С бала на корабль

Секс у всех человекоподобных рас, населяющих Анарисс, принципиально схож. Игры, коими он предваряется, – тоже. Во всяком случае, карнавал с переодеванием встречается даже у мелких зеленых гоблинов, хотя им, кроме крысиных шкур и рогожи, и нарядиться-то чаще всего не во что. Но и те в Приснодень нацепляют на себя все, что под руку попадется, не пренебрегая фирменными пакетами из универлавок и консервными банками. Особенно потрясают воображение колпаки на всех зеленявках без изъятия – раз в году каждый сам себе тим-лидер!

Понятное дело, ежегодный маскарад по тому же поводу в главном зале Магистрата, на который загнала меня нынче Судьба, выглядит куда приличнее. Никаких тебе пакетов и банок – сплошь дорогие ткани да натуральные драгоценности, меха и перья, пух и прах до предела и далее. Причем показное богатство с реальным находится в обратной пропорции – пуще всего разодеты гильдейские купцы и купчихи. Так и толпятся всюду, мишурой обвешаны, словно ходячее При-снодрево. Хоть сейчас поджигай, не дожидаясь полуночи.

Где-то посередке парада самомнений расположились цеховые маги и прочие представители свободных профессий. Этим коммерческая жилка велит делать из себя витрину собственного успеха, однако требовательность потенциального заказчика к хорошему вкусу сих ремесленников высшего разряда несколько сдерживает их страсть к показухе. К тому же магички чаще всего косят под городских эльфей, а те все до единой в штанах, так что особо не развернешься. Да и вообще таких уже поменьше будет – денежный успех в этой прослойке редок, пусть порой и повыше купеческого.

За ними магистратские с судейскими, совсем почти пристойные, если не считать обязательных цепей с перстнями. Отчего-то чиновников глаз выхватывает в любой толпе – даже маскарадный костюм они умудряются носить с видом одновременно солидным и скучным, привычка к мантии фантазию ограничивает. Зато уж супруги их оттягиваются за всю семью, вровень с купчихами. Смешнее бывает только наоборот, если жена в Магистрате, а муженек у нее в фаворе…

Венчают опрокинутую пирамиду зримых признаков богатства эльфы обоего пола. Эти и вовсе могут ограничиться одним-двумя прибамбасами – стоимостью в полгорода. Или, напротив, позволить себе подчеркнуто дешевое изобилие, если оно подобает избранному костюму. Абсолютно достоверному, если не считать несоответствия природным сословию, расе, а зачастую и полу носителей. У них с этим просто, а меня до сих пор коробит…

В общем, снизу вверх консервативность и показное богатство падают, зато демонстративность и эпатаж только растут. Уж кто-кто, а я могу утверждать это с полной ответственностью – мое семейство, выведенное в свет ради праздника, служит тому лучшим примером. Пусть даже из всех нас лишь Хирра отнеслась к маскараду с подобающей серьезностью.

Сейчас на ней был костюм хисахской танцовщицы, состоящий из семи прозрачных шалей и трех фунтов вычурных серебряных украшений. Вдобавок сквозь все это отливала сине-бирюзовым фальшивая чешуя, наклеенная на бедра, плечи, лопатки и скулы. Линзы с вертикальными зрачками завершали образ невозможной в принципе полуэльфи-полудраконидки.

В этом причудливом образе старшей жене не удалось только одно– весь вчерашний день моя высокородная убила на заклятие, которое раздвоит ей язык и позволит удивить всех двухголосой речью. Но выходило либо одно, либо другое. С раздвоенным языком она вообще была не в состоянии членораздельно управиться. В конце концов темная эльфь в буквальном смысле плюнула на магию и нацепила на клыки коронки-ревербераторы.

Келла поступила проще, заявившись в полном облачении атаманши «Гекопардовых Орхидей», с мордашкой, расписанной разноцветными полосами в тонах банды. Присутствующие сливки общества нашли этот облик очень милым и оригинальным… за исключением генерального прокурора и маршала штурмполиции. Они не хуже меня знали, что сей костюм полностью соответствует реальному статусу.

Тут уж ничего не поделаешь, и помочь беднягам я никак не мог, даже если бы хотел. Ибо успел отлично усвоить основное правило при обращении с младшей женой: если вы не обеспечите ей интересную жизнь, она обеспечит ее вам. И не факт, что второй вариант перенесет без потерь кто-либо, кроме нее самой.

Что до меня, то я вообще не заморачивался, пришел, в чем обычно хожу – подобранных в комплект по принципу максимального удобства и качества элементах армейской формы. Для здешних обитателей это было в диковинку и вполне сходило за маскарадный костюм. Да и сам я, Собачий Глаз Пойнтер, Ночной Властитель человеческой крови, если задуматься, персонаж довольно-таки карнавальный. Так что нечего париться…

Тем более, что знакомых, чье мнение по данному поводу можно было бы принять близко к сердцу, ни у одного из нас попросту нет. У Хир-ры – вследствие ее биографии, отмеченной кровожадным диагнозом Волчьей Жажды и вытекающей из оного карьерой в Охотничьем Клубе, игравшем с Судьбой на жизни тех, кому доведется стать Добычей.

Опять же пропасть между древнейшей кровью, последней представительницей которой осталась Келла, и всеми остальными эльфами отнюдь не сократилась за три с лишним тысячи лет после разделения на Дневных и Ночных и последовавшей за тем Войны Сил. Что тоже не располагает к широкому кругу общения.

А я до недавнего времени ни к одному из присутствующих даже на кухню зван не был – ка-давростюардов налаживать в соответствии с основной армейской и единственной мирной специальностью. Отчего, понятно, связями в высшем обществе тоже не обзавелся.

Даже найдись какой-нибудь знакомец у одного из нас троих, нет никакого шанса, что кандидатура эта окажется известна остальным. Нет таких, и быть не может по определению. Разве что Арбитры, верные блюстители интересов каждого акционера Концерна Тринадцати. Как-никак, к числу последних, как представители Высоких Родов, принадлежит вся наша троица. Да и прочих поводов свести знакомство с эльфийскими законниками за последнее время сыскалось немало.

Так что, увидев деловито раскланивающиеся мужские фигуры в строгих серых тройках, я ничуть не удивился. Они да я сам – единственные опоры постоянства и естественности в этой бредовой мешанине, где соседствуют костюмы всех народов и эпох. Оттого и ответил на приветствие едва ли не с радостью. Приятно видеть хоть что-то незыблемое, даже если это хищность записных сутяг.

Похоже, у пары эльфов я вызвал в чем-то близкие чувства– тем тоже было спокойнее видеть Собачьего Глаза Пойнтера в обычном качестве. Во всяком случае, если судить по вопросу, прозвучавшему после обмена приветствиями.

– Вижу, не изменяете привычному стилю даже в Приснодень? – поинтересовался кто-то из них. Кто именно, я так и не понял. Обратился ко мне один, но голос и интонации явно принадлежали другому.

Впрочем, уверенно расслышать что бы то ни было в окружающем гаме и гвалте было непросто. Поэтому я только ухмыльнулся понимающе и пожал плечами, обращаясь сразу к обоим.

– Со мной-то все ясно, – решил я поддеть их по-свойски. – А вы почему не в масках? Должность не позволяет?

Арбитры довольно ехидно переглянулись и совершенно несерьезно хихикнули.

– Это я Светлый, – поясняя, отвесил полупоклон серокожий и черноволосый.

– А я Темный! – развел руками бледный и золотогривый.

Ну дают парни! Краска или заклятья, но поработали оба здорово. Если учесть, что их и в норме-то можно различить только по цвету, в юморе Арбитрам не откажешь.

– И верно, как же еще… Оттягиваться тоже нужно, – вздохнул я, с немалым трудом признавая всесилие Приснодня и свое одиночество в попытках сохранить естественность. – Хоть раз в году от всего отдохнуть!

– Не могу согласиться, – покачал головой тот из них, кого День Последней Перемены превратил в долгоживущего собрата Побежденных Богов. – Интересы Концерна первичны…

– И мы должны неотступно блюсти их, без перерыва на отдых и праздники! – подхватил второй, примеривший на себя личину победителя Войны Сил. – Собственно, вас мы тоже обеспокоили по делу.

Ага. А я-то губы раскатал, расслабился, думая, что эта парочка летучих акул правосудия может появиться на горизонте без веской причины, к тому же сулящей одни неприятности. Во всяком случае, весь мой опыт взаимодействия с законом только о неприятностях и говорил– от первых подростковых приводов в участок через навеки памятную армейскую повестку до всех визитов этих же самых Арбитров в замок Стийорр…

Теперь вот на выходе подловили, в самый Приснодень. Воистину, «закон без отдыха не спит, над смертным неотлучно бдит», как поется в марше Штурмполиции. Где они поймают меня в следующий раз? В нужнике? В купальне? В супружеской постели?!

Ладно, о следующем разе задумываться рановато, с этим бы разобраться. Для чего следует хотя бы выслушать казенных сутяг. Желательно поподробнее, чтобы не упустить какую-либо лазейку из ловушки, расставленной на меня Судьбой с их помощью.

– Дело это касается одной молодой особы, – не стал тянуть копченый каучук изначально Светлый, а сегодня Темный Арбитр. Светло-Темный, стало быть. То есть наоборот, Темно-Светлый – по законам символометрии внешний уровень обозначается в начале. Иллюзия прежде истины себя оказывает, и иначе не бывает никогда, хоть и родится истина прежде ее искажений…

Изрядно замаскированная истина в облике иной, ничуть не менее реальной – теперь я еще лучше оценил шутку Арбитров с обменом цветами – учтиво отступила, давая дорогу какой-то исключительно расфуфыренной иллюзии. Женского пола и высокого эльфийского рода, если судить по едва ли не семифутовому росту. Ни то, ни другое был не в состоянии скрыть наряд иэрий-ской плясуньи Гильдии Огненного Петуха, состоящий в основном из оранжевых и алых перьев.

Насчет принадлежности этой Инорожденной Дню или Ночи теперь, после сногсшибательного фокуса ее покровителей, я бы не рискнул загадывать. Хотя многочисленные участки обнаженного тела, выставленного напоказ весьма откровенным костюмом, были по-светлоэльфийски кремовыми, без оттенка иного тона. Да и круто вьющаяся копна волос отдавала не заемным золотом «ведьминого чая», а природной подлинностью того же металла.

Данный набор сразу же неприятно напомнил о первой из смертных сестер Дня, с которой мне довелось свести близкое знакомство. Даже чересчур близкое, на мой вкус – без него можно было бы и вовсе обойтись. Это я про Леах, чтоб ей совсем не вернуться из отлучки, невольно организованной мной самим…

А когда эльфь, некстати вызвавшая в памяти Инорожденную стерву, сняла полагающуюся к костюму маску из тех же перьев, сомнений в ее принадлежности Цвету и вовсе не осталось. Какая, к демонам гоблинячьим, Ночь?! Истинный День в блеске его, каковой как никто умела явить собой недоброй памяти высокородная ау Риер!

Именно она это и оказалась. Собственной персоной. Точь-в-точь такая, какой пожаловала в первый раз на порог нашего с Хиррой замка. Без единого изъяна, причиненного нашей совместной инспекцией в Мекан, из которой ей не довелось тогда вернуться.

А сейчас, значит, довелось?!

Вот тебе, гоблин; и Приснодень! Пять дюжин лет в виде дерева, заклятого одним из Первосу-ществ… Так быстро пролетели, что ли? Непохоже – не настолько давно я в эльфы заделался, чтобы счет годам потерять. Хотя и такое бывает, говорят. Как тысячу перевалишь, так в этой прорве полвека теряется бесследно.

Или на болотном острове непорядок какой? С Великим Всем что-то не так?! Это ж, почитай, Мировая Погибель подступила незаметно!!!

Ничем иным не получалось объяснить появление Лесной раньше положенного срока отсидки… то есть отстоя под корой в меканских джунглях. Впрочем, даже миновавшего времени биомагического заключения, похоже, хватило, чтобы изрядно поменять натуру зловредной эльфи. Общую легкомысленность облика совершенно не в тяжеловесном стиле высокородной еще можно списать на карнавал, но вот взгляд…

Мечтательности, непосредственности и мягкости в нем, как я понимаю, от роду не водилось. А сейчас глаза светлоэльфийской дивы сияли, как два новеньких ртутных статира. Или нет, как хисахские «морские» динары из голубого золота…

Стоп. У Леах же глаза серые были, если не ошибаюсь? Хоть и недосуг мне с ней было в гляделки играть… Нет, точно, у той сталью отдавали, у этой же – талой водицей горных снегов. И не линзы, блеск живой – уж я-то не спутаю. Тогда как же… то есть что же… то есть кто же это?

– Позвольте представить вам янгледи Алир ау Риер ау Рийосурр, уарени Инерс, – оттарабанив сперва наши с женами титулы, как всегда, к месту развеял недоумение Темный, то есть на самом деле Светлый Арбитр.

Значит, Алир, а не Леах. Сестрица, что ли? Близняшка, видно, если сходу не отличишь даже в маскарадном костюме. Вот только почему «янгледи»? Она же сотни на полторы лет старше Хирры, если с сестрой единоутробная…

– Младшая полусестра небезызвестной вам уари Инерс, находившаяся под опекой той до замужества, – прибавил свою весьма не лишнюю часть разъяснений ныне Светлый, а по сути Темный Арбитр.

Что такое «полусестра» и насколько младшая, разберемся позже. Главное, степень родства угадана верно. А детское титулование взрослой по всем признакам Инорожденной получило вполне понятное объяснение. Хотя в свое время я был изрядно удивлен дремучестью законодательных норм совершенно отвязанных во всем прочем первых детей Отца.

Как оказалось, эльфийская дива довольно ограничена в возможных статусах. Она может жить девицей в родительском доме, быть замужней, разведенной или вдовствующей. А также пребывать под опекой до замужества или совершеннолетия с последующим выбором одного из статусов, включая вдовство. Последнее осуществляется выдачей замуж за умершего по договоренности с его родом. Некоторые обедневшие семьи недурно зарабатывают на приданом-отступном «рисовых вдов».

Старшая ау Риер, помнится, избрала как раз последний вариант. А младшая вот, даже оставив совершеннолетие далеко позади, предпочитает отсиживаться под опекой. Под чьей только, в отсутствие более самостоятельной сестрицы?

Дождавшись завершения представления, более инфантильная представительница рода ау Риер сделала глубокий книксен – на редкость умильно, слегка стеснительно и чуть-чуть неуклюже. Ничего общего с упругими, четкими движениями сестры. И повадками тела разница между ближайшими родственницами не исчерпывалась – те же черты лица наполняла совершенно другая мимика. У Леах брови вразлет то и дело грозно опускались к переносице, а у этой… Алир норовили подняться трогательным домиком.

Да и вообще младшая ау Риер производила впечатление милой беспомощности. Насколько вообще может казаться беспомощным создание шести футов восьми дюймов роста и весьма нехилого телосложения. Вся она была какая-то плюшевая, словно огромная мягкая игрушка, впрочем, не в ущерб женственности.

Окончательно признав, что это не злодейка, вернувшаяся чуть ли не из-за Последней Завесы, а всего лишь ее копия, вполне безобидная на вид, я перевел дух. Нет, это не Лесная. Так, Опушечная…

Но оказалось, что успокаиваться рано. Проскользнувший стороной вопрос о нынешнем опекуне великовозрастной янгледи встал во весь свой рост. Точнее, был безжалостно поставлен Арбитрами, чьи цвета окончательно смешались в какое-то серое пятно. Или это уже на меня сумеречное состояние нашло от всех перипетий?!

Так или иначе, именно один из высших чиновников Концерна Тринадцати объявил официальный повод к знакомству с очередной представительницей и так уже досадившего мне светло-эльфийского рода:

– По истечении года странствий высокородная Леах ау Риер, – тут он впал в перечисление титулов отсутствующей стервы, – признается не исполняющей обязанности опекуна и нуждается в замене в сем качестве.

Что ж, вполне справедливо, хоть и «странствует» горе-опекунша на редкость малоподвижно. Но знать это положено не всем. Особенно судейским и кровным родственничкам!

– Совет Концерна должен назначить нового опекуна, – который это из Арбитров, и не поймешь. – В соответствии с выбором опекаемой.

Не завидую тому, кому достанется такой подарочек на Приснодень. Хоть на первый взгляд сестры и не сопоставимы по вредоносности, еще неизвестно, какие демоны водятся в этой тихой заводи.

Задумавшись о судьбе счастливчика, обреченного отныне возиться со здоровущей безответственной девицей, я чуть не пропустил следующую и главную фразу этого монолога:

– Высокородная Алир ау Риер предпочла избрать своим опекуном вас!

Даже в шуме толпы это прозвучало погребальным гонгом.

Оригинальность выбора светлоэльфийской дивы шибанула меня не хуже, чем снаряд из катапульты промеж ушей. Досочувствовался – как выяснилось, самому себе! Теперь, что же, придется вплотную распробовать всю прелесть этой… Опушечной? И главное, в толк не возьму, с чего такая честь!

Или это изощренная месть за сестрицу, которую не без моего участия пристроили отдыхать в виде дерева на пять дюжин лет? Не так уж безобидна плюшевая эльфь, если до такого додумалась…

– Почему… – и не подозревал, что вопрос этот вслух выдаю, пока сам не расслышал. Тот еще хрип удавленный получился, любой висельник позавидует. А жены за спиной и на то способны не оказались – молчали, как пескорыбы на сковородке. Во всяком случае, с их стороны ничего не доносилось, а оглянуться в такой ситуации у меня не хватило решимости. Боялся, что если обернусь – побегу.

У самой потенциальной подопечной, напротив, никакой помехи разговору не наблюдалось. Поскольку ответ на невольно вырвавшийся вопрос выдала именно она, причем на редкость быстро и беззаботно:

– Ты справился, где сестра не смогла. Значит, ты лучше, – и хлопнула ресницами, так доверчиво-доверчиво.

– Что ж ты, никого больше не знаешь? – из последних сил попробовал я вяло воспротивиться.

– Наоборот, – кокетливо улыбнулась Опушечная. – Я всех знаю. Кроме тебя. Потому и выбрала.

Переваривая этот изрядный комплимент то ли себе, то ли – в обратном смысле – всем Ино-рожденным, я окончательно замолк, поэтому вступление в разговор старшей жены воспринял как долгожданную помощь.

– Может ли дом Стийорр ответить отказом? Ох, спасибо. Самому бы с этого начать…

– Разумеется! – с готовностью отозвался Темно-Светлый Арбитр. – Это ваше право!

– О да! Это послужит поводом к самому перспективному судебному процессу со времен отторжения заанарских вотчин! – с явственно деланным энтузиазмом раскрыл причину восторга коллеги Светло-Темный. – С ресурсом расследования минимум лет в семьсот!

Солидарность по Цвету оказалась в нем сильнее профессионального рвения. Или наоборот, жажда пристроить к нам в дом беспризорную девицу важнее, чем повод вовсю проявить свои сутяжьи способности.

Так или иначе, перспективы отказа мое семейство теперь осознавало яснее ясного. В отличие от перспектив согласия…

– В таком случае не вижу причин препятствовать, – заботливо информировала Хирра всех, а в первую очередь– мужа и Властителя.

Еще раз спасибо. Знать, как реагирует на это она, мне сейчас позарез необходимо. А Келла что думает по этому поводу?

– Я тоже не против, – лениво протянула моя древнейшая. – Раз такое дело…

Чего в словах предводительницы банды «Ге-копардовых Орхидей» было больше – истинного безразличия или скрытой угрозы, – лично я определить не брался. Но ее бойцовые оторвы с улиц славного города Анарисса, несомненно, сделали бы верный вывод. У них к такому тону привычки всяко больше, чем у законного мужа…

Разумеется, инфантильная до предела светло-эльфийская дива подобным опытом обладать не могла. Поэтому, приняв слова младшей жены за чистую монету, Алир кинулась ей на шею с объятиями и поцелуями. Затем попыталась проделать то же самое и со старшей, но смущенно затормозила на полдороге. Закоренелая вражда между Днем и Ночью ее остановила, что ли?

Не удержавшись, я все-таки обернулся – бежать так и так уже некуда. Все, как всегда, за меня решили.

Вопреки ожиданиям, выражение ошарашенного недовольства оказалось как раз на лице у Кел-лы, поправляющей смазанный грим. Хирра, напротив, имела вид скорее растроганный, с оттенком сочувствия. Причем не ко мне, что уже примечательно…

Ограничившись застенчивым реверансом перед извечной противницей Дня, светлая эльфь обернулась ко мне.

– А ты что скажешь? – поинтересовалась она, умильно склонив голову и отставив ножку. Конечно, я же остался единственным, кто не огласил своего решения. Хотя именно мое слово – главное.

Слово это мне уже заботливо нашептывали в оба уха Арбитры. Уяснив формулировку, я кивнул им, поочередно полуобернувшись, и отступил назад, чтобы видеть всю братию. И лишь после этого выдал с полным осознанием того, на что себя обрекаю:

– Клянусь принять и содержать Алир ау Риер ау Сниотта, уарени Инерс, как деву рода и крови Стийорров, до тех пор, пока кто-либо не заявит и не подтвердит права на нее Высокой или Низкой Клятвой! Клянусь в этом до конца ее или моей жизни… С завтрашнего полудня!

Не знаю, чем я руководствовался, выторговывая эту отсрочку, и допустимо ли вообще было изменять текст соклятия подобным образом. Однако Арбитры синхронно кивнули, подтверждая услышанное. Отныне мои слова стали законом, определяющим жизнь нашей семьи невесть на сколько сотен лет вперед.

Жены и новообретенная подопечная тоже вели себя, как будто все в порядке вещей. Хирра, как у нее водится, еще и улыбнулась одобряюще. Правда, при иллюзии раздвоенного языка и фальшивых клыках смотрелось это… как-то противоположно. Не знай я обычной версии этой ее улыбки – испугался бы.

Сейчас же страшиться надо было исключительно без малого семи футов светлоэльфийско-го девичьего восторга, с ликующим взвизгом прыгающего мне на руки. Особенно если с координацией движений у источника этого ликования дела обстоят весьма так себе. Не рассчитав прыжка, здоровенная эльфь без труда сбила меня с ног.

Так мы и рухнули на пол – я снизу, а Опушечная, обвившая руками мою шею, сверху. В полете она успела пару раз быстренько чмокнуть меня, перемазав оставшимся на губах разноцветным гримом Келлы, но мне очень быстро сделалось не до того.

Жены поспешили на помощь, разгребая получившуюся всего из двоих изрядную кучу малу. Арбитры же сочли момент наиболее подходящим для того, чтобы ретироваться. Понять их было несложно – я и сам с удовольствием оказался бы подальше отсюда. Семейство у нас и без того странноватое, а если еще добавить к его странностям необоримую ласкучесть новенькой – никому мало не покажется.

Наконец объединенными усилиями жены отрыли меня под заносами разноцветных перьев и золотых локонов подопечной. Сама она, весом далеко не перышко, поднялась на ноги без особого труда, что заставило заподозрить некоторую наигранность неловких движений. Хотя похоже, что Опушечная и сама не осознает, когда действительно не в силах управиться с собой, а когда пользуется тем же для достижения желаемого.

Что ж, зато с немалой долей уверенности проясняется ее симвотип – Пинт-Оэт, «Нунчаки», с сильной Водой в рабочей функции. Бывают, конечно, и исключения, но чаще всего у близнецов либо одна и та же базовая функция при разных рабочих, либо наоборот, либо так вот – полное дополнение. А если симвотип один и тот же, тогда пол разный…

Не худший вариант. Во всяком случае, к явным злодеяниям не расположенный, разве что к тайнам да интригам. Но это еще ничего, интриги у всех эльфов дело обычное. В данном случае следует ожидать лишь изощренной нелепости и нездорового гигантизма таковых. Главное теперь – не упускать из виду их потенциальный источник.

Впрочем, такое из виду не упустишь, даже если очень постараешься. После падения подопечная тут же принялась охорашиваться, самозабвенно возясь со своим нарядом. На провокационное предложение младшей жены выпить за знакомство она и внимания толком не обратила – мотнула головой с виноватой улыбкой и опять ушла в себя. В результате встряхнувшаяся, как кошка, Келла поспешила куда-то смыться в одиночку. Рядом осталась одна моя высокородная, заботливо помогая мне подняться после легкой контузии светлой эльфью.

Оно и к лучшему. Мне срочно требовалось обсудить с кем-то свои действия, как уже совершенные, так и только предстоящие. Хирра тут лучше всех подойдет, а заодно решим с ней, как дальше быть.

Как водится, старшая жена пришла мне на помощь, сама начав разговор.

– Хорошо, что ты отложил до завтра вступление клятвы в силу, – так и есть, ее одобрение по данному поводу мне не почудилось. – Успеем покои подготовить.

– Где мы поселим-то эту… Опушечную? – Услышанное сразу настроило на деловой лад.

– В утреннем секторе, – сразу же решила моя высокородная, чуть улыбнувшись меткости прозвища. – Где-нибудь между восемью и одиннадцатью часами.

Пусть так. Мы с Хиррой делим закатный сектор, Келла, когда не с нами, обживает полуденный. Полуночный после смерти отца моей высокородной заброшен. А утренний лично мне памятен только баром, где мы с темноэльфийским кузеном и оравой мелких зеленых гоблинов незаметно усидели целый бочонок драгоценного полутвердого муската полуторатысячелетней выдержки. Как после этого Хирра не утопила меня в бочке чего-нибудь подешевле, до сих пор не пойму.

Ну, хотя бы подобного урона от новой обитательницы ждать не следует. Насколько я уразумел, бары младшую ау Риер не привлекают. Знать бы еще, в чем состоит ее настоящий интерес…

Вполне возможно, что вредить нам она не намерена ни сном, ни духом. Но лучше уж лишку остеречься, чем после жалеть… Пару лет, почитай, как от собачьего взгляда избавился, а до сих пор редко кому решаюсь в глаза смотреть. Распознай я сразу, что это не Лесная явилась из небыли спросить за свою судьбу, был бы сейчас куда спокойней.

Хорошо, что, заметив за собой такие вещи, исправлять их никогда не поздно. Прямо сейчас могу, начиная как раз со старшей жены. Тем более, что хотелось хоть как-то выпустить наружу благодарность ей за поддержку, чтобы не утонуть в ней вовсе – и так едва из ушей не хлешет.

Не в силах противиться порыву, я поднял руку к лицу моей высокородной, уже не стесняясь никого в шумном, занятом собой зале. Погладил крутой, по хисахской моде, завиток волос на виске, нежно провел кончиками пальцев по скуле, украшенной фальшивыми чешуйками. Сглаживая нашу разницу в росте, темная эльфь заботливо склонила голову, подставляя под ласку ухо.

Да, редко выпадает в повседневной жизни шанс вдоволь насмотреться друг на друга. Все время не до того, и лишь потрясение, опасность, реальная или надуманная, как сейчас (надеюсь!), заставляет приглядеться друг к другу, как в первый раз. Или в последний…

Во всяком случае, сейчас, как оказалось, мой внимательный взгляд на жену был необходим в первую очередь ей самой, чтобы исправить мелкую несообразность в безукоризненном по достоверности маскарадном костюме. Что забавно, касалось это как раз ее глаз, яркими самоцветами линз превращенных ныне в подобие змеиных, драконидских.

– У тебя зрачок покосился, – улыбнувшись, я сказал это совершенно беззаботно, походя. Вот только кажущейся легкостью этой фразы не обманешь ни себя, ни ее. Таким тоном обычно говорят совсем другие слова. И слов этих не четыре, а всего три…

– Ой, спасибо! – Хирра, поняв все сказанное и не сказанное, не стала поправлять линзу, а просто сморгнула. – Так?

Теперь оба ее зрачка были абсолютно правильными вертикальными щелями, как у кошки или настоящей драконидки. А затем, без всякого усилия извне, начали расширяться, пока не стали абсолютно круглыми, словно у той же кошки в полночь. Сжались снова – теперь в горизонтальные щели, и наконец, в четырехлучевые звездочки, медленно завертевшиеся в темной радужке под цветной линзой. Я зачарованно глядел в глаза своей жены, с которой прожил уже без малого пару лет и о способностях которой, как оказалось, не знал еще многого и многого…

– Ты правда не замечал? – улыбнулась эльфь, наблюдая за моей физиономией.

– Ага, – замотал я головой и невпопад добавил: – Особенно звездочки…

– Это еще что, – вздохнула моя высокородная, как показалось, даже с некоторой завистью. – У Келлы они восьмиконечные. Когда она на тебя украдкой смотрит…

Ну да, эльфы же, как и дракониды, – дети Отца, да еще старшие, должны были перенять родительскую черту. Как я не догадался! Чуть кулаком в лоб себе не засветил с досады. Но еще пуще было обидно за собственную лень и отсутствие любопытства к жизни жен. Хорош…

Однако сама Судьба не позволила мне утонуть в собственном раскаянии. Завершая наш нелепый разговор, за окнами вспыхнули Присно-древеса – все разом, в единый миг во всем городе, по команде бесплатно раздаваемых амулетов. В зрачках жены, оказавшихся столь загадочными, заплясали тысячи бешеных огней, надежно скрывая ее истинные чувства.

– Что же вы стоите?! – ухватила нас обоих за руки подбежавшая Келла. – Не обойдете При-снодрево кругом, пока оно горит – в зачерствелом году останетесь! Как маленькие прямо…

Противопоставить извечной правоте этих слов было нечего, а противостоять напору моей древнейшей – и вовсе невозможно. Отиравшуюся невдалеке подопечную тем более не пришлось тащить в хоровод силой– сама тут же прицепилась к семейной веренице, будто только того и ждала. Так же, как и ко всей нашей жизни пристала ни с того, ни с сего…

Впрочем, на эти брюзгливые мысли уже не осталось ни времени, ни желания. И заметить не успел, как выскочили наружу, только горячий воздух ударил в лицо, а уши заполнил треск сгорающей мишуры.