелина и Котова.

Вера Павловна, хотя и очень интересовалась задуманными поисками, от участия отказалась.

Выехали в мае.

Уже в пути Кичёв познакомил Никитина с идеей Карелина и подлинными целями их экспедиции. Против ожиданий, серьезный и вдумчивый ученый, каким был Никитин, сразу «загорелся» нисколько не меньше их троих…

Гудение зуммера — вызов по радио — прозвучал, когда Карелин только что расположился на отдых под случайно попавшимся на пути одиноким деревом. Его помощник, молодой студент Волгоградского университета, Анвер, который с тремя товарищами, тоже студентами, присоединился к экспедиции Кичёва, готовил в этот момент завтрак, притащив из машины мешок с продуктами.

— Вызывают! — сказал он.

Карелин неохотно поднялся.

Уже третий день они с Анвером находились в «свободном поиске» в отведенном им секторе, севернее Михайловки. Местность была равнинная, и холмы попадались редко.

Котову был поручен восточный сектор, а южный и западный Кичёв назначил себе и Никитину.

Дважды «искатель» вводил Карелина в заблуждение. В первый раз он указал на кусок стальной балки, неизвестно когда и как оказавшейся в земле, а во второй раз они открыли обломки орудия, лежавшие здесь, очевидно, со времен войны. Николай Тихонович был достаточно осторожен и оба раза не сообщал ничего, желая сначала убедиться. Видимо, так же поступали и остальные трое, потому что ни разу не возникла ложная тревога. А крупные металлические предметы попадались и Кичёву, и Никитину, и Котову, о чем они рассказывали друг другу по вечерам, когда съезжались на своей базе — гостинице в городе.

Каждая из четырех поисковых групп была снабжена рацией, и разговоры происходили довольно часто, так что вызов стал уже привычным.

Портативная радиостанция, внешне похожая на дамскую сумочку, висела на дверце вездехода-амфибии. Эти машины, предоставленные Кичёву в Волгограде по его просьбе, оказались очень полезными в поисках. На них можно было легко преодолевать часто попадавшиеся ручьи и речки, небольшие озера и заболоченные места.

Карелин раскрыл «сумочку», и тотчас же раздался голос Никитина:

— Коля?

— А кто же еще!

— Немедленно ко мне! Другие уже в пути.

— Неужели нашел?

Против воли Николай Тихонович произнес эту фразу тоном глубокого разочарования. Очень, хотелось самому найти «железный пень».

Никитин рассмеялся.

— Выходит так, — сказал он. — Бери карту!

— Есть, взял.

— Мои координаты…

— Далековато, — сказал Карелин, отметив место, где находился Никитин. — Будем примерно через два часа.

— Давай не задерживайся!

— Вот, оказывается, кому повезло, — сказал Карелин стоявшему за его спиной Анверу.

— Значит, все-таки…

Анвер и его товарищи никак не хотели поверить в существование «железного пня».

— Все-таки! — сказал Карелин. — Садись, поехали!

Управление амфибией лежало на Анвере. Впрочем, управлять почти и не приходилось. Как все современные автомашины, амфибии были оборудованы автошоферами.

— А как же наш завтрак? — спросил Анвер. — Я уже все приготовил.

— Поедим в дороге.

Им предстоял путь почти в сто километров, так как в этот день они осматривали северную часть своего сектора, а Никитин находился на южной границе своего. На карте в этом месте был показан лес.

— Вот видишь, — сказал Карелин своему молодому спутнику, указывая на карту. — Предание говорило правду. Цилиндр найден именно в лесу.

— Это лес молодой, — ответил Анвер. — Посажен после войны.

Ехали ровно два часа.

Лес оказался действительно молодым, но достаточно густым, и найти Никитина удалось только с помощью переклички гудками машин.

Кичёв и Котов со своими напарниками были уже здесь.

— Вот он наконец! — сказал Никитин указывая на небольшое возвышение, на котором росли молодые березы.

Холмик выглядел обыкновенным, часто встречающимся в лесах, пригорком. Ничто не указывало, что это древний курган. Карелин подумал, что ни он сам, ни Котов никогда не заподозрили бы ничего и могли пройти мимо. Угадать в пригорке курган мог только опытный археолог.

— Здесь был очень старый лес, — сказал Кичёв. — Несколько раз он горел. Последние пожары произошли в конце девятнадцатого века и во время сталинградских боев, когда он и сгорел целиком. Думаю, что товарищу Никитину удалось найти искомое.

— Мне тоже так кажется, — скромно сказал Никитин, но его глаза радостно блестели. Видимо, он был убежден в успехе. — Вот, смотрите!

Он показал на свежую яму. В ее глубине виднелось что-то гладкое и блестящее.

— «Искатель» почуял металл, но не смог определить его. Это и заставило меня вызвать вас всех, раньше чем мы вырыли яму. Неизвестный металл не может быть не чем иным, кроме как цилиндром пришельцев.

— Да, вы правы, — сказал Кичёв, и его всегда невозмутимо спокойный голос дрогнул от волнения.

Взволнованы были все восемь человек.

Они знали, что новейшие искатели, бывшие в их распоряжении, точно определяли любой металл, известный науке.

Нетерпеливое любопытство было столь велико, что они никого не позвали на помощь, а сами, используя вездеходы, выкорчевали деревья и разрыли весь курган, работая как одержимые.

Опустив наконец лопаты, они переглянулись, недоумевая, как удалось им столь быстро, ввосьмером, произвести такую трудоемкую операцию.

Лучи заходящего солнца, пробиваясь через листву, окрасили «машину времени» в розовый цвет. Она стояла перед ними, загадочная, непонятная» непостижимая и безмолвная.

Что там внутри?..

Карелин неожиданно рассмеялся.

— Словно дети, — сказал он, пожимая плечами. — Как будто нельзя было сделать это завтра и без всякой спешки.

— Замечание верное, но немного запоздало, — отозвался Василий Васильевич, опускаясь на траву и тяжело дыша. — Кто из вас способен отправиться сейчас в город?

— Я, — вызвался Котов. — Но разве мы все не вернемся сегодня в город?

— Если вы спрашиваете меня, — ответил Кичёв, — то я предпочитаю остаться здесь. — Он помолчал и прибавил: — Кто знает…

И хотя фраза осталась неоконченной, все сразу поняли, что он хочет сказать.

— Я тоже останусь, — сказал Никитин.

— И я, — присоединился Карелин.

— В таком случае, я съезжу и вернусь, — сказал Котов.

— Нет! — Кичёв достал блокнот и перо. — Вы отправите телеграммы, а утром встретите на аэродроме тех, кого я вызываю. И покажете им дорогу.

— Значит, мне ехать в Волгоград?

— Конечно!

Котов и его напарник уехали.

— Мы отлично отдохнем в машинах, — сказал Василий Васильевич. — Но спать придется по очереди. Нас шестеро.

— Сомнительно все же, — заметил Карелин.

— Да, разумеется. Но я никогда не прощу себе, если мы проспим их выход. Это может случиться в любую минуту. И никто нам этого не простит. С сегодняшнего дня цилиндр всегда будет находиться под наблюдением.

— Годами? — спросил Анвер.

— Годами, десятилетиями, столетиями. Столько, сколько потребуется.

— Ну что ж, — весело сказал Никитин. — Давайте ужинать. Не знаю, как вы, а я голоден.

— Забавно получилось бы, — сказал Карелин, когда недалеко от цилиндра запылал костер и все шестеро уселись у огня, — если бы пришельцы именно сейчас вышли из цилиндра. Сидят люди у костра, как в доисторические времена. В первую минуту они могут подумать, что попали к дикарям. — Никто не поддержал его шутку. — Мне одно непонятно, — продолжал Николай Тихонович, — как могла эта машина очутиться в России?

— Разгадку следует искать, исходя из твоей же гипотезы, — отозвался Кичёв. — Этот цилиндр не только машина времени, но и пространства.

— Моя гипотеза пока не может дать объяснения.

— А ты считаешь ее законченной?

— Нет, конечно.

— В том-то и дело!

— Николай Тихонович, — попросил Анвер, — расскажите нам о вашей гипотезе. Я и мои товарищи слышали о ней, но пока нам не все понятно.

— Верно, рассказывайте! — сказал Никитин. — Мне тоже интересно.

Карелин не заставил себя упрашивать. Когда он закончил, Анвер сказал задумчиво:

— Если этот цилиндр тот же, который был в Атлантиде, и перенесся сюда потому, что Атлантида погибла, то можно допустить, что это место также не окончательное. Сами пришельцы, или управляющие цилиндром автоматы, могут перенести его куда-нибудь еще. Что произойдет, если именно сейчас заработает машина пространства?

— Для нас? — спросил Карелин. — Ничего, кроме того, что цилиндр внезапно исчезнет. Если еще можно допустить, что он, двигаясь во времени, виден нам, то, перейдя в нулевое пространство, мгновенно станет невидимым.

— Так-так, — сказал Никитин. — Приедут завтра вызванные нами ученые, а цилиндра нет. В хорошеньком положении мы окажемся.

Все рассмеялись.

— Мы напрасно не взяли с собой фотоаппарата, — серьезно продолжал Никитин. — А вдруг и в самом деле он исчезнет. Какие приборы и автоматы охраняют машину, мы не знаем. Может быть, мы, отрыв цилиндр из земли, сами привели в действие эти приборы. Может быть, выйти из него пришельцы могут только тогда, когда кругом никого нет?

— Будем надеяться, что этого не случится.

— Я могу съездить за аппаратом, — предложил Анвер.

— Теперь уже поздно, — сказал Кичёв. — Чему быть, того не миновать. Кто дежурит первым?

— Дежурить будем мы, — сказал Анвер от имени двух своих товарищей. — А вы спите до утра. И не спорьте, товарищ Кичёв. Завтра вам нужна будет свежая голова.

Находка вызвала огромный интерес у историков и произвела настоящую сенсацию.

Цилиндр из никому не известного металла, найденный внутри кургана, относящегося к тринадцатому веку, — это не могло не заинтересовать всех. А когда были опубликованы рукопись Даира, монгольское предание и гипотеза Карелина, мир охватило волнение. Впервые люди Земли столкнулись с тем, что можно было считать доказательством посещения планеты пришельцами из иного мира. Машина времени из абстрактного понятия внезапно превратилась в реальность.

Впрочем, в том, что это именно машина времени, многие сильно сомневались. Слишком живучи были представления о такой машине как о конструкции невидимой и неощутимой, когда она находится «в движении». Начало этому представлению было положено еще фантазией Уэллса. Но и ученые, работавшие в области теории «нулевых» измерений, не могли себе представить, чтобы одна и та же конструкция была неподвижна снаружи и в то же время двигалась по времени внутри.

— Никакой машины времени там нет, — говорили сомневающиеся. — Это просто капсула с материалами о пришельцах.

Те, кто придерживался такого мнения, не верили ни рукописи Даира, ни монгольскому преданию, считая их случайно совпавшими по содержанию сказками.

Но в том, что цилиндр имеет не земное происхождение, не сомневался никто. В этом невозможно было сомневаться. Такого металла на Земле не существовало сейчас и, конечно, не могло существовать в прошлом.

Попытка получить хоть крупицу этого металла для лабораторного исследования окончилась неудачей. Анализ на месте также ни к чему не привел. Стало только ясно, что никакие вещества не действуют на загадочный материал и не вступают с ним в химическую реакцию. Сильнейшие кислоты не оставляли следов на гладкой поверхности.

Чуть заметный овальный контур двери был обнаружен почти сразу, так же как и маленький выступ, служившей, по всеобщему мнению, кнопкой, с помощью которой дверь могла быть открыта.

Открывать или не открывать?..

Представляли себе теоретики нулевых измерений возможности движения и неподвижности одновременно или не представляли, верили в то, что внутри цилиндра находятся люди, или не верили, — все это отходило на второй план в сравнении с основным вопросом: как отразится на пришельцах, если они всё же находятся там, попытка открыть дверь?

Пришельцы, люди иного мира, гости Земли, могли оказаться в цилиндре. А раз так, их нельзя было увидеть, потому что они находились вне пространства и времени, воспринимаемого людьми, двигаясь по времени. Значит, открыть дверь и заглянуть внутрь представляет собой акт простого любопытства, какими бы соображениями «пользы науки» этот акт ни прикрывали.

Такого взгляда придерживались очень многие.

— Позвольте! — возражали другие. — Здесь вопиющее противоречие. Неужели можно предположить, что создатели машины не предусмотрели, что дверь можно открыть снаружи? Ведь они могли применить технику биотоков. Дверь могла открываться без всякой кнопки. Да мало ли способов скрыть от постороннего глаза механизм замка? Ясно видная кнопка — это прямое указание, что дверь отрыть можно, а может быть и нужно.

Такой взгляд также имел веские основания.

В конце концов было решено открыть дверь и, не входя в цилиндр, осмотреть его внутреннее устройство.

Но решить — это еще не значит получить возможность выполнить решение…

За короткое время вид места, где стоял цилиндр, изменился до неузнаваемости. В радиусе ста метров все деревья были удалены, получившаяся площадка выровнена и покрыта каменными плитами.

После бурного обсуждения решились тронуть и сам цилиндр, и теперь он стоял на небольшом постаменте в центре площадки, напоминая собой памятник.