ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Войска прибыли на следующий день к полудню, гоня перед собой потрепанные остатки клана Тарана. Пока беженцы пробивались под укрытие стен крепости, ольвийские лучники не пускали галдов на мост.

Теперь Эрельвар наблюдал, как галды разбивают лагерь к северу от Кворина на обоих берегах Терпкой Лозы. Морвов среди них мало, откуда следует, что осаждать Кворин они не собираются. В немногочисленных морвах Эрельвар распознал кайвиров — членов корпуса колдунов Владычицы. Каждый кайвир приехал в повозке, и это странно.

Возглавляет их один из Двенадцати. Как Эрельвар ни напрягал зрение, щита при нем он не увидел; значит, Белеверн. Эрельвар крепко стиснул кулаки в броневых рукавицах, страстно желая сдавить ими глотку беса. Потом взглянул на Уилкинсона. Тот тоже не отводил взгляда от Ужасающего владыки.

После смерти Карадока юноша сильно переменился. Стал серьезнее, собраннее. Видя, как левая рука Уилкинсона сжимает рукоятку преображенного меча, Эрельвар догадывался, что мысли молодого человека тоже заняты Белеверном. Несомненно, и он жаждет смерти колдуна.

— Двадцать тысяч, — оценил Морфаил численность войск, вставших лагерем на берегу.

— Недостаточно, чтобы взять нас штурмом, — заметил Эрельвар, снова сосредоточив внимание на Равнинах.

— Нет, но достаточно, чтобы запереть нас в этих стенах.

— Только с севера. Они еще не переправились через реку. Белеверн пока даже не пытался переправиться.

Кайморда наверняка знает, что таят леса к югу от Кворина. Даже умбрийские лучники способны перестрелять галдов в воде.

И все-таки войска Белеверна принесли с собой лодки. Значит, собираются со временем переправиться через реку… как-нибудь.

— Что они делают сейчас? — спросил Уилкинсон.

Кайвиры надзирали за выгрузкой из фургонов каких-то бочонков. Эрельвар никак не мог взять в толк, с какой стати элитным колдунам заниматься черной работой, если только она не имеет отношения к колдовству.

— Морфаил, призови мага Артемаса и Фелинора, — распорядился он. — Мне не нравится то, что я вижу.

— Слушаю, мой господин.

Приготовления внизу близились к концу. Остается надеяться, что Артемас сможет пролить какой-то свет на это странное действо…

Найти Артемаса было нетрудно. Эрельвар просил чародея ждать в своих покоях на случай, если он вдруг понадобится. На стук Морфаила дверь открыл сам Артемас.

— Владыка Эрельвар просит вас присоединиться к нему на северо-восточной башне, — сказал Морфаил.

— Ведите.

Когда они вернулись, из фургонов уже выгружали последние бочонки. Ряд бочонков вытянулся вдоль северных берегов рек почти на милю в каждую сторону. Эрельвар принялся описывать Артемасу эту необычную ситуацию.

Колдун ненадолго прикрыл глаза, а когда открыл, на его лице появилось озадаченное выражение.

— Там шесть колдунов. Четыре с ольвийской стороны реки, два — близ Умбрии. Что в бочонках, не знаю, не считая легкой ауры магии. Почти следы.

— Может, они собираются отравить реку? — спросил Эрельвар.

— Нет, для этого яда слишком мало. Река унесет его прочь слишком быстро.

Последние бочонки наконец выгрузили, и кайвиры отошли от берега почти на полмили. Долгое время они просто ждали, стоя на равном расстоянии друг от друга вдоль ряда бочонков.

— Чего они ждут? — вслух раздумывал Морфаил.

— Заката, — подсказал Артемас. — Их могущество достигает пика на закате.

Если это правда, ждать им осталось недолго — солнце уже коснулось верхушек деревьев. До заката не более получаса.

— Можете ли вы с Фелинором защитить нас? — справился Эрельвар.

— Да, но только потому, что, как я подозреваю, их основное внимание будет направлено не на нас… пока.

— Я предлагаю вам подготовиться.

— Согласен. — Артемас увел Фелинора подальше от остальных.

— Я воздвигну оберег, — сказал он ученику. — Затем передам его тебе. Не пытайся укреплять весь оберег, поддерживай только те места, куда будут направлены удары. Если мне не представится возможность атаковать, я тебе помогу.

— Слушаю, маг.

Артемас закрыл глаза, вызывая оберег. Придется его сильно разредить, чтобы покрыть весь дворец. Но если Фелинор будет укреплять лишь выборочные места, оберег продержится, пока морвийские колдуны не сосредоточат свое внимание на Кворине.

Закончив возведение, чародей передал конструкцию Фелинору. У его ученика довольно грубой силы, чтобы поддерживать уже сделанное. Артемас побыл в состоянии возвышенного сознания еще немного, чтобы убедиться, что Фелинор надежно контролирует оберег, и лишь потом вернулся к ограниченному сознанию плоти.

Прошло около четверти часа. Артемас приблизился к остальным, наблюдавшим за врагом, и увидел, что морвы уже начали ритуал. Видимо, очень продолжительный, раз начали так задолго до заката.

Артемас снова устремил сознание вовне, коснувшись грани силы колдунов, затем осторожно, пытаясь остаться незамеченным, устремился в их постройку. Все они слили свои силы в единый поток, — все, кроме Белеверна. Его же сила оседлала этот поток, как кайморда оседлал демонического скакуна — руководя и направляя.

Артемас ощутил форму их магической конструкции, ощутил массу холодного влажного воздуха, призываемую с северо-востока. Они вызывают грозу.

Он устранился так же осторожно, как и приблизился. И со вздохом открыл телесные глаза, снова отринув сверхчеловеческое зрение. Потом дотронулся до локтя Уилкинсона, сделав юноше знак, что хочет поговорить с ним.

— Что там ты говорил мне насчет… электричества? — спросил он. — В частности, касательно молний?

Артемас выслушал юного школяра, время от времени прерывая его специфическими вопросами. К тому времени, когда он решил, что услышал достаточно, уже налетели первые порывы холодного, сырого ветра.

Вернувшись к ожидающему Фелинору, Артемас убедился, что ученик все еще поддерживает оберег в целости и сохранности, а затем пустил свою душу по ветру.

Уже более-менее представляя, что надо искать, он нашел… заряды, как их назвал Уилкинсон. В воздухе плясали пятнышки темноты, выпускавшие небольшие язычки в сторону земли. На земле же плясали соответствующие пятнышки света, тянувшие крохотные щупальца к небу.

Теперь нужно только собрать их вместе…

Морфаил щурился на ветру, наблюдая за деятельностью внизу. Галды выбили днища из бочонков и деловито швыряли на ветер полные лопаты какого-то порошка. Ветер подхватывал его и нес на юг, за реку.

Морфаил взглянул на юг, и сердце у него сжалось. Лес, только что зеленевший во всей своей летней красе, начал увядать. Листья побурели и облетали непристойной пародией на осень. Из-за стен дворца послышались стенания ольвов, видевших, как гибнут родные леса.

Короткие встречные порывы ветра грозили отнести смертоносное зелье обратно к его источнику — это ведун здешнего племени пытался противостоять ужасающему опустошению. Увы, его усилия пропали втуне.

— Дефолиант, — прошептал Стив. Потрясенный Морфаил посмотрел на друга. Неужели он знает название даже для этого непотребства?

Внезапно громыхнул гром. Подскочив от неожиданности, Морфаил обернулся в направлении вспышки молнии. Быстрее, чем он мог бы сосчитать, семь ослепительно белых огненных стрел ударили из туч по вражеским рядам. От слившихся воедино раскатов грома закладывало уши.

— Продолжай в том же духе, Артемас! — крикнул ликующий Стив.

Морфаил оглянулся на чародея. Еще три вспышки света позади прочеркнули несмолкающий грохот. Артемас замер в центре башни. Вставшие дыбом волосы образовывали сферу вокруг его головы, а на их кончиках плясали крохотные белые огоньки.

Морфаил тронул Эрельвара за рукав. Тот оглянулся, увидел страх в глазах Морфаила и перевел взгляд на Артемаса. Потом отвернулся, не проронив ни слова. Увидев промелькнувшую на его лице ледяную усмешку, Морфаил невольно поежился.

Еще два удара молнии сверкнули позади него. Морфаил обернулся. В рядах врага воцарился хаос. Еще один удар молнии озарил эту сцену, за ним еще. Морфаил закрыл глаза; не пристало ни единому человеку владеть подобным могуществом.

Полыхнувшая прямо перед ним ярко-алая вспышка заставила Морфаила открыть глаза. В каких-то двадцати ярдах от него стоял красноглазый демон командира кайморд. И в тот же миг поток красного пламени устремился к Морфаилу.

Он стремительно пригнулся, когда огненный столб разбился о невидимый барьер. Вскоре еще один огненный таран обрушился на волшебный защитный купол. Морфаил поборол в себе желание убежать с башни — его место рядом с Эрельваром, несмотря ни на какое колдовство.

Итак, Эрельвар прав. Это наверняка Белеверн, единственный колдун в числе Двенадцати. Никто другой не смог бы засечь Артемаса так быстро; никто другой не смог бы метать пламя так часто.

Вспышки молний прекратились. Морфаил оглянулся на чародея. Артемас лежал в беспамятстве на полу башни. Фелинор стоял рядом, лицо его исказила гримаса мучительного напряжения: ему пришлось собрать все силы, чтобы отразить атаку Белеверна. Сможет ли ученик чародея выстоять против колдовства Белеверна?

Морфаил посмотрел на лес: обнажилось больше квадратной мили. Лишь голые стволы деревьев обозначали место, где еще недавно лес гордо шумел листвой. А в угасающем свете зари полчища галдов переправлялись через реку в утлых лодчонках.

Изображение в мраморной чаше угасло. К. счастью, атака завершилась не полным крахом. Галды создали необходимый плацдарм в Умбрии и Ольваноре. Отбили только вторую атаку, целью которой был захват Сновидца.

Четверо кайвиров погибли, еще двое доведены до полнейшего истощения изнурительными защитными заклинаниями, которые им пришлось поспешно пустить в ход. Белеверн опять опростоволосился. Хотя надо отдать ему должное: вина за этот провал лежит не на его совести.

Откуда у нимранского чародея подобное могущество? Даже Белеверн, ставший значительно мощнее, когда она влила в него свою Силу, не способен порождать столь разрушительную мощь. Правда, надо признать, молнии едва не истребили и самого мага, но перед тем он успел поразить шестерых кайвиров, превосходящих его самого.

Ответ тут может быть только один: Белеверн первым испытал на себе меч Сновидца. Надо непременно вырвать Уилкинсона из-под неусыпной опеки Морута. Только тогда появится надежда ниспровергнуть пророчество.

Остается вопрос, каким образом три попытки захватить его уже потерпели крах. А покинуть Дельгрот, чтобы захватить его самостоятельно, Дарина не отваживалась…

Укутанная тьмой Владычица усмехнулась. Пожалуй, она с самого начала подошла к делу не с той стороны…

Сны Стива были пронизаны молниями, вздымающими к небесам громадные фонтаны земли. Вертолеты кружили над лесами вокруг Кворина, распыляя тучи порошка на деревья и оставляя за собой бесплодную пустыню. Артемас и Морфаил кричали, умоляя его остановить их, пустить в ход Меч — Меч Сновидца.

Но найти его Стив не мог. Он лихорадочно обыскивал весь дворец, но Меча нигде не было. В конце концов, он добрался до часовни. На алтаре лежал Карадок, держа в холодных руках Меч острием к ногам.

Стив схватился за богато украшенную рукоять, и глаза Карадока внезапно распахнулись.

— Только не посрами его, — сказал мертвый священник. — Ни за что не посрами.

Стив с криком сел, совершенно утратив ориентацию в пространстве и времени, не узнавая знакомого окружения. Но мало-помалу отчаянно колотящееся сердце успокоилось, порывистое дыхание затихло. Это был всего лишь сон.

Стив выбрался из кровати. Ночная рубаха взмокла от пота. Он зажег масляный светильник у кровати и вынул из гардероба другую рубаху. Пожалуй, стоит хлебнуть вина — может, удастся уснуть вновь.

Он переоделся в сухую ночную рубаху и плеснул в кубок пару глотков вина. Потом прикрутил фитиль, чтобы лампа светила едва-едва, и с усталым вздохом подошел к окну. На Равнинах мерцали десятки огоньков — лагерные костры галдов. Ярче всего костры полыхали в поруганном лесу.

Стив отвел взгляд от окна, повернул голову и вдруг оцепенел. В кресле у камина сидела она, — лицо пряталось в тени, сверкали пронзительные зеленые глаза. Их взгляд приковал Стива к месту, на миг перехватило дыхание. А он-то уж было поверил, что она всего-навсего сновидение!

— Добрый вечер, Стивен, — произнесла она все еще памятным Стиву грудным голосом.

— Что ты хочешь? — голос его дрожал.

— Ты очень хорошо знаешь, чего я хочу. — Она поднялась с кресла и сделала шаг к нему.

— Не подходи, — предупредил Стив. Меч остался по ту сторону кровати. Впрочем, меч тут, скорее всего, бесполезен.

— Не бойся. Я бессильна, я иллюзорна, как мираж. — В доказательство она провела рукой сквозь каминную доску. — Я не могу причинить тебе вреда, но и ты мне тоже.

— Ага, ладно. — Он бочком двинулся от окна к кровати.

— Я могу многое тебе предложить, Сновидец. Не отвергай меня чересчур поспешно.

— Предложить?

— Да.

— Что же ты можешь мне предложить?

— Все, что пожелаешь. Богатство, силу, даже правление со мной вкупе, если таково твое желание.

— Ага, как же. Давай угадаю, что будет дальше: «Мы будем делить богатство, славу и трон и заниматься любовью каждую ночь, а по воскресеньям даже дважды».

Зеленые глаза на миг удивленно распахнулись. Затем она прищурилась, хмыкнув:

— Если таково твое желание.

— Что тут смешного?

— То, что ты осмелился заявить подобное. Ты сознаешь свою ценность чересчур хорошо, Стивен. Должна признать, что я желаю тебя сильнее, чем под силу любой из смертных женщин.

— Но по иной причине.

Подойдя к кровати, она невесомо села, даже не примяв простыней.

— Верно, хотя это и несущественно. Значит, твое желание таково? Любить богиню?

В каком-то темном уголке его души вспыхнул искус ответить «да». Стив медленно обошел вокруг кровати. Она следила за каждым его движением, не отводя глаз. Когда Стив приблизился, она прилегла, призывно указав на пустое место рядом с собой.

Одним молниеносным движением Стив поднял лежавший у кровати меч и выхватил его из ножен, решительно бросив:

— Нет!

— Не спеши с ответом, Сновидец. Поразмысли. Я могу даже вернуть тебя домой… потом.

Домой!

— Нет! Я тебе не верю. Если честно, ты пугаешь меня до смерти.

Грациозно поднявшись с кровати, она двинулась к нему. Стив отступал, пока не уперся спиной в стенку шкафа. Она же продолжала надвигаться, словно сама насаживалась на меч. Клинок входил в нее без малейшего сопротивления, как в воздух.

Она остановилась в нескольких дюймах от Стива. Будь она настоящей, он ощутил бы ее дыхание на своем лице.

— Мое предложение остается в силе, Стивен. Тебе нужно лишь произнести мое имя, и я исполню любое твое желание.

Она исчезла так же быстро, как и появилась. Стив сполз на пол, привалившись спиной к шкафу. Дрожь не оставляла его несколько часов подряд.

Нимранская трирема подняла весла и быстро остановилась, бросив якорь, пока течение не снесло ее ниже по реке. Две другие галеры остановились позади, также бросив якоря.

— Мы на якоре, принц Терон, — доложил капитан.

— Спасибо. — Взгляд Терона был неотрывно устремлен на север. В утреннее небо поднимались клубы дыма. Неужели Кворин? Не исключено, с такого расстояния определить невозможно. — Приготовьте для меня шлюпку.

— Да, ваше высочество, — после короткой паузы ответил магистр.

— Претор, разумно ли это? — спросил Куприс, старший центурион манипулы.

С одной стороны от них лежала Умбрия, а с другой — Ольванор.

— Разумно или нет, мне нужны сведения. Ольвы не действуют сгоряча, а одного человека вряд ли сочтут захватчиком.

— Одиннадцать человек тоже не похожи на захватчиков, претор.

— Ольвам одиннадцать нимран покажутся довольно большим войском. Нет, Куприс, я должен пойти один.

Когда небольшая шлюпка причалила к берегу, Терон готов был пожалеть, что не последовал совету Куприса. Он даже не успел ступить на берег, когда ольвы дали о себе знать: в нос лодки вонзилась одна-единственная стрела.

— Я пришел с миром, — сказал Терон, больше не пытаясь покинуть шлюпку.

— Ты можешь уйти таким же образом, нимранин, — последовал ответ. Казалось, заговорил сам лес.

— Погодите, пожалуйста… Я веду людей на помощь Кворину. Я лишь желаю знать, что стряслось на севере.

Ответом ему было молчание, заставившее гребцов тревожно воззриться на Терона. Однако принц хранил невозмутимость, и они успокоились.

— Ладно, быть по сему, — наконец откликнулся невидимый собеседник. — Мы поговорим. Тебе одному дозволяется зайти дальше в лес. Мы ручаемся за твою безопасность.

— Согласен. — Терон выбрался из лодки на берег, велев гребцам: — Ждите здесь. Если вам дорога жизнь, из шлюпки ни ногой.

— Слушаем, принц Терон, — ответили они.

Как только Терона не стало видно с берега, его обступили ольвийские лучники, беззвучно спрыгнувшие с деревьев. Он остановился.

Немногим нимранам доводилось видеть чистокровных ольвов. Их длинные светлые волосы были заплетены в две косы. Достаточно осведомленный Терон знал, что шнурки вплетены в косы не только ради красы, но и служат запасными тетивами.

Одеты ольвы были в мягкие кожаные туники и штаны, поверх которых были накинуты более плотные кожаные плащи — видимо, в качестве доспехов. Вооружены воины были только луками и висящими у пояса длинными, загнутыми, утяжеленными у кончика ножами, которые могли использовать в рукопашной или метать с убийственной меткостью.

Судя по затейливости узора на плаще, стоявший перед Тероном и был предводителем отряда.

— Да одарит вас лес своим покоем, — промолвил Терон. Ольв удивленно приподнял брови.

— А также тебя и род твой, — ответил он. Обступившие их ольвы чуточку расслабились.

— Какие вести ты желаешь знать? — осведомился ольв.

— Дым на севере… что он значит? Кворин пал? Предводитель охотников горестно тряхнул головой.

— Это было бы скверно само по себе, но истина гораздо хуже. Галды переправились через реки и в Ольванор, и в Умбрию.

— Когда это случилось?

— Две ночи назад.

— Каково их число?

— Две тысячи галдов разбили лагерь на каждом углу Четырех Рек. Еще шесть тысяч вторглись в глубь обеих земель. Те, что ступили в Ольванор, умирают сию секунду, пока мы беседуем.

— Как они переправились? Разве у реки не было лучников?

— Темная послала отравленный ветер, который убил лес и все живое в нем. Целый род погиб от этого ветра, и на протяжении мили от места слияния рек от леса не осталось и следа. Галды переправились, не встретив сопротивления, и сожгли то немногое, что осталось от леса.

— Матерь Мудрости! — Терон не верил своим ушам. Целая квадратная миля леса сошла на нет всего-навсего за одну ночь?

— Сколько человек вы ведете на помощь Кворину? — поинтересовался ольв.

— Полную манипулу триариев.

Предводитель охотников сосредоточенно сдвинул брови.

— Всего сотню человек?

— Империя выступила против нас. — В иной ситуации Терон ни за что не выложил бы подобные сведения так откровенно, но вряд ли Ольванор нападет на Регентство при таких обстоятельствах.

— Хм… Вам ни за что не пробиться в Кворин.

— Быть может, в Кворин я и пробьюсь, но у меня останется лишь горстка людей. Помоги вы нам, и все обошлось бы малой кровью.

— Помочь вам? Чем мы можем помочь, даже если бы желали?

— Для вас риск весьма невелик… — начал Терон. Когда он изложил свой план, ольвы вокруг улыбались…

Стив отыскал Эрельвара, преклонившего колени на молитвенной скамеечке в часовне перед алтарем, и тихо подошел к нему сзади.

— Мой господин, — негромко окликнул он, до сих пор чувствуя себя неловко, произнося подобные слова.

Эрельвар отозвался не сразу. Постояв еще немного, он поднялся, осенил себя знамением и обернулся к Стиву. — Да?

— Артемас велел мне найти вас. Сказал, что принц Терон на подходе к Кворину.

— Превосходно. — Эрельвар подобрал шлем и щит, лежавшие около него на полу. Последние два дня все воины во дворце практически не снимали доспехов.

Не успели они выйти из часовни, как рога во всем дворце пропели тревогу. Эрельвар тотчас же поспешил в северо-восточную башню. По пути им встретился Морфаил, шедший как раз оттуда.

— В лагере галдов в Ольваноре какое-то оживление, — доложил он. — Похоже, они уходят.

— Нелепость какая-то, — заметил Эрельвар. — Впрочем, галды здравым смыслом не отличаются. Собери региров для вылазки. Ждите меня на площади.

Повернувшись, он жестом приказал Стиву следовать за собой. Во внутреннем дворе конюхи уже держали под уздцы вороного коня Эрельвара и гнедую кобылу. Стив оседлал гнедую, и один из придворных вручил ему штандарт Эрельвара. Затем конюхи и пажи расступились, и Стив с Эрельваром галопом выехали со двора.

На площади умбрийский стражник взял поводья их лошадей, а Эрельвар повел Стива в юго-западную башню. Когда они поднялись наверх, у потрясенного Стива на миг перехватило дыхание.

Морфаил описал ему истребление леса с мучительными подробностями, но даже этот рассказ не подготовил Стива к открывшемуся зрелищу. Сотни акров леса на юго-западе обратились в бесплодное пепелище. Из почерневшей земли торчали лишь обугленные остовы деревьев, лишенные ветвей.

Сообщение Морфаила оказалось верным. Галды двигались прочь от Кворина. Стиву показалось, что перед галдами кто-то движется. Он даже разглядел, как несколько галдов упали и уже не поднялись. Неужели осаждающих кто-то атакует?

— Сколько? — спросил Эрельвар у стражника.

— Не больше двух десятков, мой господин.

— Против двух тысяч галдов?! Безумцы — и все же, если они отвлекут галдов от моста, мы сможем сделать вылазку, чтобы помочь им.

— Мой господин! — воскликнул другой стражник, указывая вверх и вправо. Через реку летел на своем скакуне Белеверн, направляясь к бросившим мост галдам. Не прошло и минуты, как примерно половина галдов повернула обратно.

«Вот тебе и вылазка», — подумал Стив, и тут его внимание привлекли солнечные блики на металле.

Из леса юго-восточнее галдов вышел небольшой отряд. Он быстро устремился вперед, видимо, пытаясь достичь моста. Стиву сразу стало ясно, что людям ни за что не поспеть. С дружным ревом, который был слышен даже на таком расстоянии, галды бросились наперерез крохотному отряду.

— Это Терон, — догадался Эрельвар. — Мы просто обязаны сделать вылазку, или до моста ему не добраться.

Терон рысцой ехал рядом со знаменосцем. Его первая уловка не удалась, как и было задумано. Теперь нечего и надеяться добраться до моста раньше галдов. Он бросил взгляд через плечо, прикидывая расстояние до леса, и скомандовал: — Пора!

Белеверн озирал поле боя с парящего в небе скакуна. Нимранские солдаты угодили в ловушку — им ни за что не добраться до моста, чтобы укрыться в Кворине. Галды перехватят их гораздо раньше.

Позволь он сработать диверсии принца Терона, и дело обернулось бы совершенно по-другому. Однако Белеверн сразу же разгадал хитрость Терона, тот запаниковал, совершил ошибку и теперь дорого за нее заплатит. Вероятно, половина галдов падет от рук нимран, но это ничтожная цена за жизнь Терона. Галды плодятся, как мухи.

Тем временем легионеры прекратили наступление и неохотно подняли щиты, образуя сплошную стену. Глупцы! На каждого из них приходится по десятку галдов. Впрочем, нимране всегда славились безоглядной отвагой.